Школа жестоких юношей

Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Драма, Детектив, Повседневность, Учебные заведения
Предупреждения: Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Underage
Размер: Макси, 131 страница
Кол-во частей: 20
Статус: закончен

Описание:
Мэтью Кирст окончательно вывел из себя своего отца, в следствии чего был отправлен в закрытую элитную школу-пансион для юношей. «Hommer school» известна тем, что в ней учатся дети влиятельных и богатых людей, золотая молодежь, не знающая слова "нет". А руководство школы клятвенно обещает, показать молодым людям, что есть сила, способная остановить их необузданность. Что ждет молодого человека в учебном заведении, где запрещены даже мобильные телефоны?

Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора.

Примечания автора:
Андрес: http://vk.com/id209413294?z=photo209413294_322977347
Мэтью: http://vk.com/id209413294?z=photo209413294_322977389
Джастин: http://vk.com/id209413294?z=photo209413294_322977412
Николас: http://vk.com/id209413294?z=photo209413294_322977444
Обложка: http://vk.com/id209413294?z=photo209413294_334611639
Глава 1.

Мэтью.

Тихий шорох шин медленно растаял за спиной, водитель выполнил свое поручение и уехал. Я зло скрипнул зубами. Ненавижу отца. Ненавижу за то, что он отправил меня в этот гадюшник. Будто эта супер крутая школа исправит мое «Я». За столько лет папочка должен был давно понять, что меня ничто не исправит.
- Сука, - шиплю сквозь сжатые зубы, выражая этим коротким словом отношение и к родителю и к сложившейся ситуации.
Выпускной класс, последний год обучения… Но отец не выдержал меня, не выдержал моей воли к свободе, моих убеждений, моих принципов, моего характера.
Наклоняюсь и поднимаю спортивную сумку, лежащую у ног. В ней все, что позволено взять, все, что позволено здесь иметь из своих вещей. «Hommer school». Благородное название, прикрывающее грязь, которая расползается за стенами этого учебного заведения. Красивый фасад, за которым укрывается гниль и разруха. Школа для благородных молодых людей. На самом деле - настоящая тюрьма для подростков, которые в своей жизни переступили через все рамки и границы. Здесь собраны преступники, которых нельзя посадить в настоящие тюрьмы, чьи влиятельные родители надеются наставить детей на путь истинный. Наивные! Неужели они думают, что эти стены могут что-то исправить?! Глупцы. Морщусь и продолжаю разглядывать величественное здание, выросшее передо мной.
Стою на дороге, серой полосой убегающей на несколько десятков метров вперед. Она заканчивается у высоких ворот, острые шпили железных зубьев упираются в небо, с высоких стен из красного кирпича глядят бездушные объективы видеокамер. Они уже знают о моем приезде. Стоит мне неспешной походкой подойти к воротам, как створки медленно начинают разъезжаться в стороны. За воротами дорога превращается в неширокую тропинку, выложенную светло-красной плиткой. Вхожу. Дальше дороги нет. Ворота так же медленно закрываются за моей спиной, издавая приглушенный лязг, как будто дикий зверь захлопнул зубастую пасть. В нескольких шагах от меня стоит мужчина. Он облачен в строгий дорогой черный костюм, синюю рубашку, лаковые туфли с острым мысом. Галстук слегка ослаблен, в руках мужчина держит тонкую папку.
- Добрый вечер, - произносит он, как только я подхожу ближе и замираю в паре шагов.
- Здравствуйте, - отвечаю, как можно тише,скольжу взглядом по его лицу.
Оно жесткое, глаза серые и холодные, смотрит на меня так, словно знает каждый мой поступок, начиная с пеленок. Когда родился, когда улыбнулся впервые, когда перестал писаться в кровать, когда выкурил первую сигарету, когда впервые избил кого-то до полусмерти. Он знает все. Но ему плевать. Мои поступки не могут удивить его ни на грамм - ни хорошие, ни плохие. Под его взглядом я чувствую себя неуютно: мне кажется, что он видит перед собой грязную лужу - ни больше, ни меньше.
- Мое имя Николас Стоун, я ваш куратор, - сообщает он, а его губы растягиваются в холодной улыбке.
- Приятно познакомиться, - все вежливо, в рамках доступного, но мой голос сочится ядом и презрением. Пусть он сразу поймет, как я отношусь и к нему, и к этой проклятой школе.
