Наталья Козаченко. Счастье. Ёлка. Новый год

Счастье. Ёлка. Новый год.

Вот и закончился новогодний конкурс, и свечи на ёлочке погасли и гости расходятся постепенно, качая головами и размышляя – а надо ли было?

Сложно ли написать что-то новое в теме новогодних праздников? Я сравниваю наши работы, дорогие мои авторы, со школьными сочинениями о счастье из старого доброго фильма «доживём до понедельника». Помните: несколько Катерин, несколько Базаровых и много – о счастье.  Смелые наивные авторы…

Что у нас ассоциируется с Новым годом: Дед Мороз и Снегурочка, разные – смешные или не очень – волшебства и послевкусие. Больше всего мне нравится именно послевкусие.

Тринадцать историй, тринадцать новогодних чудес, тринадцать счастий, которое настигло героев.

История первая. Кристина. Сон в руку.

Спокойная и правильная история о кротости и целомудрии, о найденном счастье без кровопролитных войн и недоразумений. Героиня плывёт по волне событий,  почти не сопротивляясь, даже в моменте, в котором ей предстоит сделать выбор, автор подстилает немедленно соломку: не должно быть препятствий в новогодний праздник. Чистое светлое счастье мирно и тихо.  Мы отвыкли от этого, а потому несколько смущаемся и не верим. А такое бывает, а когда нам рассказывают, мы улыбаемся – случайные совпадения. И только где-то внутри слабо ворохается вера в то, что именно так и должно быть.

История вторая. Ворона. Будни наши – наше всё.

Здесь счастье совсем иного рода: трудное и одинокое. Героиня вызывает у читателя чувство, которое я бы определила как желание согреть и помочь. Но она справляется сама. Героиня всё время куда-то бежит – на работу, от целлюлита и т.п. А мимо картинками – лента другой жизни, может быть, точно такой же, как у неё, но – не пересекающейся. А героиня внутри себя знает, что она – не такая, как кажется окружающим. Она – звезда, как и всякий из нас, но где-то внутри, глубоко. И она становится этой звездой и понимает, что ей страшно, холодно и одиноко. А тепло там, где кошка по имени Кошка и близкийСмекаленко, в котором она не хотела разглядеть того, что пыталась изо всех сил в неведомом Пофигисте. Счастье – оно рядом, оно не может быть далёким и холодным, оно тёплое и рядышком, в наших ежедневных привычных буднях.

История третья. Огниво. Зимнее сальдо.

А вот здесь перед нами ретро-ёлочка, насмешливая память выбирает для этой ёлки воспоминаний то, что хочется. А хочется – старинных игрушек, мелко исполненных, как длинные и подробные описания-фразы. Нынешние игрушки – холодны и одинаковы – модные шарики и даже фигурки ручной работы имеют налёт избранности, а потому мало греют душу. Вот автор и населяет новогодний праздник знаковыми персонажами: малиновым пиджаком с трубой, которая стоит как добрая машина, заморочки челночных перевозок(а не было тогда такой чёткой организации бизнеса, как сейчас – дикий потому что капитализм, детский). Уходящая натура – допотопный старорежимный бухгалтер в сатиновых нарукавниках и с деревянными счётами. Удивительный Дед Мороз, ещё старательно и по-настоящему подходящий к своей миссии. И добраяангелица с пуховыми крылышками. И новогодний круизный лайнер соединяет прошлое и будущее, ибо он неизменен в нравах новогодней ночи. Мне было тепло, и я словно бы листала старый альбом с чьими-то фотографиями, находя в чужих лицах знакомые черты.

История четвёртая. Вынос мозга. Вприпрыжку по орбитам.

Вот здесь вроде бы нет новогоднего праздника и нет наряженной ёлочки. Про Новый год упоминается вскользь, но здесь есть иное – настроение. Оно возникает не сразу, сперва появляется раздражение и недоумение, которые постепенно уступают место заинтересованности. И не благодаря энциклопедическим знаниям, получаемым читателем, а вопросами неведомого пока нам Диня. И фраза про фиолетовую лошадку покоряет читателя. Здесь я во второй  раз задумалась о манипуляции автора над читателем. Почему этот текст (до закрывания двери лошадкой)взял за душу и не отпускает? Потому что здесь показан образец настоящей взрослой заинтересованности в маленьком ребёнке. Умеем ли мы читать детям сказки? А часто нет, потому как скользим по буквам, не задумываясь и спеша. А дети ждут не только быстрого звукоряда, но и остановок, пауз, дыхания в одном ритме, если хотите. Не досадных, но отданных без торопливости. Дети тонкий барометр, они любовь определяют на раз.

