Дружба народов

           Дружба народов.
    Людмила Семеновна вошла в уже  не свою, внезапно опустевшую, трехкомнатную  квартиру на окраине Ташкента, села на единственную оставшуюся в квартире старенькую табуретку и ... разрыдалась.
    Ну, вот и все! Ее насыщенная событиями, насыщенная самой "жизнью" жизнь подошла к своему логическому завершению. Людмила Семеновна, конечно, не умрет завтра же. Но переезд в подмосковное Раменское из ее любимого Ташкента лично для нее равносилен смерти. Ранее переехавший в Раменское младший   брат, конечно же, поможет. Но все это будет уже не то. Не жизнь это будет, а тоска зеленая. И Людмила Семеновна прекрасно это  понимает. А потому и ревет, как на похоронах.
    Почему в Раменском будет не жизнь, а тоска зеленая?
    Потому что купленная в подмосковном Раменском гнилая хибарка никогда не станет столь же прекрасным   жильем, как проданная басмачам за копейки ташкентская трехкомнатная квартира, которой хозяйка по праву гордилась.  Не было во всем квартале, а может и во всем Ташкенте, а может и во всей Средней Азии столь же чистой, столь же уютной, столь же хорошо обставленной квартиры, как квартира Людмилы Семеновны...
    Потому что почитай вся сознательная жизнь прожита в этих стенах, а в Раменском она знает только брата и его детей...
    Потому что ее квартиру всегда грело доброе ташкентское солнце, а вечно пасмурное, дождливое небо Раменского так неприветливо для жителя Юга, с детства привыкшего к теплу и солнцу...
    Потому что сама Людмила Семеновна всю жизнь привыкла помогать своим бедным родственникам, тому же младшему брату, а теперь сама превратилась в бедного родственника, который совершенно не уверен ни в своем будущем, ни в будущем своих детей и внуков...
    Может быть, она и не была образцовой дочерью, женой, матерью, бабушкой. Может быть Господь и справедлив к ней, наказывая ее тем, что заставляет  перебираться на новое место в ее 67 лет? Не знаю... Может быть и справедлив. Лично я вообще ничего против справедливого суда со стороны Всевышнего никогда не имел и не имею.  Но! Но все равно это больно... Это очень, очень больно...
    В жизни Людмилы Семеновны были и своды, и разводы. Людмила Семеновна любила и закусить, и выпить тоже любила. Не без этого. Кто-то может посчитать ее чрезмерно простоватой женщиной, грубой, может быть, даже слегка вульгарной. Но все равно она была хорошим человеком. Об этом свидетельствовали несколько связок книг, которые лежали теперь на полу в опустевшей квартире. Людмила Семеновна всю свою жизнь собирала эту великолепную библиотеку не для себя. Она собирала эти книги для своих детей и внуков. Ей самой чтение книг никогда особо не нравилось. Но когда много лет назад ее младшая сестренка, женщина более начитанная, более интеллигентная, окончившая ВУЗ и работающая инженером, начала собирать свою библиотеку, Людмила Семеновна решила последовать ее примеру, справедливо рассудив: "Пусть у меня было тяжелое послевоенное детство. Пусть я закончила только техникум и особого смысла в этих книгах не вижу. Зато у моих детей  и внуков  будет все иначе!"
    На деле же оказалось, что не будет.  Будет то же самое. Как ее отец в свое время,  в начале пятидесятых, начинал с нуля на новом месте в Ташкенте, так и ее сыну, и ее дочери придется начинать все с нуля в Подмосковье.
    И младший брат Людмилы Семеновны, и ее младшая сестренка, все они уже давным-давно, сразу после развала Союза, со всеми своим "скрабом" перебрались в Россию. Людмила Семеновна не перебиралась так долго, аж до 2014 года не перебиралась, потому что до самого конца не могла поверить в эту "чертову "бабайскую" независимость", не могла поверить в развал Советского Союза. Она все надеялась, что "мистер Путин" вспомнит, наконец, о Русских Средней Азии и Казахстана. Вспомнит и или потребует у новых  басмаческих властей  Средней Азии и Казахстана предоставить Русским автономии на территории своих республик, или обяжет их же, новые басмаческие власти Средней Азии и Казахстана, построить Русским на территории России жилье взамен того жилья, которое они  бы передавали басмаческим властям, перебираясь в Россию. Или хоть еще что-нибудь потребует, хоть как-то защитит.
