Проводник для геоманта. Глава 4

Прощай, мой единственный друг


Потерянный и совершенно раздавленный стиснувшими его, точно бетонный пресс, обстоятельствами, Вотан бездумно сидел в темноте, сверля взглядом пол. Застав вместе Роберта и Селену, он испытал такой шок, что некоторое время не мог найти в себе сил подняться, а после решил, что еще не поздно переиграть противников. Он позвонит Грэю, расскажет обо всем, и вместе они обязательно что-нибудь придумают. Единожды встретив истинного геоманта, проводник никогда не откажет ему в помощи, что бы ни случилось. К тому же, они друзья.

Воодушевленный, он вынул телефон и уже набрал номер, когда в памяти всплыло насмешливое заявление Селены, что они стали бы отличной парой – истинный геомант и ведьма, в чьей власти насылать болезни. Разум уцепился за ее слова, моментально увязывая их с внезапной, весьма странной и подозрительной смертью Ника. Грэй недоумевал, как мог скончаться от инсульта его пышущий здоровьем брат, и Вотан не мог с ним не согласиться.

Как-то раз они случайно встретили Ника в клубе, куда тот пришел со своей невестой. Вотан тогда еще подумал, что если Грэй выглядит крепким на фоне своего худощавого приятеля, то его брат и вовсе настоящий здоровяк. Ник был одного роста с молодым искусствоведом, но шире в плечах по-меньшей мере вдвое, и, пожимая ему руку, Вотан на секунду подумал, что брат Грэя сломает ему пальцы. Таких людей болезни обходят стороной, словно опасаясь их силы, и они доживают до преклонных лет без вмешательства медицины.

«Это она его убила! – пронеслась в мыслях страшная догадка. – Отравила его своим колдовством! Но для чего? Рун должен быть в курсе, что мне нельзя угрожать, иначе все пойдет прахом. В таком случае, зачем?»

Ответ напрашивался сам собой – им нужно время, чтобы постараться убедить геоманта принять участие в ритуале, а сосед мешал приватному диалогу. Вряд ли Руну и Селене известно, кем является Грэй на самом деле, значит, бессмысленная смерть его брата – лишь предлог, чтобы изолировать Вотана от посторонних.

Прояснив для себя их мотивы, Вотан не на шутку перепугался. Если Рун без зазрений совести приговорил Ника, кто знает, какую месть он приготовил строптивому геоманту в случае его несогласия? И это не будет скорая и сравнительно безболезненная смерть. Сообразив, что уговорить сына не получится, Рун найдет множество способов искалечить жизнь его другу. А в том, что они друзья, сомневаться не приходилось. В разговоре Селена вскользь упомянула записи Грэя в социальных сетях, где приятель красочно расписывал их отношения. Будь Грэй обычным человеком, Вотан сумел бы пережить все невзгоды после мести Руна. Он бы справился и однажды примирился бы с потерей, как смирился со смертью Моррисы, оставив в своем сердце легкую грусть об утрате. Но Грэй был его Проводником! От мысли, что он может потерять единственного дорогого человека, встречу с которым милостиво преподнесла ему судьба, у Вотана помутилось сознание. Страх, гнев и гнетущая безнадежность навалились на него, лишая возможности мыслить расчетливо и здраво.

- За что? – прошептал он и, не сдержавшись, закричал: - За что?!
Вскочил на ноги и стер номер. Он не может и не станет рисковать Грэем. Разумеется, узнав о его гибели, друг расстроится, но со временем все же утешится, однако, если погибнет Грэй, Вотан никогда не оправится. Слишком велика будет потеря, и горе попросту сведет его с ума.

Не помня себя, Вотан наугад двинулся в темноте, запинаясь и с трудом переставляя ноги. Сделав несколько шагов, он провалился во тьму кабинета, зажег лампу и опустился в кресло:
- Я умру без него, понимаешь? – глядя на портрет матери, сказал он. – У меня нет иного выхода. Я был рожден, чтобы умереть, но я этого не хочу. Я не хочу умирать!
В бессильной ярости Вотан смел со стола рамку с фотографией. Она врезалась в стену, брызнув осколками стекла.

Где-то вдалеке прокатился мощный раскат грома. Лампа коротко мигнула и взорвалась, а раскалившийся воздух в кабинете потрескивал, грозя обернуться огненным вихрем.

«Немедленно успокойся! – приказал себе Вотан. – Не хватало еще, чтобы Грэй вернулся на пепелище».

