Гламур спасёт мир

– А теперь представьте себе такую ситуацию: идёт по улице женщина… Подъезжает полицейская машина типа «воронок», из машины выскакивают полицейские, хватают женщину под белы рученьки, заталкивают в машину и увозят. Привозят к зданию городской администрации и, хоть вежливо, но настойчиво, ведут её, к примеру, в актовый зал. А там уже народ есть ещё, до неё привезли. Никто из приглашённых таким образом ничего не понимает, потому что привезти привезли, а зачем, не сказали.

И вот перед собравшимися, вернее, собранными появляется отец города, он же, мэр, и, лучезарно улыбаясь, начинает объяснять как им всем повезло:
– Здравствуйте. Вас наверное слегка удивило то, как вы сюда попали? Не беспокойтесь, ничего страшного не произошло и не произойдёт. Даже наоборот, всем, и в первую очередь вам, от этого будет только лучше. Для того мы здесь и сидим, чтобы делать жизнь всех и каждого лучше и лучше. – не обращая никакого внимания на возмущённые восклицания и каверзные вопросы, и не забывая при этом улыбаться, заявил мэр, и продолжил.

– Земляки, дело в том, что не только мы думаем о вас, о рядовых гражданах, но и правительство тоже о вас думает. Это грандиозный проект, который, я надеюсь, в скором времени охватит всю страну. Нам выпала великая честь, нам доверено быть первыми, на нас будет смотреть вся страна и брать с нас пример. – мэр попытался создать интригу и это ему удалось.

– Неуж–то квартплату снизят? – недоверчиво спросила женщина лет сорока.
– Что вы, какая квартплата! Лучше, гораздо лучше! – мэр светился как лампочка и не боялся перегореть. – Решено в самые кратчайшие сроки ликвидировать дефицит того, чего нам всем так не хватает!

– Наконец–то додумались! Как раз денег–то и не хватает. В магазинах есть всё, а на купить это всё, не напасёшься. Мы согласны, веди нас, отец родной! – мэру было непонятно: эта тётка то ли издевается, что ли, или и в правду поверила в манну небесную, дура? В зале принялись живо обсуждать жизнеспособность услышанного варианта развития событий. О мэре забыли.

– Граждане, граждане, друзья, спокойно! – народ как–то сразу притих, а вдруг правда? А вновь испечённый отец родной продолжал гнуть своё, вернее, спущенное сверху, хотя идея с деньгами ему очень понравилась. – Не хлебом единым жив человек, друзья мои. Классик сказал, что именно красота спасёт мир, вот её–то нам и не хватает. – мэр даже перестал дышать как представил, что сейчас может начаться, народ–то уже почти настроился на деньги.

А народ, убедившись в том, что его в очередной раз обвели вокруг пальца, решил досмотреть спектакль до конца, один черт, все планы коту под хвост, да и будет о чем на работе рассказать. Женщина, явно не интеллектуальной наружности, заметила:
– Так деньги тоже красота, особенно когда много. Говорят их художники рисуют, так что давай, не темни.
Мэр слегка замялся и продолжил:
– Вот и я о том же. К чему темнить, если всё для вас? Так вот, если красота спасёт мир, то человечество спасёт его прекрасная половина, вы, женщины. Наверное вы обратили внимание, что среди приглашённых, – мэр слегка замялся, потому что в зале смеялись практически все. – исключительно женщины. Вы, прекрасная половина человечества, вам и спасать. – ему показалось, что последнее прозвучало чересчур торжественно.
– Вот козлы, опять их спасай!
– А я думала насиловать будут. Эх, что ж так не везёт–то, а? – печально вздохнула сорокалетняя дама.
– Не боись подруга, как спасёшь, так сразу изнасилуют. Только всех сразу не спасай, нам оставь. – стоящая рядом блондинка толкнула в бок жаждавшую изнасилования, но сказала это почему–то так, чтобы услышали все. Все услышали, засмеялись и тем самым согласились с блондинкой.
– Давай отец родной, рассказывай что делать–то надо?!

И отец родной поведал собравшимся о том, что где–то глубоко в правительственных и госдумовских недрах родилась идея поднять культурный уровень проживающего на российских просторах народонаселения.

Неизвестно, долго ли, коротко ли думали, но додумались. Порешили одеть женщин, разумеется из числа добровольцев, в модные и стильные наряды специально разработанные для этого ведущими модельерами страны. Был объявлен конкурс и остаётся только гадать, как об этом не узнали и не раструбили наглючие и вездесущие журналисты, не иначе, как спецслужбы руку приложили.

