Глава 2 - День гнева

                Как много лет любой из нас
                От них терпел и боль и муки,
                Но вышло время - пробил час,
                И мы себе развяжем руки.
               
                А.Макаревич «Битва с дураками»

Всему свое время! Незаметно пролетел очередной месяц, настал другой, и уже кое какие изменения произошли. Не знаю, стоит ли их относить к успехам или нет, но все-таки, результат всегда есть результат.
И этот результат характеризовался некоторыми небольшими переменами. Начну с того, что я нашел работу, которая была, пожалуй, лучше прежней. Теперь я уже был не сторож в столярке, а техник-лаборант в клубе моделистов. Хотя, к Анатолию в мастерскую я наведывался часто. Продолжал практиковаться в резьбе по дереву, что, кстати, очень успокаивало нервы и позволяло сосредоточиться, заодно, любил погонять чаи за теплой беседой, с Анатолием, его помощником, старшим столяром Игнатом и художницей Надей, которая занималась декоративным оформлением изделий. И, между прочим, была еще родной младшей сестрой Наташи. Потому с ней я тоже придерживался очень дружеских отношений.  Она даже мне в чем то иногда заменяла Наташку, потому что в прямом смысле слова, как я бы сказал, была буквально ее уменьшенной копией. Ей была присуща та же беспечность, доброта, открытость, какое то легкое незатейливое прекраснодушие. Надя и на гитаре немного бренчала, и интересы наши во многом совпадали. Вот только наше общение ограничивало то, что Надя училась в колледже со второй смены, и бывала в мастерской раз-два в неделю, либо с утра, либо только к вечеру. И жила Надя в свои девятнадцать уже не с родителями, а с молодым человеком на съемной квартире, вот только на другом конце Острогорска. К счастью, наши частые переписки в агенте на просторах Интернет-пространства хоть чуть-чуть как то компенсировали наши редкие встречи и позволяли оставаться хорошими друзьями.
  В общем, мне было очень приятно проводить вечера в теплой компании, согревая душу горячим чаем, и при возможности, напевать старые добрые песни под гитару, которая обязательно была у Анатолия в мастерской.
Новым местом моей работы стал клуб юных техников и любителей моделизма «Торпеда», куда я устроился техником-лаборантом. На самом деле, в технике я шарил посредственно, потому работа, в принципе, доставалась такая, где и техничить особо не надо было. Моя задача заключалась в том, что бы следить за наличием материала, инструментов, что бы всегда в мастерских был идеальный порядок, все лежало на своих местах, вся аппаратура была выключена, после пользования, и тому подобное. Конечно, зачастую, приходилось выполнять обязанности вахтера. Но для меня это уже было не впервой. Вообще, работа в клубе была более веселая, наверное, потому, что я всегда был на подхвате. Скучать однозначно уже не приходилось. Заодно удавалось лишний раз пообщаться с теми, кто посещал этот клуб, и увлекался моделизмом. У меня даже самого частично пробудился интерес к новой ветви увлечений. Но, пока еще не так основательно, как все остальное, чем я любил заниматься.
А попал я в клуб «Торпеда» благодаря еще одному знакомому, который был значительно старше меня, закончил Острогорский горный институт и магистратуру при нем, а теперь еще взял второе высшее образование – поступил на технический факультет. Звали моего старшего товарища Василий Сметанник. Василий занимался очень бурной деятельностью. Преподавал в горном институте, работал в отделе геологии, а теперь еще стал глубже постигать технические науки, дабы связать их со своим, более интересным увлечением – работой в сфере изучения и изобретения новых образцов техники. В данный момент его любительский клуб занимался изобретением махолета. Конечно, проект индивидуального крылатого транспорта был не единственной попыткой Василия в плане изобретений. До этого у него уже было несколько проектов, что-то даже он собирался запатентовать. Однако ничего в два счета не делается, чтобы что-то совершить, в первую очередь надо подготовить четкое и конструктивное обоснование своего действия. Василий не торопился. До этого он пробовал делать различные модификации для мотоциклов, мопедов и даже велосипедов. Даже кое-какие разработки удалось осуществить в нашем клубе моделистов. Благо, что рабочих золотых рук и светлых голов у Васи в распоряжении было немало. Но все равно, еще многие Васины изобретения существовали либо как уменьшенные модели из бумаги, дерева и металла, либо остались запечатленными в чертежах на бумагах и в компьютерных электронных версиях.
Тем не менее, Василий продолжал активно работу, а чтобы работа шла еще быстрее и плодотворнее, он не переставал читать, искать какие-то новые материалы, делать в проект нововведения. Ну, разумеется, наш клуб занимался не только изобретениями. Наши ребята постоянно мастерили самолеты, корабли, автомобили и еще массу всего интересного. Периодически на полигоне проходили разные соревнования, на которых команды представляли творения своих рук в действии – запускали в воздух управляемые самодельные аэропланы, по асфальтированной специальной площадке пускали автомобили, в испытательный бассейн запускали управляемые модели подводных лодок и парусников. И все это были творения наших юных очумельцев. Стоит отметить, что было много любителей из числа студентов, мужчин средних лет и даже пенсионеров. Каждый хотел от души блеснуть своим умением в той или иной сфере моделизма. И даже меня успехи нашего клуба очень окрылили. Конечно, моделизмом я не занимался, а был всего лишь работником на подхвате. Но даже это ничуть не мешало мне принимать активное участие в жизни «Торпеды». Я знал, что тоже вношу свою лепту в предстоящие достижения, а когда мы работаем все вместе в единой системе, то именно таким способом и куются в будущем наши общие грандиозные победы!
Новая работа меня очень радовала. Да, она абсолютно была не связана с моей будущей специальностью. И меня ничуть это не смущало. Потому что я знал, что занимаюсь правильным делом – вношу свою, пускай, небольшую помощь в развитие молодежного досуга в нашем городе. 