- Следуйте за мной, Мэтью, - кивает в сторону здания школы, поворачивается и идет вперед.
Зря он повернулся ко мне спиной. Инстинкты требуют достать пистолет из кармана, и всадить пулю точно под левую лопатку. Понимаю, что этот мужчина очень скоро станет моим заклятым врагом. Чтобы избавиться от напряжения, осматриваюсь по сторонам. Дорожка ведет сквозь парк. Многовековые деревья тянутся верхушками к самому небу, толстые стволы покрыты мхом, они растут так близко друг к другу, что свет едва проникает сквозь густые зеленые кроны, внизу мрачно и темно. Земля покрыта темно-зеленой травой, она бугрится там, где корни этих исполинов выглядывают из-под земли. Жутко. Николас даже не оборачивается на меня, знает, что следую за ним, будто пес на поводке. Хотя, не такая уж это и не правда, теперь я его щенок, сроком на год. Сжимаю кулаки, мне не нравятся мои мысли, не нравится атмосфера. Злость сменяется бешенством. Наконец, мы подходим к самому зданию школы. Невысокая, в три этажа, но я знаю, что построена она буквой «П» и уходит за углы, выпадая из поля моего зрения. Школа выстроена из красного кирпича, так же, как и забор, что отделяет ее от внешнего мира. Все ярко, без единого изъяна, без единой трещинки. Ступени, по которым я поднимаюсь, чистые, выполненные из пятнистого камня, высокие, чувствую напряжение в мышцах ног, когда преодолеваю эту высоту. Николас дергает на себя одну створку высокой деревянной двери черного цвета и пропускает меня вперед.
Внутри веет холодом. Передергиваю плечами от неприятного ощущения. Между лопаток жжет. Оборачиваюсь, мистер Стоун смотрит мне в спину. Кажется, что его глаза светятся в полумраке холодным серебристым светом. Жутко. Делаю несколько шагов в сторону, чтобы сбить наваждение. В длинном коридоре пусто. Ряд круглых люстр, словно светлячки, сияют под высоким потолком, даря мрачный свет.
- Нам сюда, - Николас двигает рукой вправо, и я послушно направляюсь в эту сторону.
Наши шаги эхом отскакивают от стен. Окна, достигающие потолка и обрезанные массивными широкими подоконниками снизу, пропускают тусклый свет, которому удается пробраться сквозь деревья. Картина за окном не меняется, за ней школьный парк. Хотя, по-моему, ему больше подошло бы название дремучего леса.
Стараюсь идти ровным шагом и не сбиться с дыхания, но с каждой секундой внутренности сжимаются все больше и больше. Невольно это место начинает вызывать страх. Школа кажется каким-то монстром, который проглотил меня. И если я выберусь отсюда живым, то ни за что не выберусь прежним.
Поворачиваем за угол, по левой стене замечаю двери. На них золотыми цифрами поблескивают номера. Моя комната под номером 347. Мистер Стоун протягивает мне ключ. Он плоский, с выбитым рисунком из небольших отверстий, разбросанных по всей поверхности. На ключе висит брелок с гербом школы. Какой-то замысловатый знак, обвитый плющом. Неприятно.
- Это ваша комната, Мэтью, - тихо произносит Николас, - завтра вы освобождаетесь от учебы. Утром придете в административный кабинет и получите все бумаги, расписание и направление в библиотеку, а также вам выдадут список вещей, которые вам позволено иметь, и подскажут, где вы сможете их получить, - он говорит быстро и четко, не предоставляя мне возможность задать вопрос. - Всего доброго, мистер Кирст.
