Вдвоём на Памире. часть 2

ЧАСТЬ  ВТОРАЯ

Следуя своим путём — не хватайте никого за руки,
пытаясь тянуть за собой, но и не отталкивайте тех,
кому с вами по пути. 
*  В  чёрной   долине
*  Не  лирическое  отступление       
*  Ледяные  цветы
*  Под  пиком  Ленина
*  Пустыня
*  Послесловие


В  ЧЁРНОЙ   ДОЛИНЕ

     Гео  был  не  плохой  мужик.  Он  был  тогда   молод,  силён,  бесстрашен,   красив,  он   не  боялся  трудных  маршрутов.
Если  он   хотел,  он  мог  быть   весёлым. 
Но  в  нем  не  было  ни  капли   благородства.
    Благородство   породы:  стать,  манера  держаться,
умение  вести  себя  в   обществе,  -  это  как  раз  было.   
Он  не  вёл   разговоров  на  философские  темы,
иначе  из  них  было  бы  понятно, что  он   просто  живёт  так,  как  хочет. 
     Вы  удивились: «А   разве  все  не  живут  так,  как  хотят?» 
- Нет, так  живут  далеко  не   все!   Многие  хотели  бы   
так   жить,  но   им  не   позволяют   так   жить   внутренние   барьеры,  выстроенные  религией   или    идеалами  гуманизма.
У  Гео  не  было  идеалов   гуманизма.
У   Гео  не  было  идеалов.
У  него   было  желание  стать  лучшим  в  том  деле, которое  ему   нравится.  И  у  него  были  свои  представления  о  том,   как    продвинуться   по  этому  пути.   Если  бы   Гео   было  интересней   или  удобнее  идти   одному,  он  пошёл  бы  один.   
     Я  тоже   не  хотела  быть  последней   в  том  деле,  которое   было  мне  по  душе.
Но  у  меня  были   идеалы  гуманизма.
У  меня  были  идеалы.
Мы   шли  маршрут  вдвоём.     Гео,  человек  без   идеалов,   и   я,  человек,  имеющий   идеалы,    должны   были   уметь  договариваться,  если   мы   хотели    пройти   ещё 5  сложных  перевалов,  высотой    от  5000  до  5600 м.
      Первая  неделя  похода   прошла  у  нас  по  плану.   Мы   были   в  хорошей   форме.   И    Гео   не   допускал  мысли  об  отъезде.   Он  был  альпинист.  Он   хорошо  знал  Кавказ.  А  теперь  перед  ним  был  Памир.  Он  хотел  сделать  всё  возможное,  чтобы  маршрут  был  пройден  целиком.
   Гео    мысленно  записывал    себе  в  копилку   опыта    новые  и  новые  эпизоды   общения  с  горами:  ледниками,  моренами,  озёрами,  скалами.   За   прошедшую   неделю   он   собрал     плоды,  которые  нельзя  найти  среди  равнин.
Нельзя    было  получить   такой   опыт   и  на  Кавказе. И плоды,  собранные  Гео,оказались не такими уж  горькими на  вкус!
  Мы   загрузили  рюкзаки   новой   порцией продуктов (заброску  мы  привезли  из  Москвы). За счёт того,что  в  горы мы  шли на  14 дней,  рюкзаки  сильно потяжелели.  Рюкзак  Гео  теперь  весил  32  кг, а  мой  25кг. Последний   арбуз  мы  съели  прямо  на  трассе, дожидаясь   попутной  машины.   
   Для  более  удобного захода  в  район  пика  Ленина(я  буду  называть  вершину  именем,  которое  она  тогда  носила) мы  подъехали по трассе  до долины  реки  Кара - Джилга.  Кара-Джилга означает "черная   ветреная  долина", и это так и есть. Хотя  хребты вокруг  покрыты снегом, в  долине  Кара - Джилги снега  нет. Чёрный  щебень  покрывает   её   поверхность.  Здесь  настолько  сухо,  что  снег,  выпадая,  тут  же  испаряется. Река находится  довольно  далеко  от  трассы. И необходимо  идти  около семи часов, чтобы  иметь  возможность  напиться. Ближе воды   нет.   
  По  автомобильному  следу мы  идём рядом. Высота  около 3900.  Холодно. Нести   ледоруб без  шерстяных   варежек  не  комфортно. Приходится  идти  в  тёплом  свитере,  надетом  под  анорак,  в шапке, в   варежках, а  на  снегу  на  лицо  надевать  маску от  солнечных  ожогов.  Груз  большой.  Идётся  тяжело.  До  воды,  где  можно  заночевать   21  или  22  км,  по  автомобильным  следам  с   плавным набором  высоты. Надо  дойти до воды   сегодня. 
   Мы  держим  хороший  темп.  Разговариваем   только  по  необходимости.  Мрачная  долина,  в которую мы  втягиваемся, по  сути,  высокогорная   пустыня.
Справа  от  нас  в  стороне  тянется   хребтик  невысоких   красных   скал.    Красное на  черном.  Недаром   эту  долину   окрестили  в  народе  Долиной  Смерти. 
  Мы не вспоминаем о нашей  размолвке,  но  я  понимаю, что «прости» из  уст   Гео  мало  что  значит.   
Я  говорила, что  Гео  лишён  благородства. 
«В  чём  же это  выражалось?»,  -  спросит   читатель. 
С  Георгием  рядом  невозможно   было  быть  слабой.  Если  бы  я  вдруг  начала  жаловаться,  то  не   увидела  бы  даже  тени  сочувствия.   Мне  было  тяжело  идти   с  рюкзаком  по 9 часов  в   день, спать  на  морозе,  нести    груз,  который  соответствует  максимуму   моих   физических  возможностей. За   это  лето  я  устала,   т.к. уже прошла  пешком в  походах  в  июле  и  августе   более  400   км.  Если  бы  я   проявляла  слабость, то ответной  реакцией  были  бы гнев  и    грубость.   
   В  группе,  где   много  участников, всегда  найдётся кто-нибудь, кто  посочувствует,  угостит конфетой,  оставшейся   от  перекуса,  похвалит  на  опасном  участке  за  мужество.  А то  и  просто  скажет: « Что-то  наша  девочка  сегодня  себя   плохо  чувствует!  Ты,  кошка,  говори  нам,   если  у  тебя  трудные  дни.  По полкило  каждый  заберём  у  тебя!  И  побежишь, как  лань!»
   От  Гео невозможно  было  услышать  ни  слов  восхищения, ни  слов  поддержки.   Зато слова   неодобрения  можно было  услышать, поэтому  я  не  жаловалась.   
Гео,  как  будто  всё  время  думал  о  чём-то   своём.
О  чём,  он  не  говорил.
   Но  вокруг  меня  был  удивительный  Памир.  И я  рассматривала его вблизи с  нескрываемым  восторгом.
В  природе  так  всё  устроено,  что  она   сама,  как  мыслящая  субстанция,  старается дать  больше,  если  чувствует  уважительное   к   себе  отношение.     Я подпитывалась этой  любовью  пространства, ни минуты не  оставаясь существом,  оставленным  без  внимания.
    В долине Кара - Джилги  всё  было  новым,  другим,  не  похожим  на другие  места.
    Здесь  были  незнакомые  птицы,   незнакомые  насекомые.  Из  птиц мне  был  знаком  только  удод.  Птица  эта   описана  в  Коране.   В  среде  путешественников   её  считают   предвестником   трудностей  (вроде  чёрной  кошки),  а   вот  на    Кавказе  чеченцы  и  ингуши  почитают  её,  как   священную.   
    Вездесущие  сурки   при  нашем  приближении,  исчезают  в  норах.    По  сторонам  дороги   белеют   скелеты  животных.
    В   мыслях  я  осторожна.  Я   не  отбрасываю  варианта,
что   всё  может  пойти  «не  по  плану».   Сейчас  середина  сентября.   Район  покинули  все  экспедиции.  Да  и  чабанов  не  может  быть  там,  где  только   камень  и  лёд.
Горы   сверкают  впереди  девственным  снегом.   На  этом  снегу   сейчас  нет  ни  одного  человеческого  следа,  но  мы  приближаемся  к  зоне  снега.  И  следы   будут.
   