История пятая. Медсестричка. Новогодних чудес не будет.

Здесь мне не хочется повторяться, потому как в рецензии сказано много. А вот что хотелось ещё добавить. В этой истории есть и новогодняя ёлочка, даже две, есть шампанское и конфеты. Есть маленький человечек, судьба которого решается вот сейчас, когда он уже уснул. И всё, что нам рассказано до этого момента, оно настраивает на трезвый, рассудительный анализ, на отрицание возможного чуда. И только соединённые ладони, для которых холодное стекло не преграда, заставляет поверить – чудо состоялось! И главное почему-то не малыш, а вот эти двое больших детей, взявшихся решать взрослую проблему. И пока они помнят о тех ладонях, для них счастье возможно.

История шестая. Марина. Подарок от Деда Мороза.

Здесь и ёлочка, и праздничный стол, и случайное стечение обстоятельств. И много разных мыслей героев. Мысли по преимуществу сугубо материальные, практические. И герои из тех, у которых стакан всегда наполовину пуст(Юрий прав, согласна). И идут две параллельных истории, в которых нам показывается, что богатство не главное, главное – семья. Но почему-то мне холодно возле той семьи, не согрелась я живым пламенем свечки. Отчего? Может быть, потому что не уловила в финале желания что-то изменить, заменить щедрый праздничный стол на скромный, но с великом под ёлочкой. Не увидела в мальчике Вовке желания отдавать, а не только получать. Но плохой я бы эту историю не назвала: она есть срез нашей жизни без прикрас. Чего греха таить, в новогодние праздники мы смущённо прикрываем глаза на «отдельные недостатки», и подумаем об этом потом, завтра.

История седьмая. Леди Глэм. Дядюшкин подарок.

Про эту историю можно с полным правом сказать – она с большим потенциалом. Автору тесно в заявленных объёмах, многое оказалось недосказано, а то, что мы прочитали в рамках конкурса, несколько смазано невозможностью реализовать авторскую идею.Именно в объёмах. На мой взгляд, рождественской сказки не получилось и именно в том виде, какой автор хотел нам показать. Мотивы и действия персонажей для меня не сложились в цельную картинку. Но это мои тараканы. Не подошла я в нужной стадии подогретой к красивой финальной фразе. Но ведь это не беда – у автора твёрдая рука и не менее твёрдое желание дорисовать, верно? Будем ждать полнометражную версию, я в автора верю. Здесь очень интересно будет, как именно автор подойдёт к категории счастья.

История восьмая. Сыч. Анджелина.

История сделана в том жанре, который я не понимаю. И обычно пропускаю мимо. Но здесь конкурс и пройти мимо не получается. И очень хорошо, между прочим. Потому как мне было интересно не только прочитать историю из тех, о которых говорят про желания и их исполнение, а увидеть нашего человека в обстоятельствах непривычных. Чаще всего, герой загадывает желание и оказывается в роскоши и богатстве(не всегда, но почему-то приходят в голову именно эти). Здесь нам показали, что можно не тушеваться и принять роскошь и богатство со всеми наворотами в виде детей разного возраста и цвета, у себя дома. Чем-то неуловимо напомнило фильм За бортом. Но здесь гордость именно за наших! И мысли о раскладушке для Брэда Пита показались ну настолько правильными, что на минуточку поверила в то, что такое возможно. Мастерство автора в деталях и подборе слов несомненно. И осталось послевкусие улыбчивое и почему-то мирное, что ли. И хочется пожелать герою счастья с той Милой, которая рядышком.

История девятая. Серый Бука. Наваждение.

