Танцплощадка

Танец это искусство, это творчество в самовыражении. Говорят, что человек танцуя, включает в работу определенные группы мышц, которые, в свою очередь, раскручивают энергетические центры (чакры).

Увы! Я не люблю танцевать. В детстве не научили этому радоваться. Хотя к танцу отношусь с восхищением и с удовольствием смотрю, когда красиво танцуют. Так случилось, что в этот вечер я оказался на танцплощадке в компании двух женщин – моей супруги и ее подруги. Это было в первый день нашего приезда в Крым. Мы прибыли на автомобиле, сняли квартиру рядом с санаторием, где отдыхала подруга моей жены, хорошо отметили наш приезд, и вечером, в состоянии тяжелого «бодуна» отправились погулять. Стоял прекрасный, очень теплый сентябрьский вечер. Мы вышли из номера подруги и вскоре попали в темноту серпантинной дороги. Где-то вверху раздавались звуки музыки, и мы стали подниматься. Через некоторое время наша компания уже стояла возле ярко освещенной площадки,  грохочущей мощно – хриплыми ритмами и отделявшейся от темноты крымской ночи высокими, мраморными колоннами. Оказалось, моя супруга вызвалась решить одну из важнейших задач пребывания своей незамужней подруги на курорте…

На подруге было надето белое платье, что делало ее похожей на куклу «барби». Это «слегка» не соответствовало ее возрасту, но вполне оправдывало цель, с которой мы оказались здесь. Я же был в состоянии прострации и не осознавал, куда меня передвигают, но оказавшись среди танцующих тел, очнулся, задал вопрос, получил ответ и понял – нужно помочь.

Площадка, между колонн, по всему периметру была огорожена невысоким забором, вдоль которого стояли скамейки. Одной стороной она уходила в здание, по краям которого стояли содрогающиеся монстры – колонки. Отдыхающие были везде. На площадке двигались тела вверх и вниз, влево и вправо, вперед и назад, но основная масса народа занимала скамейки и пространство между ними, и группами стояла за заборчиком.

Мы протиснулись через улыбающуюся и показывающую пальцами толпу наблюдателей, примостились с краю вибрирующей массы и стали двигаться, стараясь попасть в такт некачественной музыки. Рядом танцевала немолодая, очень крупнобедрая, маленького роста леди. Она ловко кружилась вокруг своего ухажера. Танцевала она профессионально, но ее воздыхатель, пытаясь повторить движения, уродовал танец и подпитывал хихикающие звуки в толпе. Справа, примкнув к спинам танцующего круга, изощрялся в конвульсиях лысый мужик лет пятидесяти. Он был одет в самую лучшую одежду из своего гардероба – пиджак, галстук и белые, новые джинсы. Мужик делал резкие движения телом к поочередно поднятым и согнутым в коленях ногам. Его местоположение и форма танца не менялась на протяжении всего вечера. Молодая и грустная женщина танцевала босиком, плавно поводя руками и изгибая все тело. Она передвигалась по значительной части площадки вместе со своими плавными изгибами и страдальческими поворотами, то прижимая руки к груди, то опять поводя ими, как в танце «маленьких лебедей». Посередине танцзала лежали ее туфли и свитер. К себе в компанию она приняла грациозную девушку, делающую те же движения и бросившую фрагменты своей одежды в эту же кучу. Она тоже босиком, и тоже передает в движении свою печаль, усталость от жизни. Женщина и девушка перемещаются на носочках по цементному полу в противоположные стороны, и опять друг к другу, и опять друг от друга, показывая всем силу сопротивления жизненной усталости, выражая любовь к музыке, и ненависть ко всем мужикам. На противоположной стороне площадки танцует, выстроившись вдоль стены, большая семья. Посередине семейной шеренги, переваливаясь с ноги на ногу,  шевелятся два пузатых мужчины. Галстуки на животах делают прямой угол. Висящие руки то огибают бедра, то отбиваются животами. Головы высоко и гордо подняты. Лица серьезны. Мужчины настолько большие, что их женщины и шумно метушащиеся дети в глубокой тени и совершенно не видны.

За время нашего пребывания на танцплощадке было всего два медленных танца. Подругу не пригласили, и на эти два танца приглашал ее я. К сожалению, желающих танцевать парами не оказалось потому, что все потенциальные «женихи» и «невесты» тасующиеся на площадке, были заняты собой. Зато наша ярко выделяющаяся пара – блондинка «барби» и седовласый мужчина тестировались многочисленным народным жюри.

Прогремел последний танец, объявили об окончании вечера и я, и мои женщины получили больше удовольствие от этого: Я от того, что прекратились мучительные для меня самовыражения, моя супруга от того, что выполнила данное себе обещание, а подруга унесла с собой радость в душе, ведь все мужчины были восхищены ее платьем и умением танцевать.