Я Барак гл. 4, 5, 6

                Автор Узи Бен-Канаан
 
                Глава 4
 
   Несколько дней у меня болит горло, но я не говорил ничего. Я думал, что боль пройдет. За ужином спросила меня мама, почему я корчу странные рожи, каждый раз когда глотаю. Я ответил, что хочу рассмешить их. Папа положил вилку на край тарелки и сказал, что в сущности также вчера обратил внимание на  эти гримасы, в то время когда я пил молоко, так ему показалось.
—Молоко было просто  слишком холодное-сказал я. Откусил ломоть хлеба и пробежали по мне ещё гримасы горловой боли.
—Можно заглянуть в твоё горло? –спросила мама и зажгла лампу над столом.
—Открой, открой сильно! –сказала и наморщила лоб от напряжения. -Ещё сильней!        Чтобы нос был направлен в потолок, а язык в пол!

Мама приблизила лицо близко-близко к моему лицу и спросила: “Барак горло болит?”
— Нет, —я двигал голову вправо и влево.
— Может не очень, но всё таки? –попыталась мама ещё раз.
Я думал про себя: ”Если скажу, что болит, мы пойдём к врачу и он воткнет мне  эту палку в язык, проткнёт мне палец иголкой, возьмёт у меня кровь и даст мне горькие таблетки, которые мне будет нужно  глотать.“
— Нет, —ответил я маме, –горло в порядке!
—Не закрывай рот! –приказала мама, —ещё не закончила проверять.
—Может ты заглянешь также в мой рот? –пошутил папа –я уверен, что у меня находятся  вещи не менее интересные, чем во рту у Барака.
 
—Эхуд, –сказала мама, когда смотрела ещё раз в моё горло –то, что я вижу, мне не нравится.
—Я тоже не люблю язык младенца–вмешался мой брат Одэд. Во всё он вмешивается, этот Одэд.
—Миндалины Барака очень напухли, –сказала мама, —и вообще, всё горло его красное.
—Мне всё равно! –сказал я и почти укусил у мамы пальцы. –Я не пойду в больницу, к этому сумасшедшему врачу.
-Барак, -сказал папа,-доктор не  сумасшедший.
—Каждый, кто причиняет боль детям сумасшедший! –кричал я. –И сейчас я иду в свою комнату.
Вечером пекли у меня эти странные миндалины, что росли в горле, а не на дереве. Лежал в кровати и чувствовал каждую миндалину отдельно. Они стучали в постоянном ритме, как сердце, и каждый стук был больнее и больнее.

— Это не дело, —сказал я себе, —конечно растёт у меня целое миндальное дерево в горле и поэтому это так больно.
—Барак? –спросила мама за дверью – ты не спишь?
—Да, мама, ты можешь войти.
Мама открыла двери, полоска света проникла внутрь, вскарабкалась на мою кровать и вошла мне в нос.
— Хочешь побеседовать? – спросила мама.
— Да, –ответил я.
— Давай мы поговорим в комнате гостей. Мы не хотим будить Одед, верно? 
—Верно, - сказал я, не смотря на то, что мне было всё равно, что Одед  проснётся. В любом случае он спал всегда крепко. Мама закрыла за собой дверь и по дороге к кухне спросила меня: “ Ты хочешь что-нибудь попить? “
—Нет, –ответил я, -я не испытываю жажду вообще.

Папа положил в свою книгу закладку, закрыл книгу и положил её на стол.
—Каково состояние твоего горла, Барак ?
—Болит.
—Болит немного или сильно?
—Сильно болит, –ответил я и вскарабкался на диван – скоро выйдут у меня орехи...
-Миндалины-засмеялся папа.
—Миндалины, –исправил я,–они выйдут у меня в конце из ушей.
—Хочешь показать мне?–Спросил.
 Я открыл рот. Внутри около уха, услышал сорт удара.
—Это челюсть. –Сказал папа. –Когда открываем рот, слышим хорошо, что эта скула двигается.
 Папа  глядел в моё горло  так серьёзно, что я мог чувствовать как его взгляд щекочет мне в глубине горла.
—Ты можешь закрыть рот –сказал папа –но если ты хочешь глотай муху. 
—Что нового в горле у Барака? –Спросила мама и поставила кофе и пирог на стол.

—Новости плохие, –ответил папа  – горло красное и миндалины заполнили горло, как будто оно принадлежит только им. 
— Я думаю, Барак, мама погладила мне щёки,-что вcё таки мы пойдём завтра к врачу, и вместе с ним мы решим, как ухаживать за этими наглыми миндалинами.
—Я не понял,-сказал я,-как это, что только у меня во рту есть миндалины? 
—Не только у тебя–объяснил папа и поджёг сигарету.–У всех нас есть, но миндалины твои больны и напухли. У нас они здоровы и поэтому они маленькие и не чувствуем их. 
—Эхуд, ты возьмёшь завтра Барака к врачу? – обратилась мама к папе. —Я могу просить несколько часов отпуска от работы. Но ты знаешь…
—Всё в порядке, всё в порядке,- улыбнулся папа.-Барак пойдёт со мной к врачу.
Мы позвоним тебе после проверки. Барак позвонит и расскажет тебе… 
—Я  расскажу тебе, что сказал доктор! –Cказал я маме и подержал её руку .
—Изменения достаточно неожиданные, я бы сказала. Прежде вообще не хотел слышать о враче и ты был готов клясться, что горло не болит…
 
—У Барака есть проблема.–Сказал папа.-Хотя он боится того, что случится завтра  – проверок, лекарств…
—Уколов иголкой.–Добавил я.
—Но боли, которые есть у него в горле–продолжал папа,—кажется сильней, чем его страх.
—Ты прав–сказал я, эти миндалины болят, как арбузы! Кроме того я   поговорю с доктором и объясню ему, что стоит сначала проверять больных более нежно. 
—Твоя победа!-Согласились оба единогласно,  мои  очень умные папа и мама.

