1-348

__

…Да, всё же так: день хожу, работаю, стараюсь не быть подлым и бездумным, а вечером и ночью занимаюсь проникновением в затворе, забыв о себе и обо всех.

Можно и читать днем - вглядываясь – всегда и во всё вглядываясь – но о записях днем лучше  не думать и даже не носить с собой ничего…

Пусть даже и не напишу ничего во весь вечер – не то важно; пусть и настрой не тот…

Впрочем, воли у меня нет – и вот над чем работать надо – и это ясная задача. Ведь есть разница между волей и самомнением, переоценкой собственных сил. Кстати, во всем есть эта тонкая, трудноуловимая грань - которая на самом деле стена, разделяющая правильное от ложного, поддельного и оправдательного.

Знаю несомненно, что я горячее и страстнее всех, наверное, кого знал, но вот именно меня-то жизнь и бежит – и именно поэтому, потому, что устроена она холодно и в ней хорошо себя чувствуют только люди с холодной кровью.

…Пишу в горячую минуту и потом эта горячность, выпирая, наверное, низводит написанное до лозунга, крика и истерики.

…Главная цель – это достижение близости с Богом; она подлинна, потому что трудна и бескорыстна… - и всё же, достаточно ли действенно это для меня звучит?

…Если наберу силу, то и любой «реальный» путь мне не страшен будет, а если нет, то, беги, не беги – ничего не поможет.

Впрочем, с усмешкой смотрю на настаивающего на своей твердости – это у него главное чувство и оно от уважения к себе, конечно!

Просто надо жить – не стремясь воздвигнуть что-то вне себя для утешения самолюбия.

Истинная свобода – это когда за себя не боишься и всякое дело не в обязанность, а в радость.

…Но вот же гадость: «пусть упаду в свинство, зато из расстройства своего худосочного непременно выжму мысль и еще раз удачно пожалею себя»!