Рога быль услышанная на посиделках

                Рога.
                (быль услышанная на посиделках)


Очередная  антирелигиозная хрущёвская  компания, была в разгаре. Из  столицы  во все концы страны шли грозные депеши  о разоблачении Христа, закрытии как можно большего количества храмов, и проведении  акций. Полетели словно  гонцы  по деревням и сёлам России  шаблонные лекторы, и пошла плясать  губерния!
 В большое село  Озерки, (до революцыии бывшее волосным)  из района пришло тамошнему председателю колхоза  Селютину Семёну  Яковлевичу, ценное указание от руководства. В депеше предписывалось в короткий срок  произвести закрытие  храма  Николая  Угодника, демонтировать купола, а само здание передать под молодёжный клуб. Семён  Яковлевич несколько раз перечитал директиву, и задумался. Указание из района он выполнить обязан, а  с другой стороны, как  быть с народом?
Несмотря  на запрещения, в престольные праздники в храме всегда людно, и далеко не старого возраста прихожане, даже молодёжь попадается. Как бы конфликта не было... Детей вновь тайком в горшочках по бабкам будут крестить, а религиозности
у людей не убавится. Да и что люди? У самого двое внуков тайком крещёные, да и сам хоть  партиец, но не атеист. Так, ни то, ни сё... Правильно верить должность
не позволяет, а изгаляться как другие, совесть.
Вот и жил всё это время Семён  Яковлевич как на нелегальном положении. Единственным откровенным безбожником в семье был старший сын Иван, которому всё едино, что есть бог, что нет.
-Как же быть, что делать?-сам себя спросил председатель- Может потянуть время? Хотя это ничего не даст, пришлют проверяющего по расторопнее и тогда шабаш...
Председатель посидел ещё минут десять, затем свернув директиву вчетверо, пошёл к батюшке, чтоб сообщить ему о неприятном происшествии.
Отец Николай  Самохин, служил при храме всего пятый год, но на селе его уже уважали. Был он тих и спокоен, службы справлял хорошо, и жалоб кроме как
от различных активистов на него не было ни каких. Батюшка был женат и растил четверых  сыновей. День  когда пришло указание, был выходным, и потому председатель надеялся застать священника дома, если только тот не уехал на требы.
Отец Николай оказался дома, и чинил у двора свой велосипед.
-Привет служителям культа!- буднично бросил председатель проходя в калитку. Хозяин поднял голову, и улыбнувшись в русую бороду ответил.
-И тебе день добрый Семён  Яковлевич, с чем пожаловал, не на исповедь?
-Нет Николай, не на исповедь, мне по должности не положено перед богом каяться, я к тебе по-другому делу! Тебя касаемого...
-Так, погоди чуток, вот щас только цепь натяну, и пойдём в дом побеседуем, Наташа уже верно самовар поставила,-вытирая мазутные пальцы о спецовку в которую был облачён.
-Ну что ж, гутор у нас будет долгий, можно и чайку! - согласился председатель, и  уже минут через 10-ть, они с батюшкой  уже чаёвничали в просторной летней кухне  за круглым, покрытым  разноцветной  ситцевой  скатертью столом.
 К чаю  матушка поставила  пироги и варенье в вазочке. Пока пили по первой чашечке, завязался  разговор.
-Ну, Семён  Яковлевич давай  вываливай, чего принёс, опять небось какая гадость из райцентра? -спросил батюшка.
-Как тебе сказать...- неуверенно начал председатель.
-А вот как есть так и говори, чай не 30-е годы на дворе, не убьют небось...-надавил батюшка.
-Бумага из района пришла, это ты верно угадал...
-Да особой премудрости не требуется!
-Оно конечно-согласился председатель, достал из кармана директиву и молча протянул священнику. Тот пробежал ей глазами так же молча вернул.
-Ну, что скажешь?-спросил председатель.
-Ну и что ты намерен делать?-сам тихо спросил батюшка  потухшим голосом.
-Выполнять, а что ты предлагаешь, на амбразуру броситься?
-Не предлагаю, не поможет!-вздохнул  батюшка, и налив ещё по чашке  спросил - Ну а мне куда прикажете?
-Про тебя в директиве не сказано, пока тут поживёшь, а там видно будет!-ответил председатель и добавил- Посидишь тихо, пока всё не уляжется.