Мужчина разворачивается и уходит. Вставляю ключ в замок, два поворота и толкаю дверь внутрь. Комната большая, тонет во мраке, нащупываю выключатель, и вспыхивает неяркий свет. Прохожу, кидаю сумку и иду по комнате. Мое новое жилище разделено на две части, спальню и рабочую зону. В спальне лежит ковер, на котором стоит огромная кровать, застеленная белым постельным бельем, белая дверь ведет в ванную комнату, следом за ней дверь в гардеробную. В небольшой каморке висят костюмы. Все одинаковые. Школьная форма. Больше здесь носить ничего не дозволено. Рубашки сложены аккуратной стопкой, внизу стоят несколько пар туфель. Меня передергивает от этого однообразия. Резко захлопываю дверь и бреду дальше. В рабочей зоне стоит письменный стол, на нем ноутбук. Все для комфортной жизни. Криво улыбаюсь. Кресло, шкаф с книгами и необходимой техникой. В углу небольшой диванчик, тоже белый. По-моему, здесь слишком много этого цвета. Но, в общем и целом, мне нравится. Вполне уютно. Жаль, что телевизора нет, но видимо, он не предусмотрен правилами школы. Снимаю с себя всю одежду, хочется принять душ. Захожу в ванную, она тоже сверкает белизной и чистотой, только на полу желтый коврик, как нелепый ляп среди сверкающей белизны. Встаю на него ногами, утопая в теплом, мягком ворсе. Еще одна вещь, которая меня несказанно удивила, это зеркало. Краем глаза улавливаю движение сбоку от себя, разворачиваюсь и натыкаюсь на свое отражение. Из зеркала в полный рост на меня настороженными голубыми глазами смотрит невысокий парень, с крепкой фигурой. Голое тело прикрывают только татуировки и надписи. Проколотый пупок, в котором мерцает небольшая сережка с переливающимся в ярком свете бриллиантом. Это единственное, что я решился проколоть. Сделал из-за спора с бывшим одноклассником, а потом мне пришлось по вкусу, и решил оставить украшение, присущее больше девушке, нежели парню. Белые крашеные волосы аккуратно уложены, волосок к волоску. Из стильной прически ничего не выбилось за время дороги. Губы сжаты в тонкую линию, черты лица мягкие, красивые, но взгляд, которым могу заморозить мировой океан и убить одновременно, никогда и никому не позволит назвать меня милым.
- Ну, что Мэтью, добро пожаловать! – громко восклицаю я, раскидывая руки в разные стороны.
Мальчик из зеркала демонстрирует злой оскал, который должен был быть улыбкой и скрывается за пределами зеркала. Встаю под душ. Едва обжигающие, сильные струи воды бьют спине. Откидываю голову, подставляя и ее под воду. Волосы быстро намокают. Отхожу в сторону, вода с прядей стекает по лицу, отфыркиваюсь от попавшей в рот влаги. На полочке, в углу, есть все необходимое. Открываю крышку геля для душа, нюхаю. Пахнет травами и хвоей, приятный запах, наливаю зеленую жидкость на мочалку, вспениваю, провожу сначала по одной ноге, затем по другой, круговыми движениями намыливаю плоский живот, выше к груди, задевая жесткой мочалкой бусинки сосков. Перемещаю руку с мочалкой за спину, тру осторожно плечо, на нем все еще расползаются уродливые синяки. Следы воспитательной беседы любимого отца. Пятна уже не ярко-фиолетовые, а желтые с темными разводами, но дотрагиваться все еще больно. Закрываю глаза, мысленно переносясь на несколько дней ранее.
- Мэтью, гребанный ублюдок! – рычит отец и с силой толкает меня в грудь.
Не удерживаюсь на пьяных ногах и падаю на пол. На лицо почему-то выползает глупая улыбка. Не думал, что отец может что-то большее, нежели орать, как раненный в жопу бык. Мой приглушенный смешок доводит родителя до бешенства. Он хватает меня за шкирку и рывком поднимает с пола. Заливаюсь смехом, мне весело. Меня мотают из стороны в сторону, словно тряпичную куклу, орут что-то, а мне весело. Его слова не долетают до сознания, утопая в дорогом алкоголе, которого было выпито превеликое множество сегодняшним вечером. Не дождавшись моей реакции и раскаяния, отец с силой отшвыривает меня в сторону. Падаю, задевая плечом журнальный столик, он переворачивается, разбрасывая по полу все, что на нем лежало. Плечо отдается дикой болью. Шиплю и хватаюсь за пострадавшее место. Блять, как же больно!
- Это была последняя капля в чаше моего терпения, Мэт, - лицо отца расплывается перед глазами, но зато я теперь отлично понимаю, что он говорит и мне не нравится смысл его слов. Чует мое сердце, что за этой репликой последует что-то крайне неприятное для меня.
