Охотничий нож

Курсант Максим Шумилин был мелким жуликом. Или, если угодно, обаятельным аферистом. Внешне он смахивал на молодого Пушкина, разве что, в отличие от великого поэта, ходил в военной форме, не сочинял стихов и не носил бакенбарды.
 
По тогдашним меркам Шумилин мог достать всё: от газеты на иврите до машины стройматериалов на нужды батальона. Именно он подогнал мне почитать «Мастера и Маргариту», книгу, которую в те времена невозможно было найти ни в библиотеке, ни в свободной продаже.
 
У Макса был только один недостаток – он почти никогда не возвращал долгов.
 
- Слушай, как тебе это удаётся? – Спросил я как-то раз, имея в виду его махинации, а не долги. Хотя пять рублей и я ему как-то ссудил. Возврата так и не дождался, кстати.
- У нас в квартале было много евреев. – Немного рисуясь, ответил Макс. – Я среди них вырос и кое-чему от них научился. Хотя сам не еврей.

Я частенько бывал в Москве, однако до родного для моего тёзки Хорошевского шоссе так ни разу и не добрался. Поэтому не берусь судить о правдивости его слов. Но дело не в том.

История, о которой здесь пойдёт речь, имела место быть после летнего отпуска 1988 года, когда мы, вернувшись в Таллиннское высшее военно-политическое строительное училище, готовились начать учёбу на последнем, четвёртом курсе.

Макс появился на взлётке, щеголяя отутюженной формой, укороченными сапогами и внушительных размеров охотничьим ножом, висевшим у него на поясе.
Сразу собралась группа любопытствующих.
- Где взял? – Поинтересовались мы, разглядывая нож.
- Купил. – Честно ответил курсант Шумилин.
- Гонишь. – Сказал Олег Андреев. – Такие вещи просто так не продают. Там же номер выбит.
- Ну да, тебе такое и не продадут. – Ухмыльнулся Макс. – А мне вот продали.
- Как?
- Ну, зашёл я в магазин. Углядел этот ножичек. Говорю: «девушка, отпустите товар». А она мне: «Уплатите восемь рублей в кассу и предъявите охотничий билет».
- Откуда у тебя охотничий билет? – Удивился Юра Планкин.
- Нету его у меня. – сказал Макс. – Я и продавщице это объяснил. Зато, говорю, вот у меня есть военный билет. Видите, показал, тут автомат вписан, штык-нож, противогаз. Вы мне сюда номер ножика впишите, а я пока схожу на кассу.
- И что?
- Ничего. Смотрите. – Шумилин жестом фокусника извлёк из внутреннего кармана военный билет, развернув его на странице записи оружия. Там, действительно, шариковой ручкой был вписан номер ножа и стоял синий треугольный штамп магазина.

То ли продавщица ему попалась неопытная, то ли сумел он ей запудрить мозги, но факт оставался фактом, нож  был, и запись о нём в военном билете имелись.

Посрамлённые и ошарашенные, мы разошлись по своим делам, в очередной раз поражаясь находчивости сослуживца.

***
А нож тот потом у курсанта Шумилина пропал. То ли он сменял его на что-то, то ли продал. Я же говорю, жулик. Он даже из училища умудрился выпуститься комсомольцем, в то время как все остальные волей-неволей вступили в партию. Распределился Макс, кстати, в родную Москву. На чём и погорел.
 
В девяностые годы, уволившись из армии, Шумилин начал проворачивать в столице какие-то невероятные даже для тех лет афёры, ввязываясь в совершенно тёмные махинации и совершая, мягко говоря, не совсем этичные поступки. При этом он привычно не отдавал долгов. В конечном итоге его отправили на тот свет серьёзные люди. Тогда это было запросто.
Так что мораль тут простая: если ты мелкий жулик, так и не лезь в акулы бизнеса. Сожрут.