-Боюсь что в ближайшее  время не уляжется- грустно заметил батюшка и переспросил- Храм перестраивать будете?
-В каком смысле?
-Фрески скоблить, иконостас ломать?
-Вопрос ты задал интересный, - помялся председатель- сразу и не ответишь , но постараюсь... Иконостас мы аккуратно разберём, всё-таки 18-й век, культурная ценность. Разберём и в музей, а там уж они сами решат что с ним делать.
Ну а фрески, думаю просто  замажут густо побелкой да и всё, и то какие достанут.
-А утварь, иконы?
-Что старинное и ценное в музей, а остальное пускай твои прихожане по себе разберут.
-А как по пропивают?
-Кто-то и пропьёт, но опять же кому?  Своим...а большая часть останется. К тому же чего там пропивать-то у тебя? Не серебра ни золота, медь одна!
-Да  уж...всё ценное оттуда ещё  в 20-е по сволокли!- согласился батюшка- Я пожалуй тоже кое что возьму, книги, иконы...
-Только много не бери, а то подумают что золото прячешь, залезут да обворуют!- предостерёг председатель.
-Да уж знаю...господи  грехи наши тяжкие!- горестно вздохнул батюшка
-Да не сокрушайся ты так, Николай. Не взрывают же!
-И на том спасибо... в войну  Сталин храмы открыл, открытки пасхальные выпустили, люди духом воспряли и побили немца!  А теперь что? Накажет их господь за это,
 ей-ей накажет!- проговорил священник. Председатель  вздохнул и заметил.
-Да...непорядок, по закону вроде всем можно в бога верить. А на деле поди ж ты!
-Прихожан жаль, привыкать стали люди...
-Кстати насчёт прихожан, ты паству собери, да объяви всё как пологаеться, а то ведь скандалы могут быть...
-Хорошо, прихожан я соберу и как смогу успокою, когда думаете начать-то?
-После завтра, так что у тебя Николай на всё-про всё полтора дня есть!-
-Спасибо хоть что предупредили!-поблагодарил священник.
-Да о чём ты...я обязан  был поставит тебя в  известность!
-Я всё ж думал нас не тронут, а оно вон как!-вздохнул батюшка.
-Да уж...а по мне, стоит храм и пусть бы стоял, хлеба-то он не просит!-заметил председатель, и спохватившись вспомнил что ему уже пора.
-До свидания!-тихо сказал батюшка, и Селютин ушёл. К священнику подошла супруга и тихо спросила.
-Что ж это такое опять, Коля?
-Окаянство это, хоть и не лютое как раньше, но всё одно окаянство! И поделать я ничего не могу!-горестно ответил муж.
-Коля, ты же фронтовик, у тебя наград не счесть, ран ещё больше! Может в район написать?
-Нет Наташа, никуда я писать не буду! Станут они мои раны считать...для них я поп служитель культа, они и слушать-то меня не станут. Да и приказ не от них а от Никиты, так что шабаш делу!..
-Как же быть?
-Покорится... это пока единственный выход! И постараться  обойтись минимальными потерями. Ладно, пойду пожалуй скажу Борисычу пусть ударит в колокол, соберёт народ. Надо всё по-хорошему объяснить чтоб чего не вышло в горячке!
К полудню, у храма  собралось полно народа, который гудел как растревоженный  улей. Ибо по мимо  верующих, сюда пришли и представители  партактива, и все прочие.Отец Николай подождал пока гомон утихнет хоть немного, поднял в верх правую руку, и громогласно начал.
-Братья и сестры! Любезные мои прихожане! В последний раз собираю я вас как паству...
-А опять стряслось-та?-загудело отовсюду.
-В чём дело?
-Что за беда?
Батюшка снова лёгким жестом успокоил толпу.
-С болью в сердце сообщаю вам что храм наш, к сожалению будет закрыт!
-Кем жа?-ахнула толпа.
-Властями!
-За что ж опять такая напасть?-спросило несколько человек - Что ж это опять деется такое?
-Да! Церкви ишшо с войны разрешили открыть, а они удумали!-гневно воскликнула одна женщина- Где ж это сказано что так можно делать?!
-Тише миряне, тише! Криком делу не поможешь - попросил батюшка- Из райкома бумага с указанием пришла, а им самим, сами понимаете откуда прислали!
