В клетке из ивовых прутьев

Часть 1. Начало

Знаете ли Вы, что в Японии иву считают неким знаком девичьего изящества, спокойствия, потребности в постоянстве и даже глубокой печали? И я, будучи Наблюдателем, успел сотни раз убедиться в верной символике этого дерева у японцев.

В ветвях ивы расположилась  девочка с копной золотистых, будто колосья зрелой пшеницы, волос. Сквозь длинные ветви ивы просачивается яркий солнечный свет, холодные порывы ветра развивают её локоны и край платья, оголяя худые и острые коленки, покрытые мелкими царапинками(даже в своем юном возрасте златовласка находит себе неприятности и самостоятельно развлекает себя тем, что лазает по садам своих соседей, бегая между густой растительности и играя со стебельками цветов). Да и сама Лилиан больше походит на диковинный цветок, чем на живую девочку – мягкая улыбка, ухоженный вид и блестящие грифельно-серые глаза цвета грозовой тучи.

Девочка любит природу, животных и растительность – в общем, ангел во плоти. Но есть одно «но»: у каждого имеются любимчики. Нет, даже не пытайтесь отрицать этого! Я всё знаю и всё вижу, ибо Наблюдатель. Ну так вот, эта девочка до безумия любит старую иву, росшую на отшибе.

Думаете ли вы о том, что даже у предметов, окружающих нас, есть душа? Именно так считали друиды, поклоняющиеся своим богам. Подносить дары  было для них обычным делом, как для нас – ходить на работу, готовить себе ужин или стирать белье, но вот с тем, чтобы подносить своим богам человеческие жертвы, происходила совсем другая история.

Надеюсь, вы не против окунуться в прошлое? Точнее, лишь в определенный его период, который коснулся истории четырех совершенно разных людей – жертву, воина, жреца и ребенка.

Четыре личности, четыре судьбы, одна история.

Её расскажу Вам я, Наблюдатель. Задержите дыхание и приготовьтесь к погружению.

Дело происходило так давно, что и вспоминать страшно. Стояла поздняя весна, природа уже пробудилась после зимы и теперь тепло солнечного света взяло свои права. Люди ликовали – погода была чудесная, дождей в меру, а друиды молчали. В поселении бриттов люди жили в согласии друг с другом, время от времени вступали в ссоры со своими соседями и другими кланами, носили яркие красочные одежды. Они были бесспорно красивы и высоки, но одна семья отличалась особыми данными – семья ткачей. У главы семейства и его прелестной супруги было две дочери. Имели девушки всё – рост, формы, изящные лица. Обе красавицы были одарены волосами цвета пламени и глазами цвета свежей весенней травы.

 Где-то в лесных чащах жрецы-друиды сжигали гигантское человекообразное чучело, соблюдая элементарные меры безопасности – бритты всегда боялись возможных пожаров. Шел праздник, в воздухе повисло томящее ожидание, после которого пришло настоящее веселье – в насмешку над их прошлыми несчастьями они разожгли большие костры и стали через них прыгать. Молодые девушки и парни гуляли до самой ночи, а когда совсем стемнело, юные обольстительницы, скидывая верхнюю одежду и шкуры, стали водить хороводы и танцевать под ритмы музыкального инструмента, чем-то схожего с современными барабанами. Даже их военный предводитель («король») посмел пару раз улыбнуться и станцевать с Фламеникой, одной из дочерей ткачихи и ткача.

Веселье, к слову, продлилось недолго, так как прямо на праздник вторглись друиды. И только по одному их виду жители поселения поняли, что пришло время прощаться с одним из них.

В этом году жертвой предначертано было стать девушке, что жрецы и озвучили секундой позже.

Среди друидов находился жрец – заклинатель змей. Его тихий голос походил на шелест листвы, а вечно сощуренные бесцветные глаза в темном ободке смотрели на собеседника выжидающе, будто отсчитывали минуты до его побега. Его бесцветная борода терялась в складках белесых одежд.  Это был Випер, что значит «змей».

