Гусь

  После  войны  пленные  немцы  построили  во многих  городах двухэтажные двухподъездные деревянные  дома.   Потолки  в  них  высокие,  половицы широкие, комнаты и кухни большие... но  все  же  это  были  всего  лишь  бараки.

  Время шло, все, кто мог, обеспечили себя более современным жильем, а в таких домах остались  пьяницы  и  одинокие  старухи - старики  очень редко бывают одинокими, раньше жен умирают.

  В  таком доме в Подмосковье жила Марина Михайловна, пенсионерка неопределенного возраста. 

  Соседи  пили.  Ссорились,  мирились,  бывало
и дрались.  Лена работала санитаркой, Вова не работал. Так, иногда  разве - то  в  саду помогал  домик соорудить, то ремонт нанимался делать, то что-то вскопать, то выкопать.

  Марину Михайловну окружающие презирали, была она  совсем  не своя, но не травили - не из  жалости  к  ней,  а  из-за  какой-то  непонятной внутренней опаски. Не связывались.

  Она ни с кем никогда не общалась, ни с кем не здоровалась,  придя  домой,  запиралась в своей комнате.  Лицо  ее  выражало отвержение всего, что  ее окружало, мужественное сопротивление вызовам  судьбы  и  причастность  к  чему-то высшему.

  Маленькая, изящная, аккуратная; одежда на ней совсем не изнашивалась и сидела ловко.

  Было и еще нечто неприемлемое и непонятное - гусь. Он  жил вместе с Мариной Михайловной в комнате и сопровождал ее повсюду. Упитанный огромный серый гусь Гога обожал свою хозяйку и  готов  был  исклевать  и  забить  крыльями любого  супостата.  Об  этом  он  предупреждал - вытягивал длинную шею и шипел.

  Недалеко за ветхими домами был затопленный карьер,  куда  они  ходили  с  ранней  весны 
до  поздней осени. Гога  плавал,  а  Марина Михайловна  сидела  на  берегу  на  раскладном стульчике. Если на улице была грязь, то чистого от  купания  гуся  хозяйка  несла  домой  под мышкой.  Гога  был чуть-чуть  поменьше,  чем
она  сама. Голову гусь нежно клал ей на плечо.

  В   жаркие   дни  в  карьере  купались  местные мальчишки. Им гусь нравился. Гога чувствовал их симпатию и позволял себя гладить.

  Но  Марина  Михайловна  не  разделяла  его  отношения  к  детям.  Она  знала, что это они
пока такие неплохие - а скоро станут, как все.