Глава 21. Новогодний бал

      
   (Рассказ Андрея Кучинского — окончание)

Вот и наступили новогодние праздники. Работы было, как никогда много: утренники, елки, концерты и, наконец, главный Новогодний бал, попасть на который всегда считалось за честь и, который мы удостоились в первый раз за всё существование нашей группы. Для меня это было хорошим знаком: нас признали, посчитали равными с уже признанными группами, известными за пределами Узбекистана. Это и радовало и было необычайно волнительно.

Волновались ребята, волновался и я. Волнение чувствовалось и в сиянии глаз, и в движениях рук, и даже в голосе: дальнейшее восхождение группы  целиком зависело от нашего выступления.
Артисты исполняли номер и сразу отправлялись в зал, где царил новогодний бал — царило неуёмное веселье. Нас принимали хорошо, видимо, и здесь было немало поклонников «Белого лимузина» - точнее поклонниц. В этом есть немалая доля моей заслуги. Как бы не протестовал Сергей, не обвинял меня в том, что я «тяну одеяло на себя» - результат работы очевиден.

Ералова воспользовалась случаем и провела на бал Наталью. Я не стал препятствовать очередному сумасбродству нашей Ритули, которая предстала на балу в костюме Эсмеральды, идущем ей не меньше, чем костюм восточной пери.
Наталья была хороша, как никогда, я даже подосадовал о том, что она хороша настолько — можно быть и поскромнее. Столько дадено одной! Такого богатства вполне хватило на троих — в крайнем случае на двоих.

В костюме пушкинской эпохи - высокая, стройная, яркая и зеленоглазая, Наталья, в противоположность знойно-чёрной Рите, выглядела её антиподом. На деле они дополняли и оттеняли друг-друга, заметно выделяясь на общем фоне.
Я не мог отвести от девушек взгляда, как загипнотизированный, пропуская все реплики и шутки, взращённых мной «юмористов».

А праздник бурлил, кружил головы и пары в танце, знакомил и ссорил, огорчал и радовал. Для кого-то он, возможно, станет судьбоносным, а для кого-то  - жутким разочарованием...
Чего я ожидал для себя: первого или второго — не знаю. Надежда жила где-то глубоко, но я понимал, что ни Наталья, ни я не сдадимся на милость победителя. Так уж мы, видимо, устроены: или всё — или ничего.

-Чего киснешь, Андрей? - не выдержал Серёга, глядя на мою скучающую физиономию. - Иди потанцуй... Гляди, как  наши девчонки веселятся!
-Что ты ко мне прицепился?! - попробовал рассердится я. - Ты, что мой папа?
-Упаси Боже! - засмеялся тот. - Судом присудят — кассацию подам.
-Спасибо, друг, развеселил! - состроил я свирепую рожу.
-Оно и видно, - продолжал «хохмить» Серый. - С таким личиком не на Новогодний бал, а на галеры, или в крайнем случае на пиратское судно...

Решил не отвечать на приколы дружка, делая вид, что целиком поглощён созерцанием веселящегося люда, и пытаюсь завидовать его весёлости белой завистью. Но Серёга не унимался, видимо, решив добить меня своим «юмором».
-По законам литературного жанра ты сейчас  должен воспользоваться случаем, переодеться ну... Скажем принцем, и вскружить голову... Какой-нибудь принцессе. Или, в крайнем случае, героине хорошо знакомого романа... Ведь это так просто! Карнавал спишет всё...
-По законам какого жанра? - теперь начинал язвить я. - Водевиля, что ли?
-А хотя бы и водевиля! - включился в игру Сергей. - И в водевилях случаются серьёзные завязки, не смотря на всю их комичность... Тебе бы сейчас иной костюм — не концертный, чтобы не торчать посередь веселья белой вороной... И вперёд — в бой!... Хотя стоит увидеть твои кудри — и весь маскарад насмарку. Пошли! Я знаю, что нужно делать!

-Что ты придумал, Серёга?! - начал упираться я. - Оставь свои умные мысли на той полочке, где они лежали до сих пор: с волосами делать ничего не буду! Они моя единственная гордость!
-Вот-вот, - ухмыльнулся друг, увлекая меня за собой. - Без них — ты самый обычный, ничем не примечательный парень, на которого не посмотрит ни одна принцесса!
Но, видимо, заметив на моём лице некую растерянность, добавил:
-Не трону я твои кудри — не бойся. Против природы  идти грешно... К тому же, если даже тебя оболванить на лысо, через полгода они отрастут заново.