Модели были разработаны, утверждены высокой комиссией и пошиты. Выделенные на это деньги освоены и похоже, что даже не очень сильно и разворованы. Для того, чтобы вызвать интерес к столь масштабному проекту, а заодно хоть мало–мальски отследить реакции и мнения тех, чей культурный уровень предстояло повышать, решили сначала провести всё это в масштабе одного российского города, причём не столичного или околостоличного, а самого что ни на есть обыкновенного, как по численности населения, так и по его местоположению.

Город выбрали, добровольцев тоже нашли, хоть и несколько оригинальным способом, который, впрочем, мало кого из российских граждан своей оригинальностью как раз и удивит. Всем понятно, что так проще, а значит эффективнее, поэтому назначенные добровольцы не особо–то и возмущались.

Проектом предусматривалось, что женщины, получив специально разработанную одежду в течение трёх месяцев будут обязаны ежедневно её одевать и ходить в ней как на работу, так и куда–либо по своим делам. Предусматривалось также, что «культуроподнимающую» и спасающую от бескультурья одежду надлежало носить только на людях и в будние дни, а в дни выходные и праздничные, ходи в чём хочешь, твоё дело. Первым участницам весь «модный гламур» предоставлялся бесплатно, и, по истечении трёх месяцев должен перейди в их личную собственность как подарок на память о реализации столь знаменательного и в перспективе масштабного проекта.
 
В дальнейшем предполагалось даже выпустить целую линию культурной и модной одежды, но уже не только женской, а и мужской. В перспективе это могло послужить катализатором в продвижении российских одёжных брендов, как в стране, так и за рубежом, а также сулило немалую прибыль.

Комплект состоял из одного наименования верхней одежды, в зависимости от времени года это могла быть: зимой – шубка, весной или осенью – пальтишко, а летом, лёгкая курточка. Двух наименований обуви, тоже в зависимости от сезона, и трёх наименований основной одежды: юбка с блузкой, платье, и брюки с майкой.

Нижнее белье и колготки проектом не предусматривались. Даже несмотря на сложную демографическую обстановку в стране авторы и организаторы проекта на столь радикальные шаги не отважились, тем самым предоставив спасающим и спасаемым полную свободу действий в решении этого вопроса, а говоря проще, опять пустили всё на самотёк.

Было и название проекту придумали – «Культуру в народ!», но посмотрев как выглядит аббревиатура, ужаснулись от последствий и отказались, а новое, всё никак не придумывалось. Так и решили, хотя бы на время проведения начального этапа, оставить проект безымянным, а там видно будет.

Но русский народ при всей своей доброте и душевности обладает очень высоким уровнем несознательности. Можно даже сказать, что по уровню несознательности, как и по балету, мы впереди планеты всей. По этой причине отцы основатели проекта придумали оформлять участие договором. Договор он и есть договор – бумага официальная, всё честь по чести. Сторона, согласившаяся спасать общество от бескультурья, указывая свои данные в виде фамилии, имени, отчества, даты рождения и адреса проживания, и ставя подпись, тем самым становилась участницей процесса и проекта в целом.

Но чтобы участвующие не возомнили о себе невесть что и не ударились во все тяжкие, замешанные на исконной несознательности, был придуман маленький «подводный камушек», не сказать что способный пустить на дно гордо плывущий корабль, но достаточно гнусненький и неприятный.

Порядок должен быть во всём, руководящие проектом и направляющие его в нужное русло ни на минуту не забывали об этом. Они не были бюрократами, это работа у них была такая.

Кроме того, спасающие должны были помнить, кто им дал саму возможность спасать, короче, всё как обычно происходит в любом государстве населённом чиновниками и простыми людьми.

Если участвующий, вернее участвующая, не соблюдала заявленные требования о ношении выдаваемой одежды в течении трёх месяцев, к ней применялись полурепрессивные меры в виде назначения сорока часов общественных работ на благо родного города, а гламурные шмотки безжалостно изымались.

Разумеется, непредвиденные обстоятельства в виде болезней или ещё чего–нибудь неприятного учитывались, но в этом случае после предоставления соответствующих справок, подтверждающих случившееся надо было продолжить участие в проекте и участвовать в нем в общей сложности девяносто дней, то есть, три месяца.

Заявлять подобное сразу и в лоб никто не отважился бы и никогда не отважится. Это всё равно, что выдернуть чеку из гранаты и положить её в карман.

Но эти ребята были спецами опытными и даром свой хлеб не ели, потому и не стали прятать оговорки на случай невыполнения обязательств за тридевять земель.  Они «положили» их на самое видное место, причём, не в конце договора, а в середине текста, в виде сноски, набранной достаточно мелким шрифтом. Ну а поскольку наш народ читать больше умеет, чем любит, то опасность того, что этот мелкий текст кто–то захочет читать и прочтёт была минимальной.

