Комплекс неполноценности

                Одна и та же сила, обрушивающаяся бедствиями,
                добрых испытывает, очищает, отбирает, а злых отсеивает,
                опустошает, искореняет.
                Августин




Изольду Южную не любили с детства. В детском садике дети с ней не играли, отбирали игрушки, в младших классах обидно обзывали, в старших терпели, но некоторые, если не большинство, демонстративно не здоровались.

Всё время одна: уроки, книги, бытовые работы, рукоделье, горькие размышления…  Главная проблема девушки состояла в её дугообразных ногах.

Физические изъяны, и разного рода комплексы неполноценности, есть у многих, а если честно разобраться, то, в той или иной мере,  присутствуют  у каждого.  Они серьёзно осложняют  человеку  жизнь, делают её  более трудной, порой невыносимой.  Люди по-разному относятся  к своим дефектам, порокам, несовершенству. 

Одни смиряются, другие, - если это возможно, - пытаются упорно свои комплексы  преодолевать, третьи компенсируют ущербность и недостатки  воспитанием и формированием лучших качеств  характера, черт личности.

Ни один из этих методов Южной не подходил, она пошла своим путём.

Внешне девушка выглядела, достойной уважения, если не похвалы.  Смуглое лицо, - жгучая брюнетка, - физически развита, как говорят  в таких случаях, всё на месте. Глаза чёрные, умные, проницательные, злые. Нос с острым кончиком, слегка загнутым вверх. Речь медленная, тихая, с паузами, слова подбирает точные, убедительные, жестикуляция отсутствует. Говорит всегда безапелляционным тоном. На всё имеет свою оригинальную, часто верную, точку зрения. Дискутировать с ней бесполезно, разобьёт любые доводы, когда не хватает аргументов, начинает язвить. Свои эмоции  старается сдерживать, никогда не смеётся, - не было в опыте, - вместо редкого смеха,  прерывистые горловые звуки, напоминающие орлиный клёкот. 

После окончания техникума, по распределению попала в отдалённый районный центр. На новое место поехала с затаённой надеждой. Работала по специальности, жила в общежитии, на танцы не ходила, не курила, не пила; вела исключительно моральный образ жизни. Всё у неё шло, как по расписанию: работа, магазины, каморка.  Приготовить нехитрый ужин, прибраться, постирать, подшить, погладить, почитать на сон грядущий, лечь пораньше спать, - завтра на работу.

День да ночь - сутки прочь! Ждала своего часа, верила, что он придёт, готовилась…

На работе старалась быть в курсе текущих дел, всё запомнить, а память у неё была отменной, тренированной. Долгими вечерами, уже лёжа в постели, всю информацию за день подвергала тщательному анализу, отдельные детали выстраивала в логические цепочки. Кто, что собой представляет, кто с кем и как связан, взаимные симпатии  и антипатии, кто полезен  и чем, кто опасен.  Детально разбирала: характеры, привычки, достоинства и недостатки,  мелкие слабости коллег, традиции, неписаные правила  и порядки на предприятии…

За годы изгойства страдалица научилась добывать информацию чуть ли  не из воздуха, по обрывкам фраз, характерным опорным словам.

Последнее время серьёзно увлеклась психологической литературой, изучала жесты и мимику, почти в совершенстве овладела языком тела, который, как известно, на девяносто пять процентов говорит правду, в отличие от громких, заявлений и пустопорожней болтовни.

Однажды по дороге на склад она столкнулась с новым сотрудником,  молодым парнем, который неосторожно и с любопытством на неё посмотрел.  Изольда моментально изобразила улыбку и проявила весёлость, затем они обменялись несколькими простенькими фразками.

Рибушин работал водителем, на этот раз он привёз из областного центра новую аппаратуру и несколько бухт проволоки.

Александр был простой, стандартный в жизни парень, в людях не разбирался, всем верил на слово, этим его «достоинством» многие пользовались. Работал много, технику содержал в порядке, рвался в дальние рейсы, неплохо зарабатывал,  жил с матерью.

Прямодушный взгляд молодого человека, его очевидное простофильство, инициировали ход мыслей в голове смекалистой девушки.

