Любовь и страх

Не верь, что говорят. У каждого свой путь. А у любви нет законов.

Ночной город. Огни фар и уличных фонарей, яркие витрины магазинов, ресторанов и банков, свежий прохладный ночной воздух, проникающий сквозь приоткрытое правое окно в теплый, уютный  и романтичный салон автомобиля. Тихая, ненавязчивая музыка. На ней - синие узкие джинсы и светло-серое пальто с упряжкой на животе. Он за рулем, расслаблен и уверен, искоса следит за ней. Она слегка разморена, смотрит вперед, куда-то вниз и в сторону. Ее рука - на подлокотнике двери. Вторая – на ее прелестной ножке. Краснеют красивые ногти. В полумраке она еще более изящна и грациозна.
Они вдвоем в потоке машин, на проспекте, в пробке. Спешить нет нужды.
День прошел замечательно: ярко и активно. Но впереди - еще целая ночь.
И так - уже три месяца.
Три месяца назад он повстречал свою мечту, сказочную, волшебную женщину, которая способна была разглядеть в нем то, что не могли другие, то, что превознесло его в ее глазах выше, чем он сам мог подумать о себе. Да, такие женщины существуют. По крайней мере, в снах романтиков.

Алексей Кутейкин открыл глаза. Проклятье! Снова этот сон. Вот уже три месяца он открывал глаза в утренней солнечно-пыльной дымке в одиночестве, глядя на скучный узор обоев на потолке. Снова надо было вставать со скучной кровати, заваривать скучный кофе, чистить зубы скучной зубной щеткой без моторчика, строить скучные гримасы в зеркале, садиться в скучный автобус и ехать на скучную работу. Вот уже три холодных зимних месяца, плюс частичка марта с момента его переезда в город N, почти каждый день начинался, проходил и оканчивался одинаково. Алексей задал себе этот злосчастный вопрос "стоило переезжать сюда?" уже в 124-й раз, так и не найдя ответа. Ведь он ехал сюда не ради новой, обычной, рутинной работы. Работа как раз должна была не отвлекать его от главной цели: поиска счастья. Ведь логично, что если население этого города в 6 раз превышало население его родного городишки, значит и шанс встретить счастье был в 6 раз выше. Но пока сон, на который он возлагал все свои надежды, не оправдывался. Нет, не тот, что снился ему здесь. Сон, который заставил его изменить жизнь, случился еще в прошлом году.
В тот вечер он обратился к всевышнему с просьбой дать ему какой-то сигнал о том, что его будущая жена существует, она так же живет на этой Земле, она так же ненавидит современную фальшь, культ денег и бабников, так же терпит разочарование и проходит собственные испытания по пути к встрече с ним. Он взмолился и попросил дать ему знак, что она действительно есть, где-то там, она предназначена только для него, и он обязан все преодолеть ради этой неминуемой встречи.
Но знаков не было. Ни звуковых, ни световых, ни обонятельных - никаких. Алексей решил, что его просьба просто слишком наглая, он, прилежный раб, просто не должен знать то, что ему не положено. С этими мыслями уснул.
И во сне увидел ее. Лишь на мгновенье. Она мелькнула, развернувшись к нему полуоборотом. Он не сомневался, что это она. В ней было что-то родное, естесственное, что-то, вероятно, напоминающее о его матери, и в то же время, она была красива, а некрасивых женщин Алексей не воспринимал. Она была в его вкусе: длинные светлые волосы, тонкие черты лица, большие, немного раскосые глаза. Он не мог увидеть ее во весь рост, попытался мысленно развернуть ее, рассмотреть получше, но увы, сон внезапно исчез. Тогда он решил, что если в своем родном городишке до сих пор ее не встретил, надо уезжать куда-нибудь навстречу. Да и надоело ему тут. Он взял карту, ткнул пальцем, выбрав более-менее крупный город, о котором уже что-то слышал, ну а дальше размен своей двухкомнатной квартиры на однокомнатную оказался лишь делом времени.

Желание встретить не просто хорошую девушку, а свою судьбу пришло к нему внезапно и в достаточно страдательной форме. В свои 28 лет Алексей не знал, что такое взаимная любовь. Он влюбился лишь раз в жизни, давно-давно, 9 лет назад, и это безответное чувство больно ранило его. Настолько больно, что он не хотел иметь дело с женщинами еще несколько лет. Лишь каких-то три года назад он отошел от случившегося и кое-как залечил рану. Однако знакомиться по-прежнему не спешил. Ему было хорошо и так. Работал себе потихонечку клипмейкером на удаленной основе и подрабатывал художеством - весьма недурными реалистичными пейзажами и натюрмортами. На жизнь хватало. Да, втайне он мечтал снимать эротические клипы и рисовать портреты голых натурщиц, но в то же время боялся, что подобные дела его развратят, заставят бросить творчество и увлекут за собой в Содому или шоу-бизнес, как многих несчастных в наше время.

И текла жизнь себе тихо-мирно до тех пор, пока однажды его не сжало изнутри так, что вся, как оказалось, вселенская, годами накопленная грусть вместе с нереализованной мужской энергией разлились наружу в безбрежный океан эмоций. Дичайшая паника овладела им, в один миг он вдруг ощутил всю прежнюю жизнь настолько никчемной, настолько неправильной, что выбежал на улицу, ртом глотая воздух. Подобного раньше с ним никогда не происходило, и он уж было понадеялся, что это лишь досадный мимолетный приступ. Но когда на следующий день это чувство вновь заполонило душу, стало ясно, что делать с этим что-то придется. День за днем эта ужасная, раздирающая изнутри смесь из безнадеги, отсутствия смысла жизни, осознания ошибок прошлого и туманности будущего, не отпускала его. Тоска, безмерная, вселенская тоска заполнила все нутро, не давала мыслить, думать, работать, творить. Самое худшее во всем этом было ощущение тяжести от осознания безвозвратно утерянных лет. Да, 28 лет - лучших лет своей жизни он потратил впустую. В его жизни не было счастья, не было настоящей цели, не было любви, объединяющей все элементы человеческой жизни и придающей ему силы на новые свершения. Он всегда думал, что собственного запаса сил ему хватит, и не надеялся ни на кого. Но запас этот, как ему показалось, иссяк неожиданно и быстро, за считанные дни. Дальше ему, как и любому человеку, требовался смысловой наполнитель, моральная подпитка и источник физической энергии. Это не то, что могли дать ему родственники, творчество, телевизор, друзья, врачи, отдых на море, водка, музыка, домашнее животное. Все это могло возыметь эффект лишь при наличии главного в жизни каждого мужчины - женщины. Той единственной, которая останется с ним до конца пути, как принято испокон веков природой и религиями. Мужское начало требовало самореализации, которая возможна лишь при поддержке главной и единственной спутницы жизни.
Алексей Кутейкин понял все это слишком поздно. Но все-таки понял. И должен был действовать. Идти вперед. Наверстывать упущенное. Учиться жить заново. Идти теперь уже к осознанной цели.
И для начала он решил сменить место проживания, чтобы его новые мечты и переживания имели больше шансов воплотиться в жизнь.

И вот, прошло более трех месяцев, и тот странный, мифический сон все больше виделся ему злой шуткой, вызванной внезапно возбудившимся воображением. Конечно, три месяца - не срок. Он ждал 28 лет. Но почему-то только теперь, с острым осознанием того, что он теряет, каждый день стал казаться началом конца, уносящим с собой последние часы его молодости, последние шансы на спасение себя как личности.
Он наконец начал смотреть на девушек не только из чистого любопытства. Но и не бегал за всем, что движется, искал конкретный образ. Искал на улицах, в толпе, в интернете, не находил. Вера ослабевала, а временами пропадала полностью, ее сменяли сомнения и жестокие логические выводы. Выводы эти стали куда более очевидными именно здесь, в крупном городе, где российское общество стало видеться ему в немного ином ракурсе, чем он привык видеть в крошечном городишке. И это вгоняло его в новую депрессию, депрессию от осознания собственной беспомощности из-за жизни в сладких грезах в столь суровом, как оказывается, мире, и его еще такие недавние мечты встретить свою судьбу вдруг стали невероятно наивными и практически неосуществимыми. Он просто оказался слаб, не готов к той сумасшедшей гонке за выживание, которая каждому навязывалась обществом, "цивилизованном" лишь на словах, на деле - таким первобытным, как, наверное, никогда еще за предыдущие 2000 лет.

