Берегись трехпалой жабы. Глава первая

Речь в этой повести пойдет о людях простых и делах совершенно обычных, ничуть не возвышенных. Автор, являясь и сам таким человеком, пишет о том, что знает хорошо; пытается рассказать историю, участником которой и сам являлся, и которою, несмотря на ее прозаичность, нашел в некоторой степени трагической и нуждающейся в человеческом внимании.  Ведь согласитесь, читая истории, состоящие из деяний простых людей, можно узнать о современном нашем обществе не меньше, чем узнал бы о нем читатель романа, в котором действуют высокие чины и звания, политики и олигархи, дипломаты и шпионы.


Партнеры

    В небольшом двухэтажном здании, еще советской постройки, сложенном из красного кирпича и симметричном с любой стороны, с которой бы вы на него не посмотрели, в своем кабинете, за дверью с табличкой «Директор», удобно расположился Борис Артурович Гавыдян. Кроме роскошного кожаного кресла, да еще Т-образного итальянского стола из красного дерева, кабинет его, для людей ценящих такого рода кабинетные изыски, был совершенно ничем не примечателен. Под ножкой от буквы «Т» стояли четыре офисных стула, по два с каждой стороны, ерзая на которых руководящие сотрудники предприятия планировали вместе с директором трудовые будни, получали выговоры, а иногда, гораздо реже, и благодарности. Стены были оклеены обоями приятного фисташкового цвета и щедро расчерчены белыми кабель каналами; с двух больших портретов в спину Гавыдяну и в лицо посетителям смотрели президент Российской Федерации и, видимо на всякий случай, – премьер. Под портретами красовались различные грамоты и благодарственные письма, врученные хозяину кабинета местной администрацией. Был отмечен его вклад в развитие строительной отрасли и коммунального хозяйства. На противоположной стене, висела затертая и выцветшая, но еще достаточно актуальная карта области, с нанесенными на нее автомобильными дорогами и населенными пунктами.  Ни полок с книгами, ни удобного кожаного дивана и журнального столика, столь необходимых для не официальных бесед, ни даже цветов в горшках здесь не было.  Зато рабочий   стол отличался богатым и чрезвычайно разнообразным убранством. Кроме компьютера и телефона на нем удобно разместились всевозможные аксессуары: деревянные, стеклянные и оловянные статуэтки, стаканчик с ручками и карандашами, держатель для бумаг, пресс-папье, перекидной календарь и массивная, вместительная, вечно дымящаяся пепельница.  Единственное окно, прямоугольное как само здание и все в нем находящееся, кроме, может быть только унитазов в туалетах, смотрело на восток, во внутренний двор предприятия.     Выпуская синие струи табачного дыма в утренние солнечные лучи, директор мог наблюдать за суетливым перемещением многочисленных сотрудников и разнообразной техники сквозь решетку из арматуры, выкрашенной белой краской. Дверь из кабинета Гавыдяна выходила в скромных размеров приемную, из которой можно было попасть еще и в кабинет главного инженера и в коридор. По стеночке рядком, в приемной стояли стулья из гнутой никелированной трубы, спинки и сидения которых были обиты черным, еще свежим дерматином. Молоденькая секретарша, с тяжелым крупным тазом и пробивающимися над верхней губой усиками   дежурила у телефона и, прячась за плоским в отличие от нее монитором, потихонечку подъедала шоколадные конфеты - эхо восьмого марта.
       Борис Артурович откинулся в своем кресле, опершись ладонью левой руки о гладкую поверхность стола, и барабанил по ней пальцами с волосатыми фалангами и внушительной золотой печаткой на среднем. Он разговаривал по своему мобильнику, прижав его плечом к уху, часто переходя с русского языка на армянский и наоборот, иногда хрипло смеясь громким и отрывистым смехом. В правой его руке дымилась сигарета, кончиком которой он постоянно водил по бортикам огромной пепельницы, не давая пеплу скапливаться. Дверь из приемной приоткрылась и в кабинет заглянула Карина, так звали секретаршу.  Дождавшись момента, когда директор обратит на нее внимание, она официальным голосом сказала:
       -- Борис Артурович, к Вам человек пришел, говорит, что договаривался о встрече.
        Гавыдян отнюдь не был важной птицей, и чтобы прийти к нему совсем не обязательно было договариваться об аудиенции заранее, но Карина, в известной степени идеалистка и большая умница, осанку держала так, словно шеф ее был топ менеджером Газпрома.       Директор сделал одобряющий жест, и Карина исчезла за дверью.