 




НЕ  ЛИРИЧЕСКОЕ  ОТСТУПЛЕНИЕ
 
     Время  течёт  в  одну  сторону,  даже  если  вы  отступаете    от  первоначальных  планов  или  предаётесь воспоминаниям.  Время  течёт  более  равномерно,  если  вы  не  мечетесь,  выбирая  лёгкие  пути.
     Дни  шли.  Мы  поднимались  с  Гео  на  рассвете, разжигали  примус,  чтобы  приготовить  горячую  еду.
Обычно  в  походах  устанавливается  дежурство  по  кухне.  Но  когда  вас  всего  двое,  это  теряет  смысл.  Многое  приходится  делать  вместе.  За  приготовление  завтрака  принимается  тот,  кто  первым  просыпается.
    Хождение  вдвоём  имеет  свои  преимущества.  В  больших  группах  затягиваются  утренние  сборы.  Среди участников  похода,  как  правило,  есть  медлительные  люди,  которые   не  готовы,  когда  уже  все  готовы   к  выходу. Приготовление  пищи  на  большую  группу  занимает   много  времени,  так  как  возрастает  объём  жидкости,  которую  надо  вскипятить.  Под  несколько  палаток  трудно  найти  площадку  для  ночлега.  Скорее  всего,  такую   площадку  придётся  самим  очищать  от  камней.
   На  подъездах   к  району  путешествия   легче  уехать  маленькой  группой.
   Отрицательно  сказываются   в  большой  группе  и   навыки,  полученные  в  разных  школах   путешествий.
Можно,  например,  идти  целый  час,  а  остановиться  на  привал   на   5  минут.  Можно    ходить   короткими  переходами,  а  отдыхать  10   минут.   Все   используют  в  горах  разные  рационы  питания.     Люди   привыкают   к  своей  системе.
   В  большой  группе  всегда  найдётся  участник,  который  имеет  причины  торопиться  домой. Он  напоминает  руководителю  о  своих  проблемах,  если  возникает   вынужденное  ожидание  погоды  перед  перевалом.  Ему  кажутся  необоснованными   полу - днёвки,  медленный  темп  и  другие  задержки  в  пути.  Такой  участник  весь  в  мыслях   о  семье,  жене,  детях.
   Мысли   Гео  постоянно  улетали  в  области,  где   я  не  могла  быть  ему  собеседником.  Я  даже   не  понимала   о  чём  или  о  ком  он  думает,  когда  мы  молчим.
  Мне  самой  путешествие  представлялось  очень  опасным,  а   исход   наших  усилий  непредсказуемым.
   В  таких  напряжённых  маршрутах  вырабатываются  определённые  способы  внутренней  жизни,  появляется  бесценный  опыт   взаимопонимания  со  своим  внутренним  «я». В  пути,  прежде  всего,  путешественнику    необходимо
следить  за  сменой  внешних   обстоятельств,  осознавать,  предвидеть   возможные  опасности   конкретного  дня   и  часа  пути.
  В  горах  нужен   опыт  восходителя,  знание  горного  рельефа,  способов  страховки.  Необходимо  ежеминутное  внимательное  всматривание  в  ситуацию  погоды,  смены  ветра,  температуры  воздуха,  микрорельефа.  Шагая  под  рюкзаком,  путешественник  ведёт  многоплановый  внутренний  диалог  с  пространством,  не  забывая  держать  на  контроле  свою  моторику,  самочувствие, удерживая  внутри  себя  замечания,  не  способствующие  хорошему  контакту  с  партнёром  по  связке.  Этика  очень  важна.  Я  не  помню,  чтобы  Гео  хоть  раз  выругался  вслух,  когда  обстоятельства   были  разные.  Но  грубым  он  быть  мог.
    Путешествие  -  это,  прежде  всего,  мышление  в  быстро  меняющихся   обстоятельствах.   Многим   не  приходит  в  голову,  насколько  многослойна   жизнь  во  время  путешествия.  Недаром  одним  из  самых  тяжёлых  наказаний  в  человеческом  обществе  является  наказание  ограничением  свободы  перемещения.  Домашний  арест  - это  наказание. 
     Каждое  путешествие  становится  вехой  в  жизни. Это  удачная  или  не  очень  «премьера»  среди  скал  и  ледников.   Если  артист   рассказывает  о  себе  через  призму  своих  ролей  или  их  отсутствия,  то  походник
видит  свою  жизнь,  как  череду  пройденных  маршрутов.
Часто  в  компании   путешественников,  когда  говорят  об  отсутствующем   товарище,    кратко  сообщают: « Имярек  бросил  ходить  после  Хан-Тенгри  (Эльбруса,  Монблана).
Это  значит,  что  имярек  (Вася)  полностью  изменил  свою  жизнь,  иногда  по  своей  воле,  иногда  по  желанию семьи.   Обыватели  скажут:  «Что  я  забыл  в  этих  горах?»  Это  точно,  такой  человек  ничего  там  не  забыл  и в  этой  жизни  уже  не  забудет.   Сознание  многих  просто  зомбировано   TV,  городской  средой.  То,  что  является  массовым  явлением,  то  для  обывателя   нормально.                Например, человеку  показывают   по  спортивному  каналу  бег  с  барьерами. Свежее  восприятие   родит  чувство  ужаса,  оно  сразу  поймёт   всю  бессмыслицу   жёстких   ограничений,  которые  накладывает  на  себя  бегун,  чтобы  через  5  или  10  лет    тренировок  он  смог  бежать  также  быстро,  как  сегодня.   Получает  ли  удовольствие  бегун  от   строгого  режима,   от  ограничений  на  общение  с  семьёй  и  друзьями,  от  невозможности  делать  то,  что  он  хочет?   Вряд  ли.  Про  себя   я  могу  сказать: «Что  я  забыла  на  этом  стадионе?»
     Путешественник  должен  дружить  с  пространством.  Высшие  существа,  по  нашим  представлениям,  это  те,  кто  может  легко  переходить  границы  миров,  сохраняя  сознание,  память,  способность  действовать.  Ангелы,  в  нашем  представлении,   летают,  посещают    недоступные  нам  сферы.  Наверное,  в  прошлых  воплощениях  они  любили  пространство.
   Со  времени   этого  путешествия  прошло  35  лет.  Некоторые  детали  стёрлись  из  памяти. Многое  я  могу   вспомнить,  листая  походный  отчёт  с  фотографиями,  где   наш  путь  описан  по  дням,  а  акценты  сделаны  на  техническое  прохождение  сложных   участков  ледников    и   склонов.  Я  могу  раскрыть  лист   с  высотным  графиком  маршрута.  Там  я  увижу   зигзагообразную  линию   подъёмов  и  спусков   на  перевалы.  Могу   узнать,    сколько  часов,  и  в  какой  день  мы  шли.  Это  же  я  сама держала  карандаш  и  маленький  блокнот  в  наружном  кармане  анорака,  делая    отметки   о  коротких  и  длинных  остановках  в пути,  а  вечером  суммируя  ходовое  время  дня.