Все это, не скупясь на краски и в меру привирая перед будущими потенциальными участницами проекта и расписывал мэр, а по совместительству отец родной первого на Земле города, который на все сто и навсегда избавится от бескультурных жителей при этом не уменьшив, а может быть даже и увеличив народонаселение.

– Как видите, милые мои, всё очень просто и совсем не затруднительно. А теперь представьте, вы приходите на работу в платье, которое даже звезды шоу–бизнеса себе не могут позволить! У Гоголя по этому поводу была предусмотрена немая сцена и у вас на работе будет.
– А в чем нести дадут или за своей сумкой идти надо?
– Дадут, дадут. Прекрасная дорожная сумка оригинальной расцветки, и, – мэр как бы предвкушая бурю восторженных эмоций, сделал паузу. – а это подарок нашим первым участницам, можно сказать, от жителей города. Иван Петрович, покажите пожалуйста.

На сцену вышел мужик весь вид которого говорил, что он завхоз, и что все его предки, начиная с первобытно–общинного строя и общества, все без исключения были завхозами. Но это не произвело впечатления, впечатление произвела сумочка. Она была действительно красивой, присутствующие женщины такую сумочку даже по телевизору не видели. Это их сломило и добило окончательно. Уж если сумочка такая, то одежда должна быть просто фантастической по своей красоте и модности. Тем более, что сумочка–то от города, а одежда из самой Москвы, от самого правительства.

– Когда за одеждой приходить!? – закричали женщины хором и в разнобой.
– Одежду вы сможете получить прямо сейчас. Но прежде нам надо будет заключить договор на участие в проекте. Договор просто отражает то, что вы являетесь участницами проекта и ровным счётом ни к чему не обязывает. – насчёт «не обязывает» мэр врал, но врать было его работой, поэтому стыдно ему не было. Он даже не заметил как соврал. – Проходите на сцену, готовые бланки договоров лежат вот на этом столике. Вам надо лишь указать как вас звать–величать и где вы проживаете, ну и, расписаться конечно, вот и вся бумажная волокита.

Вид сумочки напрочь смел с горизонта все возможные и невозможные опасности и напрочь лишил женщин чувства осторожности и инстинкта самосохранения. Все ломанулись на сцену. Столпотворения и ругани не было, поскольку без пяти минут участницы понимали, хватит на всех.

Когда с подписанием договоров было покончено, мэр торжественно объявил:
– Милые дамы, поздравляю вас! С этой минуты вы стали участницами грандиознейшего проекта, который превратит нашу жизнь в сказку. А теперь я поручаю вас Ивану Петровичу. Сейчас вы пройдёте с ним на склад, где и получите всё необходимое. А я ещё раз благодарю вас и вынужден откланяться, дела знаете ли, дела.

С этими словами мэр как–то подозрительно быстро исчез, но женщины этого не заметили, потому что он как–то сразу стал им не интересен.
– Следуйте за мной, дамочки. – казалось, Ивану Петровичу была глубоко безразлична значимость и историчность происходящего.

Более того, это событие им расценивалось скорее как событие негативное и в целом для страны вредное. И не потому, что красоту он считал чем–то ненужным, он её вообще ничем не считал, а потому что приходилось отдавать, хоть и по ведомости и под роспись, имущество.

Как и его ближайший по чиновно–бюрократической табели о рангах родственник, завскладом, Иван Петрович был глубоко убеждён, что числящееся на подотчёте имущество должно  храниться на складе, а сам склад находиться в горе Эверест помещённой на дно Марианской впадины.

Расстилать дорожки по коридорам в его представлении было вообще кощунством. Все столы, стулья, компьютеры, принтеры и прочие числящиеся на нём материальные ценности, расставленные и установленные в кабинетах, он сравнивал с конским табуном, оставленным под присмотром цыган.

В его представлении каждая вещь должна иметь своё место и разумеется на складе. Надо тебе стул, чтобы на нем сидеть, принеси из дома, а казённое имущество, оно порядок любит. А вопрос, почему люди не летают, в отличии от драматургической Катерины, его интересовал лишь потому, что если бы люди летать умели, то не затаптывали бы дорожки и паркет.

Юные в душе носительницы прекрасного в народ о взглядах Ивана Петровича на жизнь не догадывались, да и наплевать им было на такие мелочи, они все без исключения были в предвкушении чуда, и явление чуда не заставило себя долго ждать.

