Прогон, навеянный прослушиванием doors

                Гражданину Эрнсту, с любовью
   - Пили водку, чай горячий...-приплясывал бодренький старичок.
   Мы были с ним в корне не согласны, поэтому пили чай. Лысый с гитарой возмутился до глубины души : " Нет, ну как он бутерброд ест?!", сломав все очарование момента. Полумрак, в наушниках Моррисон, тетки полуголые шныряют вокруг, мажоры нажираются синькой и смешно буррагозят, шустрые еврейчики гоношатся на сцене, открывают рты, а их не слышно, да и как услышишь в фашистских наушниках "Хренхайзер" ? Никак. Только по артикуляции вкуриваешь смыслы, но так смешнее.
  - Гады, кайф ломают, - подумали мы и встали в полный рост. Но потом передумали, ну его на хрен, вставать, банкет в самом разгаре, а чем дальше, тем страшнее. Переглянулись и сели. Соска в плюшевом жакете метнулась к столику.
  - Братан, бабу надо ? - это она нам, почему-то в единственном числе, оборзела, сучка, все берега попутала, косорылая и назойливая. - Недорого.
  - Почём ?
  - По деньгам, милок, по денежкам родимым, - начала она шаманить, но осеклась при виде бодренького старичка, что со словами " Мохнатый шмель" вкатился в шалман, в шикарном белом костюме, при усах гусарских и при понтах дешевых. Мы покатились со смеху от такого персонажа, а она зашуршала навстречу ему, но словно китайский шарик на резиночке, с детства известной как " авиационка", ломанулась в обратку, услышав выкрик из-за соседнего столика : " За шьто плачу, э ?" Там сидели армяне, в четких прикидах заворованных ухарей периода Сухого закона в США, только без шляп, чисто в бейсболках. Перед ними кружился знаменитый стриптизер, его толстенькая жинка подпрыгивала рядом, а авторитетный ара с возмущением кипешевал : " Жёпой крути, да? За шьто плачу, э?"
   Пока она разруливала непростую ситуацию, мы пили чай. Закурили и уставились на сцену. Там хороводились бухие тетки в пестрых сарафанах, с мужичками баянистыми, с полупокерами в конферансе, со стремными политиканами в обнимку. " Да они сами из политических", - почему-то решили мы и утратили интерес к бесовским игрищам и безудержному зажигалову. Снова пили чай.
  - Не хватает Чикатило, иначе это просто самодовлеющий эксгибиционизм и моральный онанизм.
   Даааа.Этот мужик был категоричен. Он нарисовался из мглы, окутывающей предночную землю, из адских глубин почвы, с самого дна, как верно подметил Волошин. Вдрабодан загашенный мадерой, он висел на руках двух малолетних валькирий из петербургского высшего света, и дико оскалясь, смотрел вдаль, на острые носки своих щегольских сапог, хромовых, вроде. Клево, конечно, но спортивная одежда лучше, удобнее, привычнее. Кто-то называет ее гопнической, почему, до сих пор не пойму, наверное, оттого, что черти вот так представляют себе гопоту. Смешно. Ведь именно гопота первыми влезли в жокейские красные клифты, нацепили гаврилы с голыми негритянками, коци со скрипом, а уж потом обзавелись ксивотой красной и вынырнули уже прокурорами и губернаторами. " П...дец", - подумали мы. Ну вот где еще что-то подобное встретишь ? С этим сраным глобализмом и размытием всех и всяких различий люди становятся не разнообразнее, как можно было бы подумать, а наоборот, однообразнее, жрут одинаковое говно, гоняют на одинаковых бричках, трахают одних и тех же шалав из ближнего зарубежья, в то время, как их сестер трахают другие закордонные гости, устанавливают непонятые до конца поверья в качестве общеобязательных, кладя на мнение всех местных и неместных, дальних и ближних, родных и не очень.
  - А ведь Рождество католическое вот-вот ! - взвизгнул мужик в сапогах. - Пей, гуляй!
   Разбросав девчонок по сторонам, он сбацал цыганочку с выходом, наблевал на метра, послал всех на ...уй и исчез в сумерках декабря.