Ванечка, пой, пой, только погромче

Я не хотел бы быть занозой.
На том стоял я и стою.
Лишь расскажу немного прозой
Я биографию свою…

5 декабря 1958г.
В огромном зале ДК шахты №5, заполненном до отказа партийными и комсомольскими работниками, передовиками производства, ветеранами и школьниками-отличниками со всего Петровского района г. Сталино (Донецк), только что закончилось торжественное собрание, посвящённое Дню Конституции. Через несколько минут здесь же должен пройти конкурс-смотр художественной самодеятельности среди школ района. Участники смотра, среди которых были и мы с Антониной Петровной, толпились у двери, которая вела из фойе прямо за кулисы сцены. Потому, как засуетились участники и их небольшими партиями впускали за дверь, и потом выпускали обратно, я понял, что выступления начались. Наконец-то пригласили и нас – оставшихся.

Отплясали девчонки из какой-то школы…. Всё! Финальная песня, мой выход. Ведущий взял в правую руку штатив с примитивным микрофоном, а левой поднял провод с полу, при этом улыбаясь, кивнул мне головой и, подмигнув левым глазом, направился на центр сцены.

– А сейчас на сцену приглашается ученик начальной школы №117 Ванечка Извозников. Он споет…

Антонина Петровна легонечко подтолкнула меня в плечики:  «Ну, Ванечка, не подведи…»

Я вышел из-за боковой кулисы и подошёл к ведущему. Он тут же начал опускать микрофон, чтобы подогнать под мой рост, и в какой-то момент понял, что микрофон не работает. Несколько секунд он делал вид, что устанавливает, а сам шевелил: то микрофон, то провод, ведущий к нему, но микрофон молчал. Тогда он тихонько сказал мне: «Постой тут минутку, я сейчас…» Резким движением он схватил штатив с микрофоном и быстрыми шагами направился за кулису, где с ужасом в глазах стояла Антонина Петровна.

А в это время оркестр, который находился в оркестровой яме впереди сцены, выждав положенную паузу, начал играть вступление к моей песни. Вступление заканчивалось, но я стоял и молчал. Я считал, что ведущий – главный. Значит, надо ждать. Я посмотрел в сторону Антонины Петровны. Рядом с ней возился с микрофоном ведущий.

Неожиданно над краем сцены показалась большая голова с седыми, почти белыми густыми волосами, и с такими же белыми, пышными, закрученными, как у Будёного, усами. Это был дирижёр Палыч. Вероятно, он догадался, в чём дело и поманил рукой меня к себе. Я подошёл на самый край сцены. Оркестр заиграл вступление. Я вновь посмотрел в сторону Антонины Петровны. Она, сложив ладони рупором, пыталась донести до меня одну и ту же фразу: «Ванечка, пой, пой, только погромче…»   

Вступление заканчивалось, и в тот момент, когда я уже был готов вступить петь, в микрофоне что-то "сработало", и на весь зал раздался голос Антонины Петровны: «Ванечка, пой, пой, только погромче…» Оркестр затих, зал на мгновение оцепенел, потом то тут, то там послышался смех… Кто-то из задних рядов выкрикнул: «Ванечка, пой громче!» А ещё через мгновение уже почти весь зал скандировал: «Ванечка, пой громче!»

В силу своего возраста, я не знал, что делать. Я только видел, как Палыч, недолго думая, взял стоящий в сторонке большой контрабас, положил его вниз струнами на подлокотники сидений для музыкантов, и вскарабкался на него. Это дало ему возможность по пояс возвыситься над ограждением ямы. Стоя лицом к залу, он сделал жест правой рукой, и зал затих. Затем он повернулся ко мне и спокойным голосом сказал: «Пой, сынку».

Оркестр в третий раз проиграл вступление, и я во весь голос запел:

«Когда иду я в Подмосковье,
Где пахнет мятою трава,
Природа шепчет мне с люб…»

Оркестр, наверное, всё-таки играл чуть тише, чем надо было и меня было хорошо слышно. Это была гармония!
К середине песни все, кто находился в фойе, открыли настежь все три входных двери в зал и слушали стоя. В самом зале царило такое огромное напряжение, что когда я допел последние слова

«…Россия, Россия,
Росси-я  ро-ди-на мо-я-а-а-а-а!»,

то зал буквально взорвался аплодисментами. Первыми встали члены прослушивающей комиссии (жюри), а за ними и весь зал, и долго аплодировали стоя. Антонина Петровна не выдержала волнения, выбежала  на сцену и, обняв мою белобрысую голову, прижала меня к себе. Вышел ко мне и ведущий. Он пожал мне руку, как взрослому и сказал:

«Молодец! Спасибо тебе».

А ещё через неделю к нам домой пришли: женщина из районо, Директор ДК Яблонский и Палыч. Они долго говорили с мамой, а потом позвали меня и сказали, что в районо приняли решение, что от Петровского района на областном смотре буду выступать я, и, что мне теперь после уроков надо ходить в ДК на репетиции. Я тогда ещё не знал и не понимал, чем мне это всё грозит…
 
Областной смотр проходил в центре города во время зимних каникул…, но это уже другая история…