Самоувещевания не помогали. Ночная темнота стремительно наливалась алым, и страницы открытого справочника начали сворачиваться и тлеть, как бумага в камине.

Мучительно ища способ усмирить рвущийся наружу гнев, Вотан обхватил себя руками, вспоминая, как это делал Грэй. Когда эмоции хлестали через край, друг крепко сжимал его плечи и тихо повторял: «Уймись. Себе же навредишь. Расслабься».

Под нажимом теплых, светлых моментов прошлого волна ярости медленно отступила. В сумрачной комнате повеяло прохладой, и за окном вновь воцарилась тишина – стояла глубокая ночь, и нарушать безмолвие было некому.

Усталый и запутавшийся, Вотан поднялся и наощупь принялся искать фотографию. Наткнулся пальцами на осколки и зашипел от боли. Она немного отрезвила и вернула к реальности, но с ней его накрыло тоскливое ощущение обреченности. Всю жизнь он мечтал быть как все, и у него почти получилось. Любимая работа, увлекательное и авантюрное хобби, друг, которым Вотан бесконечно дорожил – чем не нормальная жизнь? Однако счастье долгим не бывает, и ему очень скоро напомнили простейшую истину – он не такой, как все, и никогда таким не станет. У него не будет семьи, как у Грэя, и он не познает любви, даже столь безумной, что снедала душу Моррисы. Все это не про него – истинного геоманта, чья судьба – вечное одиночество и опасность для окружающих. О, теперь он знал, сколь опасен может быть, но это знание вовсе не радовало, а скорее удручало.

Продираясь сквозь липкую темноту, Вотан поднялся в спальню, лег и принялся прокручивать в голове варианты дальнейших действий. Первым делом он был просто обязан защитить Грэя. У друга есть семья, которая нуждается в нем, и Вотан не решался взять на себя право распоряжаться его судьбой. В конце концов, он одиночка, по которому никто не заплачет, а у Грэя имеются близкие ему люди, и они вряд ли желают потерять сына, брата, друга...

Помимо этого Вотана терзало беспокойство – что произойдет, если ритуал все же будет проведен? К каким последствиям это приведет? При любом раскладе катастрофы не миновать. Согласно книге, если все пройдет благополучно, Рун должен был заполучить в свое распоряжение Время, и хотя пользоваться чужими жизнями запрещалось, ничто не мешало колдуну оставаться косвенно или напрямую причастным к смертям других людей. Если годы нельзя отнять, их можно просто оборвать. Любой, кто встанет на его пути, будет немедленно уничтожен, и этого Вотан допустить не мог. Пускай тех, кто питал к нему дружеское участие, было не так много, как хотелось, однако он вовсе не желал им смерти. Никому, даже Нэйлсам. Хоть и недолго, но Виктория и Джонатан были ласковы с ним и честно пытались полюбить приемного сына.

«Еще немного, и ты скажешь, что мы должны спасти мир», - вспомнились Вотану слова Грэя, и он грустно усмехнулся:
- Жаль тебя разочаровывать, но спаситель из меня никудышный. Что толку иметь власть над стихиями, если я оказался бессилен против собственной судьбы? И почему бы Руну не объявиться годом раньше? – Вотан глухо застонал. – Все было бы иначе. Теперь же, какой бы выбор я ни сделал, конец один.


За окном маячил тусклый призрак рассвета, когда Вотан, наконец, принял решение и составил план действий. Все казалось безупречным, за исключением двух моментов – Грэй должен сойти со сцены, а геоманту придется умереть. Прикидывая так и этак, Вотан силился понять, что окажется для него более трагичным, и раз за разом приходил к неутешительному выводу – предстоящий разговор. Если ему все-таки удастся выкрутиться, отношения с другом будут напрочь испорчены и вряд ли когда-нибудь восстановятся. Разумеется, Грэй останется его проводником, но лишь в силу обстоятельств, которым не сумеет воспротивиться. Однако о прежнем доверии можно забыть. Их связь станет для Грэя ярмом, которое он будет вынужден тянуть все оставшиеся годы. Так стоит ли держаться за такую жизнь?

