Забвение. Темный мир

Написана: 29.03.2007 – 15.09.2013

Вы не раз слышали эту историю. Нелепая судьба, страшная ошибка… или самоволие и великая смелость? Каждый для себя решает, какой путь ему уготован.

Пролог

Всего один поцелуй и ты сможешь забыть все плохое, что с тобой когда-то случалось. Ты сможешь забыть все неудачи и невзгоды, ты никогда не узнаешь, каково это – быть несчастным. Один поцелуй, милый. Ты забудешь все, что было, все, что могло бы быть и даже то, чего никогда не было.
 Я смогу помочь тебе, всего-то и надо – один поцелуй. Какая невеликая плата за великий дар бессмертия.
Что гложет тебя? Что не дает уснуть? Что мучает тебя и будит по ночам, страшным криком подтверждая единственную истину в этой вселенной: воспоминания это яд, отравляющий наше сознание, очерняющий наше прошлое своими липкими пальцами, якорь, удерживающий нас от действительно великих шагов. Сделай шаг, милый, я жду тебя. Распростертыми объятиями я встречаю тебя и готовлю свои губы к нашему единственному поцелую. Не бойся. Страх - это тоже воспоминания, и он уйдет вместе со мной, подарив тебе бессмертие, бесстрашие, вечную память.

Последняя песня.

Я спою для тебя прощание вечности к юности,
Я спою для тебя отдельный любовный сонет.
Пусть никто не узнает, как небо от радуги хмурится,
И что в мире счастливее ночи - никого нет.

Я спою для тебя подкову, удачу дарую тебе.
Я спою для тебя освобождение от рабства….
Сколько беглых терялось в этой проклятой воде?
Сколько вольных взошло на престол нашего царства?

Я спою для тебя последнюю песню про жизнь...
Как закончится флейта и стихнет мелодия света,
Отхлебни от бокала вина и остановись...
Пусть последний твой миг отчеканится в памяти
                //Лета.


Часть 1.
Глава 1.

Все вокруг будто и не менялось никогда. Все те же движения, слова, мысли.  Но что-то темное подбирается ко мне, не позволяя забыть, не давая шанса вспомнить. Жизнь остановилась на грани, где я словно по тоненькому канату иду к будущему. Под ногами пылает вулкан, со всех сторон брызги алой жидкости окружают, не оставляя возможности дышать.  Легкие сжимает тисками, раскаленными до алого. Я вижу что-то серебристое рядом и молю, чтобы оно спасло меня, вырвало из лап этого дракона, сужающего размеры моего сознания до нуля. Внутренний крик разрывает меня, но я не слышу его и будто совершенно неподвижен где-то там, на берегу моего сознания. Темнота окружает и поглощает меня, словно страх, сковавший мое тело. Я все ощущаю, но не могу подать и вида, какой огонь сжирает меня изнутри. А снаружи… толстый слой льда уже укрыл меня коконом. Но какой монстр вырвется из этого дома?

Ты взяла с собою ворох белых книг

Как цветок мой увядал на краю,
Пусть никто не узнает из них,
Как сгущалась тьма на нашем лугу,
Как от яда посерела земля,
И от света захлебнулась река.
Я не верил в возможности Для…
Шаг  - один – и касаюсь я дна.

Так бывает в снах, но нас не проймешь.
Слишком много было боли в ветрах.
Я не знал, чем сумею помочь,
Потому что сам развеял свой прах.

Пусть летит и пусть сереет земля,
И от яда пусть сгущается дождь…
Если вдруг засохнет лист у меня,
Я точно знаю – ты все сразу поймешь.

Ты бы точно спасла меня, если бы могла. Если бы сейчас ты была рядом, взяла бы меня за руку и прошептала «все будет…». Никогда ты не уточняла, как именно, но нам и не нужно было. Мы знали, что судьба сама решит за нас, какие награды и почести выдать, и какие наказания нам сулить. Если бы я знал тогда, что уготовано мне… разве бы я был настолько глуп, чтобы доверяться изменнице, способной за один только день наградить тебя и сожрать последний кусочек твоей души?
Нет, я больше не смогу доверяться ей, не смогу больше смотреть в глаза своему двойнику в зеркале и узнавать в нем подлеца, лишившего меня всего, что я знал.
Куда теперь привела меня судьба? Я еще не падаю в бездну, но она зовет меня. Зовет так надрывно, что я уже готов сдаться.

Лето в Зиме...

Ничего страшного не случилось. Просто пришла Зима.
Просто грусть откуда-то спустилась. Не одна.
С нею печаль и холодный ветер, Слезы до полночи..
Душит тревога, и хочется больше не жить…

Просто кричать уже смысла не больше, чем топить дыханием снег.
Это так невыносимо тоскливо - видеть далекий свет.
Так нелегко, раздувая снежинки, прокладывать путь к тебе…
Просто Лето опять заблудилось в этой проклятой Зиме…

Я бы хотел вырваться из этой тьмы, свет манит меня, но я не могу дотянуться, я хотел бы, но…
Слишком приятен этот бархат ночи.
Я чувствую, как сердце сдается.  Я бы мог бороться, но оно было последней преградой. Надрывно рыдает и утирается мое наивное сердце, мое глупое и такое разбитое… сердце.  И не сумевшего бороться, не способного сопротивляться, меня снова забрала к себе река судьбы, водоворот ее страстей и ее желаний. Ее план всегда превосходен: самый изощренный и коварный, ведущий тебя самым сложным, тернистым путем. Как бы ты ни сопротивлялся, у тебя на самом деле всего один путь. Дороги могут быть разными и контрольные пункты, некоторые из которых так и пустуют вдоль твоей дороги. Люди, города, мысли. Все они ждали тебя, но ты выбрал иную дорогу. Но путь… он всегда один и ведет тебя к самой главной звезде твоей жизни. Или смерти.

Глава 2.

Вокруг сплошная тьма, ни капельки света не доходит сюда, на дно. Все померкло, и глазам предстал полностью черный мир, не отражающий ничего, не имеющий ничего, ничего не значащий для тех, кто еще видит свет. Ни один звук не разрывал эту плотину из тишины, я был совершенно один в сыром и мокром подземелье. Я сделал шаг и вздохнул спокойно, хотя ничто не наполнило мои легкие. Но я не упал, я шагнул дальше, и постепенно мои неловкие шаги слились в движение.
Вопреки всем ожиданиям глаза не привыкали к темноте, все так же путаясь в собственных мыслях, я натыкался на все стены, что были там.

Я иду в темноте.

