09 Семь поколений - Война и плен

Воевал Василий Перлов отважно и умело. За храбрость получил солдатский Крест Святого Георгия 3-степени и медаль «За храбрость». Переносил тяготы, как все.
Анна же мучилась с четвёркой ребятишек, голодали, а здесь ещё с фронта вернулся безногий солдат, разыскал жену Василия и сообщил, что видел своими глазами, как его разорвало в клочья снарядом, а сам он в том бою потерял ногу. Совсем упала духом.
Сослуживец, зная, как трудно живут вдовы, да с ребятишками, посватался к Анне и позвал её к себе в деревню, чтобы помочь вдове своего товарища, а там может Бог и общих детей даст.
Без раздумий она отказалась от добродушного предложения. Хоть и добрый мужик, и предложение его чистосердечное – поставить на ноги детей своего погибшего боевого друга. Но не могла Анна даже, и представить себя женой этого человека и отчимом четверых Васиных детей.
Главное, несмотря на искреннее свидетельство очевидца смерти мужа, чуяло её сердце – жив Василий!
Друг Василия рассказывал Анне правду, которую действительно видел собственными глазами. Однако на самом деле снаряд попал несколькими шагами позади бойца, а когда пыльный столб взрыва рассеялся, Василий лежал уже на земле присыпанный грунтом. Так контуженный, но без единой царапины он и попал в плен.

В плену было не сладко, но особых лишений испытать не пришлось. Среди пленных присмотрел его немецкий офицер как двойник похожий на Василия. С такой же огненно-рыжей курчавой шевелюрой и лицом, как у родственника. Забрал его из толпы пленных и сделал неожиданное предложение отправить его в своё имение батраком в помощь престарелому отцу. Василий опешил, но прикинул, что может оттуда будет удобнее сбежать домой. Он уже вынашивал эту мысль, но содержание пленных под охраной не давало надежды на побег. Не долго думая, согласился. Собственно согласия его не очень-то и спрашивали...
Василия и ещё двоих таких же солдат-батраков вечером погрузили в вагон с сеном, наглухо закрыли и отправили на Запад.  Разговаривать между собой не хотелось. Все чувствовали себя изменниками, да и опасались друг друга. Поэтому Василий делиться планами побега не стал. Решил повременить и посмотреть, что за люди?
Утром поезд остановился, пленников выгуляли, дали, по ломтю хлеба и воды, и опять закрыли до утра. На следующее утро приехали на неведомую станцию. С грохотом открылась дверь. Василия подвели к долговязому немцу, который озадаченно и, пожалуй, с каким-то испугом неотрывно смотрел на пленника. Почему? Непонятно! Оказалось, отныне это его начальник – управляющий из имения офицера. Солдат-попутчиков увели к другим хозяевам, и больше они никогда не встретились.
На площадке перед вагоном стояло несколько порожних подвод. Приехавшие на них работники, тоже с некоторой опаской поглядывая на пленного Василия, быстро загрузились сеном и все отправились в имение.
Управляющий довольно сносно говорил на ломаном русском языке, но объясняясь, почему-то срывался почти на крик. Когда это Василию надоело, он спокойно сказал:
«Да не ори ты так, я хорошо слышу – и вполголоса добавил по матушке – … … …» Немец очень удивился и стал разговаривать по-человечески.
Подъехали к имению, которое оказалось небольшим хутором с несколькими каменными строениями. Услышав гомон во дворе, вышел хозяин – толстый седой краснолицый немец. Увидев Василия, он сначала опешил, а потом впал в безудержный громкий хохот. Все возницы тоже присоединились к хозяину. На шумное веселье из окон и дверей стали выглядывать другая челядь и тоже принимались весело хохотать. Василий не сразу понял причину. Это было его поразительное сходство с сыном хозяина. Шутка офицера удалась!
На этом привилегия внимания военнопленному завершилась. Началась монотонная жизнь батрака.

На фото: страница архива, где перечислены Георгиевские Кавалеры и среди них десятый от завершения списка Перлов Василий.