Словно заставляя себя страдать еще больше, он смотрел на мир с экрана телевизора, чаще всего сквозь призму музыкальных каналов. Конечно, лишь раскрученные группы и певицы крутили с утра до вечера, под одни и те же антуражи, чаще всего это был океан, пляжи, женщины в бикини, пальмовые проспекты - одним словом, все, что в данный момент ему было мало интересно. Стоило лишь переключить канал, чтобы попасть в другую жизнь, уже имеющую какие-то знакомые ему очертания, но все еще бесконечно далекую. Снова попса,  теперь уже слезно-меланхилическая. Вместо пляжей - ночной город. Дождь. Улицы. Сотни людей и машин. Как знакомо! Но... что-то не то. Даже тут веет какой-то надеждой и поется про любовь. Про любовь в большом городе, которая существует несмотря на все преграды. Красивая певица приятным, но не слишком богатым на диапазон, голосом поет "о нем". И кто - тот счастливчик, о котором она поет? Неизвестно. Грусть, грусть-тоска в такие моменты охватывала его. Он погружался в клип, чувствовал себя внутри него. За окном его комнаты - такой же ночной дождливый город. Миллионы безразличных друг другу людей. Он тоже хотел бы спеть, но не умел, и просто думал о любви, которая была где-то там, в других квартирах, подъездах, машинах, парках и крышах. Где-то там, но только не здесь.
Он представил себе сотни пар, занимающихся друг другом прямо в эту секунду, возможно, под этим самые прелестные тело- и губодвижения милой девушки, извивающейся под запись. А сама она, скорее всего, сейчас сидит в каком-нибудь ресторане с очередным продюсером, за которым у дверей ресторана уже растянулась длинная очередь. А после беседы он увезет ее на своем джипе в неизвестном направлении...
Хотел бы Алексей ухаживать за звездой? Нет, вряд ли. Он никогда не питал иллюзий по поводу знаменитостей. Как ни крути, они - обычные люди, только избалованные. Они умеют петь (и то не все), дрыгать телом, красиво одеваться, но на этом все их преимущества заканчиваются. Ни красотой, ни фигурой, ни характером они ничем не лучше какой-нибудь Люськи-Светки, которая есть на каждой улице каждого города России. Зато в каждом университете и в иных школах есть такие лапки, за которыми ни одна звезда не угонится. И лапку эту даже можно покорить бесхитростным букетом цветов или рестораном. Если, конечно, быть уверенным в себе, простым и не затурканным жизнью, то есть, если не быть им, Алексеем Кутейкиным.

Алексей подумал, во что превращаются люди, ставшие звездами. Как они начинают себя вести, как растет их мнение о себе, как растут их запросы, как они начинают относиться к более бедным и малоизвестным людям. Приносишь ты пользу обществу, не приносишь, ты не богат – и все, ты уже не звезда. А звездой хотят стать многие, «молодые, амбициозные, коммуникабельные» и далее по тексту. Многие тешат себя надеждой, что все, что им придется делать - позировать перед  камерой и получать много-много денежных знаков на свои золотые карточки. Кто-то даже пробивается и таки позирует за деньги, но большинство обламываются.
"А ведь все эти парни могли просто идти работать технологами или инженерами на производство, приносить пользу обществу. - думал Алексей. - А девушки уважали и любили бы их, сами занимаясь при этом шитьем, медициной и другими женскими вещами. А песенки можно слушать и заграничные - вон, пусть американцы занимаются этим. Они бы глотки драли, а мы бы просто смотрели и смеялись. Но нет, мы подражаем им. Мы боимся упустить такой соблазнительный шанс стать как они, а некоторые и вовсе хотят уехать туда, не понимая, что сами добровольно желают себя загнать в рабство."

Девушка допела, ее сменила другая. Разбуди кто его ночью - он и не вспомнит ни о чем она пела, ни как ее зовут. Все они одинаковые, меняются только прически и декорации. А единственная радикальная перемена в тексте песни заключается в том, что одни поют "я люблю тебя или его", а другие "я любила тебя или его". Внезапно его посетила мысль о том, что ненавязчивая современная поп-музыка и примитивные тексты нужны лишь для того, чтобы создавать фон современной городской жизни. Эти песенки призваны ненавязчиво мурлыкать в ресторанах, в радио по дороге домой, во время общения или занятия сексом, чтобы не думать, не отвлекаться на рутину, мотивировать зарабатывать больше, стремиться к большему. А что мотивирует молодежь так, как не секс? Секс так или иначе был заложен в каждую мелодию. В движения, взгляд, формы певцов и певиц. Они, эти песни, должны понукать людей спариваться. Как можно чаще и дольше. А потом ссориться и расходиться под какой-нибудь слезный романс. Вся жизнь любого современного молодого человека была прописана продюсерами заранее.
Ему стало еще грустнее, видя пассы руками этой девицы. Как она старается! Какое короткое платье! А бюстгальтер и вовсе забыла одеть. Ну и какое кому дело до того, что она там поет, до ее сюсей-пусей, когда своими движениями и нарядом она уже дает лишь один позыв.
Он ощутил острое желание вскочить и найти первую попавшуюся девицу, согласившуюся бы на секс... Стоп! Этого нельзя допустить!
Должен быть другой канал. Чистый, светлый. Он переключил. MTV. О да, вот это истинная Содома. Совсем другой масштаб. Огромная сливная яма американского шоу-биза. Положительным моментом было то, что негритянки с дредами и лошадиными улыбками его никак не заводили, несмотря на размер бюста и такие отчаянные движения, что куда там нашим "звездам"!

Жопа и сиськи - главный культ нашего времени. Здесь, в большом городе, Алексей убедился в этом окончательно. Жопа и сиськи. Везде - по ТВ, на билбордах, постерах, в кино, рекламе, даже на пакетах для продуктов. Ну и как тут можно выжить мужчине? Куда проще было мужикам до начала XX века, когда фотоаппараты использовали по существу, а художники имели разносторонние вкусы. А уж если встретишься с женщиной вживую, все твои фантазии будут надежно прикрыты. И даже если дойдет до дела, пока доберешься куда надо сквозь слои материи и лохмотьев, забудешь о том, зачем это делаешь. Да, хотел бы он перенестись в то время. Ну, если не в XIX век, то хотя бы в 40-50-е годы, до начала сексуальной революции в США. В России сексуальная революция стартовала тогда, когда началась, собственно, современная Россия, каких-то 23 года назад. Но настоящие ее масштабы можно ощутить на себе именно сейчас, во второй декаде XXI века. 
Думая о тяжелой мужской жизни в таких условиях, Алексей невольно взглянул на ситуацию с обратной, женской стороны.
"А ведь девушкам, должно быть, не легче, чем нам. Конкуренция повышается, средства для улучшения фигуры совершенствуются, курсы стрип-пластики все доступнее, пластическая хирургия почти всесильна. И принцев развелось... Но если раньше, в досексуальную российскую эпоху, принцем мог считаться любой, у кого длинная шевелюра и белая "шестерка" Жигулей, а еще отец в партии, то сейчас распознать принца стало намного сложнее: каждый второй уже грамотный, знает сотни анекдотов и "историй из жизни", найденных в интернете, изучил точки G и позиции в камасутре, отточил НЛП-фразы, наглотался стероидов, повышающих мышечную массу, а белый Мерседес нынче можно купить на вторичном рынке по цене нового ВАЗа. И они, мужики, так уверовали в себя, что теперь им больше не надо хороших и скромных. Им подавай красивых и страстных. Да что там говорить, я же сам такой! И ничего не могу с собой поделать. Душой я понимаю, что красота, фигура и страсть - не главное. Но я просто еще не нагулялся и мыслю как 20-летний. А в 20 лет это единственные критерии для большинства самцов. Черт. Ненавижу это слово".
Самцы, самки. Общество стали делить, как животных. На курсах соблазнения и повышения самооценки все чаще используют эти термины. И те, кто по глупости записался просто чтобы познакомиться с девушкой, уже начинают мыслить как животные, видят в каждом своего конкурента и готовы рвать глотку друг другу за очередь к очередной секс-бомбе, напичканной силиконом.

Мысленно, стараясь смотреть женскими глазами, он делил всех мужчин на три категории:
1) бабники, понторезы,
2) нормальные мужики,
3) лузеры, изгои.
Как он ни старался причислить себя ко второй категории, все время получалось нечто среднее между второй и третьей. Ведь именно второй категории доставались лучшие женщины, а третьей вообще никто. Он не считал себя каким-то закомплексованным, но глубокое чувство неуверенности в себе могло подсознательно заставлять женщин заносить его в черный список еще издали. К нормальным мужикам он причислял самодостаточных, работящих мужчин, которые сначала строят свое будущее, а потом спокойно ждут своего шанса, и обязательно его находят, так как любой труд вознаграждается. Первую категорию Алексей и за мужчин-то особо не считал, эти точно были самцами, животными. И тем болезненнее видел, как многие женщины бросаются именно на таких. Бабники бегают за всем, что шевелиться, при этом сами из себя ничего не представляют. Они способны лишь травить шутки и улыбаться во все зубы, а еще у них какое-то чутье, когда женщину можно прижимать к стенке и не получить за это люлей. Практическим все женщины в возрасте около 20 лет попадают под это влияние из-за своей глупости. И лишь потом, когда им стукнет лет 25, они перестают бегать за ловеласами и ищут нормальных мужиков, у которых-то недостатка в выборе больше нет, уже они начинают диктовать свои условия. А бабники остаются ни с чем, а в свои 30 и осознают, кем они были на самом деле, спиваются и подыхают, не оставляя после себя следа в истории, сколько бы женщин у них не было.
Как же глупо устроены люди в молодости! Ведь в это безумное время, 17-25 лет все и происходит. Глупость женщин и наглость и самоуверенность мужчин создают миллионы семей, которые распадаются спустя какие-то месяцы, а то и дни, после начала супружеской жизни, где, как оказывается, помимо гулянок, есть масса других, серьезных забот, о которых почему-то умалчивают в молодежных сериалах и музыкальных клипах.

