Стальная кровь, ч. 1, гл. 4

            Присутствие человека в доме вампир почувствовал ещё на улице, и Безымянный решительно зашёл в дом. Он не был зол или раздражён тем, что в его доме всё ещё есть человек. Он был полностью уравновешен и спокоен. Однако не хотел, чтобы люди продолжали с ним так контактировать. В подобной диковинке он попросту не нуждался.
            Кристину он заметил сразу, как только открыл дверь. Что-то явно было не так, от девушки так и исходил страх и сожаление.
            — Простите, — пробормотала она и отошла в сторону.
            Из соседней комнаты, демонстративно хлопая в ладоши, показался мужчина.
            — Волемир. — Будничным, приветственным тоном произнёс Безымянный.
            Волемир представлял из себя среднего роста мужчину в тёмных джинсах и кожаной куртке. А на вид он казался немного моложе, чем Безымянный. У него были короткие, тёмные волосы и лёгкая щетина.
            — Чувствую, ты не ожидал меня увидеть. — С нескрываемым удовольствием произносит он.
            — Ты прав.
            Настоящее недоумение выражало лицо Кристины. Несмотря на всю сдержанность Безымянного, она ожидала от него хоть какой-то реакции, а он оставался таким же безэмоциональным существом.
            Но пока Кристина удивлялась, тихий разговор продолжался.
            — Нелегко тебя было найти, — продолжал Волемир. — Я уж чуть было не поверил в слухи о твоей кончине. Но решил ещё раз попытаться.
            Незаметно и неслышно Безымянный выпустил ножи из своего рукава, скрывая лезвия собственной ладонью.
            Волемир засмеялся:
            — Драгоценный, убери свои игрушки, поранишься ещё. — Он щёлкнул пальцами, и рядом с ним появилось ещё четыре вампира. — Ты ведь не думал, что я тебя недооцениваю?
            На других вампиров Безымянный даже не смотрел, всё это время он смотрел только на Волемира. А почувствовав, что за его спиной также кто-то стоит, он не стал больше медлить и, резко развернувшись, он схватил одной рукой удивлённого вампира за горло, а другой всадил ему нож в грудь. Вместе с этим ударом он почувствовал острое жжение в собственной спине. Волемир хохотнул, хлопнул Безымянного по плечу и вытащил нож из его спины.
            — Потерял ты хватку, пока играл с едой. Я бы пустил нож тебе в сердце, но слишком уж долго ждать твоего возвращения в сознание, а ты мне ещё нужен, так что...
            На запястьях Безымянного щёлкнули наручники, моментально обжигающие ему кожу. Вампиры вывели на улицу его и Кристину на улицу. Солнце уже поднималось на горизонте, а Кристина испуганно всматривалась в каждого вампира.
            — Вы не боитесь солнца?
            Ей никто на это не ответил, а она перестала ждать объяснений, когда посмотрела на Безымянного, — казалось, он чересчур ослаб и едва мог идти. Кристина боялась возмутиться по этому поводу, покорно продолжая идти вперёд. Через некоторое время они вышли к лесной дороге, на которой стояла абсолютно чёрная машина — от колёс до стёкол.
            Волемир открыл заднюю дверцу, куда заставил сесть Кристину и Безымянного. Внутри была бы беспросветная тьма, если бы не лёгкий просвет на лобовом стекле перед водителем.
            «Значит, они всё же боятся солнца?» — успела подумать Кристина, прежде чем потеряла сознание от удара.

            Девушка очнулась в промозглом, сыром месте с высоким маленьким окошком с решётками. Кристина поняла, что она находилась в каком-то подвале, где не было абсолютно ничего и никого, даже Безымянного.
            Но только она успела об этом подумать, как единственная дверь в этой комнате открылась и двое вампиров в кожаных чёрных перчатках держа Безымянного за локти, ввели его внутрь. Они не швырнули его в угол и даже не толкнули. Вампиры аккуратно убрали свои руки, а когда тот на них посмотрел, опустили глаза и вышли из комнаты, запирая дверь.
            — А где ваш друг? — Спрашивает мужчина.
            — Филипп Алексеевич? Он уехал.
            Безымянный сел на пол, опираясь на стену спиной и тяжело выдыхая. Руки его были за спиной и всё ещё в наручниках. Пускай Кристина не могла угадать его чувства по невозмутимому выражению лица Безымянного, но состояние его рук она могла заметить, когда он ещё поворачивался к вампирам.
            — Вам больно, — сказала Кристина.
            — Только не надо простые ожоги превращать в большой пожар. — Тон его был спокоен, несмотря на язвительный смысл произнесённых слов.
            — Я лишь хотела предложить вам снять их... Извините.