-Из преисподней!- гневно выкрикнул кто-то, толпа удивлённо ахнула, всколыхнулась, но крамольника искать не стали, и батюшка снова обратился к народу.
-Вот вам лучше меня, всё скажет председатель, он бумагу получил, он пусть и говорит!
Семён  Яковлевич  тяжело поднялся на ступеньки крыльца, и сцепив руки на животе начал.
-Товарищи! В связи с последним решением партии и правительства, из района пришло письменное указание о закрытии храма. Всё дело в том, что у нас в селе нет клуба для молодёжи...
-Это церкву чтоль под клуб отдадуть?-спросила какая-то бабка.
-Да, решено отдать храм под культурное  заведение!-разъяснил председатель.
-А что ж нам которые веруют делать?-донеслось из толпы. Председатель развёл руками.
-Я вам ничем помочь не могу, указание пришло из района, а там виднее!
-В прошлом годе сулились отдельно клуб построить, теперь-то что?-вновь загудела толпа.
-В связи с тем что страны НАТО усилили гонку вооружений, правительство решило начать экономию средств.!-продекламировал председатель и тут же поморщился про себя, «объяснение» вышло некультяпистое... Какой-то старичок ехидно ввернул.
-Это что жа, ежели все храмы под танцульки отдадуть, то мы супостата економикой задавим?
-Ага! Побягуть американцы без  оглядки до самого Ла-Манша!-подлил кто-то из середины, и толпа весело загудела.
Председатель и сам видно понял что получился сущий вздор, решил что пора заканчивать весь «митинг».
-К чему эти споры? Вы же сами знаете, что идти против линии партии нельзя!  Вопрос в общем закрыт. Завтра сюда прибудет экспертная комиссия  для  учёта церковных ценностей....
-Ды какия тама ценности та? - возмущённо крикнула из толпы какая-то женщина,-Все ценности, ещё  в 20-е активисты по себе растащили да по пропивали! Чаво там оценивать-то?
-Комиссия компетентная, она разберётся! -ответил председатель, и медленно сошёл вниз. Батюшка снова стал успокаивать расходившихся односельчан.-
- Молитесь миряне и надейтесь на лучшее, авось и поправится когда-нибудь положение, всего вам доброго и прощайте!- отец  Николай  медленно
сошёл вслед за председателем, и не говоря более ни слова, медленно побрёл домой. А народ продолжал стоять в раздумье...
-Эх ва...вот и дождалися хороших дней!-горько заметил кто-то.
-Да, видать прогневили бога коли опять так карает нас!-тихо пролепетала какая-то старушка, и крестясь поплелась домой.
 Понемногу гомон утих, и селяне обсуждая случившееся медленно расходились...
Колхозный прораб Митрофан  Кирзухин,  услышал о новости сидя у себя дома за обеденным столом.
-Давно пора эту божественность закрыть!-грубо отрезал он хлебая ложкой густые щи.
-Тебе-то ирод, чем она помешала?-страдальщецки спросила его мать, перекладывающая бельё.
-А зачем она стоит? Ты маманя тёмный человек- не мигая ответил сын, доставая из миски мозговую кость- бога нету, и это обще известно, а ты всё твердишь про него...
-Дурак ты Митроха хоть и 40 годов тебе!- горестно сказала мать- Ты ж козёл подложный, училси за магарычи, откеда тебе знать есть он али нету?
-А ты сама откуда знаешь есть он или нету?-сын бросив грызть мосол повернулся к матери - Видала его разве на облаке? Так вон люди на небо летали, а твово бога
не видали!
-Дурак набитый! Да разве ж его может обычный человек увидеть?
-А кто может?
-Да уж во всяком случае не ты!- гневно отчеканила мать, и ушла в другую комнату. Кирзухин доел мясо, вытерся о рушник, и решил сходить в правление  к председателю. Семён  Яковлевич  при виде гостя особого восторга не испытал.
-А, Кирзухин... тебе чего?
-Как думаешь купола ломать?-спросил прораб сев на стул.
-А кто сказал что я буду их ломать?
-Как  то есть?-опешил Кирзухин- Ведь в депеше ясно я слышал сказано «ломать!»
-Нее  Кирзухин, ты ошибся, в бумаге такого нету, там сказано  «демонтировать!»
-А не один хрен?
-Нет, не  один!
-Гм... ну и в чём разница?