Моя душа разорвана на части.
Ничто не сможет меня остановить,
Никто уж боле надо мной не властен.
Кроме нее одной. Судьбы.
И швы расходятся узорами по коже,
Сплетением нитей и веревок ком.
Я знал, на что сие было похоже…
Я все забыл, но запах мне знаком.
Я иду в темноте на ощупь. По кругу,
По своим же следам ища пустоту,
Нет помощников боле, ни врагу ни другу
Я не дам разорвать надо мной высоту!
Я извлечен величием из грязи
И снова в грязь окутан нищетой.
Я видел свет и был на свете разным -
Лишь в темноте я стал самим собой.
Иду вперед и вскидываю руку
В угрозе злой и памятной зимы,
Сшибая плесень, бегаю по кругу
И головой считаю уголки.
Я когда-нибудь выйду и встречу рассвет!
В окружении тайн и вселенских скитаний
Я на много вопросов не знаю ответ.
Не найду и оставлю судьбу свою тайной.

По щекам текли слезы, но я не знал, чем они вызваны. Во мне не было больше ничего, что могло чувствовать.
Моя душа почернела вместе с этим миром. Если у меня все еще была душа. Какой смысл смотреть на свои творения, если все, что ты делаешь - ничтожно. Если единственный выход выжить – закрыть глаза и забыть об осторожности, забыть обо всех и жить для себя? Каков смысл твоего движения, если ничего хорошего свет впереди не освещает?
Я видел разные последствия своих деяний, я видел слезы родных, гнев врагов, сопереживание любимых. Я видел всю ту боль, что причинял им многими и многими ошибками. Какое же облегчение теперь оступаться и понимать, что никому больше нет дела до этого, никто больше не страдает из-за тебя.
Внезапно по всему телу разлилось тепло понимания. Я всю жизнь стремился именно сюда. Отсюда родом был я и теперь. Именно сейчас. Я. Вернулся. Домой.
Ничто не тянуло меня назад, не звало больше. Я будто ослеп и оглох и стал понимать свой мир намного лучше. Я всегда был чужим там, наверху. Я всегда ощущал себя инородным предметом. Но когда память заполонили мои собственные чудовища, она позвала меня домой, где нет никаких тревог и волнений, где все спокойно и тихо. Где я смогу расслабиться и снова обрести себя.
Борьба бессмысленна: то, что внутри тебя не побороть. Готовность сдаться - это уже проигрыш. Хотя в моем случае, я, наверное, выигрываю.
Тишину разорвал звук голоса, темноту разорвал белый всполох. От неожиданности я ступил назад и упал к ее ногам. Белоснежный ангел был еще более инороден в этом аду, чем я на земле. Она буквально источала свет и тепло, уверенность, миролюбие. Я узнавал ее, но все мое прошлое будто стало темным полотном, на котором не отразилось ни слова, ни мысли, ни события. Все было пусто, как эта пустая могила моей жизни, как этот персональный круг ада, где нет ничего.  Где все прошлое забыто навсегда. Где будущее невозможно, потому что в этой пустоте нет ничего. Слабые глаза не привыкли к такому контрасту, и на фоне тьмы Ангел была слишком яркой, слишком слепящей, слишком иной. Она будто была моим лучом света, ведущим куда-то, зовущим меня. И сопротивление, как и все мое существо, не могло противостоять ей. Она озарила мой путь, и потому я обязан ей всем немногим, что имею теперь.

Спасен тобой

Я просмотрю свой сон, разверну зарю и наоборот.
Расскажу рассказ, как сгущалась тьма.
Новые пути распишу за шаг, только до черты
Мне не удержать, не поймать твой взгляд.
Не опередить и не сбить с пути, не преодолеть
Слабые следы, тонкие шаги.
Мне не отвести острую беду, не ослабить плеть,
Не отнять свою и не дать тебе. Жить.

Отныне я спасен тобой от вечных мук!
Я знаю, что не избежать.
И в жизни место есть для множества разлук!
Лишь смерть способна не разлучать.

Я не спешу к тебе, есть в земле покой.
Для своих шагов я рисую сам
Колею мостов, петли городов,
Но мне не вернуть зарю, ту, в которой ты.
Я разбужу свой свет, укажу тебе путь,
Поведешь меня через времена.
Превзойден мой трон, я тобой спасен.
Только на года, остаюсь один. Без тебя.

Она спасала меня? Или губила? О ком могли быть мои мысли, если теперь кроме нее у меня ничего нет? Что щемящее мое сердце рвется из-за платины воспоминаний, которые стерлись? Я знал только то, что во мне плещется умиротворение, и с ее появлением все вокруг буквально стало лучше, светлее. Я не помню, как долго я ее искал, но, наверное, целую жизнь.

Я шел к тебе

Я шел к тебе через века, через туманы скорби,
Я звал тебя издалека, где снежные сугробы.
Я будто заново искал возможность отдышаться,
Я ничего не ощущал – мне было нужно драться.

Я шел к тебе, я полз в пыли, я дотянуть пытался..
И все прошедшие нули грозили расквитаться,
И жизнь наваливалась тонной, грозила расплескать
Всю нерешительную скромность ее прекрасных глаз…

Я знал, ты сможешь мне помочь, надеялся, моля..
И встреча срезала, как нож, напополам меня.
Я шел к тебе, но видит Бог – и ты ждала меня…
Остался преданный порог и капелька огня.

Теперь вдвоем на всей земле из тысячи имен,
Мы сможем все преодолеть: коварство, темень, плен.
И выживем – и враз спасем мы памяти детей…
Как долго шел я к торжеству светлеющих теней.


Я твой, я принадлежу тебе, и ничто в этом мире или том не сможет меня освободить, кроме тебя. Ты сняла гирю чувств с моих слабых плеч и дала мне глоток воздуха, так необходимого для шага вперед. И я всегда буду помнить об этом. До конца этого пути. Невозможно стереть единственную надпись в своей книге жизни… ты всегда пишешь фразу за фразой, со всеми ошибками и помарками. Моя жизнь, как тетрадь мальчишки, любящего опасности и хулиганства, испещрена рубцами и шрамами. Кое-где нарывами остались люди, кое-где, словно опухоль, пульсирует мое предательство. Но в сердце свет и покой. Моя жизнь стартовала заново здесь. С ней. Или это была не жизнь?

