Глава 22. На вкус и цвет товарищей нет

            (Рассказ Сабира Усманова № 3)

Год заканчивался обычным подведением прудовых и личных итогов. - причём трудовые были намного ярче личных. Впрочем, и те и другие  притянуты к определённому уровню — за уши. Спросите о чём это я? Да о приписках — о них проклятых.

Больше трёх лет работаю начальником ПМК №31 треста «Облколхозстрой», и всё пытаюсь привыкнуть, что в строительном производстве приписки — необходимое зло.
Первое время пытался бороться с этим по наивности своей, как популярно объяснил мне тесть Рашид Камалович, убеждая в несовершенстве строительных норм и правил.

-Как можно подчинятся им? - не понимал Камалов. - Когда часто готовый объект комиссия не принимает в эксплуатацию из-за какой-то мелочи, которая не имеет принципиального значения для жизни человека?... Почему в таком случае не воспользоваться хорошим отношением к тебе вышестоящих товарищей и не надавить на несговорчивую комиссию? Хотя чаще всего даже этого делать не нужно: у нас люди работают понимающие и сговорчивые — достаточно просто ублажить их хорошим приёмом, угощением, небольшим «подарком» и всё будет, как надо.

Так вот и сдаём с недоделками и жильё, и сельскохозяйственные объекты, и дороги, и коммуникации: где ещё вода не подведена, где газ, где хромает качество отделочных, а то и общестроительных работ, где не до конца доведено отопление и прочее, прочее...
Квартал, полугодие, год  - проценты, план, премии. Хочешь быть передовым, хочешь быть в почёте — гони, гони, гони, или делай приписки. Второе проще и почти ненаказуемо, тем более, когда тесть второй секретарь Обкома.

Сначала боязно, потом — противно, а потом уже начинаешь воспринимать, как должное.
-«Ничего, в следующем месяце все недоделки устраним, всё доделаем!» - заглушаешь свою, уже слабо копошащуюся совесть, постоянными оправданиями. Становишься заложником порочной системы, и уже не  ощущаешь себя виноватым, оправдываясь тем, что так делают все.
-Не бери в голову! - твердят «друзья» и покровители. -Жить нужно легче! Жить нужно веселей!

На тему приписок и недоделок у меня был неоднократный разговор  с отцом, ведь он, можно сказать, потомственный строитель: его отец, мой дед, был известный усто (мастер) каменщик, и с малолетства приучил к этому делу своего сына. Да и я, его внук, пошёл в строительство по примеру отца.
-Этот бич нашей профессии, - признался отец, - наверное не исчезнет никогда. С ним трудно бороться, как с ветряными мельницами, но от него можно обезопаситься.

-Каким образом? - не понял  тогда я.
-На каждый  такой случай ты должен иметь  распоряжение,  лучше письменное. Это послужит гарантией, пусть и слабой, не особенно надёжной, но, пожалуй,  единственной в этим случае.
С тех пор я начал собирать все, казалось бы незначительные, бумажки: записки, частные распоряжения и указания, порой на  мелких клочках бумаги, написанные небрежно, второпях, с ошибками, ЦУ (как у нас говорят: ценные указания).

У меня даже сохранилась магнитофонная запись, где Камалов распекает меня в непослушании и нерасторопности.
Получилось как-то само-собой: я ремонтировал дома магнитофон, и тесть, взбеленённый каким-то моим «промахом» отчитывал «непутёвого зятя», и я нажал кнопку «запись» даже не надеясь на то, что она получится. Получилась. И довольно чисто получилось: голос вполне узнаваем. С тех пор храню кассету  с записью пуще глаза.
У меня уже собралась целая папка таких документов. Заветная папочка хранится в сейфе моего кабинета, как говорится, на всякий пожарный случай.

