Нечистая!

Работаю в ППЖТ составителем. Молодой. Здоровья много! На ходу цепляюсь на вагоны, на ходу спрыгиваю. Волка ноги кормят! Кто подольше пашет мозгами выезжает. Он четко знает, где будет стоять десятый, двадцатый вагон после остановки. Каждый камушек на любой ветке в личность помнит, каждый «негабарит»…
Едем во «двор», после 12 часовой смены. Платят «ОТ КОЛЕСА». Сколько обработала и перевезла вагонов  смена, потом делится на всех. Естественно КТУ. Поэтому берем ровно столько, сколько сумеем распихать по местам! Разбирать МПСовский состав в конце смены никто не станет!!! Отломили ровно столько, сколько сумеем переварить. Поэтому тут тонкая грань – когда срываться со станции «Заводской», чтобы по пути переработанные вагоны клиенту спихнуть и не опоздать на место встречи, которое изменить нельзя. Тепловоз сдал, тепловоз принял. Фонарь на зарядку отдал, рацию. Чтоб сменщик новый аккумулятор вставил. В двух словах обстановку: сколько работы было, что их ждет. Не барахлит ли рация, грязные ли вагоны. Короче, Вам это не понять, да и неинтересно.
На въезде во двор входные стрелки. Там их много! Поэтому сидит в будке стрелочник. Его работа. И, по идее, стрелка уже наша должна быть на подходе. Ему диспетчер по телефону расклад дает. А тут и опаздываем, и стрелка не наша.
Машинист дает гудок, а в ответ ноль эмоций. Спит стрелочник! Сморило под утро. Грибник ярый! Днем по лесам набегается, а ночью, вместо того, чтобы работу «В ГОЛОВЕ ДЕРЖАТЬ» во сне грибы считает.  Тепловозный гудок его пробудить не в силах! Стрелка – это его работа. НО! От тепловоза мне до стрелки метров двести. (Ближе нельзя, перекроем все выходы). А от стрелки до будки дежурного еще метров триста! И зачем мне это нужно, бежать будить невменяемого после сновидений стрелочника? Если я стрелку могу сам перевести!
Торопимся! Я добегаю до стрелки, перевожу на наш путь. Тепловоз уже мчит навстречу. Отбежать нужно. А я стрелку перевел, там закладухи еще есть, рельсы зафиксировать. Я их ногой перекинул и вон с пути. Хотя видел, что стопорная железяка не легла в упор! Не раздолбанная. Новая! Её надо было каблуком вколотить, или рычаг подергать.
Да хрен с ней! Куда оно денется? Если все положенные инструкции выполнять – ничего не заработаешь и в бригаде вечно виноватый будешь! По инструкции я и на поезд садиться или катапультироваться не могу до полной остановки состава!!! А в нем ни много ни мало, но метров до двухсот может быть!
Это тепловозу нужно всю эту херню затормозить, остановить, меня высадить, а затем набирать скорость везти всю сборку дальше. И стрелку я перевожу только там, где стрелочников нет. 
Прыгаю на тепловоз. И уже на подножке слышу под ногами  удары. Тепловоз тормозит. Я спрыгиваю назад к стрелке, уже понимая, что надежда на «авось» подвела. Поспешишь – людей насмешишь!
Смотрю. Стрелку мы не срезали! Она целехонька. И, даже, закладуха фиксирующая застегнута. Только тепловоз передней парой стоит на чужих путях, а задней на наших.  Тут уже «партизанщина» неуместна! Всё равно опоздали.
Машинист докладывает по рации о происшествии. Ждем с! Начальство на работу придет. Как обычно летучка. Планы, бумаги, сводки… Часика через два рассосется, нами займутся.
Сидим, бамбук курим. Прибывает делегация. Ходят, смотрят, языками щелкают. Как сие могло произойти соображают. Шпалы железяками колупают: гнилые или еще терпимо.
Путеец с мерной рейкой, бегает «понты» колотит. Он уже все просек!!!
Мы все втроем в тепловозе пишем объяснительные, даем устные показания. Очевидное – невероятное! Стрелка на месте. Перевести её нарочно под тепловозом не мозможно! Но вот какой-то неведомой силой тепловоз массой в несколько десятков тонн подняло и переставило прередок на соседний путь.
Ну и что это может быть, кроме нечистой! На всякий случай все дружно ввалили «звиздюлей» путейщику, что за состоянием не следит. Должен же кто-то оказаться крайним?! Напрасно он им рейку под нос совал.
А мы ж все втроем молчим как рыба! Об лед!! Мы одной веревочкой повязаны.
Я не имел права переводить стрелки, дежурный спать. А машинист мало того, что не имел права ехать! Он обязан был сообщить обо всем! И о том, что стрелочник спит. И о том, что составитель самоуправством занимается.