-Боги требуют людской дар, –объявил он. –И жертвой станет она.

Его рука поднялась и указала на стоящую в гордом одиночестве девушку, сестру Фламеники. Поднялся гул десятков голосов, загремел бас «короля», но всю эту шумиху пересек крик женщины в богатых одеждах, которую силой удерживал на месте её супруг.

-Моя девочка! – взмолилась она, протягивая руки к дочери. –Моя маленькая девочка, нет! Не смейте её трогать, не смейте! –завывала она, пока пленницу схватили за локти и поволокли в сторону. Ей вслед устремились безмолвные взгляды сострадания.

Часть 2. Всему виной красота

-Дитя леса, мы приносим тебя в жертву богам и просим у них покоя и охраны племени! – друид вскинул нож, а Випер почему-то помедлил, вглядываясь в такое красивое лицо рыжеволосой. Девушка рвалась и металась на постаменте, пыталась что-то кричать, но издавала лишь невнятное булькающее бормотание. Змей приблизился к жертве, после чего ободряюще сжал её руку, переплетая её теплые пальцы со своими холодными. Изумрудные глаза удивленно распахнулись.

-Нет, - тоном, не терпящим возражений, произнес заговорщик змей, - Она не готова.

Друид ошарашенно взглянул на брата, опустив нож. Випер наконец смог вздохнуть спокойно. По крайней мере, на время.

-Эта женщина горит. Она принесет пожар в наше поселение. Ты, быть может, желаешь смертей? – раздался  шепот над самым ухом Випера. Мужчина дернул плечом.

-Она не готова. – упрямо повторил он, развязывая жертву и, приобнимая её одной рукой, помог девушке подняться на ноги. – Нельзя отдавать богам огонь, пока он не будет потушен. Иначе они разгневаются и пошлют нам великие невзгоды.

Никто не стал перечить, однако её всё-же посадили в клетку, запирая девушку там до того момента, пока не придет время принести жертву.

В поселении застыла паника, предчувствуя грозящие им беды. Охотники перестали приносить добычу, рассказывая местным жителям о других людях, ходящим по лесам.

«Они распугивают дичь. - говорили бритты, -Они принесут зло»

Римляне вошли в поселение с рассветом. Всё происходило совершенно не так, как тогда, когда в племя врывались варвары, для которых желание убивать было сильнее желания жить. Нет. Они были расчетливы и знали своё дело. Мирные жители поселения в страхе перед расправой сбежали кто куда, пока их ловили, будто диких зверей. Хуже всего досталось друидам, которых римские легионеры невзлюбили с первого взгляда.

И с первого взгляда они полюбили их девушек, чарующих своей красотой и молодостью.

***

Молодой пехотинец был вооружен дротиками и круглым щитом. Он был необычайно высок, одет в тунику и штаны, но ходил босиком. Его темные кудри цвета воронова крыла развивались на ветру, а прямой уверенный взгляд был направлен вдаль. Он стоял прямо посреди места, где ранее приносили жертвы и где была сделала попытка убить последнюю девушку.

Послышался треск, отчего мужчина мгновенно вскинул голову и настороженно прислушался, со звоном вытаскивая меч из ножен.

-Кто здесь? – спросил он, оглядываясь по сторонам и двигаясь в сторону источника звука, держа оружие наготове. –Кто здесь? –повторил он, рукой раздвигая ветви густого кустарника. То, что он обнаружил там, привело его в некое подобие шока –миловидная девушка сидела в клетке, держась за прутья.

Легионер медленно опустил меч.

***
-Твоя дочь мертва. Я лично видел чужака, который шел на неё с большим лезвием.

Ткачиха сидела в своем доме, укутавшись в шкуры. Женщина выглядела как никогда бледной и ослабленной, спутанные седые волосы обрамляли её худое лицо с впалыми щеками.

Краска стремительно сошла с её скул и она схватилась за руку Фламеники.

-Моя девочка. –прошептала она, пораженная болью и горем. –Когда это произошло, когда?