Пройдя по коридору Иван Петрович остановился у одной из дверей, открыл замок и распахнув её, голосом человека потерявшего в своей жизни всё, произнёс:
– Заходите дамочки. Не толпитесь, подходите по одной. Показываете паспорт, расписываетесь в ведомости и получаете имущество. И не забывайте, вещи хоть теперь уже и ваши, но изначально они казённые, поэтому относитесь к ним бережно.
– Не боись дядя, мы красоту ценить и беречь умеем!
– Вот и хорошо, первая, подходи. – Иван Петрович записал в пока ещё пустой бланк ведомости фамилию и инициалы первой из женщин, заставил её расписаться и поставил перед ней средних размеров сумку. – Забирайте. Можете не проверять, всё согласно описи, а сумка, вот, смотрите, закрыта фабричным способом.
– А примерить можно?
– Дома примерять будешь. Не создавайте нервную обстановку, дамочки. Всем всё достанется, у всех всё одинаковое. Следующая.

Первая счастливица взяв сумку вышла с ней в коридор и процесс получения гламурной спецодежды пошёл по веками отработанному сценарию.

– Мужчина, мужчина, мне бы размерчик поменять, этот не мой, да и цвет другой бы, этот меня старит. – в комнату вернулась та самая дама, которая изначально надеялась быть изнасилованной.
– Нету других размеров, только такой. Цветов других тоже нету. Мне что прислали, то я и выдаю. Не мешайте работать.
– Как это нету?! – тон вопроса был пока ещё не гневным, а полным надежды, что завхоз ошибся. Засуетился, забегался вот и забыл. – Здесь размер не меньше пятьдесят четвертого, а я ношу пятидесятый, ты соображаешь, что говоришь?! А расцветка, так вообще для алкашей, у них рожи точно такого же  цвета.
– Все правильно, размер пятьдесят четвертый, цвет темно–красный, что вам ещё надо? Всё согласно документам. Не мешайте работать, у меня и без вас дел полно! Понаприходят тут за дармовщиной и ещё права качают, распустился народ. – не подозревая о последствиях по привычке бубнил Иван Петрович.
– Мне пальто маловато будет, дай на размер побольше, а лучше на два. – в дверях появилась ещё одна женщина и нетрудно было догадаться, что желающие поменять вещи на другие, есть ещё. Кого–то не устраивал размер, кого–то цвет, кого–то и то и другое. Назревал скандал, способный перейти в бунт.

Как известно, нет ничего страшнее, правда и бессмысленнее, русского бунта. Вообще–то есть и пострашнее, это русский бунт в женском исполнении. Насчёт бессмысленности ничего не скажу, но то, что страшнее этого на свете нет ничего — точный факт! Завхоз как опытнейший специалист не только в своей профессии, но и вообще в жизни это прекрасно понимал:
– Дамочки, спокойно, сейчас разберёмся. Все комплекты одежды пятьдесят четвёртого размера и темно–красного цвета, так и в сопроводительных документах написано, поэтому от меня ничего не зависит. Это стратегическая задумка такая: кому размер маленький, надо похудеть, кому велик, поправиться, всё очень просто. Красота, она ведь такая штука, что жертв требует.
– Ага, и будем все одинакового размера и одинакового цвета.
– Насчёт цвета, это вы сейчас все тут вместе, поэтому и бросается в глаза, а в городе будет незаметно, не переживайте вы так.

Женщина такое создание, что даже гипотетически не хочет хоть отдалённо напоминать другую женщину, поэтому разумные доводы завхоза среди женщин отклика не нашли.

Надо сказать, что изначально сделано это было не специально. Просто некий спец от красоты и по красоте, которому и было поручено закупить ткани и фурнитуру, то ли вообще был дальтоником, то ли был человеком равнодушным, а может быть он долго служил в армии, а там, как известно, все ходят в одёжке одного цвета. Вот он и решил особо не мудрить, и закупил всё необходимое для пошива спецгламурной одежды, темно–красного цвета.

Вряд ли он был тайным подлецом и вредителем и уж тем более, казнокрадом. Он был человеком равнодушным хоть и не признался бы в этом никому, и ни под какими пытками, потому что так не считал. Но факт остался фактом. Вся одежда была одного размера и  одного цвета, хоть и пошита стильно и качественно. Кто–то из женщин решил не тратить попусту нервы и уже обдумывал, чтобы сделать для того, чтобы одёжка выглядела на уровне.