Глава 3

Я смотрел в ее глаза и видел лишь жажду. Я был ее добычей, жертвой, услужливо попавшийся в сети, мотылек, прельщенный ее светом. Она прятала за улыбкой оскал, она пела мне красивые речи, надеясь, что я сам приду к своей погибели. В ее свете я видел себя воином, сражающимся и погибающим с достоинством, я видел умиротворение, покоившееся в ее сладких речах, в ее превосходном будущем. Я видел себя бунтарем, идущим против судьбы, но именно она продавала меня сейчас за бесценок, словно я кусок мяса, необходимый на жертвенный стол.
Ангел в мгновение увиделся мне бесом, залезшим в чужую шкуру и соблазняющим меня на преступление против своей человечности. Но я уже не помнил, что значит быть человеком, я уже забыл каково это – быть несчастным. Я в гневе смотрел в небо, но видел лишь глухую опору подземелья. Я ожидал, когда Она исчезнет, но она становилась только ярче, лелея меня как дорогого гостя. Я не верил ей, я видел себя похороненным в бриллиантах.

Еще один день

Еще один день, отреченный от вечности,
Откуда бы взяться такому скитанию?
Я знаю, что жизнь – это выход на встречную.
А смерть – лишь своя колея для незнания.
Еще одна скука, рожденная временем.
Я знал, откуда берутся страдания…
А небо, окрашенное презрением,
Судьбу мою за гроши расцыганило.

Печаль отчеканилась ребрами медными.
Ветрами разрушили память безбрежную.
Я так ожидал начала затмения,
Лелеял веру по рельсам скольжения….
А вечность, как прежде, пропахшая газами,
Меня сулила на службу вешнюю…
Обвесила с ног до главы алмазами,
Готовя к гниению….. Готовя к гниению.

Она предала меня или я Сам позволил ей стать для меня жизнью? Я уже не знал ответов на эти вопросы, а тем временем Ангел вывела меня на берег реки такой же серебристой, как и она. Подол ее платья соприкоснулся с поверхностью воды, будто старые любовники встретились в конце своего пути. Она буквально слилась с водой и стала частью ее, переливаясь весенними брызгами и отсветами солнца. Как могла она, такое изумительное создание, быть коварным убийцей, ожидающим каждого в своем укромном уголке, поющем о прекрасном мире смерти, о покое и тишине, ожидающем всех его жертв на том берегу?
Подземелье наполнилось звуками голосов, они отражались от мокрых скал и скапливались в центре реки, словно созданные из тех же нитей, что и она. Ангел собирала и плела эти нити в одну, собирая свой собственный алтарь.

Никого лишнего

Среди нас нет отважных, но мы от несчастий не прячемся.
Среди нас нет бойцов, но от боя мы не уйдем.
И наша судьба с нами не очень-то вяжется,
И дело вовсе не в том, что мы ею уже не живем.

Среди нас нет послушных и нет одиноких охотников,
Нас мало, и мы стараемся сжаться в комок…
И каждый из нас видит рядом своих сторонников,
И каждый знает, когда закончится срок.

Мы вместе сидим в ожидании часа возмездия,
И наши враги не выходят на тропы войны.
Ведь среди нас нет ни послов, ни посредников…
Мы ежесекундно к бою готовы.

Среди нас нет отважных, но мы спасения не ищем -
В наших рядах слишком мало свободных мест.
Здесь только я и я и никого лишнего,
И впереди по кругу замкнувшийся след.

Я не был одинок в ее игре, я не был уникальным, ради кого она предстала земным ангелом. Я был одним из тысячи, кого она точно так же зазвала в свои сети, опутывая песнями о мире, в котором больше нет ничего земного.

Пока не крикну...

Я верю в недосказанность страниц,
Когда мне Боги отмечали время.
И день рождения моей ночной химеры
Выходит за пределы всех границ.

Крадется поступью неслышной западня,
И я срываюсь с цепи на шаги.
Мне красть любовь не достает ума,
А выкрасть разум бог не научил.

Смешной, отравленный и выживший в войне,
Мне каждый день напоминает драку.
Во мне прохожий разглядит собаку,
А я в ударе не увижу смерть.

Во сне я видел куст сирени дикой,
В моем далеком, но родном краю.
Я каждого в себе не узнаю…
Пока не крикну песней лебединой….

Я видел, как что-то светлое вырывается из моей груди и плывет к ее рукам, она уже протянула их и готова схватить мою жизнь и обрезать ее, порвав мою связь с судьбой и с моим миром, где все надежды и имена стерты. Я пытаюсь кричать ей, что я не такой, как они, что я не сдался и я все еще борюсь, я все еще вижу настоящий свет. Но мой крик тонет во мне, словно броня не дает ему вырваться наружу, словно я кричу внутри чана с водой, и он поглощает все мои звуки. И я вижу, что неясные отблески иных жертв тоже кричат. Кричат внутри себя. Один за одним, они гаснут, появляясь на иной стороне реки. Умиротворенные, спокойные, более яркие, чем здесь. Более счастливые. Но я хватаю свою нить и пытаюсь ее порвать.
Она не получит меня.

Часть 2.
Глава 4.

За окном снежинки собирались в свою собственную армию, выстраивая вокруг меня причудливое оцепление. Но куда могу я деться? Босая, голая, я была совершенно не готова к бою. Но мысленно я уже бежала прочь от этого места, прочь от этой палаты со всеми ее приборами и светлячками, мешающими спать. Я тяжело вздохнула и отвернулась от окна. Какой толк смотреть туда, если затхлый запах сжирает даже мысли о прохладе и свежести, царивших там. Ночь кутала меняющуюся природу, словно ее, скидывающую маски, не мог видеть никто больше. Лицемерие зимы обожествляло все настоящее, что происходило ночью.

Безлюдные улицы

Безлюдные улицы бледной столицы,
Как своевременно рушатся замки,
И по следам белой волчицы
Мчатся, уже не свои, атаманки.
Не захотелось вернуться на волю,
Просто случилось желание не сдаться,
Этой зимой, только этой зимою,
Я не хочу никуда возвращаться.

Бледные россыпи бледных снежинок,
От окружения взявшие знамя.
Я не кружилась, давно не кружилась
В этой неправде алого платья.

Дай мне зарок не пугаться напрасно,
Белые волки смелее обычных,
Я не приду к тебе, пока так опасно
Быть непохожим на бледные лица...

Где же ты бродишь, мой милый? В каких мирах ты заплутал, что не можешь найти дорогу ко мне? И как мне возможно помочь тебе справиться с твоей бедой, где ты борешься один и не справляешься? Я всеми силами посылаю тебе свои мысли, зовущий тебя голос – мой, я пою где-то вдалеке от тебя, но ты услышь. Это я зову тебя.


