Вселенная любви

АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ БЕЛЬСКИЙ
Вселенная любви
Венок сонетов

1
Моей любви чудно предназначенье.
Завидую я мо'лодцам лихим,
умеющим найти расположенье –
короткий путь, рассеяв мрак и дым.

С юнцами девушки уже! Везенье
или раскрыл секреты серафим?
Назвал бы я и мудрым, и простым
парней к избранницам своим стремленье.

А я же неуверен и стыдлив,
доверчивость и мнительность во взоре.
Мою нетвёрдость сдал бы я в архив,

ведь холод девы для меня, как горе.
Шипит непониманье, как змея.
По терниям ступает страсть моя.

2
По терниям ступает страсть моя.
Неопытность и юность мне помеха.
Помогут лишь философов семья,
их символы миров, любви и века.

У Эпикура волшебство жилья
и солнечно-божественная веха,
а также местность снов, весны и смеха,
где слышим чудо-песни соловья.

Я верю, что мыслитель древний, чтимый
подскажет мне стезю к моей любимой
и превратит беду в сиянье глаз.

Но солнышка алмаз не сблизил нас.
Мечтаю я о нашем единенье,
так робко спотыкаясь о сомненье.

3
Так робко спотыкаясь о сомненье,
шагаю я под окнами её
и вижу, что заброшено мгновенье,
поскольку всё моё и всё ничьё.

И мы встречаемся. О наслажденье!
Но после налетает вороньё:
твои коварство, злоба и враньё,
мои нервозность, грубость, исступленье.

Сгорают наши отношенья, но
надеюсь я, что дивное вино
сумеет жизнь вернуть и нашим чувствам.

Мою обидчивость сотрём искусством.
Меж нами иглы, но ничуть былья.
Наверное, смешно петляю я.

4
Наверное, смешно петляю я.
Препятствия ничто не устраняет.
Любовь порой болезнь, порой судья.
Любой давным-давно об этом знает.

И в каждом торжестве - тоска своя.
И тень на нас безумие роняет.
Любовь и смерть лишь нить разъединяет.
Кому же по душе судьба сия?

И Нострадамус будущее манит.
А впрочем, не хочу я знать, что станет.
Живу я мигом нынешним. Суфлёр

нам даст лишь беспокойность и минор.
Одна надежда только – на забвенье.
Так нерешительно моё терпенье.

5
Так нерешительно моё терпенье.
И я мечтаю о любви иной,
сулящей постоянно приключенье,
и кротость, и покой, и непокой.

И вот мы вместе! В первое мгновенье
влюбляюсь, и по нервам мчится зной.
Любовь как счастье, подвиг и прибой.
И, как маяк, нам стало восхищенье.

А нам друг с другом мирно и легко.
Взаимопониманье велико.
И нашим поцелуям нет предела,

ведь гармоничны ум, душа и тело...
Но я расстался с милой. Сдрейфил я.
Откуда беззащитность у чутья?

6
Откуда беззащитность у чутья?
Не исцелят меня от ран амурных
ни музыка берёз, лугов, ручья,
ни пламень маршей вековых, бравурных.

Не в силах мне помочь краса-ладья,
летящая сквозь дали волн пурпурных
в мерцании воспоминаний бурных.
А мне же как и прежде нет житья.

Я думал что любовь – сплошная радость.
А низость? А подвох? Но есть и святость.
Трагикомична иногда любовь.

И почему так паникует кровь
и загорается, как слой смолья?
И почему кривая колея?

7
И почему кривая колея?
И счастье длится только лишь минуты?
Спешу я к девицам во все края,
чтобы познать секрет сердечной смуты.

Боюсь я, что не хватит бытия,
чтобы пройти любовные редуты.
Мешают ревность и цейтнота путы,
и романтичный вздор, и толчея.

А Верещагин точно, на контрасте
батальной кистью пишет силу страсти.
Создатель! Нам сберечь бы духа мир.

И чуткость нам важна как эликсир.
И надо выжить, пережить смятенье
эмоций мощных, как землетрясенье.

8
Эмоций мощных, как землетрясенье,
не ожидал я в собственной судьбе.
Вот так свершают жертвоприношенье,
но жертва - сам я в этакой пальбе.

