Захари. Плач

Когда парочка вышла из злополучного места, то их встретил ливень. Небо обрушило на землю свой праведный гнев и, казалось бы, желало утопить город ангелов за все его пороки, за все его промахи, что так отдалили его от образа идеальной обители. Дождь смывал всю грязь на улицах, гнал её в сточные канавы, в след за крысами, уже давно перебравшимися туда. Впрочем, не только крысами. Город имел множество ярусов, некоторые из которых не так выделялись как в представлении гротескной фантазии, но всё же социальное расслоение  размежевало народ по разным уголкам Лос-Анджелеса. Можно себе представить, что когда-то давно, все эти люди и их предки жили плечом к плечу, а теперь не понимают друг друга, даже разговаривая на одном языке?

Спутница Захари находилась не в том состоянии, чтобы мокнуть под дождём, ещё и таким напористым - чего и гляди, он смыл бы и её, не посмотрев  на благосклонность матери-природы, окропившей её с рождения прекрасными дарами, не только запечатлевшиеся на её внешности, но и сокрытые глубоко внутри. Другая могла бы пасть в обморок от самого факта ранения или просто от вида крови, но Ламия держалась крепко. Они спрятались под навесом одного из запертого магазина, этим временным причалом, разделявшим их путь от пройденного, рисуя впереди подобие вселенского потопа, опустошившего все улицы и забивших всех людей в темные уголки, и отсекавшего их от тепла. Все двери были заперты, это была "Лондонская сиеста".

Захари осмотрел её с головы до пят, прикидывая про себя её состояние.

- Порох в пороховницах у нас уже есть. Но мне, кажется, нам нужны ещё и колёса.

- Хочешь словить кайф здесь и сейчас? - Девушка едва произносила эти слова, моля невидимых богов, которые все равно не слышали ее просьб, либо о мгновенной смерти, либо об избавлении.

Никого не заботили эти двое. Кто бы посмотрел на них? Кто бы осудил их? Захари ухмыльнулся и достал нож. На нём ещё были следы крови.
- Не смущает?

Ламия даже забыла о боли в боку от удивления. Лезвие казалось живым и говорящим с ней о боли, смерти, крови...как это, когда оно пронзает чужую плоть и в его власти отнять жизнь.
- Смотря что ты собираешься с этим делать. - Эти слова отняли последние силы и девушка потеряла равновесие, сползая по стене вниз.

Захари подхватил её и вместе с ней опустился под дверьми магазина.
- Эй, эй! Тебе срочно нужно взбодриться. Не смей спать!
Одной рукой он её обнимая придерживал, другой отсыпал кристаллов, пока нож находился в зубах. Закончив свой небольшой ритуал, он протянул ей лезвие с усыпанной по ней белой дорожкой.
- Дыши.

Девушка поморщилась, у неё не было сил сделать вдох своего первого наркотика, сделать шаг сквозь боль, спасти своё тело...

Захари всё ждал реакции, но так и не дождался. Его что-то пронзило внезапно, как если бы где-то вдалеке ударил гром.

- Что за увядающий цветок.. - язвительно проговорил он и поднёс нож к себе. Он обхватил рукоятку двумя руками и прошёл по долине смерти, не убоялся зла.
Пушка выстрелила порохом и попала в молодого человека, он был сражён, от прежнего юноши не осталось и следа, его разорвало в клочья. Здесь валялись осколки его костей, там - ошметки его плоти. Своенравный ветер пронесся вокруг него и с хохотом собрался другой юноша, из той же плоти и из тех же костей, как будто бы ничего и не было, и ничего действительно не было - просто небольшое ускорение.
Он вонзил нож в асфальт и оперся на него, всё ещё продолжая сидеть. Его лицо начало расплываться в улыбке, чувства обострились, он облизнулся и сказал своим новым голосом:
- Что ж, не хочешь по-хорошему..Но я верну тебя к жизни. - Он обхватил её, ничего не видящую, ничего не слышащую, ничего не говорящую. - И ты будешь жить.
Захари поцеловал её в губы, продолжая смотреть на неё, впиваясь в неё глазами, как никогда не впивался ранее. Но ничего не сошло с её уст. Он коснулся пальцем её губ, сохраняя на своём лице коварную улыбку.. Следующее касание уже прошло вовнутрь, с тележкой кристаллов на пальцах, и теперь это они впивались в неё. Франкенштейн оживлял свою невесту.