Мой оконный ангел

Утром, когда морозы и тишина,
И словно вата с елки – падает снег…
Я так надеюсь, что Бог мне тебя отдаст –
Я так боюсь, Бог – он же не человек..
Как с ним тягаться за право уйти с вершин?
И красотой не лелеять свои глаза?
Я так хочу попасть к вам однажды на пир
И напиться там счастьем с тобой, до пьяна!

Я каждый день, просыпаясь, стелю глаза..
Так непривычно, что стало вокруг темней…
Мне совсем нелегко здесь без тебя..
Ну а ты – как будто не замечаешь дней..

Сколько прошло, самых пошлых не спросишь - ведь
Я не виню ни кого, я люблю таким…
Только за крыльями нужен уход нежней..
И иногда терпеть твои ласки луны…..

Утром, когда морозы и  тишина..
И как удары хлыстом  падает –снег..
Я молю Бога, может, он не предаст?
И я увижу тебя у себя на окне…

Но ты все не приходишь, и я все больше привыкаю к тишине. Без тебя и все остальные звуки не важны. Если я не могу слышать твой голос – к чему мне слух? И глаза мои не спешат привыкать к темноте. Если я не вижу тебя – к чему мне глаза? Я кутаюсь в твой запах и спасаюсь, но не долго мне осталось тешить себя. Не услышав мой зов, ты, скорее всего, предашь меня и сдашься. А моя борьба невозможна, если победу мы не разделим напополам.
Я все больше ощущаю, как не только эта палата, но и мир сужаются до размера этой койки, на которой помещается моя мысль о тебе. То, во что я превратилась за эти долгие недели без тебя. Я зову тебя, и все чаще в мои мольбы врываются слезы. Они по-хозяйски орудуют во мне, словно и незачем спрашивать моего согласия. Руки опускаются под напором чувств, и нож выглядит притягательно и соблазнительно. Вкуснее чем фрукты, для которых он оставлен. Я больше не вижу смысла сопротивляться наступлению и отвергаю все, что было до, все, что стремится на меня напасть. Я отвергаю эту зиму, этот снег и эту ночь. Я отвергаю и делаю  последний свой шаг.

Стены

В моих снах стали частыми гостями стены,
Они движутся ровно по центру, ко мне.
Оглушают кровавые взрывы сирены,
Утопает зов плачем в белёсой волне….

Опускаются руки с тяжелыми венами,
Там пульсируют звуки, рожденные полночью.
Я сижу посреди, окруженная стенами,
И давлюсь своей пережеванной горечью.

По проходам, что тайными тропами венчаны,
Мы плутаем по жизненным вещим глазам.
Как узнать то единое, верное, вечное,
Что спасет нас и силы даст нашим Богам?

Музой льется волна, освященная лилией,
Так звучит отторжение внешних миров.
Переходим за грань, за тончайшую линию,
Позабыв, что нет пути вдоль облаков.

Я смотрел в ее глаза и вызывал на бой всю ее смелость. Я готов порвать со своей жизнью, готов порвать с этой тварью все, что было, и вырваться отсюда лишь слабым всполохом боли. Я готов порвать эту нить, и, если так случится, я буду тем, кем был всегда. Яростным, не терпящим пререкания и неповиновения. Я буду хозяином собственной жизни, способный лишь на то, что уготовано ему судьбой. Но если бы судьба желала для меня подобного, разве стоил крах этой игры? Разве стоило падение того, чтобы делать шаг? Если ты больше не встанешь. Никогда? Я прекращаю этот спектакль и, глядя ей в глаза, надрываю нить, пока она в страхе не отпускает ее, возвращая мне контроль. «Зря» проносится эхом по этому скалистому своду, и вода со всех сторон льется на меня, водопадом грез и надежд, водопадом иллюзий и невозможностей, страхов, жизней, мечтаний. Я стараюсь не впитывать этот яд, отторгать все, что не является моим, словно бы я знал, что же мое.

Нить должна быть прочнее, видишь?

Тонкими струями льются по коже мечты,
Счастье и свет, любовь, ощущения, боль.
В небе давно не видно моей звезды..
А может просто давно не приходила ночь…
Сутки в пути, до тревожности или сомнений..
Так, чтобы можно уйти. И не помнить воли…
Перебороть, выжить и жить непременно.
Я не буду больше играть! Не по мне роли.
Я проведу рукой по линиям жизни,
Тонкими коготками разорву кожу..
Нить должна быть прочнее, видишь?
Эту любовь порвать уж никто не сможет.
По проводам – ориентирам дня
Я хотел бы дойти до самого края, только
В этой земле так случается иногда..
Ляжешь, заснешь и вырваться становится колко.
Сердце тук-тук, о своих не заботясь делах,
Снова куда-то бежит, не спросив, не отметив,
На этой земле слишком много расставили плах,
Слишком часто ветер собой раздувает пепел.
По судьбе рассказать о вчерашнем и завтрашнем дне,
О каких-то придуманных счастьях и хороших вестях.
Здесь давно уже смерть на своем шагает коне,
Топчет копытами счастье, и жизнь идет умирать.
Тонкими струями по коже льются мечты,
Капают на пол, лужей растекаясь на дне..
Вот уже вены иллюзий почти что пусты,
Капельки страха остаются на глаза стекле.

Если бы я мог бояться, то мой главный страх - вернуть не свою жизнь, исполнять не свои мечты и желания, любить не свою семью и желать не свою жену. Занять чье-то место и навсегда потерять свое, видеть иное солнце, иную землю, иную луну. Отвечать не на свои вопросы и задавать не свои ориентиры. Идти чужим путем по чужой дороге и собирать чуждые мне имена, мысли и события.

Печать свободы

Страницы моей книги я испещрял рубцами, страхами и тенями, я искал судьбу.
Дороги без конца и края - я, часто выбирал, бродил по ним и петлял, всегда находил одну.
Я был свободней птицы, той, что за облаками, с ветрами и лучами, я летал ко дну.
Я не хотел иного, память не помнит боя, я был всегда собою, свободой на коне.

Я так хотел свернуть, мне не хватало сил, но я одолел…
Множество преград, я был очень рад, горд своей судьбой.
Я был самим собой, был светом или тьмой, счастьем и виной.
Здесь без холодов и вьюг, я нашел свой рай, свободный край.

Но печать свободы на плече,
Я сам себе рубил главу.
Прошу, не спрашивай зачем!
Но трубы снова в путь зовут!

Я гнал за сто морей, через города, время и века.
Шорохом листвы, я был сбит с пути, два солнца назад.
Я искал весну, не слушая молву, что ее уж нет.
Я преодолел тысячу мостов и миллиарды рек.