«Паренёк недавно пришёл из армии, следовательно, ему необходимо в скором времени будет жениться. Раз он обратил внимание на меня, пусть на мне и женится, а почему бы и нет, это в его же интересах, пока  ещё по-большому  не разболтался и не начал, как все, пить. А то, что я повыше его и  немного старше, так это только  к лучшему. Надо юноше помочь  определиться…»

Когда будущий «жених» разгрузил машину и присел покурить, ловкая особа скромно, и даже застенчиво, подошла к нему, поболтали всего лишь о погоде, но расстались уже, вроде как, познакомившимися.

Теперь девушка всякий раз норовила «случайно» встретиться с простодушным коллегой, первая заговаривала с ним, была исключительно вежливой, многозначительно улыбалась. Во время одной из таких встречь, ей легко удалось склонить холостяка, пригласить её в кино на новый французский фильм.

Так завязалась  дружба кролика с удавом.

После просмотра третьей картины с эротическим содержанием, свободная барышня пригласила кавалера в гости,  поужинали с водкой. Утром взяла неискушённого мачо на испуг:  «Ты мне, кажется, ребёночка зачал!..»

В тот же день поделилась по секрету печально-радостной вестью с девчатами по общежитию. К вечеру все знали:  «Санёк-то, наш, оказывается, того… «заделал» девке, ну, теперь ему не отвертеться, пусть берёт добром, а не то мы…»

Рибушин, как человек порядочный, упираться не стал, - женился.

Впрочем, первенец родился не через девять месяцев, а только через год. Гипотеза о загадочном  зачатии оказалась ложной, - на то она и гипотеза, - но на соответствующих страницах паспортов  появились  аккуратные, чёткие  штампики. 

«В конце концов, кому какое дело, когда ребёночек родился, рано -  поздно,  главное, что он есть, да, вот же он славненький …  у-у…  какой замечательный ребёночек,  - девочка!  Что интересно: всё такое малюсенькое, крохотное, немного даже смешное, но настоящее…  Пре-лесть!..»

Надо отдать должное, хозяйкой Изольда оказалась идеальной, не зря долгие годы готовилась, терпеливо и упрямо ждала своего часа. И он, этот час, наступил.

Вот оно простое, обыкновенное, человеческое счастье, оказывается оно вполне реально и доступно!  И вовсе не так сложно его добиться, как с тревогой представлялось ранее;  всё точно также, как у всех, ничем не хуже.

После рождения второй девочки, руководство предприятия пошло молодым работникам навстречу,  выделило двухкомнатную, полублагоустроенную квартиру, в только что сданном доме, с водопроводом и  канализацией, но с печным отоплением. С дровами у счастливого отца двух славных малышек проблем не было, для него заготовка дров, - хорошо отлаженная дополнительная статья дохода, в этом бизнесе он приобрёл богатый опыт.   

Через пару лет, когда супруги обставили квартиру современной мебелью, приобрели всю необходимую бытовую технику: жить бы, да радоваться,   женщину,  словно подменили, человек изменился до неузнаваемости…

Ходит по квартире злая, постоянно  всем недовольна, придирается по пустякам, командует, где надо и не надо, - сущая бестия.

Муж в растерянности, не поймёт, что случилось с женой, не знает, что делать, как подойти, что сказать?..

Девчушки подрастали, такие  хорошенькие, забавные. Отец души в них не чаял. Подойдёт, бывало, смотрит умилённо, пальцами пошевелит:  -  У-тю-тю-тю… -  и дальше не знает, что ещё добавить к сказанному, как выразить отцовскую любовь, только одно: - у-тю-тю… да, широко, во весь рот, улыбается,  - млеет от счастья…

- Ты, грязнуля, сначала руки отмой, как следует, потом грабли распускай, воняют бензином. Отойди подальше, не пугай детей, растютюкался, как косач  на току…
 
- Руки мыты с мылом… - обиженно бубнит супруг и нехотя отходит…   «Чо, спрашивается, взъелась?..  Роды повлияли, чокнулась на одно ухо…»      

Постоянные наскоки и придирки объяснял тяжёлой женской долей,    запредельными нагрузками при родах, - «легче машину берёзы  погрузить, чем родить», - другого объяснения простодушный мужичок не находил.