К этой истории я сильно предвзята и очень неравнодушна. И рецензию не писала, потому что думала, что с ума сбрендила:). С виду такая растиражированная историйка про зятя-подкаблучника и семейного монстра-тёщу. И вроде бы всё. Но, автор так красиво и убедительно расписывает главных действующих лиц, использует лексику и интонацию, что они становятся живыми, настоящими. Сюжет банален: зять, не имеющий в семье права не только голоса, но и дышать может по разрешению, подбирает некое существо, ещё более слабое и беззащитно, чем сам. Хотя куда уж быть более гнобимым, чем он. И превращается в монстра-ягуара, когда наступает мгновение Х. Да-да, не знаю, но наваждение какое-то, я увидела в монстре не подобранного котёнка, а словно бы герой и найдёныш поменялись местами. И злобная фурия увидела в зяте -… ну дорисуйте сами. И явилось герою счастье. Вот за этот странный читательский эффект я и дала первое место.

История десятая. Консьерж. Консьерж.

Второй из рассказов, в жанре которого я плаваю кверху брюхом. Насмешка, стёб, ирония, сатира – мне не ведомо. Как оценивать? Тем не менее, я проглотила первую часть, до новогоднего застолья и превращения Светланы в Снегурочку, залпом, удивляясь, тем изгибам фантазии, которые увидела. Вот мне бы так ни за что и никогда. Не оцениваю язык, мне он показался чуть нарочитым. Счастье ли получили герои в результате? Ну,  у всякого свои недостатки(с). И что-то стало грустно…

История одиннадцатая. Лялькина подруга. Бонд в телогрейке.

Добрая новогодняя девочковая история о найденном вроде бы случайным образом счастье. Вот случай здесь странный, сильно подходящий, сильно придуманный. Но – только на первый взгляд. Более глубокая мысль, которая возникла при чтении - умеем ли мы быть теми, что есть на самом деле. Умеем ли снимать ролевые маски? Счастье капризно, ему маска не подходит. А если мы каждый день ходим по улице мимо своего счастья, только не умеем разглядеть? И жизнь пройдёт как-то по-другому пути, и останется навсегда смутное недовольство, будто мазнула глазом и …

История двенадцатая. Сидоров. Говорят, под Новый Год…

Вот здесь мне хочется поговорить о той обидной на первый взгляд фразе, брошенной мной в одном из обсуждений. О манипулировании читателем. Ничего плохого в этом манипулировании я не вижу и сама часто использую это в своих текстах. Может быть, слово выбрано неудачно, но выражение играть на чувствах – ещё хуже. В данном тексте есть это манипулирование: Элька нема и мать пьюща и отец бросил. Всё как на подбор, а надо ли было весь ряд несчастий? Жалость – очень сложное и неоднозначное чувство. И в данной истории оно сыграло для текста плохую роль, отчасти затмило основную идею о том, что счастье бывает разным, нет у него единого рецепта. Можно быть вполне счастливым в одиночестве, можно – в толпе. Всё индивидуально. Я даже не знаю, стала ли Элька счастливой, обретя возможность говорить.

История тринадцатая. Марыся. Двенадцать ангелов.

Повторю свои слова: этот рассказ стал украшением конкурса, его красивым завершением. Он читается на одном дыхании, его хочется дочитать и помолчать. Вот второе – для авторов очень важно, чтобы читатели не только сказали Ах, но и остановились и поразмышляли. Почему Ах и какого свойства это Ах. Первое, о чём думаешь – об исполнении. Оно легко и красиво, оно делает картинку яркой и достоверной, читатель словно погружается внутрь. Этого добиться трудно, но если добился – душа поёт и летает. А потом разглядываешь те штрихи и штришочки, что спрятаны за словами – вот здесь самый кайф, потому что видишь те средства, которыми автор владеет. Автор владеет, и хорошо владеет, я поверила. И потом под внешним блеском и красотой очень легко находится главная идея. Здесь – чужих детей не бывает. Такая сильная и идущая от сердца к сердцу идея. Вот у одного автора читала репортаж из известной горячей точки. Там есть раненая маленькая девочка и брошенная собака. И автор говорит о том, что зрители почти не вспоминали о ребёнке, а жалели ту собаку. Марыся из тех, кто про девочку обязательно вспомнит.

 ***
Конкурс закончился. Был он сложным для авторов и для читателей. Как всегда. Смелых нашлось тринадцать человек. И тринадцать счастий перед нашими глазами и душами смеялись, плакали, вспоминали и смотрели с надеждой на будущее.

Спасибо всем!
И простите, кого невольно обидела: эмоциями управлять до сих пор не научилась, да и поздно, наверно.

С Новым Годом! Счастья! Каждому – своего!




© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214122201166