Поэт и Ангел

Был ребенок, и он рос с каждым днем, и каждый день видел новое,
И на что бы он ни взглянул – он всем становился,
И все становилось частью его на этот день, на этот час
Или на многие, многие годы.
                Уолт Уитмен «Листья травы»



Поэт сидел у клавесина с зажженной свечой. Его длинные спутанные волосы падали на лицо, в то время как неверный свет играл с его тенью. Крепко зажмурив глаза, он наугад нажал клавишу. Только пальцы ощутили, что это фа-диез, по пустому пространству слева, слух не уловил ничего. И Поэт заплакал.
Сколько я написал стихов… сколько поэм и песен… ради тех, кто кричал и рукоплескал мне; ради тех, кто подходил после выступления, чтобы ободрить и подарить цветы; рад тех, кто сулил обманную любовь и вечную память. Они требовали всё больше и больше. Я шел у них на поводу. А теперь не могу даже определить звучание ноты на слух; не могу коснуться пера, ведь оно обжигает мне пальцы; бумага обращается в пепел под словами, которые я наношу на нее.
Ах, как бы мне хотелось уйти в тот мир, который я сам для себя выдумал!
Там – луга с зеленой травой и пестрые цветы; там – звенящий ручей, в котором можно омыть усталые ноги; там – упругие ветви ивы всегда укроют от палящего зноя; лишь там вновь оживает давно умерший мальчик. Там… я.
Ангел не мог взирать на слезы Поэта, и он исполнил желание просящего.
Когда Поэт поднял голову, не увидел более тускло освещенной мансарды и старого расстроенного клавесина. Он сидел на влажной от росы траве, сжимая в пальцах четырехлистный клевер.
- Где я? – спросил Поэт, увидев спустившегося к нему Ангела в ореоле яркого сияния.
Свет, исходящий от него, слепил глаза, так что Поэт прищурился и склонил голову, как многие склоняли головы перед его талантом.
Однако Ангел не сумел ответить. По его великолепному лицу катились слезы. Он видел перед собой не отверженного, забытого, истратившего силы старика с сединой в волосах и бороде, а наивного ребенка с волчьими глазами.
- Почему ты плачешь? – спросил Поэт, не в силах выдержать ангельскую скорбь.
- Однажды ступив на эту землю, ты не вернешься назад. – Сказал Ангел.
Ветер смахнул слезинки с его щек, и они обратились в пылающие маки и фиолетовые колокольчики, в алые гвоздики и кричащие желтой сердцевиной ромашки, замкнувшись кольцом вокруг двоих говорящих.
Поэт лишь пожал плечами в ответ на слова Ангела. Тогда тот молвил далее:
- Ты навеки останешься один.
- Это для меня не внове. – С печалью в глазах ответил Поэт.
Лицо его молодело с каждым мгновением. Глубокая складка меж бровями стала почти нераздичимой. Седых волосков в бороде поуменьшилось.
- Разве был я счастлив в окружении толпы, призывающей удивлять ее вновь и вновь? Разве нашел я среди тысяч поклонников хоть одного, который бы пришел проведать меня за годы забвения? Я получал покой лишь в одиночестве. Оно не испугает меня и не убьет раньше, чем положено.
Ангел кивнул, встряхнув золотистыми волосами. Слова Поэта пробудили в светлом создании еще большее уважение к нему.
- Тогда оторви один лепесток клевера и пожелай остаться здесь навсегда.
Поэт, теперь с вьющимися волосами цвета воронова крыла, без единого седого волоска и едва заметными морщинками в углах глаз, не колеблясь, выполнил то, что предложил Ангел.
- У тебя еще три желания, которые исполнятся в тот же миг. Загадай, чего ты хочешь, и тогда я уйду.
Поэт вздохнул, прикасаясь пальцами ко второму лепестку клевера.
- Это слишком тяжело. Однако мне ничего не нужно для себя. Я обрел всё, о чем мечтал всю жизнь.
- И всё же желания должны быть загаданы.
- Хорошо. – Сказал Поэт, обрывая лепесток. – Однажды много лет назад ко мне подошла девочка. Она была такая крохотная, а я так устал после выступления, что не хотел и смотреть на нее. В руке она держала какой-то неприглядный цветок. Я оттолкнул её, спеша уйти, пока другие поклонники не набросились на меня. Разве я знал, что она убежала из дома, чтобы только взглянуть на меня? Разве догадывался, что многие мили она прошагала пешком? Разве мог представить, что все это время она обходилась без еды, лишь бы купить на последние деньги тот несчастный цветок? Да. Теперь я знаю. Цветок растоптали подошвы тех, кто бежал за мною. Девочку я больше никогда не видел. Но если это возможно, пусть слезы ее обратятся в драгоценные камни – слезы, пролитые из-за меня. Пусть медные монеты, которые она потратила на цветок, обратятся в золото. Пусть она забудет обо мне и станет самой счастливой!
Ангел только кивнул. Желание исполнено. Настала очередь следующего. Третий клеверный лепесток также был сорван Поэтом.
- Живет где-то молодой человек… хотя он уже давно не молод. – Усмехнулся Поэт. – Ради прихоти я увел ту, которую он любил. У нас ничего не вышло, конечно же. Если бы вернуть время назад! Знаю-знаю, это невозможно. Так пусть же они снова встретятся и последние дни, что им отведены, станут самыми восхитительными в их жизни!
Ангел опять кивнул. Это желание даже не пришлось исполнять. Если бы Поэт знал, что женщина, уйдя от него, вернулась к истинному возлюбленному, он бы не горевал долгие годы и не винил себя.
- Последнее. – Шепнул Ангел, затаив дыхание над единственным оставшимся лепестком клевера.
- Знаешь, - сказал Поэт, внимательно рассматривая Ангела, чей свет потускнел из-за сил, потраченных на исполнения желаний, - последнее желание я бы хотел отдать тебе. Распорядись им на свое усмотрение!
Глаза Ангела блеснули, и он ответил. Точнее, она. Ведь Ангел была прекрасной девушкой с золотыми волосами, и Поэт больше не мог отвести от нее взгляд.
- Я бы хотела остаться с тобой, Поэт! – пожелала она, срывая с цветка последнее зеленое сердце.