-А в том, что кресты  мы снимем, а  сами башенки оставим, ясно?
-Зачем оставлять-то? Сказано ломать, значит ломать!-упёрся прораб.
-Сказано передать под клуб!-поправил председатель- Купола конструкция особая, если их краном тянуть, может вся крыша обвалится. Понял теперь?
-Допустим понял... а как там, на это посмотрят?- прораб ткнул указательным пальцем в потолок.
-Нормально посмотрят. Ты не бери в голову чего тебе не положено. Работами  кстати ты будешь руководить, - горестно вздохнул председатель, и строго добавил-
и смотри без вандализма, здание должно быть целым и не изуродованным,  его  сдавать скоро, понял?
-Понял, буду без вандализма - нехотя ответил  Кирзухин. В Озерках он жил уже давно. Ещё до войны работал  тут животноводом, потом уехал учиться,
а в родных пенатах объявился уже после войны, с должностью прораба  в  кармане. Кирзухин руководил стройкой фермы и силосной башни, но и то и другое, вышло плохо, и особенно башня, была похоже на нечто такое, что мужики в своём грубом юморе называли совсем уж похабным и неприличным словом, намекающим  на детородный орган старого мерина.
Но прораб нашёл себя в другом качестве, а именно, борца с религией. Будучи из всех атеистов самым ярым, на смотрах художественной самодеятельности, он всегда исполнял антицерковные  частушки,  за что неоднократно был поощряем начальством,
в лице третьего секретаря райкома, Солодова  Валентина  Иосифовича.
Но среди односельчан, Кирзухин уважением не пользовался. Часто приходил на работу пьяным, скандалил с подчинёнными, и один  раз  даже чуть не подрался  с парторгом Синюшниковым. Дело замяли, благо оба скандалиста  были в дребезень пьяные, и виноватого не нашли
Кирзухин часто писал в газеты статьи разгромного содержания, направленных против  религии. Статеички он пописывал примитивным псевдонимом  «Безбожник»  и очень  этим гордился. Дома он даже велел было и матери  убрать все иконы, но  та заявила «Что если он подлец тронет хоть одну, то она уйдёт из дому куда глаза глядят». Зная крутой и решительный норов матери, Митрофан отстал, но всё ж добился, чтоб образа, все целиком висели в комнате у матери. Из-за таких вот ссор, они часто не разговаривали друг с другом.  Но более всего, не любил Кирзухин почему-то отца Николая. Постоянно писал кляузы и доносы, да науськивал местных мальчишек обворовывать сад священника, и  многое другое.
Батюшка не обращал на это никакого внимания, что бесило  Кирзухина ещё  больше. Прораб  постоянно ждал момента отомстить своему врагу,и вот наконец решил, использовать удачное стечение обстоятельств, закрытие церкви.
-Лучше  бы сломать, да свиноферму отстроить!- говорил он своим собутыльникам агроному Тряпкину, да зоотехнику  Мылову. Те согласно кивая головами, блаженно ностальгировали.
-Вот раньше, церкву бы под склад, а  Кольку-попа к стенке!...во как было...а теперь не то...все грамотными стали... Ик!..
-Да...распустили народ, строгости нет...
Кирзухин с нетерпением ждал дня, когда приедет экспертная комиссия для описи церковного имущества. "Погоди поп, не на тебе, так на твоей церкви отыграюсь!» зло думал прораб. И вот, этот день настал: комиссия отобрала для музея процентов 30-ть  икон, утвари и иконостас, а прочее  разобрали по себе жители.
Мать Кирзухина тоже принесла домой две иконы да настольный  лампадик. Митрофан увидав это возмутился.
-Опять ты эту божественность приволокла? Не надоело домой таскать, а?
-Нет, не надоело-спокойно отвечала мать пряча всё в сундучок.
-Ну теперь всё, кончили в Озерках с вашей религией- злорадно заметил прораб- навсегда! Я вот скоро пойду, да колокола поскидаю, пущай колюца!
-Рылом не вышел, колокола-то сымать!-возразила мать-Кто те дурачку энто доверит?
-Народ!-стукнул себя кулаком в грудь сын.
-Заткнись уж «народ!» весь твой «народ» по пивнушкам сидит да водяру жрёть! Колокола милай, в музей пойдуть!  Так что ничего ты не расколешь, кроме сваво  калгана пустова по пянке когда-нибудь...Звизданесси  им об угол и полетять мозги, если конешно, ишшо остались они тама!