А женщину, в самом деле, понесло, её стало не узнать, до этого,  относительно спокойная, мирная жизнь закончилась. Теперь жена ругала мужа за всё, по любому поводу и без, просто так, для профилактики, когда вздумается, - прихоти ради. Между резкими необоснованными выпадами  наступал период молчаливого недовольства с язвительными и несправедливыми замечаниями, оскорбительными обвинениями и обидными прозвищами. 

Иногда  склочница взрывалась и устраивала громкие сцены, даже не считаясь с малышками, в истерике забывала об их существовании. Открыла несчастному супругу тотальную бытовую войну.

Терпеливец  всё чего-то ждал, надеялся, думал,  пройдёт, «устаканится», но не проходило, а, наоборот, с каждым днём становилось ещё  хуже. В семейных  скандалах он даже не защищался, не оправдывался, - в чём оправдываться? - не обвинял, а только пытался успокоить обезумевшую скандалистку.

«Да, ладно, тебе, да, что ты, в самом деле!.. Всё грызёшь и грызёшь, самой-то не надоело? Кончай, хватит, успокойся…»

Такая беззубая реакция ещё больше распаляла домомучительницу, её бесило  непробиваемое, как ей казалось, терпение супруга. Ей хотелось, чтобы он не выдержал, взорвался, напился, устроил скандал, а ещё лучше, с битьём посуды. «Вот тогда я бы сдала его в милицию как бытового пьяницу и дебошира, а там-то ему бока, как следует, налома-ли  бы…»

Но муж не напивался, скандалы  не устраивал, посуду не бил, жену за волосы по комнатам не таскал. Сдать в милицию было не за что. «Прямо тюфяк какой-то, рохля, вышла за недоношенного, в тыкве полторы извилины и те прямые…»

- Давай, Александр, поговорим серьёзно, - обычно спокойно, неспешно  и даже торжественно, начинала анализ семейной жизни супруга.  - Это означало, что сегодня у неё приготовлен особенно вкусный, обильный обед.

Хозяйка,  с достоинством, сохраняя долгое молчание, неторопливо  накрывает на стол. Достаёт  из серванта хрустальные рюмки, тщательно протирает их белоснежным полотенцем, торжественно ставит бутылку «Экстры».

Кролик в очередной раз, - святая наивность! - верит удаву, готов к диалогу, поговорить серьёзно.

Чиннно усядутся за стол, выпьют по рюмочке, вроде как мировая,  только начнут закусывать и пошёл «серьёзный разговор». Весь разговор состоит в изложении мужененавистницы одних и тех же претензий и недовольств, выдумок и фантазий, которые она повторяет в очередной, - десятый, сотый  раз…

«Подруга» наливает своему избраннику вторую рюмку, - словно он здесь не живёт, а является квартирантом или пришёл в гости без приглашения - предлагает выпить: щедрая хозяйка угощает.

Но тот вторую рюмку не пьёт, помнит, с какой тревогой  ему постоянно  говорит мать: «Ты, сынок, вина не пей, она тебя нетрезвого посадить хочет…  чёрствая она, уродилась такой, - горбатого могила исправит…»

Саня  и сам это знал, поэтому дал себе  зарок, - дома больше одной рюмки не пить, хотя иногда до такой степени хотелось. Взял бы вот так бутылку, раскрутил её, да всю бы стоя из горла до дна и выпил, и дух бы не перевёл!

Далее шла заключительная часть «серьёзного разговора».

Садистка медленно и торжественно достаёт из комода нижнее бельё мужа, выстиранное, выглаженное, пропитанное ароматизатором, сложенное аккуратной стопкой. Церемонно подносит его обескураженному супругу и вручает так, чтобы он, сидя за столом, непременно взял пачку  в руки, стоит и ждёт: торжественный акт передачи маек, трусов  и  кальсон.

- На, держи, своё исподнее, всё, как видишь, в полном порядке, можешь пересчитать, мы с тобой люди взрослые, - подчёркивает слово «взрослые»,  -  давай не будем смешить людей, а по-хорошему.  Раз  мы не подходим друг другу, - до рождения детей вроде подходили, - разойдёмся благородно, как  в океане корабли, у нас с тобой разные курсы: тебе - на Север, мне - на Юг.

