Глория, роман. Третья часть

                "Если искусство священно, разве
                не священны и мы, его жрецы и законодатели?"
               
                Ж.Санд, «Консуэло»


                * * *


                Посёлок Октябрьский


          ОНИ ЕХАЛИ В ПОСЁЛОК Октябрьский Горячеключевского района с целью найти тот дом, в котором последние годы своей жизни любил уединяться дед Андрея, чтобы закончить в нём свою автобиографическую повесть и привести в надлежащий вид архив, личный архив, как и все писатели.
- Скоро приедем в Горячий Ключ, Глория. Где находится посёлок я, примерно, знаю. Нужно ехать по Хадыженской трассе вверх, потом будет указатель и, кажется, нам нужно будет свернуть вправо.
 
- Ясно. Твоя мать, всё подробно описала в письме. Надо её поблагодарить за это в ответном послании. Значит, наш писатель в этом доме, проводил много времени, дописывая свою повесть. Надеюсь, мы её найдём - ценнейший материал.
- Скоро ты допишешь свою книгу. Я рад за тебя.
- Вот, послушай, этими словами из книги «Горячий Ключ – восторг и вдохновенье» Геннадия Дементьева, я хочу завершить свою книгу. Кстати, твой дед принимал активное участие в её создании; она до сих пор находится во всех, или почти во всех, библиотеках города и библиотеках больших санаториев. Они с Дементьевым работали над ней почти три года – 2008, 2009 и 2010-й. По сути, она является антологией о творческих людях, живших в то время. Читаю, слушай: «…С чувством глубокого удовлетворения я уезжал из ставшего для меня родным Горячего Ключа. Сколько новостей, встреч, выступлений! В рабочей папке я вёз готовый материал для второй части книги. За окном были видны деревья, сады, станицы. Я стоял у окна и думал: «Как хорошо, что мы написали книгу о людях, живущих в небольшом курортном городке, они заслужили это. В Горячем Ключе и его районе я открыл для себя много талантливых, одарённых и трудолюбивых людей. Какая-то неведомая сила собрала их в этом городе. Некоторые из них приехали из других регионов, бывших союзных республик развалившегося СССР. И все они, совместно с выходцами из этих мест, превратились в творцов как кубанской, так и российской культуры. И я не знаю, под силу ли будет новым талантам последующих поколений поднять на должную высоту значимость города в культуре? Хотя бы не опустить этой планки. Смогут ли они написать столько стихов, выпустить столько сборников стихотворений, издавать свой альманах, написать романы, рассказы, написать как художники сегодняшних поколений столько потрясающих картин? Создать видеостудию, театры, наподобие «Белой вороны» и других, занимать призовые места на городских, региональных и российских конкурсах и фестивалях? Смогут ли они добиться таких результатов в искусстве как те творческие люди, о которых я хочу написать вторую часть? Дай-то Бог!»
- Хорошая концовка, - одобрил Андрей.
- Так я хочу закончить книгу. Таким эпилогом. В конце книги перечислены консультанты: Эдгар Загорский, Татьяна Плешакова, Леонид Дубинов и Виталий Никитин. Триста тридцать шесть страниц, много цветных фотографий и иллюстраций. Да, и в книге Дементьева есть большое интервью моего главного героя  Дементьеву из города Волгограда, которое Эдгар дал ему в 2008 году.
Андрей свернул направо, доехал по улице Революции до светофора, затем доехал до улицы Ярославского и по ней до Развилки.
- Теперь повернём направо. Вот улица Хадыженская. Нам вверх. Магазин «Юлия», проезжаем его, вот ещё один магазин и дальше лес.
Через двадцать минут они доехали до указателя, который указывал на то, что посёлок Октябрьский находится справа. Андрей свернул, и они тихо поехали по улице. Накануне здесь прошёл сильный дождь. На деревьях начинали созревать яблоки, груши, вишня, черешня.
- А тут чистый воздух. Дыши, дыши, Андре. Наполняй лёгкие и мозг кислородом. Это тебе не Краснодар, не Сочи.
- Так, едем прямо, объезжаем лужи и ямы.
- Вон бабушка впереди идёт, видишь? Останови около неё.
- Здравствуйте! Не скажете, где улица Кирова?
- Вы по ней едете. Местных жителей в посёлке проживает мало. В основном  дачники. Есть даже те, которые приезжают из Краснодара, Адыгейска, Москвы. Летом они приезжают к нам отдыхать. Смотрите, какие замки понастроили! Какой дом вам нужен?
- Номер пятьдесят шесть.
- Пятьдесят шесть? - переспросила старушка. - Да там, милые, никто не живёт. Всё травой заросло. Дом старый. К кому же вас принесло?
- Вы тут живёте?
- Да, с самого рождения, - ответила она.
- Может, вы вспомните, кто в этом доме проживал раньше?
- Припоминаю. Женщина всё приезжала раз в месяц. В этом доме он жил, её отец, что-то писал. Несколько раз она приезжала с маленьким мальчиком. Мы, местные, не ходили к нему, не общались. Да и он мало выходил из дома. На зиму он уезжал в Горячий Ключ. Чем занимался, не знаю. Может, был писателем?
- А к нему ещё кто-нибудь приезжал? - поинтересовалась Глория.
- Да. На хороших, дорогих машинах, как говорит сейчас моя внучка Стелла, они с сестрой приезжают на лето из Москвы, дочери моей внучки, «на крутых тачках». Так она говорит. Стелла послушная девочка. Ей сейчас тринадцать лет. Любит читать. Даже рассказ написала.
- О! Родственная душа! Бабушка, сколько вам лет?
- Восемьдесят пять будет, милая.
- Здорово! Спасибо. Значит, нам нужно ехать в самый конец улицы?
- Да. Турлучный дом. Рядом с домом растёт большой дуб. Дверь выкрашена зелёной краской, если она ещё сохранилась.
- Будьте здоровы, бабушка. Хорошего Вам дня! Поехали, Андре. Слышал, как говорят в посёлках? На простом русском языке и всем рады.
Они доехали до утопающего в высокой траве домика без калитки. Увидели зелёную дверь, росший рядом с домом большой и высокий дуб, и остановились.
- Мы на месте, Глория. Ты правильно сделала, что надела джинсы и кроссовки.
- Да! Глядя на этот домик, вспоминаются фильмы ужасов. Сколько и какие духи в этом доме сейчас обитают? Мне кажется, что сейчас, к нашему удивлению, откроется дверь и из неё выйдет наш писатель и поэт. Посмотрит на нас и скажет: «Заходите, гости дорогие. Что-то ты, внучёк, давненько не навещал деда? А эта девушка, стройная и высокая с зелёными, как у кошки глазами, твоя жена? Это она идёт по моему следу, за моей судьбой?»
- Ты уже начала работу с новым материалом? Лучше постой здесь и подыши свежим воздухом, а я пойду и попытаюсь проникнуть в дом.
- Фонарик возьми, Андре. И нож. В доме наверняка нет света. Буду тебя ждать. А пока соберу букет цветов. Смотри, сколько их тут, - сказала Глория, сунув большой белый цветок себе в волосы, с правой стороны.
Андрей стал пробираться через высокую густую траву к дому. Глория собирала цветы. «В гости нужно ходить с букетом цветов», - думала она про себя.
Через десять минут Андрей позвал Глорию:
- Любовь моя, пробирайся ко мне, тут открыто. Я сейчас распахну окна, и свежий воздух наполнит комнаты.    
- Иду. Пробираюсь…
Она сделала пару снимков дома и стала пробираться сквозь траву; дошла до крыльца и вошла в комнату служившей, очевидно, гостиной.
- Вот веник, я смету паутину, - сказал Андрей.
- Да, тут, наверно, и мышей, и крыс полно? Надеюсь на то, что грызуны пощадили рукописи и не погрызли их, - рассмеялась она.
- Ты же не боишься крыс и мышей, как ни странно.
- Андре, открой шкаф, может, там рукописи?
- Нет, он пустой, - ответил муж жене. - Я проверил.
- Значит, в этой комнате архива нет? - оглядывая комнату, всю мебель которой составляли старый шкаф, стол с четырьмя стульями, тумбочка и настольная лампа, спросила охотница за архивом.
- Глория, будь осторожна. Некоторые доски в полу прогнили, да и потолок опасен. И постарайся много не двигаться, пока мы не освоимся, понимаешь?
Глория положила букет диких цветов на стол и направилась во вторую комнату.
- Смотри, Андре, как красиво, когда на паутину попадают лучи солнца. Такое впечатление, что дверь сделана из света. Красиво! Словно сама память былых времён, без всякого сомнения, преграждает нам путь, - Глория сделала снимок. - Убери веником паутину. Я пройду в эту комнату, в которую нас не хотят впускать, погружённые в свои мысли, исполинские пауки. И, разумеется, духи.
- Всё. Прошу, моя принцесса. Старое время уступило дорогу новому. Оно, надеюсь, откроет нам много тайн.
- Надеюсь, - входя в комнату, вздохнула принцесса. 
Вторая комната была меньше и в ней, кроме кровати, на которую было накинуто одеяло, находилась тумбочка. В этой комнате было одно окно. Кровать стояла посередине и была придвинута к стене, на которой была нарисована стрелка жёлтой краской, указывающая вниз.
- Странная стрелка? Указывает на кровать. Что за фокус? Что наш писатель хотел этим сказать: «Моё ложе!» - может быть?
- И в этой комнате нет архива. Чердака здесь, по всей видимости, нет, но я проверю. А ты, расхитительница гробниц, вытри стол и пару стульев, чтобы мы могли пообедать.
- Повинуюсь, мой повелитель. Вот и ведро, а воды тут предостаточно. Я заметила рядом с дубом бочку. Она наполнена до краёв дождевой  водой. Бочка из пластика, была бы железной, давно бы сгнила, - рассуждала Глория, стоя у окна.
- Я полез на чердак.
- Будь осторожен! Там уж точно всё прогнило! И не ходи по крыше. Постарайся всё разглядеть с дерева. Не хватало ещё… Я тебя не слышу, мой персонаж.
Глория набрала воды, сходила в машину, взяла термос, корзину с едой, тряпку и вернулась в дом. Вымыла стол, стулья. Налила в трёхлитровый баллон воды, поставила в него букет цветов и начала накрывать на стол. Андрей спрыгнул с дерева, вошёл в комнату и увидел накрытый стол, на котором  была разложена еда и разлит по разовым стаканчикам душистый чай.
- Милости прошу!
- Впечатляет! На чердаке ничего нет. Пусто. 
- Ты хорошо посмотрел, мой Паук-2?
- Да, - вытирая руки и садясь к столу, ответил Андрей. - Пусто. Там вообще ничего нет.         
- Неужели мы приехали сюда, чтобы пообедать и подышать свежим воздухом? Узнать, что бабушке будет восемьдесят пять лет, что её правнучку зовут Стелла и, что она написала   приблизительно один рассказ! Забыла ещё про пару снимков, - с досадой сказала Глория.
- Не переживай. Может, архив в другом месте. Возможно, пропал, так тоже ведь бывает. А может, скорее всего, Эдгар дал его кому-нибудь из писателей, чтобы тот его сохранил и отдал, при первой возможности, родственникам.
- Всё может быть. Ешь курицу. В библиотеке его нет. У  твоей матери его нет. И здесь его, к сожалению, нет. Значит, он в чьих-то руках. Надеюсь, в добрых руках.
Наши герои, приехавшие в посёлок Октябрьский, сидели и обедали. После обеда они ходили вокруг дома. Глория делала снимки, собирала цветы. Через час они вернулись в дом, сели за стол и стали пить чай.
Солнце светило ярко. На небе не было туч. В двадцати километрах от посёлка жил своей обычной жизнью город Горячий Ключ. На улице было жарко, а в доме – прохладно.
- Хоть подышим свежим воздухом, - наливая себе чай из китайского термоса, сказал Андрей.
Глория пила лимонад и смотрела на стрелку, нарисованную на стене, и думала:
- Кто её нарисовал? Зачем? Может, её нарисовали ещё до того, как этот  дом, полный тайн и загадок, купили дед и бабушка моего компьютерного гения? Странная стрелка.
И вдруг ей вспомнился фильм, в котором герои искали клад, приключенческий фильм. В конце, когда героев покинула надежда, что они отыщут клад и станут богатыми людьми, один из героев заметил на скале стрелку и закричал: «Стрелка!»
- Стрелка! – закричала Глория.
- Ты меня напугала! Я чай разлил, Глория! Ты увидела призрака?
- Стрелка, Андре! Нужно отодвинуть кровать!
- Идём. Может, ты и права. Как мы раньше не догадались?
Они отодвинули кровать и увидели, что под ней находится дверь в полу. Кровать мешала им. Тогда они подняли её за одну сторону и прислонили к стене, к противоположной окну стене.
Андрей взял нож и стал пытаться приподнять им дверцу. Она поддалась, и Андрей открыл её.
- Глория, принеси быстрее фонарь.
Он стал спускаться по лестнице – небольшой лестнице ступенек в пять-шесть.
- Возьми. Что ты видишь? Ну…
- Сломанные стулья, старую печатную машинку, спущенный мяч, гантели, прогнивший чайник…
- И всё?! Спустись вниз и осмотри всё как следует. Сердцем чувствую, что архив там.
- Тут невысоко. Высота погреба приблизительно полтора метра, может - меньше. Вот ещё банки с вареньем без крышек.
- Ящики или коробки ищи, следопыт.
- Ищу. Вон там, что-то похожее в углу. Сейчас доберусь... Есть, Глория, есть!
- Отлично! Что там? Ну, не томи, Коломбо!
- Не могу открыть. Четыре пластмассовые коробки. А, вот, вроде бы открыл одну. Рукописи, Глория, рукописи! - восторженно закричал Андрей. - Ты права!
- Слава Богу! Они нашлись. Архив здесь, Андре. - Глория крикнула громче: - Ты меня слышишь?
- Да.
- Попробуй вытащить одну коробку наверх. Пока я буду её изучать, ты подымешь остальные.
- Хорошо. Всё в паутине...
Через десять минут Глория сидела за столом и вынимала осторожно рукописи. Вынимая их, она боялась, что этими рукописями могут быть черновики стихов, рассказов или ещё что-нибудь, не представляющее ценности. У писателей такого добра хватает. Вытащив из коробки и аккуратно разложив влажные листы, она стала читать их. Чем больше она их читала, тем больше убеждалась в том, что им повезло, и они приехали в посёлок, к счастью, не зря. Это был архив Эдгара. И держала она в руках  часть автобиографической повести. Тем временем Андрей достал остальные три коробки.
- Всё, - сказал он и сел за стол. - Ну?
- Что ну? Что ну, Андре? Мы всё же нашли их, милый! Нашли! Мы, как говорит правнучка бабушки Тони, Стелла, крутые!
- Как ты догадалась?
- Вспомнила фильм. Или духи заставили меня вспомнить…
- Вовремя! Не иначе дух Эдгара присоединился к нам.
- Начинаю верить в это. Надо же! Грацио, синьоре, грацио, - подняв голову вверх, взмолилась, обрадованная находкой Глория.
- А это ещё что такое? – подняв брови, спросил Андрей.
- Так наш писатель говорил в особых случаях, когда судьба к нему благоволила. Вот в таком, как сейчас…
- Глория, тихо! Кто-то идёт! Быстро к окну. В случае чего прыгай и беги, я за тобой, - взяв нож со стола, сказал тихо Андрей.
Они подошли к открытому окну, затаились и стали ждать…
- Хозяева! Здравствуйте! Можно к вам?
- Уф! Это чья-то девочка, - выдохнула воздух Глория.       
 - Да, сейчас выйду, - отозвался Андрей.
Он вышел из дома и увидел девочку, державшую в руках тарелку, накрытую полотенцем.
- Входи, входи. Вот и первые гости.
Девочка вошла и поставила тарелку на стол.
- Это бабушка напекла вам пирожки.
- Ты Стелла? – спросила Глория. – И ты написала рассказ?
- Вы знаете?
- Садись, садись, милочка! Будь как дома, рассказчица.
- Значит, ты из Москвы и приезжаешь на всё лето к прабабушке со своей сестрой в гости?
- Её зовут Дарья. Она старше меня. Есть ещё одна сестрёнка, её зовут Кира. Она всем куклам делает уколы и операции. А нашу маму зовут Марина.
Увидев на столе коробку и лежавшие рядом с ней исписанные листы, гостья спросила:
- Вы писательница?
- Нет, но хочу ей быть. Я пишу книгу о писателе, а Андре, мой муж, как бы тебе это сказать, работает на компьютере. Твоя младшая сестрёнка будет, безусловно, врачом. А ты? – сажая девочку себе на колени, спросила Глория.
- Я тоже мечтаю быть писательницей. Много фильмов в Интернете просмотрела о писателях и поэтах. Об их жизни, об их таланте, страданиях, любви…
- Как интересно! А твой единственный пока рассказ, он здесь, у бабушки? Сгораю от нетерпения прочитать его.
- Нет, он в Москве. Я написала ещё три рассказа. Один мой рассказ напечатали в детском журнале. Он называется «Смотрите прямо в Небеса!»
- Крутое название, а, дядя Андрей? Пиши и не останавливайся, - продолжала беседовать с девочкой, решившей стать писательницей Глория.
- Стелла, редкое имя, дорогая.
- Глория, по-моему, тоже красивое имя. Я не слышала таких имён. И вы – красивая: высокая, стройная, обаятельная. И таких глаз, как у вас, я ещё не видела, поверьте на слово. Они притянули меня. И всё.
Глория рассмеялась, поблагодарила Стеллу за комплимент и сказала:
- Значит, у нас два редких имени и мы хотим стать писательницами. Судьба нас свела! Это  знак, моя хорошая! Говоришь, мои глаза притянули тебя? Вот и дядю Андрея притянули и не хотят отпускать. А ты разговариваешь как взрослая.
- Мне пора, - вставая, сказала Стелла.
- Подожди, я выложу пирожки, и ты возьмёшь тарелку.
Глория выложила ещё теплые пирожки из тарелки, положила в неё две плитки шоколада и вернула тарелку и полотенце с изображением зайчика девочке.
- До свидания. Вы тоже будете отдыхать в посёлке всё лето?
- Нет. Сегодня, как начнёт темнеть, уедем. Поблагодари от нас бабушку Тоню за пирожки.
Стелла кивнула головой и пошла к выходу. В дверях она остановилась и спросила:
- А можно вас поцеловать, Глория?
Глория улыбнулась, посмотрела на мужа и подошла к девочке. Их глаза встретились. Они смотрели друг другу в душу, словно старались прочитать в них что-то полезное для них обеих. Минута затянулась. Андрей смотрел на них с большим удивлением. Глория присела и ответила:
- Конечно же, душечка! А ты смелая! Поверь мне - будь всегда открытой, и ты многого добьёшься в жизни. Знай себе цену, и никому во что бы то ни стало не позволяй её занижать. Никому! – громко повторила Глория.
Девочка кивнула головой, поцеловала Глорию и ушла.
- Какая взрослая девочка. Не находишь, Андре? Я не встречала таких, как она, продвинутых детей. Удивила! Среди бывших моих учеников таких не было.
- Она влюбилась в тебя. Что ты хочешь, из Москвы всё-таки. Там молодые учителя, другая жизнь. Интересно, кем работают её родители? Надо быть начеку, Глория. Мы всё сделали правильно. 
- Согласна. Но вначале мне не терпится прочитать рукописи, хоть что-нибудь, - пояснила она, подходя к окну.
Андрей смотрел на жену. Глория, скрестив руки на груди, разглядывала сад, если так можно назвать то, что она видела: высокую траву, неухоженные деревья, засохшие лозы винограда, упавший на землю забор…