Вновь расстроившись, Вотан угрюмо побрел в ванну. Умылся и взглянул на себя в зеркало. Оттуда на него смотрело худое существо с больным, потухшим взглядом мутных зеленых глаз, в которых стекленело безразличие. А еще он заметил, что седая прядь на левом виске сделалась шире. Не проронив ни звука, Вотан размахнулся, врезал кулаком в отражение, и зеркало пошло кривыми трещинами, искажая и уродуя его лицо. Из глубоких порезов выступила кровь. Капли падали в воду и расплывались причудливыми разводами, а он безучастно наблюдал, невольно сравнивая их со своей жизнью. Секунду назад отчетливые и яркие, события размывались, превращаясь в зыбкие ненадежные тени.

Равнодушно глядя, как затягиваются мелкие ранки, Вотан спустился вниз, подобрал телефон и проверил время. После открыл сейф в кабинете и извлек на свет старинную книгу и песочные часы, колбу которых оплела изящная тонкая паутина. Вернулся в гостиную, положил книгу и часы на стол и набрал номер. Дождавшись ответа, он извинился за ранний звонок:
- Мне крайне неловко беспокоить тебя, Тим, но дела мои не терпят отлагательств. Я хотел поговорить об Аурике. Ты как-то обронила, что беспокоишься за ее будущее… Так вот, тебе не о чем тревожиться. Я составил завещание и, согласно ему, Аурика получит мои деньги, а Грэй – дом…
- Вотан, что происходит?! – вскрикнула мгновенно проснувшаяся Анна. – С чего ты вдруг заговорил о завещании? У тебя все хорошо?
- Я настоятельно прошу не перебивать меня, - ответил он бесцветным голосом. – У Грэя будет право распоряжаться ее счетом, но лишь при условии, что Аурика останется жить в доме. Я полагаю, сумма достаточно велика, чтобы соблазнить его выполнить мою последнюю просьбу. Это все, о чем я хотел поговорить.
- Вотан!..


Так, теперь он должен взять себя в руки и сделать последний шаг. Звонок Анне – лишь прелюдия. Самое страшное ждало его впереди.

Минуты убегали друг за другом, теряясь в тусклом тумане прошлого, а Вотан слушал надрывающийся телефон и никак не мог решиться. В конце концов, он пересилил себя, сбросил очередной звонок Анны и набрал номер:
- Доброе утро, Грэй. Надеюсь, я не разбудил тебя?
Голос предательски дрожал.
- Нет. Я все равно не спал, - Грэй говорил устало, но явно был рад его слышать. Сердце кольнуло острой болью. – Хорошо, что ты позвонил. До сих пор поверить не могу, что Ника больше нет.
«С подачи Руна она убила его брата и, не задумываясь, прикончит Грэя», - напомнил себе Вотан.
- Мало мне отца в больнице и мамы в шоке, так еще объявилась невеста Ника, Кэрол, - продолжал рассказывать Грэй. – Утверждает, что беременна. Просто дурдом какой-то… Знаю, нехорошо так говорить, но я жду не дождусь, когда смогу вернуться.
- Не стоит торопиться, - Вотан сжал кулак с такой силой, что слегка затянувшаяся кожа на ранках лопнула, и вновь потекла кровь. – Я все обдумал и хочу сообщить, что больше не желаю, чтобы ты жил в моем доме.
- Нашел время для шуток, - огрызнулся Грег.
- Полагаешь, я стал бы шутить на подобную тему? – голос дрожал все сильнее. – Я больше не желаю тебя видеть. Если тебе так будет проще, я устал от тебя, твоих дурацких шуток и твоего сквернословия.
- Поверить не могу, что ты можешь быть такой сволочью! У меня брат умер!
- Я все сказал. Не возвращайся.

Вотан понял, что дольше не выдержит. Поспешно отключив телефон, он выронил его и спрятал лицо в ладонях. От собственных слов ему стало дурно настолько, что он с трудом унял рвотный позыв. Перед глазами поплыло, и Вотан понял, что готов разрыдаться от мучительной боли, когда позади него раздались тихие шаги.