ЛЕДЯНЫЕ  ЦВЕТЫ
   
   Свой   ледоруб    я   взяла   за   два  года   до   этого   со   склада     снаряжения   на   работе.   Было  много  ледорубов,  штук  десять,  нужно  было  выбирать.  Ледоруб  выбирают  по  росту,  это  во-первых.  Во-вторых,  надо  выбирать  ледоруб  не  старый,  прочный.  В-третьих,   имеет  значение  его  вес.   Сейчас   на  ледорубах  делают  обрезиненную  рукоятку,  чтобы  удобнее   было  его   держать.    Мой   ледоруб   был  старого   образца,  с   брезентовым  темляком  и  несколько  затупившейся   металлической   частью,  которую  позднее  пришлось  заточить.   
     Ледоруб  -  это   не   просто   палка  с  металлическим  клювом.   Путник  пристёгнут  к  ледорубу, а   ледоруб  к  путнику.  На   маршруте   это   третья  точка  опоры  на  склоне.   Им   вырубают  ступеньки   для   ног  на  льду.  Он  нужен  при  страховке,  при  срыве  на  склоне,  при  спуске   глиссером.   Он  нужен   всегда.
   С  этим  ледорубом   я  потом  прошла  много  походов.  Он  был  со  мной  несколько  раз  на  Кавказе, на  Алтае, в  Джунгарии.  Я  полюбила  свой  ледоруб  и  доверяла  ему.
   В  горах  Памира  у  моего  ледоруба   было  много  работы.  Почти  половина  пути   проходила  по  льду.
Мы  поднимались  и  спускались  по  ледникам.   Были  ледники  небольшие,  как  ледник  Профсоюзов,  но   были  ледники  такие,  как   Саукдара  и  Западно-Октябрьский,  ледник  Корженевского,  которые  имели значительную  протяжённость.
   Нам  приходилось   часами  идти  по  разному  льду.
Ледники  где-то  изобиловали  трещинами,  где-то   они  были    покрыты  сераками.      Ледяные   пики,  сераки   (s;rac) - это  вертикальные  ледниковые образования  на  передней  кромке  ледника.  Высота  сераков  может  колебаться   от нескольких  метров до нескольких   десятков   метров.  Они опасны, так  как  могут  неожиданно обрушиться.   Сераки  -  одна  из  причин  массовой  гибели  альпинистов  в  горах.  В  1981  году   на горе   Рейнир   в   США  одиннадцать  альпинистов  погибли  под  обломками внезапно разрушившихся  огромных  сераков.
В  2008  году   обрушение  крупного  серака   привело  к  гибели  восьми  альпинистов во  французских  Альпах. Обрушение  серака, который  вызвал   лавину,   привело  к  гибели  16 человек  (9 ранено)  18  апреля  2014  года  на  Эвересте.
     При  подъёме  на   перевал  Северное  Седло   по  леднику    Саукдара   мы   должны  были  пересечь  ледник,  покрытый   сераками.  Это  оказалось  довольно  трудно,  ведь  картина  этих  ледяных  «цветов»  меняется  ежедневно.  И  здесь  не  помогут  описания  пути,  оставленные  предшественниками.
   Ледник   Саукдара  является  одним  из  наиболее  крупных  ледников   Памира.  Он  состоит  из   четырёх  ветвей,    наибольшая  из  которых  имеет  протяжённость  около  21  км,  а  площадь  23 кв.  км.   
     Гео  всегда  шёл  впереди,  как   человек,  имеющий  больший  опыт  хождения  в  горах.   Я  всегда  наблюдала  за  тем,  как  он  проходит  сложный  склон,  чтобы  через  пару  минут  повторить  его  действия. 
    Мы  рисковали.  И  горы  наблюдали  за  каждым   нашим   шагом.  Но  сейчас, когда  я  пишу  об  этом  пути, я  бы  сказала,  что  наблюдали  доброжелательно.   
   Обстановка  менялась  каждый  день. Часто  бывали  ситуации  неопределённости,   когда  мы  обсуждали,  как  действовать. 
    У  нас  был   небольшой  запас  прочности.    И мы  жили  в  постоянном  присутствии  опасности.   Когда  человек  осознаёт  опасность, включаются  другие  механизмы   внутри  него.  Каждый  в  таких  условиях вглядывается  в  очень  глубокий  уровень  собственного  существа. 
  Мы  переходили   из   долины  в  долину,  преодолевая  перевалы.   Но  для  сентября  в  высокогорье  условия  были   прекрасными;  Температура  по   ночам   опускалась  только  до  минус  10 С.  Изредка  выпадал  снег,  но   чаще  светило  солнце.   И,   будто  в  награду  за  наше   искреннее  восхищение   горами,   мир  открывал  нам   свои  чудеса.   
Расскажу   эпизод,  который  был  для  меня   неожиданным  подарком,  полученным  от  природы   Мы ночевали   у  нижнего края  ледника  на  высоте   4600.  Погода  солнечная.  Надо  выходить  с  бивака  рано,  пока  снег  не  раскис.  Снега  немного. Ледник   расположен   в  большом  амфитеатре   вершин.  При  подъёме   приходится   выходить  на  лёд.  Снег  на   леднике   быстро  испаряется  под солнечными  лучами.
   Надеваем  кошки,  связываемся   и   выходим   на  лед.   Солнце  уже  высоко.  На   камнях,  упавших   на  лёд   с  соседних  скал,  мокрые  пятна  от   растаявшего  снега.  Делаем  несколько  шагов  и  слышим   лёгкий  звон  разрушающихся  сосулек.
   Смотрю  внимательно  на  лёд.  Он  весь  покрыт  ледяными  сталагмитами  (торчащими  сосульками)  высотой   до  7-10  см.  При  каждом  шаге  под  кошками  разрушаются  эти  столбики  льда,  издавая  звон.  Крошки  сосулек   совсем  прозрачные  с  острыми  краями.  На  десяти  квадратных  сантиметрах  поверхности  льда   умещается   5-8  сосулек,  так  что  приходится  рушить  это  чудо  при  каждом  шаге.   Солнечно,  сосульки  под  разным  углом  освещения  выглядят  то  чёрными,  то  голубыми.  Игольчатая    поверхность  чистейшего  льда   так  прекрасна,  что  она  запечатлелась  в  моей  памяти  на  всю  жизнь.
   Далее  ледник  сменил  свою  крутизну,  и  началась  полоса  крупных  трещин.   Очень  опасно.  Мы  идём  осторожно,  как  по  минному  полю.  И  честно  сказать,  без  горного  опыта  Гео, всё  могло  бы  кончиться  плачевно.   
  По  поверхности  гор  надо  идти   бережно.    Надо  оправдать  доверие  судьбы.
Удача  здесь  добывается  опытом,   чёткостью  мышления,  спортивными   навыками    и…..  самоотверженностью.
   Каждый  из  нас  двоих   был  по - своему  самоотвержен.