По дороге в гримёрную мы натолкнулись на  Ника, и Сергей потащил его с нами. По глазам парня было видно, что он ничего не понимает, но уверен, что будет весело.
Сергей приказал Никите сторожить меня и куда-то исчез, а я шлёпнулся в кресло перед трельяжем, и удивился вслух:
-Не понимаю, что я тут делаю?... Думаю, пора отбывать восвояси, чтобы не видеть это сборище веселящихся клоунов...
Но моя попытка подняться с кресла, пресекается грозным видом Никиты:
-Пущать не велено!

Успел сказать только: - «Ну и ну!», как появился Сергей с объёмистой сумкой в руках, и мои усилия пропадают втуне (ещё одно словечко, которое я узнал от Наташки).
Парни, не обращая внимание на мои не слишком активные протесты, начинают преображать мою внешность по своему усмотрению. В результате получается что-то среднее между пиратом и хохлом: широченные украинские шаровары, чёрная атласная рубаха, подпоясанная красным широким кушаком, цветная косынка по самые брови, завязанная на затылке крепким узлом, чтобы, как сказал Ник, не вылезали кучери, в ухе - клипса, на глазу - повязка.

-Это не пират! - уже энергично протестую я. - Это какой-то хохол одноглазый.
-Если бы это было так, - смеётся в ответ Серёга, - то тебя  пришлось  обрить на лысо, оставив на макушке хохолок...
Его мысль спокойным, деловым тоном продолжает Никита, невольно вызывая у меня беспокойство:
-Мы хотели тебя обрить, но как ты потом будешь выглядеть в нашей интересной компании?
Смотрю на доморощенных юмористов, не понимая шутят они или говорят всерьёз, и парни начинают смеяться, глядя на мою физиономию.
-Очень смешно! - реагирую я. - Учтите, я и лысым буду выглядеть лучше, чем некоторые с шевелюрой.

-Как ты думаешь, Ник, - обращается Сергей, - это он в наш огород камешки кидает?
-А то в чей же? - отвечает Никита. - Андрей Родионович и дня прожить  может, чтобы не съехидничать. Ты же его знаешь...
-Не понимаю, зачем мы так  стараемся? - продолжает Сергей, игнорируя меня. - В нём же нет ни капли благодарности... Нам это надо?!
-Нет, не надо! - подмигивает Ник.
-Так пошли отсюда? - предлагает Сергей.
-Пошли, - соглашается Ник, подхватывая мою одежду, и на ходу сворачивая её в рулон.
-Э, друзья?! - вскидываюсь им во след. - А как же я?
-А, что ты? - притворно удивляется Серёга. - Ты парнишка уже большенький и, как говорят, не глупый. Не будем же мы за тебя охмурять девушку?... Правда, Никита?
Но тот неожиданно заявляет:
-Вообще-то я не против...

-Но-но! - предостерегает Серый. - Слишком молод ещё, чтобы перебегать дорогу начальству... Хотя...
-А ещё друзья называется?! - стараюсь вложить в эту фразу, как можно больше чувств, но двери за парнями  закрываются,  оставляя меня наедине с зеркалом.
Смотрю на своё отражение одним глазом, и у меня невольно вырывается:
-Хорош — ничего не скажешь! Герой-любовничек...

В этот момент двери приоткрываются и в узком пространстве возникает голова  Сергея:
-Вот-вот, потренируйся перед зеркалом! Чтобы быть убедительным... Только не увлекайся, а то праздник закончится, и ты останешься без благодарных зрителей!
Успеваю схватить со столика  первое, что попалось под руку, но швырнуть в ухмыляющуюся физиономию не успеваю: дверь снова захлопывается, заглушая весёлый смех парней.
-Ну, погодите, друзья-приятели! - грожу кулаком двери. - После праздника не так посмеётесь: я с вас на репетиции семь потов спущу!

Парни уходят, а я пытаюсь  оценить то, что они из меня сотворили:
-Кудрей не видать?... Не видать. Глаза тоже могут выдать — даже один глаз... Говорят, что  они у меня заметные... Слишком. Одной повязкой тут не обойдёшься — маска нужна...
В сумке отыскалась и чёрная маска, поверх которой я ещё и повязку на один глаз нацепляю. Получилось чёрте что.
-Ну, да ладно!  - решаю вслух. - Лишь бы не узнали.