Чутье не подвело. С силой бью раскрытой ладонью по плитке. Злиться уже нет никаких сил, но бурлящая, обжигающая лава внутри никак не отпускает. Она затихает на некоторое время, но стоит только нырнуть в воспоминания как сжигающая, лихорадочная злоба закипает с новой силой. Быстро заканчиваю мыться, выскальзываю из душевой кабины. Вода стекает с меня рекой, впитываясь в веселый коврик. Рывком открываю дверцу одного из шкафчиков и достаю оттуда мягкое полотенце. Заматываюсь в ткань. Насухо вытираюсь. Все, теперь можно и спать. За сегодняшний день я устал. Перелеты меня всегда выматывают, а за этот день их было два. Два взлета, две посадки, два белых самолета с широким размахом крыльев. Содрал с кровати одеяло и растянулся во весь рост на животе. Постель удобная, в меру мягкая, пахнет свежестью. Накидываю одеяло на голое тело и постепенно засыпаю.
Из моих сладких, весьма эротического содержания, сновидений меня выдергивает противный гул. Словно вибрация на телефоне, которая нарастает с каждой секундой. Терплю, пока пальцы не начинают произвольно сжиматься в кулаки, а глаз нервно подрагивать. В бешенстве сажусь на кровати и озираюсь в поисках ****ской системы, которая доводит до белого каления. Ничего не вижу, вскакиваю с кровати. Как только босые ноги касаются ворса ковра, все стихает. Мерзкое дребезжание исчезает, словно его и не было. В комнате душно. Подхожу к окну и распахиваю створки, меня обдувает потоком прохладного утреннего ветра. В помещение врываются запахи еще летнего леса. Вдыхаю полной грудью. Аромат потрясающий. Пусть город не так далеко от школы, но воздух здесь несравнимо чище. На столе обнаруживаются мои часы. Золотые стрелки на белом циферблате показывают семь часов утра. Рано. Зеваю и потягиваюсь. Борюсь с желанием завалиться спать дальше. Отчего-то мне кажется, что в этом случае вновь вернется этот противный звук. Умылся и зашел в гардеробную. Итак, Мэт, что вы сегодня наденете - синий костюм или синий костюм? Суки, нельзя же так! Зло сдергиваю с вешалки костюм, хватаю рубашку и выхожу в комнату. Спасибо, что разрешено привезти свои трусы и носки. Премного вам благодарен, о неизвестный мне директор школы! Остервенело натягиваю на себя эти тряпки, зубы аж сводит от злобы. Вхожу в ванну, встаю перед зеркалом. Мне идет синий цвет, но после этой школы я его возненавижу. Форма представляет собой обычный деловой костюм, только с вышитым серебряными нитями гербом слева на уровне груди. Ближе к сердцу, блять! На голове художественный беспорядок после того, как я заснул с мокрой головой. Пусть, так тоже хорошо. Взъерошиваю короткие волосы еще больше. Как говорится, подлецу все к лицу. Это про меня!
Сегодня в столь ранний час коридоры значительно более оживленные, чем вчера, когда Николас провожал меня в мою обитель. Сейчас длинный, как кишка, коридор был забит мальчиками и парнями в синей школьной форме, в глазах зарябило. Остановился и моргнул несколько раз. Так, а как насчет поесть? Интересно, где кухня? Хватаю мальчика лет десяти за руку, тяну на себя. Думал, малыш испугается. Не тут-то было, мелкий волчонок кинул на меня злой взгляд, обещающий все муки ада.
- Где можно поесть? – тихо спрашиваю, продолжая удерживать мальчишку за руку.
- На втором этаже столовая, завтрак через десять минут, - цедит он сквозь зубы и получает свободу.
Бреду в сторону лестницы. Пейзаж за окнами не изменился, все тот же мрак, все та же унылость.
- Мистер Кирст! – окликают меня в середине коридора.
Замираю, медленно поворачиваю голову немного вбок, краем глаза замечаю Николаса Стоуна.
- Мистер Стоун? – натянуто улыбаюсь.
- Надеюсь, вы выспались, - мужчина обворожительно улыбается, - позвольте проводить вас на завтрак.
- Спасибо, - иду дальше, Стоун следует за мной.
Вперед его пропускаю только на втором этаже, потому что не знаю, в какой стороне находится столовая. Оказывается, в левой. Теперь прямая спина Николаса маячит перед глазами. В конце коридора настежь распахнуты двустворчатые двери, оттуда доносится восхитительный аромат свежеиспеченных булок и кофе. Сглатываю слюну. Проголодался. Вхожу вслед за мужчиной в большой светлый зал. Дизайн, как в хорошем дорогом ресторане. Окна украшают белые атласные шторы, перехваченные толстыми лентами с бантами, на стенах картины в тяжелых золотых рамах, на полу паркет с хитрым рисунком, столики круглые, рассчитанные на восемь-десять человек.
