Филистер. Часть вторая

ФИЛИСТЕР

  Сегодня я снова парю. Мой полёт сопровождает земля, поверхность которой заселена горами и густым лесом. Я любуюсь деталями, собирающимися в природное чудо неописуемой красоты. Мало какое произведение искусства может продемонстрировать то, что я вижу сейчас перед собой. Мой взгляд приковывает совокупность домов, некий посёлок, собирающийся в самой гуще леса, прямо южнее двух параллельных друг другу гор. Дома, образующие посёлок, выглядят торжественно и нарядно. Двухэтажные строения-коттеджи, украшенные выступами и балконами, имеют просторную парадную дверь. На отшибе поселения, вдалеке от ординарных строений, виднеется храм. Внезапно меня подхватывает порыв ветра, который, вопреки моему желанию и сопротивлению, относит меня именно в сторону этого храма, далеко от домов, куда я изначально планировал пикировать.
  После жесткой посадки и времени, ушедшего на разведку обстановки, ко мне подходит человек, голова которого, словно гриб с красной шляпой, украшает вытянутое, худое тело. Сюрреалистичный человек-мухомор. Он шепчет что-то непонятное мне на ухо и тычет пальцем в грудь. Как оказалось, по мне полз жуткий паук-крестовик.  В такие моменты все выражения мысли становятся бессмысленными, несодержательными. После того, как быстрым, хлёстким ударом я размазал крестовика по своей груди, не оставив от него ничего, человек заплакал и, пролив целую лужу горьких слёз на землю, исчез.
  Не успел я прийти в себя, как пространство исказилось и всего за мгновение я оказался внутри храма, обстановка которого меня угнетала и утомляла. Внутренне помещение было выполнено в сером цвете и напоминало собой лабиринт. Наверно ни одно сокровище было спрятано в этом лабиринте, но я точно знал, какое искал здесь я. После недолгого блуждания по извилистым коридорам сего помещения, я наткнулся на трон. Трон, к сожалению, не был свободным, а восседал на нем оракул, который по совместительству был моей младшей сестрой. Моим сокровищем.
- Здравствуй путник, ты пришел сюда, чтобы спросить…
- Кто будет следующим Оракулом?
Вопрос, сорвавшийся с моих уст,  прервал речь Оракула и оставил меня словно без одежды.
- Не стоит стыдиться своей наготы, естественность не порок. – Промолвил Оракул, заставив задаться меня в глубине сознания вопросом: «Она что читает мои мысли?»
- Я Оракул, я вижу и знаю все.
- Так кто…
- Ты.
  Неожиданно пространство вновь исказилось, изменив за собой локацию, перенеся меня в темное помещение, по центру которого стоял тот самый человек-мухомор. Я знаю, так не бывает в реальности. Человек-мухомор сказал, что исполнит любое моё желание. Я загадываю, но из моих уст доносится лишь бормотание, и, словно цензура, вакуум съедает всё, что я говорю. Мгновенная темнота. И вот, я очутился на вокзале, где безмятежно, словно в беспамятстве, отправляю свою любимую сестру, остановившись на перроне, на отдых, в дальнюю поездку. И тут меня охватывает ужасное чувство. Страх. И я просыпаюсь. Я в реальности. И этот сон не в первый раз.