Так что же - опускаться до уровня новых животных правил, чтобы получать на себе восторженные взгляды со стороны Ж и уважительно-опасливые М? Или упорно идти своей дорогой, против системы, доказав не им, а самому себе, что ты еще способен быть сильнее толпы? Очередная схватка беса и ангела над головой терзала его. Он не смог определить себя ни к одной из категорий. Он - точно не бабник, но и не изгой. И в то же время его недостаточное, по его личному убеждению, саморазвитие, вызванное годами неправильной, пустой жизни и отсутствие хорошего источника заработка не позволяют ему причислить себя ко второй категории. Для того, чтобы войти во вторую категорию, разбудить скрытый в себе скрытый потенциал, ему и нужна была та единственная.
Он встал и подошел к окну. Дождь. Темно. Не хочется ложиться одному. Он остался с мудростью, пожертвовав сексуальным влечением. Снова. Эх, если бы его в этот момент видели все хорошие, правильные девушки России, которых, без сомнения, все еще пруд-пруди – ведь в нашей стране самые лучшие девушки! – они бы набросились и растерзали его на части. Но его никто не видит. А, между тем, в этом доме прямо сейчас трахаются по меньшей мере пять пар. Еще около трех - в том, напротив. Еще десять будут делать это позже. Еще двенадцать уже спят, истощившись. Стоп! Не может быть так много! Его воспалившееся воображение слишком сгущает краски. Скажем, пять пар делают это не в этом конкретном доме, а в районе. Еще двадцать будут делать это позже... А во всем городе за этот день сексом занимались около сотни тысяч человек. Ну, ладно, семьдесят. Или тридцать. Но он - точно не среди них. Он еще не столь опущенный. И будет делать это только по любви. Так что пусть идут все нахер.
С этими мыслями Алексей потушил телевизор и лег спать. Ему снова снился эротический сон... с последствиями.
 
Алексей уже собирался уйти со склада бытовой техники, где работал менеджером, а если говорить нормальным языком, бухгалтером, и найти место, где шанс познакомиться будет выше - там, где банально вокруг него будет больше людей, чем техники. Однако недавно туда же устроился на работу один мужик примерно его возраста, который сразу же привязался к Алексею. Интерес к общению с ним пересилил желание смыться из этого места. После работы они часто уходили вместе и пили пиво. Тот мужик, который, как оказалось, на год младше Алексея, в жизни явно повидал больше, а главное, был уже женат уже три года. Звали его Борис.

- Три года - тот срок, когда любовь уже окончательно выветривается. - говорил он. - И остается привязка, необходимость, обыденность. И от этого никуда не деться.
Алексей почему-то твердо считал, что жениться в 24-25 лет - идеальный вариант. И поэтому от души, по-доброму завидовал своему новому другу, несмотря на то, что тот вовсе не светился счастьем и иногда прямо проклинал свою женатую жизнь.
- Это тоска смертная. - говорил Борис. - После работы бежишь домой, как пацан, которого во дворе окликнули на обед. Ни баров, ни стриптиз-баров, ни погулять, ни тачку не купить - все на нее уходит. И все же кручусь, как могу. - он подмигнул.
- Как же вы познакомились?
- Да как-как. Просто я умел цеплять женщин. Шутками, словами, действиями. Вот и зацепил ее. Мне показалось, в ней есть что-то, что сделает мою жизнь не такой адской. В ней была какая-то скромность и умеренность. Она не требовала шуб и новых, этих, мать их, айфонов. Умела готовить. Ну, и мне этого тогда показалось достаточно. Но женщина до свадьбы и после - две большие разницы. Теперь ей все это надо, при чем в избытке, а мне ж еще на любовниц оставлять надо.
Борис говорил о любовницах как о нечто само собой разумеющемся. Это вызывало противоречивые мысли у Алексея, и все же Борис многое знал, чего ему все еще было неведомо и ради новых открытий с интересом общался с ним. Да и просто скрасить тоску было проще в процессе общения.

Пиво Алексей любил. Он пил его дома, на улице, в перерыве на работе. Оно расслабляло, смягчало страхи и остроту восприятия окружающего мира. Он умел дозировать его количество так, чтобы не напиваться. С целью напиться он, как правило, использовал водку или вино. Прямо как в этот раз, когда он сидел на кухне в одиночестве с открытой бутылкой водки.
"Дорогая, зараза. - жаловался он, рассматривая в руке бутылку, на которой красовались какие-то медали. - Какие, к черту, награды? Вода и спирт. Каждый сделать может. Но не каждый выпьет. Истинно русский напиток. Лучше - только квас."
Он налил себе стакан, молча опустошил его, не закусывая. Тут же приложил и второй. После третьего сделал паузу, посмотрел в окно. Вечерело. Тоска обуревала. Еще один вечер в одиночестве. Не хотелось никуда идти. Не хотелось слушать пошлые откровения Бориса. Не хотелось даже думать о том, чтобы в такой тихий, прекрасный вечер бегать за легкодоступными женщинами. Не хотелось включать телевизор или лезть в интернет. Хотелось лишь... рисовать. Он прошел в гостиную с бутылкой, встал у мольберта, расстелил чистый лист, достал масляные краски и кисточки. Отпил из горла несколько глотков.
"Твою мать, что я делаю?"
Он никогда не рисовал пьяным. Никогда до этого момента.
И никогда, никогда прежде он не рисовал женщину своей мечты.
Средний рост. Стройная фигура. Джинсы. Длинная осенняя курточка. Длинные светлые волосы, симметрично опускающиеся по обе стороны слегка треугольного лица с изящным носом, тонкими губами, бровями, длинными, но не накладными, ресницами и большими карими, немного раскосыми глазами. Руки в карманах – холодно. Он отставил бутылку и рисовал с особым тщанием, азартом и ответственностью. Пусть будет так: пусть она стоит на осенней автобусной остановке, в одиночестве, среди опавшей листвы, полуоборотом, телом к нему, но взглядом в сторону дороги. Так ему было легче скрасить недостатки своей писанины при отсутствии натуры перед глазами. 
Спустя два с половиной часа он отошел и оценивающе посмотрел на свое творчество издали, с разной дистанции. Затем допил остаток водки и продолжил.
Подписал портрет своим любимым женским именем - Марина. И спрятал подальше.

Как художник Алексей был натуралист, рисовал лишь внешнюю красивую оболочку природы, даже не пытаясь передать внутренний характер. И подсознательно он искал лишь красивых женщин, которых тайно хотел нарисовать. К женской красоте он был столь же требователен, сколько и непритязателен в быту. Из всего числа встречающихся ему на пути женщин будоражили его ум и не только процентов пять из них. Это, безусловно, был его маленький и неудобный в практике заскок, который так или иначе добавил осложнений в столь неактивную личную жизнь. Но он ничего не мог с собой поделать - как художник он любил красивые вещи и красивых людей. Он обращал внимание лишь на истинно красивых девушек с тонкими чертами лица, изящными соблазнительными губами, желательно с карими или зелеными большими, томными загадочными глазами, длинными волосами, мягким приятным голосом и достойными внешности манерами. Не соглашаясь на меньшее, он не соглашался с тем, что за красивой оболочкой подчас скрывается настоящий монстр. Нет, женщин за монстров он не считал. Никаких.

***

Апрель вошел в свои права. Температура повышалась, так же как уменьшалось количество одежды на людях. Алексей ненавидел жаркие поры года - весну и лето - в основном именно по этой причине. Дразнящие одеяния, открывающие все детали наружу одновременно восхищали и раздражали. Сладкие парочки, прогулки за ручку, поцелуи на лавочках. Особенно удивляли его пары с эффектными девушками и обычными, ничем не примечательными парнями. Уж он точно был не хуже, а много круче их, но ему не везло, любовь обходила его стороной. В 19 лет он влюбился в первый и единственный раз. И больше не искал никого, надеясь, что если ему суждено, он рано или поздно получит то, чего заслуживает. Но прошло много лет, чувство утраченного времени все усиливалось, а недавно просто парализовало его. Никто не сказал ему, что свой шанс нужно использовать, пока молодой. Нет смысла тянуть. Это просто опасно.
"Ты просто превратишься в лузера. Аутсайдера. Ты ничего не сможешь. Даже если ты не потеряешь физическую силу, морально ты будешь импотентен. Ты не будешь знать, как вести себя с женщинами. Они не будут видеть тебя в упор. Лишь потому, что сейчас ты сидишь и ноешь, как тряпка! Что? У тебя неразделенное чувство? Хорошо. Это у всех бывает. И не раз. Ты не первый. Плюнь. Просто плюнь. Поверь мне. Потом ты скажешь мне спасибо. Просто поверь. Поверь, тупица!".
Это были те самые слова, которые никто ему не сказал. Это были годы пустоты, за которые он утрачивал уверенность, утрачивал свое мужское естесство, вгонял себя в спячку, из которой теперь так трудно выйти.

Жар. Пот. Тряска. Слезы. Все это он имеет сейчас вместо счастья и блаженства от возможности делить этот мир с кем-то.

Мысль об идеале стала смешной, как никогда. Никто не получает идеал с первого и даже со второго раза, а уж с его жизненной удачей - тем более. Он все дальше гнал мысли об идеале и думал о самом простом, об обыкновенной женской ласке и внимании. Он хотел этого безумно. Ради одной ночи в постели с доброй и симпатичной девушкой - даже без секса - он согласился бы больше никогда не проснуться. Отчаяние разрушило его жизненные барьеры и принципы. Он начал делать то, что всегда презирал: пытался познакомиться в интернете. Но и это оказалось вовсе не простой задачей. Здесь царили свои законы. Возможностью скрывать свое истинное лицо люди отлично научились пользоваться. Помпезные странички самовлюбленных личностей с нескромными или пошлыми аватарками, вовсе на вызывающими к себе доверия. Желающих, таких как он, здесь тьма тьмущая, а истинно красивых девушек все-таки меньшинство. Рейтинги, продвигали самых эффектных дамочек вверх, а уж те явно получали по полсотни сообщений в день. Не имея своей крутой странички писать кому-либо и вовсе было бессмысленно. Нужна была своя анкета "на стиле", с аватаркой в стиле "крутой Уокер" или "гангста-семья" и с фотками в Париже, Барселоне и Майами, или хотя бы в отполированном Мерседесе. Все это угнетало его. Нет! И тут ему навязывают правила игры, предлагают опуститься. Нет, лучше он умрет в одиночестве, приняв испытание судьбы, как настоящий мужчина, но никогда не станет героем-любовником даже в сети.

