Снайпер. Рассказы о войне

    Рыбалка – один из самых здоровых и увлекательных видов отдыха. Существуют  разные способы любительского лова рыбы. Мне нравится ловля рыбы обыкновенной поплавковой удочкой. Находясь в родном селе, я часто выезжаю на своей автомашине к Дону или на лесные пойменные озёра. Ужение осуществляю, как с лодки, так и с берега. В Дону обычно ловятся хищные рыбы: судак, щука, голавль, чехонь. Иногда попадаются сазан, лещ и мелкая белорыбица. В лесных озёрах преобладают карась, линь, подлещик и краснопёрка. Однако и там можно поймать щуку, сазана и леща, но это уже редкость.
    На рыбалке можно встретить много интересных людей – рыболовов самого разного возраста. Удят рыбу и старики, и старухи, и мужчины, и женщины, и дети. В рыбацкой компании можно услышать, множество интересных рассказов, бывальщин, анекдотов не только о рыбалке, но и на другие самые разнообразные темы. В этих беседах человеческая душа размыкается и полностью раскрывается. Только здесь можно узнать, чем живёт человек, каковы его жизненные цели и интересы, что он, в конечном счёте, собой представляет.
    За свою рыбацкую практику я много встречал самых разных людей – своеобразных, необычных, странных и даже уникальных. У каждого из них были свои взгляды на жизнь, на окружающую природу и человеческие отношения. Были среди них добрые и злые, балагуры и молчуны, простаки и философы. В разговорах и спорах с ними я много узнал для себя полезного и интересного.
    В этот раз я отправился удить рыбу в Дону. Остановив автомашину и взяв с собой удочки, я пошёл по берегу в поисках удобного места для ловли чехони. Был июнь, и эта рыба прекрасно ловилась на майского жучка, которого я собрал в поле на колосках цветущей ржи. В зарослях высокой прибрежной травы у большого куста куги я сначала увидел пожелтевшую от времени широкополую соломенную шляпу, а потом, когда подошёл ближе, и рыбака.
    Он сидел на обрубке толстого дерева и внимательно следил за двумя своими удочками, поплавки которых кружились в водовороте небольшого омута у самого берега реки. Это был старик, древний и худой, с морщинистым лицом, подслеповатыми глазами и выбивающимися из-под шляпы седыми волосами.
    - Доброе утро! – поприветствовал я его.
    - Доброе, коль не шутишь!? – ответил он и посмотрел на меня своими выцветшими серыми глазами.
     В его взгляде я уловил, что-то знакомое, но далёкое и давно забытое. Моя память лихорадочно заработала, и я в замешательстве стал вспоминать, кто бы это мог быть.
    - Ты, что, дорогой земляк, не узнаёшь своих старых товарищей? А мы ведь с тобой провели вместе и детство, и юность.
    Только тепрь я по голосу, и всё по тем же глазам, узнал своего товарища из далёкого военного и послевоенного детства Сергея Блинова. Мы с ним не виделись и не поддерживали связь с пятидесятых годов, когда он ушёл в армию, а я уехал учиться в институт. Он после службы в армии, уехал  в Донбасс и в родное село приезжал редко.
    - Сергей, неужели это ты? – вскрикнул я и шагнул ему навстречу.
    - Он самый, как видишь? – ответил, поднявшись, Сергей, и мы крепко обнялись.
    - А я тебя сразу узнал, так как слыхал, что ты приехал и ожидал этой встречи, - добавил он после дружеских объятий.
    Нам было не до рыбалки. Поплавки удочек Сергея водоворот подогнал к прибрежной куге, и они бездействовали. Я же свои удочки даже не настраивал. У нас началась интересная беседа.
    Рассказал мне Сергей о своей жизни и работе в Луганске. Работал он всю свою трудовую жизнь шахтёром, женился, построил в пригороде Луганска собственный домик с садиком и огородом, воспитал с женой двух сынов и дочь. Пришло время, и он ушёл на пенсию. Дети выросли. Сыновья поженились, дочь вышла замуж, появились внуки. Сыновья имели квартиры и жили в центре Луганска. Любимая дочь с зятем жили вместе с ним. Что ещё было нужно старикам? Потом начались все эти невзгоды и несчастья: распад Советского Союза, жизнь в Новой Украине и вот теперь – кровопролитная гражданская война. Всё рухнуло. Сыновья и зять ушли в ополчение, а он со старухой, дочерью, двумя невестками и с целым выводком внуков приехал в родное село, в котором всех их приютила семья племянницы, дочки давно умершей старшей его сестры. Живут все они теперь с тяжёлыми мыслями: что там твориться в Луганске, живы ли сыны и зять, что сталось с его домиком и квартирами детей, чем всё это закончится.