                ****               
 
Утром у доктора было коротко- и без уколов. Он открыл мне рот, заглянул в него
 и сказал: “Операция.“
—Операция? –спросил я папу.-Что это, операция? 
—Я объясню тебе по дороге домой,-сказал папа и обнял меня.
Врач записал много вещей страшно кривым почерком, положил этот листочек в конверт и передал его папе.
—Пожалуйста, передай это врачу в детском отделении. Успеха!
Когда мы вышли наружу, я наткнулся на мальчика, мама которого пыталась вытереть ему нос силой, он кричал, что некрасиво  сморкаться на улице, как будто красиво сморкаться внутри помещения.

—Чтобы объяснить тебе, что такое операция, мне необходимо купить в кооперативном  магазине миндаль-сказал папа, когда мы вошли в магазин. Попытаемся купить.
Дома я вспомнил что нужно позвонить маме. Именно в тот момент когда подошёл к телефону, услышал звонок, и мамин голос спросил с беспокойством и осторожностью:
—Эхуд, что с Бараком? Что сказал врач? Прийти сегодня раньше?
-Я не думаю, что его положение такое милое? -Сказал я.
—Барак, -засмеялась мама, -я думала, что это папа. Что сказал врач?
—Операция –ответил я.

—Операция –сказала мама и вдруг затихла.
—Мама–спросил я,-что случилось, ты  упала в обморок? 
—Ну правда, Барак –ответила и я мог видеть её улыбку через телефон. “Я приду домой, сообщила она и после спросила – Хочешь, чтобы принесла тебе что-нибудь?”   
—Улыбку, —сказал я–т.к. сладости я не могу кушать. Больно мне.
—Принесу тебе самосвал с улыбками! –Сказала мама перед тем как мы расстались.
—Иди,  положи  голову  мне на колени.-Сказал папа.
-Ты хочешь спеть мне колыбельную песенку? –спросил я.
—Не точно, я хочу объяснить тебе, что такое операция, но если ты хочешь я  спою тебе это объяснение. Я готов. 

Я уселся возле папы и положил  голову ему  на колени.
—Есть у меня в руках два миндальных ореха,  -  начал папа объяснение  –  они довольно похожи с миндалинами, которые у тебя в горле, только более твёрдые Сейчас открой рот! 
Я открыл. Папа положил осторожно миндалины в рот, одну с каждой стороны.
— Сейчас уважаемый господин Барак —провозгласил папа,-у тебя есть две лишние миндалины во рту. Они больны, болят и вообще – путают нам мозги и тебе горло. Что делаем? 

—Грррр,—ответил  я со ртом полным миндалин.
—Пожалуйста не говорить сейчас, господин Барак,-сказал папа и держал мою  голову между своими ладонями. “В любом случае я не понимаю миндальный, итак,— продолжал
 папа,— то что лишнее –находим, что болит –лечим, что растёт в ненужном
месте-рвём, как в Ту би- Шват.”
“В Ту би- Шват —прохрипел я между миндалинами,- садят, не рвут!”
- Хорошо,—объяснил папа,-это Ту би- Шват  горл, а  в горле  празднуют когда хотят! Итак мы  отрежем эти миндалины, вынем их изо рта и пошлём их ко всем чертям, чтобы  у  чертей горело  в горле. 

  Папа сделал движение как будто он отрезал ножом и вынул две миндалины. Я взял
их из его руки и приготовился выбросить их из окна.
—Нет, нет!-сказал папа–не бросай через окно, ещё попадёшь в нашу соседку напротив, в её причёску. Лучше чтобы ты их съел.
  Мама прибыла и вошла в комнату: “Почему вдруг операция?” —спросила  папу и вытерла пот со лба. “Чтобы избавиться от миндалин-сказал я–они болят и мешают.”
—Когда операция?—мама взглянула мне в глаза.
—Мы ещё не знаем–ответил папа вместо меня— завтра поедем в больницу и там установят очередь на операцию.

—Папа!.. когда  отрезают  гланды от мяса  это конечно страшно больно!–сказал я – ведь это как отрезают палец и в каждом месте тела, нет? Я боюсь! 
—Я хочу ответить ему–сказала мама, и вынула из сумки иллюстрированную газету которую купила мне.
—Барак, когда люди болеют чем-нибудь и это что-то у них очень болит, дают им таблетки, чтобы это что-то болело меньше…
—Это я знаю–сказал я.
—Но когда делают операцию, чтобы удалить что-нибудь больное и лишнее из тела, обезболивают тело с помощью сильного вещества. Более сильного чем таблетки. Кладут вату прогружённую в вещество у которого резкий запах…

—Но не вонючий–добавил папа.
—Вовсе нет–согласилась мама–и кладут его на нос. И тогда, когда тело спит… .
—Спит очень–закончил папа её речь–спит так, что можно даже отрезать тебе нос и не почувствуешь. 
—Верно–сказала мама.–Не почувствуешь ничего… но не беспокойся, не вырежут тебе нос, только эти…
—Миндалины,-сказал я.
—Гланды – нашла мама слово которое искала.
—Миндалины–сказал также папа. Я сказал первый.
Ночью не удавалось заснуть. Сейчас не только миндалины болели, жжение распространилось у меня на всё горло и был у меня плохой  сорт вкуса во рту. Я уселся около окна и глядел на луну, которая выглядела как большая миндалина с плачущей физиономией. Даже блестящая роса на траве, на которую я так любил смотреть перед сном, выглядела сейчас грустной, грустной.

