Прочитывая...

                Приходят воспоминания прошлых лет...

                В Костроме.

   Военная служба привела в конце шестидесятых и в этот город. Тогда было не до истории. Трудно датировать, но что всплывает в памяти, отчётливо.
   Поезд. Купе. Со мной ещё двое. Старше меня, сверхсрочники. Я лейтенант, и мне они не по рангу, а потому испытываю от их присутствия дискомфорт. Когда они оказались в купе? Очевидно ночью. От их разговора проснулся. Утро. Поезд стоит. Станция Кострома. Мне до станции Первушино. Есть такой разъезд между Костромой и Галичем.
   Города древние, но захолустье. На отшибе современности. Начало Севера: леса, болота. Автомобильная дорога была асфальтирована до Судиславля. Названия-то какие. Ярославль недалеко, каких-то девяносто километров западнее Костромы. От Судиславля до Галича-екатерининка, булыжником покрыта. По преданию старожилов мостили для проезда через тайгу до Галича под царский поезд Екатерины Второй. Кругом болота. Дорога узкая: два грузовика разъезжались краем обочины. Откосы два-три метра, низина. На возвышенных местах поменьше, кюветы.
   Что-то на дорогу съехал. Да потому, что чаще в Кострому наезжал автомобилем.
От железной дороги до войсковой части лесом семь километров от Первушина, посёлка лесорубов, бывших когда-то после сроков ссыльных.

   Конец июля, год 1969-й. Я возвращался из отпуска. Отдыхал с семьёй под Куйбышевым, ныне Самара. Гостил недолго в Чебаркуле у матери. Недолго, неделю. Жена на сносях была. Родила дочь за час до моего возвращения в Кинель.
   Да поймёт меня читатель, невольно восстанавливаю хронологию событий. Итак, купе. Чёрте што, запутался. В этот раз из отпуска ехал через Москву на Ярославль, Данилов в Галич. Чтобы не тащиться с чемоданом от Первушина, и до него с пересадками. По главной дороге: Москва-Владивосток. Поездов больше...


   Возвращаюсь к началу описания на станцию Кострома. Спал я на нижней полке. Напротив, сидя, старшина, по виду штабник, застёгивал рубашку. Я же одеваясь, по курсантской привычке-через голову, как гимнастёрку, надел рубашку.
   - Молодёжь-, с укоризной заметил старшина. Я промолчал. Мне они были безразличны. И потом, я-офицер, прослуживший после выпуска два года, имел честь и достоинство не опускаться до полемики с младшими по званию. Есть такое понятие-субординация. Уже тогда я впитал черты русского офицерства, тем более требования устава о взаимоотношениях военнослужащих.
   Такой вот штрих. Потом позднее, когда остепенился, курсантские привычки сошли на нет, рубашку стал расстёгивать на все пуговицы, и застёгивать тоже, снизу доверху перед зеркалом. А гимнастёрку пришлось носить до поступления в академию, пока не перешли на новую форму одежды.
   
   Столько событий с начала 1969-го года, связанных с перемещением по службе. Перевод в другую войсковую часть со сменой начальства. Недавняя женитьба и тут же испытания разлукой. Любимая оставалась в Мирном, не успели подать заявление в загс, а меня откомандировали в Северодвинск. Медовый месяц был отложен до осени, как и свадьба. После нового года был направлен из Мирного с личным составом под Кострому, в болота между Судиславлем и Галичем для обеспечения строительства дороги к будущим объектам противоракетной обороны. Квартировал в деревне Федиково, в полутора километре от расположения части.
   В апреле направлен в Кострому, откуда конвоировал осуждённых военным трибуналом солдат в дисциплинарную часть подо Львов.
   На майские праздники выбрался с оказией в Мирный к жене. Кострома в те дни для меня была транзитным узлом в поездках. Перед очередным отпуском в конце июня привёз беременную жену в Федиково, и через неделю мы уже ехали в Кинель, на родину жены. Там родилась дочь, а впоследствии и сын через пять лет.




пр.сл. 18 декабря 2014-26 января 2021 Х.В.