Старый дом

Палец с аккуратно накрашенным ноготком тронул экран телефона. Фотография послушно увеличилась, приближая щерящийся кирпичами обломок капитальной стены. Слепая львиная голова над входной аркой еще удерживала в пасти заговоренную цепь, но звенья уже сдались под натиском зла и времени, утратили связь с камнем. Диана скривилась:

— Они осчастливили тебя дарственной на эту развалюху? Это не дом, одно название. Оберег уцелел, не позволил стенам рассыпаться...

— Или отпугнул тех, кто их ломал, — пожал плечами он. — Магия еще жива. Надо раздуть угли, чтобы вспыхнул огонь.

— Ты всерьез веришь, что можно вдохнуть жизнь в дом, изуродованный десятками квартирантов-людей? — Диана нахмурилась. — Только не говори, что ты собираешься вернуться в дикую страну, где оборотни считаются второсортными существами, потому что какой-то человечишка из посольства принес тебе бумаги и скинул на телефон десяток фотографий. Подумай головой! Твои родители эмигрировали на остров при первой возможности, подарили тебе право жить нормальной жизнью, без унизительных ограничений. А ты!..

— А я помню, как отец ругался с матерью, — он перевернулся на спину, стряхнул прилипшие к боку песчинки. Солнце, разогревшее пляж, немилосердно жгло воспаленные глаза, вынудило положить свернутое полотенце на лицо: — Он разрывался между надеждой на свободу и нежеланием отдавать дом людям. К тому моменту нас уже изрядно потеснили, оставив треть комнат, заколотили внутренние двери, сделали новые выходы во двор. Но это не смогло убить дедову магию. Только в том доме я чувствовал себя защищенным. Знал, что когти, спрятанные в фундаменте, растерзают обидчиков, если меня попытаются убить во сне. Не боялся пожара или серебряной пули. Дед, земля ему пухом, был сильным львом. Думаю, я лишь его жалкое подобие.

— Не принижай себя! Ты — великолепный боец, ты — спаситель города!

— И на супермаркете, возле которого я победил огненного дракона, привинчена сияющая мемориальная доска, — смешок вышел невеселым. — Я завис, Ди. Надо двигаться дальше, а я не вижу пути, не чую следа. Я уже совершил свой подвиг, страница перевернута. Полгода я отлеживаю бока на пляжах, и слышу от медкомиссии решительное: «Нет». «Нет, вы еще не восстановили здоровье в полном объеме. Отдыхайте, у вас оплачиваемый отпуск». Мне надоело отдыхать.

— Это не повод рушить налаженную жизнь и уезжать в варварскую страну! И из-за чего? Из-за жалкой кучки беленых кирпичей?

— Не только.

Он не хотел произносить обидные слова — Диана, знавшая только квартиры и типовые коттеджи, не могла понять разницы между самым захудалым фамильным домом и роскошным съемным жильем. Ее никогда не укрывало одеяло магии, по которому можно тосковать десятки лет, чувствуя себя обнаженным до костей, обреченным ночевать на парковой скамейке, заворачиваясь в газеты.

— От этого дома лапой подать до ворот заповедной зоны. Утоптанная тропа приводит к подножию горы, кружит серпантином и заканчивается ступенчатой лестницей в святилище. Я впервые обратился там, на Петушином Гребне, пригубив чашу с рябиновым вином. Это невозможно забыть, Ди. Только если лишиться всей памяти.

— Ты уже решил, — ее голос пропитала горечь бессилия — лев упрям, его не переубедить.

— Да.

Слово едва не потерялось в плеске волн и шлепках волейбольного мяча. Неслышное людям перешептывание песка подхватило, подтвердило: «Да! Да! Да!»

— Что ты будешь делать там, среди озлобленных людей и бесправных волков?

— Еще не знаю, Ди. Попробую причинять добро и умножать пользу.