Игра теней. Глава девятнадцатая. Истинная сущность

Глава девятнадцатая
ИСТИННАЯ СУЩНОСТЬ

На следующий день я уже с обеда – то есть, как только проснулась и пришла от Элис, – начала готовиться к вечерней поездке. Мне предстояло провести с Малахи целую ночь, и этот факт немало беспокоил меня. Почему, я точно не знала. Может, причина была в том, что рядом с ним я не всегда была уверена, что контролирую своё поведение на сто процентов. Я знала, что с Малахи могу чувствовать себя в безопасности. Но я боялась, что сама могу не сдержать себя и сделать что-то, о чём потом буду жалеть. А буду ли я жалеть? Хороший вопрос…

Родителям ничего не пришлось говорить, потому что они уехали в Пензу с ночёвкой.
Ближе к вечеру я приняла душ и оделась. Стоя около окна, я наблюдала, как сгущаются сумерки. Так как у нас была западная сторона, луны видно не было, но я знала, что она уже вышла. Её неяркий свет уже начинал окрашивать в серебристый цвет ночной пейзаж. Ночь обещала быть морозной.

– Ты готова? – раздался голос Малахи у меня за спиной.

Я вздрогнула и резко повернулась. Он стоял в двух метрах от меня и выглядел как всегда бесподобно. Начищенная до блеска обувь, идеально выглаженные брюки и сорочка, чёрное пальто нараспашку – он смотрелся так, словно сошёл с обложки дорогого журнала.

– Знаешь, мог бы и постучать, – недовольно проговорила я.
– Да, наверное, мог,– согласился Малахи и улыбнулся.

Я тяжело вздохнула.

– Ты неисправим.

Он помог мне надеть шубу, и мы вышли из дома.

– Так куда мы едем? – спросила я, когда машина уже выехала на трассу.
– Моя мать выросла в большой семье. У неё было четверо братьев и две сестры. Ей было тяжело покидать своих родных и уезжать в чужую страну. Но она очень любила моего отца. Однажды, когда я ещё не родился, они ездили их навестить. Впоследствии моя мать много рассказывала мне о них, о том, где и как они жили, какие у её братьев и сестёр замечательные дети. По прошествии многих лет я потратил немало времени, чтобы отыскать своих родственников и многие мои попытки увенчались успехом. Но я знаю, что нашёл не всех. В том месте, куда мы едем, по моим сведениям должны жить потомки одного из братьев моей матери. Мне хотелось бы просто на них взглянуть.

– Почему для тебя это так важно?
– Мы, вампиры, в силу своей сущности одиночки, рядом с нами крайне редко бывают те, кому мы можем полностью доверять. И чем дольше мы живём, тем больше начинаем осознавать своё одиночество. Тогда каждый справляется с ним по-своему. Многие, как и я, ищут своих родственников. Осознание того, что где-то на свете есть люди одной с тобой крови, приносит некоторое облегчение. Это заставляет нас чувствовать себя частью этого мира, ощущать себя настоящими, живыми.
– Почему вы считаете себя ненастоящими и не живыми? Вы же знаете, что все эти легенды о живых мертвецах всего лишь предрассудки, – проговорила я.
– Ну, отчасти это и правда тоже. Когда мы становимся вампирами, в нас умирает человек, а вместе с ним и мы умираем для всего человеческого мира.
– Но вы же можете спокойно жить среди людей. Разве ты, например, не живёшь, по большей части, обычной человеческой жизнью? У тебя есть свой дом, машина, друзья, ты общаешься с людьми, встречаешься с девушками.
– Всё не так просто, – грустно улыбнулся Малахи. – Да, мы живём среди людей, но мы сами не люди. И когда ты общаешься с человеком, ты осознаёшь это как никогда. Ты видишь, насколько ты отличаешься от него. Это достаточно болезненно.
– Почему?
– Потому что это не наш мир, и нам, наверное, в нём нет места, – произнёс Малахи, глядя прямо перед собой.
– А где вам место? – воскликнула я.
– Не знаю.
– Зато я знаю! Это и ваш мир тоже. Иначе вас здесь не было бы! У каждого живого существа в этом мире есть своё предназначение, своя роль. На свете нет ничего ненужного или бесполезного.

Малахи посмотрел на меня и улыбнулся.