  Стоит добавить, что не у меня одного наступили в жизни перемены. Мои друзья – Лана Корман и Паша Чилига в этом месяце, хоть и с большим трудом, но все-таки смогли перебраться на личную жилплощадь, которая сдавалась в замке графа Кнабенгофа. Это было намного уютнее – наконец-то обзавестись собственной территорией. Паша уже не ютился вместе со старушкой в крохотной двухкомнатной квартире. Лане, разумеется, было тоже удобнее переселится отдельно, потому что жить с родителями в небольшой квартире тоже не очень то и удобно. Да и многие уже в нашем возрасте живут и даже, наверное, должны жить отдельно. А все потому, что рано или поздно по любому придется выпорхнуть во взрослую жизнь, каким бы это не казалось сложным и невозможным… 
Мои друзья, которые между собой были родственниками, очень радовались переезду на новое место. Комната им досталась, к сожалению, только одна, но это стоило того, чтобы переехать. По своей квадратуре помещение представляло собой довольно обширную площадь – около сорока с лишним квадратов. Есть где разгуляться! Одно слово – графский дворец… Паше и Лане, думаю, места в той комнате хватало от души. Было где и отдохнуть, и помузицировать, и порепетировать. Просторная комната, оклеенная старинными обоями и с аккуратным, отделанным паркетом полом освещалась через большие стрельчатые окна готического замка. Конечно, минусы свои тоже были для жизни в таком большом замке, пусть даже в отдельно взятой комнате. Замок, построенный в середине XIX-го века, практически не имел парового отопления. С водопроводом и электричеством, к счастью, проблем не было, а если и были, то их решили еще в конце позапрошлого века. Но вот отопление, увы, было проведено не во все помещения. Поэтому нашим героям чтобы согреться в таком большом пространстве в грядущие осенние, а после – и зимние, холода, приходилось топить камин, который присутствовал в их комнате, как и в большинстве других. Это частично и выручало. Была масса и других особенностей. В замке хватало подсобных помещений, залов, коридоров, лестниц. Заблудиться было – раз плюнуть. Однако жильцы, которых обитало в замке на сегодняшний день немного, все равно как то быстро обжили свой приют в старинном поместье, и все как то сумели приспособить под свой быт. Везде на лестничных площадках еще с тех далеких времен сохранились надписи первых обитателей одной большой коммунальной квартиры, переделанной из графского дворца. На стенах у лестниц красовались стрелки и подписи, куда ведет та или иная лестница, где какие ближайшие комнаты. На дверях тоже красовались либо фамильные таблички, либо надписи, говорившие о функциональном назначении помещения за этой дверью, либо просто номера комнат. Потому сориентироваться в таком дворце все-таки предоставлялась возможность. Но из-за того, что народу проживало здесь не так много, как раньше, то находиться в таком огромном и тем более старинном дворце было как-то немного жутковато. Представьте себе – ходить ночью по большому тусклому коридору из одного конца замка в другую. Например, из комнаты через длинную анфиладу прямо до самой кухни, которая находилась где то на первом этаже. Или в уборную, которых было несколько, но находились они в разных концах длинного коридора. Плюс ко всему, огромные помещения, обладавшие отличной акустикой, тут же доносили до ушей любой шорох. Где то ветер форточку с грохотом отворит, или двери заскрипят. А вокруг – ни души. Все давно разбрелись по своим комнатам. Сразу становишься настороженным и думаешь, как бы ни наткнуться на неприятности… Так и кажется невольно, что сейчас из темноты появится чей нибудь призрак! Но когда замок был еще огромной коммуналкой, как рассказывали живущие на том же месте по сей день седые очевидцы прошедших времен, было ничем не лучше. Постоянно стоял непрерывный галдеж, не прекращавшийся, порой, до самой полуночи. Из-за громкого шума уснуть было тяжело. На лестничных площадках круглосуточно толпились люди – как живущие здесь, так и всякие, нередко – пьяные, проходимцы. Замок был буквально переполнен. Все коридоры и даже сама парадная зала дворца, теперь принадлежавшего пролетариату, были постоянно увешаны сохнувшим бельем, кругом все было завалено всяким хламом и загромождено мебелью. Из-за того, что в годы разрухи порой нечем было топить печи, чтобы согреться, поселившиеся голодранцы пускали в камин старинную дорогую мебель, а зачастую отдирали даже паркет. Ужасные были годы. Не через одну такую коммунальную квартиру вместе с историей прошел свой нелегкий путь к новой жизни наш доблестный народ! К счастью, прошло много перемен. Прошли и те нелегкие времена, и другие. Вот так и в замок графа Кнабенгофа вернулась тихая и спокойная жизнь… 
Освещала комнату моих друзей большая старинная готическая люстра, где за место свечей были установлены электрические лампочки. Освещение было добротное, за счет большого количества ламп накаливания на люстре. Но, увы, когда они постепенно перегорали, и люстра совсем начинала тускло светить, приходилось срочно менять добрый десяток лампочек. И это полбеды. Для того чтобы дотянуться до пятиметрового потолка в большой комнате бывшего дворца, были необходимы не только новые лампочки и хорошая сноровка, но и еще крепкая устойчивая стремянка. Паша хорошо разбирался в технике, а вкрутить лампочку, пусть даже добрых два десятка, для него были тем более плевым делом, особенно для парня, который получил диплом по специальности «Инженер-электротехник». Однако получасовое стояние на тяжелой стремянке высотой почти в пять метров над уровнем пола для моего друга были настоящим экстремальным приключением. Лана изо всех сил пыталась всячески подстраховывать своего брата, с большим трудом удерживая огромную стремянку. Наверное, потому наши герои и любили экономить свет. Чтобы лампочки не перегорали преждевременно.
Я, разумеется, пока никуда отделяться не собирался, да и смысла особого не видел. Мы жили с мамой в своей квартире, и места нам обоим хватало вполне. Я часто любил заглядывать к своим друзьям в новые апартаменты. Бабулька-вахтер, которая сидела в вестибюле дворца и посматривала за порядком, меня быстро запомнила, потому особо не придиралась. Но когда я засиживался с друзьями допоздна, старушка периодически начинала нервничать и даже стучалась к нам в комнату, чтобы лишний раз напомнить, что меня, возможно, ждут уже дома. Но это как-то нас не особенно напрягало. Друг к другу в гости ходить мы очень любили, когда выпадало свободное время.
Вовка, как и я, жил с родителями. Однако очень большую часть времени он проводил либо в универе, либо на работе, где, порой, даже ночевал. Неоднократно мы навещали Володькину кочегарку. Особенно было здорово, когда Вован там оставался полностью на хозяйстве, в вечернюю смену. Тогда, конечно, мы могли дать прикурить. И побуянить, и песни поорать. А некоторые Вовкины друзья позволяли себе и спиртным немного побаловаться. Я не пил. Мне казалось, что я очень молод, и в самый разгар жизни, когда нужно придумывать что-то новое и тратить свое золотое время по существу, это просто последнее, падшее дело. Такую установку я дал себе изначально. Какой бы сложной не была бы жизнь, все равно свои проблемы в вине не утопишь. Да и топить, слава богу, нечего было. Наверное, потому что человек приспособлен быстро привыкать ко всему и принимать все, как должное… 
Конечно, не все топят свои проблемы в спиртном. Кому то, наоборот – для души. Провокации всегда бывали. До этого я сталкивался неоднократно с этим, особенно в компании. Но однажды мне пришлось понять, насколько это губительное дело. Кому терять нечего это может и простительно. Но нам – молодым, здоровым… Не стоит. Это равносильно шагу назад. И вот теперь, когда мне пришлось за всю историю столкнуться со многим, я сделал немало выводов, с которыми мне теперь намного легче рассуждать о былом, о насущном.             
