Рассказы о дедушке. Часть 2

 Итак, в свои 77 лет дедушка, сам того не ожидая, превратился в няньку ребенка, которому нет и года.

Но для начала я хочу немного рассказать о нем. Дедушку звали Александр Павлович. Он родился в 1879г в нашей деревне Сирокасска, упоминания о которой относятся к 16 веку. О его молодости я знаю мало. Знаю, что у него была артель маляров, и они летом уходили на заработки. А зимой занимались покраской тканей. Дом был самый большой в деревне, с шестью окнами спереди и вторым этажом. В подвальном помещении стоял большущий чан, где красили зимой ткани.

В жены дедушка взял Анну, одну из трех дочерей хозяина местной лавки. Отец Анны, Сергей Храмов лавку держал здесь, но семья его жила в селе на реке Волхов. Дедушка приглядел мою будущую бабушку, когда она с сестрами приезжала навещать отца, вернее, по наказу матушки контролировать, чтобы он не очень увлекался зеленым змием и прочими радостями.

-Дедушка, а почему ты выбрал не Полю, не Олю, а именно Анну? - приставала к нему с расспросами сестра.

-Что здесь непонятного? Только у нее были накручены такие симпатичные завиточки у висков. Как тут устоять-то было? - удивлялся непонятливости Лары дед.
 
И вот жили они с Анной поживали, детей наживали. Старший сын Саша родился в 1908г.   Следом родился еще сын, но умер в малолетстве. А потом начались лихие годы, и стало не до деторождения. Во время первой мировой дедушка был интендантом. У него было три медали, к своему стыду, не знаю за что.  Он мне иногда позволял ими побренчать под его присмотром. В двадцатые годы родились сын Женя и дочь Маша - моя мама.

Мама часто рассказывала про Пасху и престольный праздник Ильин день, на которые съезжалась на подводах многочисленная родня: семья Оли из Волхова и семья Поли из Гатчины. Готовилось угощенье. Детей за взрослый стол не пускали. Их кормили отдельно, а потом они с печки смотрели вниз на веселье взрослых.

Дедушка был не жадный, с открытой душой, а вот бабушка была откровенно скупа, и маме порой было за нее неловко. А я теперь в себе ощущаю присутствие их обоих: легко, как дед, расстаюсь с крупными суммами и экономлю в мелочах, как бабушка.
В 30-е годы деда хотели раскулачить, но как-то всё обошлось.
 
А потом началась война. Мама, закончив в 1941г семилетку, в августе поступила в ленинградский библиотечный техникум. Вновь испеченных студентов срочно отправили рыть окопы. Дальняя родственница, у которой мама с подружкой остановились, на окопы ехать им запретила, а велела возвращаться домой. Они послушались, вернулись в свою Сирокасску. Через неделю немцы перерезали железную дорогу подо Мгой, и сообщение с Ленинградом было прервано. Женщина просто спасла девчонкам жизни.

Старший сын Александр, будучи уже отцом троих детей, ушел на фронт и погиб на Невском пятачке в 50 км от дома. Затем ушел на фронт Женя. Он был сначала авиамехаником, а потом летчиком, и войну закончил в Китае.
 
А небольшой район, где находилась Сирокасска, во время войны не был занят немцами, хотя они были вокруг. На соседнюю станции Войбокало и Жихарево приходила Дорога Жизни. В деревне квартировались наши солдаты. В дедушкином доме, как самом большом, располагался штаб, здесь же проводили трибунал. Маме за стенкой всё было слышно, но порой лучше бы многого было не слышать.

В 1942 году, когда обстановка в округе накалилась, местные жители были отправлены в эвакуацию в  другую деревню за несколько километров. Жили там в местной школе, по несколько семей в классе.

Дедушка, как и вся наша порода, был небольшого роста, худенький, но очень шустрый и очень рано по утрам встающий. Он вставал самый первый в "классе" и уходил по делам. Возвращался к завтраку, который семейства готовили совместно. У всех были свои обязанности. Древний старичок из другой семьи, у которого уже совсем не было сил, но сидеть без дела он всё равно не мог, взял себе в обязанность тесать ножиком щепки для растопки печки. Каждое утро он долго и упорно тесал эту небольшую связку щепок, после чего, вытерев пот со лба, с чувством выполненного долга, пафосно сообщал:

-Ну, всё. Все дела переделаны. Щепки натёсаны, можно и отдыхать.

С легкой руки мамы эта фраза о выполненных, пустяшных делах стала крылатой в нашей семье.
 
В одно такое утро, когда щепки были уже натёсаны, а молодежь еще спала, в класс вбежал наш дедушка, успевший спозаранку обежать деревню по каким-то делам, и отчаянно закричал, сдергивая одеяло со спящих:

-Всё спите, коровы лобастые? А я вот уже успел хлебные карточки потерять, - и обессиленно и удрученно рухнул на табуретку в своем зимнем пальто.

Кто-то его утешал, кто-то снял с него пальто и пошарил по многочисленным карманам - явным и потайным, и где-то в одном из них нашлись провалившиеся за подкладку карточки.
 
А фраза  "всё спите, коровы лобастые" тоже была нашей фамильной фразой. Лбы у нас высокие, и дедушка, а когда его не стало, то и мама, часто будили нас с сестрой в выходные этой фразой. Но звучала она ласково и с юмором.
 
Бабушка Анна скончалась во время войны, так и не узнав, что родимся мы с сестрой и наши кузины у дяди Жени.

В послевоенные годы мама познакомилась с папой, вышла замуж и родила сестру. После чего дедушке было сказано:

-Деревня умирает.Нам в ней делать нечего. Здесь даже школа теперь только начальная. Как Лара будет учиться? Мы переезжаем в поселок. Если хочешь, поедем с нами.

Поселок Жихарево на соседней железнодорожной станции начали строить в 30-годы для разработки торфяного месторождения. Это был поселок светлого социалистического будущего. Очень уютный, зеленый и с такой мощной инфраструктурой, которой и сейчас позавидует любой микрорайон большого города. Вот в этот рай мои родители и решили переехать.

Неделю дедушка думал, неделю мама переживала. А через неделю осунувшийся от раздумий дед изрек:

-Решено. Этот дом, в котором прошла вся моя жизнь, продаем. В Жихареве строим новый. Я еду с вами.
Через два года переехали в новый дом, а через три года родилась я.

ноябрь 2014