Подаренная улыбка

Люди стали ненавидеть друг друга. Без причины, без повода. Просто… расслоение общества, заботы, неуверенность в завтрашнем дне – всё это порождает общую нервозность, и мелочи, на которые раньше не обратил бы внимания, начинают раздражать.
Например, сегодня. Мне пришлось возвращаться домой около семи вечера. На трамвайной остановке - толпа. С утра валил снег, да и сейчас не перестал – разве что выредел, улицу вычистили только по середине, и весь транспортный поток втискивается в эту колею, пихаясь и втягивая животы. А трамвая нет. То есть, нужного мне нет – другие маршруты аккуратно прибывают на остановку каждые пять минут, заставляя болезненно вглядываться сквозь снег и туман, взбитый с желтками уличных фонарей в оранжевый кисель, чтобы увидеть номер, выстаивают свои полминуты, приглашающе распахнув двери, с лязгом задвигают их и, победно звякнув, уезжают в сторону дачных улиц – туда, куда мне совершенно не надо.
Наконец, приблизительно через сорок минут стояния, появляется старый одновагонный трамвай, дребезжа и раскачиваясь, словно престарелый киберман. Водитель хрипит в микрофон, чтобы отошли от дверей, потому что все всё равно не поместятся, но люди оптимистичны и замёрзли. Поэтому большая часть всё-таки помещается и, держась с трудом протиснутыми мимо чужих тел к поручням пальцами – двумя или тремя, потому что в остальных две сумки, зачем-то снятые перчатки и плата за проезд – жёлтый толстый гривенник – десять рублей – и отливающий красноватым пятак – тоже рублей, разумеется, не копеек. Кстати, совершенно напрасный труд – держись или не держись, всё равно падать некуда.
Езда по городу в снегопад, сумерки и пробки заслуживает отдельной поэмы или вовсе не стоит упоминания - речь не о ней. Речь о том, что через три квартала и сорок минут измученный конвульсивными подёргиваниями вагон объявил о своей несостоятельности, как транспортного средства, и предпочёл украшать своей неподвижностью городской пейзаж.
Пассажиры, ворча и ругаясь, выбрались из вагона и побрели пешком. В гору. По раскисшему от плюсовой погоды в кашу снежку.
И в тот самый момент случилась со мной встреча, разом перечеркнувшая и громыхающий битком набитый трамвай, и крёстный путь по колено в ледяной каше, и поневоле купленный в аптеке ингалятор – свой забыла дома, а без него в гору мне было не вскарабкаться.
Так вот, о встрече. Это была молодая женщина, лет тридцати – может быть, с небольшим. Она поднималась мне навстречу по размокшей несостоятельной зиме, думая о чём-то своём. Одета тоже обычнее обычного: высокие ботинки из искусственной замши, джинсы, серая куртка с капюшоном. Голова, как и у меня, не покрыта. Да нехолодно было – говорю же, «плюс». Лицо не броское, но, если приглядеться, интересное: тёмные глаза и чёрные брови при общей блондинистости. Притом, не крашенная – натуральная, у меня на такие вещи хороший глаз.
В двух- трёх шагах от меня она вдруг внезапно подняла голову, и наши взгляды встретились. И тут она просто взяла – и улыбнулась мне – светло и чисто, как улыбнулась бы лучшей подруге. Поймите, это не было зарождающимся смехом от того, что у меня, например, воротник перекосился или волосы растрепались -  ничего подобного. Смысл этой улыбки отлично читался. Она словно говорила: «Здравствуйте. А у меня всё хорошо. А у вас? У вас ведь тоже всё хорошо?» Я поняла, что вопрос останется открытым, если я не улыбнусь в ответ. И я тоже улыбнулась.
И мы разошлись – незнакомые люди, которые, возможно, никогда в жизни больше не встретятся. Но её подаренная улыбка наполнила меня спокойной радостью на весь вечер.