Через пять минут я нахожусь уже в зале, отыскивая взглядом среди  белых, чёрных, даже жёлтых и голубых, рыжеволосую голову Натали. Особого труда это не составляет: её голова  заметно выделяется из толпы прочих: ни цвет, ни рост не спрячешь, как не старайся.
-Заметная девушка! - шепчу я, стараясь вложить в эти слова всё своё раздражение, но получается как-то вяло и неубедительно.

Перехватив девушку между двумя танцами, начинаю «светский разговор», стараясь изменить голос, делая его на тон ниже, басовитее:
-Маска, маска я вас знаю!
-Правда? -  весело отвечает знакомый голос. - А я вас — нет!
Пытаясь показаться солидней и старше, продолжаю прежним тоном:
-Ответ несколько банален. Вы не находите?... Не в стиле Лариной Татьяны.

-А вы, господин пират, как я вижу знакомы с самим Александром Сергеевичем?!
-Знаток и почитатель — склоняю в ответ голову. - Но не столько самого господина Пушкина, сколько его героинь.
-Уж не сам ли Женечка Онегин  передо мной в костюме пирата? - улыбается в ответ девушка, очень спокойно, и у меня закрадывается подозрение, что она меня узнала.
-Вы не в восторге от Евгения? - предполагаю я.
-Увы, нет!
-Отчего же?
И Наталья отвечает прямо, ничего и никого не играя:
-Бабник он изрядный, ваш Онегин!

-Что есть — то есть, - вынужден признаться я. -Но его можно понять — времена были такие... Потом и общество само вынуждало, окружение, так сказать, ведь Онегин — типичный продукт своего времени. Он просто не мог быть другим!
-Отчего же? - сомневается рыжеволосая «Татьяна» - Ленский, например, был другим.
-Потому и погиб во цвете лет... Не жизненный типаж. Вы не находите?
Наталья на это не отвечает ничего, а я и не настаиваю - у меня сегодня иная цель: очаровать,  вскружить голову.

-Можно я буду называть вас Татьяной? - интересуюсь я, одним глазом посматривая на девушку.
-Называйте, - не раздумывая соглашается та.
-А меня можете называть Евгением, - продолжаю  игру.
-Пират Евгений?! -  удивляется новонаречённая Татьяна. - Два понятия несовместимые... Вы не находите?
Последняя фраза произносится с едва заметной издёвкой: девушка явно намекает на моё излюбленное изречение: вы не находите.
Но я пропускаю её слова мимо ушей, продолжая начатую тему:
-Отчего же? Бал-маскарад порой соединяет ещё более несуразные понятия... Сколько я помню, Танечка Ларина была брюнеткой.

-Вам не нравится цвет моих волос?! - веселится Наталья.
-Цвет ваших волос просто восхитителен, но он никак не вяжется с Татьяной Лариной.
-Вы сами определили мою героиню этим именем. Моё представление было несколько иным: Пушкинская героиня. Это может быть, кто угодно... Героиня «Метели», «Капитанской дочки»...
-Героиня без имени?! - протестую я. - Ну, нет: меня это не устраивает! Люблю конкретность, и поэтому, наверное смирюсь даже с тем, что Татьяна не  тёмная, а рыженькая... Так даже оригинальнее.

На следующий танец пригласить «Ларину» не успеваю: какой-то вертлявый типчик в чёрном трико с рогами и хвостом перехватывает её перед самым моим носом. Я грожу  кулаком рогатому и иду приглашать другую партнёршу, особо не выбирая, и наталкиваюсь на несуразную особу в бальном платье, явно с чужого плеча, в нечёсанных буклях на крупной голове, огромных чёрных очках в виде бабочки махаона, посаженных на большой, совсем не женский нос.
Странная дама, чтобы казаться оригинальной, выдаёт писклявым голосом совершеннейшие нелепицы:
-Вы самый сексуальный мужчина в зале!  Так похожи на моего любимого киногероя Зорро, что я просто немею от вашего взгляда... Вы — мужчина моей мечты! Вам не кажется, что мы должны познакомиться поближе?