- Вашему классу принадлежат эти три стола, - Николас проводит меня немного вглубь зала и указывает на места, одно из которых я могу занять. - Приятного аппетита, мистер Кирст, - Стоун уходит, оставляя меня в гордом одиночестве.
Осматриваюсь. В другой стороне зала стоит длинный стол, застеленный золотой скатертью, на нем множество металлических блюд с едой. Шведский стол. Ухмыляюсь. Подхожу к еде, разживаюсь подносом, беру две самые аппетитные на вид булочки, большую чашку кофе и возвращаюсь к столам, на которые указал куратор.
За одним из них уже сидят двое парней. Подхожу к пустому столу, но их взгляды все равно моментально начинают щупать мою фигуру. Твари. Даже есть расхотелось. Бросаю на парочку полный ненависти взгляд. Один успел отвести глаза, второй схлестнулся со мной взглядами, улыбнулся ему самой «нежной» улыбкой, на которую был способен. Парень мгновенно поперхнулся и отвернулся. Так-то. Знайте свое место, суки. Принимаюсь за еду. Пока завтракал, больше моих новых одноклассников не прибавилось. Что же, познакомимся завтра.
Поднимаюсь, посуду оставляю на столе, ухожу. С трудом пробираюсь к выходу, ученики спешат на завтрак, вваливаясь в двери целой толпой. Теперь мне предстоит найти административный кабинет. Предполагаю, что он на третьем этаже. Поднимаюсь по лестнице выше на пролет. Тут тихо, каменный пол устлан ковровой дорожкой, она скрадывает звуки шагов. Иду вправо, оттуда доносится какая-то возня. Судя по табличкам на дверях, я попал туда, куда мне необходимо, теперь дело за малым, найти нужную дверь. Впереди виднеется нагромождение мебели. Шкафы стоят близко придвинутые друг к другу, но все равно занимают много место. Так между этим хламом и противоположной стеной остается только небольшой коридорчик, пройти там может только один человек, и то не страдающий избыточным весом. Иду прямо. За шкафами распахивается одна из дверей, оттуда вылетает высокий парень, выше меня на голову, минимум. Он разворачивается и идет ко мне навстречу, понимаю, что мы не разминемся в тесном пространстве, но не собираюсь уступать ему дорогу. Он тоже. Входим в узкий проем с двух концов. И он, и я, идем прямо, смотря на впереди идущего человека. Чем ближе он подходит, тем отчетливее вижу его черты лица. Красив, очень. С отлично развитой фигурой, высокий, смуглая кожа, черные-черные волосы, чувствуется испанская кровь, сталкиваемся на середине. Пока пораженно вглядываюсь в его черные, словно горький шоколад глаза, парень прижимает меня рукой к стене. Она упирается мне в шею, перекрывая на мгновение доступ воздуха. Глубоко вдыхаю, но он уже отпустил меня и отправился дальше по своим делам. Мотаю головой. Слишком неожиданно. А тело до сих пор горит от огня, что обрушился на меня из его очей. Иду дальше, потирая горло рукой. Неприятный момент. Административный кабинет обнаруживается за той дверью, из-за которой так стремительно вышел незнакомец.
- Можно войти? – деликатно спрашиваю я, постучав в дверь, а потом слегка приоткрыв ее.
- Да-да, конечно, - за письменным столом, сидит парень лет двадцатипяти. Ну, кто бы сомневался! Чует моя мужская интуиция, что женщин тут нет вовсе. - Проходите, - кивает он.
- Мое имя Мэтью Кирст, я новенький, - замираю посередине комнаты и внимательно смотрю на служащего.
Взлохмаченные волосы, нервный взгляд, одежда в беспорядке, щеки слегка розовые, губы припухшие. Он дергается, но старается скрыть свое напряжение. Плохо старается.
- Мистер Кирст, - парень встает и протягивает мне стопку бумаг. - Здесь устав и правила школы, вам необходимо с ними ознакомится, так как за нарушение следует наказание, - он опускает взгляд в пол, а я принимаю из рук этот талмуд.
- Это все? – с надеждой интересуюсь я.
