Тростниковый сахар

1
Доброе утро Калифорния, с вами радио Хот-Ньюс, сегодня чертовски жарко, а?
Поэтому слабонервным советуем поостеречься нашего горячего чарта, а не то можно и солнечный удар схватить. Шучу, дети мои, мы безопасны, так что оставайтесь с нами, далее вас ждет великолепные The Doors, а после усач Фредди и его королева…
Майк прикрутил приемник. К черту этого ди-джея, сидит себе в прохладной студии сдуваемый вентиляторами и рассуждает о жаре. Сегодня пот так и лился из людей, все ходили с огромными кругами под мышками и красными лицами, новая мода, только кондиционеры в машинах и зданиях, хоть как-то могли спасти. Люди шли к ним как зомби в ужастике Д. Ромеро. Майк не входил в их число, он развалился на заднем сидении своего «Мустанга» 1975 года со встроенным кондиционером, и преспокойно писал, равномерно отбивая, выработанный за все эти годы ритм. Слова были, но это были не те слова и он знал об этом, а еще он знал, что это последняя его книга. Откуда? Просто в один из дней проснулся и понял. Поэтому к ней следовало отнестись серьезно, это должна была быть культовая книга, стоящая у будущих поколений на одной полке с Шекспиром, Толстым, Достоевским, Фрейдом, Буковски.  Сейчас же этот роман начинал быть похожим на его прошлые работы, немного ребяческие и нигилистические. Ему же хотелось, чтобы в нем содержалась мудрость прожжённого калифорнийским солнцем старца, вкусившим все плоды жизни, и все-таки решившем жить на хлебе и воде.
Майк был знаменитым писателем. Первый его роман «Паря в мгновениях вечности», был признан лучшим в истории этого пятилетия. Но его это не устраивало, потому что только он и Рита знали какого труда и потерь ему это стоило. Думаете, каждый день его устами говорил Господь? Да ни черта подобного, бывали такие дни, что ни слова не лезло. Рита называла такие дни словесным запором или кобелиными месячные. Стоило ей прийти с работы как она тут же ощущала это, и дело было не только в запахе спиртного, но и в его взгляде, взгляде ребенка у которого только что сломалась любимая игрушка, а он не знает, как ее подчинить, ведь он всего лишь ребенок, черт подери. Пройдя год таких запоров, она четко усвоила две вещи. Первое, с ним не стоит говорить в эти дни, иначе он мог так взбеситься, что все в квартире начинало кружиться в сумасшедшем вихре. Второе, именно эти дни, давали ему создавать его произведения, словно Майк впадал в литературный транс, попадал на планету, где собраны самые свежие и интересные идеи. Стоило ему закончить свой запой, машинка начинала тарахтеть с такой скоростью, что было невозможно подчитать количество совершаемых ударов. Так был написан и второй его роман «Бутылки безумия», затем «Водоворот», и «Око всевышнего».
Но, как и с любой болезнью, если ее не лечить, то симптомы ухудшаются. Со временем он перестал совершенно себя контролировать. Пропадал в барах и стал общаться с всякими мерзавцами, оставлявшими его к концу дня без цента в кошельке. Один раз он приперся домой вдрызг пьяный за рулем с какой-то шлюшкой на соседнем сиденье. Рита не спала тогда, все эти ночи она переживала, и не могла уснуть пока Майк не будет лежать рядом с ней в постели.  Именно эта шлюха стала последней каплей. Нет, Рита не орала на всю улицу как она теперь его ненавидит. Просто поехав к матери, она познакомилась с другом своего брата, Джеком. Тот произвел на нее впечатление, и Рита переспала с ним. На следующий день лежа в постели она решила прекратить все эти отношения с Майком и жить у Джека… Заехав за своими вещами, она обнаружила Майка спящем на тахте в зале и мирно похрапывающим. Увидев его, пустила слезу, укрыла пледом, написала письмо с объяснением и укатила.  Расставание сказалось на них обоих и нельзя сказать, что отрицательно. Майк, наконец, достал голову из задницы, у Риты родился ребенок, и теперь все ее время уходило на него. Конечно, Майк пытался до этого все наладить, ездил повидаться с Ритой, но получал  лишь просьбы оставить их и начать новую жизнь. Один раз он даже выследил Джека и набил тому морду. Точнее Джек набил ему, а у Майка было сильное желание. Но этот козел играл нечестно и бил по яйцам, как потом объяснял копам Майк. Оставил он их только, когда стоя на другой стороне улицы, увидел, как Джек, подавая Рите руку, аккуратно выводит ее из машины, а у той виднеется уже заметный животик.
Не думайте, что Рита не скучала по этому засранцу. Нет, она любила его, любила всегда. Он был не таким как все, видел мир по-своему, мог заставить видеть в себе только хорошее. Всегда имел отменное чувство юмора, был хорошим любовников, а главное с ним она чувствовала себя не так как с остальными мужчинами. Наверное, это и ослепило ее, наверное, это и заставило вернуться к обычному, работящему парню, любящему простые радости семенной жизни. Проблема Майка была в том, что в нем всегда жил и будет жить ребенок.
Майк сначала долго страдал без нее, они прожили пять лет вместе, и теперь в одночасье все это было стерто одним, огромным, жирным ластиком по имени Джек. Прекрасно он осознавал, что в этом была и его вина, в какой-то момент Рита просто сломалась. Но блин, это не дело, не дело уводить чужих женщин, ублюдок эдакий. Однако пришло осознание, что пора и вправду перестать быть таким жалким и начать снова писать, и главной темой для своего романа он выбрал ЖЕНЩИН. Сладкое слово. Ему хотелось понять их, не со стороны гребанной психологии, а просто, есть ли что-то общее, что ими движет, где находится точка Джи их мотивов, понимание женщин маленьким человеком. И вот с каждым днем он исповедовал новую религию.
Майк не назначал им свиданий, достаточно было просто пойти в бар и там вы найдете их. Самых разнообразных: низких и высоких, толстых и худых, красивых и уродливых, черных и белых, бедных и богатых, молодых и старых, злых и добрых… ох, да этот список может быть бесконечным, и вы не поверите, это все женщины. Вчера к нему подсела маленькая китаянка, которая признала знаменитого Майка Харви. В основном говорила она, а он слушал, заказывая им коктейли. К полуночи она была вусмерть пьяной, и когда Майк предложил продолжить разговор у него на квартире, она даже не задумываясь согласилась.
-Черт, я так не нажиралась с колледжа, ты искуситель Майк Харви, прям такой каким я… представляла тебя, - говорила она с меняющим интонацию голосом.