Очередным вечером перед выходными он лежал, уставившись в потолок и вспоминая свою прежнюю жизнь, пытаясь понять, как и когда он стал таким... Обычное детство, развод родителей, отец ушел из дома и появлялся раз в год или два на какие-нибудь праздники. Его мать, всегда ревностно относящаяся к нему. Казалось бы, она должна была уберечь его от собственных ошибок молодости. Но как-то так получалось, что она лишь усложняла его жизнь. Она болезненно переносила любые проявления подростковой независимости, и, чтобы не обижать ее, он отказывался от всего того, чем жили сверстники.
"Всему свое время. - говорила она. - Ты еще слишком молод для того, чтобы гулять как они". И он верил ей и ждал.
В 14 он ждал, когда ему стукнет 16, и он станет по-настоящему взрослым. Но в 16 не ощутил в себе никаких кардинальных перемен, и отношение матери не изменилось. Хорошо - видимо, надо ждать до 18-ти. Но пришли 18, а эффект тот же. Изменился он лишь после 19-ти, когда и приключилась с ним безответная любовь в институте. А дальше - без изменений, и в 21, и в 23 мать по-прежнему считала его маленьким ребенком. Но затем ему в какой-то мере повезло - она нашла, наконец, мужчину, и тот увез ее с собой, оставив его одного в квартире.
Казалось бы, получил свободу - делай, что хочешь! Но что-то было не так. Институт закончился, началась рутинная работа, хозяйство по дому, уже как-то и несолидно бегать по клубам и девочкам и трескать семечки с пивом. Друзья-знакомые к тому времени уже нагулялись и начали строить карьеру, а кто-то уже и завел семью. И гулять «по бабам» больше не предлагали. А, самое главное, внутри него выработался комплекс, внутренний барьер перед развлечениями. Хотя матери рядом уже не было, он невольно каждый раз, когда возникала безумная мысль оттянуться, вспоминал ее и предугадывал ее неодобрительную, мягко говоря, реакцию. Ему становилось стыдно от своих мыслей.
Он обращался к паре психологов, но как часто и бывает, те оказались бессильны. Он искал решение в новом для себя интернете, но тот лишь усилил тревогу. Как? Не может общество жить по таким первобытным, варварским законам? Не могли нормы морали вмиг испариться! Он не поверил интернету, наплевал на амбициозные планы и яркую жизнь из ТВ и журналов. Он просто плюнул на все, и жил, как раньше, как привык.
До того самого момента в конце прошлого года. Когда, наконец, не стало ясно, что в одиночестве прожить всю жизнь невозможно, а единственное более-менее сильное от него средство - любовь. И именно поиск этого средства - самое сложное, что уготовлено человеку в жизни. Ее нужно искать, выбивать, бороться за нее, терпеть обиды и разочарования, подниматься и идти по новой, не обращая внимания на тех, кто ушел вперед, пока ты плакал, пытаясь подняться из грязи. Но это делают все, потому что прожить без нее не то, чтобы невозможно, а просто не имеет смысла. Каким бы ты не был самодостаточным, сколько бы домов и яхт у тебя не было, твоя душа никогда не будет полноценна сама по себе. Так устроено природой. Инстинкт продолжения рода тесно связан с ощущением собственного счастья. Для каждой души в этом мире, безусловно, есть своя пара. И если некоторые, через силу, способны прожить в одиночку, не испытав истинного счастья, заменив его иллюзией самодостаточности, то такой, как Алексей - определенно нет. Ему как воздух нужна была опора, поддержка, толчок, мотивация для того, что делать что-то сверх обычного, научиться не уступать другим, не обходиться малым, заявить о себе в конце-концов. Так уж он был устроен: в материальном плане ему самому не было нужно ничего больше прожиточного минимума. Обычная комфортабельная квартира, не выматывающая нервы работа, простая машина, да и автобус сгодится, никаких кредитов, долгов, займов, грандиозных планов. Материальные ценности так или иначе остаются временными. Они, конечно, могут дополнять жизнь, но вовсе не должны были быть самоцелью.
И все же он был готов на все. На все, что скажет или попросит у него женщина, ведь первостепенный долг настоящего мужчины - сделать ее счастливой. И этот инстинкт стоит выше собственного «я» мужчины, не говоря уже про его принципы. Нет, он не желал себе в жены командоршу и вовсе не планировал быть ее рабом. Нет, его женщина должна была разбудить в нем дремлющие мужские способности, своим восхищением и уважением незаметно для него двигать его, мотивировать его быть лучшим в своих же глазах. Именно такая женщина была его идеалом, его судьбой, его предназначением. Она должна была увидеть в нем потенциал, выдать ему аванс, пойти на жертву ради него. Да, любить сформированных победителей легко. Но сделать из своего избранного победителя - способность, данная немногим. Но именно такую женщину он способен был сделать счастливой. Ни больше, ни меньше.

Это тот случай, когда от него не все зависит. Нет простого правила: пойди туда и найдешь. Надо просто что-то делать и ждать. Он ждал, но все же расслабиться не отказывался. Сегодня вечером: они идут с Борисом в ночной клуб. Борис будет клеить, а он - приклеиваться. И, если повезет, секс этой ночью у него будет не во сне.

- "Эй, малышка! Ты такая горячая, что я вынужден остудить тебя текилой!" - Алексей засмеялся, повторяя слова Бориса. - Как они ведутся на эту лабуду? Это же нонсенс!
- А вот так, чувак. Никто не знает. Но чем проще и дебильнее фраза, тем больше шансов, что на нее клюнут. Да ты просто посмотри на них, они же дуры! На них косметики - вагон! Когти как у Фредди Крюгера! А в соляриях они валяются столько, что скоро будут похожи на баб из племени Муамбы!
Они сидели утром в баре, смеялись. К сожалению, сегодня закинутый овод Бориса пришелся мимо цели - уже почти "закадренные" им симпатичные девочки оказались еще раньше заняты какими-то мажорами-качками, подкатившими к клубу. Неудачные ухажеры успели лишь унести ноги, напоследок поддразнив мажоров шуткой про силиконовые губы и сиськи их глупых негритянских подруг. Это приключение скрасило небольшое разочарование. Они решили пойти в бар и выпить - не с горя, а за будущие успехи.   
- Как у тебя получается так легко их заинтересовывать, еще до разговоров о твоей зарплате и должности? Как тебе удалось подобрать универсальный ключ?
- Универсальный ключ! Это миф! Нет никакого ключа. Разница между нами лишь в том, что ты видишь в каждой из них личность. Я же вижу их как тупых примитивных дур и часто оказываюсь прав. Если я вижу, что баба - не дура, я просто не знакомлюсь с ней, так как знаю, что такими методами ее не подцепить. Зато ты можешь заинтересовать ее. Проблема в том, что ты видишь всех баб непростыми и интересными, они для тебя все кажутся такими. И ты ошибаешься куда чаще. Твоя излишняя серьезность, стремление не просто переспать, а еще и понять женщину - что в принципе невозможно! - плюс, конечно, неуверенность в своих действиях из-за недостатка опыта и делают тебе преграду. Но подумай, может не спроста все это? Может, тебе и не нужно, ведь ты можешь жить без этого? Да, ночи поскучнее, но ведь тебе дано что-то, что позволяет спокойно к этому относиться. И потом, лучше спать раз в месяц, ну или даже реже, но каждый раз ты будешь помнить. А если каждый день - со временем это перестает приносить какой-то особенный кайф, скатывается в рутину. Подумай об этом.
Конечно, Борис его утешал. Сам-то он, возможно и верил в свои слова, но вряд ли выбрал бы иной путь. Говоря о преимуществах своего друга, Борис наверняка параллельно наверняка строил планы по очередному налету на клуб и захвату женского тела. Да и сам Алексей, еще раз убедившись в том, что у него все не так уж и плохо, сам же тайно рассчитывал, что у захваченной Борисом девочки окажется не менее знойная и неприхотливая подруга. Все-таки, как ни крути, философствовать с надменным видом лучше, когда желудок полон, а яйца пусты. 
- Что еще может помешать произвести впечатление, помимо неуверенности? - продолжил разговор после паузы Алексей.
Борис окинул его оценивающим взглядом, усмехнулся, как учитель, которому вдруг удалось донести мысль до своего упертого ученика.
- Ты только за правоту не серчай, но тебе еще и мешает твоя неуклюжесть. Ты даже водку проливаешь, когда пьешь. Поверь, это заметно. Ну, там, взял что-то и тут же выронил, хотел подмигнуть, а тебе комар в глаз залетел, подозвал официанта, а тот уронил поднос - как бы не твоя вина, а все-таки баба посчитает, что твоя. Или на улице столкнулся с прохожим, чуть не попал под машину - все это играет не в твою пользу, бабы это не любят. Ну такие они примитивные, епт, что тут сделаешь? Твой интеллект их мало интересует первые дни или даже недели. Опять-таки, говорю за большинство. Ну и просто чутье должно быть, как я уже говорил. Неподъемный вариант за версту видно. И ты сразу оцениваешь свои силы и переключаешь внимание на более легкий. Опять-таки, у тебя должна быть лишь одна цель - переспать. Если ты хочешь встречаться с ней, то тут все становится куда сложнее. Все зависит от того, как легко вы будете понимать друг друга. С полуслова или там через истерики или скандалы, но все-таки понимать. Девочку, которая, как тебе кажется, способна понять тебя, ты сам должен увидеть, распознать и сам найти к ней подход. Тут уж ни я, ни кто другой тебе не советчик.   
- Завтра повторим? - спросил Алексей, допивая бутылку водки.
Борис взглянул на него и рассмеялся.
- Ради тебя - не вопрос!