-Не боись, я их все переживу!-грозился активист.
Демонтаж внутри храма длился почти целый день, и вскоре взорам рабочих предстали лишь настенные росписи. На следующее утро, председателя зачем-то вызвали в район, а руководство работами взял на себя  Кирзухин, к тому времени уже бывши порядком пьяным.
-Я тута всё завалю!-грозился он покачиваясь возле храма, и косясь мутными зенками на рабочих ожидающих приказа.- Так значить- Кирзухин неловко поковылял внутрь храма, рабочие  за ним. Там он тупо уставился на лики святых, и очевидно что-то сообразив, заплетающимся языком приказал указуя на стену- Откалупать всё это, живо!
Но  рабочие потупив взор не двигались с места.  Кирзухин на каблуках повернулся к ним и удивлённо переспросил.
-Вы чё... не поняли?- рабочие забурчали что-то, но с места не сдвинулись. Тогда  Кирзухин выругавшись спросил.- Вы чё... боитесь что ли?
-Так председатель фресок не велел трогать!- робко возразил один из рабочих, но Кирзухин злобно его оборвал.
-Ладно!  «велел не велел!» Я тута велю что надо и не надо...дай лом!- Митрофан рывком взял лом у близ стоящего парня, и примерившись взглядом к росписям, поднял оружие над головой, и с силой ударил по ликам... Послышался звенящий удар железа о камень, и целый пласт штукатурки вместе с ликами отлетел прочь. Кто-то из рабочих вздрогнул, а один пожилой даже отскочил назад.
-Вот, видите?-победно оглянулся Кирзухин- Вот я вдарил, и ничего мне ваш бог не сделал, потому что яво нетуть и не было никогда, поняли?- далее прораб изуродовал ещё несколько ликов, пока за его спиной не  раздался  вопль  боли и отчаяния.
-Что ж ты делаешь ирод треклятый!!!- все обернулись. Перед ними стояла мать Кирзухина с глазами полными слёз.-Что ты пёс поганый делаешь?!-в исступлении повторила  женщина. Митрофан  пьяным взором окинул  мать и выдохнул.
-Моё  дело....бога вашего  бью...и ничего не  боюсь...ик! - и тут мать решительно подошла в плотную, и широко по-мужски размахнувшись, залепила сыночку такую затрещину в ухо, что Кирзухин волчком полетел в одну сторону, а лом в другую,
 и погрозив пальцем ушла.. Повисла неловкая пауза. Кто-то из рабочих бросился подбирать осколки фресок, другие помогали  встать ругающемуся «начальнику». После публичной оплеухи, охота  «бить бога» у него прошла, и чтоб не быть на виду, он вяло забурчал.
-Я это...уйду щас...на ферму....схожу в обчем... гляну как тама....а вы тута давай без меня....-пошатываясь  Кирзухин ушёл.
- Слава богу, сгинул!-сказал кто-то из рабочих.
-А нам что ж делать?- спросили маляры.
-Берите валики да заделывайте как можете это безобразие!- вздохнув распорядился бригадир.
-Не хорошее дело...- мрачно заметил один рабочий  разводя побелку в ведре-не надо было позволять этому сапогу лики крушить, вот увидите так просто это не пройдёт!
-А что мы могли? Он же прораб!-робко возразил другой.
-Не велика цаца!  Он рыло пьяное устроил порчу культурного имущества, а мы смотрели!
-Ну дак ведь всё одно закрывать!
-Не наше дело! Сказано было: закрасить ровно, а он козёл стенку изуродовал, возись теперь, выравнивай!
-Ладно, хорош базарить! Дел полно...давай работать!...


                х     х      х

Кирзухин  пропьянствовал  весь день  и вечер,  и угомонился только к ночи. В Озерках  уже знали что он учинил в храме, и оценки мнений  разделились.
Одни гудели пустыми бочками что давно  надо было так сделать, другие  лишь сокрушённо  покачивали головами, да поругивали  промеж  себя  прораба. Сам он провёл ночь в колхозном свинарнике, на охапке сена. Проснувшись утром, он ощутил сильную головную боль.
