Солдатики

Кто в детстве играл в солдатики? Поднимите руку. Я - постоянно.

Какие они были? Могу рассказать о своих.

Во-первых, помню свинцовых матросов. Они были  именно свинцовые, не хлипкие оловянные, а свинцовые, которым все нипочем, даже падение с балкона иногда выдерживали. Это были матросы, сошедшие на берег. Одеты по моряцки - безкозырки с лентами, брюки-клеш, тельняшки, а в руках - автоматы, винтовки, гранаты, то есть то, что на корабле по понятным причинам ни к чему.

Моряки мои были плоские, как фигурки на египетских папирусах. Один, я помню, кидал гранату, другой бежал с карабином. Был еще присевший с гранатометом, из чего я позже понял, что это солдаты (вернее матросы) не Великой Отечественной, так как тогда гранатометов еще не было.

Еще были буденовцы, все красного цвета и из мягкой пластмассы. Тоже плоские. Они безумно неслись верхом с саблями наголо, вытянивая их вперед и вверх или занеся над головой. Даже тачанка имелась, с тройкой коней и пулеметом. Их и других пластмассовых солдат грызла Дымка, моя собака. Когда она умерла, их стала грызть Элька, новая собака, но уже не моя, а мамина, свою я тогда решил больше никогда не заводить. Некоторые солдатики были изжеваны весьма основательно. Исковерканные тела и обкусанные головы солдатиков я почитал за боевые ранения и особенно не переживал по этому поводу, война все таки.

Еще были гусары, такие же, как буденовцы по материалу и комплекции, но не было в них того безумия. Гусары вели себя гораздо спокойнее, скакали вальяжно и с ленцой.

Самым большим подразделением в моей армии были дружинники Александра Невского, воевавшие с рыцарями тевтонского ордена. Первые - красного цвета (как буденовцы), вторые - ядовито зеленого. С каждой стороны  - и всадники, и пехотинцы, и лучники, и копьеносцы, в общем, все как в фильме.

С середины 80-х появились более продвинутые солдатики. В начале нашего полку прибыло с десяток современных солдат в пилотках и с автоматами Калашникова. Они были не плоские, а фигурные и у каждого - свое выражение лица. Когда в армии камуфляж заменил хаки, я раскрасил их гимнастерки коричневыми и темно-зелеными пятнами. Это была элита. Много лет позже я как то приехал домой студентом на новогодние каникулы и обнаружил, что все мои отборные солдаты обезглавлены. Сделал это девятилетний сын знакомых моих родителей - скотина.

Как то сослуживец папы привез из загранкомандировки двух американских спецназовцев. Маленькие, обвешанные оружием и со зверскими лицами, они тут же стали главными героями и полководцами моих армий.  Американцы!

Тогда же появились и другие нерусские воины: кривоногие индейцы с томагавками, пират с костылем, оранжевого цвета ковбой, поднявший руки над головой. Зачем он поднял руки? Сдаться. Нет, у него был хитрый план сдаться по как будто, а в последнюю секунду выхватить оба своих револьвера и изрешетить противника.

Гвоздем программы среди новобранцев перестройки стал огромный серебристый викинг. И копье и меч можно было вынуть из его рук и вложить обратно, и даже поменять местами! Правда, от частого перекладывания они расшатались, начинали вываливаться и скоро потерялись. Не страшно, я вкладывал в обтянутые варежками руки своего скандинава зубочистки, стержни от авторучек, спички, щепки и прочую дрянь, закрепляя ее, если не держалась, пластилином или остатками жевательной резинки.

Играл чаще всего сам с собой, мысленно раздвоившись на немцев и русских, или на индейцев и ковбоев, или на пиратов и индейцев, или на красных и белых, или на красных и пиратов, или на богатырей, обьеденившихся с красными, и гусар,  друживших с пиратами, много было еще вариантов. Иногда я играл с лучшим другом Амиром, потом, когда переехал в другой район, играл с Саньком, моим новым лучшим другом.

Были разнообразные способы убийства солдат. В сражениях они погибали от меткого взгляда, от удара в рукопашную, от падения бомб в виде теннисных шариков и от темно-коричневых  пуль моего первого реально стреляющего револьвера. Когда пули закончились, пропав под диванами и шкафами, револьвер заряжался нарезанными карандашами.