  Я думал об операции. Видел себя сидящим на большой кровати и всевозможные врачи  наклонялись ко мне близки-близко, настолько, что я мог видеть у них волосы в носу. И как кладут мне мокрую вату со страшно вонючим веществом. И после, когда показалось им, что я уснул, они пытаются резать мне миндалины  огромной пилой, т.к. до операции они были
из железа и невозможно уже вынуть их даже с трактором. И я хочу кричать, но не могу, т.к. пила и руки всех  у меня во рту.
Я начал плакать. Сквозь слёзы луна искривилась и текла мне на подбородок, а трава
размылась и исчезла. Думал  про себя: “Ой, Барак, какой же ты несчастный.”
-Чтобы  ты не трогал их!–Вдруг закричал Одед во сне. Я вытер слёзы и быстро залез под одеяло. Я оставался бодрым ещё до утра, лежал и представлял страшную операцию.

—Папа и мама не должны были  мне  ничего объяснять, –думал я про себя, –если бы я не знал, что такое операция, не было бы мне сейчас страшно. Но в тот же момент я вспомнил, что однажды, давно, просил их, чтобы объясняли мне всё, что спрошу и они обещали что да,  сделают. И родители мои  выполняют обещания, также когда это объяснение о  сложной операции.
  Я встал с кровати, пробрался на цыпочках на кухню и вынул из ящика две миндалины и кусочек ваты. В комнате, под одеялом я положил миндалины в рот и эту вату на нос.

—Сейчас ты спишь глубоким сном, Барак! –сказал я себе, -таким глубоким, что невозможно влезть в  шкаф и выйти из него. И сейчас врач откроет тебе рот -  и тут вправду я открыл  рот-и сейчас миндалины отрежем  маленьким ножом и, глупенький, только прикасаемся и оп! Они прыгают наружу и виснут на ушах доктора как серьги… —Я засмеялся в подушку, чтобы не разбудить Одед. Потом задремал.
Папа и мама не правы только в одной вещи.  Не было никакой ваты. Доктор в больнице сказал, что сделает мне усыпляющий укол. И ещё,  чтобы  перед этим попа моя  прекратила сжиматься от страха, ввел укол и сказал: “ Перед тем как ты скажешь себе спокойной ночи, расскажи мне какой день завтра.”
—Доктор этот сумасшедший, как доктор в поликлинике, – думал я себе.
—Завтра будет послезавтра утром! –Cказал я ему. Если я сказал ещё что-нибудь, это было во сне.

Мама сидела около меня, когда я проснулся,  и Одэд, который стоял с букетом цветов в руках и выглядел как грядка, сказал сказал мне доброе утро.
Горло кололо с одной стороны и болело с другой стороны. В комнате был туман, но они не обращали на него внимания, может быть потому, что туман был  только в моих глазах.
—Болит?–Спросила мама.
—Да–ответил я головой.
—Тогда не говори сейчас–сказала мама.–Подождём до вечера. А пока–сюрприз!
Папа вошёл в комнату с огромной чашкой мороженого в руках для меня.
—Каждая операция миндалин, -сказал доктор, который вошёл за папой, — заканчивается мороженым!

—Интересно как заканчивает каждую операцию мороженое,—думал я про себя.
—Скажи мне – спросил я обеспокоенно доктора и голос, который вышел из горла  был больной – миндалины могут вырасти ещё раз?
—Я могу обещать тебе, что решительно нет! – ответил доктор.
Я глубоко вздохнул. Доктор открыл занавесь и добавил: “ Но нет чуда, они не сумеют вырасти снова, т.к. дыни которые вырастут там вскоре не  оставят им  места.
  Мама  засмеялась. Одэд не понял и послал мне взгляд полный жалости. Папа стоял в стороне и улыбался  и, не обращая внимания, ликвидировал, вылизывая обстоятельно, моё мороженое.

 
     Автор -  Узи   Бен-Канаан.
 
 Глава 5
 
           У Ами, моего друга, был день рождения. На другой день в детском саду, когда воспитательница  не мешала, Ами рассказал мне о подарках, которые получил. Что принёс каждый, кто принёс каждую вещь, и что самое лучшее, cамое прекрасное и самое красивое. После сна я знал всё, что возможно знать о подарках и о тех кто принёс их. Нетерпеливо ждали, чтобы   уже вернуться  домой и когда уселись, наконец, в комнате Ами, вынул Ами подарки и мы оба проверяли их, щупали и нюхали каждый отдельно.
— Что это? –спросил я когда увидел между подарками бинокль.
Значит, тогда я ещё не знал, что это бинокль. Из-за этого я спросил.
— Это бинокль. –Сказал Ами. –Когда смотришь далеко в одну сторону, всё выглядит близко и страшно большое. В другую сторону точно наоборот: Всё выглядит маленьким и далеко.

Я приблизил бинокль к глазам и глядел: “Ами,  у тебя  есть царапина на носу!  “
-Барак, ты посмотри в другую сторону, выглядит маленькое и далеко. Это вообще не мой нос, это красное пятно на занавеске.
Я перевернул бинокль.
-Верно, ты прав.–Сказал я.–Сейчас я вижу, это действительно пятно на шторе.
— Нет! – сказал Ами, — то что ты видишь сейчас, это действительно царапина на моём носу, это со вчера. Я закрыл себе дверь на нос.
—Бинокль прекрасный.–Сказал я.
Ами уже был занят другими подарками и не выглядел восхищённым.