Андрей наслаждался супругой. «Какая же Глория красивая: высокая для девушки, стройная, обаятельная, с проницательным и глубоким взглядом», - думал он.
Андрей встал, подошёл к ней, повернул её к себе и сказал:
- Как тебе идёт этот простой, обычный наряд, вернее, повседневная одежда: синие джинсы, белая рубашка и эти зелёные бусы, цвета твоих глаз. И даже «взрослая» Стелла, как ты говоришь о ней, влюбилась в тебя.
Она улыбнулась, поняв, на что намекает ей супруг.
Их глаза встретились и Андрей добавил:
- Может, мы вернём кровать в исходное положение? Свежий воздух возбуждает…
- Андре, пощади. Только не на этой кровати. На ней спала твоя бабушка с нашим поэтом. Это их ложе. Вернее, муж с женой.
- Они  были бы, разумеется, не против того, чтобы на ней отдохнул и их внук со своей женой. Я так думаю.
- «Отдохнул»? Ты это так теперь называешь? Нет. Приедем домой в Сочи тогда и…
- Когда мы приедем в Сочи, мы будем выглядеть как выжатые лимоны. Уж я точно!
Глория улыбнулась и предложила:
- Если ты так хочешь, мы можем сделать это по-другому. Садись на стул.   
Андрею эта идея понравилась. Он сел на стул, снял рубашку, расстегнул джинсы и стал ждать свою любовь.
Глория разделась и подошла к мужу, обвила руками его шею, поцеловала, и… Вы можете представить себе, уважаемый читатель, что они делали на стуле? Те, кто это делал, знают. Те, кто нет, видели, как это делается в фильмах. Поэтому продолжим.
- Всё, Андре, - одеваясь и быстро дыша, сказала Глория. - Достаточно! Всё было, несомненно, на высшем уровне! Как всегда.
Она оделась, а Андрей остался, слегка уставший, сидеть на стуле, который, неизвестно каким чудом не развалился на части.
- Ты бесподобна! Люблю тебя!
- Утонем в один день!
- Утонем? – спросил Андрей. - Что за намёки? Лучше давай займёмся делом. Ты сама, Глория, говорила, что вам, писателям, после этого… лучше думается и пишется. Твои выводы? Вот я тебя и вдохновил. Продолжай работать.
Глория с улыбкой посмотрела на своего любимого, вытащила из коробки, из её середины, листов двадцать-тридцать и села на другой стул. Пролистала листы, они были влажными и пахли сыростью, и сказала:
- Теперь мы узнаем главное: каким был на самом деле твой дед, наш писатель? Смотри, почерк у него хороший и текст можно разобрать. Надо же! Вот то стихотворение, с которого всё начиналось – большая любовь, «Сон». Его-то Камилла и прочитала в сборнике «Поэзия – личная драма…» в галерее, где представляли художники свои картины. Городские художники. Судя по рукописи, он долго над ним работал, словно чувствовал, что оно, стихотворение, околдует другую душу. И этой душой оказалась она - художница из Магадана. Поразительно! Стих изначально выглядел иначе, но после работы над ним стал таким, каким мы его любим. Сколько изменений, добавлений на полях! Вот, Андре, что значит рукописи. Цвейг точно всё написал о них обо всех рукописях мира.
- Как интересно ты говоришь, любовь моя, - включая диктофон и устанавливая его за банкой с цветами так, чтобы Глория этого не увидела, тихо сказал Андрей.
- Вот ещё: «Ночь», «Луна», «Мой стих», «Зеркало», «Война», «Владыка грёз», словом, это ранние его стихи, написанные ещё в конце семидесятых годов прошлого столетия.
- Им сто лет?! – удивлённо воскликнул внук.
- И смотри, большинство стихов не содержит в себе изменений, будто ему их диктовали. Поразительно! - читая стих за стихом всё больше удивлялась Глория, решившая написать интересную книгу о человеке, чьи рукописи она сейчас читает. Книгу, над которой ей легко работается. Легко и интересно, ибо у неё в распоряжении было столько материала, к которому теперь прибавился ещё и архив, от которого веяло сыроватым запахом прошлого века. Она посмотрела на мужа и продолжила:
- Нет, вы только посмотрите на это: почти все стихи без изменений. Не иначе, как божественное вмешательство, как ты говоришь, Андре.
- Мне казалось, что так говоришь ты, моя радость.
- Видимо, он носил их в голове, если можно так выразиться, и работал с ними. А, возможно, они приходили к нему ночью или днём, или утром, в законченном виде. В книге про это есть, целый отрывок; но в это трудно поверить, если не иметь рукописей под рукой. Хорошая работа, Эдгар! - воскликнула Глория и продолжила:
- Да тут столько всего, Андре! Хм, сколько женских имён! И все интимные моменты, то есть, постельные, так выписаны! С такой тщательностью, что я  начинаю краснеть…
- Бабушка их читала, как думаешь?
- Понятия не имею. Обычно рукописи никому, за редким исключением, не показывают. Только после смерти. Вот так как мы, понимаешь? Он в наших руках, - в надёжных руках.
- Погружаемся в самое сокровенное, таинственное, да?
- Бабушка твоя умерла раньше. Думаю, она не читала. Иначе бы… О-го-го!
- Он что, бабником был?
- Ты рассуждаешь, Андре, как обыватель. Эдгар был творческим человеком, как и все ему подобные, жил свободной жизнью. И запомни – около творческих людей всегда крутятся молоденькие девушки. Понимаешь, о чём я? Если не поймёшь, я буду его адвокатом. Прочтешь всё в моей книге. Творческие люди не живут по законам общества. И это не девушки, а музы…
- Понятно. Читай дальше.
- Очень подробно. Читать некоторые отрывки даже стыдно. Де Сад! Да и только. Прав был его младший брат, дядя Юра, отчитывающий Эдгара за Камиллу, когда та находилась уже в Швейцарии. В книге это есть эпизодически, но вот как всё происходило на самом деле – только в этих листах, которые я держу в своих руках, - показывая листы мужу, и внуку поэта сказала, покачивая головой Глория. - Судя по добавлениям, подожди, это была не любовь, скорее, они искали с ним близости. Так и есть, - откладывая в сторону очередной лист, сделала выводы Глория. - Видимо, и судя по этим записям, в его жизни была единственная любовь, и это была…
- Не моя бабушка! – перебил её Андрей.
- Да, видимо, да - Камилла! Андре, что за вопросы? Ты должен будешь принять всё, как есть. Как здесь написано. Ты не должен думать превратно и тем более, осуждать жизнь своего предка. Ты – продолжение его. Я это, иногда, чувствую…
- Кроме тебя у меня никого не было. О чём ты?
- И это я чувствую, мой Андре! Продолжим.
- Продолжай. Я всё понял.
- Читая дальше, мы поймём его чувства, это только начало. Судя по всему, он их не принимал всерьёз, но они не обижались. О! Мало того, подожди, две из его подруг предлагали ему руку и сердце. Жена цыганского барона была права. Как мало об этом написано в книге. Здесь столько материала. Хватит на пять книг! У меня в голове зарождается уже вторая.
- Допиши первую, любовь моя.
- Не сомневайся. Идём дальше. Некоторые из них страдали от неразделённой любви. Красиво написано.
Глория отложила рукопись, подняла глаза вверх и продолжила делать выводы:
- Видимо, Бог наказал Эдгара, послав ему Камиллу, чтобы он пережил то, что пережили эти девицы, влюбившиеся в него. Слёзы, слёзы… Но Эдгар был наказан больше… (Пауза.)
- У него были длительные отношения с ними или?..
- Поразительно! Этого я и не могу понять. У них что – гордости не было? Ведь они были из обеспеченных семей и сами были – интеллектуалками. Да, отношения длительные, со всеми. Рекорд принадлежал, Наталье Д. Они встречались и поддерживали отношения пятнадцать лет!
- Пятнадцать лет?!
- Да. С некоторыми пять лет, семь лет. Вот, Марина Ш. Эдгар с ней… понимаешь? Шесть лет… Короче, мне кажется, Андре, что отношения заканчивались, как только девушка выходила замуж, ибо дальше мы читаем: «…но никогда с замужними женщинами или жёнами друзей я не имел связей. Хотя мог это делать. Порой устоять было трудно. Но нет! Это подлость, предательство!» - прочитала вслух отрывок из рукописи Глория и воскликнула: - Это в высшей степени благородно!
- Согласен. Это хорошая черта. Она мне нравится, - наливая себе в разовый стаканчик воды, одобрил внук.
- О! Тут ещё интереснее. Послушай разговор с мисс Любой С., 1978 год. И, кстати, это не черта, а принцип.
« - Эдгар, я залетела.
- Ты что, не предохранялась?
- Предохранялась!
- Как такое могло случиться?
- Не знаю!
- Будем рожать! Ты согласна?
- Ты что? У меня уже есть дочь, от первого брака. Что скажут люди?
- Пусть говорят. Они всегда говорят. Отец мой, конечно…
- Я решила сделать аборт. Уже договорилась.
- Может, подумаешь? Ещё есть время.
- Нет. Я так решила. Это моё решение…» - Вот так, Андре.
Глория перевернула лист и продолжила:
- Вот ещё. Слушай. Это уже разговор Эдгара с некой Татьяной К.
«- Эдгар, ты отвезёшь меня утром в город Ленинск?
- Хорошо, это в двадцати минутах от Андижана. Когда за тобой заехать?
- В восемь часов утра.
- Сегодня у нас свадьба. Братья играют, хочу послушать, как они исполнят мою новую песню. Свадьба закончится в два-три часа ночи, но ты не беспокойся.
- Хорошо.
- А что там, в Ленинске?
- Да нужно мне. Подождёшь пару часов меня, пока я всё сделаю и вернёмся.
- Пару часов?
- Да.
- Жди». 
- Так, дальше они едут в Ленинск. Подъезжают к больнице. Она выходит и идёт в больницу. Проходит два с половиной часа. Вот она возвращается и садится в машину. Едут. Слушай дальше:
«- Что-то ты бледная, Татьяна. Всё в порядке?
- Эдгар, я сделала аборт.
- Аборт? И мне ничего не сказала? Ты в своём уме? Могла бы предупредить.
- Что бы это изменило?
- Как что? Мы могли бы воспитывать нашего малыша.
- Эдгар, дорогой, поехали. Смотри на дорогу. У меня были на это причины…»
- Да, дела… Причины не указываются. Читаем дальше. Вот. Ну, небеса! И знаешь, любимый, ни Люба, ни Татьяна не бросают его, продолжают с ним любовные связи. И я убеждена, что  девушки не знали друг о друге.
- Удивительно! Любили, наверное, его. Почему тогда сделали аборты? - поинтересовался Андрей.
- Думаю, они понимали, что он их не любил или ещё что-то… Читаем: «Они скорее все были для меня "сёстрами", чем любимыми. Они не нуждались ни в чём…» - вот и разгадка. Люблю рукописи! В книге этот момент тоже описан. Когда брат Эдгара напоминает ему при Камилле, на кладбище, громко, чтобы слышала Камилла, что он раньше был богатым и успешным, и не ходил в одежде, как сейчас, которую можно назвать не иначе чем тряпками.  Это в книге есть. Значит, он им помогал, своим сёстрам, которых было…
- Предостаточно, - закончил фразу Андрей.
- Полегче, Андре. Я ещё не читала таких откровений. Чтобы так открывали душу. Во всю ивановскую. Не каждому по плечу. Поверь. Не осуждай, родной! И это было до переезда в Россию. Словом, молодость.
- И в мыслях не было! С чего ты взяла? У каждого человека своя история жизни.
- Вот и хорошо. Это – правильно.
- «Залетела». Интересное словечко. Выразительное.
- Так раньше девчата говорили своим парням, от которых… Ты понял, да?
Глория всё глубже и глубже погружалась в историю жизни, которая была написана на пожелтевших от времени листах. Андрей же внимательно её слушал и радовался тому, как Глорию уносила, всё дальше и дальше, от обыденности, и однообразия в её жизни, повесть, написанная его дедом.  «Пусть уносит и подальше от её прошлой жизни, от таблеток, от шприцев, от поликлиник, от подружек, от тумана…»
- А вот, 1969 год, - перебила размышления мужа Глория.
- Почти век тому назад. Опускаемся на самое дно, - вздохнул Андре.
- Написано про то, как его било током. Или как там, правильно сказать?
- Током?
- Ты до сих пор не прочитал книги? Боже, мой!
- Зачем? Ты меня информируешь, солнце моё.
- Так говорил Камилле Эдгар. Слушай:
«В июле 1969 года, 13 числа, в наш двор привезли машину сырого песка. Мы, дети, сразу стали играть на песке в войну. Кирпичи служили нам танками. Рядом со мной играли Колька и Валерка. Над кучей песка был протянут старый кабель от бетономешалки длинной метров пятнадцать. Рабочие ушли домой. Кабель стал мне мешать, и я хотел его убрать правой рукой. Я прикоснулся к нему, и он притянул мою ладонь. Через меня стал проходить ток 380 вольт! В этом месте, как и во многих других, у кабеля была нарушена изоляция. Все стали от меня разбегаться в разные стороны. Кто-то побежал за моим отцом. Я видел, как он бегал, но ничего не мог сделать. Я плохо соображал. Мозг отключился. Я только чувствовал как через меня что-то проходит и не чувствовал своего тела.  Стало темнеть.  Как потом рассказал мне Колька, моя рука была красной и прозрачной, словно была под рентгеновскими лучами.  Были видны все кости.  Все боялись подойти ко мне, зная, что это опасно. Мне стало это надоедать, и я думал в то время: скорей бы всё закончилось. Тут я почувствовал, что подымаюсь вверх. Быстро. Я видел, как оставшиеся на земле люди бегали вокруг меня. Я подымался и подымался… Поднялся выше облаков! Вдруг начал появляться свет. Потом я остановился, ощущение было такое, что я попал в центр белого тумана. Рядом никого. Я не чувствовал тела. Так я увидел пол из облаков. Метров в десяти от меня, я находился, вернее, моя голова или глаза находились на уровне пола,  я увидел старика, который состоял весь из облаков.  И трон, на котором он сидел, был тоже из облаков. Он был похож на древнегреческого Бога. На одного из них - красивый, сильный, с густой бородой и большими усами. В правой руке он держал посох. У него за спиной  было много Света. Такого Света, который успокаивает и утешает. Я смотрел на него снизу, а он смотрел на меня своими голубыми как небо глазами, сверху. Это продолжалось с минуту, если там, куда я попал, вообще, есть время. Потом он улыбнулся и я…
Меня словно неведомая сила толкнула в грудь так, что я три раза перевернулся. Я очнулся. Правая рука дымилась в трёх местах. Пока в мою сторону бежали отец и Наташка, с которой мы по вечерам целуемся за домом, ко мне быстро подошла старуха и спросила: «Ты его видел?» Я понял о ком она и ответил: «Да». - «Какой он?» - «Большой, добрый, с голубыми глазами и он…» - «Что?» - «Состоит из облаков. Сидит на троне. А за спиной у него Свет. Такой яркий, тихий свет. Мне было не страшно». Она поцеловала мне руку и сказала: «Все двери откроются перед тобой!» - и исчезла. Подбежал отец, осмотрел меня, поцеловал и спросил: «Что это была за старуха? Она все время стояла рядом с тобой. Мы ей кричали, чтобы она отошла, но она продолжала стоять». Я подумал, может она цыганка, рядом с домом в кишлаке жили цыгане, или узбечка, словом - гадалка, на Востоке таких много. Все стали радоваться за меня, а я смотрел в небо…
- Так, дальше читаем, читаем. Вот ещё: «Через много лет я понял: старуха знала, что в моём теле уже не было души,  стояла и ждала: вернётся ли она обратно? Как решат на небе? Чтобы спросить меня о том, что видела там моя душа. Поцеловав мне руку и узнав, что её интересовало, она исчезла». - Понял, Андре?! Это – рукописи! Но некоторые предложения… - Глория махнула рукой и сказала: - Впрочем, творческие люди мало уделяют внимания в своих рукописях порядку слов в предложениях и…
- Его било током семь-восемь минут? Это долго. Не очень-то верится, когда человека убивает даже тогда, когда он только прикоснётся к оголённому проводу. А под ним был ещё мокрый песок.
- Не веришь? Я когда книгу прочитала, тоже не поверила. Вернулась к тому отрывку. Стала просчитывать время. И у меня получилось. Пока все бегали и решали, что делать, прошли две  минуты. Потом Колька побежал за отцом, ещё минута. Пока отец понял, в чём дело, ещё минута, уже четыре. Прибежал отец, тоже стал бегать, а в таких моментах, когда твой сын висит на проводе, поверь, думается плохо.
- Растерянность!
- Да. Это ещё две минуты. Уже – шесть. И минута, которая потребовалась для того, чтобы душа маленького Эдгара вернулась в тело. Вспомни старуху, стоявшую рядом с ним. Итого семь. Магическое число. И ещё, рядом с Эдгаром всю жизнь крутилось  число тринадцать. Все события, влияющие на его дальнейшую жизнь, на судьбу, словом, все перемены в его жизни, начинались с тринадцатого числа. Даже его сотовый телефон заканчивался цифрой тринадцать. И так далее. Тоже число непростое. И кого он видел? Бога что ли? В книге этого нет. Там пара строк о том, что в детстве его било током. И всё! Било! Хм! Это так называется? Нужно посмотреть в словаре. Пока оставим.
- Чудо! Теперь верю. Хотя и трёх минут вполне достаточно, чтобы убить человека. Ещё как! Даже одного прикосновения, поверь мне.
- Вот загадка? Какая тайна в ней? Старик из облаков, семь минут, старуха. Андре, теперь ты понимаешь, что такое архив и рукописи? Не зря я так искала их и боялась, что Эдгар всё написал о себе в книгах и рукописи, на поверку, окажутся заурядной исповедью, или хуже того - обыкновенной писаниной, как у большинства людей, не представляющей интереса ни для биографов, ни для посвящённых в искусство людей. Ошибалась. Материал мне поможет. Хватит на три книги, - откидываясь на спинку стула, завершила Глория.
- Хм, должен признать, что это тронуло и меня. Не думал, что будет интересно. Теперь я понимаю, почему рукописи и архивы покупают и продают. В Интернете много спроса и предложений на архивы, личные вещи и всё такое… Отлично, Глория, отлично! Ты тянешь на красный диплом! А ведь ты прочитала всего пару листов.
- Я уже один имею. Второй – это ты, мой родной, и третий – архив. Итого три. Тоже магическое число!
- Глория, пора ехать. Скоро начнёт темнеть.
- Ничего. Почитаем ещё. Заночуем у моей мамы. У тебя же нет пока задания?
- Нет. Как пожелаешь, наш исследователь!
- Тогда продолжим. У меня из головы не выходит, не покидает её, не стремится наружу мысль о том, как его душа покинула тело? И как увидела это старуха, вот тайна! Некоторым поэтам, писателям, особенно философам, открывались тайны бытия, мироздания. Словом, истины. Вспомни Винчи, Омара Хайяма, Вольтера…
- Божественное вмешательство?
- Андре, принеси листов двадцать из красной коробки. Посмотрим, к какому периоду творчества относится всё, что написано в ней.
Андрей пошёл в маленькую комнату,  в которой находились ещё три коробки с рукописями его деда, и принёс Глории двадцать три листа.
- Вот! Работай.
- Так, - листая страницы, разговаривала она вслух. - Хорошо сохранились, но весь архив нужно проветрить. Вот оно, стихотворение, о котором я думала и не  могла вспомнить его. Послушай:

Да!
Тех среди нас, на которых
У
Смерти есть ордер выданный
Небом,
Она не выпустит
Из своих когтей.
Но
Если ты с крючка
Сорвался, значит, пришёл
Приказ…

Стихотворение называется «Мишень», оно есть во втором томе сборника «Как на духу!», я вспомнила. Что скажешь, Андре?
- Я понял, что некоторым людям удаётся, благодаря Небу, сорваться с крючка…
- Именно! И в такие моменты люди говорят: «Ты родился второй раз». Пример: терпит катастрофу воздушный лайнер, падает в море, в лес… остаётся в живых лишь один пассажир; падает человек случайно с пятого этажа, остаётся жив, при этом на нём нет ни одной царапины. Или случай с Эдгаром. Можно продолжить…
- Хочешь сказать, что их оставляют на Земле, чтобы они закончили работу, ради которой их послали на Землю? Так что ли? Я правильно понял?
- Начинаешь понимать. Кстати, он тоже побывал в чуть не случившейся авиакатастрофе, когда летел со своей женой отдыхать из Узбекистана на Чёрное море, и не знал, что придёт время, и он будет жить в сорока минутах езды от моря.
- В авиакатастрофе?
- В книге, вернее в сборнике стихов, в первом томе «Как на духу» подробно описана вся его жизнь, и такие моменты в его жизни, попадающие под значение этой строки: «…значит, пришёл приказ…»
- Мистика, да и только.
- Это надо описать в книге. Последовательно. Людям будет интересно. Эдгар был не единственным, а одним из них. И включить в главу отрывок из романа «Лара», в котором они едут по Риму втроём: Эдгар, Инна, твоя бабушка и философствуют на тему «Случай, как необходимость». Точнее, Эдгар с Инной, а твоя бабушка слушает и моргает своими длинными ресницами.
- Глория, сколько ты знаешь, любовь моя!
- Я училась, Андре. Если всё суммировать, получится глубокая по смыслу глава с привкусом провидения, особой судьбы и, как ты говоришь, божественного вмешательства. Несколько глав нужно будет переделать. Когда я их писала, работала над ними, приходилось строить догадки. Архив всё поправит. Изменения уже в моей голове.
- Теперь я понимаю, как рождается книга, твоя первая книга. Всё происходит на моих глазах.
- И ещё не меньше трёх видны на горизонте, - уточнила Глория, ушедшая с головой, как говорят в народе и в творческих кругах, в работу. – Что у нас тут? Ага! Что-то про художников. Ни фамилий, ни имён. Слушай, читаю:
«Быть художником нелегко. Им приходится совмещать полёт фантазии с коммерческой хваткой, а творческие амбиции - с нравами отечественного арт-рынка. Это вредит творчеству. Только свобода способна не останавливать полёта воображения и таланта. Сейчас художники (не все, а большинство) выставляются, за свой счёт, в крошечных европейских галереях, чтобы добиться хотя бы известности. Но все они мечтают о масштабных выставках в залах Русского музея – участь тех благородных рыцарей, которые считают, что ещё не все вершины в искусстве покорены титанами Возрождения…»
- Блестящий отрывок! А вот и DVD-диски. Отлично! Три видео. Посмотрим их вечером. «Выступление авторов ЛИТО на большой сцене санатория «Предгорья Кавказа» в честь двадцатилетия ЛИТО». Второй: «Посвящается пятидесятилетию Эдгара Загорского», Боже мой, Андре! Мы всё увидим, и всех увидим. Как выступали поэты, что читали? Увидим их вживую! На это я не рассчитывала.
- В красной коробке лежат ещё пять дисков.
- Они при ЛИТО создали студию и снимали с Валерием Михулей фильмы. Эдгар смотрел в будущее и не ошибся. Мы – будущее, и с большим удовольствием сегодня их посмотрим. Ты увидишь своего деда, каким он был, как читал, а я авторов ЛИТО - персонажей моей книги.
- Что такое ЛИТО?
- Литературное объединение. Я довольна поездкой, Андре. Спасибо твоей маме…
На телефон Андрея пришло смс-сообщение.
- Кто это может быть? – подумал он.
Пока Андрей читал сообщение, Глория сходила в маленькую комнату и пересчитала диски DVD. Первые два она положила в сумочку, остальные оставила в коробке.
- Глория, собираемся. Борис прислал смс-сообщение. Это серьёзно. Мы должны ехать в Горячий Ключ. Он будет ждать меня около Кассового центра.
- Ясно, ясно, - ответила она.
Двадцать минут понадобилось Глории, чтобы убрать всё со стола и отнести в машину.
- Всё, Андре. Теперь архивы…
- Нет, оставим их здесь. Потом вернёмся и заберём все коробки.
- Андре, их нельзя оставить. Уже нельзя. В погребе им не место, там сыро, а  в комнате – опасно. Вдруг их кто-нибудь возьмёт, и - прощай моя работа.
- Принеси из машины целлофан. Не спорь! Делай, как я говорю.
- Хорошо, милый.
Андрей принёс оставшиеся три коробки с рукописями и поставил их на стол. Теперь на столе стояли четыре коробки – весь архив, плюс автобиографическая повесть с дисками. Накрыл коробки целлофановой плёнкой и спросил:
- Теперь ты довольна? Так хорошо?
- Дом не закрывается. Надо было купить замок. Мы не думали о таком финале. Мы приехали за архивом…
- Ты не подумала. Принеси замок, он в бардачке.
  Глория улыбнулась, это означало, что она удивлена. Сходила и принесла новенький накидной замок с тремя ключами.
- Всё забрала? Ничего не оставила?
- Всё. А теперь нужно закрыть окна на засовы.
- На засовы? Закроем.
Андрей опустил кровать. Они установили её на место, накинули на матрац одеяло и подушки. Глория посмотрела на жёлтую стрелку, улыбнулась и пошла на выход. Андрей закрыл окна на шпингалеты, и, взяв сумку и телефон, направился к выходу.
- Вот и всё, - закрыв замок, сказал Андрей, поцеловав в носик жену. - Не переживай! Мы вернёмся и заберём, ставший уже твоим, архив. Один ключ мы спрячем за домом. Идём. (Пауза.) Под этим кирпичом. Другой вот, возьми, будет у тебя, на всякий случай, как говорят в народе. Третий у меня.
- Одобряю. Всё быстро и умно!
Через час они были у Кассового центра. Андрей вышел из машины и направился в сторону, где стояла машина Бориса. 
Через тридцать минут он вернулся.
- И?.. – спросила Глория вернувшегося мужа.
- Мы едем в Сочи, прямо сейчас. Послезавтра утром, в десять часов, я начну работать. Сегодня и завтра начну составлять программы. Таков план.
- Мы хотели заехать к маме.
- Позвони ей, извинись и скажи, что планы изменились.
- Всё так серьёзно?
- Думаю, да.
Через пятнадцать минут они ехали по трассе в сторону Сочи. Лето. Курортный сезон.

                * * *


          - ПРОЕХАЛИ МИХАЙЛОВСКИЙ ПЕРЕВАЛ. Знаешь, что это значит?
- Да, можно расслабиться. Мы ничего не ели. Остановимся где-нибудь и поужинаем. Съедим пирожки, которые принесла Стелла.
- Будь, по-твоему. Вернёмся к Михайловскому перевалу. Ты знаешь, что на этом перевале погиб первый муж твоей бабушки, Станислав?
- Нет.
- Ты вроде говорил, что читал книгу. Или я не так тебя поняла…
- Так он разбился?
- Да. Они возвращались с Татьяной его любовницей с моря. Она тоже погибла.
- Любовницей?
- Твоя бабушка, узнав про измену мужа,  не простила его. Измена зацепила её так, что она впала в длительную депрессию, из которой её вывела книга «Камилла». Книга изменила Лару. Освободила её из плена ревности.
- Печально. Я сворачиваю, - сказал Андрей. - Здесь пообедаем.
- Да ведь тут и мест свободных нет.
- Возьми пирожки и воду. Я пойду и поищу свободные места.
Они сидели за столиком, напротив пожилой пары и ужинали, любуясь красивым пейзажем.
- Смотри, Глория, как все на тебя смотрят.
- Это на тебя. Ты красивей меня, - ответила она. - Мы к этому привыкли.
- Скажем так: смотрят на нас.
- Вы красивая пара, молодые люди, - улыбаясь, сказала пожилая женщина.
- Спасибо. Вы – тоже.
- Мы с мужем едем в Сочи, - добавила женщина.
- И мы.
- Вы муж и жена? Или брат и сестра?
- Муж и жена, - ответила, наливая себе воды Глория.    
- Прекрасно. У Вас есть дети?
- Нет.
- Значит будут. Какие Ваши годы!..
- Не будут. Я в этом виновата.
- Вы лечились?
- О! Поверьте мне, много лечилась, - ответила Глория и уточнила:
- Но по другому поводу. Насчёт детей мне сказали... меня заверили... нет, приговорили сразу: «И не надейся!»
- Глория, хватит!
- Они спросили - я ответила.
 Пожилой женщине стало не по себе от откровенных ответов Глории. Она почувствовала в своём сердце вину за то, что, как ей показалось, она напомнила этой красивой, сидевшей напротив них с мужем паре о том, о чём, видимо, они предпочитают не говорить.
- Саша, - обратился пожилой мужчина к жене, - что за вопросы?
- Извините.
- И не извиняйтесь! – махнув рукой, сказала Глория. - Не стоит. Вы откуда?
- Из Гусь-Хрустального. Едем к дочери.
Они сидели и разговаривали. Пожилой мужчина рассказал им пару смешных анекдотов. Говорили о море, о жизни… Андрей встал и сказал, что им нужно ехать.
- Всего вам хорошего, - пожелала Глория пожилой паре, и пошла следом за своим мужем.
Люди, сидящие за столиками, кто в спортивных костюмах, кто в джинсах, кто просто в шортах, шушукаясь, кивали в сторону Глории. Красота, уважаемый читатель, красота. Глория была действительно красивой девушкой. А Андрей - парнем. Хотя Глория считала Андрея красивее себя. И с этим не поспоришь. Но вместе, когда они шли вместе, и Глория прислонившись головой к плечу Андрея держала его руку в своей, они вызывали у окружающих восторг, заставляя их невольно смотреть им в след. Природа. Она иногда творит, как великий живописец, шедевры. И два влюблённых человека, два её шедевра, над красотой и грацией которых она, без всякого сомнения, долго работала, направляются сейчас к машине.

                * * *


          - АНДРЕ, А СЕЙЧАС СЛУШАЙ, и если я что-то напутаю, поправь меня. Это нужно для книги. Я слегка запуталась.
- Начинай!
- Камилла, мать твоя, родила тебя в 48 лет. В 2036 году умер наш писатель, а за пять лет до его смерти умерла твоя бабушка. В 2035 году появился на свет ты, любовь моя. В 2060 году тебе было 25 лет. У Эдгара был сын от первого брака, Андрей. Он родился 16 декабря 1980 года. Андрей с Камиллой, твоей матерью, являются сводными братом и сестрой. У Андрея были две дочери от первого брака – Дарина, от второго – Кира. В 2063 году мы поженились.
- А они кто?
- Внучки Эдгара. Кира родилась в 2014 году. Между ними разница почти в тринадцать лет. И ещё… (Длительная пауза.)
- «Между ними разница»! Что-то нескладно. Порядок слов в предложении... – Глория, всё в порядке? Что с тобой?
- Останови машину. Меня тошнит, перед глазами стоят круги и мысли путаются.
Андрей свернул на обочину. Глория вышла из машины и пошла  в кусты. Её вырвало.
Андрей стоял в стороне и держал в руках бутылку с водой и думал: «Вот и началось. Сколько она уже не пьёт таблетки? Сразу бросила. Не дай Бог…»
- Немного стало легче, - выходя из кустов, сказала Глория.
- Ты меня напугала, любовь моя! Посиди, подыши воздухом. Ветер дует с моря. Смотри вперёд, чтобы фары не светили тебе в глаза.
Глория рассмеялась. Андрей спросил её:
- Что с тобой? То тебе плохо, то смеёшься…
- Голова неясная. В ней не кипит работа, понимаешь? Не закипает…
- Это я уже понял. Глория, тебе нужно отдохнуть. И ты это сделаешь. Два дня никакой работы! Только отдых, сон и хорошее питание.
Глория снова рассмеялась.
- Что такое?
- Точно так же говорил Эдгар Камилле: «Никакой работы. Отдых и хорошее  питание. У тебя упало давление».
- Возможно, у тебя тоже. Глория, ты много уже сделала. Почти написала книгу. Нашла архив, изучаешь его. У меня самого голова идёт кругом от твоих вопросов. От всех этих дат и цифр. Не пиши. Это – приказ.
- Слушаюсь, мой капитан! Кто же допишет, если не я?
Они подъехали к дому, в котором проходила большая часть их совместной жизни. И, забыв о всякой конспирации, оба поднялись в квартиру. Андрей помог Глории, раздел её, заставил принять тёплый душ. Уложил супругу в постель, заварил ей кофе. Через двадцать минут она спала. Последние три года они проводили в этой квартире, в Сочи, большую часть своей жизни. Этого требовала работа Андрея.


                * * *


          АНДРЕЙ СИДЕЛ У КРОВАТИ жены и думал: «Не дай Бог, начнётся. Более трёх месяцев Глория не принимала никаких таблеток. Книга так увлекла её, что она даже не вспоминала о них. Это чудо! Раньше больше семи дней она не могла обходиться без химии. Её начинало морозить, ломать, дрожали пальцы, поднималась температура, и опускалось давление. Тогда приходилось прощаться с надеждой на выздоровление Глории и давать ей таблетки. И всё начиналось заново… Правда, однажды она продержалась целый месяц, когда заболела её мать, и она сидела днём и ночью у её кровати в больнице, - продолжал вспоминать Андрей, когда вдруг Глория начала разговаривать во сне с какой-то девочкой, имя которой Андрей не мог разобрать. - Несомненно, Глория любит мать. Кроме матери у неё никого не было. Неужели всё начнётся заново? Как мы устали с ней от этого кошмара! Снова таблетки, кайф, разговоры, уговоры…»
Андрей вздохнул, встал и пошёл в кабинет. Включил настольную лампу, открыл ноутбук, и хотел было начать составлять программу для выполнения нового задания, как ему на глаза попалось письмо матери из Америки. Он вспомнил всё то, о чём  говорил ему Борис о жизни матери в Америке. Он взял в руки конверт, прочитал новый адрес, по которому сейчас проживает мать, вытащил письмо и ещё раз прочитал написанное.

«Здравствуйте, мои дорогие, Андрей и Глория. Из письма Глории я поняла, что дела у вас идут хорошо, и в деньгах вы не нуждаетесь. Я знаю: вы любите друг друга. Это в жизни главное. Жаль, что у вас нет детей. Но, если у вас всё идёт хорошо, почему бы вам не взять ребёнка на воспитание? На вопрос Глории отвечаю: где находится архив отца, не могу даже и предположить. Не знала я и того, что у него был архив. Наверное, у всех писателей и поэтов есть архивы. Родители меня баловали, любили. Я часто видела, как отец сидел по ночам и что-то писал, а мать уже спала. Когда мне было страшно, я без стука заходила ночью или днём в кабинет отца (хотя он не разрешал и не любил этого). Он сразу бросал писать, брал меня на руки и нёс в детскую комнату. Рассказывал мне сказки, пока я не засну. Это хорошо, что твоя жена, Андрей, решила написать книгу о нём, о бабушке, обо всех нас. Она подробно описала план книги. Она, бесспорно, талантлива, не такая, как я. Как видишь, из меня не получился творческий человек, об этом мечтал и всё для этого делал мой отец. Но… Глория, умная и целеустремлённая. Вернёмся к архиву. Возможно, он находится, если он, вообще говоря, есть, в посёлке Октябрьском. Там последние годы своей жизни, после смерти матери, проводил отец. Он уезжал в конце весны и возвращался в конце осени. Конечно, изредка он приезжал домой. Возьмёт письма, которые ему присылали поклонники, сходит в библиотеку, пообщается с молодыми писателями, поэтами, художниками и уедет на машине в посёлок. В посёлке Октябрьском, не помню, в каком году, они с мамой купили домик. Домик из двух комнат. Из глины. Отец писал, а мама занималась садом, огородом – там все этим занимаются, наверное, и сейчас. Папе там хорошо писалось. К нему часто приезжали в гости – писатели, поэты,  художники. Приезжали  из Москвы, Петербурга, Ростова, Волгограда… Словом те, кто ехали на море отдыхать и по пути заезжали к нему. Они читали стихи, рассказы, говорили о живописи, о литературе. Мама угощала их чаем с вареньем. Я же находилась в маленькой комнате, лежала, смотрела на облака и слушала, о чём они говорили. Приезжали из издательств, из газет… Мама умерла, и я, когда было время,  приезжала к отцу. Если что-нибудь ему надо было, он звонил, и я на такси ехала к нему. После его смерти, мы с твоим отцом, иногда брали тебя с собой, когда ездили собирать яблоки и груши. Ты должен помнить дом и большой сад. Мы купали тебя в бочке, которую наполнял дождь. Кормили тебя малиной, клубникой, черешней. Этот дом, наверное, и сейчас стоит. Я была там перед отъездом в Америку. Заплатила за свет, за воду – на год вперёд. Возможно, архив, который так необходим Глории для написания книги, там. Поезжайте туда, найдите дом и посмотрите, нет ли в нём архива? Дом вы найдёте без труда. Езжайте по главной улице до конца. Или спросите у тех, кто там долго живёт: где находится дом, в котором последние годы жил писатель? Мы ездили  с тобой  туда, когда ты учился в седьмом классе. Вспомни! У меня всё хорошо. Скоро выйду замуж. Будьте здоровы».