-Тьфу!...ну я вчерась перебрал  малёха...- кряхтел он поднимаясь. В помещении было  уже людно. Свинарки кормили боровов  да молодняк, и чистили навоз. Внезапно,  Кирзухин услышал истошные  женские  вопли. Прораб обернулся к ним и увидел выражения панического ужа на побелевших лицах. Вот закатив глаза, две  упали в обморок.
-Вы чаво?- очумелым басом прогудел он, и шагнул к ним. Женщины, разом  завизжав, ринулись всем скопом  чуть не  давя  друг друга, прочь из помещения, оглашая окрестности воплями.
-Они чё  сёдня все, с ума что ль по сходили? - в недоумении пробормотал  Кирзухин, и пошатываясь поплёлся к выходу. Выйдя наружу, он увидел  идущего на работу счетовода  Кузьму  Огурцова.
-Эй, Кузьма, подь суды!-позвал прораб. Счетовод  был шагах в 20-ти. Но подойдя ближе, он вдруг  резко встал как вкопанный, и разинув рот ошалело уставился на  Кирзухина.
-Ты чего  Кузьма  так  на меня смотришь?- холодея от неизвестного  страха пролепетал  Кирзухин. Счетовод вдруг приподнял трясущуюся  руку, и дрожащим пальцем показал на  прораба.
-У тебя это....вон....ну на башке....
-А чего  у меня на башке?- глупо переспросил прораб- Ничего  у меня там не...-Митрофан оборвался  на полуслове, ибо его рука, нащупала на собственном темени
нечто  твёрдое и продолговатое... Кирзухин  побледнев кинулся в одну  сторону, а  оттаявший счетовод с криком «Люди караул!!!» в другую.
 Через час, о диком происшествии  уже  знало всё село, и  слух  покатился  дальше.  Шум поднялся  необыкновенный.  Весть о том что у  Митрофана  Кирзухина,  за одну ночь   вытянулись на башке  рога, словно у  племенного  бугая, переполошила и взбудоражила  всё население.
Особенно,  были напуганы  рабочие трудившиеся на разборке  церковного  подворья. Как  только им  сообщили  страшную  весть, они  бросили   работу,  и всем  коллективом шарахнулись к дому виновника происшествия, где уже бурлили нешуточные  страсти Мать  Кирзухина  в истерике металась по крыльцу.
-Ой  люди  добрые!!   Ой натворилось!!!  Рожишши-то  у мово анчихриста  на  башке  выросли  длиннее  бычачьих!!!  Ой  лихо!!!  Ой  горе!!!   Вот и покарал господь!!  И у вас такие жа будуть коли не  покаетесь,  богохульники проклятые!!!  Кайтесь всеми!!!  А мой-то  ирод, на печьке схоронилси, воеть да  зубами  со  страха  стучить!!!  Ой что ж теперь будеть!!! Ой  что ж теперь!!! - гомон  нарастал. Ещё один  ажиотаж творился вокруг группы  свинарок и счетовода, которые первыми узрели  страшную перемену в облике  прораба.
Рыча мотором, подкатил председательский автомобиль, из которого выскочил  Селютин в сопровождении двух милиционеров, взятых им для порядку, ибо до него долетели только  осколки слухов о чём-то страшном, что стряслось тут без него.
-Ну, что у вас тут опять? В чём дело граждане? По какому поводу собрание? -громко чтоб все слышали спросил председатель. К нему  подбежал перепуганный  парторг.
-Тут, такое дело  Семён  Яклич - дрожащим голосом зашептал он- не знаю даже как вам сказать, паскудное одним словом дело!..
-Ну, что стряслось-то наконец?  Убили что ль кого? - нетерпеливо переспросил председатель.
-Да нет! - махнул рукой  парторг- Тут дело почище! Счетовод, и бригада свинарок,  сейчас с воем прибежали с фермы,  и наперебой  клянутся в том, что у  Кирзухина на башке, самопроизвольно  выросли рожищи!
-Какие рожищи?- не понял председатель.
-Бычьи!..
-Лучше бы у него  хрен  бычий на лбу  вырос!-выдал председатель после недолгой паузы - Где он сам есть? Что говорит?
-Он, ничего не говорит, он у себя дома на печи лежит, его  говорят  кандрашка хватила!  Да вон  у его матери спросите!- парторг  указал на голосившую  женщину.