-Не советую много говорить дорогая, может все взболтаться.
Но она не закрывалась, и конечно же ее стошнило прямиком на бортовую панель Форда.
-Прости, ради Бога прости меня.
Внутри Майка все кипело, но он не показал этого, а лишь спокойно вышел из машины, закурил, пересадил китаянку на заднее сиденье при этом, оставив дверь открытой, чтоб если уж блевать то на улицу. Достав из багажника тряпки, он начисто вытер весь салон, а после усадил ее обратно.
-Теперь лучше помолчи, и открой окна, станет плохо, блюй туда, хорошо?
Она покорно кивнула. Всю дорогу они ехали молча. По дороге она слегка отрезвела, и вспомнила, что с утра ей на занятия.
-Так ты студентка?
-Ага, я же тебе говорила!
Разве говорила?
-Прошу Майк, я не могу пропускать, - в ее взгляде была искренняя мольба.
-Слушай, Лин, я сам поддал прилично, и это чудо, что копы нас не остановили, теперь ты просишь меня тащиться в таком же состоянии хрен знает куда!
-А я думала ты хороший парень!!! Ну, а ты такой же урод как и все мужики! – морщинки так сжались на ее лице, что Майк на секунду потерял во всех этих складках ее глаза.
-Нет, ты ошиблась я трусливый кот, так что могу предложить остаться у меня и уехать утром либо чесать пешком, при рассмотрении вариантов учти, что я еще и вытирал твою блевотину, - сказав это, Майк ей улыбнулся.
На пару секунд лицо ее оставалось таким же сморщенным, но потом она вдруг прыснула и расхохоталась, а он вместе с ней. 
****
Снова ему снилась Рита и тот полет. Рейс 168, Америка – Австрия. Майка тогда пригласили на чтения, а у Риты как раз был отпуск. Ну и кто бы из вас Вену отказался увидеть, черт подери!
В салоне стояла невыносимая духота. Стюардесса то и дело крутила туда сюда своим задом, поднося холодные напитки. Это был не первый рейс Майка и до сих пор он не понимал, почему эти пижоны не берут бесплатное вино и шампанское. Да это не «Фристоун» Шардоне или Винтажный брют, но вспьянеть вполне можно, а те, кто говорят, кто хочет получить от алкоголя эстетическое удовольствие, всего лишь скрывают под этим мотив напиться.
Так вот. Они с Ритой порядочно выпили и хохотали весь полет. Старушка, сидевшая на соседнем кресле была недовольна их поведением, а им хоть бы хны, продолжали заливаться. Майк в основном шутил над толстяком занимавшем два места, и чтобы не стыдиться выкупившего сразу три.
-Глянь на него, в зал то абонемент подешевле будет, чем каждый раз покупать три кресла, нет ну ей Богу!
Рита в отличие от него говорила шепотом.
-Майк, придурок, заткнись, - после этих слов она раздулась, да так прыснула, что старушка по соседству аж вскочила, - придурок, ах-ха-ха-ха.
Наконец они смолкли, и только посербывали вином. И здесь Рита неожиданно задала ему вопрос, которого он никак не ожидал.
-Скажи, дорогой, ты счастлив со мной, чувствуешь себя на своем месте, прежде чем ответить подумай хорошенько, - ее глаза слегка нахмурились.
Майк поднял подлокотник на своем кресле и притянул ее к себе.
-Рита, с тобой я всегда буду на своем месте, поэтому я и хочу быть почаще с тобой, на высоте 10000 метров, на глубине 10000 метров, плевать, важно, что ты рядом.
Но когда она тянулась к его лицу, чтобы поцеловать и дать понять как сильно она его любит, он проснулся от сильного удара по лицу.
****
-Эй, Майк, Майк урод, вставай я опаздываю! – это орала китаянка-Лин.
-Лин, какого хрена?!
-Ты должен меня отвезти на занятия, иначе я заявлю об изнасиловании!
-Ха-ха, даже так, сумасшедшая ты сучка, ладно-ладно, хоть я и не нанимался твоим сутенером.
-Пошел ты!
-Вчера ты мне показалась милее, дорогая.
-Как и ты, а оказалось, что мой любимый автор говнюк!
-Да ты толком же ничего не знаешь, вчера говорила только ты, нет, ну что ты за чокнутая, - улыбка не сходила с его лица, и Лин это бесило.
Он натянул майку и штаны, и вышел с ней на улицу.
-Обувь не собираешься одеть?
-Не-а, люблю иногда повадить как настоящий хипарь, - он открыл ей дверь, -карета любви подана миледи, куда едем ?
-Калифорнийский университет.
-Ах, ка я не догадался, калифорнийский университет Калифорнии, это обойдется вам в один отсос.
-Майк, пожалуйста!
-Едем-едем, не хмурься ты так красавица.
Домчались они за минут двадцать. Напоследок Лин его чмокнула, и сказала, что он самый клевый парень, которого она встречала. Вот что за фигня спрашивается?! Одним словом женщина.
Напротив университета была небольшая кафешка и Майк решил в ней перекусить, во рту стоял запах алкоголя и тухлятины, поэтому, когда он делал заказ, его лицо было наклонено вниз, чтобы не одурманить официантку.
-Одно яйцо пашот, тост с беконом и грейпфрутовый сок, пожалуйста.
-Что-то еще красавчик?
  -Нет, спасибо, пока все.
Трапезничая он обратил внимание, как на него посматривает дама напротив, она сидела с каким-то шкафом, но взгляд ее был устремлен на Майка, шкаф же не отрывался от своей тарелки. Она была красива, глаза все еще блестели, волосы выглядели здоровыми, но вот лицо так и говорило об ее трагедии со шкафом. Майк сложил руки в форме сердца и показал ей, она засмеялась.
-Ты чего, спросил ее шкаф, на пол кофе, совсем того, - голос у него соответствовал внешности, ржавый и прокуренный.
-Да вон тот парень напротив, заигрывает со мной.
Шкаф развернулся. Лицо у него было, как будто кто-то раз эдак пять припечатал ему кирпичом, все в яичнице и жире.
-Эй, извращенец, на драку нарываешься, лучше отвали от моей жены.
-А, так это твоя жена, а я думал дочь, простите сэр.
Шкаф привстал. Майк не шелохнулся.
-Ты чего это чмо, совсем бесстрашный.
-Ну, мы можем это проверить, только давай выйдем.
На секунду шкаф охренел, но потом быстро стал надвигаться на Майка. Опершись двумя руками на стол, теперь шепотом, он произнес:
-Слушай парень, это твой последний шанс, лучше завали хлебало!