Андрей отложил письмо, вздохнул и произнёс вслух последнее предложение из письма: «Скоро выйду замуж».
- Хм! О чём ты, мам? Замуж.., – продолжал размышлять сын, глядя на фото матери. - Борис мне всё рассказал о твоей жизни, мам. И Глория говорит, что у тебя синдром Адель Гюго. Кому верить? Но архив мы нашли. И дом нашли. Глория довольна. Это главное. Только, вот, надо будет съездить в посёлок и забрать архив. Пусть лучше работает. Работа её лечит. Странно! Обычно говорят, время лечит. В нашем случае лечит работа, - сидел и философствовал Андрей, пока супруга спала. - И чьё имя  произносила Глория во сне? Может, она, как Камилла Белоцерковская хочет иметь дочь? Рада, что мы побывали в бухте Инал и разбросали по склону цветы, где покоятся три праха. Наверное, Глория большое письмо написала матери, подробное. Всё написала про нашу жизнь и о своей книге. Мать указала свой номер телефона в письме. Это хорошо. Нужно спросить разрешения у Бориса и, если он разрешит, позвонить ей. Услышать её голос. «Заплатила за год вперёд…»! Мам, сколько лет прошло! – продолжал он разговаривать с матерью.
Зазвонил телефон Андрея.
- Слушаю, Антонина Арсентьевна. (Пауза.) Глория спит, у неё температура. Может, простыла? (Пауза.) Да, архив нашли, в целости и сохранности. Глория очень довольна. Говорит, что теперь может начать вторую книгу. Материала у неё – хоть отбавляй. (Пауза.) Черновой вариант книги она почти закончила. Хочет внести изменения и уточнения. Извините, что не заехали. Будем ехать за архивом, а мы его оставили в доме, заедем к вам. (Пауза.) До свидания. Передам. Не болейте. (Пауза.) Нет, не в Саратовской, в Сочи. Ясно. Всё понял. Вы были на могиле отца? Спасибо. Мы бы сами всё убрали, но всё равно, спасибо. Давно я не был на могиле отца. Как-нибудь заедем с Глорией, она мне уже намекала. Всего хорошего.
Андрей положил телефон на стол, встал и пошёл посмотреть, как там Глория.
Только он подошёл к кровати супруги, и хотел было послушать её дыхание, как вдруг Глория открыла широко глаза и, увидев лицо Андрея, сказала ему:
- Андре, мне так плохо! Любовь моя! Меня всю ломает. Суставы выворачивает, тошнит, голова будто свинцовая. Обними меня.
Андрей обнял её. Сильно прижал к себе и подумал: «Началось. Если всё будет происходить так же, как три года назад, на дне её рождения, когда именинницу еле-еле отходили врачи (она приняла много таблеток, а на другой день у подруг укололась), сможет ли выдержать её организм такое… во второй раз?»
- Обними, обними меня сильнее.
- Глория, я тебя задушу…
- Сильнее, - просила она.
Её трясло. Пот стекал с её лба. Руки дрожали. Она глубоко и часто дышала. Казалось, что ещё чуть-чуть и Глория впадёт в кому. Андрей не на шутку испугался. Он не слышал, как звонил телефон. Кто-то пытается дозвониться до него уже в третий раз, но он ничего не слышал, всё его внимание было приковано к ней, к любимой жене, помощнице, к его талантливой супруге, которая находится в одном шаге от написания книги. Повести, которой она обязана трём месяцам новой жизни. Он не выпускал её из рук. Прижимал всё сильней и сильней к себе. Старался помочь Глории справиться с её болезнью.
- Андре, мы справимся, как ты думаешь, дорогой? Мы не вернёмся в прошлое? Я не хочу! - закричала она.
В течение нескольких минут Глория и Андрей смотрели в глаза друг другу: Глория с трепетом, Андрей – со страхом, сочувствием и жалостью.
- Нет, конечно, нет, моя любовь. Я буду с тобой. Вместе мы  победим. Мы заставим уйти твоё прошлое. Мы его прогоним. Ты только держись и думай о книге. Ты должна её завершить, а потом издать. Я прочитал ещё раз письмо моей матери. Она рада за тебя. Не разочаровывай нас. Да и архив мы нашли. Я съезжу и привезу его, хочешь? Хоть завтра.
Глория молчала. Она потеряла сознание. Андрей это почувствовал. Он побежал в кухню за нашатырным спиртом и полотенцем. Вернувшись к любимой, он положил ей на лоб мокрое полотенце. Протёр ваткой, пропитанной нашатырным спиртом, ей виски, дал вдохнуть пары спирта. Через минуту Глория пришла в себя.
- Слава Богу! - сказал Андрей. - Глория, как ты?
- Круги перед глазами. Яркие круги. Тошнит.
- Я сделаю зелёный чай с лимоном. Ты его выпьешь…
- Андре, не уходи. Послушай. Если мне будет очень плохо и я впаду в кому, или у меня изо рта пойдёт пена, как в прошлый раз, не вызывай врачей…
- Почему?
- Они обо всём догадаются и увезут меня в больницу. Там тебе придётся всё рассказать. И мы можем «засветиться», понимаешь? Вспомни, что говорил Борис: мы в опасности. Поэтому, если… сделай мне укол сам. Приготовь всё. Пусть шприц будет рядом. Я не хочу всё портить.
- Любовь моя! Ты, что? Собралась…
- Нет, Андре, но укол может помочь. Это на случай, если мне станет совсем худо.
- Мы справимся, справимся с этим, - подбадривал и внушал ей чувство уверенности Андрей. - Справимся, слышишь? Глория, а может, тебе дать четвертинку таблетки? Что скажешь?
- Нет, нет! Я не хочу в прошлую жизнь, не хочу, - кричала она. – Я только начала жить. Почувствовала свою значимость, ответственность за то, что я пишу, перед теми о ком пишу. Я не могу не закончить книгу. Я не хочу, не хочу, будь они прокляты, и тот, кто сбил меня и те, кто сделали меня такой, - продолжала кричать Глория, словно у неё накопилось столько злобы на этих людей, за все те годы, которые она провела в тумане, - не хочу!
- Говори, любовь моя, кричи. Не оставляй зла внутри себя. Ругай их, делай что хочешь, но не теряй сознания. Что тогда я буду делать? - со слезами на глазах кричал Андрей.
Они обнялись. Они оба плакали. Они сражались с прошлым. Они думали только о новой жизни, счастье которой они почувствовали в эти последние месяцы. Звонил телефон, но они не слышали его приятной мелодии.
Была глубокая, тёмная ночь. Тучи закрыли город и не пропускали свет, исходящий от полной Луны.
- Глория, Глория!

Она снова потеряла сознание. Андрей всё проделал, как в первый раз: положил холодное полотенце на лоб, протёр ей виски нашатырным спиртом и поднёс ватку к носу Глории. Результата не было. Прошлое вцепилась когтями в Глорию. Оно побеждало. Оно пришло, чтобы забрать свою жертву.
- Нет, нет, не умирай, Глория!
Андрей стал бить её по щекам. Прижимать к себе. Целовать. Делать массаж в области сердца. Он плакал. Слёзы мешали ему. Он старался вырвать жену из лап прошлого. Изо всех сил старался, но Глория не приходила в себя. Её ладони были холодными и он согревал их; лоб - мокрым, он вытирал пот с её лба, губы синими, он целовал их; глаза закрытыми, он их открывал. Так прошёл ещё час. Андрей посмотрел на шприц. «Я должен принять решение: или укол, или врачи. И то и другое – проигрыш. Что же мне делать? - закричал он. Андрей обращался к Богу. - Что мне делать? Скажи. Какие молитвы она читала тебе в церкви? Чего она просила у тебя? Неужели это всё?! Разве ты не дашь ей того, чего она хочет, все эти месяцы, встав на путь истинный? Разве позволишь умереть ей – вот так, не дав ей завершить хоть одно дело в жизни – дописать книгу, которую она пишет душой и сердцем, которой она живёт? Если ты лишил её радости быть матерью и отдавать свою любовь детям, то позволь завершить ей книгу, которая будет ей ребёнком. Сделай же что-нибудь! - продолжал кричать в отчаянии Андрей.
Он охрип. Глория не подавала признаков жизни. Пульс еле-еле прощупывался. Андрей принял решение:
- Всё, любовь моя! Время пришло. Сделаю тебе укол. Тебе станет легче, как в прошлый раз. Но сделав тебе укол, я убью нашу мечту…
Он встал. Смочил вату тройным одеколоном. Взял шприц, набрал в него раствор, выпустил из него пузырьки воздуха и подошёл к телу супруги, на левой руке которой, на безымянном пальце, красовалось золотое кольцо, которое он надел ей на палец в день свадьбы.
- Ангел мой, - плача, обратился он к Глории. - Я не знаю, что будет после того, как я сделаю тебе укол. Придёшь ли ты в себя или нет? Думать об этом не хочу. Но ты просила, чтобы я не вызывал докторов. Может, я неправильно поступаю сейчас, но ты так…
Последние слова он не смог произнести, они превратились в ком… Он сел рядом с женой, взял её руку, смазал то место, в которое должна войти игла; бросил ватку на пол; вздохнул, вытер слёзы, поднёс шприц к руке жены, лежавшей у него на коленях; поднял голову вверх, что-то сказал; посмотрел на жгут, которым перетянул руку ниже плеча и поднёс иглу к вздутой вене. Закрыл глаза и, просидев так с минуту, сказал: «Будь что будет. Умрём в один день… Мне не жить без тебя, писательница ты моя».
- Андре, я хочу пить.
Он открыл глаза в надежде на то, что это ему не послышалось, и увидел глаза своей любимой. Зелёные широко открытые глаза. Глаза, которые он полюбил с первого взгляда, которые он видел во сне почти каждую ночь, по которым он скучал в командировках, которые были у него на экране компьютера. Глаза, от которых у него кружилась голова – любимые глаза.
- Радость моя, ты пришла в себя?! А я, чуть (пауза) не лишил нас будущего. Ещё бы несколько секунд и…      
- Я тебя вижу, мой Андре.
- Люблю тебя!
- Умрём в один день!
- Но не сегодня! Так решили Небеса. Помнишь, как в стихотворении, у Эдгара? «Пришёл приказ…»
Андрей поднял голову и сказал:
- Спасибо!
- С кем ты разговариваешь, милый? – шёпотом спросила она.
- С Богом! Мы поняли друг друга. И мне кажется, что я, как и мой дед, видел его. Он услышал мои слова.
- Ты же…
- Неверующий… Молчи, береги силы.
Он побежал в кухню и принёс воды. Глория выпила полстакана. Вздохнув, она улыбнулась. Андрей снял жгут. Шприц, раздавленный ногой Андрея, лежал на полу. Он облокотился на спинку стула  и почувствовал усталость.               
- Мы победили! - тихо сказала Глория и заснула.
На улице было уже светло. До Андрея,  который сидел со стаканом в руке около Глории, стали доносится звуки нового дня. Он встал, открыл окно и тихо прокричал, глядя на солнце: «Мы победили! Кризис, длившийся пять часов, прошел».
Допив воду, которую не выпила Глория, он сел на стул и стал смотреть на свою судьбу, спящую безмятежным сном. 

                * * *


          КОГДА ГЛОРИЯ ОТКРЫЛА ГЛАЗА и не увидела Андрея, она забеспокоилась. Приподняла голову и крикнула:
- Андре! Где ты? 
- В кабинете, моя птица Феникс. Уже иду.
Глория попыталась встать, но у неё закружилась голова. Она была ещё слаба, после вчерашней битвы со своим прошлым. Да и потеря сознания, и температура тоже сделали свое дело. Она снова легла.
Пришёл Андрей и спросил:
- Тебе что-то нужно?
- Отведи меня в ванную комнату. Я умоюсь и…
- Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Выглядишь бледненькой и…
- Чувствую слабость. Но боли прошли.
- Ты два раза теряла сознание, Глория. Это, возможно, из-за высокой температуры, но зато, потеряв сознание, ты не чувствовала боли. Я решил сделать тебе укол, но…      
- Это я смутно помню, - опираясь на него, сказала она.
Андрей довёл её до ванной комнаты, открыл дверь и сказал:
- Как всё сделаешь, крикни меня.
Она кивнула головой.

Пока Глория была в ванной комнате, её супруг приводил в порядок кровать, на которой она спала и боролась за новую жизнь. Он заменил спальное бельё, поправил подушки, подобрал шприц с пола, взял вату, нашатырный спирт и унёс всё, подальше от Глории. Шприц выбросил в мусорную корзину, остальное вернул в ящик. Затем выключил чайник. Налил в тарелку куриного бульона, который он сварил, пока Глория спала, бросил в него десять сухариков и понёс в комнату. Услышав, что дверь ванной комнаты открылась, он поспешил на помощь к супруге.
- Облокачивайся на меня, красавица. Тебе уже лучше? Умылась, причесалась… Теперь ложись. Так хорошо?
- Да.
- Глория, съешь, вернее, выпей куриного бульона. Это нужно обязательно сделать.
- У меня нет аппетита. Не хочу. Тошнит от одного только запаха, вернее мутит.
- Так не пойдёт, любовь моя.
Он взял со стола тарелку и подсел к кровати.
- Вот и хорошо. Ещё одну ложку, отлично. Осталось чуть-чуть. Вот и всё. Ты молодец. Теперь к тебе вернутся силы, которые мы с тобой растеряли ночью, запас которых иссяк в борьбе с силами зла.
Глория улыбнулась и спросила:
- Ты сам ел? Всю ночь возился со мной. Не спал. Я так тебе благодарна. Иди в кабинет и выспись. Потом начинай работать. Я позабочусь о себе. Если что-то понадобится, я тебя позову. Иди, иди.
- Уверена? Может…
- Нет. Тебе нужно отдохнуть. Вдруг ночью всё повторится. Понимаешь?
- Подчиняюсь. Только не думай о ночи, мой доктор, и о том, что всё может повториться. Хорошо. И вообще, забудем об этом. Даже вспоминать не станем.
- Ты прав. Забудем, если сможем.

                * * *


          ОНИ ОБА СПАЛИ, измученные вчерашней ночью. Судьбой, которая проверяла их на прочность. Проверяла их мужество, волю, веру, стойкость, жажду жизни, любовь друг к другу.
Первым в четыре часа дня проснулся Андрей. Вернее, его разбудил звонок.
- Слушаю. (Пауза.) Понял, сейчас спущусь. В кафе за углом? Иду.
Он подошёл к Глории и, убедившись, что она ещё спит, оделся и тихо вышел из квартиры.
- Андрей, куда вы пропали? Я вчера звонил четыре раза. Стал беспокоиться и решил приехать. Что случилось?
- У Глории был приступ. Три месяца ничего не принимала… и вот,  наверное…
- Теперь всё ясно. Как она? Вы справились без таблеток и уколов?
- На этот раз справились. Но я уже хотел  делать ей укол, как  вдруг она пришла в себя. Она дважды теряла сознание, то ли из-за температуры, то ли от боли…
- Вы сильно рисковали, и всё могло быть гораздо хуже. Не буду тебя пугать. Молодцы. Помогла любовь. Понимаю. Рад за вас, за то, что беда прошла мимо. Сейчас ей нужен покой и хорошее питание.
- Я тоже так думаю.
- Теперь слушай внимательно: задание отменили. Это я тебе и хотел сказать вчера.
- Вовремя. Я ещё и не приступал. Хотел начать сегодня вечером. А что случилось?
- Включи вечером телевизор. Всё узнаешь из новостей в 20.00. А сейчас я должен возвращаться.
Борис встал, расплатился и сказал:
- Купи жене цветы. Это её обрадует. Они ей сейчас очень нужны. Поверь, белые розы. Когда моя жена лежала после операции и не могла прийти в себя от наркоза, я в отчаянии спустился на первый этаж и купил в магазинчике белые розы. Вернулся в палату. Она ещё спала. Я поднёс розы к её лицу. Через три минуты она открыла глаза. Может, это совпадение, но всё же. Я тогда здорово испугался. Оказывается, анестезиолог переборщил с наркозом. Бывай. Не забудь про новости.
Андрей вернулся в дом, с большим букетом  белых роз. Глория ещё спала.
- Слава Богу! Проснулась бы, испугалась. И хорошо, что задание отменили. Что же произошло? Раньше такого не было. Хм! Неужели…
- Какие красивые розы! Ах, дорогой! Как это мило с твоей стороны.
Андрей невольно вспомнил слова Бориса: «Цветы говорят с женщинами…» Он подошёл к супруге и положил ей на грудь букет из роз. Она прижала его к груди, словно ребёночка. Она нюхала их, целовала, гладила, разговаривала с ними, словно они были вестниками начинающейся новой жизни.  Глаза её блестели. Вдруг она встала и пошла в кухню. Налила в вазу воды, бросила в неё три кубика сахара, вернулась в комнату, поставила её на стол и опустила в неё букет: осторожно, нежно, при этом улыбаясь, боясь, как бы с них не слетел ни один лепесток. Поправила их, понюхала и села на постель.
Андрей с открытым ртом наблюдал за всем происходящим, и не мог вымолвить ни слова. Глория продолжала смотреть на цветы, а Андрей на Глорию.
- Андре, твои цветы поют! Разговаривают со мной, желают мне скорейшего выздоровления. Я слышу девятую симфонию Бетховена, - целуя цветы, сказала Глория.
«Чудо! Иначе не назовёшь», - подумал он и добавил:
 - Божественное вмешательство.
- Так и есть, - подтвердила она.