—Ночью–сказал я, —конечно, видим в близкую сторону луну, как  лампочку  близко, нет?
—Я не знаю, —сказал Ами. Давай играть в лото с картинками, есть у меня лото с животными из Африки.
—Я знаю, сказал я, -я принёс тебе его.
Если бы Ами не был мой друг, я бы сказал, что он не очень умный. Но он мой друг.
Мы играли в лото, но всё время я  не хотел прекращать смотреть в бинокль. Вдруг появились в комнате мой брат Одэд и брат Ами, большие и надутые.

—Убирайтесь один и другой! —Толкнули нас, вдобавок  ужасным движением рук.
—Поиграем у тебя–предложил Ами. Он взял с собой несколько игр. Я взял бинокль.
Когда позвали Ами домой, он собрал быстро игры и ушёл. Бинокль забыл. Я не сказал ничего, не напомнил. Ждал час, когда луна поднимется, и решил, что верну Ами бинокль когда  вспомнит о нём.
  Уселся на кровать и рассматривал всевозможные вещи в комнате. После того как закончил смотреть это всё, все вещи большие и маленькие, близко и далеко, наклонился к окну и наблюдал снаружи.

   Серая мышка сновала в куче белых камней и я следил за  всеми её движениями,
и искривлялся по всему её движению.
Но вдруг наткнулся бинокль на рамку окна, соскользнул у меня с рук, упал опустившись вниз и разбился на земле на  маленькие кусочки.
  Я был ошеломлён. Даже не мог кричать, т.к. язык мой испугался как я и не хотел
двигаться. Колени мои дрожали и не давали моим ногам развить сумасшедший бег по лестнице вниз, за разбитым биноклем, который я взял без разрешения. Наконец сбежал вниз и затаив дыхание быстро собрал разбитое, что было разбросано на песке. Даже осторожней собрал стёкла,  чтобы не блестели на песке. Чтобы не обнаружили, что Барак  вор. Поднялся домой. Около двери папы прошёл на цыпочках.

 Одэд не был дома, так что я мог войти в свою комнату, найти кулёк и сложить в него кусочки пластика и стекла.
—Папа, -позвал я  по дороге к кухне –я готовлю себе сендвич и сок лимона, ты хочешь, чтобы я приготовил также тебе?
— Спасибо, Барак, нет необходимости – ответил папа из-за двери – мама и я кушаем вечером у друзей. Готовь только себе. Приятного аппетита!
—Спасибо — сказал я и зажёг свет на кухне. На холодильнике стояли копилки моя и Одэд. Маленькая красная коробка полна карманных денег, которые мы сберегали чтобы купить “вещи действительно большие”. В тот момент я знал, что “вещь действительно большая“ будет на этот раз бинокль.

  Но сендвич, сок лимона и вместе с ними копилка вынуждены были немного подождать, т.к. в этот момент ворвалась  домой мама как бурный ветер, сообщила папе, что нет времени, вынула из его рук кисточку и побежала с ним к двери, с трудом он успел вытереть краску с рук. Они ушли, и тогда я знал что я один. Один с моей копилкой. Это то, с чьей помощью я куплю Ами новый бинокль, который будет как бинокль прежний, разбитый.
  На другой день я вертелся в саду со всеми звенящими монетами в кармане и всё время  опасался, что Ами скоро спросит о его бинокле.
  Но он не спросил. Ами был дежурный и носился без остановки между столами, которые нужно было обустроить, разбросанными игрушками, которые нужно было собрать и доской, которая ждала, чтобы её вытерли.

  Когда пришёл час, чтобы возвращаться домой, снял быстро передник и чтобы не опоздать – я бежал всю дорогу до магазина подарков.
-Есть у вас бинокль с чёрными и белыми полосками вокруг стекла? -спросил я продавца, который готовился уже закрывать магазин и идти домой.
—Если ты действительно хочешь знать...-улыбнулся мужчина, когда увидел, что я действительно хочу знать, — есть! Даже два! Один с жёлтыми полосками, кажется
 мне…
—Нет! Нет!- Сказал я.- С белыми и чёрными!
Продавец опустил закрытую коробку и спросил: “Это ты имеешь ввиду?”
—Я думаю – ответил я. У меня уже не было терпения: “ Можно посмотреть его, пожалуйста?”

—Я открываю только после того как мне заплатят – сказал продавец, — но ты можешь посмотреть на картинку, которая на упаковке.
Да, это был бинокль точно как у Ами.
—Хочешь купить? – спросил продавец. Делаю “Да”  головой.
—Пятьдесят лир, пожалуйста! — Сказал продавец и начал упаковывать бинокль в цветную бумагу. Я вывернул карман и опустошил всё, что было в нём, на стол. Когда продавец уселся считать монеты,  он взглянул на меня странным взглядом.
—Бинокль стоит пятьдесят лир, – сказал – а здесь меньше. Сейчас я спешу домой, но если принесёшь после обеда, можешь купить что-нибудь другое на ту сумму  которая есть тут.

Я вернулся домой разочарованный и приведённый в отчаяние, не знал что делать. Вертелся между пустыми комнатами и искал решение. В конце лег на мягкую папину и мамину кровать и следил за мухой, которая чистила  себе крылья с помощью ног.
  Вдруг вспомнил о выдвижном ящике около кровати. В этом ящике мама оставляла
каждый месяц деньги, чтобы оплатить воду, телефон, электричество, и вообще на всевозможные вещи которые не чувствуем, что нуждаемся в них, но в конце выясняется, что они стоят денег.
 Открыл осторожно этот ящик. Между бумагами и записными книжками покоились
векселя, связанные ниткой. Есть люди, и между ними моя мама, которые думают, что если деньги не связаны, они способны вдруг встать и удрать. Я взял пакет, быстро развязал эту связку и взял несколько векселей. Но в этот момент, когда готовился положить их в карман застал меня врасплох сзади брат мой Одэд:

—Что ты делаешь?
От большого страха слетели у меня очки с носа. Упали на пол и разбились. Векселя упали у меня из рук, и от большой путаницы  я не мог удержать их. Каждый раз когда я поднимал их, они падали у меня снова из рук.
— Что ты делаешь? –повторил Одэд вопрос. Уверен, что чувствовал как краснеет у меня физиономия.
—Ничего, ничего–промямлил я.
—Не ври! –кричал Одэд, -я видел, что ты делал! Пытался красть деньги из ящика!
— Я не крал ничего!- Ответил я криком и чувствовал как слёзы лезут и поднимаются у меня изнутри живота к горлу и на глаза.