Как уже сказал, играл я постоянно, почти каждый день, иногда по два раза на дню. Но это были локальные сражения, в них задействовались не все солдаты и закончить бой можно было за час, ну за два. А раз в месяц я устраивал генеральное сражение. Генеральное, потому что выставлялись все солдаты, вся техника, все оборонительные сооружения. Около сотни воинов, расположенные на позициях, не помещались в детской, для этого требовалась гостиная или, как ее называли в нашей семье, зал.

Чтобы убить всех солдат противника не хватало пары часов, нужно было минимум полдня. Никто бы никогда не дал мне занять зал на полдня. В зале телевизор, в зале диван, в общем в зале - все, важнее его только кухня и туалет. Поэтому приходилось долго и кропотливо выгадывать день, когда я из школы пораньше, мама с работы попозже (папа всегда приходил поздно), а старший брат куда нибудь свалит на подольше. Когда брата забрили в армию (настоящую), проблема с ним отпала, он свалил на очень долго.

Одна армия наступала, другая оборонялась. Наступающих - больше, их чаще убивают. Они не могут укрыться как те, кто в обороне, за кубиками, камешками, складками ковра, сломанными машинками и раздербанинными остатками некогда кропотливо склеенных моделей кораблей, самолетов и бронетехники.

Генеральное сражение имело наисложнейшие правила. Если их записать на бумаге, то получилась бы толстая инструкция из тех, которые ни я, ни вы никогда до конца не читали. Некоторые, я уверен, никогда и не открывали таких инструкций, сразу приступая к делу. Но я помнил все эти правила наизусть, ведь это я их придумал. Я знал, что за раз пехотинец делает один ход по рисункам ковра, а конный - два. Но если этот пехотинец - гвардеец, то у него на один ход больше. А если он разведчик - то на два. Огромный темно-зеленый танк мог стрелять через каждые четыре хода маленьким резиновым мячиком, который, посланный неумолимой рукой наводчика,  катился по рядам супостатов, производя губительные разрушения. А катапульта, не помню как доставшаяся мне без полагающегося ей расчета древних римлян (ну или древних греков), била через каждые два хода. Стреляла она копеечными монетами или орехами, если были. Стреляла очень неметко.

Главными в игре были две вещи. Первая - не допустить собаку в эту комнату, потому что сами понимаете. Вторая - успеть закончить до прихода мамы. Если не успел, то катастрофа. Мама не проявляла никакого уважения к тому, что бой в самом разгаре, что отчаянная горстка индейцев пробралась за диваном в тыл полуразрушенной крепости и сражение уже идет на ее руинах. Град стрел засыпает покосившуюся башню с засевшим в ней последним защитником, сейчас подкатят таран и ему хана. Но он отважно сыпет монеты, гайки, шурупы и болты на головы краснокожих. Моряки не сдаются! В этот момент распахивается дверь в зал, мама:

- Пять минут, чтобы все убрал или запускаю боевого слона!

Боевой слон, радостно виляя хвостом, выскакивает из под ее ног и подло, по собачьи подло, не дождавшись истечения назначенного времени, начинает крушить все подряд.

Очень важно успеть закончить сражение до прихода мамы!

Последний раз в своем детстве я сыграл в солдатики в шестнадцать лет, в день накануне отъезда в Москву для поступления в университет. Потом, когда приезжал на каникулы, уже не играл, просто доставал и смотрел на них, играть было как то неудобно, а когда обнаружил свой спецназ обезлгавленым, то и доставать перестал. Они до сих пор хранятся у родителей и когда мой сын гостит у них, иногда играет. В нашем же доме у него свои солдатики, но достает он их редко, мал наверное еще.

Раз летом на даче мы расставили всех его солдат во дворе, разделили на наступающих (это я) и обороняющихся (это он). По очереди стреляли из пневматического пистолета, который, в отличие от орудий былых времен, уверенно и метко бьет на 5-6 метров.

И вот по горе трупов врываюсь на БТРе с тремя оставшимися бойцами в его изрядно пострадавший лагерь. В окопе, прикрытом камешком, последний защитник. Моя очередь стрелять. Решил подыграть. Вижу за фортификационными сооружениями слизняка. Слизняк - шикарный, с ладонь. В прошлое лето их развелось изрядно, травили безжалостно, иначе все цветы пожрут. Беру слизняка в прицел, стреляю.

Подхожу, смотрю, сын тоже. Круглая белая пулька прошила слизняка насквозь. На его желтоватом боку надулся пузырь, лопнул, потекла какая то гадость. Слизняк больше не двигался, все.

Играть расхотелось. Слизняка закопали, солдатов в коробку, пистолет тоже. Они ждут своей очереди.