-Когда солнце садилось. –проговорил юноша, незаметно для присутствующих сжимая кулаки. –Друиды говорили, что её время сочтено. Она должна была умереть, но её оставили в живых. Вот, к чему это привело. Её убил чужак!..

-Не время, мальчик мой! – вскинул ладонь вверх другой мужчина, с густой бородой и маленькими блестящими глазками. –Нужно думать о будущем, о новом поколении. Оно будет править.    

-Нет времени думать, нужно уходить из поселения и собирать наших братьев. Мы изгоним чужаков. –ткач направился к выходу из жилища. –Всегда изгоняли.

***
Пехотинец освободил пленницу из клетки.

-Моя работа заключается в том, чтобы идти вперед и завязывать бой. Мы, воины легкой пихоты, быстрые и подвижные. При неудаче мы уходим в самый тыл и на фланги легиона. В общей сложности нас очень и очень много – более тысячи человек.  Также у нас есть гастаты, или копьеносцы, еще есть всадники. –рассказывал велит, упиваясь вниманием и красотой пленницы.

-Всадники, это те, что на лошадях? – уточнила девушка, поджав одну ногу поближе к себе. Вся её одежда была грязная и мятая, но от пленницы пахло достаточно приятно – цветами и травами. Она с трудом разбирала странную речь незнакомца.

-Да, ты права. – согласно кивнул мужчина, глядя на рыжеволосую, как на диковинный цветок. Она впервые подала голос и внутренне пехотинец затрепетал от её бархатного тембра. –Я не хочу причинять боль тебе и твоему поселению.

Красавица медленно кивнула и отвернулась.

-Как твоё имя? – девушка вновь повернулась лицом к мужчине, испепеляя его пронзительным взглядом.

–Меня зовут Децим, что значит «десятый», а как…

Договорить ему не дал звук трубы – сигнал к сбору войска.

 

В центре поселения полыхал пожар и бритты отчаянно пытались потушить его всеми возможными подручными средствами. В это время друиды затаились в одном из своих убежищ. Не хватало лишь одного…

Лик Випера был омрачен ревностью. Порядки в то время были таковы, что жрецам было не дозволено даже засматриваться на девушек. Уж тем более, на потенциальных жертв. И никто даже не подозревал, что каждый вечер друид наблюдал за работой дочери ткачей, за тем, как она ест и пьет, за тем, как танцует. Её движения были легки и мысль о том, что эта красота померкнет, заставляла сердце Випера сжиматься от тоски. Он знал все её причуды, все желания и привычки: она любила сидеть меж ветвей деревьев и скрываться от дождя под их листвой.

А сейчас он наблюдал за тем, как Фламеника безуспешно пытается оттащить сестру от пылающего дома.

-Там отец! – кричала младшая сестра, но Флейм крепко держала её за руку и не пускала к пожару.

-Пожалуйста, пойдем отсюда, сестра! – взмолилась красавица.

-Уходите! – закричал другой голос, мужской. Легионер оттолкнул девушек в сторону как раз в тот момент, когда на них уже намеревалось упасть горящее дерево. Децим скрылся под его ветвями. Раздался крик, и плач, и стоны. Фламеника ослабила хватку и её младшая сестра, осмелев, вырвалась на свободу и вбежала в дом.

-Нет!  – Випер вскинул руку ладонью вперед. –Пламя не может поглотить пламя, огонь друг огню. Душа человеческая вечна, так пусть она живет отдельно от тела.

Никто не заметил, как над домом поднялось слабое свечение и душа девушки улетела в сторону дерева, к родной и любимой иве.

Часть 3. Другое начало

А теперь, пожалуй, я постараюсь окончить свой рассказ.

Лилиан обнимает себя руками и вслушивается в разговоры птиц, непонятные для неё самой. Уже час она пытается разобраться в том, откуда исходит этот странный звук – будто бы женский голос и свист ветра слились в одно. Девочка поднимается на ноги и оглядывается, прикрывая веки. Её волос касается красивая серебристая рука.

