Эпизод 4. Скитания

Лаура дома собирает большой чемодан, чтобы вернуться в соседний город на учебу. Тут приезжает мама и интересуется, куда это ее дочь собралась. Девушка рассказывает ей о  своих планах. Глаза матери суживаются, и она кричит: «Я знаю, куда ты едешь! К своей Жанне, к этой грязной девке, бесстыднице, проститутке! Это отвратительно! За что ты так со мной, с твоей родной матерью?!». Лаура бросается матери на шею и пытается ее успокоить, но та ей не верит, отбрасывает ее от себя и угрожает: «Я тебя сейчас изничтожу, неблагодарное создание! Изобью в кровавые щепки!». Руки ее сжимаются и разжимаются в кулаки. Девушка торопливо одевается и выбегает из дома. Путаясь в переулках, оглядывается и видит, что мама выбегает следом, садится в машину и давит по газам, чтобы скорее ее нагнать.

Лаура мечется по всему городу, скрываясь от нее. Выходит к старому, многоэтажному дому. Она часто прячется тут, когда ссорится с матерью. Этот дом заброшен. Сквозь груды хлама и мусора, девушка поднимается на самый последний этаж, там есть чердачная комнатка, маленькая, пыльная и уютная. Ее пристанище. Девушка ложится на скрипучую кровать у круглого небольшого окошка, и смотрит на улицу. Там видно город, залитый желтым светом. Стекло очень толстое и пыльное, грязное, поэтому девушка его протирает, и наблюдает за бредущими внизу темными фигурками людей, за машинами. Словно она держит в руках большой стеклянный шар, внутри которого есть ее город вместе со всеми жителями. Город можно встряхнуть и увидеть, как мягко ложится промеж домов золотистая пыльца, перемешанная с квадратными, разноцветными блестками. 

Она смотрит на телефон. Времени до ее автобуса остается не слишком много, очень уж она здесь засиделась. Девушка спускается вниз и выходит на улицу. Там уже опустились сумерки. Лаура отделяется от бетонного здания и уходит с головой в приятную тьму, и в этой тьме, под сенью огромных, косматых деревьев, находит группу странствующих людей. У них есть и гитары, и сосиски, жаренные на огне, и даже настоящий уличный театр. Они ведут себя как самые настоящие уличные кошки, поют и танцуют, прогибаясь гибкими, ловкими телами. Лаура оглядывает саму себя и обнаруживает, что ведь и она одна из этих уличных кошек, и присоединяется к этой группе. 

Они направляются к огромному супермаркету. В первом зале множество людей, все торопливо осматриваются, на лицах тяжелое ожидание чего-то, будто бы их загнали сюда не по своей воле. Лаура смотрит под ноги – пол очень теплый, даже горячий. Вместе со своими кошками, она спешит к выступающей впереди платформе. Она чувствует вокруг опасность, и только на той платформе можно избежать страшной гибели.

До спасительного места остается еще пару шагов. Лаура подхватывает свою соседку и помогает ей взобраться, ее затаскивают следом. Внезапно волосы ее электризуются и поднимаются вверх. Она разворачивается. Люди, что шли за ними, извиваются и падают на пол, горят, пораженные электрическим зарядом. Зал тонет в густом дыму. Лаура кашляет и закрывает лицо рукой, до боли сжимая глаза. Ее влекут далее.
Они бегут все скорее, не говоря ни слова, надеясь, что за очередным поворотом их будет ожидать дверь на улицу. Но нет. Уличные кошки выбегают к огромному эскалатору, пирамидой древних инков возвышающемуся в самом центре зала. Лаура пораженно открывает рот, осматривая это уродливое сооружение. Вдоль по его покатым стенам несколько движущихся металлических лент, восходящих справа и нисходящих слева. Невозможно его обойти, поэтому кошкам приходится ступить на шаткие, дребезжащие и лязгающие ступени, поднимающиеся вверх. Однако, добравшись до самого верха, Лаура обнаруживает, что там нет площадки, а сразу же начинается движение вниз. Но это было еще полбеды: одна часть ступеней вскрыта. Там ворочаются и поворачиваются жуткие механизмы, валики, шестерни, готовые утянуть в себя и перемолоть любого неосторожного.

Уцелевшая же часть ступеней слишком узка, чтобы там поместился хотя бы один человек. Лаура в ужасе оборачивается. За ней стоит толпа людей, еще не знающих о том, что их ждет. Она снова зажмуривается, ожидая, как сейчас ноги ее провалятся и раздробятся, размозжатся в кроваво-костное пюре. Человеческие крики обдают ее душным, банным жаром. Кого-то адский механизм уже пережевывает с тщательностью мясорубки. Девушка закрывает голову руками, моля, чтобы все это прекратилось. Кто-то хватает ее за подол платья. Хватает, цепляется, рвет на себя и выдергивает ее прочь.

За спиной захлопываются двери этого ужасного места. Лаура долго стоит, не смея открыть глаза. Вокруг пахнет свежестью, что еще не успела исчезнуть после дождя. Девушка, наконец, глубоко вдыхает и открывает глаза. Небо багровеет от приближающегося рассвета.