   ПОД  ПИКОМ  ЛЕНИНА

  Движущее  начало  любого  союза   и  условие  обретения  единства  -  это  борьба  противоположностей.
Поэтому  неизбежный  конфликт  приобретает    особую  важность,  становится  отправной  точкой  взаимодействия   людей.  Во  взглядах  на  жизнь  мы  располагались  с  Гео на  разных  полюсах.   Но  были   едины   в  одном:  мы  любили  горы. И   горы   щадили  нас,  может  быть,  за  то  уважение,  с  которым  мы   к  ним  относились. 
   Если  бы  Гео  писал  эту  повесть,  она  была  бы  другой.  В  ней  было  бы  много   технических  моментов. Он  стал  бы  описывать  эпизоды,  которые  невозможно  было  заранее  предусмотреть.  Он  вспомнил  бы, как  расстегнулось  крепление  на  кошке  на  крутом  склоне.  Описал  бы,  как  заглянул  в  трещину  и  подумал  обо  мне: "Она  здесь  может  не  перепрыгнуть!"  Но  он  бы  тоже  отметил,  что  то,  что мы  шли  по  Памиру,    казалось  иногда  сном.
  Мы  были  уже  взрослые,  сформировавшиеся  люди  и  хорошо  понимали,   что  в  стране  Советов   не  каждый  едет,  куда    хочет.  Слишком  много  бумажной  волокиты   преодолели  мы,  прежде  чем  нас  выпустили   в  поход  в  этот  район.    Мы   даже   встали   на  учёт   в  спасательной   службе,  отправив   туда  телеграмму  о  выходе  в  горы. Если  телеграммы  об  окончании  похода  не  будет,  спасатели  выйдут  в  район  искать  нас. 