—Я расскажу папе и маме! –угрожал Одэд. Сердце его сделано из щебня, Одэда этого  и всё, что есть у него в голове это только чёрные мысли. Он подошёл ко мне, глянул на разбросанные на полу векселя, наклонился поднять их и глянул снизу  на меня  глазами от которых всё сжалось внутри: “Вор!”
   Я плакал. Всё казалось мне размытым из-за слёз которые были у меня в глазах и из-за очков которых не было у меня на носу.
—Папа и мама придут и тогда ты увидишь! – сказал Одэд и закрыл ящик – сейчас выйди отсюда и иди в нашу комнату!

В комнате Одэд меня спросил: "Для  чего ты хотел взять деньги?”
—Я был должен его....- завыл я.
   Одэд начал приводить в порядок свой ранец и сказал: “Лучше чтобы ты рассказал мне, иначе… “
—Не пугай!–взорвался я —то что ты большой, не значит, что ты умнее! Кроме того голова моя больше твоей, так, конечно, у меня больше ума!
—Болван –ответил Одэд. –голова твоя большая потому что в ней есть миллион птичек и все они тупицы!

После длительной тишины, я сказал Одэд: “Если на мгновение прекратишь обустраивать этот ранец и послушаешь, я расскажу тебе.”
  Я вытер глаза и Одэд уселся на свою кровать и сделал мне рукой знак сесть рядом с ним. Я рассказал ему всё. Сидели вместе долго, так близко-близко и Одэд слушал, глядел мне в глаза и на губы.
—Тогда  почему ты не рассказал папе? –Прервал меня вдруг.
—Папа занят–объяснил я, а мамы не было дома, а с тобой невозможно говорить, ты всегда кричишь.
—Я не кричу! –закричал Одэд и мы оба прыснули от смеха.

—Я так запутался, –сказал я –что не мог найти того что нужно. Значит, что вдруг Ами и все подумают что я вор, взял без разрешения. А сейчас ещё больше, после того что я взял деньги папы и мамы, думал, что несколько лир меньше ничего у них не меняет, а мне это могло очень помочь...
Одэд не ответил, он встал и пошёл на кухню, и я за ним.
— Подержи деньги, сказал мне–я хочу опустить свою копилку.
Я чувствовал, что немного волнуюсь: “Одэд ты… ты хочешь дать мне свои деньги?”
—Не тебе–ответил Одэд–но для тебя.
Он опустил копилку и рассыпал деньги на своей кровати в нашей комнате.

—Возьми твои деньги! –Приказал мне.
Он посчитал наши деньги и вздохнул.
—Также сейчас нет пятидесяти лир, т.к. вчера я купил новые марки наконец,
коллекционировать.
После нескольких минут раздумья Одэд сказал: “Ты знаешь что, пойдём вместе в один
магазин, в котором продают  всевозможные вещи дёшево, ты знаешь, магазин, что чинят там часы и очки, может там найдём….
—Одэд, —сказал я и опустил глаза–иногда ты можешь быть вдруг… такой милый.
Одэд был cмущён, я уверен в этом, т.к. иначе не сказал бы мне: ”Я знаю, что я могу, но тяжело быть всегда милым, кода имеешь дело с тупым. Ладно, пойдём.“
 
                *   *    *   *
Перед тем как войти в магазин, сказал мне Одэд, чтобы молчал и дал ему говорить. Я дал ему. Он объяснил старой продавщице какой точно бинокль мы хотим. Продавщица сказала, что не поняла ничего из объяснения Одэд, но когда видим всё проще. Она вынула несколько биноклей и показала нам.
—Вот тот–сказал я.
—Ты уверен?–спросил Одэд, который почувствовал вдруг себя большим.
—Уверен! – сказал я – такой точно.
—Цена его сорок пять лир, и необходимо добавить лиру, если хотите обернуть подарок–сказала продавщица, когда она посмотрела раз и еще раз на моего брата.
—Не нужна обёртка!–сказал Одэд.

Он положил деньги на стол и посчитал их снова.
-Недостаёт нам пять лир,—сказал и посмотрел с опаской на продавщицу и на меня.
—Я сожалею, —сказала старая продавщица и взяла обратно бинокль.
-Если бы недоставало у вас лиру и даже две –ничего. Но пять лир это немного слишком.
   Одэд стал вдруг как статуя, без движения, с глазами воткнутыми в большое зеркало, что напротив нас и сказал  тихо: “Мама здесь.“
Мы повернулись вместе одним движением.
—Очки твои–сказала мама и вынула из сумочки мои разбитые очки.
—Я… я… –промямлил я.