– Возможно, ты права. Я подумаю об этом.
– Если это так нелегко, зачем ты тогда согласился стать вампиром? – спросила я.
– У меня никого не осталось, все мои родные умерли, а семью к тому времени я так и не создал. К тому же я был молод, и хотя Гевор предупреждал меня обо всех трудностях, связанных с новой жизнью, я не мог их представить, пока не испытал на себе.
– Значит, ты жалеешь?
– Нет, – ответил Малахи, и немного подумав, добавил: – Я ловлю себя на мысли, что за все шестьсот лет ни разу не пожалел о своём выборе.
– Почему?
– Гевор научил меня с пониманием и уважением относиться к себе и своей сущности. Научил ценить и находить положительные черты во всём. Очень немногим так везёт с создателем, как мне.
– Что ты имеешь в виду?

– Не все вампиры заботятся о своих отпрысках. Многие создают себе подобных просто из скуки или одиночества. А некоторые настолько стары, что не могут приспособиться к столь сильно изменившемуся миру. Тогда, обращая кого-то из людей, они пытаются с его помощью постичь этот мир и научиться жить в нём. Именно жертвой таких эгоистичных желаний и стал Александр. Только тот, кто его создал, слишком плохо его знал. И когда Александр отказался следовать за ним, его создатель попросту бросил его, не научив даже элементарным вещам. Такая безответственность, конечно, в высшей мере недопустима. Если бы я не нашёл тогда случайно Александра, он, возможно, вообще бы не выжил.
– Как такое возможно? Вы же бессмертные! – удивлённо воскликнула я.
– Всё относительно. Он мог по своей неопытности и своему незнанию не успеть спрятаться где-нибудь до восхода солнца или его могли поймать охотники. А многие вампиры целенаправленно убивают себя. Самый простой способ сделать это – это встретить рассвет. Некоторые же просто сходят с ума.
– Почему так происходит?

– Далеко не все вампиры переживают бессмертие. Многие умирают, не прожив и ста лет. Самыми трудными для вампира являются первые годы, когда он проживает первую человеческую жизнь. В какой-то момент ты вдруг понимаешь, что если бы был человеком, должен был бы уже умереть. Но ты всё так же молод и всё так же неизменен. Конечно, ты с самого начала знал, что так будет, но осознание этого приходит только спустя время. «Я никогда не умру» – это мысль поражает тебя настолько неожиданно, что ты не можешь больше ни о чём думать. Ты видишь, как меняется мир и люди вокруг тебя, как умирают твои близкие. Сам же ты продолжаешь жить, вечно молодой, вечно неизменный и вечно одинокий. Ты знаешь, что никогда не сможешь довериться никому, никогда не сможешь сблизиться с кем-то из людей. Ты обречён на жизнь во тьме, тебе почти каждую ночь придётся выходить на охоту и убивать, чтобы выжить. И всё, что у тебя есть, это вечность, холодная, одинокая и бесконечная.

Последние слова Малахи прозвучали торжественно и печально, и мне стало не по себе. Я отвернулась к окну, всматриваясь в проносящийся мимо ночной пейзаж. Густые заросли деревьев, почти полностью покрытые снегом, из-за чего казались причудливыми и сказочными, сменяли редкие посадки, которые плавно переходили в кажущееся бескрайним поле. Снег казался в ночи голубоватым, и тускло мерцал в свете луны.

– Малахи, почему ты взял меня с собой? – наконец, проговорила я. – Почему ты не поехал с Волохом?
– Потому что я хотел, чтобы именно ты поехала со мной. Мне хотелось провести с тобой эту ночь, – ответил Малахи и, посмотрев на меня, улыбнулся. – К тому же, что бы ты сейчас делала одна дома всю ночь?

Я покачала головой, но ничего не ответила.

За разговорами я совсем не заметила, что прошло уже, наверное, часа три. Я также не понимала, в какую сторону мы вообще направляемся.

– А где мы едем? – спросила я, пытаясь разглядеть за окном хоть какие-нибудь опознавательные знаки.
– Ты уже настолько мне доверяешь, что не обратила внимания, куда я тебя везу? – усмехнулся Малахи.
– Да уж, кто бы мог подумать, – вздохнула я, на что он едва заметно улыбнулся.
– Мы уже приехали, – проговорил Малахи и, свернув с трассы на какую-то небольшую, но проезженную дорогу, остановился.
– Дальше только пешком, – объявил он.

Я оглянулась вокруг. Везде было лишь необъятное поле и никакого намёка на жилые дома.

– Ты уверен, что правильно выбрал дорогу? – с подозрением спросила я.
– Ты сомневаешься в моём решении?
– К сожалению, нет, – вздохнула я и неуверенно спросила. – А можно, я посижу в машине?
– Нет. Это не моя земля, и здесь поблизости могут оказаться другие вампиры, а ты очень вкусно пахнешь. Так что в безопасности ты можешь быть только со мной.
– Ладно, – сдалась я и нехотя вылезла из машины.

