Эпизод 1. Дедов дом

Все эпизоды, описанные в данном труде, принадлежат одной только мне. Все они происходили на самом деле и касались тем или иным образом моей жизни. При умелом вооружении, их можно раскрыть, как раковину, и найти там либо жемчужину, либо вздувшиеся и опухшие внутренности. Строго рекомендовано принимать по одному эпизоду в день. При интоксикации возможны непредвиденные всплески духовной активности. 

Эпизод 1. Дедов дом.

Лаура стоит на пороге большого деревенского дома. Ее диалог с мужчиной лет тридцати-пятидесяти выглядит примерно так:

- Do you think this house really costs as much as you imagine it to yourself?

- Wow, this house is really huge.

Она входит в дом, предчувствуя, предощущая, вспоминая, что, кажется, в какой-то из вселенных, дом ее бабушки выглядел именно так. Он огромен. Высокие деревянные потолки с рассохшейся краской. Несколько обширных и просторных комнат. Просевшие от многомиллионных ступней лестницы.

Лаура проходит через гостиную, увешанную коврами, и останавливается перед печкой. Мимо нее проходит множество людей, каждый серой тенью музейного посетителя скользящей вниз по стене. Ее рука ложится на холодную шершавую поверхность печи. Она заглядывает за нее. Ее взгляду открывается маленькая, черная каморка. Словно она раскрывает книгу, и меж страниц там лежит высохший, в засохших собственных внутренностях таракан. Его усики дрожат в такт трепету страниц.

Дом вокруг прекрасен. Он белый, только-только покрытый свежей штукатуркой и краской. А эта каморка грязная и черная, выжженная глухой яростью изнутри. На стене висит обугленный ковер. Стоит старый, раскачанный диван с прожженной дырой в центре. Пол в черных, уродливых разводах от сажи, которую пытались стереть. Лаура кивает и говорит в пустоту: «Здесь жил мой покойный дед», и торопливо проходит мимо.

Она идет вглубь дома. Сквозь нее проходит запах плесени, уже ненужных лекарств, гнилых печеных яблок. Запах затхлой старины. Музейные посетители вдруг обращаются в незнакомых родственников, хватаются за руки и за ляжки и устраивают праздник. Танцуют и едят. Разговаривают и смеются на китайском языке. Взмахивают деревянными палочками, словно пальцами. Лаура прячется от них и находит себя в самой дальней комнате, наполненной лимонным ароматом. Рядом с ней девочка лет одиннадцати, с большими серьезными глазами и пуховыми кудряшками на лбу. Лаура складывает себе в рот одну конфету за другой, выглядят они красиво, но на вкус как свежие огурцы со сладким молоком.

Внезапно девочка поднимается, вытягивает Лауру с дивана и начинает танцевать с ней дикий, безудержный вальс. Лаура не знает, как остановить эту пляску. Все прыгает, кружится и трясется вокруг, разбивается на миллион частей, как вышедший из строя калейдоскоп. И вдруг девочка останавливается, толкает ее в грудь и говорит: «Хочу салат. Иди и найди овощей».

Лаура ощущает странную покорность, и пускается на поиски ингредиентов для салата. Однако ничего не находит, кроме груды странно-знакомых старых игрушек с пластмассовыми головами. Опасливо возвращается в комнату, но там уже никого нет. Девушка встает у окна и выглядывает наружу. А там – снежный лес, лыжня, вдалеке дорога, по которой иногда мелькают машины. Девушка смутно припоминает, что где-то уже видела это место, но тогда было солнце, жарко, душно. И дом был закрыт наглухо тремя засовами. Она стоит и смотрит. Стоит и смотрит.