Но на следующий день пойти в клуб вдвоем не удалось по причине того, что семейная жизнь нежданно-негаданно захватила Бориса. По его словам, жена поставила ультиматум в вопросе смены холодильника, и надо было это ей именно в субботу. Самому же идти в клуб - перспектива безрадостная. Алексей не сомневался, что даже самая безотказная фраза, сказанная им, отпугнет самую серую мышь. То, как произносил глупые фразы Борис восхищало даже его, что уж говорить про женщин? Он потренировался у зеркала - в мимике, голосе, но все получалось не то. К черту это все! Лучше всего пойти на парковую аллею торговать своими картинами. Еще парочку прежних работ надо было продать.
Целый день на свежем воздухе - что может быть лучше? Чашка кофе раз в час и редкие перекидывания словами с другими художниками, соседями по торговле. Сегодня он продавал две картины: очередной пейзаж а так же весьма не обычную для себя картину, которую написал еще месяц назад, в феврале. Город по снегом впечатлил его. Он изобразил ночную улицу, густо покрытую снегом и освещенную яркими желто-красными фонарями, а на заднем фоне - жилые кварталы. Ничего особенного, если бы не лавочка, на которой лежала девушка в ярко-синем длинном платье, закрыв глаза и раскинув руки, как будто упала на нее в бессилии. Он не знал, зачем нарисовал ее - вероятно, хотел изобразить себя, но кому нужен какой-то бомж на лавочке?
Просидев почти весь день, он собрался уходить. Интереса к его картинам не было никакого, впрочем, утешало, что и ближайшие соседи не могли похватать чем-то большим. И тут, собирая вещи, обернувшись, он заметил, что его зимнюю картину с интересом рассматривала девушка. Она заставляла обратить на себя внимание как минимум из-за ярких темно-красных волос до плеч.
- Это ваша картина? - спросила она. В ее взгляде читался чуть скрываемый интерес.
- Моя.
- А что с этой девушкой?
- Она... просто устала.
Красноволосая улыбнулась. Она была мила, хоть и не в совсем его вкусе, но красива и, уже можно было отметить, обладала приятными, мягкими манерами. На вид – помладше его, но насколько - сказать было трудно. Он решил взять золотую середину – 23-24.
- От чего же?
- Мало ли от чего можно устать в этой жизни? Вот вы и решите.
- Как интересно. - она снова взглянула на картину. - Я думаю, ее бросил молодой человек.
- Такую, как она, вряд ли. Скорее - она его бросила, а он с горя напился и упал с крыши. Вот она и чувствует на себе вину.
Девушка с интересом посмотрела на него.
- А что еще вы рисуете?
- Пейзажи, натюрморты, женщин... - он солгал вопреки воли.
Ее интерес возрастал. Но он не подавал виду, что его интерес к ней рос еще сильнее.
- А сами что любите рисовать больше всего?
- Женщин. - он снова солгал. - Но, мне кажется, я еще недостаточно хорош в этом, поскольку редко удается найти натуру.
- Вот как? Почему же?
- Не знаю... - он опустил глаза. - Такие красивые, как вы, редко изъявляют желание раздеваться для художника.
Она слегка расширила взгляд.
- Раздеваться? Вы рисуете их только голыми?
- Пардон, извините! Невольно выразил свои мысли, на самом деле, конечно, я могу рисовать и в одежде. Вы не против, если я спрячу свои картины? Я уже собираюсь.
Она засмеялась. Его маленькая спонтанная уловка сработала, он на секунду почувствовал себя настоящим растлителем женских сердец. Но что делать дальше не знал абсолютно, и украдкой ждал ее реакции, собирая картины.
- Скажите, как вас зовут?
- Алексей. А вас?
- Меня Жанна.
- Какое интересное имя, и, главное, подходит вам! - видя ее реакцию, он решил, что ведет себя достаточно уверенно, и может продолжать. - Вы куда идете, хотите, я провожу вас?
- Да так... гуляю. - улыбка уже не сходила с ее губ. Она явно изучала его. - А вы где живете?
- Да тут, недалеко. Сказать по правде, неудачный день для продажи картин. Вы - первая, кто заинтересовался.
- Да ну, не может быть! Как жаль! И что же вы теперь будете делать, придете завтра?
- Может быть приду, а может поручу кому-то сидеть тут целый день и морозиться. - он улыбнулся, пытаясь передать всеми силами излучать раскованность. - А сегодня планов никаких нет, еще один вечер в одиночестве.
Он собрал вещи и медленно пошел по аллее, рядом с ней.
- Что же так? - сочувственно покачала она. - Даже рисовать не будете?
- По правде говоря, пейзажи и натюрморты мне надоели. Я бы нарисовал женщину, но ее у меня нет. Я вам соврал - они мне не просто редко позируют, они мне никогда не позировали, я всегда рисую их по памяти. – никогда бы прежде не поверил, что способен на такую дерзость с примесью лжи. Отчаяние открывало в нем не только лучшие качества.
- Надо же, а та девушка на лавочке выглядит так естесственно! Невероятно, что такому таланту никто не хочет помочь.
- Ну, вероятно, потому что я просто не прошу. Я не люблю бегать за девушками.
Она ничего не ответила, просто шла с ним рядом, опустив голову, как будто размышляя о чем-то. Он искоса оценивал ее. Коротка юбка с пестрым многоцветным рисунком, под которой крепкие, красивые ноги на каблуках. Она была достаточно пышной девушкой, но никак не толстой. Хорошие ножки, выразительный бюст, овальное лицо с розовыми щеками и пухлыми алыми губками, коррелирующими с цветом ее темно-красных волос и  ярко-алой кофточки.
- А знаете, что, Алексей?
- Что, Жанна?
- Хотите, я помогу вам? Я могу вам позировать.
Он сглотнул, не веря своим ушам. Это было слишком просто, чтобы сойти за правду.
- Вы мне доверяете? - спросил он, уже мысленно раздев и уложив ее на диван.
- А что, не стоит? - она сдержанно рассмеялась.
- Вы слишком добры, но если вы не шутите, то я буду только рад, Жанна!
- Боже, какие шутки! Мне не трудно. Почему вы такой...
- Неуверенный?
- Ну, вроде того. - она все еще улыбалась.
- Видите ли, я приехал в этот город недавно. Еще не освоился. Людей местных еще не изучил. Ищу поддержку, пока не обрел.
«Какой подлец! Страх потерял? Остановись!» - думал он про себя.
- Ха-ха, люди везде одинаковые! А зачем же вы переехали, можно спросить? Дайте угадаю, захотелось начать все с начала?
- Именно так! Вы очень прозорливая.
- А вы смелый.