Очередной год пройден с «неплохими достижениями» - моя ПМК одна из первых в области. К нам приезжают на  экскурсии, приезжают перенимать опыт. Поговаривают в открытую, что во многих структурный подразделениях нашего треста намного хуже.
Не знаю так ли это на самом деле — никогда не сравнивал показатели, ведь дел хватает и без этого. Да и на таких показательных экскурсиях никогда не бываю, потому что знаю: показывают обычно не те объекты, которые после сдачи ещё, как минимум месяц-полтора доделывают, а те, которые уже доведены до ума.

Мой главный инженер, Бахтияр Кудратов, уверяющий в полном своём дружеском расположении, радуется итогам, вполне искренне, вызывая у меня кривую улыбку:  многовато на этот раз недоделок. Видно, что из-за частых поездок в Ташкент, я упустил вожжи, и Кудратов этим воспользовался. Потому и радуется, надеясь, что вся власть постепенно перейдёт в его руки.

Вот и эта улыбка, с которой он уговаривает меня отметить праздник  в его компании — слишком слащава, и не кажется такой уж искренней, какой он хочет её представить.
-Знаешь, Сабир-ака, какие хорошие люди будут?!... Какая весёлая компания. Честное слово — не пожалеешь!... Тем более праздник намечен не на 31-ое, а на тридцатое...  Бассейн. Сауна. Приятная беседа... Музыкантов специально приглашаем. Танцовщиц — самых лучших!... Джигиты давно хотят с тобой познакомиться...

Видя моё сомнение, Бахтияр продолжает настаивать:
-Ну, хватит ломаться, Сабир-ака, что я тебя, как кизимку (девчонку) уговариваю?! Тебе не надоело возле своих родственников  крутиться?  Я понимаю: большие люди! Но ведь они не из нашего времени — из прошлого... Скучно, наверное, из года в год всё одно и тоже: одни и те же лица, одни и те же разговоры, одни и те же шутки?... Да к тому же 31-го ты сможешь встретить Новый год в кругу семьи...

Внимая сладкоголосым  речам Бахтияра, я начал думать, что в чём-то он прав: предстоящие праздники меня совсем не радовали. Я бы с удовольствием уехал к родителям в Ташкент, но тесть посчитает это за личное оскорбление, и тогда... Страшно даже представить что будет после моего возвращения назад в Фергану. Тогда уж лучше не возвращаться совсем!
Видимо, поэтому настойчивость Кудратова делает своё дело, и я соглашаюсь на его предложение.

-Ты хотя бы скажи, кто там будет? - интересуюсь я.
-Это наш сюрприз! - широко улыбается он. -  Уверяю тебя: все сплошь молодые и культурные люди!
-Не обманываешь? - сомневаюсь я. - Ты знаешь Камалова: он не простит, если его зять попадёт в плохую компанию!
-Ну, что вы, Сабир-ака?! Обижаете! Компания, что надо — высший сорт! Вы мне ещё спасибо скажете, что познакомил вас с такими людьми, и потом будете с ними все праздники проводить. Фирма веников не вяжет!
-Ну, смотри, фирма! - смеюсь я, излюбленному выражению Кудратова. -Если веник окажется помелом — я тебя отблагодарю соответственно...


                *      *      *

Тридцатое число подкралось незаметно, ничего не сказав мне своим наступлением. Если бы ни главный инженер, который слишком хорошо помнил о нашем недавнем разговоре, я бы, наверное, ничего не вспомнил.
Бахтияр заявился ко мне в кабинет в половине девятого и расплылся в заискивающей улыбке:
-А вот и я! Вы готовы,  Сабир-ака?
-Даже не знаю, - ответил я, без особой радости вспоминая своё недавнее обещание.
-Да не сомневайтесь вы! Гарантирую: вам понравится!

-«Фирма — гарантирует!» - улыбаюсь я мысленно, махнув рукой на все сомнения.
И мы едем в зону отдыха для высокопоставленных лиц, куда обычным людям вход категорически запрёщён.
Милиционер, завидев Кудратова, отдаёт ему честь.
-О, Бахтияр-ака, - удивляюсь я, глядя на инженера, - вы здесь популярны.
-Приходится бывать, - скромно реагирует он, - иногда...

