Конычев Валентин и его жизненная трагедия

НЕОЖИДАННЫЙ ЖИЗНЕННЫЙ ТУПИК


С Валентином Конычевым я жил в одном доме сталинской постройки, так называемом, доме Жёлтовского на Проспекте Мира, со дня его постройки в 1965 году.  Он жил в первом подъезде, а я в третьем.
Наш дом строился почти два года, первый подъезд, а за ним и второй были заселены ещё в 1965 году, а вот третий подъезд лишь в 1966 году.

Строился он уже без лепных украшений на всех потолках, как это было в первом и втором  подъездах (там лепнина была даже в туалетах) – наступила Хрущёвская эпоха тотального экономного строительства «без излишеств».   
Почти все жильцы этого дома работали в МСХ России, или имели какое-то отношение к нему, остальные были работниками КГБ, МВД и других аналогичных служб.

В первом подъезде жил и другой мой друг Пётр Мурый из кубанских казаков, с кем я учился в одном классе в рядом расположенной школе №293, которую посещали почти все жившие в нашем доме школьники, но Валентин  в другой школе, не знаю почему. Но это не мешало всем нам подросткам выходить во внутренний двор, и играть в футбол.

Футбольные команды формировались главным образом по подъездному проживанию. Но это не мешало им дружить друг с другом по другим принципам. Хотя Валентин и Пётр жили в первом подъезде, но дружили с ребятами из моего подъезда: со мной, Шихановым Юрием, Дуниным Станиславом и другими. Вероятно потому, что с Петром мы учились в одном классе, а Валентин и Юрий лето проводили на соседних государственных дачах. 
А вот Владимир Прошин из нашего подъезда дружил с ребятами из двух других подъездов, с Игорем Поповым,  Юрием Абросимовым и их приятелями, которые совсем не участвовали в  наших домовых футбольных играх.

Иногда мы выходили играть против наших школьных приятелей, живших на Сельскохозяйственной улице, на площадке, где сейчас находится подземный гараж.  А в малом количестве, играли между собой, на газонах около обелиска Рабочий и колхозница. Играли настоящим футбольным мячом того времени,  с резиновой камерой внутри. Почти всегда мяч накачивал наосом и потом его зашнуровывал специальной иглой сам Валентин.

Однажды окончание игры  было омрачено. Как обычно, поиграв небольшой кампанией, мы, расположившись там же на травке,  доставали из чьей-нибудь сумки бутылку вина, чтобы её там же распить.
Обычно у принесённых бутылок вина были пластмассовые пробки, которые легко с них  снимались любым дверным ключом, а у этой была пробка внутри горлышка. Мы пытались её расковырять, но как-то не получалось.
Тут один из нас – Слава Дунин, заявил, что знает, как вынуть из бутылки эту пробку, надо просто крепко стукнуть донышком бутылки о землю. После этого заявления, он принялся за дело, мы, наблюдая за его действиями, боялись, что бутылка разобьётся совсем, но  он  уверял, что не раз это делал.

Когда, наконец, пробка вылетела из бутылки, то вместе с ней вылетело и немного вина, которое попало на спину Вали Конычева, сидевшего рядом и готовил нехитрую закуску, принесённую Шихановым из своего холодильника.
Это было настоящей трагедией. Валентин в этот раз пришёл в новой капроновой рубашке, очень редкой и дорогой в  те времена, которую дорогому внуку  подарила его бабушка.
Чуть не плача, он запричитал. Недавно он пришёл домой в этой рубашке, на которую, по его словам какнула птичка. Её еле тогда домашние очистили. А теперь, что он скажет дома? Что на него какая-такая очередная птица наделала? Он чуть не полез драться с Дуниным.  Все мы были расстроены, этот вечер был испорчен.

Когда семейство  Шихановых получило трёхкомнатную квартиру в Новые Черёмушки, тогда Юрий пригласил своих самых близких друзей к себе в гости, чтобы отметить это знаменательное  ту пору событие: Валентина Конычева, Петра Мурого, Михаила  Рабилизирова и меня, Александра Лофиченко.