    Вблизи   доминирующих   вершин   всегда   создаётся   особая  атмосфера.  Гора  с  её  личным  мифом, гора  с  именами  погибших   здесь   альпинистов,  гора   с   традиционными    маршрутами   восхождения     становится    для    всего  района   осью,  вокруг  которой   «вращается»  здешний  мир.
    Когда  с  высоты  5400   я  увидела  пик  Ленина,  то  с  моей   головы   в  буквальном  смысле  упала   шапка.   Белая  стена   возвышалась  надо  мной  полутора километровым  гигантом.
   До  1933  года этот  пик  считался  высшей  точкой  Памира.  Первое  восхождение  на  него  было  совершено  в  1928 году.  Сейчас  на  вершину  проложено  16  альпинистских  маршрутов,  девять  из  которых  по  южному  склону. 13  июля   1990  года     с  пика  Ленина  сорвался  огромный  кусок  льда  и  уничтожил   постоянно  действующий  лагерь  под  пиком  Ленина.  Погибло  43  человека.   В  2006  году   правительство  Таджикистана  переименовало  вершину    в  пик  имени   Абу  Али  ибн  Сины.
     Вокруг  пика  Ленина   альпинистами  натоптано  много  троп.  Мы  шли  традиционным  путём,  по  которому   альпинисты  начинают  подъём  на   этот  семитысячник   с  юга.  Мы  остановились   на  ночлег   у  ручья  Серебряного
на  хорошей,  расчищенной     от  камней  площадке.          Начав  ставить  лагерь,  мы  заметили  заваленный  камнями    брезентовый  тент.  Когда   мы   раскидали  камни,  то  обнаружили  под  тентом   деревянный  ящик  с консервами.   Здесь  была  тушёнка,  сгущёнка,  несколько  банок  компота  в   металлических  банках.  Записка  сообщала,  что  продукты  занесли  альпинисты,  совершавшие  восхождение   на  пик  Ленина   в  августе  1974  года.    Поскольку   заброска  лежала   в  зоне  вечной   мерзлоты,  мы  не  сомневались  в  качестве   продуктов.   
    Поедая    шикарный  ужин,  мы  от  души  жалели  тех,  кто   тащил   на  себе   этот  ящик  по  льду  и  камням.
    Наша  раскладка   составляла   в  этом  походе  около  600  грамм  сухих  продуктов   на  человека   в  день.  Это  примерно  половина  того,  что  необходимо  взрослому  мужчине  в  сутки,  если  он  выполняет  тяжёлую  физическую  работу.   Можно  взять  больше  продуктов  в  горы,  если   вы  способны  их  нести.   Мы  ощущали  настоящий  голод,  питаясь  скудным  пайком. И  высота  уже  не  была  нам  помехой,   организм   требовал  еды.
   Гео   ел.  Гео  ел  даже  ночью.  Я  облегчённо  смотрела  на   Гео,  который    подкреплялся   найденными   запасами.
Весь  маршрут,  понимая,  что  мужчине   требуется  больше  еды,  чем  мне,  я   старалась  съедать  меньшую  часть  нашей  общей  порции.   И  не  помню  случая,  чтобы  он  отказался  от  лучшего  куска  в  мою  пользу.  Гео   также не  стеснялся   загружать  меня   разной   работой  по  полной  программе,  понимая,  что   капризничать  в  горах  не  принято.
   Сидя    под  перевалом  Профсоюзов,   я  выбирала  сама,  что  мне  съесть,  так как   найденных  продуктов хватило  бы  на   десятерых.Я  налегала  на  компоты  и  галеты. 
  Найденные здесь  продукты   мы  решили  не  брать   с  собой.  Тащить  консервы   очень  тяжело.  Оставшиеся   запасы   мы  накрыли  тем  же  тентом.  Оставили  записку,  что  были  здесь   в  конце  сентября  1980 года.

    Человеческая   жизнь  основывается  на  определённых сюжетах.  Сюжеты  -  это   некие  формулы  опыта.  Например,  выигрыш  в  лотерею.  Наша   с  Гео   находка
напоминала   этот  сюжет.   
Что  касается  остального,  то  в  пути  не  было  ничего,  чтобы  давалось  нам  без  труда.  И   мы   шли  среди  белых  гор,  оставляя  за  собой  след.  Каждый  день  необходимо  было    добавлять  новую  порцию   усилий   для   поддержания   достигнутого.  Мы  перебирались  через  потоки  по  ледовым  мостам,  переходили    водотоки,  текущие  сверху  льда  после  полудня,  ночевали  на  моренах   и  скалах  у  границ  льда.
Мы  физиологически  вошли  в  мир,   мы  были  погружены  в  текущее  проживание  жизни.  Этот  поток  существования   мало  зависел  от  человеческой  логики.  Мы  были  изолированы  от  суеты  жизни.  На  время   мы  с  Гео  забыли  обо  всех  наших  разногласиях   в  подходах   к  самореализации.    И  каждый  хранил  свои  «сокровища»,   которые  выработал  за  половину  жизни,  не  давая  возможности   другому  критиковать  или  обсуждать  их.  У  нас  были   тайны,  которые  не  обсуждались  в  этом  составе.   Мы  вынуждены  были   думать  о  будущем,  которое  уже  было  не  за  горами.   
   Когда  мы  вернёмся,  о  нашем  походе  узнают  наши  ученики  и  друзья.  Нам  обоим  хотелось,  чтобы   вопросы  психологической  совместимости  не  были  потом  предметом  широкого  обсуждения.
   До  выхода  из  района  оставалось  не  больше  3-4  дней.
 
