1-350

__

…Скучно всем, пусто – всё от этого; в скуке совершается брожение собственной нечисти. Суетимся и не можем встать над мелочами…

Это я по себе сужу…

Да, скучает хорошее во мне, лишь изредка загорается – например, от лирики…

…Макар у Достоевского приукрашен – я знаю религиозных – ничего нет в их вере от Макара.

С таким равнодушием на свою же запись смотрю, словно хлеб превратился в камни…

«Верить в Бога»? – оно, конечно… - но не загорается сердце, как, например, на футболе или от похоти, или от обиды и злости!

«Искусством заниматься»? – загораюсь, причем постоянно, но всё это выливается только в мечты и планы – а я как-то устал уже мечтать…

…Легко задумаю, легко и брошу задуманное – обожравшись и ослепнув!

Лучше уж не дергаться, не мозолить глаза, не совершать нервных движений…

Утро всегда буднично и бесконечно.

Может, вся трудность в том, что надо в себе разобраться – через себя же всех людей понимаешь…

Итак, что же должно измениться? Поведение – в мелочах и стремлениях.

Не замыкаюсь, но если уж свободно время, то свободно оно для моих проб и размышлений.

…Чувство должно зародиться, но я его так сторожу, что оно не появляется…

Жизнь – скука и обыденность, поэтому в книгах вся жизнь и вычеркивается; создается даже впечатление, что ничего этого нет! Пожалуй, бывает, что и в жизни что-то происходит, но всё это страшно разбавлено скукой – не веришь даже в значимость своего поведения, в значимость событий…

А у Достоевского взбудораженность, взвинченность.

…Их вполне удовлетворяет обыкновенная фотография. Не надо им изысков. Ни на ноготь ничего не понимают в художестве и только преклоняются перед авторитетами…

…Начинал  и бросал чтение – не от скуки, а от вновь прихлынувшего, но давящего и томящего чувства.

«Блаженны…» – отдаться блаженству, в блаженстве творить! С людьми и в практических делах такое не получится, конечно, но и мгновения понимания – это тоже блаженство…

…Тишина так напряженна, что предпочитаешь включить музыку, говорить речь и что-то делать – где блаженство, там и грозное проклятие…

Хорошо, конечно, представлять длинную полосу дней, наполненных солнечными контактами с искусством…

Есть логика, есть интуиция, есть образ,  озарение и чувство…

Кстати, я настолько впечатлителен, что стоит мне подумать о болезнях, как у меня и самого вроде бы начинаются боли в указанном месте…. Восприимчивость необходима художнику -  воспринимается дар!

Несомненно, моё увлечение записями им кажется странным… -  даже кажется, что и в обыденщине они ждут от меня чего-то подобного – вынуждая  говорить с подчеркнутым здравомыслием!

…Вот Аркадий и Макар выказали идеалы, но книга в целом все-таки не таким духом пропитана. Достоевский не фальшивит и потому у него видно, что  сам-то он заражен миром…

Судить о государствах и прочем – не гордая ли это глупость…

…Вспоминалось как никогда – волнами, одно за другим…. Думал про любовь, про свои проблемы и идею свободы; страшно было думать про других людей – они равнодушные, омертвевшие, озверевшие, совсем чужие по духу – им я и моё не нужно. Впрочем, похоже, что эпоха искусства вовсе прошла – остается лишь для себя…. Я и сам вон к хоккею привязан…

Я описываю силу впечатлений лишь за счет употребления превосходных степеней, т. е. предельно примитивно.

Бывает, что столько приснится за ночь… - долго пришлось бы описывать – дольше самого сна! И в то же время сны описывать легко, потому что они эмоциональны и художественны…

Раз искусство способно к вмещению духовного вообще, то оно способно и к вмещению истинного духа. Т. е. само по себе искусство ни плохо, ни хорошо…

Если нет переосмысления, то нет и своего понимания. Надо же применять идеи в конкретной жизни, среди конкретных обстоятельств.

Недуховные люди ничего не знают о внутреннем горении и потому активны только снаружи, как будто истина нуждается в защите…