-Какой же вы скрытый, Бахтияр-ака!  - потешаюсь я на полном серьёзе. -Столько лет мы с вами работаем, а я до сих пор не знал, что вы такой большой человек!
-Это друзья у меня — большие люди, а я так..., - скромничает Кудратов.
-И сколько же этих больших людей... Будет сегодня? - делаю попытку узнать с чем сегодня предстоит мне столкнуться.
-Человека четыре-пять... Да ещё женщины.
-А, что женщины — не люди?
-Не обижайтесь, Сабир-ака, - оправдывается Кудратов, - вы же знаете: я не умею так хорошо говорить, как вы. Вот опять сказал не то... Не обращайте на меня внимания.

Наконец, машина въезжает под навес, и мы с Кудратовым направляемся к ярко освещённому одноэтажному зданию, расположенному рядом.
С правой стороны от входя стоит раскидистая, богато украшенная ель, вся в сиянии огней, гирлянд и игрушек.
-Какая большая! - удивляюсь я. - Почти такая же, как на площади.
-Здесь каждый год такую ставят, - поясняет мой спутник.
-Для  чего? - не понимаю я. -Разве здесь бывает так же много народа, как на площади?
-Как для чего?! - протестует Бахтияр. - Для престижа!

Не обращая внимания на моё удивление, Кудратов подходит к двери, широко распахивая её  предо мной. Мы попадаем в фойе, которое настолько ослепляет своей иллюминацией, что я невольно прикрываю глаза рукой.
-Думаю, нам сюда, -  предполагает Бахтияр, направляясь к двери, расположенной по правую руку.
И не ошибается: до моего слуха доносится приглушённая музыка и непонятный шум, словно жужжит рой пчёл, настойчиво ища выход.

Перед глазами открывается небольшое помещение со шкафчиками вдоль стен и длинными, узкими лавками перед ними.
-Ау? - довольно громко произносит Бахтияр, обращаясь к полуоткрытой двери. -Мы уже здесь.
-Кто это мы?! - словно из преисподней,  возникает зычный голос.
-Бахтияр Кудратов и Усманов Сабир, - заискивающим голосом сообщает спутник, слегка наклонившись вперёд, как в поклоне.
-Раздевайтесь и присоединяйтесь! - командует голос.
-Сабир-ака, - понижает голос подхалим, - вешайте свои вещи вот в этот шкафчик.
-Раздеваться обязательно? - интересуюсь я.
-Так сауна же, - улыбается в ответ Бахтияр. - В одежде не принято.

Когда дело доходит до нижнего белья я возмущаюсь:
-Как и это снимать?!
-Так есть же простыня, - поясняет Кудратов, заворачиваясь в белый материал, как в саван.
-«Ох, и не нравится мне такое облачения, - рассуждаю я про себя. - И непривычно, и не прилично».
-Вам помочь? - любезно предлагает Кудратов, наблюдая за моими неумелыми действиями.
-Ещё чего?! - протестую недовольно я, заворачиваюсь в белую тряпку, как в кокон.

За приоткрытой дверью оказался небольшой кабинет со столом на 10-15 человек, заставленный напитками, всевозможными закусками и сладостями.
Облачённые в «саваны» мужчины, до этого, видимо,  приятно беседующие, при нашем появлении, разговор прекращают, с любопытством уставившись на нас, точнее — на меня.
-А вот и мы! - объявляет Кудратов. - Привет честной компании... Разрешите представить вам моего начальника и друга  Усманова Сабира Усмановича.
-К чему так официально? -  не понимаю я. - Просто Сабир Усманов.

Кудратов, не слушая мою поправку, продолжает церемонию знакомства, начиная со жгуче-чёрного джигита, восседающего как бы во главе «честной компании»:
-Мавлянов Вахоб.
Я хочу по обычаю подать руку, но представленный только слегка наклоняет голову, словно не замечая моего дружеского жеста.
-«Ага, - думаю я, - значит тут не принято подавать руку нижестоящим, ведь, как мне помнится, Мавлянов Вахоб — это сын шефа моего тестя, о котором он прожужжал мне все уши, ставя его в пример».