Такие вот небольшие перемены и постигли нас за этот месяц. Но даже они позволили мне и моим друзьям задуматься о том, что даже, несмотря на трудности, можно хоть чуточку изменить ситуации. И изменить к лучшему!
Параллельно активной работе и учебе я не переставал возвращаться к творчеству, берясь моментами либо за карандаш, либо за гитару. Пусть незначительные, но все же, успехи это давало. По крайней мере, постоянные действия в пользу своих навыков – дело прибыльное. А когда оно тебе еще и удовольствие доставляет, то дело прибыльно вдвойне.
И вот однажды мне предстояло наглядно убедиться в том, что я не ошибался. А произошло это в один прекрасный день, когда мы с друзьями сидели у Анатолия Марковича в бардовском клубе в родной 111-ой школе. Когда наша творческая молодежь постепенно собралась в большом методическом кабинете, где Анатолий проводил свои занятия, Паша меня оповестил о том, о чем я мечтал уже давненько:
 -«Дим, сегодня в клубе «PULSE» наконец-то состоится очередной свободный микрофон. Пойдешь?»
Я чуть не подпрыгнул от восторга:
-«Конечно, пойду! Пора уже давненько высказаться. Толкнуть, так сказать, свое мнение в массы. А то уже переполнился до краев!»
-«Ну, так пошли, сегодня, после бардовского клуба – продолжил Павел – как раз по времени удобно».
Бардовский клуб уже постепенно начинал мне надоедать. В прошлом году с нашим клубом у меня была связана еще одна печальная романтическая история, о которой я вам уже упоминал. Когда Анатолий Маркович открыл в нашей школе отдельный бардовский клуб, у нас собрался новый состав, соответственно, завел я и новых друзей. Многие еще были еще старшего школьного возраста, были и студенты. Кого-то я уже знал немного. И вот, когда бардовский клуб «Пегас» навеял мне очередные надежды на обновления в жизни, я опять поверил, что, наконец, все сложится у меня в личной жизни. Благо, очередной объект вожделения нашелся. Это была Валентина Будькова – очень приятная, довольно творческая девочка. Она неплохо играла на гитаре, любила петь, была очень начитанная. Ну, приятной внешностью бог, разумеется, ее тоже не обделил. Потому я, не задумываясь, положил на нее глаз. Она мне подходила очень кстати, потому, что большинство интересов у нас совпадало. Но, к сожалению, я заторопился. Встретив такую прелесть, я не удержал на плечах голову, и, потеряв ее, захотел как можно скорее отношений. Она сразу это поняла, и ответила отказом. Сначала вежливым, а потом и не очень. Валя полностью бойкотировала все мои действия, а в один прекрасный майский вечер выплеснула мне в лицо все свое мнение обо мне. Да, согласен, я был не прав. Я был очень прямолинеен и открыт, из-за чего меня перестала уважать не только Валентина, но и, возможно, весь наш клуб. Многие начали на меня смотреть искоса, а Валя, как самая яркая и разумная личность, высказала все, о чем, наверняка, думали и другие. Мне было обидно услышать всю правду от девушки, к которой у меня были очень светлые чувства. Но это была правда. Надо было ее услышать…
На тот момент я полностью загрузился своим положением. Неужели я опять лишний? Помог мне прийти в себя мой старший товарищ Анатолий Маркович, который неоднократно мне помогал на моем нелегком поприще. Тогда он просто меня настроил на то, что надо быть всегда проще в общении с людьми, не пытаться выделиться, и самое главное – ни под кого не прогибаться, а просто быть самим собой, какой ты есть. И только тогда будет проще понять свое предназначение, и люди непременно потянуться. Я прислушался к этим словам и примерно в тот же период времени, наконец-то расставил все точки на «ты» с Валей, признавшись ей в своих чувствах и вручив лично в руки собственноручно распечатанный сборник стихотворений, которыми я пытался хоть чуть-чуть выразиться за прошедшее время своей избраннице.
Прошел еще один этап. Я отпустил Валю, отбросив всю глупую романтику в ее адрес, тем более, в том году Валя окончила школу и поступила в Киевскую гуманитарную академию, оставив наш тихий Острогорск. Сам я, разумеется, опять остался один. А клуб «Пегас» продолжал жить своей жизнью, к тому же еще предварительно опустев, после отъезда нашей яркой личности Валентины в Киев. Нашим завсегдатаем всегда оставался Васька Бондарев. С трудом окончив школу он отслужил на флоте, сначала на военном, потом перешел на гражданский. В связи с чем, проплавал еще добрых два года. Несмотря на тяжелые годы своего детдомовского детства, школьное время, армию, Василек был очень жизнерадостным человеком, а благодаря Анатолию Марковичу научился прекрасно играть на гитаре, и был теперь профессиональным музыкантом. Потому он и любил зависать в нашем клубе, петь свои авторские и популярные песни, и вообще пиариться по полной. Все внимание теперь было только Васе, а все остальные девчата в нашем клубе теперь тянулись только к нему. Да, наш любимый клуб стал теперь как кабак – все теперь приходили  посидеть, попить чаю да Ваську послушать. Я понял, что ловить мне в этом коллективе особо не чего, и надо как-то отделяться, искать свою аудиторию и пробиваться самому. Паша разделял мое мнение.
В тот самый раз в клубе было народу немало. Но все опять подпевали Ваське, который в наглую нереально зазвездил, словно солисты старой попсовой группы «Ласковый май» в далекие восьмидесятые.
Мы с Пашей почти были готовы, и собирались уже уходить. Время посиделок в клубе завершалось, народ постепенно расходился. Перед уходом с нами в диалог случайно вступил Васька:
-«Че, народ, кудой намылились, да еще с гитарами?»
-«В «Пульс». Непонятно что ли?» - небрежно бросил я нашему выпендривающемуся приятелю.
-«И что там намечается? Неужто, свободный микрофон?» - продолжал трещать, словно сорока, Васька.
-«Да, сегодня в восемь – вступил в разговор Паша – Аркадий приглашал».
-«Крутяк – продолжил Василий – базара нет… И вы значит выступать будете?»
-«Ну, разумеется! – ответил я – что за вопрос, Вася?»
-«Мда, я вот только задумался, с каких пор Аркаша в нашу местную тусовку стал приглашать не избранных музыкантов, а кого попало…» - начал рассуждать Вася.
-«Ну, само за себя название говорит – продолжил разговор Павлик – свободный микрофон…»
-«Да ясно… - не унимался Василек – а раньше на свободном микрофоне выступали только избранные. Теперь значит любой, кто петь умеет, может прийти…»
-«Может! – ответил я – потому и мы обязательно воспользуемся этим случаем!»