                * * *


          АНДРЕЙ ПРИГОТОВИЛ УЖИН. Глория его съела. За весь день он ни словом, ни взглядом не напомнил ей о вчерашнем дне, чтобы Глория скорее забыла о нём. Без пятнадцати восемь он включил телевизор.
- Хороший фильм?
- Нет. Пока ты спала, приезжал Борис. Сказал, что задание отменили и, чтобы я посмотрел двадцатичасовые новости.
- Вовремя отменили.
- Точно. Я ему тоже так сказал – слово в слово. Звонила вчера твоя мама. Я ей рассказал, что мы ездили в посёлок, нашли архив и всё такое. У неё всё хорошо.
- Надо к ней заехать и повидать её. Поедем за архивом и…
- Обязательно! Давай послушаем. Новости начинаются.
«Здравствуйте, в студии Маргарита Панова. Вчера вечером был взят под стражу начальник Управления по борьбе с коррупцией Игорь Анатольевич Сучков. Вместе с ним был арестован его заместитель и ещё двенадцать сотрудников управления. Генерал Сучков, взят под стражу сроком на два месяца. Игорь Анатольевич начал с головокружительной карьеры. Он стал генералом в тридцать один год. Это самый молодой генерал во всех силовых структурах страны. Мы будем информировать общественность, в связи с этим громким делом. Министр иностранных дел…»
Андрей выключил телевизор и молча сидел.
- Ты имеешь к этому отношение?
- Глория, мы ведь договорились…
- Молчу, молчу, дорогой, - улыбаясь и глядя на розы, сказала она.
Андрей встал, посмотрел на часы, на розы, на супругу, за которую он был рад, что та стала улыбаться, и сказал:
- Я пошёл в кабинет. Теперь начнётся заварушка. Министерство обороны, Управление по борьбе с коррупцией. Остались наши «друзья». Так вот почему операцию приостановили, - думал он, усаживаясь за компьютер.

                * * *

                Управление по борьбе с терроризмом. Регион Х,
               кабинет второго заместителя начальника управления


          - ВХОДИ, ИВАН ЗАХАРОВИЧ. Новости смотрел? Всё понял?
- Так точно, товарищ генерал.
- Расслабься. Как их вывели на чистую воду и, главное, кто?
- В Интернет кто-то сбросил компромат. Вот и…
- В Интернет? И кто только придумал этот Интернет?! Значит, за ними вели слежку. Кто-то позаботился о них раньше. А в Интернет… уже потом. Что у тебя?
- Вот, - протянул полковник лист бумаги генералу.
- Что это? - спросил генерал, надевая очки, и стал читать. Генерал читал внимательно. Прочитав текст, он встал. Достал платок и вытер им лоб. Подошёл к окну и спросил:
- Как это понимать? Кто мог взломать наши компьютеры? Что за гений такой? Или гении…
- Это точно. И в архив пролезли.
- В архив? А там им что надо?
- Не догадываетесь? Поступления…
Генерал снова вытер  лоб и сел на своё место. Он был напуган. Бледен. Достал сигарету и закурил. Полковник заметил, что у генерала слегка дрожат пальцы. Генерал взял трубку телефона, и, набрав номер, сказал:
- Через час я подъеду. Жди меня в кафе, - крикнул он в трубку. - Министерство обороны, Управление по борьбе с коррупцией… Кто следующий? Судя по этому, - генерал посмотрел на лист бумаги, который он читал пять минут назад, - мы. Начальству показывал?
- Нет. Как можно?..
- Оставь у меня. Их нужно найти. Их или его. Кто бы он ни был. И…
- Устранить?
- Пока они не устранили нас. Теперь слушай. Никаких движений. Работа и только работа. Скажи всем, чтобы сидели тихо. Ничего не покупали и не выезжали на отдых за границу, это касается всех членов семей. Особенно – молодёжь. Ведут себя за границей непорядочно. Ты понимаешь?
- Неделю назад я включил дома свой компьютер. Только подключился к Интернету, как вдруг, ни с того, ни с сего, началась капитальная перезагрузка. Целых пятнадцать минут длилась. И в результате «улетели» все пароли и логины. Я еле-еле вспомнил их…
- Перезагрузка, говоришь? Что-то неделю назад мне об этом говорила жена, она сейчас в Испании, на лечении. Вспомнил! Говорила с компьютером что-то не в порядке. А твой компьютер на кого оформлен?
- На жену.
- Мой тоже. Значит, они этим путём пошли…
- Каким?..
Генерал вздохнул. Снова вытер лоб и сказал:
- Начните слежку. Вычислите их, где бы они ни были, и…  докладывай мне лично. Если не мы, то Ашот их вычислит.
- Слушаюсь. Вычислим. Скажем, кто-то взломал. Нет, пытался взломать компьютеры. Тоже не подойдёт. Они же уже взломали их!
- Да, чувствую президент начал серьёзное наступление. Не узнал бы шеф. Действуй. Мне пора на встречу. Дай Бог, чтобы это была внутренняя проверка. Тогда наши шефы дело замнут…

                * * *


                Кафе «Полёт», 23.00


          - ТЫ ВСЁ ПОНЯЛ?
- Может, Вы перебарщиваете, Иосиф Матвеевич?
- Ты совсем глупый или притворяешься? – разговаривал повышенным тоном второй заместитель с сидящим напротив него человеком в чёрном костюме.
- А может это американцы? Они за всеми шпионят, а потом выбрасывают всё в Интернет.
- Вряд ли. У нас с ними договор. Терроризм всё-таки. Дело общее. Нет, скорее всего, чистка…
- Может, хакеры? Развелось сейчас патриотов…
- Словом, Ашот, если мы их в ближайшее время не устраним, то они раскрутят нас по полной программе. Найди их, и кто бы они ни были…
- Может, пронесёт? Будем осторожнее. И…
- Никаких «может»! Никаких – «осторожнее»!
- Тише, Иосиф Матвеевич! Тише.  Я всё понял. Начнём сегодня же.
- Знаешь, вы одного не понимаете. Нам всем… И если президент взялся за это, то…
- Может, не президент. Свои. Или…
- Глупые! Поймите же, наконец! Если мы их ликвидируем, то компромат, который у них уже есть, распространится в Интернете, как вирус. Понимаешь? Всё рассчитано. И страховка…
- Зачем же их устранять? Если…
- Чтобы другим было неповадно. Я всё-таки надеюсь на то, что это какая-то группа: типа «борцы за справедливость» или что-то в этом духе. Может и пронесёт тогда. Это будет чудом. Так или иначе, надо их вычислить и…
- Ясно. Может, Вы правы. Дай-то бог…
- Я почему так думаю? Если за нами следят или просто проверяют, понимаешь? Нас бы уже… Ты понял? Но то, куда они, или он, влезли, нужно быть – гением. А их в стране – единицы. Всё равно где-то проколются. Возможно, кто-то действует по собственной инициативе. А посадить можно любого. Все ошибаются. И вот этого гения ты мне поймаешь.  И назовем эту операцию «Гений». А мы со своей стороны будем ловить его как террориста. Открыто. По статье, как хакера.  Сколько мы их переловили? Сидят. Но это особый случай. Это уже – про нас. Всё. Докладывай.
- До свидания, Иосиф Матвеевич.
Генерал вышел из кафе и попал в объектив фотоаппарата. Кто-то сделал пару кадров и уехал. Следом вышел человек в чёрном костюме.
Он был слегка растерян. Достал сигарету, закурил, сел в машину и отъехал от кафе, озабоченный и озадаченный последними событиями.

                * * *

                Сочи


          КТО ИЗ ЖИВУЩИХ В РОССИИ или проживающих в странах СНГ не знает город Сочи? А после проведения ХХII-х Зимних Олимпийских игр 2014 года, город Сочи стал  всемирно известным городом.
Сочи – город-курорт в России, на Черноморском побережье Западного Кавказа в Краснодарском крае России. Образует муниципальное образование город-курорт Сочи. Является самым крупным курортом России, важным транспортным узлом, а также крупным экологическим центром Черноморского побережья России.
Постоянное население составляет 450 000 человек, и количество населения города Сочи с каждым годом растёт. Занимает 5-е место среди городов Южного Федерального округа (после Ростова-на-Дону, Волгограда, Краснодара и Астрахани) и 49-е место по численности населения в России.
Среди городов на Черном море по числу жителей Сочи занимает 3-е место, уступая Одессе и Самсуну, немного опережая Севастополь, Трабзон и Варну.
Сочи также является, как ни странно, самым длинным городом России и Европы.
Город располагается около 43-х градусов северной широты, то есть, примерно на географической широте Ниццы, Торонто, Алма-Аты и Владивостока. Сочи, как и весь участок российского Черноморского побережья южнее Туапсе, расположен в зоне влажных субтропиков, что сильно отличает побережье от Анапы до Туапсе, где господствует типичный полусухой средиземноморский климат. На климат Сочи оказывают значительное влияние море (летом от него прохладнее, зимой оно согревает) и горы (ограждают от холодных северных ветров). Климат Сочи очень влажный, особенно вдоль побережья, и, подобный сочинскому, наблюдается в соседней Грузии, а так же, на юго-востоке США (штаты Миссисипи, Луизиана, Алабама, Джорджия). Максимум осадков приходится на зимний период времени года, преимущественно в виде дождя, реже – снега. Зима тёплая, лето жаркое и влажное. Считается, что первое письменное упоминание слова «Сочи» относится к 1641 году и принадлежит турецкому военному начальнику и путешественнику Эвлии Челеби, назвавшему «сочи» племя, живущее в горах выше Адлера:«… мы шли далее к западу до жилищ племени Арт… Пристань этого племени называется Артлар. К северу среди гор находится область Сиди Ахмет Паши. Вследствие торговых сношений, и находящихся на северной стороне черкесских племён и других, Паши разбогател. Их семь тысяч храбрых и могучих богатырей. Их гнева и злобы постоянно остерегаются все племена, живущие рядом…» - так писал в своих отчётах Челеби. Существует версия грузинского происхождения: «сочи» в переводе с грузинского означает «пихта». Греческая колонизация Черноморского побережья Кавказа началась примерно в VI-V веках до н.э. С I-V век н.э. проходит римская колонизация Черноморского побережья Кавказа. После ряда войн Византии с Персией, в целом для Византии неудачных, императору Юстиниану удалось в 562 году подписать договор. С тех пор начинается правление Византийской державы. Началось военное, культурное влияние и на Черноморское побережье Кавказа. Юстиниану приписывается христианизация ЧПК, хотя это произошло раньше на Константинопольском соборе 526 года. После разделения церквей на Кавказе появляются католические миссионеры. Разумеется, уважаемый читатель, это только – малая толика об истории города Сочи. Напомним ещё о городах-побратимах:
Вэйхай, Китай.
Лонг-Бич, Калифорния, США.
Ментона, Франция.
Пярну, Эстония.
Римини, Италия.
Трабзон, Англия.
Эспоо, Финляндия.
Ванкувер, Канада.
Баден-Баден, Германия.
В Сочи находятся двенадцать крупных предприятий. Пять научно-исследовательских институтов. Свыше 400 учреждений сферы туризма, 35 баз отдыха, 16 гостевых домов, 86 гостиниц, 4 дома отдыха, 17 здравниц. Развита банковская система, здравоохранение и экономика города-курорта. В Сочи снято более пятидесяти художественных фильмов (с 1915 года по 2010 год). И сегодня Сочи привлекает к себе немало режиссеров, решивших снять свои фильмы в этом красивом и живописном месте. Немало было снято фильмов и документальных. В этом уютном, красивом, чистом, большом городе-курорте и проживали, время от времени, наши герои. (Данные 2015 года.)

                * * *


          ГЛОРИЯ СПАЛА. НАБИРАЛАСЬ СИЛ. Её сон был глубоким. Судя по тому, что она часто переворачивалась с боку на бок, ей что-то снилось. Вдобавок, она иногда произносила имя какой-то девочки. Андрей работал. Смотрел на экран компьютера и делал записи, которые ему пригодятся в будущей работе. Так, за работой, он просидел до двух часов ночи. Затем встал, выключил компьютер, настольную лампу и пошёл посмотреть на Глорию. Он сел на стул, тихо придвинул его к кровати, на которой спала его любовь, и стал прислушиваться к её дыханию. Взял её руку и стал считать количество ударов сердца. «Наполняемость хорошая, количество ударов 90. Слегка завышено, - подумал он. - Пусть спит, а я пойду и лягу на диване в кабинете». 
В пять часов утра Андрея разбудил стон Глории. Он подошёл к ней. Она была потная и металась по постели. Он сел рядом. Она открыла глаза и увидела его.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая?
- Лучше, но слабость ещё не проходит. Путаются мысли.
- Пройдёт. Во сне ты снова повторяла имя какой-то девочки, но я не мог разобрать…
- Андрей, ты все окна закрыл?
- Нет, в кабинете открыты, но если хочешь, я схожу и закрою.
- Нет, нет. В доме, в посёлке? Ты все окна закрыл? Я думаю об архиве…
- Да что о нём думать? Все коробки стоят на столе накрытые целлофаном. Дверь на замке. Ключи у нас.
- Я в спальной комнате закрыла окно, когда мы обедали, чтобы не было сквозняка. Но не на шпингалеты. Может, ты его забыл закрыть?..
- Дай подумать. (Пауза.) Точно, все окна закрыты, кроме того, которое находится в спальне. Видимо, увидев, что оно хорошо закрыто, я подумал, что уже закрыл его. Борис так неожиданно позвонил. - Он поцеловал супругу и добавил:
- Смотрю в твои зелёные глаза, словно во врата… ада или рая?!
- Рая, дорогой, рая! Иначе… Вот и врата в дом. Это окно…
- Глория, любовь моя, птица райская, ангел мой, ты ещё слабенькая, бледненькая, наверняка у тебя температура небольшая, слегка учащённый пульс. Нужно собой заняться, а ты думаешь о доме. Об архиве. Сейчас не это главное!
Глория смотрела на любимого и улыбалась. Она глядела прямо ему в глаза. Вдохнула утренний, свежий воздух и сказала:
- Как романтично ты сейчас сказал: моя любовь, птица райская, ангел мой… Из этих слов можно сделать букет. Он будет таким же красивым, как тот, который ты принёс мне вчера.
- Точное сравнение. Скоро ты начнёшь писать стихи. Романтично.
- Эта девочка Стелла, с пирожками, написавшая рассказ или два. Она придёт, влезет в окно, увидит архив, прочитает его и напишет книгу.
- Она ещё маленькая… ну, если вернётся, то лет через десять, не раньше. Ты ведь почти завершила работу…
- Она напишет книгу. Она талантлива. У неё дар. Я это видела во сне. Вторую книгу…
- Прекрати! Это похоже больше не на разговор, а на предсказание.
- Она ещё не готова, но однажды она приедет на отдых и узнает, что в этом доме жил последние свои годы поэт и писатель и  проявит интерес. Она напишет книгу, которая у меня уже в голове. Эта книга будет правдой, ибо она будет работать с архивом, в котором главное – автобиографическая повесть твоего деда и рукописи.
- Мы вернёмся, заберём архив. Обещаю, - сказал Андрей и подумал: «Может, не перебивать мою радость; пусть думает лучше о книге, об архиве». - Обещаю. Тебе не кажется, что мы затянули разговор на эту тему?
- Стелла. Её зовут Стелла. И она мне приснилась.
- Так вот чьё имя ты произносила сегодня ночью? Той ночью, которую мы будем помнить всю оставшуюся жизнь, ты тоже произносила имя девочки. Только я не мог разобрать…
- На всю оставшуюся жизнь, - повторила она. - А у нас осталось время на эту «всю оставшуюся жизнь»? - печально произнесла Глория.
- Любовь моя! Я знаю, как важно для тебя дописать первую книгу и начать вторую, которая будет глубже по форме и содержательней по фабуле. Ты сказала, что книгу уже закончила. Осталось её набрать. Ведь так?
- По форме, по фабуле, Андре!
- Я читаю в Интернете о том, как пишут книги.
- Это видно. Для меня важно, очень важно дописать книгу. Осталось совсем немного: внести изменения в концовку, добавить то, что я прочитала из архива, и то, чего не хватало. Вовремя мы нашли архив. Рукописи помогли мне, в них материал к последним главам. Две главы нужно переписать. Они у меня в голове. Осталось только выписать их на бумагу. Я стала говорить штампами и часто повторяться.
- Это пройдёт. Я понимаю, что это важно. Как только ты начнёшь выздоравливать, допишешь книгу, я помогу тебе её набрать. Мы поделим текст. Потом я открою страничку, твою страничку на сегменте Проза. ру. И я «закачаю» книгу в Интернет. Я прочитал договор, и там сказано, как открыть свою страничку на портале. Это, собственно говоря, несложно, поверь. Перед каждой частью будет иллюстрация. Сколько в книге частей?
- Пять.
- Пять иллюстраций. Цветных. Выберешь сама.
- Это здорово, Андре. Я уже представляю её с красочными, содержательными картинками. Мне захотелось работать.
- Нет, нет. Вначале полежи пару дней и наберись сил. Приди в себя, а потом…
- Ты мне помогаешь, Андре. Это мило с твоей стороны. Я думала, что тебе…
- Я всё сделаю, Глория, чтобы книга появилась в Интернете. А потом и в бумажном варианте, поверь. Как ты могла подумать, что твоя работа мне безразлична?
- Так делал Эдгар. Вначале публиковал роман на сайте Проза.ру, затем занимался книгой. И правильно. Пока издашь книгу, а на это уходит много времени, в Интернете её  будут уже читать.
- Вот и мы поступи так же, вначале представим книгу в Интернете, там она будет в безопасности, на случай, если нас вычислят. И… Борис ведь неспроста предупредил нас. Напоминает при каждой встрече. К твоему сведению, я на первой коробке, на всякий случай, написал адрес твоей мамы. И вчера её предупредил.
- Мне нравится то, что ты задумал, дорогой – открыть страничку. Если, что… Стелла найдёт её, прочитает и будет знать, в каком направлении двигаться. Мне стало спокойней, Андре. На душе воцаряется покой. Мне мешало работать…
- Что?
- Чувство страха, что не успею дописать. Нет подстраховки, что ли? Что-то в этом роде. Наступает момент в работе, когда начинаешь бояться, а что если… ведь никто не допишет за меня. Знаешь, сколько в литературном мире незаконченных шедевров? А… если… то… кто…
- Вот, мысли путаются. Отдыхай. Я пойду, разогрею куриный бульон. Ты поешь и заснёшь. А я пойду в кабинет и открою тебе страничку для полного покоя. Хм! Не думал, что ты так боишься, беспокоишься.
Глория улыбнулась и кивнула головой.
- На страничке, чью фамилию указывать? Может, под псевдонимом? Так безопасней.
- Нет, Андре. Я бы хотела под твоей фамилией. Ну, чтобы как в паспорте – Оксакова.
Андрей подумал и сказал:
- Как знаешь. Это – твоя территория.
Он подошёл к окну и увидев луну засеребрившуюся сквозь деревьев,  сказал:
- А хорошо было бы прогуляться в такую ночь по вечернему Сочи, зайти в уютный ресторан, заказать столик, вкусные блюда, хорошего вина. Что скажешь?
- Да. Мне тоже хочется. Я верю, придёт время, когда нам не нужно будет прятаться, и мы осуществим твой романтический план, - тихо ответила она.