От «примера» Вахоб переходит дальше:
-Хаким Раджабов.
Второй представитель «местной элиты» оказывается более покладистым, а, возможно, не таким высокопоставленным, как первый, потому, улыбаясь,  подаёт мне руку, и я пожимаю её крепко и решительно.
-А я Алиходжаев Анвар! - представляется третий представитель — высокий, стройный джигит, с шикарной шевелюрой и красиво подстриженными усиками.
И я сразу вспоминаю многократно слышанные рассказы о местном Казанове  - Алиходжаеве.

-«Так вот ты какой местный герой-любовник?» - рассуждаю про себя.
А вслух говорю:
-Наслышан, наслышан! Здравствуйте, Анвар-ака. Очень приятно познакомиться.
-Давайте без надоевшего ака? - предлагает тот, подавая руку. - Между друзьями мы обходимся без этих приставок.
-Хуп майли! - соглашаюсь я. - Без приставок — так без приставок.
-Присаживайтесь друзья, - предлагает Мавлянов, - арак выдыхается.

Не спрашивая будем ли мы пить водку, или нет, Мавлянов разливает бутылку запотевшей водки по гранёным стаканам и произносит:
-За знакомство!
-За знакомство, - поддерживает нестройными голосами остальная компания, отправляя содержимое стаканов с таким видом, словно  пьёт обычную, или в крайнем случае минеральную, воду.
Видя моё колебание, Мавлянов усмехается:
-Что так, Сабирчик?  Не привык, или брезгуешь?
Внимательно смотрю в главное лицо этого «праздника», явно ощущая вызов. И принимаю его.
-Ни то, и ни другое — отвечаю просто, как можно шире улыбаясь.

-А что же третье? - удивляется Алиходжаев, соображение, которого, как видно, способно манипулировать только в пределах первых двух цифр.
-Первое! - поправляю я твёрдо, не отводя взгляда. - Первое, а не третье: Я — Сабир Усманов: не Сабирчик, и не Сабирка.
-Примем к сведению, - отвечает  лицо  номер два,  пытаясь смягчить обстановку.
-«Зря стараешься «миротворец»! - протестую мысленно. - Я всё равно не уйду отсюда до тех пор, пока не узнаю зачем меня пригласили»
Что это было сделано с определённой целью, сомневаться не приходится.

Стакан водки я опрокидываю так же — залпом, как и гостеприимный хозяин.
-Молодец, счастливчик, - произносит Мавлянов. - Знай наших!
-Почему счастливчик? - интересуется Кудратов.
-А разве нет? - всё с той же, неприятной усмешкой, отвечает Вахоб. - Жена красавица, трое сыновей, тесть — второе лицо в области...  И всё само-собой в руки упало, как спелое яблочно с дерева.
-Вам, Вахоб-ака тоже грех жаловаться,  - заискивающе реагирует Бахтияр, - Отец — первое лицо в области,  жена — дочь главного прокурора,  и тоже, как у Усманова — трое детей.

-Вахобу всё дано с правом рождения! - протестует Раджабов. -А Сабиру — всё свалилось с неба.
-Он, что виноват в этом? - пытается защитить своего начальника  Кудратов.
-А мы и не обвиняем, - отвечает Вахоб. - Мы радуемся за него...
-Спасибо, - отвечаю, как можно учтивее. - Я так и понял.
-Закусывайте, закусывайте, друзья! - суетится Анвар. - Мы пришли сюда болтать, или расслабиться?
-Прав Анвар — прав! - вступает «миротворец». - Я лично сегодня хочу расслабиться по полной: трудная неделя выдалась!

-Бабы заездили? - усмехается Мавлянов.
-Не они меня — я их! - хохочет «Казанова», некрасиво обнажая два ряда крупных зубов.
-Жеребец! - с завистью произносит Раджабов. - И как ты везде успеваешь? И жена, и девочки, и дамочки...
-Таким уж я уродился! - с гордостью отвечает Алиходжаев.
И добавляет, кося глазами на первый номер:
-Не я один такой шустрый! Среди нас есть ещё один молодец — хоть куда...