Придя в его квартиру, она не стала долго затягивать с разговорами, согласилась лишь на бокал красного и прошла в комнату.
- На диван? Или куда? Располагай меня, Леша!
Он вышел из оцепенения, показал ей на диван, а сам передвигал мольберт и художественные принадлежности.
- Наверное, тебе лучше всего лечь.
- Уф, жарко у тебя тут. - она все еще стояла, расстегнула кофточку, прикоснулась к легкому короткому платью, остановилась, взглянула на него украдкой.
- Мне раздеться?
- Да! - выпалил он и тут же неловко закрыл рот рукой. Она рассмеялась. - То есть, не обязательно, как хочешь, так и сделаем.
- Да ладно, что мы, маленькие? Нарисуй меня такой, какой я родилась!
С этими словами она расстегнула платье и сбросил его на пол. Затем расстегнула лифчик и откинула на кресло. Ее большие, мягкие, аппетитные груди ослепили его, заставив уронить кисточку и замереть. Поймав его взгляд, она снова рассмеялась.
- Да ладно тебе, смотришь как в первый раз!
- Просто ты... невероятная.
- Спасибо, я знаю.
Он наконец поставил мольберт на место. Она игриво, двигая бедрами, сбросила трусики. Аккуратно постриженные волосы в самом интимном месте вскружили ему голову. Он хотел погрузиться в них тут же, с головой и никогда не всплывать на поверхность. Она присела на диван, заложив ногу на ногу, все еще игриво смотря на него. Ему вдруг стало неловко до чертиков. Хорошо, что джинсы скрывали его намерения.
- Как будем позировать?
- Ты... лучше, ляг. Знаешь, как Кэйт Уинслетт в "Титанике". Про себя он отметил, что и ее тело было похоже на актрису из фильма. И даже лучше.
- О-о! Хорошо!
Она легла на диван на бок, лицом к нему, положила одну руку под голову, другую положила на бок, чуть согнула ноги. Он, едва справившись с волнением, приступил к делу - немного не тому, какого желал на самом деле, но все равно приятному. Впервые девушка ему позировала. Да какая! Она следила за его взглядом, наверняка замечая его волнение, пот на теле и легкое покраснение на лице. После часа он предложил ей сделать перерыв, но она отказалась - боялась забыть свою позу. Сказала, что ничуть не устала. За это время он уже трижды едва сдержал себя, чтобы не броситься на нее сверху, а там будь что будет. Принес ей бутылку вина, она приняла ее и опустошала по мере продвижения процесса. Она ничего не говорила, просто внимательно смотрела за ним, иногда - в сторону, размышляла о чем-то. Он делал все, что умел, понимая, что второго шанса нарисовать такую сочную женщину может не представиться. Она не отвлекала его, и со временем он полностью погрузился в творчества.
Через три часа он пригласил ее взглянуть на портрет. Был уже поздний вечер.
- Мне очень нравится! Ты действительно талантливый художник! - она говорила искренне, он был уверен. - Ты мне ее даришь?
- Конечно! - он так хотел оставить себе картину. Но тогда, вероятно, должен был заплатить ей за потраченное время. Он не знал, сколько такая услуга может стоить, и самое главное, не оскорбит ли ее это. Да и ладно. Сегодня он просто сделал приятное женщине. А себе он еще нарисует яблочко...
- Спасибо... Ты такой возбужденный, расслабься. - нежно шепнула она, прильнув горячими губами к его уху, развернула его лицо, впилась губами, обняв голову, так, что он обомлел. Она целовала его в подбродок, шею, расстегнула джинсы, засунула руки в трусы. Она делала все настолько уверенно и страстно, что его скованность проходила с каждой минутой, в то время как блаженный жар и страсть обволакивали его. Они упали на пол. Она одела плащик на его друга, села сверху, неведанная доселе женская страсть передалась ему, он всеми силами пытался продлить свое и ее удовольствие. Это было непросто. Он закрывал глаза, чтобы не видеть ее тела. Впивался пальцами в ковер, не веря, что все это происходит с ним, сейчас, и не во сне. Этот момент.... Он ждал его так долго. Он хотел расплакаться. Но удержался. Она пригласила его сесть на диван, а сама снова оказалась сверху. Она двигалась так, как будто занималась всю жизнь только этим. Ее страстный стон усиливался. Он не знал, было ли это имитацией близкого к оргазму состояния, да и не хотел знать. Он взмок, кротко отвечая на ее яростные движения ответными, хлопал по ягодицам, пытался дотянуться до ее грудей, погрузиться в них, обмакнуть соски своими губами. Потом словно кто-то проснулся в нем, он взял бразды в свои руки, повалил ее на спину, заставив застонать на весь дом. Наконец, он больше не смог сдерживать давление мужской силы, застонал, скатился с нее на пол, пытаясь отдышаться. Она встала, оделась, забрала картину и ушла, чмокнув его воздушным поцелуем на прощанье. Он все еще лежал на полу и приходил в себя.
Жанна. Он никогда не забудет ее. Она стала его первой. И всю жизнь он обязан благодарить ее, что бы ни было в дальнейшем. И теперь он мог дать полную волю своим эмоциям, как никогда прежде осознав, чего на самом деле страх - непобедимый страх - лишал его всю жизнь.

***

Он шел по улице с улыбкой на лице, расслабленно махая руками, приветливо ловя недовольные и недоуменные взгляды прохожих. Он чувствовал, что мог подойти к любой девушке и сказать: "У меня был секс позавчера", и тут же, предупредив насмешливый вопрос, уверить: "Нет, с женщиной!". И любая из них ответила бы с восхищением: "Ты настоящий мужчина, ты мой герой!". Его уверенность и самооценка поднялись до небывалых ранее высот. Он сумел соблазнить красотку! Пусть и маленькой хитростью, пусть она в нем увидела в первую очередь художника, а потом мужчину. И все-таки это была невиданная победа. Только ради этого стоило переехать сюда и ждать несколько месяцев. Интересно, а что же он будет чувствовать, если станет таким, как Борис? Неужели это чувство победы, покорения, способно преследовать человека постоянно? Или просто первая победа запоминается так сильно?
Он остановился у дома Бориса, взглянул в окно, поднялся и позвонил. Открыла его жена и вопросительно уставилась на него.
- Здравствуйте, а Борис дома?
- А Борис сейчас занят. А вы кто?
- Кто там, Света?
- Я Алексей. Мы с ним работаем вместе.
- Вы знаете, я с таким трудом уболтала его починить умывальник... - она понизила голос, умоляющим взглядом ясно давая понять, что он не вовремя.
- Хорошо, я ухожу.
- Кто там?! - Борис появился из дверей ванной, вытирая руки полотенцем. - А, это ты, Леха! Ну проходи!
- Да нет, Борь, я вижу, что не вовремя, поговорим завтра.
- Та ты че! Фигли там, пошли бух... покушаем в кафе.
- Борь, ты че мелишь? - обернулась к нему жена с недовольным видом. - Ты уже все сделал?
- Да че там делать, все сделано, только прокладку поменять надо, как раз по пути и купим. Жди, Леш, я сейчас оденусь.
Жена не без ярко выраженного недовольства оставила Лешу, прошла мимо мужа, который вслед ей скорчил гримасу, подмигнув Алексею. Тот виновато улыбнулся и вышел на улицу.
Они сидели в баре а-ля трактир за дубовым столиком, ели крупных крабов с пенным пивом.
- И ты ее трахнул? Красавчик!
Алексей смущенно опустил взгляд.
- А телефон хоть взял? Повторить-то хочешь?
- Да, взял. Посмотрим.
- Нечего тут смотреть. Выжди один день и позвони, пригласи куда-то, а по ходу дела намекни что снова планируешь тот же сценарий. Только теперь без дурацких рисунков! - Борис рассмеялся.
- И что мне ей сказать?
- Ну, я ее не видел, трудно сказать. Придумай сам что-нибудь, раз уж она на тебя запала, уже похер, что говорить, поверь мне.

Алексей позвонил в тот же день вечером. Один раз. Никто не поднял трубку.
На следующий день, в понедельник, он позвонил в обеденный перерыв. Жанна даже не сразу узнала его, а ее дальнейший разговор очень удивил Алексея.
- Котик, что ты хочешь от меня?
- Может, встретимся еще разок?
- Зачем, дорогой? Что тебе еще от меня нужно?
- Ну как... Я хочу еще тебя увидеть, вместе куда-нибудь сходить...
Она рассмеялась.
- Малыш, ты видимо чего-то недопонял. Я - замужняя женщина. Я отплатила тебе за картину? Отплатила. А позволить пользоваться собой сверх того у меня в планах не было. Так что давай, не унывай там, ищи новых натурщиц! - она положила трубку.
Она говорила бодро и не злобно, но при этом недвусмысленно. Зачем же она дала свой телефон?
Алексей поспешил рассказать эту историю своему другу.
- Вот сучка! Женатая, ха! Целочку из себя строит! Я вот только не пойму, нахера она тебе свой номер?
- Тот же вопрос задаю себе.
- Ты ее поил? Впрочем, не суть, по всей видимости, тогда еще она не решила, стоит ли тебе давать еще. Но сейчас она тебя конкретно отшила, брат! Искренне сочувствую.
- Хоть я и благодарен ей в любом случае, все же досадно. Она мне казалась... не испорченной.
- Ха-ха, не будь никогда высокого мнения о тех, кто сразу прыгает к тебе в койку! Хоть под каким предлогом! Слушай, а не дашь-ка ты мне ее номер? Тебе все равно уже не светит.
- Тебе? Зачем, у тебя же масса вариантов?
- Просто понравилась она мне по описанию, плюс замужняя, хочу замутить с ней. И заодно отомстить за тебя. - он смеялся.
- Ну не знаю...
- Да ладно, тебе-то уже что? Ты получил свое, и другие хотят. - он подмигнул. - А в размен я тебе дам номер одной девочки, скажешь, что от меня, она тебе сразу даст, да так, что яйца еще неделю будут ныть... Ты главное, не смотри на ее внешний вид, доведи дело до постели - я тебе говорю, не пожалеешь!
- Ну давай. Только давай без мести, и вообще, Жанне обо мне ни слова!
- Разумеется!

Борис дал номер девушки, и Алексей позвонил ей после работы. Ее звали Маргарита. Как Борис и обещал, пригласить в кафе ее оказалось легко. Однако при встрече случился казус - Маргарита элементарно не понравилась, если не сказать, отпугнула, Алексея. Даже на безрыбье он не хотел барахтаться с кем попало. Он боролся с собой, Маргарита была слишком далека и по типажу, и по тонкости красоты его требований к женщине. Он бы отнес ее к низшей подкатегории серых мышек, которую, вероятно, Борис когда-то облюбовал после 3-й рюмки. Чтобы не показаться невежливым, Алексей начал какой-то пустой разговор, делая вид, что ошибся со временем и куда-то спешит. Затем наплел ей, что Борис якобы сообщил, что она - психолог, и может помочь разобраться с жизненными трудностями. Несмотря ни на что, в общении эта девушка оказалась вполне приятна, в ней было все, что отталкивало его. Скудная социалистическая одежда напрочь скрывала ее фигуру, что дополнялось неудачными чертами лица: маленькие глаза, большой нос, большой и кривой рот, толстые брови, странная улыбка, тусклые, непонятно причесанные волосы и отсутствие какой-либо бижутерии. Кроме того, ему показалось, что она старше его. Так и прошел их разговор за обсуждением мирового и частного изобразительного искусства, музыки и современной жизни. Она умела поддерживать разговор и даже дала ему банальный, но от того не менее эффективный совет -  поступать так, как велит интуиция. При этом, психологом, конечно, она не была. В качестве подруги такую женщину он бы рассматривал, но как любовницу - нет. В итоге они обменялись телефонами и он пообещал ей позвонить в скором времени, а сам "убегал по делам". 