-«Давайте – тихо продолжил Васька, постепенно начиная остывать – во сколько, в восемь?»
-«Да, в восемь – амбициозно ответил я нашему творческому сопернику, который явно превосходил нас по технике игры и популярности, но песни у него были до ужаса попсовые – прийти посмотреть собрался?»
-«Да, пожалуй, зайду сегодня - недобро усмехнулся Василий – потрещу от души, слушая, как вы будете петь!»
-«Потрещи, потрещи – спокойно я ответил ему – вот только в штаны не обделайся. А то еще животик надорвешь от смеха…»
-«Эй, ты поаккуратней – вдруг выпалил Бондарев – держи дистанцию!»
Ваську я не боялся. Он был в два раза мельче меня, но, тем не менее, все-таки был бывшим военным, и подраться был не дурак.
-«Смотрю, Вася, ты совсем дерзкий стал – выпалил я ему в лицо – ладно, мне как то пофиг на все…»
-«Что значит пофиг? Э, ты слышал, что я сказал? Держи дистанцию!» - не унимался Васька, вылупив свои нахальные глазенки, словно плотные шарики для пинг-понга бело-кариего цвета.
Мне захотелось высказать Васе все, что я о нем думал. Я только хотел подойти к нему ближе, но Паша меня отдернул:
-«Пошли уже!»
Мы вышли на улицу. Стоял тихий ноябрьский вечер. Осень клонила к закату, и уже готова была передать бразды правления зиме. Но все равно, как-то было холодно еще по-осеннему. Но не по-зимнему… Снег тонким слоем запорошил улицы, замерзший асфальт, тонкими крупицами кружил в прохладном темно-синем Острогорском небе, падая в полузамерзшие лужи. Мы с Пашей шли в музыкальный клуб «PULSE», который находился буквально через несколько кварталов от нашей школы.
Я не скажу, что с Васей мы были заклятыми врагами, или хотя бы просто – в нейтралитете. Наоборот, мы общались с ним немало, когда Васька был в настроении, он даже неоднократно меня поддерживал. Общий язык мы все равно с ним нашли. Но, назвать его другом, пусть и не лучшим, все равно язык не поворачивался. Вкусы у нас были разные, да и вообще, мы были абсолютно разными людьми. Но стоит добавить, что одно неплохое правило я перенял у Васьки, как у молодого поэта песенника. А совет был очень простой – если прет, то надо писать, и не стесняться этого. В любое время, когда хочется что-то сказать, когда наплывает вдохновенье – сразу выплескивать на бумагу. Только тогда, находясь под свежими впечатлениями события, которое наталкивает на творчество, возможно как никогда полностью показать все существующую картину. Это я и запомнил больше всего. А на все претензии со стороны окружающих иногда надо просто плевать. К умным мыслям прислушиваться. А тех, кто исподтишка наговаривает на тебя – игнорировать. Лукавят – значит завидуют! Потому, теперь, я следовал этому правилу постоянно.
Мы с Пашей шли по притихшему вечернему Острогорску, а в это время в городской мэрии, в кабинете губернатора загорелся свет. Губернатор прибыл на свое рабочее место со словами:
-«Ну, Георгий Юрьевич, продолжайте, на чем мы там остановились».
Вслед за губернатором в большой просторный кабинет медленно вошел высокий человек в черном плаще, который уже не первый раз наведывался к губернатору Острогорска.
-«Знаете ли, ваше высокое превосходительство – отвечал слегка картавя агент окружной контрразведки губернатору – в тихом омуте черти водятся. Потому к работе надо приступать как можно скорее. Я бы даже сказал – срочно!»
-«К чему такая спешка? – поморщился губернатор – какие-то были угрозы? Или поступали доносы и жалобы?»
-«Как таковых не поступало – продолжал агент – но постановление окружной контрразведки в силе. Надо провести по региону до конца года полную проверку, чтобы убедиться окончательно, что волнений никаких нет и можно спать спокойно».
-«То есть, я так понял по вашим словам – это все формальности? – поинтересовался губернатор – раз окружная контрразведка вам дала задание провести наблюдение до конца года».
-«Как понять – формальности? – удивился агент – вы называете формальностями постановление окружной контрразведки? Между прочим, это вышестоящий над нами орган, подчиненный Острогорскому генерал-губернаторству. Я имею ввиду, вышестоящий над вашим городским чрезвычайным отделом тайной полиции. Поэтому все распоряжения следует выполнять беспрекословно».
-«Ладно, ладно, - слегка вспылил губернатор – вас никто не держит. Надо выполнять – выполняйте. В конце концов, вам это все поручено!»
-«Да, это так – продолжил агент – мне это поручено, и мне больше всего влетит от начальства, если я не выполню это поручение. Но вы тоже в стороне не останетесь. И все потому, что меня направили к вам в подчинении, и вы должны внимательно проконтролировать всю нашу работу, а затем от лица городского начальства отчитаться перед контрразведкой о том, что работа прошла благополучно, в городе все спокойно».
Губернатор помолчал, а затем медленно задумчиво произнес:
-«Вот поражаюсь, к чему такая паника. Вы мне все это так разжевываете, будто я сегодня только первый день, как заступил на должность. Да я десять лет проработал на своем посту, и все было просто и понятно. Все эти десять лет ежегодно были разнообразные проверки, с разных вышестоящих органов. И окружная контрразведка каждый год проводила генеральную слежку. И все было спокойно. Вот только с какого перепуга в мое распоряжение присылают не обычного сотрудника охранки, а сразу агента?! Объясните мне, пожалуйста?»   
-«Все просто – спокойно ответил агент – вы называете все эти мероприятия формальностями. И вы правы, потому что до того, как меня назначили за старшего в проведении генеральной проверки, все предыдущие мероприятия и были формальностями. Приехали, обошли городские учреждения, убедились, что волнений нет, затем – уехали. Вот только почему то вся их ревизия никак не повлияла на происшествия, которые случались за эти десять лет в нашем городе!»
-«Какие происшествия? – удивился губернатор – у нас ничего такого катастрофического не было».
-«Странно – пожал плечами агент – вот только меня как-то напрягают следующие факты.  Три года назад, когда в нашем городе ваше самоуправление отменило рок-фестиваль, что произошло? Обезумевшая толпа отморозков на следующий день ворвалась в подъезд, где располагалась штаб-квартира одной державно-патриотической партии Острогорска, и в прямом смысле слова погромила ее, к счастью, там никого не было. Плюс, пострадали соседние помещения, что были на первом этаже того дома. Как вам такой случай? Куда смотрела контрразведка? Никуда! А подростки обошлись всего лишь штрафами…»
-«Обыкновенное хулиганство – пробасил губернатор – отморозки, что с них взять. Восстановили все потом, и разошлись с миром…»
-«А как вам забастовка строителей, когда строящийся объект оказался заморожен и люди остались без работы? Потом же все решилось, но кто-то же их подогрел! Кому то же все это было на руку! А контрразведка опять закрыла на это глаза!» - не унимался агент.