                * * *


          НАША ГЕРОИНЯ ПРОСПАЛА весь день. Она проснулась в пять часов вечера. Открыв глаза, она увидела на столе включенный ноутбук, на экране которого красовалась её фотография а над ней, на зелёном фоне, слова Проза.ру. Улыбнувшись, она встала, подошла к компьютеру и прочитала текст-резюме, ниже своей фотографии. Слёзы радости выступили у неё на глазах, и она крикнула:
- Андре!
Андрей проснулся и поспешил к Глории.
- Что, моя писательница? Что? Снова начинается?
- Ты – гений! Вот и моя страничка. Теперь обо мне узнают. И фото и… А это что? «Повесть. Первая часть»…
- Сейчас покажу. Сядь, сядь на стул. Ну и напугала ты меня! Запоминай, что я буду делать. Это – твоя страничка. Ясно? Все авторы, которые захотят прочитать твои, так сказать, труды, будут попадать на неё. А вот, - гений нажал на слова «Кабинет автора» и открылся «Кабинет автора», - тут ты будешь работать. Это твой кабинет. То есть, управление страничкой. Пока ты спала, я набрал на твоём новеньком ноутбуке первую часть повести. Она самая короткая. Я четыре часа работал. Потом  «закачал» её на твою страничку. И вот, повесть уже читают, видишь? Двадцать пять человек.
- Двадцать пять человек?
- Авторов, если быть точнее. Двое написали рецензии. Сейчас мы их прочитаем.
Гений нажал левой клавишей мышки на слова «Количество читателей сегодня», и открылась вкладка с фамилиями авторов, читающих повесть Глории, вернее, её первую часть. Далее он нажал клавишей мышки на слова, предварительно подведя стрелку курсора под них, «Написанные рецензии», открылись две рецензии.
- Читаю: «Начало хорошее. Стиль и форма, без всякого сомнения, оригинальны. В тексте нет неверной грамматики, ни слабого словосочетания, ни дурно поставленного знака препинания, ни изношенных общедоступностей (штампов), ни сильной мысли, впавшей в слабость. Успехов Вам, Глория». Дальше вот, смотри, эту рецензию написал тебе Александр Штерн. Ответим ему.
- Как?
- Вот так: «Спасибо, Александр». Появилась надпись, видишь, ниже? Наш ответ Александру.
- Да.
- Читай!
- Глория Оксакова. Поверить не могу! У меня сегодня день рождения? Моя фамилия и имя: «Глория Оксакова».
- Любовь моя, это делает программа. Потом, когда ты встанешь на ноги, через пару…
- Мне, кажется, я уже могу работать. От этого, Андре, моя мечта становится  ближе.
- Тогда прочтём вторую рецензию. Нажимаем, так, читаю: «Ваш стиль письма похож на стиль Жорж Санд. Точно и правильно выстроены предложения. Сюжет захватывает. Буду ждать продолжения. Рад знакомству». Так, кто тебе написал эту рецензию?
- Нам, мой Андре! Нам!
- Пусть так. Фёдор Бойченко. Ответим Фёдору: «Спасибо, я тоже рада знакомству». Вот, любовь моя, у тебя есть страничка и твою повесть уже читают. Надеюсь, твои страхи прошли?
- Андре, не знаю, что и сказать. Это так по-нашему, любимый. Тебе небезразлична моя работа и сейчас я убедилась в этом. Это вдохновляет меня и, разумеется, доказывает, в который раз, твою любовь ко мне.
Глория со слезами на глазах (когда мы болеем, мы становимся впечатлительнее и чувствительнее) обняла своего гения и добавила:
- Как это важно, необходимо, интересно для меня! Спасибо!.. Твоя забота придаёт мне силы, и главное, уверенности - чего мне не хватало, особенно в последнее время.
Андрей пошёл в кухню готовить ужин, а наша героиня лежала в постели и смотрела на экран компьютера, на свою страничку, и не могла оторвать от неё своих красивых глаз. 

                * * *


          ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ ГЛОРИЯ ЧУВСТВОВАЛА себя вполне здоровой, благодаря Андрею, проявившему в эти кризисные для его возлюбленной дни, поистине настоящую заботу. Он читал в Интернете о том, что нужно делать в кризисной ситуации, в которую попала его любовь. Он читал и выполнял всё то, что советовали на своих страничках в сети доктора, профессора и те, кто уже пережил эту беду, встав на истинный путь, то есть, как говорят в народе, завязал.
И они оба справились с этим. Время шло. Глория ходила уже по магазинам за продуктами. Готовила еду, а по ночам дописывала свою книгу, глядя на белые розы, которые Андрей приносил ей каждые три дня. По утрам она заходила на свою страничку на сайт Проза.ру и читала рецензии. Писала рецензии сама, (Андрей научил её, как это делать). Словом, Глория вернулась к жизни. И главное – к книге, которая её так «уносила» от прошлой жизни и увлекала от мыслей о таблетках и кайфе. Она стала другой. В ней появился стержень, стержень, который не даёт нам сломаться в трудные  для нас дни. Нужно дополнить: первое, что сделала Глория, когда окрепла настолько, что могла  выходить на улицу одна, без Андрея, пошла в церковь и молилась о спасении своей души. Она благодарила икону за то, что послала ей Андрея; за то, что они любят друг друга; за то, что она помогла ей начать писать книгу; за то, что Андрей оказался именно тем человеком, в её жизни, который не бросил её ещё тогда, когда она казалась даже родной матери – безнадёжной наркоманкой и потерянным человеком для общества, но и приложил все усилия к тому, чтобы она вышла из тьмы на свет. «Благодарю тебя за всё», - сказала, глядя на икону, Глория.

                * * *


          - ЛЮБОВЬ МОЯ! КАК МЫ себя чувствуем? - спросил Глорию Андрей, когда она вернулась из магазина. - Что-то ты припозднилась? Я уже хотел идти и…
- Да, в магазине произошёл случай…, - доставая из сумки продукты, ответила она.
- У тебя кровь на блузке. В чём дело?
- Когда я выходила из магазина увидела женщину лет сорока. Она сидела бледная на корточках, прислонившись к стене. В руках у неё был платок, который она приложила к телу ниже плеча. Платок был в крови. Я подошла  к ней и спросила, в чём дело? Она посмотрела на меня и убрала платок. Тут меня бросило в жар. Из того места, к которому она прикладывала платок, торчала большая булавка. Она смотрела на меня и от страха не могла вымолвить ни слова. Понимаешь? Хорошо, что рядом оказался врач, к тому же, работающий в городской больнице. Он то и помог ей. Вытащил булавку, приложил к тому месту, откуда сочилась кровь свой чистый, белый платок, и попросил меня держать его. Я всё сделала так, как он мне показал. Он позвонил в скорую и стал расспрашивать женщину; как могло произойти так, что такая большая булавка оказалась у неё в теле?
Женщина ответила, что носит её всегда, для того, чтобы её не сглазили. Она боится сглаза с детства. Ей внушила это бабушка. Доктор сказал ей: «Всё это – бред. Никакого сглаза нет. Обычное суеверие.  И это обычное суеверие, может теперь обойтись вам дорого. Во-первых, - продолжил он, - булавка настолько большая, что проколов вам кожу, вонзилась в вену. И, во-вторых, судя по тому, что кровь у вас не сворачивается, можно сделать заключение: у вас плохая сворачиваемость крови. И молите бога, чтобы не попала инфекция. Не то… - он сделал паузу, - нужно будет делать переливание крови. И, кстати, на конце булавки, на её острой части, я вижу следы ржавчины. Если уж вы, женщина, такая суеверная, хоть изредка, но меняйте булавки. Не могу понять таких как вы, людей. Это может для вас плохо кончиться», - пояснил он. Судя по тому, что она ещё сильнее побледнела, я намекнула доктору на то, что мол, достаточно её пугать. Она и так уже трясётся. С чем он вынужден был согласиться. Посмотрел на меня и сказал:
- Какие у вас красивые глаза! Зелёные, такой красоты я ещё не видел. Как  булавка попала в тело?
- Я думаю, когда она наклонилась за сумками, булавка расстегнулась. И она, своим коленом, невольно загнала булавку в тело. Наверное, так.
- Мы можем спросить  у неё, но она так напугана. Возможно, вы и правы, - сказал доктор и обратился к пострадавшей:
- Не носите больше этой чепухи. Будьте современной. Видите, что может произойти. Таких, как вы, доставляют к нам в больницу на скорой помощи, людей - наполненных до краёв суеверием. Если уж не можете, без всего этого, и шагу ступить, носите булавки в других местах, подальше от вен и артерий. И, конечно, не таких размеров! А мы бьёмся за ваши жизни. Переживаем!
-Доктор оказался человеком начитанным и прочитал целую лекцию, собравшимся вокруг людям, внимательно слушающим его рекомендации. Он сказал присутствующим: «Видите, к чему могут привести все эти булавочки, иголочки, ниточки на шее? Суеверие – предрассудок, в силу которого многие верят. Верят, что некие сверхъестественные силы спасают их от сглаза и бед. По существу, сама вера в существование сверхъестественных сил – есть уже суеверие».
- Тут приехала карета «скорой помощи». Практиканты помогли женщине дойти до машины, доктор же что-то писал на листе фельдшеру. Наверное, то, что нужно делать в таких случаях. Тот взял листок и уехал. Трое из собравшейся толпы тут же отстегнули от своих рубашек булавки. Двое вынули из-под воротников иголки. И ещё одна женщина сняла с шеи тонкую шерстяную ниточку. Ну а на мне, то есть на рубашке, осталась её кровь.
- Начитанный доктор. Ей повезло. И он прав, есть такая болезнь – несворачиваемость крови. Сын царя болел этой болезнью. За ним ходили попятам, чтобы он, не дай бог, не поранился. Где-то я читал. У сына Николая Второго, по-моему.
- Есть. Когда я лежала в больнице в Ростове, на последней операции, к нам в палату привезли девушку лет двадцати. Ей нужна была срочная операция. Её стали готовить к ней, но сделав анализ, сказали: операцию делать нельзя. Не знаю почему, но ей так и не сделали операцию, хотя она испытывала сильные боли, и ей кололи платифилин. Через день её куда-то увезли, а меня выписали. Может, в Москву.
- Глория, пока вы там с доктором боролись с суеверием, позвонил Борис. Словом, мы с ним должны лететь на три дня в Москву, разными рейсами, послезавтра. Я отвезу тебя к твоей матери, так мне будет спокойней. Там и допишешь книгу. Я же оставлю машину в станице Саратовской. Посмотрю, как там у нас в доме и рейсовым автобусом уеду в аэропорт. Вопросов нет?
- Три дня, Андре! Как я справлюсь с этим? Я и дня без тебя не могу…
- Может три дня, может пять. А ты, радость моя,  поживи у мамы. Поговорите, пообщайтесь, я буду звонить тебе из Москвы, хорошо. И никуда не отлучайся из дома. Никаких архивов. Приеду, всё решим.
- Что-то серьёзное в Москве?
- Вернусь, расскажу. Пиши книгу и хорошо питайся.
- Хм, это напоминает мне разговор твоего деда с Камиллой – художницей. «А ты пиши картины и хорошо питайся, пока я не вернусь из Волгограда».
- Ты всё в образе! Ты повторяешься. Ты гово…
- Андре, обещай мне, когда вернёшься, мы заедем в бухту Инал. Мне нужно ещё раз посмотреть на море, закат, облака, почувствовать ту атмосферу… посидеть в беседке. Это мне нужно для того, чтобы концовка книги была сильной. Может, мне дух Камиллы или твоего деда, возможно, твоей бабушки подскажет, как завершить мне книгу интересней, глубже, чтобы люди читали заключительную главу и восклицали: «Да!»
- Это ли не суеверие?
- Нет! Совсем нет! Заедем ещё раз, а?
- Обещаю. На обратном пути в Сочи навестим их.
 - Отлично! Я приготовлю ужин. Что желаешь, гурман ты мой?
Гурман подумал минуты две и ответил:
- Пирог с красной рыбой.

                * * *


          ПРИШЁЛ ДЕНЬ, КОГДА Андрей должен лететь в Москву. Они позавтракали, закрыли дверь, спустились вниз, сели в машину и поехали в Горячий Ключ. Через семь часов Андрей остановил машину у дома матери Глории. Глория поцеловала Андрея и сказала:
- Милый, возвращайся быстрее.
- Как получится, любовь моя.
- И купи маме подарок. Порадуй её. Ей будет приятно.
- А что купить?
- Выбери сам что-нибудь.
- Мне пора.
- Люблю тебя!
- Я тоже!
                * * *
Андрей подъехал к дому. Загнал машину во двор. Открыл дом. Убедился, что в доме всё на своих местах. Собрал вещи, упаковал их в дорожную чёрную кожаную сумку и вышел во двор.
Закрывая дом на замок, он услышал голос соседки:
- Андрей, давно же вас не было в станице? А где Глория?
- Глория у мамы.
- Ты куда-то уезжаешь? - спросила она, увидев дорожную сумку.
-  К друзьям, в город Ейск.
- Ясно.
- Пока нас не было, никто не приходил к нам, не интересовался где мы?
- Нет.
- Спасибо.
Андрей закрыл калитку на замок. Попрощался с соседкой, которая заверила его, что присмотрит за домом, пока он не вернётся, и пошёл пешком в сторону остановки, находящейся около аптеки.
Подъехал междугородний автобус «Горячий Ключ – Краснодар». Андрей сел на место №36, и автобус поехал в сторону столицы Кубани.
Через полтора часа Андрей проходил регистрацию…
Самолёт «Краснодар – Москва» вылетел строго по расписанию.

