Безоговорочно

Есть магия в этом месяце – декабре. Еще не совсем разочаровавшиеся люди, не отъявленные циники, прожженные этой жизнью, те, в чьих душах еще дышит надежда, верят, что этот месяц приносит подарки, приносит в своем мешке чудеса. В этот период времени сбываются самые заветные мечты, самые желанные. С хрустом под сапогами в новогоднюю ночь мы прокладываем себе путь в будущий год. Кто-то может в это верить, а кто-то нет, но не бывает так, чтобы во всех странах мира праздновали какой-то глупый или ненужный праздник. Не бывает такого, чтобы в Рождественскую ночь никто не получил настоящего подарка, даже самые закоренелые плохиши получают его.

***
Едут за городом мимо района, который начали строить совсем недавно. Вдалеке стоят эти высокие дома, в стройный ряд, правильные. Краны во всю в темноте еще двигаются в поднебесье. Горят огни.
- Мам, смотри как все застроили. Словно игрушечные домики.
- Да, доча. Жизни наши тоже игрушечные.
Эта фраза так явно и чётко врезается в ее воспаленный событиями мозг. Мы все – игрушки. Только кукловода никогда не увидим.

***
Пьет кофе перед последним рабочим днем на неделе. Уже не мутит от вида еды, врачи разрешили есть не тогда, когда надо, а когда хочется, но ей не хочется совсем. Снова теряет в весе, заостряются скулы, истончаются пальцы и запястья, но по-прежнему всё так же хочет спать от успокоительного и обезболивающего. Дни текут уже сознательно. Запоминает, как выглядит, запоминает, что делает, высыпается и приходит в себя. На это потребовалось два долгих и изнуряющих месяца. Между ребер растет теплая надежда, что выдержит, но координация порой подводит. Зрение становится хуже – вдалеке все плывет – не сфокусировать взгляд на нужных вещах и теперь очки не только для того, чтобы не уставали глаза, но еще и чтобы видеть. Что-то набирает своими пальчиками на планшете в заметках, вскидывая время от времени голову, закрывая глаза, глубоко вдыхая и бесшумно выдыхая. Вспоминает первые произведения. «Привет, я – девочка-боль. Мне не в силах никто помочь. Привет, я девочка – птица, взлетаю выше, чтобы разбиться». Так все начиналось. Но за эти короткие три месяца многое изменилось. Многое изменилось и внутри. Разучилась чувствовать. Ей отныне ни хорошо, ни плохо, ни тепло, ни холодно. Ей не больно, не счастливо. Слишком много событий произошло, накрывших ее волной с головой, слишком много комков было запутано, слишком мало распутано. Это все только предстоит. Слишком безоговорочно врачи настаивали на длительном курсе лечения. И вот она сидит понурая, безэмоциональная на транквилизаторах, ходит, чуть прихрамывая, и следит внимательно за каждым своим шагом, за каждым разворотом, за каждым движением. А в голове сплошные нельзя: нельзя слишком широко шагать, нельзя слишком быстро, нельзя много ходить, нельзя бегать, прыгать, нельзя резких движений, каблуки, длительные силовые и кардио нагрузки. Хочется орать: «А что можно? Дышать тоже нельзя? А жить? Тоже нельзя?»
 Вспоминает поездку в метро. Села. Оторвала взгляд от книги и наткнулась на голые мужские колени в углу вагона, посмотрела чуть выше и увидела юбку, а на ногах гольфы. Исподтишка окинула взглядом всего человека: шотландец. Обалдеть. Высокий, рослый, с сумкой через плечо. Лысый, правда, но выглядело забавно.
Безоговорочно все, что произошло – должно было случиться. Лишь для понимания, кому в действительности она нужна, а кому нет, кто останется рядом с ней, а кто нет. Без кого она уже никогда не сможет, а кто стал не нужен. Кому стала не нужна она. Безоговорочно это был самый сложный период в ее жизни, но, чёрт возьми, он прошел. Почти. Но это пока что не считается. Он проходит. Безоговорочно, она как гусеница, что плела куколку и теперь другая. И мир стал для нее иным. Безоговорочно – это то, что заставило ее стать такой. Безоговорочно, страх смерти – самый дельный урок в этом чокнутом мире.
***
Стоит на Петрограде, курит около кофейни, и мимо несутся машины, блестят новогодние украшения, напяленые на город так естественно перед Новым годом. Проезжает автобус и тормозит около светофора. На заднем сидении целуется парочка: блондин и рыжая. Неестественно всплывают воспоминания. За автобусом тормозит старая серая Рено, и еще один приход, но она так четко и явно ощущает на безымянном пальце правой руки это больное кольцо с маленькими камушками, так и кричащее о том, что  она больше ничья. Даже не своя.
***
- Маленький, здравствуй.
И эта махина обнимает ее. Рядом с ним она действительно маленькая. Ставит сумку на заднее сидение, запрыгивает на переднее, еле-еле оттолкнувшись от земли ослабшими ногами. Но все-таки ставит их как надо вместе, а он закрывает за ней дверь. Тепло и обессилено. Безоговорочно эти огромные карие глаза смотрят на нее с такой любовью, добротой, нежностью и заботой. Безоговорочно этой зимой она с ним. Не хочет ни о чем думать и говорить, но в очередной раз обсуждают ее здоровье.
Через двое суток она заболеет ангиной. Гланды набухнут так, словно она какая-то жабка. И больно будет говорить. Но это потом. Безоговорочно у нее не остается сил жить дальше, и она не знает, зачем. И стерта магия декабря. Нет ее.


9 – 14.12.14
Редактор: Настя Шварц

Фотография: Artur Saribekyan