В белый свет, как в копеечку... Часть 7

Танька
На выходные Татьяна поехала в станицу, повидаться и поговорить с матерью. В  доме были гости. Два крепко выпивших мужика и такая же Галина сидели за столом, заваленным грязной посудой и пустыми бутылками  и спорили о природе семейных отношений:
-Да ты пойми, Галюся, мужику надо быть главным. Вот я главный у себя, и все слухаюця! И дети, и Любка, и тёща, хай бы ей грець..
-А я – вообще холостой, Галя. Иди за меня замуж, будем жить с тобой, як порядошные.
-Та кобели вы все! Ты, Васька, главный в своей хате, бо жинка тебя во времянку выгнала, а сама в доме живет, а ты, Гриня, холостой, бо нихто ни зарица. Ты ж - то на принудительном лечении, то на условном заключении! И Галина хрипло засмеялась от нечаянно срифмованной фразы.
-Обижаешь, Галя… кавалеры сделали огорченные лица.
Татьяну никто не замечал, пока она не стала снимать пальто и сапоги.
-Ой, доця явилася! Галина попыталась было встать из-за стола, но ноги предательски подкосились, и она рухнула на стул.
-А шо ж ты так давно не ехала до дому, ни скучала за мамой? –голос её дрогнул.
-Повырастали дети… философски заключил Василий. Нету ихней надобности в нас. Василий на мгновение задумался, как бы осознавая, что именно он только что сморозил.
-Нету надобности? - Галина глядела на дочку мутным, но строгим глазом. А как мамка с буфету денюшку таскала, платья да кофты фильдипёрсовые покупала, так надобность была?
    Татьяна смолчала. Она подошла к шифоньеру, открыла его, чтобы взять байковый домашний халат, и ахнула: шкаф был почти пуст. Ни меховых шапок, ни модных и дорогих мамкиных костюмов не было. Да…давно она не наведывалась домой.  В трюмо не оказалось и золотых украшений, а их было ого-го…
-Мам…только и прошептала Таня.

-Та ладно вам распатякивать, давайте лучше выпьем, -  примирительно сказал Гриня, тридцатилетний бобыль, претендент на мамкину руку, сердце и жилплощадь. Сидай, Танюха, обзнакомимся поближе, може, породычаемся с тобою… и оба мужика загоготали.
Танька стала молча собирать посуду и складывать в раковину. Её душили слёзы и обида.
-Так шо, и ни сядешь?
Галина решила показать, кто в доме хозяйка, и прикрикнула:
- Моя Танька вам не компания. Она об вас мараться не будет.  Она, вона, какая у меня красавица.  Она еще замуж за директора «Изумруда» выйдет! И вы нам с Танькой моею нахрен сдалися! Уматывайте к едрени фени…
Гости помолчали, потом молча остопарились, заткнули бутылку куском газетки, и Василий поставил её в карман.
-Пошли мы, Галя. Бывайте. Зайдем на днях.
   К счастью, Галина не стала промывать дочери мозги - была не в состоянии. Она посидела еще за столом, потом с трудом  поднялась и перешла на диванчик у окна. Упала и заснула мертвецким сном. Татьяна прибралась в комнате, присела на стул и посмотрела на спящую мать. Растрепанные волосы упали на красное, сильно подурневшее лицо. Левая рука свисла и затекла.  Дочка  хотела было поправить, но что-то останавливало.  Мать была противна Татьяне. Она считала ее виноватой во всех своих бедах:  ушел отец,  дом разграбили  алкаши…  Да и нет теперь у неё дома,  потому и не хотелось лишний раз в станицу возвращаться, потому и осталась на Новый Год в общаге, потому и ….. и стало Таньке так невыносимо жаль себя,  всеми брошенную и никому не нужную, что она заплакала и стала  не просто плакать, а рыдать, кричать и выть. Казалось, на всю округу слышно было её зазывание. Только мамка ничего не чуяла,  храпела в двух шагах от обезумевшей от  горя дочери.
    Утром Татьяна собрала в чемодан и сумку все свои вещи. Окинула напоследок взглядом родные стены. Вздохнула. Оказывается, понятие «дом – полная чаша»  не всегда означает дом, полный счастья. Вышла тихо, дверью не хлопала -  видеть мать не хотелось до ужаса.
*  *  * 
Продолжение следует...