Мне не казалось, поэтому я постарался отделаться от несуразно-пышнотелой блондинки, и вновь устремился за огненными волосами, намереваясь на сей раз наповал сразить девушку своим обаянием и сногсшибательным юмором.
Но на все мои старания она или отмалчивалась, или реагировала очень вяло, доводя меня до отчаяния.
-Что с вами, сударыня? - интересуюсь я. - Всё в порядке? Такое впечатление, что вы меня не слышите...
-Извините,  пират Евгений, - просит девушка. - Я просто устала: слишком много сегодня впечатлений.

-Так идёмте в буфет! - предлагаю я. - Посидим, что-нибудь выпьем... Побеседуем...
-Вряд ли там есть свободные места, - сомневается  Татьяна.
-Для вас, сударыня, я их добуду хоть из-под земли! - горячо уверяю партнёршу, с надеждой , что на этот раз она не откажется от моего предложения.
В буфете рядом с нами оказывается «блондинистая мадам» и начинает вести себя так, словно имеет на меня какие-то права. Она трещит без умолка, строит мне глазки, кокетничает напропалую, причём  это получается у неё грубо, неестественно и пошло.

Татьяна, глядя на её выкрутасы, заливисто смеётся и шепчет мне:
-По моему, господин пират, вы очень приглянулись этой экстравагантной особе. На вашем месте я бы не терялась...
-Я надеялся приглянуться совсем иной особе! - не скрывая досады, отвечаю ей. -Но все мои старания разбиваются о стену её холодного равнодушия...
Меж тем пышнотелая блондинки расправляется с бокалом шампанского, что  куплено не для неё, а для Татьяны,  и не обращая внимания на мой протест, под лукавую улыбку девушки, тащит меня назад в зал, где гремит музыка, и продолжаются танцы.

Мысленно чертыхаясь, проклиная наглую особу, наделённую недюжинной силой и нахальством, вынужден подчиниться  ей, намереваясь улизнуть в первый же удобный момент.
Но мадам, вцепившись в меня, как клещ, неженской хваткой, не выпускает ни на минуту, и я  теряю из вида рыжеволосую  Татьяну.
-А, чтоб тебя! - выдаю в сердцах, так крутанув партнёршу, что она валится на пол, некрасиво задирая ноги вверх, чуть не сбив рядом танцующую пару. Становится окончательно ясно, что это не женщина, а мужчина.

Окружающие начинают смеяться, а «мадам» неуклюже поднимается, подхватывая  юбки своими лапищами, делает что-то наподобие поклона, и говорит всё тем же писклявым голосом:
-Извините, господа, оступилась!
-Чего уж там? - смеются в ответ пострадавшие. - В танце случается всякое.
Всеобщее веселье ещё больше подстёгивает моё раздражение, вызывая жгучее желание прямо здесь, в зале, разобраться с этой, с позволения сказать, мадам.
А та, картинно поправляя свои букольки, обращается ко мне:
-Дорогой, ты не проводишь меня к выходу?
-С удовольствием дорогая! - отвечаю я, едва сдерживаясь, чтобы не врезать клоуну прямо здесь и немедленно, предвкушая, что сделаю это в фойе.

Но в фойе «мадам» вдруг резко разворачивается ко мне, отработанным ударом бьёт в солнечное сплетение и цедит басом:
-Ты просто смешон, дорогой!
Эта фраза произносится жёстким мужским голосом, полным ненависти и презрения.
Пока  пытаюсь сделать вдох широко открытым ртом, мнимая мадам срывает с головы парик и твёрдым, почти строевым шагом уходит из дворца культуры, даже взглядом не удостоив поверженного врага.

А я пытаюсь понять что это было и  почему такая ненависть?
-«Слишком ревнивый дружок очередной моей подружки?...  Скорее всего бывший дружок... Которому его подружка наставила рога... Со мной...»
Едва отдышавшись, досадую:
-И вычислить такого дружка невозможно... Уж очень много  было... Подружек... Которые на каждом концерте смеются и плачут... Даже от того, что им был послан воздушный поцелуй... Или достался букет цветов, брошенный наобум, в толпу.... Было...
Боже... Да что же так больно-то?... Словно  в душу удар пришёлся... Очень больно... Хочется не-то кричать, не-то плакать, не-то смеяться... Так со мной не было никогда... Никогда не было так... Никогда... Боже, что же это?! Что?! Я не понимаю...
И я даже не замечаю, что по моим щекам текут слёзы...