Эпилог. Вместо подведения черты

Мысли будто бы роились вокруг головы, поочередно залетая в нее, с такой скоростью сменяя друг друга, что мозг не успевал их улавливать. Я стоял над окровавленным, изувеченным телом. Осознание того, что я только что сделал, должно было убить меня, должно было хотя-бы оставить некий отпечаток, след. Но я не чувствовал совершенно ничего. Его сероватые глаза помутнели и смотрели куда-то сквозь меня. Он был мертв, об этом свидетельствовали три колотые раны, на его груди. Я держал дрожащей рукой окровавленный нож. Кровь вязкими каплями срывалась с лезвия и падала на бетонный пол, издавая невероятно громкий звук в этой оглушительной тишине.
Чувства обострились. Я ощущал, как бьется мое сердце, оно билось чуть чаще обычного: раз-два, раз-два, раз-два. Я буквально слышал, как мой внутренний мотор разгоняет кровь по всему организму, я знал, что свободен.
Я еще раз окинул взглядом комнату, в которой это все произошло. Ящики, в которые свалены разные вещи, картины неизвестных художников, чьи-то тетради, канистра с бензином, которую я привез с собой. Все на своих местах, в интерьер добавилось только тело. Будь я фотографом, я бы решил, что это неплохая идея для постановочного кадра, но тогда это должен был быть живой человек с эффектным гримом, а не труп.
Я помню, как все началось. Голос в моей голове произнес с насмешкой: «Убей его, что ты, как маленький, в самом деле?» и я убил. Он мертв, а значит, все кончено. Спектакль-комедия, со мной в главной роли, превратился в ритуал-убийство в главной роли с ним. Еще несколько недель назад я знал, зачем это делаю, а теперь не был уверен, был ли вообще у меня мотив?
Я подошел к окну и открыл его, холодный декабрьский ветер взъерошил мои волосы и окончательно обострил чувства. Я взял канистру с бензином и облил тело, ящики, стены, пол. Старый крикет пустил искру и зажегся. Этот парень умер сегодня, и сегодня же, здесь исчезнет навсегда, его смерть как и убийца станут загадкой для всех и даже я когда-нибудь о нем забуду.
Вспыхнуло пламя.