Ты твердила мне, что я умер, что уже не смогу вернуться, что ты – мой единственный путь, моя единственная дорога. Без памяти и чувств ждать возможности вернуться в иной мир, к иным людям и заново создавать свою жизнь. Но ты не знала, что я воин, что я готов бороться с тобой до конца за право жить. Я свободен, но ты никогда не узнаешь этого чувства. Потому что все, кто приходит к тебе за величием беспамятства не знают, что такое воля. Не ощущают свободу, ожидая решения своей судьбы, скованные твоим капканом. Ты никогда не знала меня настоящего.

Я держу тебя за руку, нашептывая твое имя, не позволяя ему соскользнуть с губ. Каждый раз, когда твои глаза шевелятся, я замираю, и мое сердце останавливается. Но потом ты снова уходишь, и сталью наливается оно. Мое многострадальное сердце. Ты словно дразнишь меня, ожидая какой-то платы за свое возвращение. Но мне нечего тебе предложить. Кроме своей любви.

Приступ

С каждым днем все сложней не плакать,
Расставаясь, отпускать к чужим.
Наша жизнь так сухо зачавкала,
Подавившись из нас одним.
Этот страх оказаться в болоте
Нас тревожил и жег по краям.
Мы так долго пытались вырваться
Из кольца отупевших ям.

Проходя под наваленным снегом,
Мы искали следы своих.
Сколько бы нас не было,
Мы всегда были одни.
С каждым днем все труднее не плакать
И отпускать тебя  к чужим.
Извини, видно эта слякоть
Все же приступ любви.

Мы всегда стремились с тобой быть иными, непохожими на всех. И даже сейчас ты будто сражаешься со своими демонами, а не борешься за жизнь с этой тупой аппаратурой. Ты предаешь все мыслимые правила и прешь по своей колее. Вновь наступившая ночь не приносит ничего нового в твою настоящую жизнь. Ты пылаешь изнутри, но я вижу лишь мерно вздымающуюся грудь и тебя, такого родного и такого далекого сейчас.
Порой мне кажется, что мы с тобой всего лишь призраки нас вчерашних. Всего лишь дуновение ветра в пустой комнате.

Я снова оказался над пропастью, окруженный вихрем из мыслей и идей, они проникали в меня, призраками вселяясь в мое тело, занимая пустующую территорию. Но ярче всего в этом хламе звучало ее имя. Дуновение ветра вносило его в мою память, оставляя печатью на ней. Несмываемым напоминанием.

Ночью

Ночью стучатся в окна мысли и облака,
Воют, как будто волки, чувства и ветра,
Переплывают стаи призрачный горизонт,
Кот, иногда икая, ловит, как мышку, сон.
Кто-то не спит и плачет, горько казнит любовь,
Или за неудачу пьет вино вновь и вновь.
Ночью бывает страшно, и иногда всерьез
Кажется, будто спавший – тоже что-то привнес.
И говорят с рекою в небе звезды куски.
Может, и мы с тобой – лишь голоса в тиши?

Меня на куски рвала невозможность. Быть с тобой. Говорить с тобой. Дышать тобой. Жить тобой. Воспоминания душили меня, не давая научится жить новой жизнью, в которой больше нет и не могло быть тебя. В той, где я больше не могла быть хозяйкой. Где я просто уже не могла быть. Потому что у нас общая, ты помнишь?

Память эхо

Когда сны сливаются в реальность,
И память приукрашивает будни,
Я просила якобы случайно,
Пусть в жизнь будет все, как будет.
Пускай не спрашивают у меня совета,
Как поступить в последнее решение.
Я отошла, сняла с себя заветы,
И больше не участвую в сражениях.

Когда откуда-то вдруг приходили фразы,
Так точно отражающие мысли,
Я, не стесняясь, выходила сразу
Из всех, таких знакомых, чисел.
Я больше не была ни человеком,
Ни белым волком, даже ни тигрицей,
Я предлагала памяти  - смириться
И оставаться в моей жизни эхом.


Глава 5.

Тише колокола

Когда по камешку рушится мир,
Каждый день превращая в труху.
Когда сделанный вдох неповторим,
И несказанных мыслей уже не берегут.
Когда с вечера больше никто не ждет утра.
И все тише звонят наши колокола…

Когда каждая трещинка – вызов на бой,
И всесильная ночь одевает всех в белое,
Когда так нестерпимо трудно оставаться собой..
И любовь – это что-то гнилое, неспелое.
Превращение в статуи видно в живую,
И нет сил отучаться казнить,
Полюбить…
Выйти на проходную и больше
Не жить.

Ты звала меня. Это была ты, да? Притягательная незнакомка со светлыми, как солнце, волосами. Я видел сон, в котором ты зовешь меня, и по твоим щекам катятся слезы. Это ты. Ты не давала мне сдаться в подземелье. Ты дала мне силы бороться со сладостью беспамятной жизни. Ты позволила мне вернуться, чтобы я вспомнил тебя. Ты вернула меня в эту жизнь.
Но зачем? В этом мире нет ничего, за что стоит держаться, нет никого, кто понимал бы нас. Было бы проще соединиться нам в подземном мире, где все намного легче и спокойнее. Где ты могла бы помнить только меня.
Здесь негде спрятаться, невозможно укрыться, оставляя что-то для себя. Ты словно на великой сцене играешь не себя. Кого-то лучшего, чем ты мечтаешь быть, кого-то безупречного, не совершающего ошибок. Я не понимаю, как мог забыть эту любовь, которая вела меня, которая была моей главной жизнью в противовес всем остальным. Но я не забывал, мне только казалось. Я не мог. Я не мог забыть.


Ты покидаешь меня. Я так боюсь каждый день не увидеть тебя, не услышать твоего дыхания. Боюсь, что ты уйдешь, не простившись, не дав возможности последний раз взглянуть в твои прекрасные глаза. Мне так много необходимо тебе рассказать. Так много. Нашей крохотной жизни вместе не хватит, чтобы ты услышал все.

Гулять.

Гулять по пересеченным сплошным
Опасно и необычайно интересно,
Во всех страхах обвинять Земных,
Разбивающих лбы безверно.

Сотни судеб прожить  зазря,
Верить в непререкаемость казни,
Полюбить как сейчас, вчера -
И всю жизнь на миг переправить.

Рассказать, как с золой ушли
И как возвратились с маем,
Как меня духи ворожили
И потом – не отпускали.