К такому не готов я... Встряска. Жженье.
И долго я намучился в борьбе
и проклинал себя и был в мольбе,
чтобы исчезло светопреставленье.

Переживаний дьявольский оскал.
Любовь порой палач и рабства шквал.
Без испытаний, вероятно, скука.

Но удивляться – жёсткая наука.
И я, как вышло, вовсе не герой.
Любимая! Не ясен мыслей рой.

9
Любимая! Не ясен мыслей рой.
Я думал о себе - об антиподе.
Ищу гармонию в стране мелодий.
И Моцарт за меня стоит горой.

Знакомый гнался за моей виной
и, повинуясь собственной природе,
меня осыпал бранью по методе,
хотя был в том же грешен... дорогой.

А жизнь даёт великие уроки –
спокойнее воспринимать упрёки.
Я сделал бы иначе очень много,

когда была бы в молодость дорога.
Мои ошибки правят суетой.
Но ясная тропа к тебе одной.

10
Но ясная тропа к тебе одной.
Мои наивность, глупость и гордыня
меня гнетут. Я им устрою бой.
А то ведь чувства станут как пустыня.

Я также не поставлю скупость в строй.
Пускай шагает доброта – богиня.
И я почувствую, что есть твердыня,
когда пребудет совесть век со мной.

Чем более с тобою мы греховны,
тем памятнее наш союз любовный.
Я воспеваю мимики рассказ

и рук благую весть, беседу глаз.
Навряд ли обещанья интересны.
И мне не нужен фейерверк словесный.

11
И мне не нужен фейерверк словесный.
Понятен молчаливый идеал,
по-детски непосредственный, чудесный,
но с шуткою на целый карнавал.

Твой юмор, как простор родной, прелестный,
и вдохновенен, и здоров, и ал,
такой сверкающий, как хор зеркал,
советчик мой известно-неизвестный.

И даже одиночество светло.
Оно зовёт не поступать назло
и прославляет наш мотив печали,

чтоб мы себя реально сознавали.
Блаженств и сорняков густой цветник:
и для меня влеченья каждый миг.


12
И для меня влеченья каждый миг,
и радужный, и ароматный, тайный,
ну и конечно, он не без интриг,
тревожный, грозно-хитрый, неслучайный.

Мы узнаём из жизни и из книг,
что на творенья год неурожайный
лишь тот, где нет любви необычайной.
И всяк себе должник и ученик.

И почему считает стойко кто-то,
что поценней любви всегда банкнота?
Но оскуденье духа - не престиж.

Загонит в пропасть денежка-фетиш.
А я познал нежнейшей страсти пик
как знак того, что праздник я постиг.

13
Как знак того, что праздник я постиг,
мои покой и воля, безусловно.
Народ и род, и Родина, родник
сплелись навек с моею родословной.

И лучезарны мама, друга лик,
любимая и музы пульс неровный.
Слагаю гимн я о стезе любовной,
но та стезя - шутник, не напрямик.

Её любой момент неповторимый,
и к радости моей, неизлечимый.
Возможно ли создать любви портрет

одной лишь краской, даже яркой? Нет.
Те мириады красок полновесны
как гениальность и как дар небесный.

14
Как гениальность и как дар небесный
отзывчивость - единственный успех,
чьё проявленье разрушает грех.
Но оный труд и долгий, и совместный.

Когда кумиров ищут из прорех,
то думаю, попытки эти пресны,
и оппоненты явно не уместны.
Отзывчивость, как снадобье, для всех.

Так перед смертью Лев Толстой упрямо
стремился к детству, чтоб ласкала мама.
А у отзывчивости и любви

одно и то же, в общем-то, значенье.
Мне говорят: «Ты странный визави».
Моей любви чудно предназначенье.


15
Моей любви чудно предназначенье:
по терниям ступает страсть моя,
так робко спотыкаясь о сомненье,
Наверное, смешно петляю я.

Так нерешительно моё терпенье.
Откуда беззащитность у чутья?
И почему кривая колея
эмоций мощных, как землетрясенье?

Любимая! Не ясен мыслей рой,
но ясная тропа к тебе одной.
И мне не нужен фейерверк словесный.

И для меня влеченья каждый миг
как знак того, что праздник я постиг,
как гениальность и как дар небесный.


11 мая 2010 год