Председатель бормоча  себе под нос  «Самогонки поменей  жрать надо,-не будет кондрашка  хватать» подошёл к ней.
-Матрёна, ты чего  бесишься? В чём дело?
-Бяда у нас, вот в чём дело!! Доигрались безбожники проклятые! Доскакались черти! -единым  духом выпалила  Кирзухина.-
-Да ты толком разъясни что тут за содом?  Про какие рога парторг говорил?  Вы что, пьяные все?
-Да нет, пьяные-то мы раней были, а теперь прозрели, вот! Мой-то  безбожник, авчарась  в церкву с пьяным рылом залез, а сягодня, у яво паскудника, на кумполе  бычьи рожишши выросли, во какия!- Матрёна  показала  размер.
-Где он сам?- хмуро спросил  председатель.
-В избе, на печи сидить, морду моей  шалей  укутал, и сидить!- сообщила мать.
-За мной!-Семён  Яковлевич махнул милиционерам, и они вслед за ним, быстро вошли в дом. Внутри никого не было, только где-то наверху слышалось жалобное подвывание. Гости подошли  к печи, подвывание усилилось.
-Кирзухин, ты  тута?- спросил председатель, но  кроме хлюпаней  и нечленораздельных  звуков, ничего  с печи не доносилось.Председатель посмотрел на милицию.
-Достаньте  его, а то мы так  ничего  не узнаем!
Стражи порядка  поминая прораба нехорошими словами, полезли на печь. Через минуту послышалась возня, жалобное  сопение, и сдавленные возгласы. "Нет... не хочу...не надо!»
-Слазь давай!-рычали милиционеры, перепачканные мелом и сыпухой. Наконец упирающегося прораба заломали,  стащили с печи, и перед очи председателя предстал Митрофан, в худых  замызганных  кальсонах,  и  с замотанной как у бедуина  головой...
-Снимите с него эти тряпки!-приказал  Селютин, и милиционеры во второй раз несмотря на возражения  прораба, стали крутить ему  руки, да разматывать голову. Но когда шаль  была скинута, Семён  Яковлевичь остолбенел, а вместе с ним, остолбенела и милиция: с обеих сторон, у плачущего  Кирзухина,  на голове торчали великолепные, отполированные рога  породистого быка.
-Етить твоюуу!!!- дуэтом протянули милиционеры и разинули рты.
- Её самую - подтвердил  Селютин  вытирая  платком пот со лба - допрыгались сволочи, доигрались  паскудники!..- и подойдя в плотную к бьющемуся в мелких судорогах прорабу, зашипел в упор.- Ты для чего валенок дырявый, фрески в храме ломом  крушил? Мешали они тебе, да? Что делать-то с тобой теперь? Куда те такого девать-то? В зоосад что ли, или куда?
Прораб неожиданно рухнул на  колени и  залепетал.
-Это не я... это не я... я больше  не буду...бес попутал...ей-богу...ой  мама...ой.... ой что ж теперь будет та?... что ж делать та? Ой беда...ой горе... ой  мама...я их спилю...а?!
-Я те спилю!- грозно цыкнул председатель- я те спилю! Я те так  спилю на всю жизнь запомнишь! Пока специалисты не приедут, вообще ничего делать не моги!  Понял? Наворотил дел, навоз кошачий, гребись теперь с тобой тут, тьфу!!!
Кирзухин, вдруг подскочил на месте как заяц, и завопив  благим матом «Караул!» внезапно кинулся вон, не дав никому  опомнится. На улице поднялся  вой и визг: толпа узрев рогатого воочию, шарахнулась в разные стороны, несколько баб упало в обморок, а само «чудо» опрометью помчалось в сторону  лесопосадок.
Председатель выйдя из дому, слегка прокашлявшись, обратился к опять подтянувшимся селянам.
-Товарищи колхозники! У нас в Озерках произошло необычайное природное явление!  Гм...ну, вы все сами видели...
-Чиво?! Явление?- толпа  в разнобой  заорала- Да какое там явление? Кара небесная на Митрошку-окаянца свалилась, а они «явление!»
-Так вам безбожникам и надо!
-Церкву  закрыли вот и нате вам!
-У всех у вас такое «явление» на бошках-то повылазит вскорости...у всех!
Семёну Яковлевичу  едва  удалось утихомирить разбушевавшихся односельчан.