—Не важно –остановила меня мама, передала очки продавщице и спросила когда можно будет получить их починенные.
—На следующей неделе–улыбнулась старуха и тогда я увидел, что у неё чёрный зуб впереди.
—Вы родственники? –Спросила продавщица и в тоже время написала записку и прикрепила её на очки.—
Это мама моя–ответил Одэд.
—Также моя – ответил я.
—Обоих–улыбнулась мама, и потом спросила нас:”У вас достаточно денег, чтобы купить то, что вы хотите?
Одэд и я обменялись между собой быстрым взглядом и подумали: “Она знает! Она стояла сзади нас дольше чем мы думали.“
—Нет, не нам, — сказал я маме, в надежде, что она вынёт  недостающую сумму.
—Жаль – сказала мама, открыла двери и спросила – Идем домой?
Мы молчали.
—Хорошо – сказала мама, — когда решите, вернётесь домой.  Я понимаю, что есть  у вас в этот момент более важные дела. Мы ожидаем вас дома.
—Мы сейчас придём! – пробудились оба и побежали наружу.
—Говорят, до свидания! –позвала за нами старуха и добавила: “Хотите, чтобы я сохранила бинокль?
—Да–качнули головой и закрыли за собой дверь.
 
        *   *   *    *
    Дома приказал мне Одэд оставаться в комнате, и ещё перед тем как приказать мне, говорил что-то, закрылся в рабочей комнате с папой и мамой. Когда Одэд вернулся в нашу комнату, понял по его лицу, что он рассказал всё, всё.
  — Зачем? – кричал я. –Зачем рассказал им не спросив у меня разрешения? С самого начала я не должен был вмешивать тебя! Предатель! Не вмешивайся в вещи которые тебе не принадлежат, конечно, накажут меня… Сейчас хорошо тебе?
—Не накажут тебя, т.к. не рассказал ничего – сказал Одэд –хотел рассказать чтобы папа и мама оплатили нам сумму....
—Чего вдруг заплатят нам–кричал я – мне разбивать бинокль и мне нужно, не нам, платить эту сумму. Ты не относишься!

—Это наша проблема–сказал Одэд тихо. Я не разрешу, чтобы говорили о моём брате, что он вор, также если этот брат сделал глупость, прежде чем подумать перед этим. А сейчас замолчи. Папа и мама не дали мне рассказать им ничего. Они просили, чтобы ты рассказал...
—Ты хочешь?! -Сказал я .-Они хотят, чтобы я рассказал им!... Но, я не могу… как я расскажу… нет у меня слов для этого.
—Есть  у меня предложение–сказал Одэд – если тяжело тебе рассказать, ты можешь продиктовать мне...
—Что значит продиктовать? –Спросил я.
—Значит ты расскажешь мне, а я напишу… или ты хочешь подойти и рассказать им сам? –Нет, нет!—Сказал я—лучше я продиктую тебе .
Одэд слушал снова рассказ, не смотря на то, что уже знал его, и  написал всё, что я рассказал. Слово в слово. Когда взял это письмо, я дал ему кулёк с разбитым биноклем.
—Ты можешь показать им также этот кулёк –Сказал я.
Когда Одед вернулся из рабочей комнаты, сказал только: “Мама и папа желают тебе спокойной ночи. Мама и ты пойдёте завтра купить бинокль для Ами.
   
          *   *   *   *
—Очки ещё не готовы—сказала старенькая продавщица когда мы вошли в магазин.
—Не за ними пришли–сказала мама.
—За биноклем! – объяснил я.
—Я знала, что вернётесь–объявила старушка и предложила мне бинокль.
—Я видела, что ты очень хочешь его – сказала, и чёрный зуб её улыбнулся во рту. – глаза твои просили его.
-Я не помню такую вещь.
—И ты не должен благодарить меня,-сказала мама, т.к. это ты платишь всю сумму .
Она вынула из кошелька деньги, дала их продавщице и продолжала:” В течении ближайших недель, любимый мой, нет карманных денег!
Всё вложено сюда, в бинокль!"

У меня нет понятия, что точно сделала мама с биноклем. Но когда Ами пришёл ко мне вечером, мама сказала ему:” Слышала, что ты нашёл свой пропавший бинокль?”
Я улыбался, но отвернул лицо в сторону, чтобы не увидели.
—Ах, да–сказал Ами равнодушно, —вообще забыл, что существует, также если бы не нашёл его, мне безразлично в сущности...-добавил Ами, —я думаю, что отдам его Бараку, когда у него будет день рождения.
-Бинокль очень нравится  тебе, — повернулся ко мне Ами-верно?
—Так – притворился я, —не очень.
—Если ты не хочешь его, я могу купить тебе что-то другое–сказал Ами.
—Нет, нет, сказал я–бинокль это именно будет что надо!!!


                Глава 6
 
        У мамы растёт живот, вперёд, в стороны, вверх и вниз, но не назад. Но может быть это так только вначале, а с течением времени также спина округлится.
Мама рассказала мне, что новый младенец растёт у неё в животе или может быть девочка, но невозможно знать сейчас, т.к. живот не прозрачный,  а просить заглянуть внутрь через пупок мамы, это выглядит для меня страшно смешно. Так что я  не просил.
        Папа вскоре собирается делать выставку. Каждое утро он сообщает мне и моему брату Одэд, что решительно запрещает мешать ему рисовать, разве что  вспыхнет пожар, или случайно найдётся  пожирающее  чудовище под кроватью.
Днём не с кем мне говорить.

Когда мама возвращается с работы, она исчезает в ванной комнате, принимает душ, одевается и говорит себе громким голосом: ”Как же я опаздываю. Учительница физкультуры  будет стыдить за опоздание. Я лечу!“
Я не знаю, почему мама, у которой есть младенец в животе должна заниматься  физкультурой.
Каждый вечер мне также не с кем говорить.
  Я не помню, рассказывал ли я, что недалеко от нашего  квартала  проходит поезд несколько раз в день.