                * * *


          ТЕМ ВРЕМЕНЕМ УЖЕ ТЕМНЕЛО. Глория с матерью сидели на диване, пили кофе и смотрели телевизор.
- Давно, Глория, мы, вот так, вдвоём, не сидели и не разговаривали по душам. Вам с Андреем всё некогда, понимаю. Денег, которые зарабатывает Андрей, вам хватает?
- Хватает.
- Ты ведь не работаешь. А могла бы устроиться снова в школу. Учить…
- Мам, мы говорили на эту тему. Да и кто меня возьмёт учить детей, после моей, скажем так, бурной жизни…
- Что ты имеешь в виду?
- Мои «заплывы». В городе знают, кому положено, о моём недавнем прошлом, которое стало противно и мне самой. Я и на учёте до сих пор состою у нарколога и психотерапевта. А после таких,.. одним словом, в школу не возьмут. И закроем эту тему  раз и навсегда. Нам хватает денег.
- Я до сих пор не знаю, чем занимается твой муж? - спросила Антонина Арсентьевна, подливая себе кофе.
- А тебе и не надо знать, мам. Он ремонтирует компьютеры и составляет программы для одной из сочинских фирм.
- Теперь ясно. Чем будешь заниматься?
- Эти три дня, пока Андрей будет в Москве, хочу дописать книгу. Да, мам, прошу тебя, я буду работать в своей комнате. Если дверь будет закрыта, днём или ночью, ты не входи, хорошо. Это значит - я работаю. Не отвлекай меня. Я сама буду выходить, когда мне нужно будет отдохнуть или пообедать. Договорились?
- Пиши. Днём я на работе, а вечером…
- Надеюсь, ты поняла?
- А о чём книга?
- Как тебе сказать? Это не совсем книга в твоём понимании. Это, скорее, анализ или исследование творчества Эдгара Загорского, деда Андрея. Он был известным поэтом и писателем. Я это случайно узнала при странных обстоятельствах у одного из депутатов, в доме, где нам… словом, в который мы без спроса и разрешения забрались, чтобы переночевать в нём и устроить романтическую ночь. О! Это была поистине романтическая ночь, плюс утренние приключения…
- Вас поймали?
- Не совсем так, скорее Андрей его… поймал. Но в этом доме я увидела на полке две книги, пока Андре мирно разговаривал с депутатом и тремя полицейскими: «Камилла» и «Лара», принадлежащие перу деда Андре. Листая их, я вспомнила, что у матери моего супруга девичья фамилия – Загорская. А у Андре – Оксаков, фамилия отца. Но по деду он Загорский. Тут я сразу поняла, что к чему. И прочитав три страницы, я уже не сомневалась, что книги написал дед Андрея. Пролистав роман «Лара», я была потрясена: книга повествовала о любви Эдгара и бабушки Андрея – Лары.
- Я совсем запуталась, - сказала мать.
- Мам, дед Андре, Эдгар Загорский – известный поэт и писатель…
- Это я уже поняла.
- И он написал два романа, которые переиздают до сих пор. О нём в Интернете есть статьи и всё такое, дослушай. А мой суженый даже не знал о том, что он является, внуком известного человека. Так вот, в этих книгах Эдгар написал о двух женщинах, которых любил. Первую, про  любовь с художницей Камиллой Белоцерковской, которой сделали эвтаназию в Швейцарии и которую он, как мне кажется, любил больше чем Лару – бабушку Андрея, вторую книгу он написал о совместной жизни с Ларой Дягилевой, бабушкой моего героя. Лара родила Эдгару дочь. Они назвали её Камиллой, в честь умершей молодой художницы Белоцерковской,  так сильно любившей…
- Кого?
- Деда Андрея! Она была очень талантлива. Её картины до сих пор продают на аукционах. И, кстати, о ней и, о её творчестве, есть  статьи в Интернете. Это, мам, если коротко и разговорной речью.
- Что-то начинаю понимать.
- Так вот. Андре ни о чём таком и не знал. Его мать, которая проживает сейчас в Америке с синдромом Адель Гюго…
- С чем? С синдромом? Камилла?
- Мам, вот ты дослушай и всё. Хорошо? А выводы буду делать я. Об этом и книга.
- Слушаю.
- Я рассказала всё Андрею. Всё о его родственниках: тётях, дядях, бабушках, дедушках, прадедушках, сёстрах, братьях и… о брате его мамы.
- У Камиллы есть брат?
- От первого брака Эдгара. Он женился в 1980 году, а развёлся в 1984 году. И от этого брака у него есть сын Андрей.
- О! Как…
- Это значит, что у матери Андрея есть брат, сводный, и зовут его…
- Андрей.
- Точно. И у него есть, не могу сказать, сколько им сейчас лет, дочери: Дарина и Кира. В книге всё написано. Я её допишу, и ты всё прочитаешь. А потом, благодаря архиву, обнаруженному нами в посёлке Октябрьском, я напишу ещё одну, но уже строго по автобиографической повести…
- Так архив вы забрали? Так долго искали его.
- Нет, не получилось. Заберём. Надо эту книгу вначале дописать.
- Вот дела? Значит, о Ларе, матери Камиллы, написана книга?
- Отличная книга. Обе книги хороши и написаны они по автобиографической повести Эдгара Загорского в форме романов. Это трудно, поверь. Раскрыть людям душу. Душу и сердце. Андрей теперь знает о своём роде – всё. Они, мам, как говорят англичане, из благородных, аристократы.
- А вот мы о своих родственниках не знаем ничего. Потеряли след.
- Эдгар, дед Андре, наполовину был поляком. Его мать Лидия Александровна была полячкой, или полькой. И все её деды и бабушки тоже были поляками. Их род происходит из польского города Кракова. В те далёкие времена Краков имел большое влияние на развитие Европы. Так что, предки по материнской линии Андре из Кракова. Более ранних сведений я не нашла. Может, в архиве есть что-нибудь. Потом они переезжают в Царство Польское, но не знают ещё друг о друге ничего.
- В Царство Польское?
- Было такое Царство, оно входило в состав Российской Империи. Не помню, в каком году точно, это есть в моей книге, можно уточнить, в Царстве Польском начинается восстание, и царь его жестоко подавляет, что осуждает вся Европа, в том числе и люди искусства, среди которых Шопен, Ференц Лист, Бальзак, Гюго, Жорж Санд и другие.
При Сталине поляков переселяют в Среднюю Азию. Там и сливаются два старейших рода в один. То есть, прадед Эдгара женится на прабабушке нашего писателя. Род Каминских соединяется с родом Лебединских. У них рождаются дети: Антонина, Тамара и Тая. Все девочки. Антонина является бабушкой Эдгара и хотела, как и я, писать книги, но помешала Вторая мировая война. Антонина Арсентьевна, проработала всю жизнь в областном банке в средней Азии, в городе Андижане. Она умерла, по сравнению со своими сёстрами рано, хотя… в 68 лет. А вот её сёстры, Тамара и Тая, прожили больше 95-ти лет, и при этом всегда болели. А их мать прожила 96 лет, хотя болела всю жизнь вегетативно-сосудистой дистонией. И она принимала столько лекарств! Что сегодняшние врачи, которые говорят: «Принимайте лекарств как можно меньше», узнав про это, не поверили... И ещё одно, это уже рассказывала Ольга Лебединская, о ней есть в книге Эдгара. Она учила его поэзии и сама писала стихи, и рисовала картины, и, кстати, тоже «сидела» на таблетках с 20-ти лет, как и её бабуся и столько прожила. Так вот, она рассказывала Эдгару, что его прабабушка каждый день ставила на подоконник, у них был частный дом, стакан, в который она наливала сладкую воду, полстакана. К утру стакан наполнялся маленькими мурашами. Эти муравьи с большой головой - самые кислые. Она выпивала всё содержимое стакана – воду с муравьями, которые к тому времени уже отдали свои муравьиные души богу. Вот и думай, что это за лекарство?!
- Хм.
- Слушай дальше. Тамара, средняя сестра бабушки Эдгара, ломала позвоночник шесть раз! Такой неуклюжей, но очень жизнерадостной она была. Месяцами лежала в гипсе. Только такие, горемыки, как я, могут понять таких людей, как она. Это трудно…
- Что?
- Выживать. Подниматься. Начинать всё заново. Младшая сестра, Тая, прожила 96 лет и умерла в городе Ташкенте, в 2009 году. По линии матери у них все долгожители. Перейдём к другой ветке Эдгара, к отцу. Отец Эдгара, Николай Терентьевич, родился в Казахстане, в Петропавловске. Семья была выслана при Сталине в Среднюю Азию. Там он знакомится с матерью Эдгара и рождается наш писатель и герой моей книги. Через три года появляется на свет Юра, младший брат Эдгара. Юра является персонажем в обеих книгах. И довольно ярким. Старший брат выписал его определённо точно. И там у всех не всё в порядке со здоровьем. Мать с двадцати лет болеет. Сердце и пожизненная мигрень. Принимала таблетки, как её прабабушка, горстями. У отца в 40 лет случается сердечный приступ. В 40 лет! Он тоже всю жизнь употреблял таблетки. Да и работа у него была нервной, стрессовой. Он занимал большие посты в городе, в котором они проживали. Прожил он 84 года, как ни странно, после четырёх сердечных приступов. Он был человеком добрым, но справедливым. Люди его уважали, враги – боялись. К литературной жизни Эдгара он относился - как к ненужному для его сына делу. Кстати, и Вольтер и Кант родились на свет  больными детьми. Священник не хотел крестить Вольтера сказав: «До утра не доживёт!» Прожил восемьдесят четыре года! И Кант прожил долгую жизнь. Он пил всю жизнь красное вино и совершал, как и Лист, длительные пешие прогулки. Дошли, семимильными шагами, и до Эдгара. Родился он в 1956 году. В роддоме ему занесли инфекцию – заражение крови, выживаемость 2%. С божьей помощью выздоравливает, тут у матери пропадает молоко. Его выкармливает жена цыганского барона, его и свою дочь. Так что, плюс ко всему, я имею в виду состав крови Эдгара: 50% - польская, 20% - русская, 20% - украинская и 10% - молдаванская, это по отцу, добавляется и цыганское молоко. А оно, разумеется, попадает в кровь. Затем воспаление лёгких в том же роддоме. Тоже его спасают. В седьмом классе его бьёт током – семь минут он висит на проводе!
- Семь минут?! - раскрыла от удивления глаза мать Глории.         
- Семь минут. И, чтобы тебя не утомлять, его всю жизнь "мучили" зубы, как и его бабушку Тоню, и воспаление тройничного нерва – два раза в год. А это боли сильные. И я прочитала в архиве, в книге этого нет, что Эдгар тоже пил много лекарств. И так же, как его отец, успокоительные и снотворные. И ещё, он много пил зелёного чая. И каждый раз капал в чай валериану, 20 - 30 капель. Вот, мам, я тебе и рассказала несколько глав из книги. Остальное прочитаешь в книге. Байрон и Эдгар По тоже злоупотребляли: первый – таблетками и зелёным чаем, второй – алкоголем и зелёным чаем. Похоже, да?.. Поразительное и удивительное в их роду то, как они могли и могут и те, кто сейчас живут, а это, я думаю, и на них распространяется –  выживать и возвращаться к жизни. Кстати, мам, если тебе интересно, послушай о Фридрихе Ницше, о его жизни и болезнях. Книгу написал Стефан Цвейг. Хочу вставить этот отрывок в книгу.
- Кто такой Ницше?
- Немец. Он был выдающимся филологом своего времени. Я, как ты знаешь, тоже филолог. Читаю:
«… И действительно, нет такой дьявольской пытки, которой бы не хватало в этом убийственном пандемониуме болезней: головные боли, на целые дни приковывающие его к кушетке и постели, желудочные спазмы, с кровавой рвотой, мигрени, лихорадки, отсутствие аппетита, утомляемость, припадки геморроя, запоры, ознобы, холодный пот по ночам – жестокий круговорот. К тому же ещё «на три четверти слепые глаза», которые опухают и начинают слезиться при малейшем напряжении, позволяя человеку умственного труда « пользоваться светом глаз не более полутора часов в сутки». Но Ницше пренебрегает гигиеной и по десять часов работает за письменным столом. Разгорячённый мозг мстит за это излишество бешеными головными болями и нервным возбуждением: вечером, когда тело просит уже покоя, механизм не останавливается сразу и продолжает работать, вызывая галлюцинации, пока порошок от бессонницы не остановит его вращения насильно. Но для этого требуются всё большие дозы. В течение двух месяцев Ницше поглощает пятьдесят граммов хлорал-гидрата, чтобы купить эту горсточку сна».
- Господи! Писатели, поэты, композиторы они не берегли своё здоровье. Я где-то читала про это.
- Искусство требует жертв! Слышала? А ты, мам, таблетку боишься выпить и терпишь боль. «Таблетки одно лечат, другое калечат…», - твои слова? Уж сколько я этого добра по воле врачей приняла! Кто тебе такое внушил?
- Теперь ты предлагаешь мне пить таблетки горстями? Нет уж! Мы так воспитаны. Будем терпеть боль, но… Значит, как говорят англичане, предки твоего мужа из благородных? – спросила мать.
- Да. У них в роду были и врачи, и художники, и поэты, и писатели, и чиновники, и музыканты… и… и… и… Теперь их фамилия заканчивается, как и наша. У сына Андрея – две девочки. И у Юры – девочка. Мне порой кажется, что Эдгар писал обо всех своих родственниках, так подробно в каждой своей книге напоминал читателю, ещё и потому, что осознавал: фамилия Загорских – прекращается. А он может, хотел…
- Что?
- Да так… Древние фамилии исчезают, как старые цивилизации. Теперь Андре знает всё о своих предках.
- Благодаря тебе, доченька!
- Но книга моя не об этом. Не о том, что я тебе сейчас рассказала. Книга о творчестве, о любви и служению искусству, на примере деда моего суженого и Камиллы Белоцерковской. И, конечно, о жизни. Про перипетии судеб. Вот  я тебе и говорю, то есть прошу: мне нужно за три дня её закончить; набрать три главы на компьютере, «скачать» их и оставить два листа незаполненными.
- Вот не думала, что о Камилле и о Ларе написаны книги. Ты меня удивила.
- Я забыла тебе сказать, когда я болела, а Андре крутился вокруг меня, чтобы я не отдала богу душу, он зарегистрировал мою страничку на сайте Проза.ру, и теперь в Интернете читают первую часть книги, и некоторые авторы сайта пишут мне: «Когда будет продолжение?»
- Уже читают?
- Так и есть. У меня на языке скоро появится мозоль. Я столько раз рассказывала мужу то, что рассказала сейчас тебе. Разумеется, мне это на пользу, но сегодня у меня всё получилось гораздо выразительнее, точнее и интереснее. Я – в форме!
- Кто бы написал так о наших родственниках? Об отце…
- Мам, ты ведь раньше не упоминала о нём. Почему же теперь?..
- Ну, всё-таки твой отец.
Глория сидела и молча, пила кофе, о чём-то думая.
Думала она об отце. Конечно, она хотела знать о нём всё. И кем он стал? Какая у него семья? Есть ли у неё, у Глории, сёстры или братья, а может, уже и племянники. Мать, глядя на неё и понимая сердцем, о чём задумалась её дочь, тоже, молча, сидела и смотрела телевизор, стараясь не нарушать мыслей дочери. «Пусть подумает об отце, хоть и никогда его не видела, даже на фото, ибо я их все сожгла, как только он бросил меня, узнав, что  я беременна».
Глория встала и сказала:
- Я пошла спать. С утра начну работать. Что-то у меня нога разболелась, та, на которой делали операцию. К дождю.
- Глория, знаешь, почему Андрей тебя не бросил? Это любовь… Любовь, о которой ты мечтала в то утро, собираясь на работу. А когда ты вышла и тебя сбила машина, я подумала: «Вот и конец любви».
- Я знаю, мам, знаю.
- Но она нашла тебя – эта любовь. Может, у тебя на Земле тоже, как ты говоришь, миссия?
- Может. Спокойной ночи.

                * * *

                Москва. Управление по организации контроля
                за силовыми структурами РФ при президенте
                России. Кабинет начальника Управления, 16.00


          - РАЗРЕШИТЕ, АНАТОЛИЙ СТЕПАНОВИЧ?
- Проходи. Что у тебя?
- Наши сотрудники с Кубани ждут в приёмной.
- Так проси, - вставая из-за стола, сказал генерал-полковник.
Подполковник открыл дверь и попросил Бориса и Андрея пройти в кабинет.
Они вошли в кабинет, поздоровались и встали по стойке смирно. Генерал подошёл к Борису и сказал:
- Хороша работа, Борис Юрьевич. Поработали на славу. И результат оказался намного больше, чем мы ожидали, - пожимая крепко руку Бориса, сказал Анатолий Степанович.
- Андрей, Вы – компьютерный гений. Сколько прошло лет с того дня, как мы встречались в этом кабинете и я Вас инструктировал перед тем, как Вы должны были приступить к работе?
- Семь лет, - ответил Андрей.
- Как время летит! - покачал головой генерал. - Устроились хорошо? Просьб нет?
- Всё нормально, Анатолий Степанович, - ответил Борис. – Живём в разных гостиницах. Не общаемся. Соблюдаем, как говорят в таких случаях, конспирацию.
- Так и продолжайте. Андрей, как супруга? Мне доложили, что она пишет книгу и не употребляет ни таблеток, ни… сами понимаете.
- Да. Благодаря Вашим медикам и Борису, который передал мне таблетки-пустышки. Они здорово помогли. И, конечно, книга. Но это случилось как-то само собой. Уже полгода, как Глория ничего не принимает. Только работа над книгой. Она её, как говорят в творческих кругах, унесла.
- Да, много Вы пережили, - глядя на Андрея, сказал генерал.
- Самое страшное позади.
- Вы хороший муж, Андрей. Но думаю, что и любовь, настоящая любовь, сделала своё дело, - улыбнулся генерал. - Мы ведь тоже были молодыми. Словом, хорошая Вы пара. Заботитесь друг о друге. Похвально, похвально.
- Глория слушает меня и понимает специфику моей работы. 
- Вот и ладно. А теперь приступим. Алексей Иванович, у Вас всё готово?
- Так точно! – ответил подполковник.
Он встал рядом с генералом.
- Борис Юрьевич Чалов, Вы награждаетесь орденом и Правительственной грамотой, подписанной самим президентом, за службу Отечеству. Также Вам присвоено досрочно очередное звание. Борис подошёл к генералу, он вручил ему орден и грамоту и пожал руку.
- Служу Отечеству! - взяв награды в руки, сказал Борис.
- Андрей Олегович Оксаков, Вы награждаетесь Правительственной грамотой, подписанной президентом, за службу Отечеству.
- Служу Отечеству!
- А теперь присаживайтесь к столу. Выпьем чаю, кофе. Ирина Петровна, мы Вас ждём.
В кабинет вошла секретарь. У неё в руках был большой торт. Она поставила его на середину стола и сняла с него пластиковую крышку. Торт был уже нарезан. Подполковник помог ей принести фарфоровые чашки, два чайника – один с зелёным чаем, другой с кофе и ложечки. Ирина Петровна принесла салфетки и ушла.
- Хорошая работа! Наливайте, не стесняйтесь, кто чай, кто кофе.
Андрей налил себе чай, Борис кофе, подполковник и генерал наполнили свои чашки чаем.
- Врачи запрещают пить кофе, - пояснил генерал и добавил:
- Конечно, можно было бы посидеть и в ресторане, но… сами понимаете. Никто в отделе Вас не должен знать и тем более в лицо. Вот мы и решили с Ириной Петровной устроить Вам небольшое чаепитие.
- Красивый и вкусный торт, - сказал Борис.
- Андрей, - обратился к компьютерному гению генерал, - о чём же книга, которую пишет Глория?
- О любви, о творчестве и служению искусству, товарищ генерал.
- О! Вот видишь, Алексей Иванович, чем занимаются люди. Искусством. А ты когда последний раз был в театре?
- И не спрашивайте, товарищ генерал.
- А я ведь хотел стать художником. Да, да! И закончил в Омске отделение художественной графики в Школе искусств. В восемнадцать лет в Омске мне устроили персональную выставку, как подающему надежды, скажем так. Мне нравится живопись. Я даже приезжал в Москву на выставки художников, чтобы поучиться… Но, как говорится, жизнь распорядилась иначе.
- Это новость, товарищ генерал, - удивился подполковник. - Сколько работаем вместе, а Вы не говорили ни разу об этом.
- Значит, о любви, искусстве? А Вы читали её, мой юный друг? Интересная книга?
- Сам удивляюсь, Анатолий Степанович, но книга мне, далёкому от искусства человеку, как ни странно, понравилась. Она находится в стадии завершения.
- Андрей, а ведь Ваш дед был известным поэтом и писателем. Мы это выяснили, когда проверяли Ваших близких родственников. Моя супруга читала два романа, написанных Вашим дедом. Не помню, как они называются, но ей понравились книги.
- «Камилла» и «Лара», - уточнил Андрей. - Роман «Лара» о моей бабушке.
- Да?! Очень интересно!
- Я и сам ничего не знал об этом, - наливая чай в свою чашку, пояснил Андрей. - Глория догадалась, а Борис Юрьевич дополнил и уточнил.
- Я полагаю, что Вы все в курсе последних событий и всё видели по телевизору в новостях? Я имею в виду аресты больших чиновников. В этом есть и Ваша заслуга. Теперь будьте внимательными. Не забывайте о своей безопасности. Мы глубоко копнули. Так глубоко, что даже зашевелились криминальные авторитеты. Будьте осторожнее. У Вас семьи. Посидите пару месяцев дома. Пусть всё успокоится. И когда мы возьмём наших «героев», напряжение спадёт. Но кто-нибудь, как это бывает, потеряв всё, постарается свести с Вами счёты, если конечно, они выйдут на Вас. Андрей, Вы особенно следите за своей безопасностью. Вы – мишень номер один. И есть информация, что на Вас открыта «охота».
- Понимаю, - ответил Андрей.
- Как всё закончится, мы вызовем Вас сюда, в Москву, на пару месяцев. Вы будете отдыхать в нашем пансионате, а Глорию мы подлечим в госпитале. Она это заслужила. У нас хорошие врачи. Вы должны всегда быть здоровыми и готовыми к новым заданиям. Как торт?
- Вкусный, товарищ генерал, - ответили все разом.
- И ещё, Андрей, взгляните на это, - генерал передал ему лист бумаги. - Если там есть состав преступления, взломай всё, что нужно. Прочитай их переписку, файлы документов, запиши номера телефонов и если будут, адреса…
Пока все присутствующие в кабинете генерала пили чай и шутили, Андрей знакомился с материалом, то есть с новым заданием. Через пять минут он вернул генералу лист и сказал:
- Всё, Анатолий Степанович, я запомнил.
- Вот видишь, Алексей Иванович, какие сотрудники работают у нас? Раз, и всё в голове. Хорошо. Если там всё чисто, оставь их. Честную работу мы только приветствуем.
- Ясно.
- Ну, вот и всё, - вставая, сказал генерал. – Мне нужно в Кремль. А Вы продолжайте общаться, не так часто и встречаемся.
Все встали. Генерал взял фуражку и направился к выходу, но открыв дверь, остановился и сказал:
- Чуть не забыл. Вы задержитесь в Москве на пять дней, четыре из которых будете посещать лекции. Алексей Иванович даст Вам адрес, где  будут проходить лекции. Вы должны их прослушать. О работе американских спецслужб. Приезжайте на место на общественном транспорте. Это всё. И повторяю ещё раз – будьте осторожными. Думаю, в течение месяца-двух всё закончится.
Генерал уехал на доклад в Кремль. Оставшиеся в кабинете сотрудники пообщались ещё с часок, после чего Борис с Андреем уехали в свои гостиницы.