 
   ПУСТЫНЯ

- Пустыня,  ты  прекрасна!
Так  восклицаю  я,  вспоминая  высокогорную  пустыню.
Я  полюбила  пустыню  навсегда  после  того,  как  увидела  её  осенью  1980  года.
   Мы  спускались  с  гор.  Перед   нами   лежала  высокогорная   равнина   на  высоте  4000  метров,  покрытая  песчаными,  а  кое-где  земляными   барханами.  Вода   реки  Кара Джилги  течёт  через  это  пространство  медленно,  образуя  заболоченные  участки.   А  вблизи  озера   Каракуль  река  и  вовсе  превращается  в   грязевой  поток  с  пузырями   газов,  вырывающихся  на  поверхность.    Озеро  Каракуль  -  крупное  бессточное  озеро,  лежащее   на  высоте  3914  метров.   Оно  остаётся  южнее  нас.   А  мы  должны  придерживаться   азимута  60 градусов,  выбирая  путь  между   барханами.
   После  тринадцати  дней  пути   рюкзаки  сильно   похудели. 
Горы,  окружающие   пустыню,  белы  от  снега.
А  в  пустыне   настолько  сухо,  что  даже  облака  над  Каракулем не  образуются.
    Справа  от  нас  возвышается  хребет  Зулумарт.  Это  один  из  самых  красивых  горных  хребтов,  которые  я  когда - либо  видела.  Его  резкие  очертания,  подчёркнутые   чёрными  бесснежными  гребнями,   создают  незабываемый  рисунок  на  синем  небосводе.
   У  нас  под  ногами  земля  и   камни.  Пыль  от  шагов уносится  боковым  ветром.  Здесь  всегда  ветрено.  Эта  долина  славится  ураганными  ветрами,  смерчами,  миражами  и  прочей  атрибутикой  Пустыни  с  большой  буквы.
    Мы  идём   по  одной  из  троп,  протоптанных  альпинистами.   На  привалах   Гео  рассматривает  пустыню  в  бинокль.  Воды   на  нашем  пути   не  будет  до  самой  трассы.  И  нести  её  с  собой  нам  не  в  чем.   Надо  постараться  пройти  эти  30  км  безводного  пространства,  как  можно,  быстрее.
 «Смотри - ка! »  -  говорит  Гео  и  протягивает  мне  бинокль.  Беру  бинокль.   Немного  в  стороне  от  траектории   нашего  движения   вижу  юрту  с  поднимающимся  над  ней  дымком.  Мы  направляемся  к  юрте.
   Нас  заметили,  и   навстречу  нам  вышел  пожилой  сморщенный  китаец  в  ватном  халате.   Лицо  его  почернело  от  здешних  ветров.  Невозможно  понять,  сколько  ему  лет.   Рядом  с  ним  трое  детей.
Улыбаемся.  Здороваемся.  Он  предлагает  нам    войти  в  юрту.
   Снимаем  обувь  перед  распахнутым  пологом.
Юрта  внутри  просторная.  Всюду  расстелены  старые  ковры.  Вдоль  стен  стоят  низкие  комоды  и  сундуки  с вещами.  Разнообразные  подушки  аккуратно  сложены.
Хозяйка  накрывает  куском  плотной  ткани  ковёр  в  центре  юрты  и  выставляет  на  эту  скатерть    плошки  с  угощениями.
  Украшением  стола  служит  глубокая  керамическая  миска  диаметром  в  40  см.  В  ней  сметана, сделанная  из  молока  яков. Сметана  такая  густая,  что  лежит  в  миске  крутой  горкой.  На  «столе»   также  лепёшки,  немного  риса.  Мяса  нет.
  Мы  садимся  по-турецки  на  ковёр,  повторяя  действия
хозяина.     Все  молчат.  Никто  не  притрагивается   к пище.
Молчание  затягивается.    С  трудом  вспоминая  русские   слова,  мешая  их  с   таджикскими   и  китайскими  фразами,  хозяин  просит  нас   выйти  из  юрты   и  вымыть  руки  перед  трапезой.
   Выходим  из  юрты.  Мальчик  лет  восьми   тащит  тяжёлый  металлический  кувшин  с  крышкой.  Из   горлышка  кувшина   тонкой  струйкой   он  льёт  воду  на  руки  Гео,  потом  на  руки  мне. Мы  снова  отправляемся  к  столу.
   Чтобы  не  оказаться  в  неловком  положении,  наблюдаем  за  действиями  хозяина  и  повторяем  их.  Хозяин  ломает  лепёшки  руками  и  обмакивает  в  миску  со  сметаной.
Потом  он  рассказывает,  что  приходит  сюда  на  зиму  из  Китая,  перевалив  массив  Курумды.  Китайцы  ходят  через  границу   в  соответствии  со  сменой  сезонов.  На  высоких  перевалах  наших  пограничников  нет.
   Сытная  еда  завершается  солёным  чаем.
Мужчины  продолжают  разговор.  А  я  выхожу  из  юрты,  чтобы  сделать  несколько  снимков.