-«Подожди, подожди, - вспылил губернатор – а что это вы так про свои недоработки мне так откровенно рассказываете? Между прочим, это все ваша вина, а не моя!»
-«А когда начальнику управления финансов кто-то пытался бомбу, начиненную навозом, подложить в автомобиль! Это, по-вашему, тоже мелкое хулиганство?» 
Губернатор покраснел как рак и окончательно вышел из себя:
-«Все! Прекратить демагогию! – выругался он, ударив кулаком по столу – ишь, какие умные нашлись! Рассказывают тут о своих недоработках, и еще осмеливаются обвинять во всем высшее руководство! Вообще, мы должны с вас требовать, а не вы! Контрразведчики, мать вашу!»
-«Спокойно, спокойно, ваше высокое превосходительство! – не меняясь в лице продолжил агент – я готов приступить к работе с этой же минуты. Просто я хочу лишний раз напомнить о том, что вы, как вышестоящее начальство, у которого мы, пусть даже временно, находимся в подчинении, должны с нас требовать не на все сто, а на все сто двадцать процентов, чтобы наша работа не была напрасной, и чтобы больше такие ошибки не повторились!»
-«Приступайте немедленно – тихо, но грозно произнес губернатор – а потом я с вас обязательно спрошу. Спрошу так, что на всю жизнь запомните! У меня работы валом, но это дело я не оставлю. Потому что до этого контрразведка была лояльна, пока все было спокойно. А как начались первые волнения в лице нескольких эксцессов, то тут же, наконец, взялась полноценно за ум. И, слава Богу! Значит, есть, над чем работать. Потому с этого дня вы будете мне полностью отчитываться о проведенной работе. И не дай Бог, произойдет какая-то утечка! Я три шкуры с вас спущу! И напишу на имя вашего органа на вас жалобу, что бы вас освободили от должности! Мало вам не покажется! Понятно?!»
-«Так точно! – спокойно ответил агент – я долго ждал этого ответа. Могу приступать я к работе?»
Губернатор ничего не ответил, а молча разместился на своем рабочем месте, сцепив запястья, и долго смотрел на поверхность письменного стола, сфокусировав взгляд в одну точку. Агент терпеливо оставался на том же месте и ждал ответа. Переведя дух, губернатор тихо произнес:
-«Я вас, Георгий Юрьевич, уже соединил с отделом тайной полиции Острогорска. Сейчас же пойдете туда, еще раз проведете с ними инструктаж, и распределите, кого куда направить. Помощника я вам назначил, потому все вопросы к нему. Надеюсь, вы меня верно поняли! Можете быть свободны!»
-«Могу я приступать к заданию?» - повторил агент.
-«Приступайте!» - коротко ответил губернатор.
Агент, не теряя времени, покинул мэрию, и отправился в отдел тайной полиции. Там, не задерживаясь, он провел необходимый инструктаж, распределил, где кому и за кем вести слежку. Конечно, все это он назначил вообщем, потому что пока, наверное, особо не за кем было вести беспрерывное наблюдение. Однако не все так просто, как иногда кажется. Остановился агент на последнем сотруднике, которым был служащий охранки, поручик Алексей Игнатов. Именно ему выдал агент следующее задание – пройтись по культурным учреждениям, и обязательно обойти несколько клубов и домов культуры, где как раз чаще всего и зависает творческая молодежь. Именно среди них Игнатов и надеялся выявить юных диссидентов. Обойдя несколько мест и не найдя никого подозрительного, дорога привела Игнатова в клуб под названием «Пульс», где уже постепенно собирался народ. Юные музыканты, студенты, поэты, писатели, авангардисты, концептуалисты, неформалы и масса масса других подобных. Среди всего этого креативного общества в данный момент были и мы с Пашкой. Постепенно готовились к выступлению. Народ рассаживался за столики, кто-то распивал коктейли, кто то – просто чай. За посетителем с кружкой чая тайком и замаскировался Игнатов. Однако ни я его, ни он меня, на тот момент пока не знали. Просто тогда я обратил внимание на одного загадочного человека в темном пальто и котелке, который был надвинут на лоб, и практически прикрывал лицо молодого субъекта, который периодически что-то фиксировал в маленьком блокноте.
А народ уже ждал вечеринки, бурно обсуждая предстоящий концерт. Концерт, который должен был стать одним из моих первых выступлений уже на так называемой «большой» сцене. В школе я не редко выступал, да и так, на фестивалях периодически объявлялся. Но теперь предстояло мне выступить наконец-то в новом формате, с новым репертуаром, своими авторскими песнями. Паша подошел к своему выступлению нестандартно. Подобрал соответствующий имидж, разумеется, своеобразно принарядившись. За нашим столиком собрался народ – Пашкины приятели. Одна его приятельница подготовила все необходимые реквизиты и приступила гримировать моего товарища. Паша изменился до неузнаваемости. Из простого задумчивого парня превратился в бледнолицего гота с взлохмаченными черными волосами и черным гримом. Это Паше придавало еще больше самовыражения и загадочности…
Я постепенно готовился к своему выступлению, а точнее – распевался. Пока приятели помогали Паше привести внешность в порядок, я, параллельно, развлекал их очередным хитом прошедших лет:
-«ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАААНУУУУУ!!!» - доносилось с нашей стороны. Незнакомец с блокнотом периодически кидал свой молчаливый взор на наш столик.