- Вотан, что случилось?
- Почему, Роберт? – он заставил себя собраться. – Уоррен просил тебя, его верного друга, присмотреть за мной, поскольку доверял тебе. Я доверял тебе. Так ответь мне, почему?
- У тебя кровь, - Роберт присел рядом и напрягся, заметив часы и книгу.
- Я задал вопрос, - глухо отозвался Вотан, вперив взгляд в пустоту. – И мой тебе совет – ответь по-хорошему.
Кивнув, Роберт сходил на кухню за мокрым полотенцем и протянул его Вотану. Тот не шелохнулся. С минуту бесцельно прождав отклика, Роберт повесил полотенце на спинку стула:
- Ты многое знаешь о колдунах, и тебе должно быть известно, что почти каждый имеет в услужении личного демона, - хрипло дыша, проговорил Роберт. Вотан кивнул, понимая, что последует за этими словами. – Настоящий Роберт Хэрли умер двадцать три года тому назад, а Рун к тому времени нашел своего сына. Присмотревшись к Нэйлсам, он сразу смекнул – долго ты у них не протянешь. Вот я и занял место Роберта.
- Тогда исполни свой долг. Позвони Руну и сообщи, что я согласен.

На лице Роберта отразились недоумение и ужас:
- Нет! Ты не в коем случае не должен соглашаться! Послушай, мальчик мой, я, может, и демон, но я не бесчувственный и, хоть не смею ослушаться, но и не обязан любить приказы Руна. Вотан, ты вырос на моих глазах…
- Позвони Руну, - безразлично прервал его Вотан. – Я согласен!..


Ему явно не стоило столько пить, но Грег ничего не мог с собой поделать. Все навалилось в один момент – смерть Ника, его невеста, обрушившаяся, как снег на голову, со своей беременностью и, конечно, Вотан. Отчего он так поступил с ним? Неужели не хватило сил дождаться, пока Грег покончит с похоронами? А еще друг называется…

После этого идиотского во всех смыслах звонка Грег пытался сам дозвониться до Вотана, чтобы выяснить, какого черта происходит. Перед его отъездом долбаный засранец обещал помощь, все было хорошо, и вдруг – такое неприятие. Что, твою мать, произошло?!

В конечном итоге кипящий от злости Грег решил, что всему виной увлечение Вотана Аурикой. Иных причин он попросту не видел. Вотан не единожды давал понять, что ему неприятны шуточки о странной девушке, и вот результат – он выставил его ради какой-то аутичной девки! После всего, что они пережили вместе, отказаться от друга из-за женщины. Какая нелепость!

«Ну и черт с тобой!» - думал Грег, старательно набирая знакомый номер, однако электронный голос раз за разом с неизменной вежливостью сообщал, что «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». На второй день Грег сдался и в бессильной ярости написал бывшему другу смс, в котором указал адрес, куда Вотану следует пойти. В ответ пришло уведомление, что сообщение не доставлено.


Бутылка стремительно пустела, но приятное похмелье не наступало. Наоборот, сделалось лишь хуже, поскольку память злорадно напомнила о дружеских посиделках и том вечере, когда Вотан разоткровенничался о сестре. Когда прямым текстом дал понять, что они друзья… Вспоминая об этом в компании найденной у отца водки, Грег краем уха услышал, как кто-то стучит, но не сдвинулся с места.

Вскоре в кухне появилась Марго. Отругав брата последними словами, она отобрала у него бутылку и сказала, что по его душу пришла гостья.

Искренне недоумевая, Грег выполз в коридор и увидел Анну. Злость в груди налилась с новой силой.
- Какого черта тебе нужно?! – рявкнул он, даже не подумав поздороваться.
- Я пришла поговорить о Вотане…
- Я не желаю о нем говорить, чтоб ему пусто было, искусствоведу хренову! Проваливай!
- Господи, - с пониманием выдохнула Анна, в ужасе прижимая пальцы к губам. – Он и тебе позвонил. Что сказал?
- Просил избавить его от моей скромной персоны. Ну, ты ведь знаешь, как он это умеет – вежливо, но доходчиво. Уходи. Я должен заниматься похоронами, и мне некогда беседовать на тему, какая он сука.
- Ты ошибаешься, Грег. Выслушай меня, а после я уйду, если ты этого захочешь.
Пьяно качнувшись, он смерил гостью неприязненным взглядом, но всё же кивнул и сообщил, что ему срочно нужно выпить.