  Проснувшись, мне пришлось потратить некоторое время, чтобы понять, что я нахожусь на собрании МХК. В этот же момент чтение своего произведения заканчивал очередной поэт, стоящий на сцене. Когда опухоль становится больше тебя, Когда места нет больше на твоём теле, Остаётся вопросом, всю душу томя, Кого из вас удалили на самом деле… – дочитывает он и, словно призрак, плавно уходит со сцены. Слева от меня на стуле расположилась моя младшая сестра. Собственно она и является тем обстоятельством, которое обязывает меня сегодня здесь находиться. Не существуй её, я сомневаюсь, что сама вечность заставила бы меня пересечь порог этого помещения. И это всё не потому, что сестре обязательно нужен взрослый сопровождающий, она девочка, черт возьми, независимая и самостоятельная. Просто как приказала мне судьба - нужно держать марку. Наверно я начал повествование ни с того места. Наши родители всеми уважаемые аристократы, а их фамилия – это бренд, который нужно держать на плаву. Как оказалось, это один из тех немногих случаев, когда вопрос наследства решен ещё до смерти твоих предков. Но, к сожалению, идеей о престолонаследии пропитались не все члены нашей семьи. И, по стечению обстоятельств, именно я оказываю болезненное влияние для глаза перфекциониста. Можно в этом винить мою бунтарскую натуру, а может, я просто не создан для светской жизни, перед строгостью факта это совершенно неважно. Но всё же, почему-то я аристократ. И почему-то я здесь, как бы я не сопротивлялся самому себе. Конечно, справедливо будет, если у вас возникнет неминуемый вопрос, сформулированный примерно так «почему я не брошу всё и не уйду на все четыре стороны?», но на вопрос о моём присутствии по эту сторону баррикад, уверен, лучше ответит моя сестра, собственно её я и спрашиваю об этом перед началом каждого заседания, чтобы не забыть самому…
  - Алиса, черт возьми, дорогая, напомни мне ради всего святого, почему я должен без конца следовать за тобой в любую, даже самую конченую клоаку?
Если быть предельно честным, сама Алиса тоже не в восторге, что ей приходиться тратить время на это, но из-за неспособности идти наперекор родителям, ей приходиться идти на некоторые компромиссы. Сама она мне в этом не признавалась, но я давно заметил это в деталях её поведения. Однако если сравнивать наше нежелание тут находиться, то оно получится диаметрально противоположным, хоть по существу одним и тем же.
  - Потому что ни Я, ни наши родители ещё не потеряли надежды, что ты станешь хоть чуточку более нравственным и культурным человеком, всё-таки ради меня ты прийти сюда смог, а это значит, для тебя нет непосильных задач. – Отвечает мне каждый раз Алиса.
  Это правда. Но никак не то, что для меня нет ничего непосильного. Правда в том, что прийти сюда меня заставляет надежда моих близких на моё так называемое «исправление». Иногда мне кажется, что если бы не существовало Алисы, то вопрос моей культурности отпал бы сам собой. Попросту было бы не с чем сравнивать.
  - Спешу заявить  тебе, что ты застряла в стране чудес. И желая развеять ту часть твоего иллюзорного восприятия ситуации, заявляю, что я прихожу сюда не из целей духовно и культурного развития, а прежде всего потому, что ты ведешь меня на цепи моей любви к тебе – а это простое насилие.
Любой мой аргумент, какими бы красочными словами украшен он ни был, ни разу не производил на неё должного впечатления, собственно и сейчас ничего нового не случилось, – это ещё одна из престарелых истин моей жизни. Алиса как обычно промолчала. Ей можно, как известно, историю пишут победители, а она уже победила - я всё равно тут, и ей необязательно продолжать со мной дипломатический разговор. В моём случае капитуляция случилась ещё до начала переговоров. Однако я сильно слукавлю, если скажу, что моя любовь к сестре – это единственное, что заставляет меня находиться здесь. Не хочу, чтобы любовь казалась всего лишь попыткой оправдать себя, но масса привилегий от пребывания здесь – это то немногое, что мне по-настоящему удалось усвоить.