Около небольшой клубной сцены возился тощий бритоголовый звукач, время от времени подсоединял какие-то проводки, проверял микрофоны. Рядом со сценой я разглядел Аркашку. Он бы нашим общим знакомым, который жил в Питере и там же заочно учился. В родной Острогорск Аркадий вернулся, чтобы хоть как-то в нашем городке поднять молодежное движение и культуру. Конечно, из родни в нашем городе у него никого не было. В Питер Аркадий переехал еще в далеком детстве. Разумеется, с родителями. Поэтому, теперь Аркашке приходилось вертеться изо всех сил, чтобы хоть как то воплощать свои идеи. Работенку он, конечно, нашел, причем, по специальности. Работал художником-дизайнером. Это и был его основной хлеб. Однако работа у частника была не очень стабильна. То есть заказы, то нету… Потому иногда наш товарищ был вынужден бездельничать. Правда, даже во время безделья он пытался приложить хоть немного усилий, чтобы собрать всю нашу неформальную молодежь в кучу. Но когда и с этим дела обстояли плохо, Аркаша был вынужден проводить время в шумной атмосфере коммуналки, где он снимал комнату. Эта квартира была одна из немногих коммуналок, которые остались в нашем городе. И располагалась она как раз в центре города, недалеко от площади, где когда-то давно еще стоял памятник Ленину, позже тот был демонтирован, и на его место поставили стелу с гравировкой «Острогорску 200 лет». На эту площадь и выходили окна комнаты, в которой проживал Аркадий. Но больше всего времени он любил проводить с друзьями на небольшой коммунальной кухоньке, где умудрялось порой собраться чуть ли не вдесятером, а то и больше. Компания гульнуть любила, да и спиртным тоже могла побаловаться. Что сказать, многие музыканты склонны к этому…
Аркадий стоял у сцены в обнимочку с одной рыженькой барышней Мариной, которая училась в Острогорском Императорском университете на журналиста, и нередко принимала участие в молодежной жизни. А тощий бледнолицый Аркашка с длинными черными волосами на самом деле был довольно веселым и творческим парнем, хоть и казался сперва немного мрачноватым. И вот теперь он в прекрасном расположении духа мелькал то в одном, то в другом углу клуба, здороваясь с молодыми приятелями, попивая пиво, и периодически возвращаясь к звукачу с вопросом: «Ну, Леха, как там дела? Все ли готово?» Но Леха еще возился, поэтому Аркаша вернулся к Маринке, и нежно обняв ее за талию, что-то шептал ей на ухо. Потом подошел и к нам, поздоровался со всеми, потом о чем-то заговорил с Пашей. Незнакомец в углу продолжал сидеть за кружкой чая, то и дело что-то записывая в свой блокнот. Но что он там уже успел высмотреть, непонятно. Лично нам до него никакого дело не было, потому что на сцену наконец-то вышел Аркадий и выдал микрофон:
-«Добрый вечер друзья!»
Публика тут же скопилась у сцены, поддержав Аркашу бурными овациями.
-«Как настрой? Все собрались? Готовы сегодня задать жару!»
-«Готовы!» - хором подхватила публика, продолжая скандировать.
-«Ну, так начнем! – выкрикнул Аркаша – сегодня у нас состоится грандиозный свободный микрофон! Все кто умеет петь – добро пожаловать на сцену! Зачем пропадать зря таким замечательным талантам? А те, кто не умеет – может с удовольствием послушать и от души поддержать наших дорогих исполнителей! Вы согласны?»
-«Согласны! Согласны!» - бурно подхватила толпа.
-«И это прекрасно! – торжественно пропел Аркадий – и первым на сцену приглашается рок-музыкант, поэт, Пашка Чилига! Встречаем!!!»
Публика бурно зааплодировала. Особенно визжали девчата-неформалы, которых на этот раз собралось, как мы заметили, не мало.
-«Паша, давай!» - пищали красноволосые разукрашенные девочки с подведенными стрелками на глазах, в черных готических одеяниях и шипастых украшениях. А Пашка технично подключил ноутбук с аранжировками, комбик, электрогитару, и неторопливо начал с первой композиции:
Поэт в России больше, чем поэт!
Еще он плотник, сварщик, штукатур…
Паша всегда привлекал внимание своими загадочными философскими песнями с мрачноватым окрасом. А неформальная молодежь воспринимала это вдвойне! А с динамиков Пашкин голос продолжал:
Сегодня в школу не пойдем – учителя недоумки,
Одноклассники серые злые уроды…
Да, Павлик отучился в школе давненько, но те чувства передал как нельзя дословно. Будто до сих пор варился в этой каше… А толпа бурлила. Девки визжали, а неформалы, вскинув руки вверх, кидали «козы» и размахивали горящими зажигалками. Народу становилось постепенно больше и больше, клуб заполнялся. Однако я заметил, что тип с блокнотом будто подошел ближе, видно пытаясь лучше присмотреться и прислушаться… В этой же толпе я успел разглядеть и Ваську, который пришел с одним своим небритым товарищем, который слегка напоминал вокзального бичугана. Однако Вася не примкнул к толпе, а с товарищем заняли место за барной стойкой, то и дело, бросая в толпу свои улыбки и тыкая пальцем то на Пашу, то на неформалов. А Паша уже заканчивал очередную композиция, произнося почти шепотом последние строчки припева:
Мы будем резать в ванной вены!
Пачкать кровью пол и стены!
Лезть все выше, выше, выше,
Прыгать с крыши, крыши, крыши…
Публика ликовала! Рокеры дружно скандировали, девчата неистово визжали: «Еще, еще!», однако, настала очередь следующего исполнителя. И как ни странно, но вторым должен был выступать я. И я был готов!
-«На сцену приглашается бард Демьян Любавин! Встречаем!»
Зал опять наполнился аплодисментами. Я спокойно вышел на сцену. К сожалению, второго микрофона для гитары не оказалось, поэтому Аркаша с Лехой возились долго, пока поставили второй микрофон, укрепили его на поломанной стойке изолентой, в итоге, заклеили на микрофоне кнопку. Но, к счастью, вскоре все было готово, и я открыл свое выступление.
-«Добрый вечер, друзья! – громко раздался мой голос из динамиков – Я очень рад, что сегодня я с Вами! И я очень счастлив, что все мы живые и здоровые здесь собрались!»
Я провел по струнам гитары. Звук был неплохой. Недолго думая я сбацал вступление своей первой песни, с которой у меня уже была забавная история, а затем, набрав полную грудь воздуха, выпалил:
Развеселый 9 «Б» класс!
Был когда то 9 «Б» класс!
Дальше следовала сама песня, с которой я готов был начинать каждое свое публичное выступление. Благо, что композиция была довольно энергичная. Народ слушал меня. Тем более, я в этом клубе выступал впервые, и, возможно, людям было интересно послушать, о чем я пою. Настроение в публике нарастало. На последнем припеве ряженые девчата-неформалы мне даже подпевали. А я, полный вдохновения, сбацал еще пару авторских песен и решил теперь разбавить отечественным рок-кавером. Когда аплодисменты смолкли, я не задумываясь, выдал:
Сегодня самый лучший день,
Пусть реют флаги над полками!
Сегодня самый лучший день!
Сегодня битва с дураками!
А народу только и надо было импульса. «Рок, рок, даешь рок!!!» - кричала толпа. Более старшие неформалы, которые были в так называемой теме, подпевали с удовольствием. Младшие, которые не очень хорошо были знакомы с творчеством Макаревича, но зато были на волне, дружно бесились, вскидывали «козы» и продолжали неистово скандировать. И все бы ничего, если бы вдруг в толпе не оказался Василек. Я порядком был удивлен, зачем это он сорвался с места и забрел в толпу. Но ответ на промелькнувший в голове вопрос я тут же услышал от самого Васи.