На следующее утро на работе первый вопрос, который он задал Борису, был: "Ну как прошло?".
- Э? А, ты про Жанну. Никак.
- Ну хоть встретились?
- Ага, хер там. Необъезженная кобылка оказалась, вживую не видел, но по телефону - мне не по зубам. Я вообще в шоке, как ты ее закадрил?
- Может, потому что не кадрил, вел себя естесственно?
Он себя он улыбнулся, вспоминая свою «естесственность».
- Может. В этом и твое преимущество. Ты можешь упустить сотни шансов, но если уж полез, то на самый верх. Уважуха. - он протянул руку, и Алексей пожал ее с удовольствием. Лесть он любил.

Этот маленький успех придал Алексею уверенности. Однако ночью, сидя в баре и накатывая в одиночку бутылку вина, а после - придя домой, новые и старые добрые безрадостные мысли стали вновь его главными собеседниками. По обыкновению он включил телевизор - шел какой-то молодежный сериал на канале ТНТ. Красивые девочки и смазливые мальчики неправдоподобно играли в фальшивую любовь.
"Любовь превратили в шутку. - думал он. - В развлечение, в наслаждение, в манипулирование массами. Слишком много культа страсти, показных чувств. Никто не хочет думать, читать, учиться, работать - все хотят в игрушки играть. Впрочем, для молодежи это - нормально."
Еще раз прокрутив в голове все, что ощутил с Жанной, Алексей убедился в своем давнишнем, чисто интуитивно выведенным принципе, что одного секса от девушки для него - мало. Это - лишь мимолетнее, длящееся минуты, а то и секунды, наслаждение, после которого следует опустошение. Ради этого люди посещают тренинги? Просто смешно! Есть же глупцы, которые ради этих минут готовы бегать целый день за юбками, заказывать лимузины-гостиницы, строить теории соблазнения и обсуждать свои "подвиги" с такими же пропащими.
Мало того, что сам секс без любви - даже первый, даже такой страстный - приносит лишь скудное, неполноценное чувство, так еще и нет ничего до и после него. А ведь именно в том, что предшествует и завершает это действо, и скрыта немалая доля магии. От женщины любой мужчина желает не только умения скакать на нем, но еще и таких понятий, как забота и уважение. Поэтому и маются, бедные из первой категории, потому что не могут найти себе другого применения, не могут понять, в чем загвоздка? А в том, что ищут не то и не там. В то же время, те кто живет тихой и скромной жизнью, больше всего понимают истинную суть и отчаянно нуждаются в любви, и в итоге способны на истинные подвиги ради нее.
Оценив послевкусие через несколько дней после секса, он сделал вывод, что на самом-то деле потерял немного. Более того, теперь он окончательно убедился  что просто секс с одной и той же девушкой рано или поздно наскучит. Так же, как и секс без девушки. Разницы фактически нет. Разница - колоссальная - есть лишь с сексом как дополнением любви. У него имелся огромный запас энергии и нереализованной заботы, любви и ласки, которые он хотел подарить одной-единственной, не размениваясь на лишнее. Древнее чувство, жаждущее разврата, гарема девушек, конечно, глубоко обитало в нем как в любом мужчине. Но лишь настоящему мужчине была дана сила, способная противостоять этому и оставаться верным до конца. Так что бабники-ловеласы-дамские угоднички лишь зря тешат себя пустой надеждой, что этот мир якобы принадлежит им. Мир держится на таких, как он, Алексей Кутейкин.

***

Лето пролетело, будто его и не было вовсе. Но вот чего не было на самом деле - это личной жизни у настоящего мужчины Алексея Кутейкина. Ему так и не удалось, даже с помощью Бориса, познакомиться с девушкой. Когда они были вместе в каком-нибудь клубе или парке, Борису не везло с соблазнением. Может быть, конечно, и ухажер из него оказался не так хорош, каким он себя описывал, но все-таки некоторые неблагоприятные условия удивляли. То девушке, вдруг, оказывается 16 лет, хотя на вид - все 25, а значит, есть риск попасть за педофилию. То бумажник Борис потеряет, то  девушка окажется трансвеститом, то муж, вдруг, оказывается поблизости. Одним словом, страшное невезение. Борис уже и сам боялся брать Алексея с собой на любовные похождения, а тот, по правде, и не расстраивался. Он для себя все уже решил окончательно. Таким, как Борис, он не будет, даже несмотря на отсутствие жены и долга перед ней. Он чувствовал какой-то скрытый долг перед собой и своей будущей женой. Чувствовал, что чем достойнее продержится в этот период, тем сильнее будет его вознаграждение.

В июле Борис ушел со склада на какое-то другое место работы, и виделись они теперь крайне редко. А после того, как они с женой уехали на море, Алексей перестал ему звонить - мол, вернется, сам наберет. Но тот не набирал.
И картины никто не покупал. И в натурщицы не просился. Но Алексей уже привык к этому и почти не горевал.

Лишь один непривычный случай произошел с ним летом. В августе он встретил свою знакомую. Ну, как сказать, знакомую - ту самую страшненькую Маргариту. Он встретил ее на улице на автобусной остановке. Попытался было увернуться, но не успел: она его узнала и сразу же приклеилась, излучая симпатию через свою странную улыбку. Криво, несмотря на все усилия быть собой, он улыбнулся в ответ. Соврал, что потерял ее номер, а с их общим другом больше не общается. Она не приставала к нему с вопросами, просто вела себя так, чтобы максимально упростить ему задачу по приглашению ее куда-нибудь.
- Я сейчас еду домой. - открыто сказал он.
- А можно мне посмотреть на твои рисунки?
Ее легкодоступность одновременно и вызывала восхищение, и отталкивала.
- Можно, разумеется. - через силу сказал он, неожиданно почувствовав в себе стыд за то, что так несправедлив к ней только из-за того, что она не похожа на его идеал.
Дома у него она вела себя достаточно раскованно и явно проявляла к нему интерес, хотя и не получала от него того же. Увидев его последний пейзаж, она прямо-таки завелась. А после нескольких бокалов вина, предложенных им этикета ради, обескураживающее прямо спросила:
- Ты хотел бы переспать со мной?
Он обомлел, одновременно пытаясь осознать сразу две вещи: что он ответил бы сам себе, и что в этой ситуации лучше всего ответить ей. Так и не найдя ответа на первый вопрос, решил просто проявить деликатность.
- Вопрос обескураживающий, но женщине задавать его не нужно, ответ всегда будет одинаков. - он смущенно улыбнулся и после этого она набросилась на него.
Боже! А Борис, сволочь, был прав!
В постели она была безумной дикой кошкой, смогла вызвать в нем небывалый прилив сил и энергии, а затем - полностью опустошить. Ее тело оказалось вовсе не старо, оно было зрело и еще многое могло подарить мужчине. Какой он был идиот, что отказался от нее тогда! Она оказалась секс-машиной в оболочке обычного токарного станка. Он снова ощутил этот жар от высвобождения накопленных эмоций - с тех пор, как ему повстречалась Жанна. Вероятно, она нечасто знакомилась с мужчинами, но в душе была нимфоманкой, и высвобождалась до конца.
Несмотря на это, у нее оказались свои таракашки в голове. Маргарита вовсе не была девушкой легкого поведения и сломить ее на второй раз оказалось не так-то просто. Умудренный опытом "общения" с ней, он звонил ей каждые пару дней, пока, наконец, она, видимо, из жалости, не разрешила ему встречаться с ней раз в неделю, и то, если она не была занята. Встречи с ней теперь он ждал с нетерпением, но по факту они встретились еще пару раз. Кстати, она тоже оказалась замужней, только муж ее испытывал проблемы с потенцией. Бедняга.

Наступил сентябрь.

Он дал себе год. Год - за это время он должен был найти свою судьбу. Да, именно так, а не иначе. Мимолетные романы не помогли. Все осточертело. Сил ждать больше не было. Его душа умирала. Без женщины - именно без женщины в полном смысле слова - он скоро превратится в мумию. Он жил 28 - нет, уже 29 - лет в терпении. Сколько еще ему предписано? Да, некоторые ждут дольше. Они, вероятно, более сильные и самостоятельные личности. Он не готов к этому. Он просто не хотел этого! 29 лет? Через год - 30. В 30 человек уже не такой, как в те же 25. С возрастом человек становится хуже, и дело не во внешности: в тараканах, которые заселяют его голову. Чем дальше, тем сильнее эти тараканы сжирают остатки ясного ума, подходя к пику своей трапезы лет в 35-40.
Он не хотел встретить свою судьбу ни в 35, ни в 40 лет, в каком-нибудь клубе старперов. Не только из-за себя, он так же не хотел портить судьбу ни одной молодой девушки, которая бы согласилась быть с ним. Так не должно быть в его понимании. Время. Молодость. Самое сложнее, с чем нам приходится бороться.
Пока еще он способен чувствовать, как молодой, энергия все еще бурлила в нем, он все еще способен быстро двигать телом, в нем все еще остались юношеские наивность, мечты, грезы, саможертвенность, ясность ума. Он все еще мог завлечь девушку собой, и для этого ему не нужны были пачки денег и суровые старческие анекдоты.

Он приехал сюда в декабре. Значит, у него осталось лишь 3 месяца. Еще 3 месяца он дал своей судьбе разобраться со своими сверхважными делами в небесной канцелярии и, наконец, обратить на него внимание. А он сделает все, что посчитает возможным. Он будет светиться. Будет шататься по городу, пока ноги будут носить, пока не сотрет подошвы. А сотрет - купит новые ботинки, и по новой.