Как мне стали ветра – чужими,
Как я снилась себе – отпетой,
И что самое страшное в жизни –
Умереть не твоей невестой.

Что было бы, полюби я тебя раньше? Можно ли было ожидать иного исхода или судьба не имеет временных рамок? То, что случается – обязано случиться? Или стечения обстоятельств вносят свои собственные ориентиры и координаты? Я видела тебя и уже простилась. За то время, что ты далеко, я успела прожить множество жизней без тебя и поняла одно самое главное: они не нужны мне.
Я видела сон, в котором мы вместе в белом саване, и мы, наконец, счастливы. Я не мечтаю, чтобы он сбылся, но если суждено… я бы хотела, чтобы было именно так.


Все отчетливее я слышу твой зов. Если бы я мог….

Я отдам половину тебе.

Я сбегу к тебе, только подай мне знак.
Я залаю ветра. Если будут они доставать.
Я судьбу променяю на две,
И я отдам половину тебе.
Только если однажды ты сможешь меня обнять.

Я непременно бы сбежал к тебе из этой подавляющей тишины. Из этого мира, где все до ужаса белоснежное. Где моя персональная бездна не способна успокоиться, пылая то вулканом, то метелью занося меня. Ты могла бы спасти меня из этого плена.  Я готов на все, лишь бы никогда больше не покидать тебя.

Глава 6.

Ты помнишь, какими мы были? Чистыми, свободными, честными. Мы не умели врать, не желали участвовать в этом фарсе, оставаясь прозрачными, как лазурная вода. Я каждый раз замирала от твоих прикосновений, вот и сейчас сердце снова споткнулось при взгляде на тебя. Я бы хотела все вернуть и перевернуть наш мир на ноги, чтобы всего этого никогда не было. Чтобы мы оба жили.

Не могли..

Не могли мы, когда горячо – греться,
Не получалось врать своему небу.
Я отучала рядом с тобой становиться сердце,
Только теперь оно роняет кроваво слезу.
Мы не могли, как дети, идти на войну:
Дети играют в войнушки, а не убивают.
Если достанешь звезду, хотя бы одну,
Отпусти ее на свободу – пусть полетает.
Не получалось у нас как всегда.
Мы ненормальные в разные формулы слова:
Я – потому что совсем не такая
Ты - потому что остался со мною…

Чтобы каждый из нас продолжал свой путь, если уж вместе нам идти не суждено. Но только скорее бы, потому что я гасну. Я с каждый днем все меньше и меньше существую в этом мире, где я совершенно одна. Я молю тебя: очнись и спаси меня из этого жуткого плена.

Сохрани тень

Останови меня, когда я по дороге
Помчусь, закрыв глаза и вырвав тормоз.
Останови меня, как будто дорог
Тебе мой взгляд…
Таинственный и гордый.
Останови меня, когда в разлуке
Я закричу, что больше не немая,
Когда я снова буду кромсать руки
Останови меня, на самом крае..
Останови и сохрани меня,
Когда останется единственная тень,
Когда все прочие не помогают, не хранят -
Осталась тень…..так сохрани же….тень.

Если я погасну, кто будет светить тебе? Кто позовет тебя из того мрака, в котором ты сейчас ведешь свою войну? Ради чего тогда я прошла все эти испытания, если не суждено мне спасти тебя. Если ты не спасешь меня. Если нас больше не будет? Для чего тогда…

Не гасите свечу...

Я прошу тебя,
Не гаси свечу -
Я так долго ее зажигала..
Я так долго носила ее под плащом,
Я от ветра ее защищала.
Она ранила сердце и жарила плоть,
И грозилась минутно потухнуть..
Я срывалась на злость и в замахе швырнуть
Становилась….

Не гасите свечу! я старалась согреть,
Я хотела чтоб всем людям-  счастье.
Я метели терпела и режущий снег,
Хотя лето не любит ненастье.
Я всю жизнь по шажку, словно раненный лед,
Через скалы несла это пламя.
Я хотела впервые, чтоб стала всерьез
Та игра, что мы жизнью назвали.

Ночью все чаще ко мне приходит один и тот же сон: я стою на вершине самой высокой башни, и мое платье развевается на ветру, словно победный флаг. Ветер сдувает меня, и я хватаюсь за краешек крыши, готовая рухнуть вниз. Ты знаешь, я всегда выкарабкиваюсь. Но не в этот раз. Теперь мне кажется, я падаю. Лечу в бездну, из которой ты почти выбрался. Лечу и не произношу ни звука, потому что в том мире нет тишины.

На этой очертевшей высоте

Я расхожусь с душой посередине:
Она наверх, а я наверно, вниз.
Я видела во сне свои картины,
Я видела и плакала.
Повис
Над городом мой оголтелый голос,
Срывалось с виселиц и падало, смеясь,
Моё дыхание, из памяти всё стерлось.
Неотвратимо я в любви клялась
Другому.

Я медленно курила до ногтей,
Не отрываясь, путала сознание,
Томилась пустотой несозерцания
На этой очертевшей высоте.
Я куталась в свои воспоминания,
Как в теплый, тусклый почерневший шарф,
И, как бродячий лес, во мне стучал
Твой призрак, награжденный осязанием.
В зелено-золотистом ноябре
Во мне одно желание забилось:
Лететь, как будто ничего и не случилось.
Душа-то вниз, а я, надеюсь, вверх.

Теперь, мне кажется, я могу ждать тебя на этом дне миллиарды лет, когда ты проживешь свою жизнь и добровольно спустишься ко мне, словно благородный воитель, признавший право потомка продолжать его путь. Ты обязательно доживешь. Выдержишь эту жизнь. До конца.

Разные стороны

Нет, мы упали не с разных планет,
И не с разных путей мы сошли.
Просто мы отказались выйти на свет,
Очутившись в царстве полнейшей тьмы.
Нет, мы не с разного качества дней
И отнюдь не с одной глубины.
Просто я очутилась немного скорей
Там, где совсем нет высоты.
Мы у разных деревьев
нашли по приюту
И сидели, дожидаясь войны.
Мы вместе/отдельно
переживали свою смуту,
Мы сошлись с противоположных сторон стены.
Нет, ты не меньше меня любил,
Но и я не любила больше.
Просто среди этой тупой весны
Я        ждала тебя  дольше.


Часть 3.
Глава 7.

Я не мог открыть глаза. Все было слишком реальным, но я боялся, что это лишь сон. Безликий. Безрадостный. Беспамятный сон. Я будто снова очутился в том мире, где меня ждал Ангел в свои кровавые объятия. Я будто никогда и не уходил оттуда. Будто оттуда и нет никакого выхода. И входа. Будто иной реальности и не существовало никогда. Но я был здесь.