    Не вспомнил. Не потребовал. Не защитил. Предал. Потому-то я и не думаю, что в этом вполне земном, вполне человеческом предательстве справедливо обвинять Бога. Бог не бросал Русских вне России. Это сделал кто-то другой...
    Зная о вышеупомянутом предательстве, аборигены Узбекистана обнаглели вконец, установив двойные стандарты цен на недвижимость. Сегодня в Узбекистане существует среднерыночная стоимость жилья, которая используется, когда мусульмане покупают жилье друг у друга. А есть стоимость жилья, которая используется лишь тогда, когда аборигены покупают жилье у Русских. И эта стоимость в два, а иной раз в три раза ниже среднерыночной.
    "Вот такие пироги" - сказал Людмиле Семеновне потенциальный покупатель ее квартиры, нагловатый андижанский "харып", объясняя ей почему он предлагает такие маленькие деньги за ее квартиру. В конечном итоге испуганная Людмила Семеновна именно ему квартиру и продала.
    А куда деваться-то? Оставаться в Ташкенте, который постепенно заполняют вот такие нагловатые провинциальные "харыпы"? Ну, уж нет! В иные времена Людмила Семеновна и разговаривать с  подобным человеком не стала. Но времена изменились. Провинциальных "харыпов" в Ташкенте все больше, а те узбеки из жителей Ташкента, что за годы "Русской оккупации" успели превратиться в европейцев и обрусеть настолько, насколько позволяла им их природа, те узбеки вдруг начали забывать Русский язык. Теперь вместо обычного, уважительно-подобострастного "Здравствуйте, уважаемая Людмила Семеновна", Людмила Семеновна слышала от своих соседок-узбечек грубое "салям". Очень, очень грубое и надменное...
    Людмила Семеновна вдруг снова вспомнила об остающихся в Ташкенте могилах отца и мужа. Вдруг до нее дошло, что она больше никогда не увидит этих могил - завтра она покинет Ташкент навсегда. Встав с табуретки, Людмила Семеновна прошла на кухню и из одного шкафчика встроенной кухонной мебели, которую покупатель - "харып" потребовал оставить, достала чекушку с водкой и граненый стакан, которые хранились здесь с незапамятных времен. Хранились на всякий случай. Случай настал, Людмила Семеновна выпила пятьдесят грамм водки и вернулась к стопкам книг.
    "Езжай своя Россия?! Мы построили вам школы, дороги, больницы... Мы научили вас пользоваться туалетной бумагой. А вы нам: "езжай своя Россия?!"
    Хорошо, мы уедем! Но зачем вам наши книги на Русском языке?! Зачем?! Чтоб использовать их, как туалетную бумагу?! Ну, уж нет! Не бывать этому!"
   Дело в том, что в последние годы власти Узбекистана запретили всем, в том числе и навсегда покидающим Узбекистан Русским, вывозить из страны любые книги. На вопрос "а как же быть?" жирные, потные, вонючие таможенники-узбеки, в глаза хохоча и нисколечко не стесняясь, посоветовали Людмиле Семеновне сдать все книги по весу, как макулатуру. Когда Людмила Семеновна вспомнила об этом, ее снова передернуло, как и тогда, на таможне. Она внезапно схватила несколько связок книг и потащила их вон из квартиры. Выйдя из уже не своего дома и оказавшись во дворе, она направилась к ближайшей свалке. Добравшись до свалки, Людмила Семеновна сложила книги в одну большую кучу и ...подожгла их. Подожгла книги,  которые с таким трудом почитай всю свою взрослую жизнь собирала. Огонь быстро охватил красивые обложки и почти нетронутые страницы собраний сочинений Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого  и Чехова. Среди пылающих томиков Русской классики Людмила Семеновна внезапно заметила маленький томик Библии, которую когда-то, давным-давно, подарил ей покойный отец. Людмила Семеновна выхватила книгу из объятий пламени, быстро потушила начавшие тлеть страницы и прижала томик к своей груди.
    "Господи! Что ж делать-то, а? Пойти и подарить корейской Христианской общине?" - подумала Людмила Семеновна.
    - Дареное не дарят! - громко сказала Людмила Семеновна в ответ на свои собственные мысли.
    - Дареное не дарят! - повторила Людмила Семеновна и ... бросила книгу обратно в огонь.