Слово «по-хорошему» в этих сценах было ключевым, дескать, как подобает «взрослым людям».

Легковерный человек сидит с опрокинутым лицом, в очередной раз попал в ловушку, тупо соображает, такое уже было, но всякий раз, словно удар ломом.

Фурия в этот кульминационный момент, напротив, само смирение, стойкая женщина готова мужественно вынести удар коварной судьбы, ей, конечно, тяжело, она страдает, но во имя главной цели в жизни, во имя благополучия детей, она готова выдержать любые испытания…

Мужику сейчас  хочется зашвырнуть всю эту кучу накрахмаленного белья куда подальше, треснуть со всей силы кулаком по столу, да так, чтобы всё со звоном посыпалось на пол. Перевернуть к чёртовой матери этот сраный стол, растоптать все яства, распинать закуски во все стороны, а ноги потом о скатерть вытереть.

Испонительница заглавной роли семейной драмы сидит и медленно вкушает, продолжая лениво выговаривать безропотному супругу гадости. Говорит о том, что он слюнтяй и неудачник, что в жизни он не хозяин, - как настоящие-то мужики, - и вообще он не мужик. Такое дерьмо никому не нужно, остаток жизни он проживёт бобылём и скоро сопьётся, такие недотёпы,  и пентюхи всегда кончают под забором, как покойный плотник дядя Боря. Она говорит ему, что он официальный идиот, так как природа недодала ему двух шариков…

- До сих пор не могу понять, какой же я была дурой, что согласилась выйти за тебя. Невооружённым глазом видно, что ты мне не пара, несчастный аршин с кепкой, как только тебе удалось меня охмурить, на что, спрашивается, позарилась?..

Отвергнутый Рибушин мог бы возразить, что всё как раз наоборот, но понимает, - бесполезно.

Сидит мужичок понуро в своей квартире, как бедный родственник, квартирант или пассажир на вокзале, держит стопку нижнего белья на коленях, но последний аккорд: - ты меня не устраиваешь, как мужчина, - заставляет его резко вскочить.

Хватает спортивную сумку, швыряет в неё, как попало, бельё и, выругавшись на прощанье, в очередной раз уходит на постой к матери…

Уйти-то он, уходит, но в запой  почему-то не впадает, не торопится пойти по стопам дяди Бори.

Другой, глядишь, и в самом деле, от такой жизни запил бы, а Саня - нет, он едет в лес, на рыбалку. Ходит одинокий человек  по топким берегам с удочкой на комарах и мошкаре и даже не замечает их, тяжело ему, не заслужил он всего этого.

Отвергнут, вычеркнут, забыт, нет семьи, своего дома, дети, словно не его,  беззащитные крошки, жалко малышек, себя…

Чёрт знает что! Запутался он в этой жизни окончательно, и поделиться не с кем. Да и кто поймёт чужое горе!..
 
«Как же устроена эта проклятая жизнь, - и дана-то один раз, на короткий срок,  - если в ней такое может происходить? Почему всё так, почему именно со мной?..  Где, правда, где справедливость, где выход?..  И есть ли выход вообще? »

Проходит два-три месяца.

К свекрови, без тени смущения, является Изольда и начинает пожилому человеку объяснять, что во всём виноват её непутёвый сын. Он вырос  эгоистом, неблагодарный, ничего не ценит, а ещё чересчур мнительный, обидчивый, как маленький  ребёнок, не любит, когда ему говорят правду в глаза.

Разъясняет,  умудрённому жизненным опытом человеку, банальные истины: что жить надо семьёй, стараться подстраиваться друг к другу, думать не только о себе, а, в первую очередь, о детях, иначе не надо было их заводить. Они ни, в чём не виноваты, малышкам нужен отец, ей одной тяжело…

Свекровь с невесткой не спорит, знает её сумасбродный, злобный  характер, молчит, тяжело вздыхает, только и скажет:

- Ты всё время мутишь воду, сначала прогонишь, потом зовёшь…  Сама не живёшь и ему не даёшь; только нервы треплешь, всё детями прикрываешься…   Хватит травить душу! Определитесь окончательно, стыдно людям стало в глаза смотреть…