Мы прошли несколько метров по дороге, а потом Малахи повернул в сторону.

– Нам туда, – произнёс он, указывая куда-то вдаль через поле.
– Мы что, пойдём по сугробам? – воскликнула я.
– Я могу тебя перенести, – предложил Малахи.
– Нет уж, только без рук. Я сама, – заявила я и шагнула в ту сторону, куда он указывал.
В следующую же секунду я поняла, что второй шаг сделать не смогу, потому что почти по колено провалилась в снег. Я, скорее всего, упала бы, если бы Малахи не удержал меня.
– Без моей помощи ты всё-таки, судя по всему, не обойдёшься, – усмехнулся он и подхватил меня на руки.
– Малахи… – только и успела произнести я.

Он помчался с такой скоростью, что у меня перехватило дыхание, все очертания слились в одно, ледяной ветер обжигал лицо. Я инстинктивно вцепилась в воротник пальто Малахи и уткнулась в его плечо. Через пару минут я почувствовала, что мы остановились, а подо мной уже была твёрдая поверхность.

– Я, конечно, не против, но ты, если хочешь, можешь уже меня отпустить, – проговорил Малахи прямо у меня над ухом.

Я резко отстранилась от него.

– Знаешь что, мог бы спросить хотя бы разрешения, – обиженно воскликнула я.
– Ну, не злись, – улыбнулся мне Малахи и посмотрел в сторону.

Я последовала его примеру и оглянулась вокруг. В месте, где мы находились, действительно была когда-то довольно большая деревня, сейчас же от неё осталась только пара десятков домов, скрытых под снегом почти наполовину. Старые деревянные домики с покосившимися крышами уже мало походили на жилые помещения. Кругом царило безмолвие.

– Мне кажется, здесь уже очень давно никто не живёт, – проговорила я.
– Да, я даже не чувствую здесь запаха людей, – согласился Малахи. Я услышала в его голосе грусть.
– Мне жаль. Это, наверное, нелегко.

Я коснулась его руки, и он повернулся ко мне.

– Спасибо, – прошептал он.
Мы молча постояли некоторое время, а потом пошли обратно.
– Стой! – резко произнёс Малахи, едва мы успели сделать несколько шагов. – Мы не одни.
– Что?

Он повернулся в сторону, и через полминуты я увидела несколько фигур. Они шли к нам.

Ещё через минуту они уже стояли в трёх метрах от нас. Их было восемь, и все они были вампирами.

– Здравствуй, Малахи, – проговорил высокий, худощавый мужчина с длинными волосами и до ужаса неприятными блестящими глазами.
– Доброй ночи, Вальтер, – ответил Малахи.

Вальтер. Я вспомнила это имя. Это его Малахи не хотел пускать на свою землю.

– Какой приятный сюрприз, – если бы голос человека имел запах, то его бы пах сладковатой плесенью.
– Да уж, неожиданно, – ответил Малахи.
– Какая у тебя прелестная спутница, – улыбнулся Вальтер, обнажив ряд белоснежных зубов. Сама улыбка его выражалась только в сокращении мускулов рта, глаза оставались безучастными. – Это твоя очередная девочка или твой ужин?

Я почувствовала, как мурашки пробежали по моей спине. Малахи взял меня за руку.

– Она мой очень хороший друг, – ответил он с нарастающим напряжением в голосе.
– Она слишком красива, чтобы быть тебе просто другом. Я не отказался бы провести с такой время, – он позволил себе нагло осмотреть меня с головы до ног.
– Я ещё раз повторяю, она – мой друг. И я бы попросил говорить о ней более уважительно, тем более в её присутствии, – в голосе Малахи зазвенела сталь, так что мне самой стало не по себе.

Вальтер ничего не ответил, но я видела, что ему был неприятен тон Малахи и то, что ему приходится промолчать.

– Что вы здесь делаете? – с напускной вежливостью спросил он.
– Мы просто прогуливались. А вы?
– У нас пополнение. Илья, – тут он указал на одного из вампиров, – присоединился к нам несколько дней назад, и мы хотели устроить пир по этому поводу.

Меня обдало холодом: я вспомнила, как совсем недавно Малахи рассказывал мне, что означает пир у вампиров.