-Съешь-ка дерьма дрочила!
Майк вогнал шкафу в кисть вилку со всего размаху, и, запрыгнув на стол с ноги врезал ему по роже. Шкаф упал, истекая кровью. Его жена орала как бешенная.
-Скорее вызовите полицию и скорую, этот урод убил моего мужа!
-Эй, дамочка, я оказал вам услугу, между прочим.
Но та схватила перечницу и швырнула ей в Майка, ему удалось увернуться.
-Бля, да вы ненормальная, сами эту драку спровоцировали.
И тут до Майка доперло, похоже, эта ебнутая считала себя верной женой, но ради развлечения устраивала вот такие «ситуации», но только не учла, что и ее муж может отхватить звезды. Оставив на столе двадцатку, Майк под шумок по-быстрому вышел и умчался домой.

****
Сделав пару записей о сегодняшнем случае и осушив два стакана виски, Майк уже хотел завалиться спать, когда раздался звонок. Звонил Джонни Хэкс, его хороший приятель. Джонни был знаменитым соло-гитаристом,  побыл сессионным  музыкантом у Ганс энд Роузес, Элис  ин Чейнс, Металлики, Мётл Кру. Теперь Джонни Хэкс, настоящая его фамилия была Уолш, записывал свой третий студийный альбом. Обычно когда он звонил, это означало, что вечер закончится опьянением, сексом или кокаиновым кайфом.
-Алло, ублюдок, ты там как, жив еще, член не лопнул?
-Пошел ты Джонни, с моим хреном все в порядке, а ты еще не загнулся от передоза?
-Шутишь, это хорошо, слушай Майк, намечается вечеринка и ты приглашен на неё козлина.
-Вечеринка, окей, может быть заеду.
-Нет-нет, подожди, ты должен будешь заехать, у меня к тебе есть просьба…
-Какая же, когда ты что-то просишь это равнозначно поискам Господа.
-Блин, дружище, сможешь по дороге ко мне захватить мою девочку, я просто нюхнул пару дорожек и теперь херово соображаю, пришлось даже Беатрису просить набрать твой номер.
Беатриса была горничной Джонни.
-Я дал ей твой номер, она позвонит как будет готова, подхватишь ее?
-М-да, сегодня кажись мне суждено работать таксистом, ладно, договорились.
-Только смотри, под юбку к  ней не лезь, а то я знаю все эти твои штуки.
-Пошел ты, - они оба рассмеялись.
Через полчаса ему позвонила та самая девчонка. Голос у нее был такой, что у Майка все свернулось внутри, представьте как объединили голос кающейся в своих мирских грехах монашки  и зазывающей в постель портовой шлюхи. Это было нечто.
-Это Майк Харви.
-Да, а кто спрашивает?
-Это Джулия, подруга Джонни, он должен был вас предупредить насчет звонка.
-Засранец все передал, где вас подхватить Джулия?
-Хилтс авеню, д.112
-Черт, да мы с вами почти соседи, мой 96.
-Оу, супер Майк, тогда жду тебя.
-Буду через 5 минут.
Блин, какой у нее был голос, и старика бы завела!
****
Вот этого Майк никак не ожидал увидеть, девчонка стояла голая, да, такой как ее создал Господь, ну не считая сумочки на плече. Когда он подкатил машину, первым ее вопросом было, почему господин Харви не голый.
-Разве Джонни тебе не передал?
-Не передал чего?
-Это будет нудисткая вечеринка, ненормальный, хочет, чтобы все были естественными, так что красавчик придется тебе раздеться, я могу помочь.
-Вот же блин, нихрена он не говорил… ну уж нет, мне и в тряпье неплохо, я на извращения не подписывался, придурок там, что ли совсем обдолбался?!
-Да брось Майк, твой взгляд прикован сейчас к моей груди, почему же я не могу посмотреть на твои причиндалы?
-Я соглашусь, если ты это сделаешь.
А сейчас представьте картину. Выглядывайте вы из окна своей хибары и тут видите как сексапильная, совершенно голая девушка, раздевает парня на дороге, одновременно странно и завидно. Блуд на блуде и блудом погоняет. Просрали мы второе пришествие.
Закончив, Джулия расхохоталась и чмокнула Майка в щеку. И вот они катили уже по улице в чем мать родила, у Джулии в сумочке оказалась бутылочка красного и доехав они в оба горла осушили ее.
-Слушай, дорогая, может ну его, в жопу Хэкса, поедем ко мне и приговорим еще одну бутылку, а там как карта ляжет.
-А, ты меня хочешь, по блеску глаз вижу. Прости Майк, но я как бы подружка Джонни, да и тебе не следует подставлять друга.
-Что, у вас все так серьезно?
-Пока не знаю, но хочу узнать.
-И это мне говорит женщина чьи половые губы сейчас соприкасаются с обивкой сидений моей машины.
-Майк, тебе не говорили, что ты смешной?
-Было дело, врач, который перерезал мне пуповину, сказал, что я забавный.
-О, вижу в тебе еще много такого дерьма, забавный-забавный.
Они вышли из машины. На всю улицу орала музыка, у Джонни не было соседей, поэтому боятся, что нагрянут копы, не стоило. Взявшись за руки они зашли внутрь. Пощади нас всевышний, внутри было сотня голых, танцующих людей, трясущих сиськами и членами в пьяном экстазе, таких оргий и Иван Грозный не видывал. Майку сразу захотелось взять подушечку с дивана и прикрыть свой смрад. Но из за угла выскочил Джонни. Засосав Джулию, он полез обниматься к Майку, но тот его оттолкнул.
-Нет уж братишка, не хочу с тобой скрещивать мечи спасибо. И кстати, ты больной мать его, больной на всю голову, что это за Садом хиповский?
-Майки, брат, ты не понимаешь, это возвращение к корням, пещерный человек, тра-та-та.
-У них шкуры были.
-Нахуй шкуры… вижу малышка тебя развела на наш дресскод, пойдем дунем и поболтаем, ну же, как в старые времена.
-Дунуть всегда можно.
Следуя за Джонни, Майк се же прихватил подушку. Дом у него был здоровенный, хоть карту рисуй. В нем располагались студия, библиотека, трофейная (так Джонни называл комнату с гитарами), барная стойка с богатым ассортиментом выпивки, пять спален, огромный зал, одним словом холостяцкое бунгало. Было неловко соприкасаться с потными телами гостей. Один толстяк взгромоздился на барную, и стал размахивать своим членом как жезлом. Отвратительно.