-Товарищи!  Ситуация  находится  под контролем...и паники для оснований нет...то есть наоборот! Компитентные органы всё  выяснят, и виновные понесут строгое наказание! Но сейчас товарищи, надо проявить сознательность, и изловить  Кирзухина! Он нужон для выяснения... кто желает пойти на его поиски?
Откликнулось человек сорок мужиков, и ещё в несколько раз больше пошли по ротозействовать. Поиски пропавшего «чуда» затянулись до обеда, но в два часа пополудни, прораб был пойман рыбацким бреднем в лесу, скручен и доставлен под замок, в пустой амбар при здании правления  колхоза.
Дальнейшие события приняли необычайный оборот! В один момент лопнула как  мыльный пузырь вся секция атеизма, члены которой в массовом порядке покинули её ряды под
разнообразными предлогами. На дом к священнику потянулись целые косяки «паломников» и все наперебой просили исповеди и покаяния. Кстати, сам батюшка, был поражён происшедшим не менее остальных, но в ином ключе. Получившие прощение летели домой,  спешно  доставали из сундуков да захоронов дедовские иконы, снова вешали их в доме, некоторые даже и со скандалом..
Старый лектор по атеизму, слёг в больницу с инфарктом, а молодой, собрав манатки под благовидным предлогом  сбежал в район, и поднял волну там. Разбираться в проишествии, в срочном порядке прибыл сам 3-й секретарь райкома, Солодов Валентин Иосифович, собственной  персоной. Выслушав свидетелей, секретарь
пожелал взглянуть на «чудо» воочию. Само «чудо» к тому времени наполовину свихнулось, но общаться всё же могло.
-Н-да-а-а - ошарашенно протянул Солодов- и что, прямо так в одну ночь и выросли на башке?
-Ага!-подтвердил председатель, и тут же спросил что дальше делать?
-Надо бы сюда  медиков!- заметил секретарь. Когда же ему донесли что секция атеизма приказала долго жить, он возмутился и потребовал объяснений.
-Боятся люди!-пожал плечами председатель.
-Чего? - не понял  секретарь.
-Ну что у них тоже...как у  Кирзухина!- замялся председатель. Взвесив и подумав, Солодов собрал всё колхозное начальство, и изрёк свою резалюцию.
-Вы, сами тут нагадили, сами и разбирайтесь!  А я такого видеть больше не желаю!-с тем и уехал секретарь. Следом прибыл целый врачебный консилиум, который в течении двух суток изучал Кирзухина  самым тщательным образом. По окончании досмотра, эскулапы объявили, что рога у пострадавшего натуральные,но природу явления они объяснить не могут, наука по данному феномену  ещё не в курсе дела!
В  Озерках с нетерпением стали  ждать  продолжения. А дальше, случилась и вовсе непредвиденная вещь. В Озерки приехал сам  Косыгин, неожиданно. Нечего и говорить какой  фурор  произвело  это событие!
-Видать и впрямь дрянь дело, раз сам  Косыгин приехал из столицы!- качали головами мужики.
К дому  Кирзухиных, больше никого не подпускали кроме начальства. Делалось всё  чтоб не проводить параллели  между богохульством прораба, и его внезапной  рогатостью, но было поздно: все всё видели воочию, и повернуть разговоры в  иную сторону уже не удалось. Ходили неподтверждённые слухи, что некоторые комсомольцы
 тайно посещали  на исповеди отца  Николая, впрочем, ворошить,  от греха ничего не стали, и так уж было всего через край!
Шёпот  «Косыгин приехал!»  мигом облетел весь район. Мать Кирзухина, рассказывала что когда важному  гостю показали её  рогатого сына, Косыгин  побледнел, что-то прошептал и быстро вышел. Так бы и закончилась ни чем эта история, но в один из дней, когда разъехалось  всё начальство,  мать  Кирзухина тихо сообщила  соседям.
-Увезли мово  дурачка  нынче ночей... А куда, не сказали, мол увозим в  Москву, на спец обследование, и всё!..
Дальнейшая  судьба рогатого  прораба,  осталась неизвестной, ибо домой  он никогда больше не вернулся. А новоиспечённый клуб, который вскоре по тихому и без помпы открыли, так и стоял практически пустой, не смотря на старания новых лекторов  и колхозного партактива...
   

               
                К О Н Е Ц.


                28.5.2000.