1. 23. глава девятнадцатая

  Книга первая. Первый день.
   
    ГЛАВА  ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
    Верблюды могут подождать, а девушки? Боксер натягивает перчатку — тонкий намек — будут бить! О том, что от печенки по ночам мерзнут пятки, а по утрам трудности с мочеиспусканием.
   
    Денег на дорогу до Джамбула конечно не хватит, поэтому он правильно сделал, что сел на товарняк, часть дороги придется проехать таким образом. По пути следования состав остановился в Пугачеве. Узнав, что место имеет прямое отношение к предводителю народного восстания и здесь даже есть музей Емельяна Пугачева, Шпала слез со своего "конька-горбунька" и решил посетить его. Мысль о том, где может застать путешественника ночь, нисколько Гроздева не волновала. Прелесть всякого приключения в познании неизвестности и в невозможности эту неизвестность предугадать заранее. Жаль, музей оказался закрыт на неопределенный срок и Шпале вновь пришлось седлать проходящий товарняк.
    С этим он намучался! Ни одной тормозной площадки, вагоны все грязные, закопченные, присесть негде, состав плетется, как ишак, каждому столбу кланяется. В общем, одно сплошное безобразие, антисанитария, шовинизьм и так далее, куда только милиция смотрит? Сколько поездов и скорых, и пассажирских, и товарняков они пропустили, стоя на запасных путях полустанков. Будь ты проклят — этот товарняк! Под вечер голодный и измученный, он добрался аккурат до станции Ершово. С утра маковой росинки во рту не было! Шпала валился с ног.
    Напиться бы воды и упасть где нибудь вздремнуть минут шестьсот на каждый глаз, а еще лучше перекусить чего-нибудь между этими двумя мероприятиями. Но ближайший пассажирский на Азию шел где-то около часа ночи, желающих сесть на него — огромная толпа, весь вокзал забит народом, не то, что сесть, лечь не на кого! Откуда на маленьких полустанках такое количество пассажиров? Буфета нет, где можно поесть — никто не знает, о том, что на свете существует такая штука, как вода, никто понятия не имеет, о туалете даже старожилы не слыхали от дедушек никаких преданий! Антисемитизм в чистом виде!
    Витька пошел прямо к начальнику вокзала : "Я по объявлению, хотел бы узнать..." Начальник сказал ему, что он этими вопросами не владеет, Шпале нужно обратиться в локомотивное депо завтра. Но как же дожить честному советскому человеку до этого светлого завтра, когда вокруг в ночи рыщут столько воров и бандитов, да и в самом вокзале рожи пассажиров ему, честно говоря, что-то совсем не нравятся, о чем Шпала тут же и живописал администратору. Начальник отписал записку коменданту общежития с просьбой устроить Витьку переночевать. Вот это да! А вы, дорогие граждане пассажиры, коротайте ночь, удерживая равновесие на чемоданах!
    Получив записку, он кинулся искать общежитие. Объяснения встречных и поперечных были, как это всегда в подобных случаях принято, весьма путаными, мудреными, словно загадки из сказки: пойдешь налево — коня потеряешь, пойдешь направо — голову найдешь!.. Поэтому Шпала ухватывал в память лишь общее направление. Он летел к заветной койке, как "Летучий Голландец" на всех парах своих мощных паровых двигателей, спотыкаясь на ходу и заносясь на поворотах. Залетел куда-то в переулок. Куда дальше? Прохожих нет, и спросить не у кого.
    Увидел в окне силуэт девушки в поварском колпаке, постучал. Не раздумывая, она открыла окно, поднесла палец к губам, и затем шепнула:
    — Залазь!
    Чемодан стоял под окном, девушка его не видела, из чего Витька понял, что его, очевидно, с кем-то путают.
    — Мне бы общежитие железнодорожников найти, — сказал он извинительным тоном.
    Девушка лукаво улыбнулась:
    — Ладно, не прикидывайся, начальницы нет, кого позвать то?
    Вот это номер! Значит, его ни с кем не путают, это тут такая система знакомств. Из открытого окна кружил голову одуряющий запах жареного мяса, он повелевал Шпале пожертвовать душой ради тела.
    — А с тобой, лично, нельзя, что — ли познакомиться?
    Она озорно хихикнула:
    — Я занята, — и прибавила: — Пока!
    — А на будущее?
    — Ира Черных, для друзей просто — Черная!
    — Значит для меня Черная!
    — А тебя?
    — Витя Гроздев!
    — Хочешь я тебя со своей подругой познакомлю?
    — Ага, а как она?
    — Как угодно!
    — Нет, а вообще?
    — Симпатичная, блондинка.
    — Слушай, Ирочка, а ты мне не дашь сперва чего-нибудь ... этакого?
    — Какого?