  Не хотел бы зацикливаться на внутренней обстановке, но немного сказать о самом помещении стоит. Это одно из тех заведений, которое может носить название «свободное пространство», что неудивительно - пространство тут действительно свободное. Огромное помещение, потолки которого приходиться поддерживать колоннам, очевидно, символизирует величие, превосходство знания не только над невежеством, но и над самой современностью: уходящие вверх колоны упираются в фреску с изображением звезд, космоса, в бесконечность, делаясь от этого путём в вечность. Если смотреть прямо противоположно выходу, то твой взор обязательно упрется в сцену. Однако, даже при выполнении этого нетрудного ритуала, с первого раза тебе может показаться, что ты её не видишь, и правда: ни оптическое устройство, ни боковое зрение, ни святой дух не могут помочь без задержки отыскать в этом, к слову,  пустующем помещении то, что называется сценой по причине её несущественных размеров и совершенной невзрачности. Но даже при таких параметрах сцена не смущает ни одного выступающего на ней, она всегда как раз под стать всему, что на ней происходит. Помимо выступающих, на сцене всегда есть ведущий. А выступают на сцене локальные выродки, то есть писатели, поэты и прочий творческий и культурный кал. Время от времени ведущий берёт в руки микрофон и провозглашает очередного просветителя,  потом следующего просветителя и следующего. Один за другим они читают, поют или показывает свою эстетическую дрянь, вставшую, словно на конвейер, и весь зал, будто бы в одном бессознательном порыве, достигая нирваны, хором молвит «ом гате гате парагате», после чего – следующий. Боюсь поинтересоваться, хоть один автор остаётся в пределах их черепной коробки? Ещё одним обстоятельством организационной структуры этого сообщества является обязательное ношение масок. Предприимчивый дресс-код, без соблюдения которого тебе с сомнительной вероятностью дадут перейти порог данного помещения. Эти маски не столько призваны скрывать самого человека, сколько являются попыткой воссоздать должную атмосферу старой, первородной аристократичности. Это признак элитности и таинства нашего сообщества и того, что в нём происходит. Мы своеобразные масоны. Да и, кроме того, разве ношение масок сейчас это не символ эпохи, а мы не её рупор?
  На этот раз, по завершению выступления очередного «следующего артиста», ведущий, в сопровождении очень решительных движений, берёт микрофон в руки, придерживая одновременно стопку каких-то бумаг, и крайне интеллигентным тоном объявляет:
  - Дамы и Господа, дорогие члены нашего сообщества! Вот и подошла к концу теоретическая часть нашего заседания – говорит он, и попутно вздыхая, продолжает        – с минуты на минуту мы начнем практическую его часть. Это объявление даётся мне с трудом, будьте уверенны - мне нелегко об этом говорить. Но сегодня именно тот день, когда нам придётся с кем-то из вас расстаться. – Внезапное ощущение того, что я на некой игре на выбывание делает правомерным желание задать вопрос «кто сегодня слабое звено?». – И что самое главное, то над чем я бы хотел расставить акценты: расстаться не потому, что этого захотел высший промысел или ваш покорный ведущий, а потому, что так решил единственный человек и для его поисков достаточно всего лишь оказаться напротив зеркала.
  Для тех, кто ещё не догнал, друзья мои, я поясню, значительно упростив исходный вариант. Система проста и способна уложиться в примитивную комбинацию слов: «обособиться ШТАМП, не лечить ШТАМП», а если быть точнее, ампутация – это единственное из доступных методов лечения для нашего санитара. В роли больного собственно выступают люди непрошедшие, по разным причинам, аккредитацию. Такой подход к «лечению» больных коренным образом не меняет ничего, кроме вида самого сообщества, но как быть, если ты приходил сюда здоровым, а ушел больным? 
Совсем скоро ведущий раздаёт нам те бумаги, которые находились у него в руке. Всем до единого. Такой лист попался и мне тоже. И, к сожалению, это были не ценные бумажки. В верхнем углу листа, который уже находился в моих объятьях, было написано АНКЕТА. А ниже бланк, который следовало заполнить, тут – ваша фамилия, тут – имя, и ряд вопросов, напротив которых надо поставить галочку или крестик, а главное ответить правильно. А что потом думаю ясно; кто написал – остаётся; кто не написал – уходит. Система, повторяюсь, проста.
  Алиса кивает в мою сторону и тихо шепотом говорит:
  - Смотри в этот раз не оплошай.
Конечно, это был сарказм. Дело в том, что, даже учитывая ту не охоту, с которой я тут нахожусь, никогда не было предпосылок к тому, чтобы меня исключили.