****
Убивая себя день ото дня алкоголем и сигаретами
Мы не становимся хуже.
Душа не прогнивает, гнеют только печень и легкие.
Меняя одну девушку на другую
 Мы не становимся жестче,
Теряется только чувство веры в светлость любви,
Не давая волю эмоциям и слезам,
Мы не становимся горче,
Шлифуется только наше внутреннее я,
Встречая день с проклятиями и упреками,
Мы не становимся пессимистичнее,
Приходит лишь осознание реальности.
****
-Так о чем ты хотел поговорить Хэкс, какие проблемы? – к моменту начала разговора, Майк уже изрядно опьянел и одурел.
В глазах плыли лишь сиськи, вагины и члены, а еще море задниц. Майк понял, что он пьян вдрызг, когда перестал различать какому полу какая из задниц принадлежит. Ели где-то и существует анархия, то она царила здесь, в этом доме.
-Да ладно, это сейчас не так важно, сейчас нам хорошо, так зачем говорить о «проблемах».
Да уж, какие там проблемы, когда красотка Джулия лежит на твоей груди и целует тело. К Майку тоже привязалась какая-то бабина, но она была толстая и все ее тело было покрыто рубцами. Один от аппендикса, второй у сердца, скорее всего сердечный пережила, и еще великое множество на руках и ногах. Но лицо у нее было довольно симпатичное, вот видали же все Мона Лизу, ничего особенного на первый взгляд, а притягивает, так и хочется приподнять завесу тайны и узнать, что у нее было то там под ее завесой. Кто знает, может она была превосходной любовницей.
Через час Майку стало плохо, его начало рвать во все стороны и в итоге он отрубился.
****
Они были знакомы с Ритой еще с начальных классов. Все чем они ограничивались в школе это короткие привет и пока. Несомненно, она выделялась на фоне других девчонок, у нее были светлые кудрявые волосы, а самое прекрасное в них было то, что если приподнять их вверх, то волосы там не вились, а были ровные. Одним словом красота. Майк даже как-то отпустил по этому поводу шутку.
-Послушай, Рита, твои волосы, особенно там, где они ровные, такие клевые, что я бы мастурбировал на них.
-Пошел в жопу, извращенец.
-И я тебя люблю.
Еще у нее была огромная для девятиклассницы грудь и просто отменная попа. Хотя многие придурки этого и не замечали, к счастью Майка. Потому что к одиннадцатому классу он был от нее без ума. Каждое движение ее тела притягивало его, оно было изящным, но не вычурным, в ней чувствовалась та женственность, которая во многих отсутствовала. Майк не сразу признался ей о своих чувствах, но подходящий момент выпал, когда она сама пригласила его быть ее партнером на выпускном. Черт, счастью его тогда не было придела, но показать это, значит проколоться, просрать свой образ крутого и независимого парня, поэтому он сухо ответил: «А почему бы и нет?».
Танцы были сущим адом. Их вела старая баба шестидесяти лет, эта сука вечно была злая. Она сгоняла всех в жаркий спортзал и заставляла выплясывать каждое неправильное движение, пока у тебя оно не отложится в голове. Майк постоянно потел как свинья, и ему было неловко обхватывать хрупкое тело Риты. Однако Рита, если ей и было противно, то она не подавала вида, а была полностью сосредоточена на танце. Из нее не лилось дерьмо, когда у него что-то выходило не так или когда он наступал ей на ногу, она лишь улыбалась. Наверное, она понимала, что у Майка есть к ней чувства, так как он постоянно сопел и старался, как мог.
Один раз старуха придумала новое движение, кавалеры поднимают своих дам на руки и начинают их кружить. Один парнишка Бен Фостер был худым как рельса, а ему в партнерши досталась Энн Келли, огромная девчонка. Нет, она не была толстой, но на акселератку вполне тянула. Ростом под два метра, с огромными ногами и задницей. Так вот, когда все парни с легкостью подымали своих  партнерш по двадцать раз, Бен под конец уронил Энн прямо на пол. Раздался такой звук, как будто упала не девушка, а стальной брусок. Все начали хохотать, да только Энн был не до смеха, она получила легкое сотрясение, а Бен кличку, бомбардировщик. И все из-за этой сумасшедшей бабы.
  За Ритой всегда приезжал отец и у Майка не было шанса проводить ее домой. Его это сильно бесило. Домой ему приходилось идти с Энди Митчеллом, тот еще идиот. Он постоянно рассказывал как кайфует от этих танцев.
-Сегодня я прижался членом к ее заднице, черт, ели сдержался, чтобы не встал, а ты Майк, уже пожухал свою Риту?
-Закрой ****о Энди, тебя это вообще не касается.
Но тот его не слышал.
-Эх, взять бы ее, загнуть раком и выебать прилюдно.
-Ты ненормальный, к тому же с твоими манерами тебе точно никто не даст, – Майка постоянно накалял это псих.
Это он услышал.
-С какими такими манерами?
Дебил реально не врубался.
-Ты разговариваешь как не видавший женщины старик, все что выходит из твоего рта воняет дохлятиной, даже мне, парню, противно это слушать.
-Это моя фишка! – сказал он это без поддельной гордости.
-Просто заткнись.
Происходило это каждую неделю.

__________
  В ту субботу танцы отменили, а родители Майка уехали к его тетке в гости. Выпускной висел на носу, а он понимал насколько хреново обстоят дела, ему было плевать если он сам опозориться, но ведь он может опозорить и Риту.
Ее отец еще был на работе и у него за все это время выпал шанс проводить ее до дома. Сначала они шли молча, а потом Майк пригласил ее к себе, потому что ему и правда хотелось, чтобы она поучила его танцевать. Рита согласилась.
Сначала ему было неловко, одно дело, когда вокруг такие увальни как и ты, другое когда ты один на один с девушкой, но чем больше они продолжали тем свободнее он себя чувствовал. Рита было просто нечто, если в школе ее что-то сдерживало, то здесь она вертелась как змея, все ее тело было отдано танцу. Каждый изгиб возбуждал Майка, ему так хотелось прижать ее к себе и засосать, и он это сделал. Она не противилась, а в ответ обняла его и вот у него во рту уже был ее язык. Черт, целовалась она отменно. Скинув с плеч бретельки ее платья он стал трогать ее грудь, ей это нравилось, он это чувствовал.
Так он встретил ее, и так он полюбил ее.