Девочка удивленно оглядывается, прожигая незнакомку упрямым взглядом.

-Так это ты живешь здесь? – спрашивает она, после чего незнакомка медленно кивает. –Я чувствовала твоё присутствие. –не без робости говорит Лилиан, комкая край платья в тонких пальцах.

Незнакомка улыбается и нежно касается щеки златовласки ладонью. Она медленно растворяется в воздухе, а Лилиан остается только глупо хлопать ресницами.

-Ты умеешь говорить? –поспешно продолжает девочка в надежде, что незнакомка останется. Хоть ненадолго, хоть на пару минут.

-Конечно. –мурлычет призрачная девушка.

У Лилиан от удовольствия сводит скулы.

-Давай поговорим? У тебя есть друг? У меня был. Точнее, были. -она опускает взгляд на носки своих туфель. –Они уехали, когда в городе началась эпидемия. Ну знаешь, -Лилиан взмахивает рукой в театральном жесте. –Болезнь. Страшная болезнь.

Эфемерная дева смотрит на девочку с усмешкой и выражением вселенского снисхождения на лице.

-Ты здорова. –замечает она. Лилиан торопливо кивает так, что пара тяжелых прядей бьют её по лицу.

-Вся моя семья заболела, а я вылечилась раньше всех. Усатый доктор сказал, что я просто героиня. Но моя сестренка лежит в постели. Она болеет.

-Мне жаль.

-Да, мне тоже. У неё горит всё тело.

Призрак едва заметно вздрагивает.

-А еще у меня был муж. –заметив замешательство на лице новой знакомой, Лилиан безрадостно поясняет:  – Лука. Мы с ним дружили и решили, что когда вырастим, обязательно поженимся. Он тоже заболел… Усатый доктор сказал, что он не справился так, как справилась я. –девочка уже заносит руку, чтобы коснуться своих волос, но внезапно роняет её. –Это несправедливо! Он не должен был сгореть! Он был в кровати, я пришла к нему (его мама надела мне на лицо маску и сказала, чтобы я ни в коем случае её не снимала), а он даже не улыбнулся, представляешь? Он защищал меня от хулиганов, а я не смогла защитить его от болезни. Я думала, что если передам ему своё везение, он снова станет здоровым. Но он не стал! Я отдала ему свой оберег. –поникнув, Лилиан глухо произносит: - А у тебя был такой друг?

В сознании призрака вспыхивает давно позабытый образ: высокий статный мужчина в форме. Красивый, смелый, говорящий на непонятном, но удивительном языке, с большим лезвием в руке.

-Был. –соглашается она. –Он тоже защитил меня.

-Ты скучаешь по нему? –девочка всхлипывает, её губы начинают дрожать, широко распахнутые глаза наполняются слезами до самых краев. Незнакомка опускается перед ней на колени.

-Не следует оплакивать умерших, ведь им дано познать то, что мы никогда не узнаем, будучи живыми. –говорит рыжеволосая. –Им всем дан великий дар, на который мы просто-напросто не обращаем внимания: они наблюдают и видят. Видят всё. И твой друг наблюдает за тобой. И помогает тебе.

-А твой друг?

-Мой друг тоже. Они оба наблюдают за нами. –она поднимает призрачный взгляд вверх и  ласково улыбается. –Хочешь, я тоже буду за тобой наблюдать? Хочешь? –уже веселей отзывается она. Лили утирает глаза и счастливо кивает, потряхивая кудряшками. –Я буду. Я всегда за тобой наблюдала. Ты же веришь мне, верно?

-Верю.

Эфемерная дева вновь улыбается  и понимается на ноги.

Её силуэт снова начинает меркнуть.

-Постой! – окликает её девочка, удивленно распахивая глаза и протягивая крошечные ладошки навстречу ветвям. –Ты не назвала своего имени!

Легкий ветерок колышет мелкие листья, слышен нарастающий шелест, а затем тихий женский голос:

-Дриада…