   Через несколько секунд в кабинет вошел молодой человек среднего роста, лет двадцати пяти. Борис Артурович, не прекращая разговора, переложив телефон в левую руку и приставив его к левому же уху, привстав с кресла протянул правую посетителю, потушив перед этим окурок в пепельнице. После короткого рукопожатия он раскрытой ладонью указал на стул напротив себя, таким образом приглашая гостя присесть и подождать, пока он закончит разговор. Молодой человек сел. Положив портфель на соседний стул, и поправив на себе одежду, он принялся разглядывать интерьер. Делал он это без особого интереса, автоматически, убивая тонущее в сигаретном дыму Гавыдяна время, чтобы извлечь из ожидания хоть что-нибудь полезное. Взгляд его остановился на карте, и, решив, что полезнее здесь ничего не найти, он принялся ее изучать.  Ждать пришлось не долго. Закончив разговор громким продолжительным смехом и пожеланиями всяческих благ собеседнику, хозяин кабинета небрежно кинул мобильник на стопку бумаг, повернулся в крутящемся кресле к гостю, широко улыбнулся и сказал:
       -- Я Вас слушаю.
       -- Здравствуйте, мы разговаривали с Вами утром по телефону, насчет щебня, меня Алексей зовут…, -- ответил молодой человек, но договорить не успел, его перебили.
       -- Я помню, помню, вы говорите конкретно, что нужно?
       -- Говорю конкретно.  Нужен щебень, фракции 40-70, двадцать тысяч тонн, по возможности с доставкой. Объект от вашего карьера находится в пятидесяти километрах, возить в сторону Города. У меня свои поставщики есть, конечно, но, как я понял, точнее, как Вы мне по телефону сказали, цена у Вас дешевле. Объем не маленький, я думаю, что могу рассчитывать еще и на скидку по этому поводу. Оплатить могу вперед.
       Выпалил молодой человек все на одном дыхании, видно было, что готовился и не раз все это про себя проговаривал, но он не нервничал, говорил спокойно, хотя повод к беспокойству, как мы увидим далее, у него был. Борис Артурович, всем своим видом изображая равнодушие и совсем слабую заинтересованность, если вообще не отсутствие таковой, бесцельно копошась при этом в ящике стола, пробубнил себе под нос:
       -- Объем обыкновенный. Объем, как объем. Оплата естественно вперед, это понятное дело, по-другому мы и не работаем. Ни с кем. И почем ты у своих поставщиков берешь? С доставкой если?  -- Перешел на «ты».
       -- По пятьсот пятьдесят, -- обманул Леша. Дешевле, чем по шестьсот возить ему никто не соглашался.
       -- Угу, -- прекрасно зная, что парень лукавит, Гавыдян делано задумался и потер виски. -- Я отдам тебе по пятьсот за тонну. Пойдет?
       -- Пойдет. А если за наличку?
       -- Нет, за наличку мы не работаем.
       -- Ясно. Ну, мне подходит.
       -- Если подходит, тогда держи бумагу, -- Борис Артурович надел очки, начеркал несколько слов на белом листе, поставил свою подпись и протянул лист Леше.  -- Зайдешь в договорной отдел, дашь свои реквизиты, они подготовят контракт, в бухгалтерии возьмешь счет, оплачивай, хочешь – частями, хочешь – все сразу, мне все равно-- и начинаем возить.
       На том и порешили. Партнеры обсудили еще некоторые специфические детали, такие как: количество доставляемого щебня в день, точный адрес объекта, куда нужно возить и т.д. Напоследок, для закрепления знакомства и поднятия партнерских отношений на следующую ступеньку перекинулись производственно-бытовыми шутками, и Алексей направился к выходу. Когда он взялся за ручку двери Гавыдян окликнул его:
       -- Алексей, постой. Ты наличку предлагал… Я вспомнил, -- он вышел из-за стола и подошел вплотную к молодому человеку.  -- Я вспомнил. Такое дело, нам как раз сейчас нужно налички немного. Крышу над боксами надо починить, там, еще кое-что, свои заморочки в общем. Ты если можешь, процентов десять от общей суммы давай наличкой все-таки проведем, а? Я на эти, сколько там получается, две тысячи тонн, тебе еще скидку сделаю, но небольшую.
       -- Давайте, мне все равно, -- ответил Леша и подумал: «Химичит что-то, хитрюга, себе в карман, ну да мне то что? Лучше отношения будут после моего одолжения».  -- Я тогда счет на восемнадцать тысяч беру, а остальное так, налом, как договорились?
       -- Да, да, да, давай тогда так, давай так, -- ответил директор щебеночного завода.

       Уже через два дня на расчетный счет ООО «Карьер № 6» поступили первые денежные средства, а еще через два на строительную площадку к Алексею, один за другим, поехали китайские самосвалы груженые щебнем. Правда вместо сорока тонн, как значилось в накладной, каждый самосвал вез всего тридцать шесть – тридцать восемь, и покупатель по причине или доверчивости, или, может быть, собственной неорганизованности не удосужился хотя бы раз прогнать их через весы.