  Если не рассказывал, тогда сообщаю вам: недалеко от нашего квартала проходит поезд несколько раз в день! Есть холм и на нём наши дома. Внизу, в  такого сорта   долине проходят рельсы, стоит маленькая станция и сидит мужчина с жёлтыми волосами, охранник.
 Сейчас, когда не с кем мне говорить, я  прогуливаюсь вдоль рельс. Иногда я вижу кроликов или рву цветы, а потом вспоминаю, что нельзя, но уже невозможно вернуть. Скучно одному.
 Ами, мой друг, боится вертеться около станции. Он сказал мне раз, что мужчина с жёлтыми волосами кушает маленьких детей. Я спросил Ами, видел ли он в самом деле как старик ест детей. Ами ответил: " Нет, не видел. Но я  уверен, что ещё до того как успевают прийти к старику, дети уже съедены."

  Я  засмеялся и сказал ему, что он глупый.  каждый раз когда этот старик выходит из станции, я всё-таки прячусь или удираю.
Вчера гулял, погрузился в себя и забыл об этих страшно важных вещах. Когда поднял голову, нашёл себя стоящим около станции, близко к скамейке на которой сидел всегда старик. Сейчас, когда я стоял так близко к ней, я увидел, что она старая и гнилая, настолько, что достаточно легкого удара, чтобы развалилась.
Не старик, скамейка! За станцией я услышал голос мужчины с жёлтыми волосами, кричащего на странном языке. Я быстро удалился. В тот же момент увидел себя сидящим внутри сковородки, а старик суетится вокруг меня с ножом и вилкой.

  Вдруг услышал вой собаки. Она выла сильно и продолжительно и позади неё крик старика. Вой этот как будто разрывал воздух вокруг, однако не падали облака с неба, но земля дрожала у меня под ногами от каждого завывания.
— Он начал есть собак! – сказал я себе и поспешил переползти через кусты сзади станции. Крики человека с жёлтыми волосами и плач собаки смешивались у меня вместе в ушах до того, что иногда не мог различит кто собака, а кто человек.
  Старик был первый кого я увидел. Между листьями, ветками и колючками  мне было трудно увидеть собаку. Я немного приподнялся. В тот момент когда старик двинулся в сторону, сумел увидеть длинные, коричневые уши собаки, её тело покрытое белыми и коричневыми пятнами и полные слёз глаза. Старик кричал: ”Убирайся! Убирайся! Ну, я говорю тебе, убирайся!”

Собака не двигалась. Старик пинал собаку в зад и кричал: ”Я не люблю собак, которые лают мне в окно!” Этот сумасшедший мужчина хватал собаку за уши и тянул их. Сердце мое сильно стучало.Хорошо, что мама пришила мне крепко пуговицы рубашки, иначе они были бы вырваны от ударов.
— Если ты не уберёшься, я покажу тебе, ты слышишь? – мужчина поднял с земли палку замахнулся  ею на собаку угрожающим движением. Я с силой прикусил губы, я задыхался и в голову приходило множество вещей и рассыпалось в шуме.Я хотел горланить, быть большим, великаном, чудовищем. Я хотел взять этого мужчину в руки, схватить  его за волосы, сделать ему жёлтый узел, размахивать им в воздухе и укладывать его со всей силы на землю  снова, и снова, и снова… но я боялся.
Собака опустилась на колени, закрыла глаза и как будто просила у старика покинуть её. Прежде чем мужчина успел опустить палку, я поднялся на ноги и крикнул:"  Нет!!! “

Старик испугался и выронил палку из рук. Я боялся, но сторонился от неё за спину старика на дрожащих ногах и закричал:” Зачем ты бьёшь её, что она тебе сделала?”
— Она собака! – сказал мужчина и посмотрел на меня  подозрительно.
— Она не виновата, что она собака! – сказал я ему.
— Собака мешает мне! – жаловался мужчина  – вдруг она пришла сегодня, я не знаю откуда и каждый день она лает мне в окно и не уходит от сюда!
— Но почему ты её бьёшь? -  упрямился я. На самом деле я боялся, что  старик тотчас ударит также  меня.
— Тебе не всё равно мальчик, собака не чувствует ударов! — определил старик.
— Но можно забрать её отсюда без ударов… --  сказал я.
— Это то, что я хочу, убрать отсюда собаку, но она не хочет! И это мешает мне!
Собака лежала с закрытыми глазами.

— Если она не удалится, —  угрожал старик  -  я не знаю, что с ней сделаю!
— А… а… а… я возьму её....- также я уже заразился от старика, —  значит я возьму её, только не бей её .
— Ты возьмёшь её? –кричал старик раздражённо, — зачем она пойдёт с тобой, если она не хочет идти со мной?
—Она пойдёт, она пойдёт! – сказал я .-  Конечно же пойдёт! – убеждал я его, как будто  сам был уверен в этом.
—Старик посмотрел на меня и на собаку и спросил: “Ты тут близко живёшь?”
—Да – ответил я быстро и подумал про себя: “Может быть Ами глупый и говорит глупости, но всё-таки если старик узнает, что я живу здесь, он не посмеет съесть меня, даже если  покажусь ему самым вкусным на свете.
—Хорошо, — сказал старик, я уйду и ты также, с собакой, да?

—Да– я, да, точно!
Старик удалился. Я приблизился к собаке и она открыла глаза, боялась и пыталась встать на ноги.
—Не бойся – сказал я  самым спокойным своим голосом. Но спокойные голоса людей, как кажется, не говорят ничего собаке. Собака отступила назад. Я остался на месте, чмокал губами, шептал ей ласковые имена. На мгновение я испугался, что в конце она откроет рот и скажет: “Скажи мне, тебе  нечего делать, кроме как учить и звать собак глупыми именами как куци и пуци?”
Собака глядела на меня своими большими глазами. Почему — то она глядела именно в мои шорты.