– Тут рядом есть небольшая деревня, – всего пятьдесят с небольшим человек. И мы были бы весьма признательны, если бы ты, Малахи, отпраздновал с нами вместе.
– Спасибо за приглашение, но я вынужден отказаться, так как я с девушкой.
– Брось, Малахи! Если она хочет быть с тобой, то должна привыкнуть к подобным вещам. К тому же ты всегда можешь просто стереть ей память.
– Вальтер, я, кажется, просил проявлять уважение к моей спутнице, – я чувствовала, что Малахи едва сдерживает себя.
– Прошу прощения, – проговорил вампир, и в его голосе прозвучало притворство, а по лицу скользнула тень неприязни. – Так что скажешь?
– Нам пора идти, – ответил Малахи.
– Ну, уж нет. Если не хочешь принимать участия, то можешь со своей девушкой понаблюдать со стороны. Только никуда не уходите, я хочу поговорить с тобой потом.
– Мы не обязаны на это смотреть, – заявил Малахи.
– Конечно, нет. Но это не твоя земля и… я бы хотел, чтобы вы пошли с нами.

Я видела, как потемнело от гнева лицо Малахи. Но он ничего не мог сделать – их было восемь, а он был один. Рисковать моей жизнью он не мог. Нам пришлось последовать за Вальтером.

Малахи не сказал мне ни слова. Было видно, что его переполняет злость. Подчиниться кому бы то ни было, тем более такому, как Вальтер, было довольно унизительно. Я тоже молчала, моё сердце бешено билось в груди. Мне было страшно. И хотя рядом со мной шёл Малахи, который крепко держал меня за руку, я видела ещё восьмерых вампиров, которые также были слишком близко и от которых можно было ожидать всё, что угодно.

Идти пришлось недолго. Неширокая, протоптанная тропинка вывела нас к маленькой деревушке, состоящей из трёх десятков домов. Была уже глубокая ночь, поэтому все люди спали, лишь в пяти домах горел свет.

Гробовая тишина, воцарившаяся вокруг, больно давила на уши. В воздухе витало что-то такое, из-за чего было тяжело дышать.

Надвигалось что-то ужасное.

Из-за небольшого облака вышла луна и осветила деревню, которой скоро предстояло стать очередным заброшенным поселением, деревней-призраком, жители которого умрут никем не замеченные, канут в забвение.

Я смотрела на эти старенькие покосившиеся домики, они казались такими жалкими, такими хрупкими. Они, конечно, не могли защитить своих обитателей от надвигающейся ужасной участи в лице восьмерых хищников. Эти люди были обречены на смерть. Они даже не смогут хотя бы попытаться спастись, а некоторые из них даже не успеют проснуться.

В пятидесяти метрах от деревни вампиры остановились и выстроились в линию в метре друг от друга.

Вальтер окинул взглядом дома и жадно втянул в себя воздух.

– Как же я голоден, – произнёс он, и его глаза налились кровью.

Остальные вампиры подхватили его настрой и оскалились, обнажая смертоносные клыки.

Я почувствовала дрожь в теле и с ужасом ждала, что будет дальше. Наконец последние огни в домах погасли, и Вальтер произнёс:

– Пора.

И они помчались к деревне с такой скоростью, что едва можно было различить их смазанные силуэты. Через пару секунд они уже были там и бросились на дома с разных сторон, чтобы ни у одного человека не было возможности убежать.

Где-то залаяла собака.

В следующую секунду раздался первый крик, который почти сразу же оборвался.

Ужас раскалённым железом пронзил грудь.

Крик разбудил кого-то из жителей. В одном из домов зажёгся свет. На крыльцо выбежал мужчина в одной фуфайке на голое тело. На него мгновенно набросился вампир, так что бедняга не успел даже опомниться. Обескровленное тело рухнуло на ступеньки. Через пару минут из дома выбежала женщина, очевидно, жена убитого. Она успела закричать, прежде чем её поразили острые клыки хищника. Её тело упало рядом с телом мужа. Дверь осталась открытой, и я услышала, как заплакал ребёнок. Вампир зашёл в дом, и через полминуты плач оборвался.

Меня трясло как при лихорадке. Хотелось броситься бежать куда-нибудь, лишь бы не видеть этот ужас. Но я не могла сдвинуться с места, ноги словно приросли к земле.

– Не смотри, – сдавленным голосом проговорил Малахи, но я не могла отвернуться, меня парализовал шок.

А между тем кровавое пиршество набирало обороты.

Крик женщины разбудил ещё несколько домов. Пятеро человек выбежали на улицу, они не сразу поняли, что происходит, но, увидев мёртвые тела, начали кричать, один за другим на них набросились вампиры.

Проснулась вся деревня. Проснулась, чтобы встретить смерть и снова уснуть, на этот раз уже навсегда.