Русская женщина замечательна и знаменита не только тем, что спокойно может остановить коня на скаку и войти в горящий дом, но и тем, что может из салфетки смастерить пододеяльник, да так, что ещё и лоскутки останутся. Но несознательность кипела в душе и не давала покоя как носительницам культуры в народ, так и завхозу Ивану Петровичу:
– Меняй давай! А то ты у меня прямо тут и потолстеешь и похудеешь одновременно.
– А я его сейчас прямо здесь окультурю. Бабы, держите дверь чтобы не сбежал!
– Давай, начинай. А потом мы, прямо как по ведомости. А что, все по договору, не прикопаешься.
– Сюда бы ещё мэра, тот помоложе будет. А этот всех не выдержит, похоже что ему эта культура давно уже противопоказана. – засмеялась блондинка.
– Женщины, женщины, что вы, мне нельзя, я женатый! У меня два внука! На улице вон сколько мужиков бесхозных шастает, любого берите!
– А мы на тебе разомнемся, а потом уж и за них примемся! – в комнате засмеялись. Иван Петрович понял, что гроза прошла стороной и что надо брать ситуацию в свои руки:
– Дамочки, давайте не будем горячиться. Да, признаю, произошло досадное недоразумение. Обещаю, что доложу мэру, а он доложит выше по инстанции и виновные будут наказаны. – надо говорить много и неважно что, тогда, глядишь и пронесёт, подумал завхоз. – Давайте зайдём с другой стороны. У вас есть то, чего нет у других и купить это они не смогут.

Это уже огромный плюс. И то, что это дали именно вам, говорит о вашей исключительности. – скрытые резервы мозга Ивана Петровича вышли на передний план и работали на полную катушку. – Да вы хоть наизнанку эту одёжу оденьте, смотреть будут не на то, что одето, а на ком оно всё одето. Завидовать будут. А соответствующая реклама со дня на день появится. – насчёт рекламы он врал, но сейчас все средства были хороши. – Вот и подумайте. А размер можно выдать за новый модный стиль. Сейчас вообще одеваются, сплошной стыд и срам.

– Ты глянь, оказывается и среди завхозов умные попадаются. Ладно, как там тебя, принимается. Девки, надо будет всем вместе что–то придумать. Да и вообще, уже если свела нас судьба, да ещё на почве красоты, то вообще надо вместе держаться. – в блондинке начал прорисовываться лидер.
– А вот этого не надо, это договором не предусмотрено. – Иван Петрович вдруг понял в какую опасную сторону, сам того не желая, он развернул женщин. Но было поздно.
– Правильно, подруга. Тебе и быть за старшую. Говори номер своего мобильника. Созвонимся, соберёмся и придумаем такое, что им всем тошно станет. Говори номер, девчата, записывайте. А ты, козёл, убери свой телефон. А то сам знаешь, что будет, много нас тут, не выживешь.

Неизвестно что из всего этого получилось, получается или получится. Но процесс пошёл. Остановить его было невозможно, потому что красота, да ещё в женских руках, гораздо страшнее и сильнее русского бунта, даже в женским исполнении.

***

Аплодисменты были средними по продолжительности и по эмоциональной насыщенности, но это было не страшно. В целом концерт пока складывался удачно, надо было продолжать.

Из зала понесли записки, причём, как–то сразу. Странно, обычно этот процесс размазан ровным слоем по всему концерту. Ладно, в случае чего буду импровизировать:
– Спасибо за записки, но если позволите на них я отвечу позже, а сейчас продолжаем.
– А что там написали? – выкрикнули из зала.
– Я и сам не знаю. Хорошо, сейчас прочту. Так, ого, да их тут довольно–таки много. Читаю: «Где получать одежду? Размер и цвет устраивают, договор подпишу».
Да уж! Следующая: «Мне шестьдесят два года. Могу ли я участвовать в проекте?». «Дайте номер телефона блондинки, и как её зовут?» – а это было уж слишком похожим на бред, чтобы таковым являться. Тут уже не до импровизаций, надо как–то вылезать из этого болота и продолжать концерт.
– Спасибо. Дело в том, что это был всего лишь навсего рассказ и описываемое в нём придумано мной от начала и до конца. Как пишут в фильмах и в книгах, все совпадения с реальной жизнью случайны. Вот и у меня, если что–то подобное где–то и происходит, то совпало случайно. Лично мне ни о чём подобном неизвестно. А за отклики спасибо, честно говоря, не ожидал. Ну что, поехали дальше?
– Не спешите, сейчас поедем. Всё–таки расскажите подробнее, что за проект и что нужно, чтобы в нем участвовать? – блондинка из третьего ряда даже встала, не постеснялась.
«И эта тоже блондинка, мама родная, а может она тоже мечтает быть изнасилованной? Ой, только не я! Надо что–то делать! Самый лучший вариант, это проснуться».
Но проснуться не получалось и концерт продолжился, но уже совсем по другому сценарию…