  - Сама постарайся остаться на плаву. – В шутку отвечаю я Алисе.
Мы с Алисой, словно представители двух полюсов, которые почему-то оказались в одной определённой категории. И это применимо ко всем здесь сидящим в сравнении с Алисой.
  Ведущий, выждав паузу, произносит со сцены такие слова:
  - У вас есть только тридцать минут, пять вопросов и ваша голова. Отвечать на вопросы нужно честно, четко и развёрнуто. Удачи вам, друзья мои.
После этой речи, я обратил внимание на Алису, которая уже даже успела ознакомиться с вопросами и начать отвечать на один из них. И только потом мой взор устремился прямо на листы бумаги, которые я держал у себя в руке. Все вопросы уникальные, списать невозможно, да и никто в этом обществе таким бы заниматься, конечно, не стал.
  Первый из пяти вопросов, предоставленных мне для оценки моей персональной пригодности, как культурного и образованного человека, звучал так: «Ваше мировоззрение относительно Бога», чуть ниже закрались четыре варианта ответа, в которых представлены четыре мировые религии, включая атеизм. Какой святой друг заставил меня назвать атеизм религией, - конечно же вы сейчас возмущенно недоумеваете или уже даже мысленно подчеркнули своё превосходство над глупым  и необразованным мной. Но прежде чем делать выводы, я даю вам шанс, и вы, конечно же, спросите меня. Ответ, на очевидный вопрос, очень прост: для того, чтобы быть убежденным, что чего-то не существует надо себе это что-то умозрительно представлять. То есть ты не можешь делать выбор верить или нет, без несомненного представления о самом объекте, а осознанная не вера во что-то, это не что иное, как вера в отсутствие чего-либо, то есть вера - основа любой религии, а в данном случае пожалуй самой либеральной. Шах и мат, как говорится. Реальность полностью лишает свободы действий и только и делает, что приказывает вам «идите танцуйте!». Тем не менее, я ставлю галочку напротив христианства. Далее следует продолжение вопроса «Ваше отношение к дифферентным взглядам на мир? Соблюдаете ли Вы ритуалы, если такие имеются?». Немного поразмыслив и проанализировав свою жизнь, потравив на это не менее пяти минут, я начал заполнять графу ответа. Что касается отношения к различным взглядам, я написал, что оно (отношение) должно быть резко негативное, как у любого истинно верующего в свои убеждения человека. А проецируется это на христианство наверно уже давно известным вам принципом: лучше мы своими руками отправим неверующих на небо, нежели по своему неведению они попадут в ад. Затем, немного подумав о науке ритуалов, я пришел к выводу, что я всё-таки их выполняю - ритуал ношения креста у себя на шее, по моему мнению, один из самых важных в учении о христианстве.
  Казалось бы как эти вопросы касаются культуры? Никак, ни на прямую, ни косвенно. Суть этих вопросов заключалась не столько в том, что ты ответишь, сколько в том, как ты это обоснуешь.
  Второй вопрос был посвящен самому прекрасному, что когда-либо мог создать человек, тому, что заставляет душу и тело, сливаясь в один поток эмоционального порыва, забывать о различиях своего начала. Не сомневаюсь, черт возьми, что вы уже догадались о чем я. Наркотики? Нет! Венец творения человека - музыка. Так уж исторически сложилось, что её меня научили любить и понимать, а этот исторически обоснованный факт в свою очередь позволил мне без затруднений и лишних размышлений ответить на вопрос максимально грамотно и красиво. А он, собственно, звучал так: «Кого из композиторов жанра классической музыки Вы можете назвать (не менее двух) и какие тезисы Вы можете сформулировать на этот счет?». Для ответа на этот вопрос я обратился все к той же истории, в этой области которой я был неплохо подкован. Под стрелу полёта моей мысли попали такие великие композиторы, как Гайдн и Бетховен. Если данные представители прекрасного кому неизвестны, считайте, что у вас возник лишний повод воспользоваться гуглом. Выражая свою мысль, ты никогда не можешь быть уверенным в её подлинности. Каждая твоя мысль, суждение и вывод может оказаться, с большой долей вероятности, всего лишь миллионной копией давно выуженного умозаключения. В случае с данными композиторами вероятность такого поворота можно смело умножать на сто, а то и на тысячу. Поэтому я решил повернуть этот нюанс в свою пользу и, вместо честно сгенерированного моей головой тезиса, воспользоваться аналитическим гением Давида Штрауса и его, великолепно характеризующими композиторов, суждениями. А последний убежденно доказывал, что Франц Йозеф это «праздничный суп», в то время как Людвиг Ван своеобразная «конфетка». Выбор такой аппетитной пары композиторов, с точки зрения Штрауса, наверно, говорит о моем изысканном эстетическом вкусе. Мнения людей под кого выделена целая страничка в википедии для меня всегда были авторитетом.