   Возле  юрты  стоят  два  чёрных  яка.  Головы  их  доходят  мне  до  подбородка.  Сфотографировать  их  не  так-то  просто.  Яки  лениво  глядят  в  мою  сторону.  Когда  я  хочу  подойти  ближе  к  ним,  они  отходят  от  меня. Скоро  им   надоедает  эта  игра,  и  они  сами   лениво  идут  за  мной,  опустив  рога.  Они    показывают,  что  не  шутят,  хотя  и  не  слишком  агрессивны.  Фотоссесия  не  удалась.  Я  сама  теперь  держусь  подальше  от  яков.
     За  всем  происходящим  наблюдают  дети.  Старший  мальчик  подходит  ко  мне,  остальные  стесняются.  Я  достаю  шоколадный  батончик (за  33 коп.),   оставшийся  от  перекуса  и  подаю  мальчику. Он  смотрит  на  цветную  обёртку.  Жестом  я  объясняю,  что  это  можно  есть.  Мальчик  откусывает  шоколад  вместе  с  фольгой  и  бумажным  фантиком.
    Время  близится  к  полудню.  Надо  уходить.  Прощаемся.  Китаец  рукой  показывает  направление,  которого  нам  надо  держаться.  Ветер  при каждом  шаге  поднимает  песок.  Юрта  быстро  исчезает  за   неровностями  рельефа.
  Уже  через  полкилометра  пути   вокруг  нас  только  пустыня.  Столбики  сурков   возникают  из-под  земли. Они     наблюдают  за  нами.  Их  свист  нам  в  спину -  это  знак  того,  что  мы  пропущены  через  очередной  «кордон».
    Поднимаясь  на  барханы,  мы   несколько  раз  подняли  с  лёжки  горных  коз,  которые  быстро  исчезли  в  облаках  пыли.   Хотя  кроме  грязевой   жижи   и   болотистых  участков  почвы  здесь  нет  воды,   мы  видели  большие  стаи  уток  возле   чахлой  растительности  между  барханами.  Красивые  архары,    положив  рога  на  спину,
убегают   от  нас  в  испуге.  За  день  видели  ещё  16   зайцев   и  много  мелких  грызунов.  Жизнь   кипит    на  этой  чахлой  почве.  Пустыня  дышит.
   Солнце  поднимается  выше,  усиливается  ветер.   Со  стороны   хребта  Зулумарт  на   барханах  возникают  высокие   столбы  смерчей.     Пыль,  закрученная  в  вихри,   несётся  в  нашу  сторону  с  большой  скоростью. Высота  смерча  достигает  несколько  десятков  метров.  Мы  видим  сразу  4  или  5  таких   ветровых   вихрей.  Один  из  смерчей  приближается  прямо  к  нам.  Успеваю  зажмуриться  и  не  дышу.   Ветер  бросает   песок  в  лицо,  засыпает  его  за  воротник.  Уже  через   несколько  секунд  смерч  несётся  дальше.  Отряхиваем  пыль  с  одежды.
    Делаем  короткие  привалы.  Весь  воздух  дрожит  над  пустыней.  Горы  уже  искажены   дрожанием  воздушных  потоков  и  кажутся  ниже,  чем  они  есть  на  самом  деле.
   Возникают  миражи.  Впечатление  близкого  озерка  с  чистой  водой  так  реально,  что  хочется  свернуть  к  несуществующей  воде.   Если  рассматривать  мираж  в  бинокль,  то  впечатление  становится  ещё  более  реальным.
   Движение  по  азимуту  приводит  нас  к  автомобильному  следу.  Идём  по  нему,  сокращая  привалы,  так  как  надеемся   подойти  к  трассе  вечером.   За  7  или  8  километров    до  трассы    уже  начинает  угадываться   чёрная  полоса   на  жёлтом  фоне.  С  3  километров  становятся  видны  фары  грузовиков.
Но  сумерки  опускаются  быстро.   Звёзды   усыпают    бархатное   небо  над  пустыней  крупными  кристаллами.
  Мы  не  успеваем  дойти  до  дороги.   На  ней  теперь  уже  не  видно  машин.   Ночью  здесь  никто  не  ездит.
  Надо  ночевать.  У  нас  нет  ни  глотка  воды.  После  чая  в  юрте  прошло  уже  12  часов.  И  до  утра   придётся  терпеть  жажду.
   Утром  поднимаемся  до  рассвета.  Час   пути,  и  мы  уже  на  полотне   дороги.   Поднимаю  руку.  Первая  же  машина  останавливается.  Шофёр – таджик  удивлён  ранним  пассажирам.  Воды  у  него  нет,  но  есть  термос  с  зелёным   чаем.  Он  спешит.  Да  и  нам  задерживаться    здесь   нет  причин.  Сделав  несколько  глотков,  садимся  в  кабину  грузовика.  Но  в  последнюю  минуту    смотрим  с  Гео  друг  на  друга.  Мы  чёрные  от  загара,  худые,  усталые, 
но  живые  и  здоровые.
 