****
Сегодня я отыскал свою птицу,
Она не была похожа на остальных,
У нее не было ярких перьев или прекрасного голоса,
Нет, она была белой с обыкновенным голосом,
Постучалась клювом в мое окно и я впустил ее внутрь,
Птица присела на стол и оглядела меня,
Ее глазенки были голубые как безоблачное небо,
Никогда прежде я не видел такой птицы.
Я спросил ее имя, но она молчала и продолжала смотреть.
Спросил, встречались ли мы раньше, тишина.
Не знаю как, но в тот самый момент, когда мы смотрели друг другу в глаза,
Я понял, что это моя птица, и никому другому я ее не отдам,
Покуда та, сама не решит улететь,
Для нее не нужна была клетка, она никуда не улетала,
Не нуждалась она и в особых ласках, неприхотливой была,
Да только сделала меня она лучше, добрее что ли
Тучи в моих глаз развеялись, и в них теперь тоже стояло голубое, далекое,
безоблачное небо.
Но однажды я сделал птице больно, я завел себе новую,
С красивыми перьями и голосом как у ангела,
После этого я не видел больше своей птицы, улетела.
Цветная птица продолжала жить у меня,
Но теперь она вызывала у меня отвращение,
Ее перья были слишком яркие, аж резало глаза,
Голос стал сверлить слух, и я отдал ее обратно в магазин.
Долго после этого я искал свою птицу, но так до сих пор и не могу найти,
И вас прошу, не потеряйте, как и я свою.
****
Наутро дом опустел. Все нудисты разъехались по своим домам, офисам, магазинам, кафе.  Остались только хаос и пару пьянчуг, которым никуда не нужно было ехать. Самое отвратительным было просыпаться после пьянки. Голова гудит, во рту всю пересохло и завонялось, воспоминания всплывают обрывками - по истине хреново. Майк проснулся первый. Лежал он на подушках, разбросанных на полу. Отыскав одежду, он первым делом проверил на месте ли бумажник и ключи. Кошелек был на месте, а вот ключи нет. Выругавшись, он теперь думал где их можно найти в этом домище. Поиски не заняли много времени.
Джулия спала рядом с Джонни, в руках она сжимала его ключи. Черт, Майк не хотел никого будить, ведь если Хэкс проснется, то он первым делом потащит его пить. Он аккуратно нагнулся, и когда его рука уже тянулась к руке Джулии, та открыла глаза. Да, лицо у нее было помятое, но все такое же прекрасное.
-Майк? Что ты делаешь?
-Хотел забрать свои ключи,  они у тебя.
-Ключи? А-а-а, я вспомнила, ты мне их сам вчера отдал, сказал что-то типа, что я единственная кому ты здесь доверяешь, и чтобы не накосячить отдал их мне.
-Да? А я совсем этого не помню, тем не менее ты умудрилась их сохранить.
-Ты что, я в них вцепилась и не отпускала, держи.
-Слушай, тебя подбросить домой?
-Нет, не нужно, позже этот дурачок меня отвезет, - ее взгляд упал на Джонни.
-Окей, ну тогда я пошел.
-Майк!
Он развернулся.
-Да?
-Зайдешь ко мне сегодня в часиков десять?
-Конечно, почему бы и нет, к такой как ты только идиот не зайдет.
-Супер, увидимся, - она улыбнулась и помахала ему.
-До встречи.
2
____________
Город никогда не спит. Подобно живому организму, стоит одной из его частей остановиться, как все тело погибнет. Да иногда кажется , что в некоторых районах более тихо чем в других, но на самом деле это не так, там за занавешенными окнами кипит жизнь, может быть занимаются любовью, может быть сорятся, а может убивают, я не знаю, не люблю подглядывать.
Чувство одиночества оно одновременно есть, и одновременно нет. Люди в городе как тени друг друга, не замечают никого подле себя, кто-то зовет о помощи, да его спасут, спасут, но не я. Мы старательно избегаем друг друга, полагаясь на того самого несуществующего супермена, который должен прилететь и помочь нам всем,  только это чушь, нет такого, можно надеяться только на самих себя, но похоже род человеческий позабыл об этом, разбаловался сказочной рекламой и всевозможными программами по защите. В наше время для того, чтобы выделиться из серой массы, достаточно наступив кому-то на ногу, извиниться. Хреново, но так и есть и если господь создал нас, то вопрос, почему он терпит все это наше дерьмо, которое уже, наверное, до небес достало и залило весь рай.
Нет, это не призыв, типа «Братья и сестры объединяйтесь», это просто мысли.
_________
Тук-тук, тук-тук. Из дома Майка разносились звуки печатной машинки. Порыв был пойман. Он писал, не останавливаясь практически три часа. Затем час читал и вычеркивал лишние отходы, притаившиеся в строках. День предвещал быть скучным, если конечно он не поедет к Джулии. Да только Джонни был его хорошим другом, и трахать его девушку это слишком, вдруг у них и правда, все серьезно. На вечеринке он не отходил от нее и не пялился не на какую другую девчонку, что уже показывает, что он как минимум уважает ее. В итоге Майк сбросил ей смску что не сможет прийти.
Но ровно в десять в его дверь постучали, это была Джулия. В руке у нее была бутылка вина. Видно было, что она уже успела поднакотить пару бокалов.
-Если не они, то мы к вам, - она расхохоталась.
-Джулия, что ты здесь делаешь, я же сказал что не могу сегодня, есть кое-какие… дела.
-Врать ты плохо умеешь Майки, может хотя бы дашь мне войти.
Он впустил ее и провел в гостиную.
-Слушай Джул, ты выглядишь сексуально и я тебя хочу, но мы не можем понимаешь, Хэкс мой друг и у него к тебе есть чувства, поверь ты первая с кем он так себя ведет.
-Майк, Джонни сегодня бросил меня, мы как бы это сказать, по разные стороны баррикад.
-Погоди, он тебя бросил, но…почему?!
-Сказал, что я сосу неправильно и выставил меня из дома, и что на этом все. 
-Это не похоже на Хэкса, черт он ублюдок, но не на столько, я сейчас  же поеду и поговорю с ним.
-Не надо Майк, просто давай побудем вместе, а? – по глазам было видно, что ей сейчас больно.
-Джулия я знаю тебе сейчас нужно тепло и поддержка, но давай я отвезу тебя домой, уложу в кровать и поговорю с этой скотиной, выясню что, да как, идет?
Она помолчала с минуты, уткнула лицо в ладонь и расплакалась.
-Спасибо Майк…спасибо, - говорила она всхлипывая.
Он усадил ее в машину, довез и уложил в постель, как и обещал. На прощание она поцеловала его и еще раз поблагодарила.