Им Пат

Слишком мертвый, чтобы любить.
По стопам уходя от реальности,
Вероломностью святость избить,
Выжигая на памяти клятвенности.

Слишком жаркий, чтобы дышать...
Воздух плавился едкой известью.
Клятвы, жернова и алтарь.
Ночь единожды с ветра вырвется.

По тропам, по отвесным дорогам,
По нехоженым облакам,
По таким же как ты, убогим,
Проходить, рождая охран…

Прореветь до края и выше,
Что нет сил больше ждать отступных.

Я все слышу….я все слышу…
Даже уши руками прикрыв.

Звук разрывал меня на маленькие частицы, миллионы чувств атаковали меня, беззащитного перед ними. Я был бы рад возвращению, но я больше не знал этого чувства. Я не помнил, каково это.

Я помню

Я помню, чувствовал боль, но давно позабыл – когда.
Я знаю, был кто-то Свой, но теперь внутри холода.
Я верил в святую страсть и непрекратимую скорбь,
Но, мне дали упасть, и теперь я навечно – твой.
Я чувствовал, что лечу и в небе парил без крыл,
Но умерли стаи чувств, когда путь  к тебе позабыл.
Бывало не раз не встать от едкого крика в ночь,
Как страшно теперь признавать: никто мне не смог помочь.
Я был одинок в кругу своих одичавших друзей.
Они верили, что я лгу, когда я ходил по земле,
Они знали, что я упаду, и позволили мне упасть.
Когда я свой путь пройду, никто не станет вспоминать,
Что я чувствовал боль и ложь, когда открывал глаза,
Что я чувствовал каждую дрожь, каждого подлеца,
Что отныне неясен путь, помыслы и слова,
Что прошлого не вернуть, когда закрываешь глаза,
Что бывает слез не сдержать, когда разожмется рука,
И сил не найти-закричать, когда ты очень нужна,
Что жизнь утомит на дне или к звезде возведет,
Что будет еще больней, но и это тоже пройдет.

Ты ждешь меня? Где-то? Ждешь, ведь так? Ты не могла не ждать, ты возродила меня, и я пришел по твоему зову,  я уже здесь. С тобой. Но этот мир все так же чужд для меня, как и раньше. Так же не понимаем мной, так же нечист и все так же инороден я для него. Я не знаю, как существовать здесь, в этом мертвом мире, зная покой мира мертвых.

Как странно

Как странно быть отчаянно живым,
И в этом мертвом мире вдыхать смолы.
Как знать, быть может, миг неповторим,
Мы разобьемся о скалу, как будто волны….

Как странно, ослепительно звеня,
В душе рождаются неуловимо ноты.
И все-таки стараются принять
Того, кто предпочел быть одиноким.

Как странно озадаченным собой
Со стороны нелепо восхищаться.
Снимите черные повязки, я живой.
Или пытаюсь таковым казаться.

Я открыл глаза и яркий свет солнца пронзил меня до глубины естества. Он прожигал меня, сканировал на инородность. И, видимо, остался доволен, раз позволил мне взглянуть на него. Глаза жгло, и очертание Ангела у окна повергло меня в настоящий ужас. Я пытался представить себя, узнать, каким ты видела бы меня, но я не мог. Снова закрыв глаза, я погрузился в водоворот эмоций, переполняющих теперь мое некогда пустое тело.

Глава 8.

Ми..

Это самое тайное, что есть в ответном дыхании,
Что всегда отучает любить и уходит всегда так отчаянно,
Продираясь сквозь тени и кусты,
И царапает колени свои о шипованный рай.
Пускай крылья останутся  здесь. Мне уже плевать.
Знаешь, всегда хотелось родиться белой вороной,
Чтобы клевать каждого, кто посмел поднимать руку
На ангела земного.
Только послушай,
Как шелестят выцветшие огоньки,
Похожие утром на пепел и бычки.
И окурки от жизни остались,
И выбросить жаль.
Боже, я так устала ждать, когда наступит февраль.
В этой жизни есть лишь одно короткое счастье –
Взять и надеть ни с того ни с сего старое платье
И босой по зиме пробежать, распуская крылья.
Только когда я умру, вдруг кто-то спросит «а был ли»?..
Так иногда превратиться хочется в лужу..
Просто замерзнуть в этой зиме.
Потом – будь что будет.
Отучиться любить и снова остаться свободной,
Только жить без него – разве так можно?
Только дышать без него-  словно угаром
Беситься, и мне вдалеке кажется паром
Это дыхание, что готово родиться..
Боже, дай мне уже стать этой чертовой птицей,
Чтобы уже наконец улететь на небо..
Ну а потом можешь жечь все метелью -
Мне ничего. Ты меня пожалеешь, знаю..
Знаешь, ангелов осталось мало в твоем рае!
Всех повыгоняли за непослушание..
Я это знаю, так ведь танцуют лучше!
Если все ноги связать и обрезать крылья,
И отпустить полетать!
Чтобы было видно,
Как родиться, ощущая головой и кожей
В это зиме можно жить, может

Я не смогу полететь:
Мои крылья разбиты.
Может, давай посидим на облака корыте?
Пусть там расщелина - будет уютней падать.
Только я очень хочу, чтобы ты был рядом.


Я летела… или падала… ветер раздувал мое платье, превращая его в парашют, лаская мою кожу, старым любовником приставая ко мне. Он имел право, теперь я его. Любовница, дочь, жертва. Я открыла рот, чтобы издать этот победный крик, но тишина поглотила его, оставив лишь пустоту на его месте.

Крик

Я буду долго и навзрыд кричать,
Молить у Бога капельку прощения.
За всю земную эту благодать
Не хватит расплатиться угощения.
За все предательства, что поднесла судьба,
За всю ту боль, что я лелею томно,
За всю чудовищную жизнь
Гори огнем. Довольно.
Я буду долго и навзрыд кричать,
Молить у Дьявола хоть чуточку прощения
За все, что не сумела преподать,
За все уроки или прегрешения,
За все задачи, что не могла решать,
За все молитвы Богу или клятвы
За то что перестала веровать,
И что была. До боли
Свята.
Я буду долго и навзрыд … молчать
И проклинать день своего рождения,
Когда случилось разом прокричать
За все разлуки или унижения.
Когда я в долг взяла Его любовь
И обязательство отдать Его позором..
Когда вся сущность мира –лишь контроль
Процентно-ненавидящим укором
Грозит перетекать в неестество
И брать всю жизнь, как откуп от Суда…
Когда вокруг уже сотни врагов,
Готовые убить наверняка,
За разрешение расторгнуть договор
И взять свой путь….и начертить рукой..
В ответ за боль немилостью платить,
Стать той бунтаркой, что кипит в крови.
За миг до смерти вдруг осуществить
Предписанный своею жизнью крик.