Валентин после седьмого класса пошёл работать,  продолжая учиться уже в вечерней школе. Предполагаю, что по личным причинам, захотел стать уже взрослым и иметь свои личные деньги.
В этом была «повинна» девушка Галя, которой было тоже 15 лет. Жила она вдвоём с отцом (мать умерла) в деревянном собственном доме с большим садовым участке огороженным крепким деревянным забором, на этом месте сейчас находится бензоколонка  (сбоку от универсама Вавилон). 
Примечательно, что впритык к их забору около калитки стояла вместительная деревянная телефонная будка, где  однажды, зимним вечером, поместились три пары: Валентин с Галей, две её подруги и я со Славой Дуниным. 

Один раз Галя пригласила к себе в гости всю эту кампанию, по  важному поводу. Был накрыт стол, гости принесли с собой разнообразную выпивку. В ответ  Галин отец, крупный мужик (похожий на артиста Руспекаева) выставил со своей стороны большую бутыль домашнего вина, чем вызвал неодобрительный взгляд со стороны своей дочери.
После смерти матери, она очень строго стала следить за тем, чтобы отец как можно реже прикладывался к бутылке. В этот вечер было негласно объявлено о помолвке Валентина и Гали, но  об официальной свадьбе говорить было ещё рано, им обоим было по 15 лет.
После смерти матери Галя вела всё домашнее хозяйство, она быстро повзрослела, в отличие от Валентина, избалованного не работавшей матерью и бабушкой, и через какое-то время они умудрились поссориться из-за какого-то пустяка – «молодо-зелено». 

Одна из тёток Валентина была замужем за кем-то из Сталинской родни, у которой был брат и сестра того же возраста, как и у Валентина. Они жили на Тверской улице (тогда улица Горького) в доме напротив (и наискось)  от ресторана «Баку» в большой квартире располагавшейся на двух этажах. 
Вот к одной из девиц дальней родни и «навострил лыжи», обиженный Валентин. Но как настоящий друг, он стал брать туда и нас с собой. Появлялись мы там, естественно, со своими бутылками вина.
Когда кончалась выпивка, тогда за вином мы бегали в ресторан «Баку», но скоро эту гулянку прекратили его мать и тётка.
К тому времени он помирился со своей Галей, которая заканчивала какой-то коммерческий техникум, а Валентин уже работал на заводе «Сельскохозяйственных машин» (у Курского вокзала) Туда его устроил муж одной из сестёр его матери, работавший в хозяйственном управлении Минсельхоза России. 

Валентин был весёлым и коммуникабельным парнем, через несколько лет он стал комсоргом и  капитаном футбольной команды на этом заводе. 
Галина, после окончания техникума, стала работать товароведом в крупном мебельном магазине.
На своей работе Валентин был на хорошем счету и к их свадьбе им подарили однокомнатную квартиру неподалёку от их дочернего предприятия «ВИСХОМ».
 Вскоре у них родилась дочка. Валентин был по настоящему счастлив, и когда звонил по телефону, то приглашал своих друзей приехать к нему в гости, и, заодно, поиграть в футбол. 
Казалось, ничего не предвещало беды в их, казалось, дружном семействе.
Юра Шиханов, во время одного посещения Валентина, заметил, что не всё у них так хорошо, как хотелось бы.
Они вышли из его квартиры, и, купив вина, уселись на спортивной площадке ВИСХОМ-а. Там Валентин и сказал, что Галина сильно изменилась, перейдя в крупный мебельный магазин, директором которого был какой-то грузин.

Когда она приходила домой, то от неё часто пахло коньяком, усевшись на диван, и расставив ноги с пьяной улыбкой, смотрела на него. 
Он догадывался, что в мебельных магазинах дают взятки в целях получения дефицитной заграничной мебели.
Как-то она проговорилась, что она может иметь в день столько, сколько ему платят на его работе в месяц.

Его счастливая жизнь явно дала трещину, а ведь он перед всеми своими друзьями гордился своими жизненными успехами: был комсоргом целого завода, женился на любимой девушке, получил квартиру, родил дочку. 

Он не мог себе представить, что на его семейном счастье он должен теперь поставить крест. Перед ним открылась зияющая пустота в его дальнейшей жизни.

И однажды Юра Шиханов потрясённый звонит мне по телефону: «Валька повесился!  И где! В собственном туалете!».
 
На похоронах от нашей кампании присутствовал один Шиханов Юрий.
Потом он мне  рассказал, что при отпевании, жена Валентина не проронила ни одной слезинки, такой же безучастной стояла рядом с ней его дочка.
Младший брат Валентина рвался побить Галину, но его еле удержала родня.