-«Ой-ой-ой, разыгрались тут, позеры! Разрезвились тут! Да вы хоть знаете, сколько лет этой песне! Да вы тогда еще не только не родились, вас еще в задумках даже не было!»
Но толпа не обращала внимания. Не обращал внимания и я. Но Вася, видать, решил не сдаваться. Буквально через пару секунд я заметил, как в нескольких сантиметрах от моего уха пролетело что-то довольно плотное, которое тотчас плюхнулось об сцену, обдав меня томатными брызгами. И тут я понял, что все не так прекрасно, как кажется. Чувствуя, что к сцене подобрался недоброжелатель, я воспрял своим бунтарским духом и ответил на выходку Бондарева песней протеста из репертуара мной высокоуважаемого рок-поэта Игоря Талькова, который, однажды, в подобной ситуации посвятил ее одному ублюдку, который попытался в него кинуть на концерте яблоком. И вот теперь, когда я на одном из первых своих выступлений столкнулся с подобным случаем, у меня уже был готов ответ!
-«А следующую песню из репертуара гениального рок-барда я хочу исполнить специально для того самого разгильдяя, который пытался кинуть в меня помидор. Я стараюсь решать конфликты по-умному, но другой бы на моем месте сразу разбил бы ему харю!»
Васька замер с квадратными глазами, стоя на одном месте в толпе. А его уже толкали со всех сторон, теснили обезумевшие рокеры, которые дружно выплясывали под очередную композицию, которую я уже завершал строфой:
Стоп, думаю себе – тут опять загвоздка!
Кто вчера стоял у трона – тот и ноне там…
Перестроились ублюдки на мгновенье ока,
И пока они у трона – грош цена всем нам!
Васька где-то пропал в толчее, пытаясь с трудом вырваться. И вдруг мой взгляд поймал еще одного субъекта, который приблизился к сцене. Да, это был тот незнакомец, но уже вместо блокнота он держал в руках диктофон… Мне стало на секунду не по себе. Неужели кто-то серьезно нами заинтересовался не в лучшем смысле слова? Но народ бушевал, а свое выступление надо было уже завершать. И завершил я его спокойно напевая старый добрый гимн панков и всех правых рокеров «Все идет по плану». Народ надо было остудить, поэтому я напевал медленно и размеренно. А музыканты уже не прыгали, не бесились, а дружно, обнявшись за плечи, плавно покачивались и тихо подпевали:
Ииии все идет по плаааануууу!
Васька опустил голову. Я уверен, что ему было очень обидно, что он, звезда, признанный музыкант, моментально отошел на второй план. Однако что-то в нем екнуло, и черт его дернул моментально решить ситуацию радикальным методом.
-«Да чтоб вас всех!!! АААААА!!! БЕЙ ПОЗЕРОВ!»
И с этими словами наш юный герой сбил с ног одного увешанного цепями неформала, а затем со свистом отвесил оплеуху другому. Но не тут-то было. Девчонки вместе с разными мелкими неформалами с дикими криками начали разбегаться. Но один злостный панк с ирокезом и серьгой в ноздрях отважился и налетел на Васю с кулаками и грозным кличем:
-«ЧУВАКИ, ВСЕ СЮДА!!! НАШИХ БЬЮТ!!!»
Вслед за ним ринулось несколько крепких старших пацанов, которые вполне могли поддержать своего товарища. Толпа повалила Васю на пол и начала катать из стороны в сторону. Но и Васе, увы, пришла подмога. Его небритый друг, который был довольно крупных габаритов, влетел, словно коршун в толпу, и начал всем по очереди раздавать оплеухи. Кое-как растащив парней, он помог подняться Ваське на ноги. Теперь они уже вдвоем дружно отбивались от налегающей толпы. Панки умудрились окружить Васиного друга, и теперь всячески пытались повалить его на пол. Васька ринулся на помощь, но тут его за шкирку ухватила чья-то сильная пятерня. Рослый лохматый металлист в кожаной косухе и байкерских штанах, бряцая набрючными цепями, одним махом повалил бунтаря на землю и дал ему хорошего пинка. Обстановка начинала накаляться. Мне же вступать в драку смысла не было. Потому что не хотелось попадать, прежде всего, в дурацкую ситуацию. Не обращая внимания на драку, я скорее закончил петь, забрал гитару, и поспешил вместе с Пашкой за свой столик, где притаились и Пашкины друзья.
-«СТОП! СТОП!!! ПРЕКРАТИТЬ!!! - взорвал зал Аркашин голос из динамика – ПРЕКРАТИТЬ ДРАКУ! ОТПУСТИТЕ ВАСИЛИЯ! ВАСИЛИЙ, ОТСТАНЬ ТЫ ОТ НИХ, НАКОНЕЦ, НАФИГ! ТЫ В СВОЕМ УМЕ! ТАМ ЖЕ ВЕДЬ ПОДРОСТКИ БЫЛИ! ВСЕЕЕЕ!!! ХВАТИТ!!!»
Слова оказались бесполезны. Аркаша яростно бросил микрофон в угол, и буквально прыгнул сам со сцены в толпу, но, не мордуя неприятеля, а наоборот, пытаясь хоть как-то разнять агрессивную молодежь. Однако и это не помогало. Аркаша запутался в многоруком и многоногом клубке тел, который продолжал беспрерывно и буйно кататься по полу, задевая стоящие рядом стулья и опрокидывая столы, падения которых сопровождалось грандиозным боем стаканов и тарелок. Начался полный беспредел!
-«Все, уходим! - отчеканил Паша, сворачивая гитару и все свои монатки – быстрей, пока и нас не побили!»
Наша небольшая компания с трудом протиснулась через подсобное помещение к черному ходу. Беспредел в клубе продолжался. Одни парни дрались, другие подбадривали, девки визжали, бегая вокруг и прячась по углам. К счастью, на помощь спешили уже секьюрити. Крепкие мужики буквально в два счета разняли толпу, отвешав драчунам по хорошей порции люлей верным помощником борцов с бунтарством – резиновой дубинкой. В это время в толпе снова мелькнул подозрительный субъект. Но он, теперь, ни за кем не следил. Он выбежал в тамбур центрального входа, торопливо вынул из кармана телефон и принялся набирать номер. Я это заметил и тихо сказал Паше:
-«По ходу нам действительно пора драпать. Уверен, что сейчас здесь будет полиция!»
Мы не ошиблись. Стоило нам перебежать на соседнюю улицу, как в переулке уже завыла сирена, и прямо к дверям клуба, словно ракета, подлетел черный полицейский автомобиль, мерцая в темноте проблесковым маячком. В светящийся желтым цветом входной проем тут же стремительно влетело четверо людей в черных униформах.
Мы скрылись за углом.