__________
-Какого черта, Хэкс, впусти меня, открой эту сраную дверь или я ее вышибу, Богом клянусь.
-Нам не о чем разговаривать Майк, оставь меня, пойди, напиши что-нибудь или трахни кого-нибудь, чем вы там писатели занимаетесь?!
Майк оглядел дверь. Огромная и толстенная, под три метра, двустворчатая из дуба. Выбивая такую, скорее вывихнешь плечо, чем добьешься чего-то.
-Я предупреждал тебя сукин сын, теперь держись за свои яйца крепче.
Никто не ответил, наверное, Джонни уже не слушал его.
Хорошо ублюдок, не хочешь по-хорошему будет, так как ты любишь. Майк обошел дом со всех сторон. На окнах висели решетки, и камень был бы тут не помощником. Поэтому он вернулся к машине.
С ней у него было много связано. Он купил ее на свой первый крупный гонорар за Мгновения вечности. На ней он ездил с Ритой на море, на ней возвращался пьяным вдрызг, в ней же отымел порядка двадцати женщин. Ему было жаль ее, но, в конце концов, это всего лишь кусок железа.
Снял ручник, переключился сразу на вторую и дал детке газу. Мотор взревел, раздался скрежет резины об асфальт, а затем удар, осколки стекла и кровь, стекающая по щеке. А ведь он предупреждал, что вынесет эту чертову дверь...
****
Когда он перестал бояться смерти, спроси сейчас об этом Майка он бы и не вспомнил. Конечно, ему хотелось пожить, так же как и всем подольше, но если бы ему сообщили, что мол, так и так сэр, вам суждено умереть, он бы сильно не расстроился. Подумаешь, каждый день в мире кто-то умирает, и это вполне естественно, никто не сошел с ума от новостей, в которых говорится об убийстве, насилии, смертельных болезнях, взрывах, падениях метеора. Мы к этому привыкли. Вспомните, когда вы сидите за столом, а телевизор вопит во всеуслышание, что некий психопат перестрелял двадцать человек. «Кошмар», пробегает в голове мысль, затем вилка снова идет ко рту, а ведущий тем временем, с дурацкой клоунской улыбкой говорит: «А теперь к другим новостям, в зоопарке …» Пакет с молоком скис, срок годности общества истек.
Майк помнил, как он встретился первый раз со смертью. Субботние вечера он проводил на футбольном поле. В нападении у него выходило  довольно плохо, но вот в защите отлично. Он с детства был коренаст, и с очень длинными ногами. Их длины вполне хватало на то, чтобы выбить у кого-то из под носа мяч и перевести его легкой подачей на центр. Играл он грубо, но эта грубость была естественной, в ней отсутствовало желание причинить боль. Один раз к ним присоединился новенький, до этого Майк его не встречал. Тот верзила был на сантиметров пятнадцать выше его. Кучерявые волосы, пробивающийся черный пушок на подбородке, и высокомерный взгляд. Похоже, здоровяк хотел потешить свое самолюбие, обыграв команду четвероклассников. С собой он привел пять своих дружков, которые на вид были тупее его, но такие же крепкие. Вели они себя как свиньи. Толстый-приятель вечно харкал и гоготал как гиена, трое других только и делали, что курили да били друг друга по плечам, а последний был на вид дауном, сидел на траве с открытым ртом, закусив два пальца, покачиваясь туда-сюда. Они наблюдали за игрой где-то минут 10, а потом лидер обезьян проорал
-Эй, малокососы, не хотите сыграть?!
Ребят не прельщала такая перспектива и поэтому все промолчали.
-Вы чего это языки в зад позасовывали,  или вы еще говорить не умеете? – толстяк загоготал.
Майку было страшновато, но он выкрикнул за всех.
-Это будет нечестно, вы старше нас, - голос его не дрожал, что удивило кучерявого и компанию.
-Нечестно? То есть ты считаешь, что мы нечестные?! Парни вы это слышали, засранец считает нас лжецами, - парни замахали головами и замычали, - такие слова нужно чем-то подкреплять парень, а знаешь как будет по честному, по честному будет если мы тебя отмудохаем и заставим жрать землю, думаю, тебе понравится, это будет «честно».
Кудрявый  начал надвигаться, слегка сгорбившись, как горилла. Майк не отступил.
Когда первый подошел к нему вплотную, то был обескуражен тем, что его не бояться, впервые было так.
-Мелкий, ты что это, тормознутый? Давай защищайся! – но Майк и не подумал шевелиться, только его взгляд не отрывался от лица Кучерявого, - ну как знаешь, - в тот же момент кулак Кучерявого приземлился на нос Майка, затем коленом он ударил его по животу и Майк упал.
Кучерявый ногой выковыривал землю и кидал ее на лицо Майку, никто из ребят не остановил его, никто ничего не сказал.
-Смотрите какая же жалкая скотина, свинья, тебе нравится земля?
Майк в те минуты думал о доме, о теплой постели, где его бы сейчас никто не трогал, где можно было бы пролежать всю свою жизнь. Он не знал, сколько прошло времени, его мозг отключился, когда он пропустил удар. Как же он ненавидел, ненавидел трусость всех этих позеров, ненавидел комиксовых супергероев, с их пафосом и нереалистичностью, ненавидел себя за слабость. Когда Майк открыл глаза, он лежал один на земле, вся футболка была в крови, а рожа в земле. Кругом было темно и со взбучки, Майк не соображал в какой стороне его дом. Он просто плелся по темным улицам, прохожие смотрели на него, но никто не спросил, что с ним, где его родители и нужно ли помочь ему. Тогда уже парень понял, что вся эта чушь по типу «поможем нашем детям», чистое наебство. Взрослые думают, что знают о детях все, что книги какого-то пиндоса могут помочь в воспитании, но на самом деле секрет кроется вот в чем, с детьми следует быть честным, во всех отношениях, они не тупые, их сердца гораздо четче улавливают сигнал человеческих эмоций, рассказывая им все, можно заполучить то самое желанное доверие. И тут тоже можно споткнуться, даже если рассказываешь им все, стоит помнить, что это еще дети, а следовательно информацию нужно преподносить осторожно, детским языком.
Майк все же отыскал свой дом. Первое что сказала его мать, увидев его, так это, почему вся его одежда в крови и грязи, ведь эта футболка и штаны были куплены буквально две недели назад. Как же он ненавидел тогда мать, да жили они не богато, но и не бедно, а мать все равно была готова удавиться за каждый цент, а сейчас, когда он в кровищи и его следовало бы спросить, где он пропадал, и какой ублюдок это сделал, она узнает, почему он вымазал вонючие тряпки. Да бля, вдруг его только что изнасиловал какой-нибудь извращенец и оставил подыхать, если задуматься задница у него болела, только Майк надеялся, что это от пинков.