-Давайте лучше, друзья, выпьем за окончание этого года, за новый год, за женщин?! - предлагает Хаким. - Надеюсь следующий год порадует нас не менее щедрыми дарами!
-Куда гонишь, дорогой? - дурачится  Вахоб. - всё в одну кучу свалил: не тост, а какая-то свалка!
-Ну, давайте за старый год!  - поправляется Раджабов. - Думаю он стоит того?
-За старый — так за старый! - вступаю я, изучая взглядом стол, пытаясь найти хотя бы кусочек сливочного масла. Говорят, что это отличное средство, когда не хочешь опьянеть раньше времени.

Масло находится по левую руку от меня, недалеко от Бахтияра, и мне приходится делать отвлекающим манёвр, чтобы завладеть сим продуктом. Отхватив для пущей гарантии изрядный кусок, я отправляю его в рот, давая возможность продукту растаять. И только потом выпиваю водку.
За вторым тостом следует третий, потом четвёртый. Хозяева явно форсируют события. Праздник переходит в заурядную пьянку.

-Не пора ли немного освежиться? -  предлагает  Мавлянов.
-Это после того, как мы выкушали больше, чем по пол литра арака? - удивляется Алиходжаев. - Не слишком ли крутое пике?
-Можно подумать, что это в первый раз? - смеётся  Мавлянов.
-Нам, конечно, не в первый, - соглашается Хаким, - а вот гость выдержит ли?
-Сабир парень крепкий, - усмехается Вахоб, - не стоит его недооценивать.
-Как, счастливчик, ты не против? - обращается он ко мне с видом хозяина.

Его поведение начинает меня раздражать всё больше, но я я сдерживаюсь, помня о конечной цели этого предприятия, решая, что пока не стоит прекращать не мною начатую игру.
-Не против.
Компания, посмеиваясь и переговариваясь, поднимается из-за стола, но Мавлянов останавливает всех повелительным жестом.
-Бахтияр, - обращается он к Кудратову, - пока мы немного освежимся, смотайся за девочками — без них скучновато.

-Лаббай! Слушаю вас, - откликается Бахтияр. - Хоп майли! Кого привести?
-Лолу! - торопливо предлагает Хаким.
-Гульнару, - добавляет Анвар. -И красотку Розочку.
-Насибу, - подключается Вахоб.
-А ещё кого? - кивает в мою сторону Кудратов.
-Наверное, Светочку, - решает Мавлянов. -Наш друг Сабир любит светленьких.
-О чём это вы? - интересуюсь я.
-Да так, о вкусах, - улыбается Вахоб. -Кому-то из нас нравятся тёмненькие, а кому-то светленькие. На вкус и цвет — товарищей нет, как говорят русские.
И вновь я пропускаю укол мимо ушей, претворяясь, что меня это не касается, хотя и уверен в обратном.

Сауна оказывается довольно жаркой, но вопреки ожиданию худшего, напротив, мобилизует, а прохладный бассейн  даже слегка отрезвляет. В него «честная компания» кидается в совершенно голом виде и без всякого стеснения. И я понимаю, что тут так принято.
Из сауны выходим в то время, когда шумной стайкой появляются девочки. Они, в отличие от мужчин, не в простынях, а в ярких купальниках, и их наряд яркими пятнами расцвечивает  почти стерильную белизну помещения.

Мужчины весело приветствуют «девочек» поимённо, и это даёт  мне понять, что они знакомы не первый день.
Гульнара — тоненькая и длинноногая, как пирамидальный тополёк, присаживается на колени к Анвару, принимая из его рук бокал вина и кисть янтарного винограда. Розочка устраивается рядом, тормоша красавчика Анвара и требуя внимания к себе.