—Папа и его изобретения–думал я про себя – даже собака думает, что красные брюки с зелёными полосками это смехотворно.
—Не бойся – сказал я–не мужчина с жёлтыми волосами. Я Барак с черными волосами! – показал пальцем на мою голову–ты видишь?
Собака повернула голову в сторону и залаяла.
—Хорошо –  извинился я, — но перед тем, как парикмахер остриг меня почти налысо, ты бы мог видеть, что короткие колючки, которые есть у меня сейчас на голове, это в сущности чёрные волос.
Я шагнул вперёд. Собака лежала на песке и  протянула голову вперёд ко мне. Погладил осторожно её мех и она закрыла глаза.
—Ты знаешь какое счастье будет тебе, если я правда уйду  сейчас? —  сказал я  ей.
—Старик этот кушает детей! – объяснял я – и я не хочу пугать тебя, но я думаю, что если ты будешь упрямиться как… и  останешься тут, он будет бить тебя, чтобы сделать из тебя  лепёшку и съесть тебя.
 
—Я бы не любил это – думал про себя – дети, конечно, вкуснее.
Я наклонился над его ухом и сказал ему: “Сейчас поднимаем  и забираем тебя от сюда, хорошо? “
Собака не отвечала. Она спала. Я пытался поднять её с размаха силой, но она была слишком тяжёлой,  такой, что вдвоём мы сразу бы упали назад, я вниз, а она вверх.
—Я думаю, что стоит торопиться – сказал я  — если всё равно тебе, идём вдвоём. Ты однако не большая, но ты тяжелей лёгкой.Ты поняла?
    Собака открыла глаз, пролаяла коротким лаем и потёрлась в благодарность своей головой о мою ногу. Мех её был сухой и колючий.Я отстранил её нежно и мы зашагали в сторону жилого квартала.

—Что делать сейчас? – спросил я собаку. Когда мы стояли, наконец, на лестничной площадке – Запираю  тебя дома?
Собаке было безразлично. Она уселась и созерцала почтовый ящик.
—Хорошо – сказал я, —  подождём маму.
До того как мама пришла с урока физкультуры, я успел вдеть в его длинные уши рассказы о папе, обо мне и о моём брате Одэд.Он двигал одно правое ухо, одно левое и сосредоточенно прислушивался по сторонам, не смотря на то, что я сидел именно в центре.
—Интересно, верно? Сказал я ей продолжая рассказывать  рассказы, которые проходили точно у неё мимо ушей.

—Мама моя беременна! – сказал я – есть у неё младенец в животе....- Собака вдруг гавкнула.
—Не собачий младенец! – пояснил я – человеческий!.. а может быть девочка…
—Собака выпрямила два уха и склонила голову в сторону.
—Может быть близнецы – ответил я его ушам, — может быть ты прав. Сейчас моя мама на уроке физкультуры, но...
Собака подвинулась, опёрлась о стену и протиснулась в угол.
—Не бойся. – успокаивал я её – она  очень милая.
—Что вы делаете в такой тёмный час тут? – спросила мама и включила свет на лестничной площадке.

—Ой! – сказала неожиданно, думала, что ты разговариваешь со своим другом, Ами, засмеялась и показала пальцем на собаку – а откуда прибыла собака на лестничную площадку?
—Она не пришла одна – ответил я – я привёл её....
Я рассказал маме всё произошедшее.
—Возьмём собаку домой? –спросил я с надеждой —Она такая милая, вообще мы не почувствуем, она не помешает, действительно сладкая!
—Барак, ты знаешь, что я добрая....
—Конечно же знаю!!! Я немного подлизывался.
—Но правда....
—Мама,—умолял я,-возьмём её домой… мужчина бил её и кричал на неё… и она не ела ничего  сегодня...

—Не так быстро! – сказала мама и подняла руки чтобы остановить поток слов, который рвался из меня. – Я скажу тебе, что мы сделаем! Мы  отдадим её в общество защиты животных.
—В общество защиты животных? – спросил я
—Это тип учреждения которое собирает покинутых животных и ухаживает за ними до тех пор пока найдутся новые хозяева.
Я пытался просить снова, чтобы собака осталась с нами в доме, но мама упрямилась: ”Барак, мы не можем растить собаку. Собака не может жить в доме, где в каждой комнате разбросаны рисунки для сушки, в доме, где папа нуждается в тишине, решительно… и ещё скоро будет у нас младенец… я сожалею. Но невозможно!

—Она вообще не обязана жить в доме! –сказал я, можно… можно построить  ей будку во дворе! Минуту! Есть будка позади здания, ты помнишь?.. Собака Ами жила в этой будке, собака та, что исчезла однажды… пожалуйста?!  - Я смотрел на неё самыми грустными своими глазами.
—Я всё- таки не знаю.–улыбнулась мама,—кто же из на нас не в порядке: ты со слишком быстрым языком, или я, что не смогла устоять в таком ритме ?
—Так ты согласна, верно? –спросил я.
—Нужно ещё поговорить с папой – сказала мама и  начала подниматься по ступенькам.
Сейчас я мог быть уверен что собака останется!
 
—Слушай, ночью собака сможет спать у нас в доме, а завтра, ты слушаешь меня?.. Завтра…  Я почищу будку и она будет жить в ней. Только в ней, а не в доме! – Завершила это предложение моя мама.
—Возьми его на руки, хорошо?
Мама подняла собаку и поднялась впереди меня. Голова её опиралась на её плечо, немного качалась, немного храпела. Она спала.
—За одну вещь я должна благодарить тебя – сказала мама, перед тем как вошли в дом, тяжело дыша.
—За что? – спросил я.
—За то, что это только собака, а не лошадь...