    После долгих разговоров на украинскую тему и на другие темы, волнующие современную жизнь нашего села, мы перешли к воспоминаниям о нашем далёком детстве.
    -Посмотри, Иван, на вон ту меловую кручу, что напротив нас на правом берегу Дона! Видишь на самом её верху большой куст разросшегося шиповника? Не напоминает ли тебе это что-нибудь из нашего далёкого военного детства? - неожиданно спросил Сергей.
    Я невольно взглянул на противоположный берег реки на меловую кручу, уходящую небольшими террасами, оставленными полыми весенними водами, от самого уреза воды почти до её середины, и затем отвесно возвышающуюся до самого верха. И мне вспомнилось одно незабываемое событие из нашего военного детства. Лето 1942года. По Дону проходила фронтовая линия. На правом высоком и холмистом берегу реки располагались войска германских сателлитов – Восьмой итальянской армии. Их огневые точки и земляные укрепления размещались на всех господствующих возвышенностях, в оврвгах и в лесных яругах. На левом пойменном берегу располагались наши войска. Их огневые точки, блиндажи и другие укрепления находились в лесу, непосредственно в селе и на заросших высоким ивняком островах Дона. Это противостояние продолжалось в течение всего лета и осени до самого начала военной операции на Среднем Дону под названием «Малый Сатурн». Всё это время здесь активных боевых действий не велось, в основном, всё ограничивалось ежедневными артеллерийскими перестрелками и небольшими провокациями.
    На высокой меловой круче искусно замаскировал своё огневое гнездо итальянский снайпер, который зорко следил за всяким передвижением наших солдат и не давал им покоя.
    Чтобы уничтожить итальянского снайпера, на речном острове напротив кручи в ивняковых зарослях поместили нашего снайпера. Дуэль между двумя снайперами продолжалась долго и упорно. Разница состояла только в том, что у итальянца было зафиксированное и хорошо оборудованное гнездо, а советский снайпер свободно перемещался по острову и мог вести стрельбу из разных точек. Его связь со своими войсками осуществлялась постоянно и незаметно. Связь же итальянца со своими войсками, наоборот, была затруднённой, ввиду открытости местности, осуществлялась редко и только в ночное время. Этим и воспользовался советский снайпер. Он хорошо пристрелял гнездо итальянского снайпера, долго и упорно выслеживал, когда тот выберется из своего окопа и поползёт к ближайшему яру, чтобы уйти на некоторое время к своим в яругу за боеприпасами и продуктами. Ночи стояли тёмные, а итальянец был расторопным и осторожным. Ему всякий раз удавалось благополучно проделать свою вылазку.
Итальянский снайпер тоже следил за всеми возможными передвижениями советского снайпера и держал под постоянным прицелом все предполагаемые точки его нахождения. Однако это сделать было очень трудно.
    Однажды в одну из лунных августовских ночей советскому снайперу повезло. То ли итальянец потерял бдительность, то ли его подвела поспешность, с которой он стал вылезать из окопа. Его голова и торс на мгновение возвысились над бруствером, и этого было достаточно, чтобы меткий выстрел сразил его. Дуэль была закончена. Огневая точка была обезврежена.            Итальянское командование второго снайпера по неизвестным причинам на эту огневую точку не направило.
    Зимой 1943 года после разгрома немцев под Сталинградом и завершения операции «Малый Сатурн» на Среднем Дону, мы с Сергеем вернулись из эвакуации в родное село. Стояла суровая зима, и всё вокруг было покрыто толстым слоем снега, грязного и оплавленного огнём прошедших сражений. Пока на Дону был ледостав, мы с Сергеем и другими нашими сверстниками часто ходили на правый берег Дона, посещали бывшие вражеские окопы, находили там всякое военное снаряжение и другие, оставленные итальянцами, вещи. Посетили мы и бывшее снайперское гнездо на высокой обрывистой круче. Оно было полузасыпано землёй и снегом, под которыми были видны останки погибшего итальянского снайпера, почему-то так и не похороненного своими же соплеменниками. Весной при санитарной обработке правобережья Дона, останки итальянского снайпера были похоронены в его же окопе, который был полностью засыпан землёй. Потом уже через много лет на этом месте разросся большой куст шиповника.