            Вздохнув, Безымянный опускается на корточки и переступает через собственные руки, тем самые придавая им положение спереди. Он подносит запястья ко рту и с шипением перегрызает цепочку.
            Кристина наблюдает за ним с открытым ртом, а опомнившись, признаётся:
            — Об этом я не подумала. Но ведь вы не перегрызёте сами наручники?
            И он понимает, что она права. Каждое прикосновение к закалённой стали наносит ему немалый урон. Перекусить цепочку — это полдела.
            — И так неплохо, — лжёт он.
            Она не стала спорить и уточнять, замечая, что он явно не в духе.
            — Как думаете, Ад существует? Просто если есть вампиры, то и всё остальное, может быть, тоже есть?
            — Всё зависит от того, насколько вы в это верите. — Он прислонился головой к стене.
            — А вы не верите?
            — Я похож на верующего или сатаниста?
            — Вы похожи на рокера. Ну, знаете, у вас длинные волосы и вы странно одеты. — Полушутливо сказала Кристина.
            Ей хотелось хоть немного разрядить стоящую атмосферу в комнате, которую смело можно было резать ножом.
            После этих её слов он обратил на неё свои глаза и, слегка прищуриваясь, долго в неё всматривался.
            Кристина вжалась в стену от волнения.
            — Вам не страшно засыпать по ночам? — Спросил Безымянный.
            — Я знаю, вы меня не тронете.
            — Вы в этом уверены?
            — Мне кажется, в этом городе вы не убиваете. Возможно, не хотите шума со следствием, не хотите иметь дело с полицией…
            Он отвёл от неё взгляд.
            — Я предпочитаю жить в чистоте. И не люблю, когда меня беспокоят.
            — Значит, вы меня не убьёте.
            — Возможно, вас убьют раньше, чем вы выведите меня из себя. — Невозмутимо произнёс он.
            — Почему вы так равнодушны?
            — Я уже успел посветить определённое время своего существования чувствам и эмоциям.
            — Ну и что? Вы думаете, этого достаточно?
            — Вполне. Когда вы устаёте, вы слишком отзывчивы?
            Она не ответила.
            — Теперь представьте, что это ощущение усталости вас не покидает. Вот вам и причина.
            — Почему вам так хочется казаться плохим?
            — Слишком много «почему», вам не кажется?
            Она порозовела.
            — Всего лишь третье.
            Он спокойно посмотрел на неё.
            — Могу вас заверить, что сейчас я далеко не плохой.
            — Что это значит?
            — Будь вы в другом городе или районе, вы могли бы оказаться моей жертвой. Тогда я довёл бы вас до состояния всепоглощающего ужаса и, если бы вы не умерли от разрыва сердца, я бы убил вас, а ваше обескровленное тело я бы оставил разлагаться в лесу, либо же использовал при следующей охоте. — Спокойным тоном объяснил Безымянный.
            — Это ведь не правда. — Почти шёпотом говорит она.
            — Видите. — Мужчина уводит взгляд к потолку. — Всё зависит от того, насколько вы в это верите. Вы верите в то, что я не плохой, но отказываетесь верить в мои фетиши.
            — Вы пугаете людей, прежде чем убить их?
            — Да.
            — Зачем?
            — Мне нравится вкус страха. Кстати, вы его сейчас испытываете.
            — Потому что вы меня пугаете. Вы издеваетесь над людьми.
            — Нет, я издеваюсь над едой.
            — Зачем? Чтобы получить удовольствие? Какое-то странное удовлетворение?
            — Вот мы и пришли к моменту осуждения. Пожалуйста, продолжайте.
            На самом же деле Кристина ощущала не только возмущение, ей по-настоящему было страшно. Недавняя её реплика «вы меня не тронете», в которой она и так не была уверена, сейчас разбилась в дребезги. А действительно ли он её не тронет? Кристина поняла, что глупо было делать из хищника или хотя бы бойцовой собаки домашнего кота. Кристина почти не реагировала на его настоящую сущность, ведь её с Филиппом он не трогал, — следовательно, не трогает он никого. И только сейчас до неё дошло осознание её ошибочного вывода.
            — Неужели вам не жаль их? — С волнением спросила она.
            — Нет.
            — Это ведь живые люди.
            — Это еда.
            — Но вы могли бы питаться как-то иначе. Ведь есть же... донорская кровь.
            — Вы сейчас тратитесь на пустые слова, которые ничего не изменят. А если вам так хочется поразмышлять над несправедливостью, то рассматривайте не только мой род, но и свой. А как вы обходитесь со своей едой?
            — Это совсем другое.
            — Потому что для вас те животные, что идут в духовку, — низшие создания? Вы едите их потому, что вам надо жить? Это и моя картина существования. Вы — низшие создания для вампиров.