Насибу и Лолу  разбирают Вахоб и Хаким, а пятая девушка, с почти льняными волосами и серо-голубыми глазами сдержанно подсаживается ко мне.
-«Так вот, что Мавлянов имел в виду?"  - доходит до меня, сказанная недавно пословица.
И сражу же, как током:
-«Это что — совпадение, или рассчитанный ход?»
-Меня зовут Светланой, - щебечет девушка. - А вас?
-Сабир Усманов! - ляпаю невпопад, ещё не привыкнув к местным, слишком свободным, нравам.
-Можно без фамилии, - улыбается в ответ Светлана. - В сауне не требуют фамилий — здесь всё проще и ближе.

В голове сумбур мыслей:
-«Сауна, полуголые женщины, спиртное рекой... Во что ты втянул меня, Бахтияр Кудратов?Как бы это не закончилось полным провалом — и для меня, и для тебя... Стоит заснять эту оргию и показать запись тестю... Никакие слова и никакие оправдания потом не спасут...»
Возникает желание немедленно встать и уйти, но какая-то упрямая сила удерживает меня на месте, словно нашёптывая на ухо: - «Это ещё не конец — это только начало. И ты не уйдёшь отсюда пока не узнаешь всё до конца!»

И снова тягучей патокой текут тосты, и снова взлетают руки, отправляющие в хохочущие рты спиртное и закуски. И снова меня выручает сливочное масло, которым я не забываю воспользоваться при каждом удобном случае.
Тем временем «честная компания» совершенно раскрепощается, и парочками начинает исчезать из-за стола в разных направления, оставляя нас вдвоём со Светланой.
Девушка смотрит на меня изрядно повеселевшими глазами и,  придвинувшись вплотную, обнимает за шею своими прохладными, белыми ручками.

-Не будь букой, Сабирчик! - ластится она. - Мы остались вдвоём... Нас никто не видит! Обними меня покрепче... Разве я тебе не нравлюсь?
-Ты симпатичная девушка, Света, - отвечаю я, снимая её руки со своей шеи. - Но ты — не в моём вкусе.
-Как так? - слегка отстраняется она, с удивлением вглядываясь в моё лицо. -Вахоб наказал  Бахе, чтобы он привёз именно меня.
-Мало ли, что сказал Вахоб! - с раздражением отвечаю я, - Кто он такой, чтобы командовать?!

Света смотрит на меня с опаской непонимания.
-А ты не знаешь?! - удивляется она. - Он здесь и царь и Бог! Он делает всё, что захочет...
-Вот как?!
-Именно так.
-Ты его боишься? - интересуюсь я, видя напряжение девушки.
-Его все боятся! - усмехается та. - Мы все от него зависим.
-Он, что — сутенёр? - догадываюсь я.

-Холодно! Бери выше, - отвечает Света. - Сутенёр — это твой дружок Бахтияр.
-Не дружок! - протестую я. - Сослуживец.
Девушка реагирует на мою реплику рассеянным взглядом, и я понимаю, что её волнует совсем не Баха.
-Ты что-то знаешь?! - решаю я, глядя в глаза девушки.
-Ничего я не знаю! - протестует та, отводя взгляд.
-Ну, уж нет, дорогуша! - хватаю я её за руку. - Если начала разговор, то не увиливай!

-Отпусти руку, - просит девушка. - Мне больно!
-Не отпущу, - отвечаю твёрдо, давая понять, что уйти от ответа ей не удасться.
-Если не отпустишь — я буду кричать! - предупреждает она.
-Кричи, - улыбаюсь я. - Все подумают, что я делаю именно то, для чего тебя сюда доставили.
Света пытается вырваться, но я держу её крепко и её попытка не удаётся. Тогда она старается второй рукой оцарапать мне лицо.
-Ох уж эти женщины! - смеюсь я, перехватывая вторую руку. - Как вы похожи на кошек! Моя дорогая жёнушка тоже во время скандала каждый раз пытается расцарапать мне лицо... Теперь посторонняя проститутка норовит сделать то же самое. Словно все произошли от одной мамочки!

