Кот

Федор жил бобылем уже третий год. Не сложилось у него жизнь в городе, ну и не надо. Не жалел он о том, что было, да и какой в этом прок? Семья тоже не сложилась, с женой Нелькой жили врозь, сына он видел только тогда, когда приезжал в город с гостинцами.
        Жена была против того, чтобы забирать из деревни хворую мать, и он уехал к ней в деревню.  Работал в мастерской, мужики к нему с уважением - почти что городской, но свой деревенский. Вот только пить с ними на равных он не мог, да и при матери было  совестно. Заработки в селе - известно какие. Подрабатывал, где мог: то огород вскопать, то крышу перекрыть. Болела мать долго, года два. Федор ходил за небольшим ее хозяйством, десятком кур, парой гусей и козой Зойкой.
        Померла мать тихо, попросила только сварить ей яичко, и пока Федор ходил в курятник, да растапливал печь, вернулся – а она уже и отошла. Горько было ему, что последнюю минуточку он не был с ней, да что уж тут. Не воротишь.
Схоронили мать возле отца. Кузнец выковал крест, любо-дорого посмотреть. Федор денег на поминки не пожалел, на поминках была и его городская жена. Приехала, хоть сноха со свекровью не ладили. Вроде и разговор завела, что можно было бы ему и вернуться в город, и дом материн оставить, навроде дачи. Да Федору уже не хотелось в город возвращаться. Тут жить оказалось сподручнее.
Наутро после похорон проснулся Федор рано. На душе было скверно, разбередила душу Нелька, но решил твердо:  в город не поеду и точка. Умылся и пошел на кладбище, по обычаю. Постоял возле свежей могилы, погрустил. Насыпал зерна для птиц, мать любила слушать их пение, поставил полбутылки и тарелку с поминальным пирогом. Оглянулся, услышав в кустах шорох. Между могил, в посохшей траве, разглядел очертания большого дымчатого кота.
- Брысь, - шикнул на него Федор. Кот не шелохнулся.
- Пшел вон, - не унимался Федор. Кот постоял, внимательно посмотрел на Федора умными глазами, и, повернувшись к нему спиной, важно зашагал прочь. Вернувшись, расстроенный Федор, налил себе стакан самогона, и залпом выпил. Обжигающая жидкость потекла внутрь и согрела голодный желудок, потом мягко, но сильно стукнула по затылку. Он выдохнул смрадный запах и закусил хрустящим огурцом, даже не смахнув с него веточки укропа.  Вытащил из печи чугунок с вчерашней холодной картошкой,  и поставил на стол. Взял ведерко и пошел доить козу. Зойка была коза норовистая, только смотри. Поглаживая вымя, он начал доить козу. Та косилась на него карим глазом,  неодобрительно поглядывая прямоугольным зрачком.
- Мрм, - услышал он за спиной. Федор оглянулся. Давешний кот подошел сзади. Федор перестал доить. Кот смотрел ему прямо в глаза.
        - Чего уставился? – Федору было не по себе от этого пристального взгляда.
        - Угости молочком, хозяин,  - приятным, бархатным баритоном ответил кот. У Федора задрожали руки. «Белочка пришла», мелькнуло у него в голове. 
Федор отлил молока в черепушку, валявшуюся на земле.
        - Сам-то из этой посудины пить не стал бы, побрезговал, - проворчал кот, обнюхивая черепушку, но угощение принял и долго лакал маленьким розовым язычком козье молоко. Федор уже подумал, что ему просто почудилось,  будто кот говорил. Подоив Зойку, он поднялся и пошел в дом. Кот пошел за ним. Поднявшись на крыльцо, кот сел и стал умываться. Федор не обращал на него никакого внимания. Кот с достоинством привел себя в порядок и вошел в сени. Деловито огляделся и констатировал: «Небогато живете, ну ничего, это дело поправимое». Федор хотел обидеться, а потом усмехнулся, не хватало еще с котом дискуссии разводить.

        Так они и стали жить вместе. Федор приходил с работы усталый, не всегда тверёзый. Кот, имя ему дали красивое – Найда,  фыркал и уходил в сени. Так прошла осень, наступила зима. Кот надолго из дома не отлучался, все больше возле печи лежал. Вечерами они вели неспешные беседы. 
       - Ну что ты все чинишь эту упряжь, купил бы новую.
       - Гм, новую… Знаешь сколько денег на новую нужно?
       - Много? А у тебя нет? Это плохо, когда нет денег.
       - Слушай, а давай я буду тебя за деньги показывать? Мы так много денег заработаем.

       План у Федора был такой, поехать в город вместе с котом, а там уже будет видно, чего и как. Ну не может быть, чтобы они не заработали. Был когда-то Федор в цирке, там дрессированные собачки, выступали, медведи, даже чудного зверя видел – морского котика. А вот про говорящего кота слыхом не слыхивал.
 Зимой в деревне работы меньше, чем летом. И вот по первопутку, с первыми морозами, поручив Зойку заботам соседки тети Муси, двинул Федор в город. Поехал первым автобусом, затемно. Кота завернул в материн платок и посадил в корзину.   Хоть и говорят, что кошки мороза не боятся, а поостерегся. Автобус долго трясся по укатанному снегу, переваливаясь с боку на бок.