Люди выбегали из своих домов в одном белье, но никому не удавалось преодолеть и несколько метров, повсюду раздавались крики и плач. Женщины пытались спасти своих детей и умирали вместе с ними на руках. Падая на снег, они так и не разжимали объятий, до последнего вздоха продолжая защищать уже бездыханные тела.

Я начала задыхаться. Впервые в жизни я пожалела, что не умею падать в обморок.

– Малахи, неужели мы ничего не можем сделать? – в отчаянье воскликнула я.
– Нет, – ответил он, и я услышала боль в его голосе. Малахи попытался заставить меня отвернуться, но я не сдвинулась с места.

Какая-то девушка в одной сорочке бежала по улице. За ней гнался вампир. Я видела, что он специально оттягивает момент убийства, позволяя ей бежать, то уменьшая, то увеличивая расстояние между ними. Он играл с ней, получая удовольствие от погони, наслаждался её страхом. Он знал, что получит её, и уже предвкушал, как её кровь будет разливаться по его жилам.

Раздался выстрел.

Я увидела старика с ружьём. Каким-то чудом ему удалось попасть в вампира, который гнался за девушкой. Но, конечно, он не мог этим нанести никакого вреда. Он только разозлил его. Вампир бросился на старика и буквально разорвал его горло, так что кровь брызнула на снег, мгновенно окрасив его в алый цвет.

Девушка видела, как убили мужчину.

– Папа! – закричала она и упала на колени.

Через секунду вампир расправился и с ней.

Где-то во дворе продолжала, заливаясь, лаять собака, не зная, что её хозяева уже мертвы.

На общей картине кровавого ночного кошмара я вдруг заметила маленького мальчика лет пяти. Он плакал, стоя на коленях около тела своей матери, звал её и просил, чтобы она проснулась. Внезапно откуда-то сверху на него бросился вампир. Это был Вальтер, я узнала его по длинным тёмным волосам. Он схватил мальчика и вонзил клыки в его шею. Детский плач оборвался, мальчик так и не успел в последний раз позвать маму.

Я вскрикнула, больше не в силах сдерживаться. Малахи обнял меня и прижал к себе с такой силой, что я едва могла дышать. Я чувствовала, что он был напряжён до предела. Его руки, казалось, превратились в стальные прутья и крепко держали меня в своих объятьях. Я уткнулась ему в плечо, чувствуя, что меня начинает трясти всё сильнее.

Со стороны деревни продолжали доноситься слабые крики, но они быстро затихали.

Собака всё так же лаяла. Но скоро умолкла и она.

Воцарилась тишина, от которой у меня зазвенело в ушах.
– Вам не понравилось представление? – услышала я вопрос Вальтера где-то совсем рядом.
– Поговорим позже, – снова произнёс Малахи и, подхватив меня, помчался обратно к машине.

Дорога домой прошла как в тумане. Помню только, что я плакала и дрожала, словно при сильнейшем ознобе.

Малахи пришлось буквально заносить меня в квартиру, ноги плохо слушались меня.
Шок начал частично отступать, и на место ему пришла истерика. Слёзы градом покатились из глаз, и меня начало трясти с новой силой. Я находилась в объятиях Малахи, который так ни разу и не выпустил меня с тех пор, как мы вышли из машины.

– Прости. Это моя вина. Мне не нужно было брать тебя с собой, – в его голосе звучала боль.
– Ты не виноват. Ты не знал, что там случится, – слова дались мне с трудом.

Я высвободилась из его объятий и прошла на кухню, чтобы попить воды.

– Почему? За что? – произнесла я сквозь слёзы, зная, что никто в мире не сможет дать мне ответы на эти вопросы.
– Вот она, наша настоящая сущность, – печально проговорил Малахи.

Но я не слышала его, я носилась из угла в угол, не находя себе места. Озноб не проходил, и я чувствовала себя с каждой минутой всё хуже.

Малахи больше не в силах был наблюдать за мной в таком состоянии. Он снова обнял меня и прижал к себе. Я уткнулась в его плечо и опять заплакала.

– Тебе нужно лечь спать. После сна тебе станет легче, – проговорил Малахи.
– Что?! Ты думаешь, я усну после всего этого?
– Я помогу тебе, если ты позволишь.

Он поднял меня на руки, принёс в спальню и уложил на постель.

– Я не могу, – сквозь слёзы проговорила я.
– Разреши тебе помочь, доверься мне.
– Хорошо, – прошептала я.

Малахи приподнял мою голову за подбородок и заглянул мне в глаза. Их чернота начала снова окутывать моё сознание. Внезапно я ощутила усталость и сонливость, которые мгновенно завладели мной. Я почувствовала, как Малахи нежно провёл рукой по моим волосам, и через мгновение провалилась в сон.