-«Кажись, пронесло! – тихо прошептал Пашкин белобрысый друг – вовремя свалили…»
-«Мда, представляю, какой там сейчас замес будет – услышал я Пашкин голос – эх, бедный Аркашка. И как он теперь будет отдуваться за всех?»
И вдруг меня разразил дурной смех:
-«А, по-моему – ответил я – больше всех придется отдуваться Васяну! Теперь посмотрим, в каком шоке будет наша звезда!»
Пашка тихо усмехнулся. Мы постепенно удалились от клуба, и теперь шли через темные дворы, каждый – по домам.
-«Классно выступили! – радостно я продолжил наш диалог – Паша, красавчик! Зажег толпу по полной. Пришла пора и нам немного блеснуть!»
-«Да что я? – опять усмехнулся Паша – я так, как обычно. Вот ты, конечно, отжег по-настоящему. Что даже публика взбудоражилась, и кинулась бить друг другу рожи!»
-«Васян не выдержал…» - продолжал я разговор, но тут резко меня перебил второй Пашкин друг.
-«Тихо ты! – буркнул он шепотом – Не дай бог, услышит кто. Сдается мне, что кто-то здесь ходит…»
И правда, сбоку дома, во двор которого мы зашли, послышались шаги и голоса.
-«Они где то здесь! Не могли они исчезнуть!» - раздался четкий мужской голос.
-«Сейчас, сейчас. Тут мы их и подловим…» - отвечал второй, более спокойный голос.
-«Заходите по двое с разных сторон! Бегом марш!» - пробасил пожилой мужской баритон.
-«Черт, нарвались… - прошептал белобрысый Пашкин товарищ – короче, парни бегите скорее! Тикайте в соседний двор прямиком. А мы уже на месте!»
Парням повезло. Они жили в том самом доме, за которым мы и стояли. Потому они мигом скрылись в подъезде. А мы с Пашкой дали деру изо всей мочи. Как раз в ту минуту я успел заметить, как около дома появился силуэт городового в шинели, которого сопровождали двое патрульных солдат. Трудно было поверить, как нам удалось скрыться в соседнем дворе, тем более мы оба были нагружены, с сумками и гитарами. К счастью, Паша очень быстро бегал. Я бегал похуже, но изо всех сил поспевал за своим другом. Вот и еще один двор остался позади, потом еще, и еще…
Когда мы были далеко, Паша перешел на легкий бег, напевая шепотом под нос еще одну песню собственного сочинения:
Бежим, бежим, они нас догоняют…
Бежим, бежим, иначе нас поймают…
Бежим, бежим, мы не должны сдаваться…
Бежим, бежим – нам нужно оторваться!..
Мы были почти на окраине. Где то вдалеке горели огни стройки – шла реконструкция завода. Конечно, у строителей рабочий день уже завершился. Только молчаливые желтые прожектора подавали какие-то малейшие признаки жизни…
Мы прошли еще несколько кварталов, старую застройку. Вскоре, на фоне темно-фиолетового ноябрьского неба я разглядел островерхую башню, увенчанную латинским крестом. Это был костел. Недалеко находился готический особняк графа Кнабенгофа, где теперь жили Паша с сестрой Светой, которую мы звали Ланой.
Бабуля, дежурившая в вестибюле, нас пропустила. Мы поднялись на второй этаж. Паша постучал в высокую стрельчатую дверь. Никто не открыл. Паша постучал еще раз. Тишина.
-«Лана, ты дома?!» - громко произнес Павел. Его голос эхом пролетел по галереям дворцового пространства. Но вслед за ним последовала в очередной раз тишина.
-«Уснула, наверное…» - тихо проворчал мой друг, и засунул ключ в замочную скважину. Замок щелкнул. Высокая тяжелая дверь скрипнула, и мы вошли в большую просторную комнату. В комнате было тихо и темно. За большими стрельчатыми окнами навис фон вечернего неба, которое продолжало набирать темный оттенок, увешивая себя  постепенно зажигающимися звездами. Единственное, что освещало комнату, была маленькая настольная лампа интересной плавной формы, созданная, возможно, по замыслу талантливого дизайнера-модерниста. Паша оказался прав. Тишину в комнате нарушало чье-то тихое неторопливое дыхание. Я повернулся к письменному столу с настольной лампой. Так и есть. Сидя за столом, уронив на руки кудрявую голову, мирно дремала Лана. На столе были разбросаны какие-то рисунки. Рядом же стояла батарея открытых баночек с гуашью. Паша тихо подтолкнул сестру. Лана медленно подняла голову и с трудом произнесла сквозь сон:
-«Паша, ты?»
-«Да, мы на месте. Сейчас только Демку на такси проводим…» - ответил Павел.
-«Привет Лана!» - улыбнулся я приятельнице.
-«Привет Демьян! - улыбнулась мне Ланочка, сбросив с себя дремоту – как выступили?»
-«Прекрасно! – ответил я – выступили от души. Правда вечеринка дракой окончилась! Наши тусовщики маленько побили друг другу морды!»
Лана усмехнулась.
-«Даже так! Эх, жаль, я сегодня целый день занята была и не смогла прийти… Замазываю пробелы в учебе!»
-«И, по-моему, не только в учебе – прыснул я со смеху – гуашь прямо на тебе!»
Лана подошла к зеркалу и покатилась со смеху. Ее нос был вымазан краской. Оказывается, наша юная дизайнерша на столько погрузилась в работу, что не заметила, как уснула. И прямо лицом на своей работе – листе, на котором она подавала гуашью домашнее задание по цветной графике.
Мы еще посмеялись от души. Лана просто помирала от хохота, слушая наши уморительные истории за сегодняшний день. Как к нам Васька приставал в бардклубе, как мы выступали в «Пульсе», как Вася устроил потасовку, а в итоге сам огреб от рокеров, потом, про то, как в клубе завязалась массовая драка, и в итоге пришлось убегать от полиции. Вообщем, приключений за сегодня нам с Пашей хватило по самое не хочу. От души насмеявшись, мы завершили нашу дружную беседу за вечерним чаем. Потом друзья меня проводили на такси. На том и распрощались. Я спокойно добрался до дома. И только когда настало время сна, меня внезапно встревожила мысль о том странном субъекте, который за нами наблюдал. Выходит, он и вызвал полицию. Вот только зачем ему изначально надо было за нами следить, что-то фиксировать в блокнот, а потом и диктофон? И вообще, даже если за нами кто-то наблюдает, то какую цель он этим преследует. Или, теперь, вновь, как в конце прошлого века, всех творческих людей причислят к диссидентам и начнут постоянно преследовать? Неужели нам всем придется уходить в андеграунд и давать все свои концерты подпольно? Нет, что-то здесь не так! Дело ясное, что дело темное…