  «Имеете ли Вы гражданскую позицию и как вы её отстаиваете?» - так звучал вопрос, следующий ниже. После точки приписка – «Дайте развернутый ответ».
  Гражданская позиция - очень опасная штука, особенно, если она есть и является отражением мнения культурного и образованного человека, поэтому власть часто старается её подавить различной пропагандой,  информационной войной и общим оболваниванием. Но мы: политическая, культурная и социальная элита, как носители либеральных, демократических, прогрессивных и высших ценностей, как гаранты процветания общества, боремся с гегемонией, нас много, мы в большинстве. Мы поборем любой кровавый режим ради всеобщего процветания. Не стоит жить по инерции.
  Что касается конкретно меня – то я активно выражаю свою  гражданскую позицию, что, к несчастью, нелегко делать в условиях полной и неуступчивой диктатуры в государстве. Но сложности лишь закаляют мою волю к свободе и, даже в условиях гнета тоталитаризма, я нашел выход и выражаю свою позицию на просторах интернета, продвигая в топ твиттера нужные мне хэштеги, не забывая и про репосты в соц.сетях, и всё это сидя на диване, в ожидании момента, когда скажут выйти на улицу! Мой сознательный политический путь начался со знакомства с оппозицией и сейчас я готов следовать идеалам демократии, для воплощения чего нам обязательно необходима революция! Но есть и образ врага, помимо правящей власти, это, конечно, люди, кто не против режима, они не в тренде, они предатели – они не хотят светлого будущего, они хотят только жрать!
Вопрос, что следовал под пунктом четыре, который справедливо мог бы назваться предпоследним, своей формулировкой выражал примерно эту мысль: «Считаете ли Вы себя приобщенным к культуре» и соответственно «почему?». У любого сидящего в зале человека этот вопрос, уверен, вызвал массу негативных эмоций, а в худшем случае нанес оскорбление трепетному сердцу исключительного эстета. Также как непреложной истинной является тот факт, что Земля крутится вокруг Солнца, люди, сидящие здесь, являются Солнцем, вокруг которого крутится искусство. И это дает им право заявить: «Мы есть культура, и все, кто в зеркале способен видеть отраженье, пусть видит наш прекрасный лик, и пусть смотрящего постигнет чудесное преображенье, во имя нас – культуры». Мы – это единственный реальный способ оставаться вечно привлекательным, а зеркало наше, вещь, цинично орудующая эффектом обратным тому, что производил «портрет Дориана Грея».
  В момент, когда я заполнял ответ на четвертый вопрос, Алиса, полностью заполнив свою анкету, бегло пройдясь глазами по моей, от чего-то тихо хихикнула. Осознав, что я заметил её реакцию на мою анкету, она плавно отвернулась. И как бы в сторону шепотом продолжила уже вербальное общение со мной.
  - Ты думаешь, что ты к культуре приобщен, мой милый брат? Но ведь сейчас все только теоретики культуры, а практиков давно мир то забыл.
  - Чтобы понять меня и мою культурность, не стоит быть такой наивной. Я знаю цену подлинной культуры и, позволю тебе знать, она не стоит ничего. Если бы ты прожила чуть больше, ты бы меня поняла. Сегодня, чтобы считаться приобщенным к культуре, необязательно являться культурным.
