1-374

__

Если бы мне удалось выразиться, то почти все книги превратились бы в пустышки! По ним изучали бы только человеческую ограниченность!

Уже сейчас очевидно, что существенного влияния на жизнь человека они оказать не могут и являются лишь развлечением.

…Однако, то во мне, что может доказать свою глупость – например, планы – ее успешно доказывает! Возможно, что и всё также глупо…

Боюсь, что настигнут  практические обстоятельства и понесет меня как перекати-поле и дыма не останется от благородных стремлений.

Надо вновь и вновь растворять паутину будней стремлением к Богу, образу и искусству…

…Моё воскресение? – нет, до него страшно далеко и я лишь в предчувствии истинного света. Всё, к чему привязался, стало неотмываемой грязью…

Писаное без души ничего не стоит, но разве душа писать должна?

Вера, искусство и практическая жизнь – всё тянет в свою сторону и я ничем пожертвовать не могу; но они и сами не могут обойтись друг без друга.

Настоящая мысль ведет себя как человек: и мажорно и минорно - совсем по-разному в разных обстоятельствах.

Я не то, что бы больше знаю, просто у меня другая фаза и другое состояние – высшее, а не низшее. В низшем очень трудно думать самостоятельно, но легко действовать, а в высшем главное в решении, в различении добра и зла в каждом из поступков.

…Говорят всё, что могут сказать хорошего… - всё остальное, что они могут сказать – плохое!

Думы и чувства – товар?! Игра?! Нельзя играть с жизнью, раз есть Бог.

Но какой соблазн в сочинительстве…

Кругом люди живущие и радующиеся, но, Боже, что за цели…

В жизни заправляют майоры…. Молодые юноши и девушки милы, но, Боже, какая пустота, какие представления! Кругом выхолощенные практики и любители несложных удовольствий…

Снится большая аудитория и скопище студентов, галоп, шум и ярость, а я тоскую и смотрю на них, как коса…

…А тяжесть работ, когда явственно уходят силы и желания; а ограниченность лучших, их свары, их неряшливость в словах и поступках – всё так же, как и у прочих…

Нет, хотя подчас я удивительно сыто рассуждаю, но эта боль всегда со мной, не оставляет меня даже во сне. Я подавлен, нет ни одного человека, который о Боге рассуждал бы иначе, чем о политике…