_________
Мать его звали Люси Харви (Магвайр в девичестве). Ее прадед Раян Магвайр переехал из Ирландии в США, как и все тогда в ожидании реализации возможностей, а оказалось, что Ирландцев тут не жалуют, и хужим бичом считают только «черных». Он долго бедствовал, справляя концы с концами, подрабатывая на швейной фабрике расфасовщиком, причем ему в спину всегда дышал огромный такой верзила, следивший, чтобы он ничего не с****ил, но он все равно ****ил, и не потому что ирландец, а потому что ему хотелось жить. Он не спускал зарплату на выпивку или прочие развлечения, а отдавал практически все на уплату квартиры и мешочек сухарей, вот, пожалуй, и все. Позже ему удалось войти в круги «ирландской общины» и  тогда уже дело пошло. Он стал работать на некого Маллана, в магазине бакалейных товаров, жил он тоже у него, снимал небольшую комнатушку. Маллан был хорошим мужиком, но протягивал руку исключительно ирландцам, хотя и знал, кому и где нужно подлезать за кругом. Со временем он влюбился, и завел семью, а дальше как у всех. В дальнейшем вся семья Раяна жила не бедно, но черта подсчитывать каждый цент осталась и успешно передавалась по наследству.
Отца у него не было, он ушел из дома, как только мать забеременела. Майк терпеть не мог этого козла, он его никогда не видел, однако предполагал, что как только увидит изобьет его до смерти. Хоть его мать и была временами противной, но это была его мать и она делала для него все. А этот урод не прислал им ничего, ни доллара, ни вестей, чтобы с ним можно было связаться. Еще Майк понимал, что причина, по которой его мать так себе никого не завела, была в нем самом. Все время матери уходило на работу в ночную смену в больнице, ей за это приплачивали, а по утрам она отсыпалась, и речи не могло быть о каком либо «парне». Так что с самого детства он чувствовал себя проблемой, проблемой для матери.
Майк помнил, что свой первый рассказ он написал в десятом классе, он был о мальчике, который проснувшись, обнаружил, что все люди исчезли, ни одной живой души. Парень не стал унывать. Он отрывался на полную катушку,  побывал во всех магазинах игрушек, слопал столько сладостей, что его зубы потом болели. Но прошла неделя, и ему это наскучило, наскучило быть одним, он стал искать других людей, однако все было тщетно, и в конце, когда мальчишке стукнуло уже шестьдесят лет, он умирает от почудившейся ему матери, стоявшей на краю обрыва. Его пальцы прошли через нее как через дым, и парень разбился об камни, последним было ее улыбающиеся лицо. Майк никому не показывал этот рассказ, ему просто некому было его показать, он жил, как и герой своего рассказа, в мире пустом и безлюдном, до тех пор пока его не достала оттуда Рита.
****
- Теперь ты понимаешь Майк, почему так? – Хэкс пригубил уже пятую баночку с пивом.
-Но какого черта, почему ты не сказал мне сразу?
-Ай, какая разница уже, ничего не изменить, эта хрень сидит в моей крови, и шансов у меня мало, как не крути, поэтому я и хотел оторваться по полной, и одновременно не хотел причинять боль Джулии, хотя знаешь, она первая кого я полюбил по настоящему, не считая, матери, конечно. Знаешь даже смешно, когда я первый раз попал в больницу я уже тогда готовился к хреновым новостям, я ведь блевал кровью, но, тем не менее, был обескуражен и в голове сидел и продолжает сидеть вопрос, «почему я, почему?», – шестая банка упала на пол.
-Брось Хэкс, такие скоты как ты живут долго, ты не умрешь, черт, да хватит падать духом, продолжи лечение, помирись с Джулией, и проживи с ней, сколько бы там тебе не осталось, зачем уничтожать себя окончательно, ради последнего отрыва, а ведь с ней каждый день может быть отрывом.
Хэкс молчал где-то с минуту, Майк его не торопил, он понимал, что сейчас поторопи его и Джонни может его не послушать.
-Знаешь, а ты блин прав, к черту этот рак, я его нагну и выебу, Хэкса ему не сломать, я обещаю бороться Майк, черт, - тут Джонни расплакался, он был чувствительным малым.
Майк прижал его к себе и похлопал по плечу.
-Все наладится Хэкс, все наладится, дверь подчинят.
Джонни расхохотался.
-Не думай, что я забыл про дверь мудила, в этот раз так и быть прощаю, а так ты до смерти перепугал меня.
Они вылезли из салона Форда, половина которого стояла на улице, а половина внутри дома.
-Ну что, пойдешь к ней?
-Прямо сейчас, разве это правильно?
-А кто решает, что правильно, а что нет, разгреби дерьмо, которое замесил побыстрее и все, я посижу здесь посторожу вход, пиво еще осталось?
-Да еще целый ящик в подвале, блин, ну повалил я, пожелай мне удачи.
-Всегда братишка.
Оба стукнулись кулаками.
Хэкс уехал, а Майк поставил у дыры стул и продолжал дуть пиво. В прихожую врывался летний ветерок, тянувший запах моря.
****
Проснулся он около десяти часов, Форд так и продолжал стоять, дыра никуда не исчезла.  Пройдя на кухню, Майк взял из холодильника два яйца и бекон. Позавтракав и не найдя в доме Джонни, он первым делом вызвал по телефону эвакуатор, нужно было оттащить старушку в ремонт, после  набрал Джонни, но у того было не доступно, а с домом нужно было что-то решать. Вчера эта идея без ее последствий казалась более умной. Но у Джонни был ноутбук, а значит можно было пописать. Майк притащил в прихожую еще журнальный столик, поставил на него бутылочку холодного скотча и вот пожалуйста, кабинет готов. Как только он собрался с мыслями и руки были готовы пуститься в танец по клавишам, в дыру нагнувшись прошел толстый мужик лет шестидесяти, весь помятый и судя по всему не мывшийся с неделю.
-Уважаемый, вам кого?
-А ты кто, я к Джонни.
-Не видишь что ли, я его секретарша, ты был записан на сегодняшний прием?
-Чего, какой прием, я банки забрать от пива, он откладывает их для меня.
-Так вы Бродяга, мистер Хэкс много о вас рассказывал, банки на кухне, а теперь если позволите я писать пытаюсь, а дело это такое, уединения требует.