   

   ПОСЛЕСЛОВИЕ
   
   Через  год  в  конце  сентября   1981  Георгий  и  Геннадий  отправились  в  сложный   поход  по  Фанским  горам.
Они  звали   меня   с  собой,  но  я  отказалась.   
   1981  год  в  Фанах  оказался  очень  снежным.  Мужчинам  пришлось  идти  два  последних  перевала  по  грудь  в  снегу.  Они  были  счастливы, что   не  погибли  в  лавине  на  последнем  перевале.
   Через  пять  лет  я  вышла  замуж  за  туриста - горника. Родила  двоих  сыновей,  которые,  как   все  в  нашей  семье,  обожают  путешествия.    Да  и  сама  я  после  похода  по  Памиру   совершила  ещё  около  60  путешествий.  С  годами  их  сложность  уменьшалась, хотя  были  среди  них  путешествия  посерьёзней   Памира.
     Георгия  я  давно  не  видела.   Он  теперь  хозяин  большой  строительной  фирмы.  И  говорят,  что  весит  120  килограммов!
    Я  тоже   прибавила  в  весе.  Вешу  78  кг,  так  что  для  хождения  в  одной  связке  мы по-прежнему  не  подходим  друг  другу.

21.12.14

http://www.stihi.ru/2011/03/29/9476