С трудом уговорив его поумерить стремление напиться в хлам, Анна поведала о непонятном вчерашнем звонке, прибавив, что с тех пор Вотан не берет трубку, а его телефон постоянно выключен. Хмыкнув, Грег объявил, что ему ничего от Вотана не нужно и он не станет тратить время на заботу об Аурике:
- Если это все, ты свободна.
- Нет, не все. Я очень волнуюсь, - Анна перехватила его руку, вынула стопку из пальцев и одним махом опрокинула содержимое в рот. – Вотан сам на себя не похож. Мы недавно говорили с ним, и он сказал, что ближе тебя у него никого нет. Так и сказал: «Грэй для меня больше, чем друг. На самом деле, он все для меня». Так зачем бы ему тебя прогонять? Вообще, странный вышел разговор. Он все твердил, что является истинным геомантом, а ты его проводник.
- Да, действительно сам не свой, - ядовито процедил Грег, вынимая из шкафчика чистую стопку. – Обычно у него слова с делом не расходятся.
- Кто вообще такой этот истинный геомант? – не обращая внимание на его замечание, задумчиво протянула Анна.
- Хренов маг, - отозвался Грег, припоминая давний рассказ Вотана. – Он вроде как способен рулить стихиями и может запустить часы в каком-то ритуале. Там еще все плохо кончалось для этого геоманта, если верить россказням Вотана. Мы, кстати, нашли эти часы в доме…

Осекшись, он моментально протрезвел и замер с поднятой рюмкой, а потом вдруг бросил ее на стол. Не обращая внимания на расплескавшуюся по столу водку и ошарашенную Анну, Грег вынул телефон и набрал Вотана. Результат остался неизменным – мобильный был отключен. Сдавленно матерясь и едва не сбив с ног мать, он сбегал за планшетом, вновь плюхнулся на табурет и запустил программу поиска.
- Грег?.. Ты меня пугаешь, - пролепетала Анна.
- Она сказала: я его единственный друг. Если я уйду, его предадут, и Вотан погибнет. Почему он мне не сказал?!

Сбитая с толку Анна потребовала немедленных объяснений. Путаясь и не сводя глаз с экрана, Грег выложил все, что знал и о чем смутно догадывался:
- Да еще принцесса его с этим прозвищем дурацким! И тот ливень в августе! Какой же он идиот!

Пискнул сигнал, указывая местонахождение абонента – Вотан был дома, однако тревога, зароненная рассказом Анны и собственными измышлениями, не отступала. Решившись проверить свое предположение, Грег позвал сестру и категорично потребовал ее телефон. «Аппарат абонента выключен или…» - под громкое возмущение Марго Грег сбросил звонок. В кухню вошла встревоженная поведением сына мать. Бледный, как привидение, Грег спросил Анну о машине и, когда она кивнула, принялся торопливо просить у матери прощения, бормоча, что должен немедленно уехать. Сестра вновь начала сердиться, однако мама с пониманием согласилась.

И тут в общий шум ворвалась трель смартфона. Сделав женщинам знак немного помолчать, Грег взглянул на имя абонента и судорожно вцепился в трубку:
- Вотан, это он? Это Рун? Почему ты не пришел ко мне? Что бы он ни предложил, не смей соглашаться!
- У меня очень мало времени, Грэй, а потому я буду краток, - голос Вотана звучал глухо и как-то надрывно. – Я лишь хотел извиниться. Прости мне мои вчерашние слова, но так было нужно. Все, чего мне хотелось – выгадать несколько часов, чтобы прояснить наше будущее, и сейчас оно ясно видится мне.
В динамике послышался рваный, исполненный безысходности вздох.
- Представляешь, мне выпал шанс встретиться с родным отцом. Я всегда желал нашей встречи, но теперь мне почему-то страшно... Впрочем, как ты говорил, все когда-нибудь бывает в первый раз, - прерывая короткую паузу, продолжил Вотан, а Грег вдруг отчетливо понял – друг держится из последних сил. Неясно, откуда пришло это знание, но оно ему не нравилось. Тихая речь Вотана звучала как последнее слово обреченного и пугала до чертиков.

Еще одна тоскливая пауза длиною в вечность.
- После нашего последнего разговора я не имел права беспокоить тебя, но я не могу уйти, не попросив прощения у дорогого мне человека. И я вовсе не жду, что ты найдешь в себе силы простить меня. Я лишь хочу, чтобы ты знал: раньше я полагал, что никогда не пойму и не почувствую, но… Я люблю тебя, Грэй. Прощай, мой единственный друг.
Растерянный и ошеломленный Грег хотел было прервать Вотана, потребовать, чтобы он оставался дома. Бога ради, вместе они сумеют отбиться от хоть от Руна, хоть от самого Сатаны, но прежде чем он раскрыл рот, в трубке послышались гудки отбоя. Когда же он попытался вновь дозвониться до Вотана, ответом было равнодушное:
- Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Попробуйте позвонить позднее…

Продолжение следует...