  -  А чем твоя культура отличается от подлинной её формы?
  -  Подлинная культура – это культура низкого, ничтожного человека, который отрицает право на лучшую жизнь. Та культура, которую я проповедую – это панацея от всех страданий. Ключ ко всем замкам.
  - Это ключ, отпирающий тебе дверь в лучшую жизнь, но оставляющий остальных людей по другую её сторону. Что на это ответит мораль твоей культуры райской жизни? Просто хочу, чтобы ты понимал: никакой атеист не портит так истинную веру, как человек, считающий себя верующим.
  - Я понимаю то, о чем ты говоришь, но не могу понять тебя и самое страшное то, что это взаимно. Алиса, стоит посмотреть на людей вокруг, на каждого этого «культурного» выродка. И приходит осознание, что они все до единого, каждый не хочет здесь находиться. И также у каждого есть ряд обстоятельств, который не позволяет ему отсюда катапультироваться первым же рейсом в какой-нибудь Вегас. Ряд привилегий, вовремя осознанных этими людьми – это то, зачем они каждый раз появляются в назначенное время и назначенном месте. Посмотри на их маски, дорогая сестра, каждая из них – это изображение прекрасного лика – это личный пропуск к лучшим плодам человечества. Но, неужели, ты никогда не задумывалась, что находится под этими масками? Может быть, их лик не насколько благородный, чтобы им даже издалека дали взглянуть на то, что сейчас пачкается их грязными руками?
  - Всегда легче прикрыть своё уродство, чтобы не упасть, поставив рядом с собой что-то прекрасное. Но ведь и меня здесь заставляют носить маску…
  - Я согласен, да, ты определенно была права, когда сказала, что практиков культуры не осталось, но ты совершенно точно ошиблась, заявив, что теоретики культуры до сих пор живы. Той культуры, что когда-то могла считаться подлинной, больше нет. Сейчас люди сталкиваются только с казуистикой культуры, призванной извлекать выгоду для лучшей жизни.
  - Лучшая, райская жизнь принадлежит мертвецам и, пожалуй, несправедливо только то, что мертвецы позволяют себе ходить среди живых.
На этом моменте нашего диалога Алиса встала и отдала мне свою анкету, попутно добавив:
  - Прощу простить меня, Я в уборную, сдай за меня, пожалуйста, мою анкету, если я не успею вернуться.
  - Конечно – согласился Я, и принялся рассматривать последний вопрос.
  Я переворачиваю листок своей анкеты, чтобы ознакомиться с последним вопросом, но взамен, к моему колоссальному удивлению, на обратной стороне меня встречает только лишь большое черное пятно, которое отличалось ну совершенно неизвестным происхождением. Единственно, что было о нем известно это то, что оно образовалось не произвольно, а кто-то старательно его, черт возьми, образовал. На это указывают многочисленные перечеркивания, видимо, оставленные ручкой злоумышленника. 
  Ни к кому не обратиться – любая попытка уклонения от ответа карается выдворением за двери сообщества и приравнивается к проваленному тесту. Тут нет права на ошибку. Строгость и дисциплина тяжелое бремя в такие моменты. Окружающим этого не видно, из-за маски, которая старательно скрывает мою рожу, но она, моя рожа, ухмыляется до невозможности. Наверно, это - злорадство. Все вопросы уникальны. Списать не у кого. Видимо это судьба. Ещё и этот ведущий говорит:
  - Время, выделенное на заполнение анкеты, истекло. Прошу подписать анкеты и сдать их мне.
  Что же. Это я и сделал, выбора не осталось.
