Конкурент

     Василий после завтрака вышел покурить на крылечко. Утро в этот осенний день выдалось расчудесное. Намечался и погожий день. К его хорошему настроению примешивалась незначительная горечь: надо было с утра почистить стайки от навоза: не убирал уже неделю, и просушить на зиму погреб. Кроме просушки там требовалось заменить пару стоек, а это работа на целый день!
     Эх, сходить бы да прогуляться по лесу в такой-то денёк! Но какой придумать предлог? За грибами? Так они отошли. На рыбалку? В этот момент у ворот загудела машина. У калитки показался его друг Семён:
     - Чего сидишь! Собирайся, едем в лес за орехами. Нынче такой урожай на шишки, что самые ленивые везут из тайги машинами! Мешки я уже захватил.
     - Сейчас, я пулей! – И повеселевший Василий метнулся в дом одеваться.
     - Ты это куда навострился? – преградила ему дорогу жена Татьяна.
     - Едем за орехами!
     - За какими орехами?!
     Её возмущению не было предела: – Работы в доме непочатый край, а он, видите ли, за орехами! Огурцы перерастают, надо срочно солить, стайки заросли навозом - скотине по колено, погреб вот-вот завалится, яблочки осыпаются. А он по орехи! Прошлый раз ездили за грибами, и где они? Я тебя спрашиваю? – наезжала на Василия жена.
     Но, видя, что он не реагирует на её причитания, зашла с другой стороны: – Ты помнишь хоть, когда вышел из больницы? Не помнишь? Я напомню! Это было только месяц назад, когда тебе поставили стент. Что сказал нам врач? Беречься от больших нагрузок! А ты хочешь лезть на кедру! Сумасшедший! Самоубийца!
     Мужа и этими доводами не остановить, тогда она снова меняет тактику и обращается к его другу:
     - Ты-то хоть понимаешь, что я говорю? А если у него случится в лесу инфаркт, что ты будешь делать?
     - Мы на кедрач не полезем. Вчера прошёл сильный ветер, и посбивало шишку. Мы будем собирать только с земли, - робко отбивался от Татьяны Семён.
     - Значит, шишка ждёт вас на земле, на травке, и вы её будете грести лопатой? Её хоть прихватил? А может, сподручней вилы взять или грабли? - Татьяна передохнула и неожиданно заявила, обращаясь к Семёну: - Вот что, провокатор, ты за него в ответе. Если что случится с ним, ты придёшь ко мне жить как муж! Мне глубоко наплевать, как ты поступишь со своей женой, или просто сбежишь, или разведёшься, но жить ты должен только у меня! Мне в деревне одной не прожить с тремя детьми. Запомни! Если что - урою! Ты меня знаешь! – и она захлопнула перед ними калитку, дав понять, что разговор окончен, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
     Проехав молча с километр, Семён обратился к Василию:
     - Ох, и крутая у тебя баба.
     - А у тебя что, мягче?
     - Это верно, - подумал, - может, вернёмся?
     - И не подумаю. Знаешь что, должен и у нас быть когда-нибудь выходной, как у городских. Ну, нельзя же так: работа, работа, работа и так всю жизнь! А насчёт нагрузок на сердце. Покидай-ка навоз или поворочай в погребе стойки из шпал? Кстати, помоги мне с погребом, должен буду.
     - Да не вопрос, сделаем.
     - Знаешь что, Семён, мы сделали большую ошибку, что не пригласили своих жён.
     - Моя всё равно бы не поехала.
     - Зато было бы справедливо. Главное - пригласить, а там поедут, не поедут, не наше дело.
     На этом разговор увял.
     Вот и кедровый бор. Проехали подальше, заглушили движок, разобрали мешки и на поиски шишек.
     Какая красота в кедровом бору! Кругом чисто, словно в городском парке. Иногда попадаются реденькие кусты черёмухи или рябины. Шагаешь по настилу из кедрового игольника, как по персидскому ковру. А какой чудный воздух, насыщенный смолистым запахом! Повсюду распластались ярко-зелёные лишайники, на которых попадаются слетевшие с кедра шишки. Они разного размера и всяких цветов: от светло-серого до тёмно-фиолетового.
     Встречаются и припозднившиеся грибы: коровники, паутинники, рядовки, козлятники, реже чёрные грузди и ещё какие-то незнакомцы. Рядом с собирателями суетится и лесная братва: белки, бурундуки, мыши, сойки. Каждый торопится запастись дарами на долгую зиму. И даже противный крик соек не умаляет очарования кедровником.
     Приближаясь к краю леса, они заметили, что стали попадаться кедры с низко растущими ветвями и почти необитой шишкой. Здесь можно и взобраться на кедр. Василий срезал длинный черёмуховый хлыст с зацепом на комле и уже собрался было лезть на дерево, как на его плечо опустилась рука.
     - Вась, полезу я.
     - Это ещё почему?
     - Полезу я. Обстучу пару кедрушек, и нам хватит. А ты погуляй, пособирай внизу. У нас и так уже мешки не допереть.
     Сказано сделано. Василий двинулся на поиски падалицы под кронами. Спустился в ложок, где струился, шевеля опавшей листвой и игольником, крохотный ручеёк с кристально чистой водой, зачерпнул ладонью, выпил. Вкусно! Присел на пенёк передохнуть и залюбовался красотой кедрача. Разомлел, вроде даже задремал.
     - Васька! Василий! – раздался душераздирающий крик.
     Нет ответа.
     - Вася, Вася! - во всё горло надрывался сосед.
     - Здесь я, здесь, - наконец откликнулся тот.
     И перед ним вырос запыхавшийся Семён.
     - Ты чего?
     - Вижу, тебя нет. Вот и подумал, может, что случилось с тобой.
     - Испугался? Подумал, что с моей женой жить придётся? Что, страшно? Или она такая уж некрасивая, или шибко злая?
     - Всё шутишь! Я свою боюсь. Если узнает, на каких условиях тебя Танька отпустила, тогда она мне всю башку расшибёт!
     С полными мешками подъехали к дому Василия. Семён первым выскочил из машины и подбежал к калитке.
     - Татьяна, Татьяна!
     - Чего тебе? – отозвалась, выглядывая в окошко.
     - Забирай своего муженька. Привёз в целости и сохранности. Принимай! Могу даже сдать под расписку!
     С тех пор это стало предметом шуток. Только Семён появится на горизонте, как Василий кричит на всю улицу:
     - Танька! Танька, смотри, вон твой второй муж идёт!
     - Да, Васёк, действительно, твой конкурент нарисовался, - отвечает ему спокойно Татьяна.