- Вы с ним, Парасковья Васильевна, поговорите как мать, может он хоть вас-то когда-нибудь послушает, скажите ему, что я приходила, зла на него не держу. Вразумительно с ним так поговорите, что же поделаешь, если он у нас  с вами такой несамостоятельный, ему всё время подсказывать  надо, учить, раз уж не научили с детства…

Бывает, придёт к ним поздно вечером, когда Саня уже дома, вернулся с рейса. Говорит, в общем, правильные слова о родительском долге, что деньги и рыба, которые он приносит, ничего не решают, дочерям нужен отец,  а эти  унизительные подношения, - попытка откупиться, уйти от родительской ответственности и тому подобное…

Особенно напирает на «родительскую ответственность». Бывает до такой степени войдёт в раж, что не может остановиться, теряет над собой контроль.  Казалось бы, человек пришёл мириться, на самом деле, устроить очередной  скандал.

Чтобы иметь жертву для нападок и издевательств под руками, начинает охотиться за мужем, выслеживать его, чтобы поговорить наедине.

Сколько у человека сил, энергии, на что они уходят?..

- Ты зря на меня, Саша, обижаешься, дуешься, как маленький, я хочу как лучше, на тебя у меня обиды нет. Зашёл бы  хоть навестил крошек, посмотрел, будешь ведь когда-нибудь старый, вырастут, признавать не станут, «отец», называется. Бедненькие, стали у меня спрашивать: «А где наш папа? Он уже умер или его зарезали?» Мне вот шкаф надо переставить, стыдно при живом муже, просить соседей, всё одной приходится, тяжело,  должен понимать, я же женщина… 

Саня какое-то время колеблется, размышляет. «Вот опять, и смех, и грех,  шкаф переставлю и пошёл как оплёванный, супруг называется, но и жить так,  до следующего концерта, три-четыре месяца, и снова всё, как прежде …»

Страшно ему, тяжело, выбит человек из колеи, - между небом и землёй, -  не хозяин он в этой жизни. «Да какая это жизнь! Не женатый, не холостой, есть у девочек папа, - вот уже как говорят, - нет у девочек папы? Маленькие пока,  ещё не понимают, а что дальше?..»

А ведь разобраться, дело молодое, какие ещё годы, надо бы и сходить куда-нибудь, расслабиться, сейчас  с этим проблем нет, свободное общество, нравы упростились. Но опять же, городишко небольшой, тут, же  всё узнается, поползут слухи, - «у неё на то,  и рассчёт, -  так раздует…»  Он и в этой ситуации не хочет давать повода для провокаций. Всё терпит мужик, даже не верится, что в наше время могут быть ещё такие терпеливцы.

И вообще, бывают ли в жизни такие терпеливцы?

Больше всех, наверное, страдает  мать, старая, больная женщина  жалеет сына, но как повлиять на его несчастную судьбу, чем помочь - не знает. Этого никто не знает.

Садистка постоянно держит объект под контролем, словно на поводке, не отпускает от себя. Верховодице,  кажется, что её господство безгранично и бессрочно.

У неё  самой  всё благополучно: работает по-прежнему добросовестно и ответственно, в доме достаток и порядок, девочки устроены в садик, всегда под присмотром: накормлены, одеты, обуты, здоровы. По вечерам хозяйка, не покладая рук, стирает, гладит, чистит, моет. Домашняя работа ей не в тягость, она к ней давно привыкла. Более того, она даже получает своеобразное двигательное удовольствие от этих рутинных дел, словно зарабатывает дополнительные очки, - моральное право для будущих упрёков и обвинений  в адрес «непутёвого супруга».

Прямо не женщина, а настоящий образец  домовитой хозяйки.

Регулярно стала покупать бытовую технику, посуду, предметы роскоши: стиральную машину последней модели, чайный сервиз, хрустальные вазы, ковры. Появилась настоящая мания приобретательства, беспрестанно  всё несёт в дом, улучшает быт. Только подумать, человек работает, ведёт хозяйство, растит и воспитывает двоих детей, мужественная женщина, стойкая, несгибаемая, целеустремлённая. Есть у неё муж, да что толку, вечно где-то болтается, такому только клопов давить. Одна фамилия чего стоит, не муж, а так, недоразумение, подросток слаборазвитый, детский ум во взрослом теле.