-Ага, а ты правда, ну эта, секретарша, и что это за дырень, откуда мне знать, может быть ты пробил ее и убил Джонни, а теперь грабишь его.
-Так Бродяга, послушай, бери свой мешок и выметайся отсюда, Джонни у своей девки, а я охраняю его дом, лаю на таких как ты, и если будешь и дальше расспрашивать, кто знает, может быть укушу.
-Странно это все, я, пожалуй, вызову полицию.
-А вот это уже явно лишнее, давай я дам тебе двадцатку и ты свалишь отсюда?
-Полтинник.
-Далеко метишь старик, ладно забирай, - Майк швырнул на стол полтинник, забирай и пошел вон.
-Можно не так грубо, я же ведь человек, а не животное.
-Очень занудный человек, ну да ладно, налить тебе стаканчик.
-Скотч, а сколько ему лет, я пью только двенадцатилетний.
-Ну, нихрена себе, этому восемнадцать, ты, видать, старик из под аристократов.
-Нет, просто мой желудок не переваривает плохую выпивку, веришь ли, стоит выпить дешевого вина или пива, так сразу дристаю как кондитерский шприц.
-Сегодня твой шприц может отдохнуть, чистый или разбавить?
-Чистый, конечно же.
Майк наполнил бокал наполовину. Бродяга пригубил, но глотать не спешил, погонял сначала виски по всему рту и только потом кадык дернулся. Он с удовольствием засопел.
-Хороший виски парень, так ты писатель?
-Ага, что-то на него похожее.
-Я тоже.
-Что-то я не слышал про тебя.
-Так ведь вся моя жизнь история, сам вот и пишу.
-А ну если в этом смысле.
Майку все больше и больше начинал нравиться этот дед, было в нем и правда, нечто аристократичное, черты лица, его поведение, манера разговора.
-Послушай старик, как тебя зовут на самом деле, не хочу называть тебя Бродягой.
-Квинси Джексон, можно просто Квинс, а впрочем, мне навалить, по имени меня уже лет сто никто не звал, - он осушил бокал и слегка поморщился.
- Майк Харви, - они пожали руки, - где сейчас обитаешь Квинс?
-У меня дом один, еще от тетки остался, сарай да и только, но жить можно, оно ведь как, песок за место мыла, вода морская вместо шампуня, я же не бомж какой-то, не, на жизнь я точно не жалуюсь, просто в свое время много просрал. Теперь вот летаю в свободном полете, смотрю на жизнь, вопросы задаю.
-Какие например?
-Да всякие, например, неужели мы одни во вселенной?
-Банально.
-Но так и нет ответа, а я нашел.
-И…
-Точно, со ста процентной вероятностью могу заявить тебе, что где-то несомненно есть мир подобный нашему, но я не согласен с тем, что те, другие, они умнее нас, в данный момент они тоже ищут ответы на вопросы, и если мы с ними до сих пор не пересеклись, то значит на то воля господа.
-Ого, это уже синопсис какой-то божественного начала и космического.
-Неа парень, люди они вот чего самого главного не понимают, у каждого, каждого человека, свое мнение есть, свой ответ на вопрос, я вот нашел свой и мне этого достаточно, мнение других мне до задницы. Истины как Абсолюта нет, вся наша жизнь это поиск ответов на вопросы, начиная от того, что мне делать сейчас и заканчивая, а куда я попаду после смерти, сечешь?
-Если так рассуждать то я могу не согласиться с тобой сейчас, и дать свой ответ…
-Именно, значит просек, - бродяга залпом допил стакан и слегка пристукнул им, - раньше я думал, что цель жизни это накопительство.  Красивые женщины на каждый день, новые машины, золотые часы, которые ты одевал только один раз, да только оказалось это все фальшью, не могли мне деньги принести счастья, я раздражался все больше, ненавидел все вокруг.  А счастье было рядом, я отдал все, все до цента на благотворительность, все свои миллионы, и нихрена, ни разу об этом не пожалел, я смог принести хотя бы капельку счастья маленьким детям и старикам, я стал свободен. Если ты гнешь жопы ради кого-то дорогого тебе, это достойно, если ты гнешь жопу ради себя, то и счастья тебе не обрести. Хотя повторюсь, это только мои выводы.
-Я вот пишу и не знаю для кого, пишу и все, по-моему, не так важно даже признают меня или нет, мне лишь хочется, чтобы меня услышали, хочется, чтобы кто-то, открыв через двадцать лет книгу с моим именем, извлек из нее для себя что-то полезное.
-Но в итоге же ты все это делаешь ради НЕЁ?
-Откуда...
-У тебя на роже все написано, хотя по мне ты рано опустил руки, ведь ее ты любил по-настоящему, не так ли Майк?
Майк промолчал.
-Мы знакомы только пол часа, а  мне уже кажется, что еще не все потеряно.
-У неё ребенок, и не от меня.
-Уверен? –спросил он
-Ты думаешь…
Старик затянулся сигаретой, та прижгла уже ему палец, однако от мозолей он ничего не почувствовал.
-Я тебе скажу так, пока от главной улицы идут ответвления, ведущие в одну и ту же точку, всякое может случиться, вопрос в том, рискнешь ли ты свернуть.
-Нихрена не понял.
-Постучись в ее окно еще раз, скажи все, что ты сейчас о ней думаешь, то чего ты когда-то не сказал.
Майк расхохотался.
-Знаешь Квинс, забавно то, что буквально пару часов назад, я говорил нечто похожее Джонни.
Квинс слегка улыбнулся.
-Ладно, Майк я тебе не отец, я не твой священник или психолог, решать, что ты будешь дальше делать только тебе, я свое слово сказал, тем более мне пора кормить моих котов, сволочи жрут больше меня, а уже не отвяжешься от них. Ты главное помни, как бы там не было, тростниковый сахар ничем не отличается от свекольного, никогда не принимай мнимое за должное.
Майк напоследок пожал Квинсу руку, тот похлопал его по плечу, натянул на голову свою дырявую шляпу и очки, и зашагал прочь.

****
Прошло десять лет. В моей голове давно кавардак, и мне уже не припомнить, сошлись ли в итоге Майк и Рита, да и важно ли это настолько, ведь самое ужасное в любой маленькой истории это ее конец, конец портит общую картину, поэтому…
Майк запрыгнул в форд и понесся на встречу закату, на встречу с женщиной которая могла дать ему еще один шанс, женщине навсегда занявшей однокомнатную квартирку в его сердце.