       Нелька косо смотрела на то, как Федор разворачивал кота.
       - Это зачем еще?
       - Ну, понимаешь, он не простой кот, он говорящий.
       - Ты чего, Федор, белены объелся? Или от пьянки крыша поехала?
       - Да ладно тебе, рассобачилась, Найда, скажи ей, зачем мы приехали?
       Кот неторопливо обошел кухню, деловито заглянул в мусорное ведро, сел посреди кухни и серьезно глядя на  хозяйку, раздельно произнес:
       - Деньжат подзашибить.   
       Нелька охнула и схватилась за грудь. 
       - Господи, и вправду говорящий. Ты где ж его откопал? 
       - Сам нашелся.   
       - Может вам молочка с дороги? – Нелька от растерянности кота на «вы» стала называть.  Кот улыбнулся и произнес: «Не откажусь». Нелька засуетилась, а кот стал умывать усы и игриво поглядывать на хозяйку. Потом с достоинством, не спеша, принялся за угощение.

       Спать кота уложили в кресле, хозяйка не пожалела пухового платка. Ночью кот разбудил Федора.
       - Чего тебе? – голос у Федора спросонок был сиплый.
       - Чего-чего, нужду справить, открой дверь в туалет.
Кряхтя, Федор поднялся с дивана. Открыл дверь, включил свет. Кот, раскорячившись, пытался устроиться на скользком унитазе.   
       - Ну, чего смотришь? - раздраженно заметил кот и нервно дернул хвостом. Федор отвернулся. Справив нужду, кот поскреб лапой по полу и пошел спать в кресло. Вздыхая, Федор потушил свет и тоже лег. За окном была непроглядная зимняя ночь.

       Утром Нелька сказала, что она будет звонить на телевидение. Пусть приедут и снимут Найду.  В общем, развила бурную деятельность.
Федору не нравилась ее суетливость, особенно то, что она везде оказывалась впереди него, что она первая отвечала на вопросы, а он вроде как бы и не при чем. Но относил это за счет ее бойкого характера. Она состригла  и покрасила волосы в рыжий цвет, и стала выглядеть старше и грубее. Крупное костистое тело с трудом втискивалось в костюмы домашнего пошива, а блузки туго обтягивали едва заметную, отвисшую грудь. Полные губы  на широком, плосковатом лице, она мазала яркой помадой, а маленькие, часто помаргивающие глазки, густо подводила черным карандашом. При этом она считала себя   привлекательной  и часто хвасталась своим подругам   огромным количеством состоятельных поклонников. Не нравилось Федору и то, что сына она отправила учиться далеко от дома, в военное училище, словно для того, чтобы он не видел, как переменилась жизнь у матери.
 
       Найда, с новой жизнью телезвезды вполне освоился, капризничал в еде, спал по пятнадцать часов в день, требовал, что бы ему чесали животик, но Федора не бросал. Часто, когда Нелька несла его к телекамерам, он жмурился, оглядываясь, и тихо говорил: «Ничего, хозяин, потерпи».
       Осматривал его профессор, с чудным названием - фелинолог, осмотром остался доволен. Денег это не приносило никаких, одни только хлопоты. Но тут стали поступать предложения со всех сторон, о продолжении рода. Найда относился к ним скептически, стыдливо приговаривая: «Вот еще, глупости выдумали». Но с одной кошкой все же встретился. Что у них было - никто не видел, а сам он не рассказывал.
       Часто просили Найду дать интервью, то по поводу глобального потепления, то по поводу борьбы с грызунами. Найда все сворачивал на загрязнение окружающей среды, и почему-то, на предстоящие выборы губернатора. На предвыборной кампании они и заработали свои деньги. Никому неизвестный кандидат засветился с говорящим котом на руках, что и принесло ему победу на выборах. Почему Найда выбрал именно его, Федор не знал, может, фамилия кандидата понравилась.
Федор прикупил обновок,  а Найде - который наотрез отказывался есть заморский «Вискас» - купили свежей осетринки.

       Как-то утром, когда Федор с похмелья еще не продрал глаза, Найда прыгнул к нему на диван и стал лизать шершавым языком отросшую за ночь щетину.
       - Ну, чего тебе? – Федору с утра хотелось холодного пива, и кошачьи ласки раздражали его. 
       - Ты уже заработал денег?
       - Ну, - с похмелья Федор был немногословным.
       - Поехали домой.
       - Вот еще выдумал, тебе что, плохо здесь?
       - Да разве это жизнь? – вопросом на вопрос ответил кот, - хуже зоопарка, честное слово.
       - Не капризничай, - осерчал Федор. Но Найда уже пошел в кресло и, свернувшись клубком, оттуда задумчиво смотрел на Федора.  Тот, поворочавшись на подушке, заснул. 
       Когда Федор проснулся, Найды в кресле не было. Не было его и на кухне. В приоткрытую форточку немилосердно дуло. Не пришел Найда ни вечером, ни на следующий день. Через неделю Федор уехал. Заработанные деньги разошлись быстро и потянулись дни так, словно ничего и не было. Только вечерами Федор скучал по неспешным беседам с котом.

       Однажды, Федор доил Зойку в сарае и вдруг услышал знакомое «мрм», он оглянулся. На пороге сидел Найда, грязный, отощавший. «Ты вернулся?» - кот подошел к Федору и молча потерся о ноги. «Чего молчишь?», но кот не отвечал и только посверкивал умными глазами. «Было у тебя счастье, да ты его сам на деньги променял», подумалось Федору. Он легонько похлопал козу по теплому боку. «Эх, Зойка, умела бы ты стирать – цены бы тебе не было». Коза повернулась  и,   глядя прямо в глаза прямоугольными зрачками, раздельно произнесла: «Дурак».
Федор вздохнул и ответил: «И,  правда, дурак».