Дьяволица изводила несчастную жертву с особой изобретательностью, не давала ей никакого покоя.

Это напоминало рыбную ловлю профессионала, когда на спиннинг попался крупный сом, и опытный рыбак не стремится форсировать события. То подтянет рыбину к лодке, то отпустит её на всю длину лески и так, несколько часов без перерыва, а какое острое удовольствие  он испытывает в это время? Когда, наконец, сом, хоть он большой и сильный, - утверждают, что сам людоед,  - измотается окончательно, рыбак без особых проблем, подтянет его к лодке, поднимет над поверхностью воды и стукнет деревянной  колотушкой, - у поморов она называется кротилкой, - в определённую точку на голове.

Далее начинаются приятные  минуты триумфа: процедура измерения, взвешивания добычи, обязательное фотографирование восторженного  победителя с трофеем на память.

Но этого праздника может не случиться, если допустить малейшую  ошибку в вываживании, для этого нужно иметь терпение, твёрдый характер и профессиональные навыки, иначе рыбина порвёт леску и уйдёт на глубину.

Мужики в гараже неоднократно советовали молодому коллеге провести дома профилактику. «Да плюнь ты, Сашка, на ухо! Возьми как-нибудь в лес, а там накостыляй, как положено, сразу шёлковой станет, вот увидишь. С лесу приди, ляг спать, она придёт с милицией, а ты ни причём, свидетелей нет, все знают, живёте плохо, вот она и решила тебя оговорить. Шевели мозгами,  дальнобойщик, житейское дело, - не ты первый, не ты последний…»

Саня молча, выслушивал добрые советы бывалых мужиков, но отвергал их целиком и полностью, к Изольде они не подходили. «С ней только свяжись…»

Простодушный мужичок от такой нелепой жизни и о своей-то жизни забыл. Он не помышлял ни о разводе, ни, тем более, о повторной женитьбе. А годы шли, человек элементарно пропадал…

Мужененавистница всё время для контроля поддергивала поводок,  ждала, когда же, наконец, жертва взорвётся? Способен ли этот рохля взбунтоваться, как долго эта размазня будет терпеть? А может как раз всё наоборот, роль жертвы  малохольному нравится, давно смирился, ну, тогда так ему и надо. Главное, ей комфортно, она повелительница;  живёт свободно, ни, в чём себе не отказывает, всё, что ей надо, у неё есть. А этого олуха ей нисколько не жаль, а чего его жалеть, кретин,  раз не может постоять за себя, пусть терпит, мазохист несчастный.

Все задачи для себя она давно решила.

Официально замужем, есть законные дети, благополучно  растут и развиваются, вполне приличная  квартира, обстановка, стабильная, хорошо оплачиваемая работа, неплохие, по устной договорённости, алименты.

Более того, уже появился личный счёт в банке; дров у неё заготовлено на несколько лет вперёд. Что ещё надо?

«Жить с этим уродом, ложиться под него и слышать как он сопит?..  Спасибо! Наслушалась, хватит!..  Итак, долго терпела, все эти годы унижалась, насиловала себя, принесла молодость в жертву, ради чего?..»

Злая женщина на беспомощной жертве вымещала многолетние обиды, тоску, одиночество, горечь, страдания…

Весь негатив с годами откладывался, накапливался, цементировался  и превратился в тяжёлый груз. Душа человека оказалась полностью замурованной. Через отвергнутого, несчастного,  в действительности  ни, в чём не повинного человека, она словно возвращала долги  своим обидчикам, обществу, всему свету…

Каждый новый день делал её ещё злее и гаже, за последние годы она стала настоящим воплощением зла, сама это чувствовала: процесс зашёл слишком далеко и стал необратим. Роковая черта перейдена, обратной дороги нет, она как бы всё глубже и глубже зарывалась в навоз.

Наконец, Рибушин созрел.

После очередного: «разойдёмся по-хорошему»  и  комплекта, безупречно выстиранного  и выглаженного  белья, он подал заявление на развод, который, на удивление, как-то быстро и состоялся.