    Всё это в одно мгновение промелькнуло в моей памяти. Сергей посмотрел на меня, участливо понимая моё молчание, и загадочно проговорил:
    -А ты знаешь, Иван, история итальянского снайпера неожиданно получила недавно своё продолжение. Об этом мне рассказал мой теперешний сосед Василий Фёдорович. Да ты его хорошо должен знать. Это же бывший наш одногодок Васька Рыжик, с которым мы вместе тогда и лазили по итальянским окопам.
    -Очень интересно узнать, что же он тебе рассказал? - попросил я.
    И Сергей поведал мне продолжение истории итальянского снайпера.
    В первыё годы ХХ1 века у Василия Фёдоровича умерла жена, и он остался один на своём большом подворье. Дети его давно уже стали взрослыми, поженились и жили отдельно от отца в разных городах России и Украины. Скучно и одиноко было жить ему одному, и он решил найти себе новую спутницу в жизни. Так уж получилось, что он такую женщину нашёл не в родном селе, а в соседнем селе. Это была красивая украинка, лет на 10 моложе его, одинокая и самостоятельная. Звали её Оксаной. Муж у неё несколько лет назад умер, а дети тоже были взрослыми, и жили отдельно от матери. У Оксаны в центре села был хороший дом с подсобным хозяйством. Василий Фёдорович и Оксана стали жить в гражданском браке, как говорится, в мире и согласии. Василий Фёдорович законсервировал свой двор в родном селе, и перебрался на постоянное жительство к Оксане.
    Года через два в село, где теперь жили Василий Фёдорович с Оксаной, летом прибыла большая группа волонтёров из Италии. Они поставили перед собой задачу: отыскать места захоронений своих земляков, бывших солдат Восьмой итальянской армии, воевавших на Среднем Дону в 1942-43 годах. У них на это было разрешение центральных и областных властей России. Местная власть оказывала им всяческое содействие, и выделила участок рядом с сельским кладбищем для погребения  останков найденных итальянских солдат. Волонтёры создали специальную бригаду землекопов из местного населения и начали производить раскопки в местах дислокации итальянских войск на холмистом правом берегу Дон. Платили они землекопам хорошо, и работа закипела.
     И тут Василий Фёдорович вспомнил о снайпере, пришёл к главному итальянскому распорядителю и предложил показать место захоронения этого снайпера. Старый окоп он нашёл с большим трудом. Окоп почти совсем сравнялся с поверхностью земли, зарос бурьяном, а у самого края обрыва вольготно разросся большой куст шиповника. Во время разрытия окопа Василий Фёдорович  присутствовал и внимательно наблюдал за всеми действиями землекопов и итальянцев. Они тчательно и осторожно слой за слоем снимали грунт  в пределах контура окопа пока не дошли до самого захоронения. После извлечения остатков трухлявой одежды, костей скелета, гильз отстрелянных патронов и других мелких сохранившихся предметов, они всё это тчательно очищали, осматривали, а остаточный грунт просеивали через специальное решето. Ничего существенного, кроме полусгнивших предметов личной гигиены, они не нашли. Вероятно, бывшие сослуживцы после смерти снайпера забрали его документы и другие представляющие важность вещи. Однако в самом конце разрытия при просеевании последних остатков меловой пыли, был неожиданно найден покрытый меловой грязью золотой перстень с печаткой, на которой был избражён то ли вензель, то ли фамильный герб. Это сильно обрадовало итальянцев, так как у них появилась надежда установить в Италии имя и фамилию погибшего. Всё найденное в окопе забрали. Останки снайпера погребли в общей братской могиле в селе, а перстень увезли в Италию для дальнейших исследований.
    После всего рассказанного Сергеем, я задал ему единственный вопрос:
    -Установили ли имя и фамилию погибшего итальянского снайпера в Италии?
    -Об этом Василий Фёдорович ничего не знал. Через год случилось несчасте, неожиданно заболела и умерла Оксана, а он снова вернулся в родное село и продолжил жить на своём подворье.
    Разговор дальше у нас не клеился. Наступило молчание – мы выговорились. Сергей смотал свои удочки, а я свои не разматывая, ушли без улова к моей автомашине, на которой поехали в село отметить за столом нашу встречу.