Светлана смотрит мне прямо в глаза с видом удава, гипнотизирующего кролика, и неожиданно начинает кричать:
-Караул!  Люди добрые! Помогите!  Убивают!
Крик, как удар хлыста бьёт по ушам, по нервам, отзываясь где-то под потолком. Перед глазами на секунду возникает перекошенное злобой лицо Рахили — до того похожи голос и интонация проститутки и моей жены — словно это один и тот же человек.
Крик длится и длится, и у меня возникает непреодолимое желание заткнуть чем-нибудь это уродливо кричащее горло, чтобы прекратить пытку. Ещё бы пара секунд и я, наверное, вцепился в это горло мёртвой хваткой. В глазах Светланы появляется ужас: она понимает моё желание.
Но тут со всех сторон набегают «друзья» и оттаскивают от проститутки.

-Да он просто маньяк! - говорит Мавлянов, разглядывая меня так, как разглядывают в клетке зоопарка животное.
-Я ничего ей не сделал, - глухо говорю ему в ответ.
-Света, это правда?  - интересуется  Вахоб.
-Он врёт — врёт! - тараторит та. - Он приставал ко мне! Хотел  взять силой!
-Она говорит, что ты хотел её изнасиловать, - констатирует Мавлянов.  - Что ответишь?
-Разве её не затем сюда доставили? - смеюсь я в ответ.  - И разве не этим вы сейчас занимались с остальными «девушками»?
-Но тебе этого не доказать никогда! - отбивает  мою подачу Вахоб. - Поверят нам, а не тебе.

-Зачем это тебе, Мавляновв? - не понимаю я. -Дорогу я, кажется, тебе не перебегал — мы вращаемся в разных сферах.
-А ты мне неприятен! - нагло улыбается он в ответ.
-Ну и что? - пожимаю я плечами. -Я тоже от тебя не в восторге. Что из этого?
-Хочу проучить наглеца! - заявляет Мавлянов.
-Ложным свидетельством?! - реагирую я, не отводя взгляда. - Это не по мужски.
-Кто бы говорил?! - хохочет Вахоб. -  Ты что ли мужик?!
-По твоему тот мужчина, кто на государственной  зоне отдыха вместе со своими дружками пирует и ублажает девиц лёгкого поведения? — отбиваю удар я.

-Ты гляди, Анвар-ака, наш гость оказывается юморист?! Давай покажем ему, что мы тоже умеем юморить?!
Анвар и Хаким  хватают меня за руки и тащат к бассейну. Пытаюсь сбросить с себя сильно подвыпивших молодчиков, а в результате  лишаюсь единственного прикрытия — простыни.
Девицы поднимают визг, словно никогда не видели голого мужчину.
-Посмотрите на этого, с позволения сказать,  мужика, в первозданном виде! - ухохатывается Мавлянов. - Ну и чем же он отличается от нас?... Всё, как будто то же самое...

-Ты ничтожество, Мавлянов! - не выдерживаю я, прикрываясь руками.
-Ещё не известно, кто из нас ничтожество! - зло кидает в ответ Вахоб. - По крайней мере я не продавал свою душу дьяволу!
-О чём это ты? - искренне не понимаю я.
-Как о чём? - ухмыляется тот. - О твоей женитьбе, конечно.
-И при чём тут моя женитьба? - настаиваю я, не в состоянии понять хмельные мысли Вахоба.
-Хватит притворяться! - настаивает тот. - Весь город знает, что  ты взял Камалову с пузом — прикрыл её позор! За что и должность получил хорошую, и квартиру, и машину от тестя... Счастливчик!

От удивления не нахожу слов.
-Хватит корчить рожу святоши! Можно подумать, что ты этого не знал. У него видите ли семимесячный сын родился... Ха-ха-ха! Сын родился вполне нормальный - девятимесячный... Это последний родился семимесячным, а не первый. Лопух! Воспитывает моих сыновей и радуется!...
 

          Продолжение: http://proza.ru/2014/12/22/338