Я очнулась ото сна и увидела пустую кровать. Тебя не было. Все кончено.

Теперь мне 

Белое. Серое. И немного алого.
Быстро стучат по коридору каблуки
Вздохи и всхлипы «какая же малая»
И блики, блики, блики вдоль, у стены…

Крики, ходьба, полутоны и мерное тиканье
Настенных часов, тик и так и неожиданный бой:
Ты все понял…ты все осознал уже….
Теперь мне –
Каково умирать второй.

Часть 4.
Глава 9.

Ты должна знать: я боролся как мог. Я пытался принять этот мир таким, какой он был. Я старался прижиться здесь, но теперь это было невозможно. Я был чужаком, покусившимся на святыню. На саму сущность этого мира. На его основу. И я не смог побороть в себе это желание. Вернуться туда, где мне было спокойно.

Черный свет

В повидавшие все виды вёсен
И распахнутые настежь без плюша
Я смотрю в эти окна ночью
И пытаюсь увидеть души.

А мне видятся осколки стекла,
Что вчера твою кожу вспороли,
И те вскрики и те слова,
Причинившие так много боли.

И мне видится черный свет,
Что тебе солнцем вдруг стал.
Как в свои восемнадцать лет
Верить свету ты перестал.

Твои радужные мечты
Этот черный свет не уносит,
Этот нож не режет, не рвет,
Это просто память, без тела…

Солнце сожгло меня, сына тьмы. Я переродился там и больше не годился для мира живых, мира тех, кто видит свет. И я не смог существовать в мире, где есть память. Я перерезал эту нить и отдал себя на откуп.

Глава 10.

Вокруг высились скалы, ветер завывал на вершине, развевая мое платье и волосы, срывая с меня одежду, желая меня. Он насмехался, мое желание веселило его, и он, не скрываясь, хохотал.
Внизу плескалось озеро, оно бушевало, как настоящий океан, манящий и притягательный.
Я держалась руками за отвесный склон горы и спиной прижималась к холодной породе камня. Наступившая тишина в мгновение превратило этот сон в кошмар.

Тишина

Пусть тишина раздавит эти стены:
Уж слишком много в нитях пустоты.
Пускай на берег наползает столько пены,
Чтоб захлебнуться можно было. Как и ты.
Пусть берег волнами объят, как белым снегом,
Пусть снова будет это слово «мы»,
Пусть никогда не будет больше белым
То, что когда-то было золотым.
Пусть нож не будет остр, как бритва,
Как будто заточили на убой.
Пускай с окном проигранная битва
Не станет никогда моей мольбой.
И крик пронзит мое воображение.
И разобьет осколками мечты.
Ты станешь – словно в небе отражение.
Я - отражением в озере - как ты.

Я чувствовала этот порыв, я ощущала то жжение, которое появляется в венах, предчувствуя близкую гибель. Я ждала этого.
Твоя принцесса изгнана из царства, нагая и несчастная, она пленница в собственном теле. Душа стремится ввысь, сражаясь с упрямой природой. Разрывает это ненужное тело на клочки. Упрямое. Неживое.

Меня обокрали

Меня обокрали на королевство.
Ночью весь свет угодил в полутьму.
Перетасовка – это не честно.
Хотя, смерть- не  честнее, я вам скажу.
Утром очнулась, весь свет под замком,
Кажется, ветры таскали их ночью.
Перебирались мы с чайкой, ползком.
Пленное лето….пленная осень.….
Меня обокрали на королевство….
Вернули б хотя бы корону мою.
Принцесса-нищенка….это не честно…
Скала, платье вдребезги….
Смотрите – лечу!

Теперь я свободна. Я обрела покой и почувствовала силу полета. Может, я не стала ни ангелом ни бесом, не превратилась в ворона, кружащего над мертвецами и не стала гордым орлом, рыскающим в поисках жертвы. Я не такая, я гордая и невесомая душа, способная создать свою собственную жизнь. Или смерть. Хозяйка своей судьбы. А не пленница.

Оперение

Раскрывай мои крылья,
Ты видишь, теперь – чернее.
Белой быть мне, видимо, не хватило счастья…
Я когда-то была малюткой,
Только смелее.
Отучилась листать твои сны и раскладывать карты.

По обычаям веровать вещим
И украдкой искать словами,
Каждый знак выводить, будто мир весь на кону.
Я укроюсь твоим,
И уйду в этот мир с головами…
Пусть там много воды, но не бойся, я не утону.

Будто все растворилось,
Ты видел, такое случалось.
Переводя свой дух в иное мерение,
Стань на час моим сном,
Я тебе обещаю:
Постараюсь к твоему возвращению осветлить оперение

Я живу твоим миром, наблюдая за этой жизнью сквозь твои глаза. Словно и не было ничего до. И не будет ничего после. И я знала, что ты придешь ко мне. Рано или поздно. И я ждала тебя. Всегда. Рядом. Держа тебя за руку.

Эпилог.

Мы встретились в иной реальности и знали друг друга иными.
Мы жили и были счастливы, но не приняли ту судьбу, что была уготована нам.
Мы сломали все планы и коварно вторглись в мир без снов, закрывая глаза и наслаждаясь радужными видениями.
Мы раскрасили мир тьмы в собственные краски.
И теперь я знаю: для нас не существует преград. Мы безграничные, как и наша любовь.

Теперь помолчим

Мокрыми лужами вышит берег луны,
Перевернулся на бок мой последний восход.
Только подумать – я когда-то не знала,  есть ты
Если представить – сжимается сердце у ног…

Рваными ранами расходятся где-то мосты,
Нежно скулит недомученной старой дворнягой.
Я и не представляла, что есть в Мире – ты,
Собакой лаяла и любовь отвергала…

Золотом стелется гладкость озерной тиши,
Где-то вдали отпевает меня птичий хор.
Знаю, что есть ты на свете, теперь помолчим.
Всё, что мы скажем друг другу – вздор.

Переливается в выси печальная ночь,
Солнце устало и катится прочь от земли..
Ты теперь знаешь, чем мне можно помочь –
Просто однажды ко мне в тишине подойди.

29.03.2007 – 15.09.2013
© Copyright: Аля Лета, 2013