  Потом пришла Алиса и все время, отведенное нам до оглашения результатов, до озвучения имени человека, который покинет это сообщество, мы просидели молча. В гробовой тишине. Еле сотрясая воздух своим дыханием. Тогда я ещё не знал, чем всё закончится. Все мои мысли замерли в одной большой невесомости и, когда на сцену вышел ведущий, оглашать результаты, рухнули в бесконечную пропасть, оставляя за собой лишь черную, непроглядную мглу. Ведущий выглядел озадаченным и слегка с высокомерной интонацией в голосе сказал:
  – Пришло время назвать имя победителя, получившего одноименный билет с направлением «в один конец». 
  Как иронично. Я посмотрел на свою любимую младшую сестру, она сидела хладнокровно и неподвижно, так будто бы в этот момент её ничто не волновало, в то время как все остальные сидели, словно в ожидании самой ужасной пытки. Ведущий держал в руках конверт, в котором содержался листок с именем «победившего» в этой лотерее, и одновременно повторяя руками движение дирижеров, управляющих оркестром, порицательным тоном добавлял к сказанному ранее:
  - Человек, чье имя в конверте, сделал свой выбор. Он самостоятельно отказался от возможности быть в передовых рядах интеллигенции – выдержав паузу, он говорит - и мы должны уважать его отказ, каким бы неприятным этот человек не стал бы в эту минуту для нас. Затаите дыхание, дамы и господа, я открываю конверт.
Я, конечно, не экстрасенс, но это не необходимо, для того, чтобы знать кто в этом конверте.
  Когда-то давно я не совсем понимал, что значит быть культурным человеком и почему все, у кого больше одной извилины в голове, к этому стремятся.
Теперь я человек искусства и культуры, я образован и почитаем.
Когда конверт был открыт, одному человеку в зале пришлось встать и снять маску. Это был волнующий момент для многих, момент, когда нервы лезут наружу, а кожа уже не кажется такой эластичной.
  В мгновение, когда всеобщее напряжение, сменилось тихим удивлением, человеком, вставшим и вот уже снявшим свою маску, оказалась неописуемой красоты девочка. После того как она освободилась от, пленяющей её красоту, маски, в помещении стало словно светлее. Как будто образовался ещё один источник света, заставляющий вещи отбрасывать новые тени. Её неповторимой красоты изумрудные глаза не высказывали никакого сожаления о том, что только что произошло, наоборот они искрились неуместной радостью и благодарностью. Девочка имела тонкие, выразительные и идеально гармоничные черты лица, словно какой-то непревзойденного мастерства ваятель вытачивал целыми веками облик прекрасного. На такие вещи хочется смотреть вечно и лучше только смотреть.
  - Право, я немного удивлена результатом – обаятельно и застенчиво улыбаясь одним уголком рта, заметило это ходячие воплощение невинности и чистоты – но я с гордостью принимаю свою участь и благодарна вам за столь полезно проведённое время.
  Затем она просто развернулась и бесцеремонно, в сопровождении неодобрительных взглядов, направилась к выходу. И всё, что оставалось видеть сидящим в зале – это её безупречные длинные, черного цвета волосы и затылок, постепенно удаляющийся, а потом и вовсе исчезнувшие в дверном проёме.
  - Что же, дорогие дамы и господа, сегодня на одного филистера, незаметно закравшегося в наши ряды, стало меньше – на этот тезис ведущего последовал шквал аплодисментов, а когда они себя исчерпали, он добавил – и мы впредь будем изгонять эту чернь из наших интеллигентных рядов.

  Выстрел.

  Я, конечно, не экстрасенс, но точно знаю, что там произошло.
Выбежав в коридор, они ещё застали убийцу на месте преступления. Почему убийцу? Потому что именно в этот момент он загружал на своё плечо тело, завернутой в полотно и только что умерщвленной девочки. Той самой, что с изумрудными глазами и темным красивыми волосами бесцеремонно покинула помещение мгновение назад. Параллельно угрожая им пистолетом, убийца скрывается, с места преступления, с ещё теплым, но уже мертвым телом, а эти идиоты, видимо, из-за шока, даже не сразу догадываются позвонить в соответствующие инстанции.
  А я все это время сижу безмятежно на своём месте и… знаете что? В этот раз тест провалила моя сестра.