"Веселая, жизнерадостная, добрая, но серьезная, умная и красивая - где же ты? Ты, без сомнения, ведешь активный и яркий образ жизни. Ты легко идешь по ней. Ты - оптимистка. Ты - моя противоположность. Но ты тоже ищешь того же, что и я. Ты не хочешь жить по этим липовым законам, ты жаждешь правды и настоящей любви. Ты способна пойти на жертву, сделать из меня победителя. Я обязательно найду тебя."

Как часто бывало с ним, после приступов отчаяния в жизни случалось что-то хорошее. Так, неожиданно позвонил Борис и они встретились. Друг сетовал на загруженность на новой работе, отсутствие половой жизни и снова был категорично недоволен своей женой.
- Это все из-за нее. Она просто стерва. Она пьет из меня соки. Она требует все больше и больше, а сама уже не способна мне дать элементарного.
- Почему же вы все еще вместе?
- А что, так просто разойтись, думаешь?! Я уже привык к ней. Да и так будет с любой бабой. Поэтому запомни: брак - зло. Не женись никогда!

Алексей уже не раз слышал подобное от женатых. Они всем говорят, что жизнь в браке - зло. Но сами почему-то не спешат расходиться. Какое бы тяжкое дело не было брак, одному все равно хуже, и именно по этой причине они скрипя сердцем оставались при своих. Только те, у кого был полный крах, кто еще был молод или просто имел конкретный вариант на стороне, только те и могли позволить себе развестись.
В тот вечер, как оказалось, они выпили вместе в последний раз.

А через месяц очередных бездумных скитаний по улицам он получил свое вознаграждение. Он встретил ее.

Она была не такая, какой он видел во сне или нарисовал себе. Нет, она была брюнеткой, низкого роста, словами и действиями немного резковатой и даже грубоватой, но активной, веселой, и, самое главное, она была заинтересована в нем! И познакомилась с ним первой. На улице, где он каждый день шатался после работы или на выходных от безделья. Общение с ней стало для него настоящим откровением. Он не скрывал от нее ничего, и она практически во всем понимала его, не критиковала, а просто жалела. Звали ее тоже не так, как он представлял - Викторией. Но все же это была она. Его судьба. Его рай.

Прогулки.
Рестораны.
Разговоры.
Ласки ее рук.
Первый настоящий любовный поцелуй.
Ночи вместе.

Она поделилась с ним вкусом к жизни. Она научила его радоваться ей - тем мелочам, которых он раньше не замечал.
Она научила его целоваться.
Он узнал, что такое гулять с девушкой по набережной.
Узнал, как выбрать ей цветы, если не знаешь ее любимые.
Она показала, как ухаживать за ней в ресторане.
Он узнал, как вести себя с ней в кинотеатре.
Научился готовить романтические ужины и завтраки в постель.
Впервые узнал, что такое женский оргазм.
Узнал, что такое женские губы на каждом участке своего тела.
Узнал, какого это - проводить в усладе целые дни и просыпаться с ней утром.

Он поверил в свое счастье. Он благодарил небеса. Он искал новую работу - все они казались ему по плечу. Нужно было лишь узнать, что она хотела? Но почему-то она молчала...

Она молчала. А потом просто сказала ему "Алекс, я ухожу. Ты только не сердись, мне на самом было хорошо с тобой. Надеюсь, ты кое-чему научился". Она поцеловала его напоследок и ушла, будто ее никогда и не было.

Он не мог поверить, что это произошло.
Счастье, которые было так близко - здесь, сейчас, на которое он возлагал надежды, на основе которого уже строил будущее - вдруг в миг рухнуло.
Все снова возвращалось на прежнюю стезю.

Он включил телевизор. Жопы и сиськи. Зашел на сайт знакомств. Все то же. Убогое общество.
Он не спал ночами. Думал о том, за что можно зацепиться в свой ситуации. И не находил.

От безнадежности он позвонил Борису.
- А, привет, Алексей. Что хотел?
- Зачем ты взял телефон? Иди сюда! - послышалось на заднем плане. Это была его жена. Невероятно! Он занимался сексом, при чем, с женой! Значит, она так и не узнала о его похождениях на стороне? Или тоже настолько привыкла к нему?
- Да просто хотел предложить выпить Я угощаю.
- А-а, ты знаешь, я сейчас немного занят, подумаю когда смогу освободиться и тебе перезвоню, лады?
- Да бросай трубку уже! - не унималась жена.
- Хорошо, Борис, давай.
Он не перезвонил. Ни сегодня, ни через неделю, ни через месяц.

С момента последней встречи с Викторией прошел месяц. С момента последней встречи с Борисом - полтора. С момента последнего выхода на работу - три недели. С момента опустошения очередной бутылки водки - три часа.
Он не мог это пережить. Сидел дома. Пил. Иногда - гулял. И пил. Он не хотел видеть ничего вокруг. Никого. Ему было все равно, что с ним будет. Он хотел умереть, но желательно не мучаясь. Видимо, и настало то самое время. Каким бы ни было вознаграждение, ждать больше он был не способен. И не только морально. В нем заканчивался последний запас сил, заставлявших его бороться все это время. Каждый день его преследовал рвотный рефлекс и головные боли. Даже голод от недоедания не беспокоил его больше, чем горечь от несправедливости свой судьбы.

Две недели счастья за 29 лет - это все, что он заслужил. Да, пожалуй, о большем глупо было мечтать. Сон обманул его. Всевышний обманул его. Он так и не встретил свое счастье. Он встретил лишь его кусочек, лучик, который поддразнил его и ускакал прочь. Он не мог более мириться с тем, что ему придется вновь ждать годы, а, может быть, десятилетия, прежде чем судьба снова соблаговолит ему. Нет, ему не нужно было счастье даже через 5-10 лет. Он просто умрет к тому времени, и уже никто и никакими методами не воскресит его. Да что там 5 лет. Он уже умер. Хватит с него.

Что он может еще? Например, хлопнуть дверь напоследок. Пойти на улицу и просто взять первую попавшуюся, затащить ее в подъезд и влить в нее всю свою философию, которая не давала ему жить раньше. Психология насильника моментально и отчетливо промелькнула в его голове. Он сам был готов на все - страх смерти больше не сковывал его. Он не боялся ничего. Но слабо развитый эгоцентризм остановил его от пошлых действий.

Шутки ради он купил пистолет и обойму патронов. Теперь выход всегда был с ним. И теперь лишь он волен был распоряжаться своей жизнью. Это успокоило его. Он решил подождать еще несколько дней.
Он и раньше думал о самоубийстве, вероятно, чуть чаще, чем все нормальные люди. Все-таки в жизни было слишком много прекрасного, за что можно было бы побороться. Так он думал до последних дней осени и первого числа декабря.

Уже год? Почти. Какое сегодня число? 1 декабря. А ведь он приехал сюда 10-го декабря прошлого года. Еще бы подождать 9 дней, и тогда уж точно можно. Но не было смысла. Год, плюс-минус, какая разница? Ведь было еще 28 предыдущих лет. Ладно, пусть 11 с момента окончания школы. И что? И ничего. Люди, такие, как он, живут всю жизнь в одиночестве. И умирают. Они просто не способны разглядеть свое счастье. Не способы выгрызть его. И судьба им поэтому и не улыбается. Чудес не бывает.

Он разложил свои рисунки на диване. Пейзажи, натюрморты и... Она. Та девушка, Марина, из его сна. С которой он никогда уже не встретится. Пусть все это лежит на диване. Пусть знают, какой талант пропал из-за вас, женщины. Он убрал квартиру - пропылесосил, вытер пыль, натер окна. Накрыл все предметы от пыли. Присел на диван. Осмотрелся. Тишина. Год он провел в этой тишине. Только часы тикали на стенке. Вокруг - никого. На улице кричали дети. Такие маленькие, хорошие. Которых у него никогда не будет. Он попрощался с квартирой. Возможно, сюда вселится более достойный и удачливый парень. И у них будет семья.

Он взял пистолет, с сомнением посмотрел на него. Нет, слишком пафосно, и громко - еще соседи набегут, не дадут телу покоя. А потом, от тела вонь будет. Да и ванну кровью пачкать не хочется. Квартира-то не виновата! Пусть она будет в чистоте и без дурной славы - ведь здесь еще жить людям.

Он прошел на кухню. Достал из холодильника бутылку водки. Выпил не спеша. Достал еще одну. И вышел с ней из квартиры, на секунду задержавшись на пороге.

Ветер обдул его лицо. Холодно. Но намного теплее, чем на душе.

Он вышел на крышу высокого жилого здания, этажей в 20. Пришлось поискать: с его 4-этажкой даже толком не уйти в последний путь. Последняя капля водки упала в рот - не пропадать же чудесному напитку? Он тоже ни в чем не виноват.
Он подошел к краю крыши. Упал на колени. Посмотрел вниз. Высоко. Страх? Да, был маленький, хотя он уже был уверен, что смерти не боится. И все же страх перед жестокостью женщин посильнее будет, чем этот никчемный страх смерти. Ничего плохого не будет. Просто не будет его. Как 29 лет назад. Все жили и без него. И проживут еще сотни тысяч лет. Он никому не нужен. А раз так - значит не нужен и себе. Он больше не будет страдать, а другим будет больше простора для жизни. Он же не делает ничего злого. От этого решения всем хорошо.

Он двинулся вперед, все еще стоя на коленях. Понемногу. К краю. Всё. Пора.

- Эй, парень! Стой!

Он вздрогнул, услышав женский голос. Услышал его впервые, но ощутил, что знает его тысячу лет.

Он обернулся.