Судья оказалась человеком объективным, дала развод без проволочек,  -  город небольшой, все обо всех всё знают, семейная драма длилась годами…

Такой  наглости от супруга Изольда никак не ожидала. Она и не подозревала, что  у «аршина с кепкой» появилась женщина. Люди, словно сговорились, никто с ней по этому поводу даже ни одним словом не обмолвился: - редкое единодушие!

Новая подруга, киоскёр «Союзпечати», в своё время съездила отдохнуть в Новый Афон, теперь воспитывала  сынишку.

Заигралась интриганка, уверовала в пожизненную роль повелительницы, вошла во вкус, потеряла контроль над ситуацией и просчиталась.

Что делать с чёрной энергией, которая сидит в душе и не даёт покоя?  Срочно нужен новый объект-жертва…


Работала у них оператором одна молодая, поверхностная, не в меру общительная, неутомимая хохотушка. Вероника жила гражданским браком с Пешковым, который ради чудесной части жизни бросил семью, - седой волос в бороду, бес в ребро.

Интриганка стала наводить мосты, настойчиво устанавливать контакты с  ветреной пустомелей. Зачастила к ней на чай с дорогими конфетами, свежей выпечкой собственноручного изготовления. За чаем умело строила беседу: здраво рассуждала о жизни, политике, людях, хозяйских проблемах, удивляла своей информированностью, эрудицией.

 Так как сотрудницы работали по сменам, однажды пригласила подругу в гости, посмотреть, как она живёт. «Посидим, поболтаем, расслабимся в домашней обстановке…»

Так между женщинами-единомышленницами завязалась дружба.

Придёт Вероника к Изольде к одиннадцати часам утра, кругом чистота, уют, никто не мешает,  все на работе, а у них законный выходной. Угостятся подружки бутылочкой винца, попьют кофейку с удовольствием, а после него чайку, потому что кофе не утоляет жажду.

Наговорятся от души, всё переберут, всё обсудят, и что очень важно,  у них полное единомыслие по любому вопросу, а это особенно усиливает ощущение комфорта от общения с приятным человеком.

Встречи приятельниц стали регулярными, чуть ли не обязательными. Стоит Веронике в свой отгул не сходить в гости и не выпить для души,  то и выходной, не выходной, а как день обычный, прошёл бесполезно, можно сказать, пропал бездарно.

Всякий раз, во второй части застолья, когда после выпивки наступало желанное блаженство,  -  хозяйка поднимала главную тему посиделок: о мужиках-козлах, не жалея чёрной краски для их словесного описания. 

«Они в сто раз тупее нас женщин, о женщине позаботилась сама природа, спасибо ей за это. Нам надо знать свою настоящую цену и планку ни в коем случае не опускать.

Какой прок от мужиков? Да, никакого. Все они бездельники, лентяи и потребители, дома делать ничего не умеют и не хотят, любят, чтобы за ними всё время ходили, ухаживали, да подтирали. Постоянно нагло врут, на каждом шагу обманывают, домой не спешат, деньги отначивают, всё время норовят сходить налево…»

Под сладкую наливочку и листовой чай с дорогими конфетами, в голову подруги с генетической  несерьёзностью в словах и поступках, внедрялась мысль, жить одной - в сто раз лучше.

«При любых обстоятельствах, мы всегда будем жить припеваючи, а вот они без нас пропадут, и, в конечном итоге, тупо сопьются, примеров хоть отбавляй…

Ты же сама видишь, какая благодать: во всём себе полная хозяйка, что хочу, то и делаю, полная свобода, абсолютная независимость…

А ради постели-то, так, чего-чего, а этого добра полно, на ночь любой прибежит, только свисни…  Мы с тобой, дорогая, ещё выбирать  будем… Вот так, милая!»

И всё в таком ключе…

«Получается, что им всё можно, всё дозволено. А почему нам нельзя? В силу отживших, замшелых традиций, мы должны лишать себя радостей? Жизнь коротка, она должна быть, безмятежна,  а чтобы не утратить к ней вкус, надо всегда действовать решительно. Любая женщина имеет право на личную жизнь, свои бабские радости…

Скажу прямо  о главном: нельзя зацикливаться на одном, это скучно,   умные женщины никогда не зацикливаются, потому что умные. Другие времена  настали, вспомни, в каком веке мы живём?»

