Старые девки

Это в городе их зовут девами,  а в деревне они  —  девки…  старые девки. 
Они, как правило,  улыбчивы,  румяны,  гостеприимны,  добры. Такие вот чУдные бабушки,  умеющие нянчить чужих детей,  печь отменные пирожки в огромных количествах и раздающие их направо и налево.

У моей бабули в соседях жили сразу две таких «девки»  —  Лукерья и Анна,  или  Лушка с Нюшкой,  как звали их односельчане.  Непохожие лицами,  но схожие душами сестры-двойняшки,  возрастом  —  далеко за шестьдесят.

Поначалу я их немножко побаивалась.  Потому,  наверное,  что обе ходили в черных одеждах,  —  они всю жизнь носили траур по своим женихам,  убитым на войне.  Но потом мы так подружились,  что я частенько читала им вслух свои книжки.  Они усаживались на скамейку по обе стороны от меня и слушали,  удивляясь,  прицокивая языком и покачивая головами,  смеясь и радуясь,  словно дети:

—   Эх… Вот бы в нашей деревне росло такое чудо-дерево!
—   Слон? Шоколад?! Ай-ай… Губа  —  не дура!
—   А крокодилы  —  калоши? Ха-ха-ха
—   Оторвали Мишке лапу?  Так её пришить-то недолго…

Их дом летом утопал в зарослях мальвы.  Радовали глаз не только цветы,  но и  листва  —  в форме пятиконечной звезды. Из нежных мальвиных лепестков мы с подружками «шили» юбочки своим куклам.  А лужайка возле дома —  чистый  изумруд,  её пощипывали крохотные,  пушистые  и жёлтые,  словно одуванчики,  цыплята.  Через дорогу находился небольшой пруд,  где я впервые увидела живых   лягушек.  Ну и крику было,  когда одна из них выпрыгнула из воды прямо мне на ногу.  Но потом я их полюбила.  За вечерние песни,  которые лягушки-дяденьки старательно выводили  для лягушек-тётенек. 

А зимой пруд превращался в каток…
Всего-то раз гостила я у бабушки в зимнюю пору,  и было это на Рождество.  С утра пораньше прибежали деревенские подружки и увели меня колядовать.  Первые,  к кому  мы пришли,  были они  —  Лукерья и Анна.

В доме пахло хвоёй и пирогами.  На окнах  —  белоснежные и кружевные,  как иней,  занавески.   А посреди стола, в окружении кренделей,  лепёшек и ватрушек стоял начищенный самовар.  Сёстры,  видимо,  только вернулись из церкви,  и их лица лучились изнутри.  Подружки пропели праздничную песенку,  а я прочитала стишок.  Бабушки в четыре руки насовали нам подарков,   и мы отправились дальше.   

Обошли мы тогда домов двадцать,  но меня,  почему-то,  тянуло вернуться в первый дом,  в ту атмосферу,  в которой,  как в зеркале,  отражалась суть его обитательниц. 
Там было просто и  чисто.
И очень тепло.