            — Ну ведь наверняка не все. Неужели вам не хотелось снова стать человеком?
            — Нет. — Резко отрезал он.
            И впервые за долгие годы он испытал настоящее раздражение, которое он никак не мог из себя вырвать. Была бы его воля, он бы задушил Кристину за её вечные вопросы и непрекращающуюся болтовню. А был бы он не здесь, он бы подвесил её за ноги к дереву и, подливая масла в огонь её страха, ждал бы, пока она умрёт от разрыва сердца. От всех этих мыслей в нём бурлила кровь, а от внезапного всплеска эмоций в нём постепенно пробуждался голод.
            Кристина молчала. Видимо, и ей не особенно понравилось разговаривать с настоящим Безымянным. А после услышанного она наверняка его уже ненавидит, презирает, боится. Но молчала она недолго. Видимо, она успокаивалась при беседе. Её пугала обстановка и то новое, что она узнала за последние сутки. Её пугало присутствие вампиров и возможность собственной смерти. Неважно, каким был Безымянным за пределами подвала или города, ведь сейчас он тоже находится в плену у вампиров, как и она.
            — Зачем им перчатки? — Вспомнив, спросила Кристина.
            — Предосторожность. — Ответил мужчина.
            — От чего?
            Он обратил на неё привычно спокойный взгляд.
            — Тайна? — Спросила Кристина.
            — Не все вампиры равные друг для друга. Среди нас есть обыкновенные и могущественные. Могущественные, как правило, стараются друг друга истребить, если один из них служит помехой для другого.
            — Значит, Волемир могущественный?
            — Да.
            — И вы тоже? — Он молча кивнул в ответ. — Но почему вы помеха? Я думала, вы отшельник.
            — В моём случае действует иная причина, — задумчиво произнёс вампир.
            — Ладно, — отмахивается Кристина, понимая, что Безымянный не хочет об этом говорить. — А на что вы способны?
            Он молчал.
            — Хотя бы скажите, почему они в перчатках? Я, может быть, скоро умру, хотелось бы что-нибудь узнать напоследок.
            — Могущественные вампиры способны влиять на обыкновенных через прикосновения.
            — То есть вы с Волемиром можете кого-нибудь коснуться и заставить застрелиться?
            — Не совсем. Мы не способны влиять на действия, мы влияем на сознание.
            — Я ничего не поняла.
            Вампир тяжело вздохнул.
            — Мы способны передавать обыкновенным вампирам собственный ход мыслей или видимость того, что происходит. Иными словами, забиваем в их головы либо новый, либо альтернативный вариант происходящего. Вампиры способны и дальше мыслить самостоятельно, но у них появляется настоящий выбор.
            — Лучше бы вы заставляли их что-нибудь делать. — Сказала Кристина.
            — Возможно.
            — Получается, они сами выбрали Волемира главным?
            — Да.
            — Но почему?
            — Им нужен кто-то, кто бы мог их направлять. Молодые вампиры смутно понимают, кто они и для чего существуют. Волемир занимается их обучением и просветлением в этом деле, но использует в своих целях.
            — Он истребляет могущественных?
            — Да.
            — Значит, вы можете повлиять на обыкновенных?
            — Если вы не заметили, то я заточён здесь, вдобавок всем известно, на что я способен.
            — Я думала, вы способны на большее, а вы так скоро сложили руки. Неужели вам не хочется спастись?
            — Если бы я и хотел спастись, то спасал бы только собственную шкуру. — Решительно произнёс он.
            — Отлично, — огрызнулась она. — Вам и связаться не с кем?
            Он поднял голову и посмотрел на Кристину. Вампир не произнёс ни слова, но его словно осенило, он поднялся на ноги и подошёл к окошку. Он схватился пальцами за решётку, которая в мгновение его обожгла, отчего он резко отдёрнул руку. И тут Безымянный засвистел. Мелодично и прерывисто, словно это была новая версия азбуки Морзе.
            — Что вы делаете? — Спросила Кристина.
            — Зову своего связного.
            Она улыбнулась, вспоминая ту самую птицу.
            — Откуда у вас сокол?
            Безымянный вновь просвистел, а потом ответил:
            — Я был на охоте несколько лет назад. Во время неё я наткнулся на дом, где было немало птиц. Одна из них предпочла остаться со мной.
            — Значит, вы убили его предыдущего хозяина. — Сделала вывод Кристина.
            — Не убивал. И он не был его хозяином.
            — Но это же он держал их.
            — Против воли. Птицы не видели ничего, кроме стен того дома. — Мужчина посмотрел на Кристину. — Разве можно считать его хозяином?
            — Это было здесь? — Спросила она.
            — Если вы имеете в виду Магадан, то нет. — Отвернулся Безымянный.