    — Ну, для тела!
    — Презерватив что ли? Это ты зря! Стала бы я ...
    — Да нет, ты меня не поняла, покушать!
    — А-а! Из поездки что-ли?
    — Ага, вроде того!
    — Ну, залазь. Слушай, а что-то я тебя в первый раз вижу?
    — Наверное, просто не обращала внимания.
    — Не-ет уж, — хитро прищурившись, покачала повариха пальчиком, — я тебя не могла не заметить ... ты симпатичный! Местных я всех знаю, из депо тоже... Недавно, что ль приехал?
    — Ага, — облегченно вздохнул Витька, — только сейчас!
    — Серьезно? И что ты думаешь здесь делать?
    — Поступлю слесарем в депо, буду учиться на помощника машиниста.
    Далее Ирочка только успевала подкладывать Шпале куски печенки в картошку, а он, между глотанием и жеванием, отвечать на вопросы.
    О, этот блаженный вкус горячей, истекающей соком и маслом печенки во рту, после целого дня впроголодь! Весь организм прямо-таки ликует, усваивая ее по молекулам без остатка еще в пищеводе. В животе тревожные крики: дайте же и нам, и нам! Целый торжественный оркестр по случаю приема дорогого гостя: кишки урчат и мурлыкают, переговариваясь и разнося благую весть. В эту ночь Шпала спал сытно, блаженно, изредка будоража звуками мелодии и ветрами окружающих. Одно плохо: после постных бабушкиных трапез ему сейчас же начали сниться голые поварихи во всех возможных соблазнительных позах. Некий орган, бодрствуя, стягивал с голых пяток на себя одеяло. Подумать только, как влияет печенка на этот аппарат! Утром Шпала нашел его совершенно несгибаемым, как борца за счастье трудового народа. Торчит, как кол, и ничем его не уложишь. Так он простоял часа два сухостоем, мешая и отвлекая внимание на себя, пока Витька в укромном месте не передернул затвор.
    Договорились, что с подружкой Ирочки Витька познакомится в следующий раз, а пока новая знакомая заботливо показала ему дорогу к общежитию железнодорожников.
    — Давай, заходи завтра! — крикнула вдогонку.
    — Так, говоришь, найдешь подружку?
    — Хоть десять, у нас девчонок тьма!
    — Очень даже ничего будет здесь пожить, — думал Шпала по дороге к общаге, если уже сейчас все так складывается!
    Человек предполагает, а судьба располагает! Пастьба верблюдов в Средней Азии откладывалась на неопределенный срок. Верблюды могут подождать, а девушки? Это только в фильмах бывает "первым делом, первым делом самолеты..." В реальной жизни иногда приходится выбирать между локомотивами и означенной выше скотиной в пользу первого, особенно если через дорогу от них девчонок тьма, всех их можно как угодно, да к тому же они еще и поварихи! Дважды таких совпадений в человеческой жизни не случается! Кто, скажите мне, устоял бы против подобного соблазна? И жизнь вновь сделала поворот на 180 градусов.
    Его поселили в комнату к молодым, чуть старше его, ребятам. Парни веселые, они просветили Витьку насчет всех местных достопримечательностей. Профессию помощника действительно получить — раз плюнуть, и заработки приличные — по триста с хвостиком, но огромная переработка — пашешь без выходных и проходных, и увольняют только по статье, по собственному не уйдешь, — думать нечего! А баб здесь действительно море. Тут калинарное училище. (Интересно, а Хазанов не здесь учился?) Бабы голодные, так что с этим проблем нет, и чистые, их каждый месяц проверяют, так что все о’кей, на конец не подхватишь.
    С танцами, правда, похуже. Местные ловят в парке, бьют. Там недалеко от танцплощадки есть статуя: боксер натягивает перчатку — тонкий намек — там всегда и бьют. "Ничего,— думал про себя Шпала,— дайте срок, еще и с местными все будет повязано. В Икске он тоже два года назад был никто, а теперь его там каждая собака знает!" Полный самых радужных надежд, Витька на следующий день договорился с начальником депо и, оставив чемодан с вещами, наскоро объяснившись с Ирочкой, поручкавшись с ее подружкой Валечкой (а ничего у нее подружки!) поехал домой рассчитываться. "Были встречи недолги, от Кубани до Волги мы коней подымали в поход!"
    ...И вот он полирует нары в "девятке" ЛОМа.
    Я сижу в одиночке и плюю в потолочек
    Пред людьми я виновен, перед богом я чист...
    Постепенно Витькино сознание уплывает в туман. Воспоминания, мысли, чувства, все перемешивается в какой-то винегрет, он засыпает. Кого-то дергают из камеры, кого-то сажают... Чудеса начинаются только на следующий день, когда Чава и Шпала проснулись, в силах смотреть и слушать.