                * * *

                Управление по борьбе с терроризмом. Регион Х.
                Кабинет второго заместителя начальника управления


          - РАЗРЕШИТЕ, ИОСИФ МАТВЕЕВИЧ?
- Заходи. Что там у тебя, Иван Захарович? Только давай, по сути. Сегодня у супруги юбилей, я хочу уйти пораньше. Мы будем на даче все выходные. Если что, звони туда. На мой личный телефон. Решили отметить юбилей на природе. Приедет сын с семьёй, дочь с внуками… сам понимаешь. Жена не любит больших компаний.
- Значит, у Софьи Александровны юбилей? Поздравьте её от нас.
- Обязательно. Так что там у тебя?
- Наши «друзья»…
- Вы их нашли?
- Пока нет, но вышли на след, как говорится.
- На след? И в какой регион страны ведёт этот след? Они в Москве?
- В Южном Федеральном округе, товарищ генерал.
- Так далеко? А конкретнее?
- Примерно вот здесь, - полковник подошёл к карте и указал место, где, возможно, находятся те, кого они ищут - по-тихому.
- Вот этот район: от Адыгейска до городка Горячий Ключ.
- Это по дороге на Чёрное море. Если ехать по трассе, вначале проезжаешь станицу Саратовскую, а потом, дальше, и город-курорт Горячий Ключ.
- Точно! Всё верно. Откуда Вы знаете, товарищ генерал? Вам уже доложили?
- Нет. Я с семьёй ездил на машине на Чёрное море по этой трассе три раза. На трассе, не помню, есть ресторан или отель «Старый замок», мы останавливались в этом месте, чтобы пообедать и отдохнуть. Там через речку Псекупс по висячему мосту можно попасть в зону отдыха, так называют горожане место, где расположены большие курортно-санаторные комплексы. Мы с супругой гуляли по зоне, отдыхали от дороги. Помню там прохладно, чисто, красивая набережная, есть часовня, куда заходила Софья Александровна. Рядом источник, из которого течёт лечебная вода. Чистый воздух,  который снимает усталость. Первый раз, - вставая из-за стола и направляясь к карте, - у супруги закружилась голова. 
- Как Вы всё помните хорошо? - удивился полковник.
- В самом городе я не был, не могу сказать о нём ничего, но в курортной зоне – красиво. Продолжай. Как Вы на них вышли?
- Случайно. Ашот сообщил через своего человека.
- Каким образом?
- В колонии строгого режима №26, в Волгограде, сидит депутат из одного уральского городка. Отбывает 17 лет по нескольким статьям. Педофилия и растрата бюджетных средств.
- Вот до чего дошли. Помню статью из «Российской газеты», читал как-то в архиве, в которой говорилось, как раз об уральских городках, куда в лихие 90-е годы ездила и московская элита, депутаты… Статью написал, дай Бог вспомнить, протодиакон. В то время это возмутило общественность. Некий поэт Загорский написал по этому поводу стихотворение «Они ломают судьбы о своё колено». Да так откровенно, в Интернете. Наверное, ему досталось за правду.
- Ну, у вас и память, Иосиф Матвеевич?!
- Видишь, и она нам помогает. В нашем деле без памяти… Так что там дальше?
- Он рассказал сокамернику об одном случае. Когда он был депутатом, решил поехать отдохнуть на недельку на Чёрное море, как оказалось, с подругой…
- С подругой?!
- Да. Когда они приехали на место, у него на побережье собственный дом в районе бухты Инал, сейчас его конфисковали, увидел, что в доме находятся посторонние люди. Он вызвал полицию. В доме оказались муж с женой, молодые, лет по тридцать, может, двадцать пять. Решили устроить в доме романтическую ночь.
- Устроили?
- Похоже да. Депутат хотел сдать их полиции, но парень открыл ноутбук и за пять или десять минут собрал весь компромат на депутата. Понимаете?
- Точней…
- Такое под силу только компьютерным гениям. Без всякого сомнения, он использовал банк данных тех, на кого работает. У него, разумеется, есть личный пароль. Вот они и выложили, по его запросу, всю информацию на депутата и подружку…
- Ясно. Дальше. О сути…
- Сокамерник сообщил о разговоре и месте человеку Ашота. А он нам, если форсировать рассказ. Мы послали в бухту Инал двух агентов. Они выяснили у полицейских место проживания этой пары. Они прописаны в станице Саратовской. Агенты выяснили и то, что семь лет тому назад в Горячем Ключе был задержан хакер, Андрей Оксаков. Задержанный сидел в местном  СИЗО, так сказал капитан городского Управления, пять дней. Тогда он жил с матерью, Камиллой Оксаковой в жилом комплексе «Инга». На шестой день, как сказал капитан, за ним приехали два человека и забрали его в Москву. Больше он его не видел. У участкового в станице Саратовской мы выяснили, что такие граждане проживают  в станице на улице Кирова. Его зовут Андрей, её - Глория. Детей нет. Приводов не имеет. Вот жена сидит на таблетках, иногда колется.
- Наркоманка что ли?
- Вообще, соседка сказала, что в последние пять-шесть месяцев они редко появляются дома. Мать хакера проживает в настоящее время в Америке.
- А Вы уверены, что это именно те, кого мы ищем?
- Ашот сказал, это они. Вернее, он. Мать Глории проживает в Горячем Ключе вот по этому адресу, - полковник дал генералу лист бумаги.
Генерал прочитал адрес и спросил:
- Тебе не кажется, Иван Захарович, что это всё не так убедительно? Нет доказательств.
- Нет. Ашот уточнил, что этот Андрей работает в спецподразделении по контролю за силовыми структурами страны. Контролируют нас всех. Я не слышал про…
- Это серьёзно! Я слышал о таком подразделении и о том, что оно создано по инициативе президента, но думал… Ты, теперь понимаешь насколько это серьёзно? Смотрел, как всю неделю показывали по всем каналам аресты силовиков…
- Да.
Генерал вытер платком пот и сел за рабочий стол.
- Вот видишь, авторитеты всё могут. Недаром и американские спецслужбы, и английские и другие, когда им приспичит, обращаются к ворам в законе. И по-хорошему, и по-плохому… Как они их называют? Козаностра, мафия, крёстные отцы? Дела? Так что, Вы их нашли или нет?
- Ищем. Словно в воду канули.
- А фото их есть?
- Вот фотография, на которой они вместе. Люди Ашота достали, - полковник протянул взволнованному генералу фото.
Генерал вытер лоб, взял фотографию, надел очки и подняв брови от удивления, спросил:
- А Вы ничего не напутали? Господи! Да они больше похоже на голливудских звёзд, чем на… Очень красивая пара. Даже не верится, что они, с такими внешними данными, дали втянуть себя в большую игру. Жалко. Очень жалко.
- Да, красивые. Им бы сниматься в кино.
- Всё намного серьёзнее, чем я думал. И если они пропали, поверь мне: за нами уже выслали…
- Что Вы имеете в виду?
- Готовят дела! Или уже подготовили. И, возможно, эти дела лежат сейчас на столе у президента!
Полковник побледнел. Генерал принял таблетку. Вошла секретарь и спросила:
- Слушаю, Иосиф Матвеевич?
- Позвоните, пожалуйста, моей супруге и скажите, что я задержусь на пару часов. Пусть начинают веселиться без меня.
Секретарь вышла. Генерал встал и стал ходить по кабинету.
- Нам конец! Поверь моему опыту, если они пропали, значит, нас будут брать. Тишина наступает перед бурей, которая нас утопит.
Полковник сел на стул, а генерал продолжил:
- Бежать нам некуда. А вот отвечать придётся. Ашот тоже пострадает. Но, в отличие от нас, он может скрыться, как почувствует, что запахло жареным. Но он не знает работы таких подразделений. В них набирают самых лучших. И если он их нашёл, то, само собой разумеется, - засветился.
- Каким образом?
- А таким. За ними следят их же агенты. Они могут этого не знать, это такой ход, чтобы не расслаблялись, но их надёжно прикрывают. И если за ними кто-то следит, обязательно попадет в сети. Так они работают. Дураков там не держат.
- Умно придумано. Значит, Ашот уже…
- На крючке.
- Так что мне делать? Всё остановить?
- Пусть идёт всё своим чередом. Нас ведь ещё не поймали. Может, пронесёт…
- Устранять их?
Генерал задумался. Взял в руки фото и ещё раз посмотрел на молодую пару.
- Их устранят и без нас. Люди Ашота это сделают, поверь мне. И не из-за нас, а из-за того, что они могут представлять в будущем угрозу криминальному миру. Понял? У них свои методы: зуб за зуб, - сказал генерал и положил фотографию в папку. - Вот тебе и юбилей, Софья Александровна, - вздохнул генерал. - Мы же не звери. Если выйдите на них, узнайте, что им известно. А там решим, что с ними делать. Но если нас арестуют раньше, чем мы их найдём, то их жизни будут зависеть уже не от нас.
- Ясно. Продолжим. У них, по-видимому, есть квартира, где они будут отсиживаться. Возможно, в Туапсе или Сочи.
- А, возможно, они уже заграницей. Вот и воцарилась тишина. Мне пора. Обо всём докладывай мне сразу, в любое время суток. Думаю, они в Сочи. Из этого города можно без проблем добраться до Турции.
- Слушаюсь, - вставая со стула, ответил полковник.
Полковник вышел, а генерал остался сидеть в кабинете. В кабинете он просидел час. Потом встал и направился в двери, думая про себя: «Да, жаль ребят. Надеюсь, их прикрывают. Иначе…»

                * * *


                Подмосковье, город Л.
                Ночной клуб «Полнолуние»


          - БОСС! ЧТО БУДЕМ ДЕЛАТЬ?
- Сколько раз говорить тебе: не называй меня – Босс. Я тебе не Коза Ностра! Какие девочки за седьмым столиком, а!..
- Красивые. Валерка их привёл.
- Сегодня у нас много народа. Скажи музыкантам, чтобы больше играли, не сачковали.
- Так что будем делать с нашими героями?
- Их нельзя оставлять, - закусывая после первой, сказал мужчина лет сорока, крепкого телосложения, на шее которого висела массивная золотая цепь, а на безымянном пальце левой руки красовался большой перстень с драгоценным камнем, по-видимому – рубином.
Он был одет в чёрный костюм и белую рубашку, расстёгнутую на две верхних пуговицы; коренастый, коротко подстриженный, ростом с метр восемьдесят. Держался он уверенно. Сидели они в кабинке, в правом углу зала, в котором веселилась молодёжь; несмотря на то, что было уже три часа ночи, и места за столиками, на которых горели электрические свечи, были заняты, молодые люди ещё стояли у входа в клуб и ждали, когда освободится место. На приподнятой сцене танцевали полураздетые девушки. Он поставил рюмку на стол и сказал:
- И что им не сидится дома?
- Кому?
- Нашим красавцам. Наш герой мог бы преподавать компьютерное дело, а из неё могла бы получиться хорошая модель.
- Это точно, Босс…
Человек в чёрном костюме посмотрел на парня, который зажал правой рукой свой рот, и махнул рукой.
- Что говорит генерал? Вы ведь с ним виделись?
- Напуган. Боится. Нервничает.
- Но он вроде не из робкого десятка? Иосиф Матвеевич, крепкий мужик. И справедливый. Как он…
- Влез в это дело? Всякое бывает. Может, деньги нужны были? Система… затянула. Может, жена…
- Что жена?
- Ты женат, Рябой?
- Нет.
- Тогда тебе не понять всех тонкостей супружеской жизни. Его жена любит жизнь, бриллианты и всё такое. Если любишь, то… А, тебе не понять, - махнул он рукой. - Но генерал напуган, и я думаю, он прав. Чувствует, что их загнали в угол. Крепкий мужик, говоришь? Он сопротивляться не будет, лишнего говорить – тоже. Вот другие расколются сразу. И нас потащат за собой. Поэтому надо быть осторожнее.
- Как осторожнее?
- Я на месяц уеду… Ты знаешь куда. Будешь мне звонить на второй телефон. Через месяц, думаю, всё прояснится. Видел по  телевизору, сколько уже арестовали силовиков? Началась чистка рядов. Понимаешь? Так, где же они могут быть?
- В станице Саратовской их нет. В этом доме большом, в Инге что ли, они тоже не появляются и уже давно.
- Значит, где-то есть квартира. Там они и залегли, пока им не разрешат вылезти из норы.
- Я тут подумал, может, у них квартира есть где-нибудь в Туапсе или в Сочи?
- А я тебе о чём? Но в Туапсе, а тем более в Сочи, в большом городе, вряд ли.
- А я думаю, в Сочи.
- Почему? - наливая себе коньяку, спросил Ашот.
- Они могут, если запахнет жареным, на ракете, или, как его… на пароме, чухнуть в Турцию, в Стамбул, к примеру. Не зря же наш гений работает вблизи от моря. А это просто. Моя племянница плавает в Турцию за товаром. Это быстро и визы не нужны. Купил билет, заплатил пошлину, получил печать в паспорте и через двенадцать часов ты в Турции, в Трабзоне. И ищи ветра в поле.
- Хм, а это вариант. Молодец! Позвони нашим ребятам в Сочи и по факсу сбрось им фото, на котором зафиксировались наши герои. Возможно, ты прав.
- Так что нам делать, Босс?
- Если они их найдут, вылетай туда с Хромым и всё сделайте без шума и пыли.
- Ясно. Прилетим, найдём, выберем момент и ликвидируем.
- А если наших друзей арестуют, может, не нужно их…
- Нужно! Таких шустрых, как наш гений, устраняют. Они – угроза. Сечёшь? Не нам, так другим нагадят. Чем меньше их будет, тем лучше нам. Да и как аукнутся аресты в Москве для нас, мы тоже не знаем. Возможно, мы все уже на крючке.
- А что, у нас в Москве тоже друзья есть?
- Не твоего ума дело, понял?
- Понял. С этим разобрались.
- Что там ещё на сегодня?
- Да вот, Босс, один придурок изнасиловал шестнадцатилетнюю девчонку.
- А пахан, отмазывает его, да? Пахан – крутой?
- Работает начальником охраны. В полиции все знакомые. Вот и не заводят дело.
- Ох, не люблю я этих насильников.
- Это уже вторая…
- Кто там у нас смотрит за всем?
- Рома.
- Позвони ему и скажи, чтобы проучил этого козла. Пусть сломает ему пару рёбер. Он сломал им жизнь, раз люди уже обо всём знают. Теперь родителям нужно будет переезжать в другой город, и увозить девчат. Вот козёл! Пусть почувствует, как это больно. И пахана проучить надо. Скажи  Роме: пусть объяснит папаше, чтобы тот относился к воспитанию своего ублюдка - со всей ответственностью. Другими словами, конечно. Двух, говоришь?
- Да.
- Что ещё?
- Бабушка приходила. Жаловалась на сына алкаша. Нигде не работает. Отнимает у неё пенсию.
- С алкашами труднее. Им хоть кол на голове теши, они всё равно… Словом, болезнь. Он не бьёт её?
- Об этом она не говорила, но я заметил на её руках синяки. Может?..
- Вот ты бы стал бить свою мать?
- Как можно! Это же мать! Святое!
- У них, алкашей, ничего святого нет.
- Нечем, говорит, за отопление заплатить, за свет, за воду…
- Короче, пошли к нему Ивана, мастера по таким делам. Он разговорами может любому затянуть петлю на шее. Круто с ними говорит. И вот, - Босс вынул из кармана пиджака десять тысяч рублей и дал их Рябому.
- Это зачем?
- Отдашь Ивану, а он пусть передаст бабушке и скажет, что отнял у сына. И скажите бабуле, чтобы пенсию хранила у соседей, - вставая, сказал Ашот.
- Это красиво, Босс. Благородно.
- Люди думают, что мы только и занимаемся плохими делами – плохие мальчики. А к нам идут с просьбами. Видишь? Каждый день. Где заканчивается сила закона, там начинаем действовать мы. Люди идут к нам, как в последнюю инстанцию, и мы помогаем восстановить справедливость.
- Это точно. Простым людям, куда ещё пойти?
- Это всё?
- Ещё одно дело. У одного мусора машину угнали. Крутую. Восемьсот тысяч стоит!
- Восемьсот тысяч?!
- Сержант.
- И работает наш сержант в ГИБДД, - уточнил Ашот.
- Точно, Босс. Откуда вы знаете?
Жизнь надо знать. Понимаешь? Жизнь. Пусть сам ищет. Угнали, наверное, не просто так, а чтобы проучить. И, по всей вероятности, свои. Я пошёл. У меня важная встреча.
Человек в чёрном костюме вышел из клуба через чёрный ход. На улице его ждали охранники. Один из них молча, открыл ему заднюю дверь, он сел в машину и она отъехала от клуба, в котором продолжала веселиться молодёжь. Рябой подошёл к девчатам, которые ему понравились, что-то шепнул одной из них на ушко, девушка встала из-за стола и пошла за ним.


               
                Конец третьей части