Человек с водевилем в голове созрел.


Однажды на посиделки к подругам невзначай забрёл хороший знакомый Изольды, - профессиональный бабник, - некто Брызгалов, долговязый балагур из династии потомственных  рабочих Борисоглебского мясокомбината, ныне работающий на местном предприятии данного профиля. 

Злые языки упорно утверждали, что он на бойне регулярно пьёт свежую телячью кровь из трёхлитровой банки!

Блудливый тип умел пустить пыль в глаза, легко находил общий язык с дамами, привыкшими к нехитрому заигрыванию.

Выпили за знакомство, поболтали  о чём-то, посмеялись,  захмелели, наспех пококетничали. Хозяйка неожиданно встрепенулась, собралась  и поспешно ушла, невнято объясняя, что-то на ходу…

Собутыльники поспешно допили спиртное и, не тратя время даром,  обласкали друг друга…

К развлечению легко привыкнуть, квартира сводницы стала надёжной явкой. Вероника ликовала от восторга, бытовой роман, положил конец гражданскому браку с седовласым  Пешковым…

Спустя месяц, временный ухажёр тихо исчез, так же незаметно, как и появился. А любвеобильная Вероника разгулялась, её уже было не остановить. Стала изрядно попивать, появились многочисленные любовники, которые  настойчиво осаждали доступную женщину прямо на работе.

Начальству это не понравилось, после нескольких предупреждений, оператора «с водевилем в голове» уволили…


Как-то раз, в один из летних дней, в шести километрах от города произошло дорожно-транспортное происшествие. Старенькие «Жигули» врезались в КамАЗ с прицепом,  за рулём легковушки сидела Изольда Южная.

В безобидной ситуации, при обгоне фуры, она резко увеличила скорость и  выехала на полосу встречного движения. Удар оказался настолько сильным, что смерть наступила до прибытия «Скорой помощи».

Водитель грузовика отделался ушибами и сильным испугом, но все его действия в данной ситуации ГАИ признала правильными.

После похорон мать Изольды Елена Павловна увезла детей к себе в Астраханскую область.


Тяжело быть инвалидом, увечным человеком, иметь физические недостатки, но в сто раз хуже стать моральным, нравственным  уродом. 

Недостаток, который невозможно исправить, умные люди компенсируют своей добротой и терпением, чуткостью и отзывчивостью к окружающим, стремятся быть нужными и полезными людям.

Так раньше в деревнях жили физически ущербные люди.

Ходят по селу кособокая баба или хромой старик, а на их недостатки никто не обращает внимания, - их не замечают, - давно привыкли, потому что знают, у этих людей есть свои неоспоримые достоинства, качества более высокого порядка.

«Вон, вон, смотри, наша Уля пошла,  корову встречать, - говорили, бывало, бабы в деревне Пельяки. - Надо бы сбегать, проведать, как она там, давно  не была…»

И люди шли по зову сердца к кривобокой Ульяне Макаровне Родимовой: одни за советом, другие, просто так, - лясы поточить…

А всё потому, что приветливая, никогда не унывающая, умная Ульяна Макаровна любого гостя доброжелательно встретит, внимательно выслушает, не откажет в просьбе, а если надо, даст толковый совет, поддержит морально, да ещё обязательно насмешит, - дар у неё был такой от Бога.

Людям с ней всегда было легко и просто.

Когда Уля умерла, вся деревня от мала, до велика, пришла проводить её в последний путь.

Мужики на погосте с суровыми лицами кряхтели и подкашливали в кулаки, бабы всхлипывали, крестились и уголками платков вытирали глаза.

Все понимали, что сейчас они прощаются с символом своей маленькой деревеньки, навсегда потеряли человека-совесть, которого отныне им будет не хватать.

И никому, даже на мгновение, не пришло в голову вспомнить Улин недостаток, как теперь принято говорить: комплекс неполноценности.


Два подхода к решению похожих личных проблем, две судьбы: долгая и  счастливая, оставившая светлую память в сердцах людей; короткая и трагичная, с нелепым уходом в небытие, и скорым забвением.

1971


























 


Рецензии