- Нет, будьте добры, отдайте мне ваш мобильный телефон, - говорит парень.
- Что? – не верю своим ушам.
- В правилах указано, - замялся он, - ученикам школы запрещено иметь хоть какую-то связь с внешним миром, поэтому мобильные телефоны запрещены среди учеников.
Охуеть! Мысленно вою от несправедливости, но послушно притягиваю трубку.
- Спасибо, - он несмело улыбается, - вот, это тоже вам. Пройдите в библиотеку, она на первом этаже в левом крыле, и получите книги. Там же и помещение, где вы сможете получить тетради, ручки и всю необходимую мелочь. У вас есть вопросы?
- Нет, спасибо, - я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить скандал.
- Тогда всего доброго, - улыбается он уже более открыто.
Ничего не отвечаю, выхожу, нагруженный кучей разных бумаг. Что значит - запрещена связь с внешним миром?! Они совсем ****улись?! Быстро иду в свою комнату, стоит подробно изучить правила этой ублюдской школы. Не верю, что такое может быть в современном мире! А как же права человека, запрет на ограничение свободы и так далее и тому подобное! С какого *** они держат здесь детей, как в тюрьме?! Ну, папочка, ты у меня пожалеешь, год я как-нибудь переживу, но вот ты после моего возвращения дольше года не проживешь! Клятвенно обещаю себе лишить жизни отца, самыми изощренными способами. За картинами кровавых расправ над родителем не замечаю, как оказываюсь перед дверью в комнату. Кладу кипу бумаг на стол, беру листки, предназначенные для библиотеки и для получения канцелярской мелочи, выхожу в коридор. Меня тут же оглушает трель звонка. Подскакиваю на месте от неожиданности, ключ выпадает из рук, с оглушительным звоном, падая на пол. Нагибаюсь, поднимаю. В коридоре все стихает в один миг. Пустота. Какая дисциплина! Нет опоздавших учеников, нет тех, кто прогуливает…Чудеса. Иду в полном одиночестве в левое крыло. Библиотека выполнена в лучших традициях средневековья или книжных историй. За дверью попадаю в просторную круглую залу, пол под ногами выложен мрамором в причудливый рисунок. По зале расставлены деревянные столы, около стен удобные мягкие кресла, справа от меня слышится треск пламени. Поворачиваю голову, так и есть, камин. Ай-ай, как небезопасно. Качаю головой. Но согласен с тем, что камин дает некий уют и очарование. Иду вперед, за залой узкий пустой коридорчик, который выводит меня в царство книг длинными стеллажами, уходящим вдаль.
- Доброе утро, молодой человек, - поворачиваюсь на голос, за стойкой стоит мужчина преклонного возраста, с аккуратной седой бородкой. Его взгляд цепляется за меня.
- Здравствуйте, - подхожу ближе и протягиваю листок, - я новый ученик, мне нужны учебники, - я улыбаюсь библиотекарю, естественно и тепло, этот дедушка вызвал у меня только положительные эмоции.
Он берет мой листок и внимательно изучает.
- Мэтью, значит, - он улыбается мне в ответ, - меня зовут Ричард.
- Очень приятно! – и вправду приятно.
- Пойдемте Мэтью, я выдам вам книги.
Мы углубляемся в промежутки между стеллажами, Ричард выискивает среди книг те, что мне необходимы. Так я получил ровно семь книг, которые тяжелым грузом легли мне на руки.
- Спасибо вам большое, Ричард, - произношу я, хотя из-за стопки видны только мои глаза.
- Если вам что-то понадобится, Мэтью, заходите, буду рад вам помочь.
- Непременно, - посылаю очередную улыбку, надеясь, что Ричард прочтет ее в моих глазах.
В комнате появляюсь спустя полтора часа, с тяжелым грузом всего, что необходимо в учебе. Скидываю пиджак, ослабляю галстук и усаживаюсь на белый диван, не забыв прихватить и устав школы «Hommer school». Очень интересно прочесть сие произведение, выдуманное больным на голову человеком. Раскрываю на первой странице, пролистываю приветствие и напутствия в учебе, нахожу страницу, где начинается перечень правил.
«1. Запрещается покидать территорию школы. Наказание: пятнадцать ударов плетью». Тру глаза, не веря в написанное, читаю дальше, становится жутко. Оказывается, это еще не самое страшное….

Глава 2.

Мэтью.

Когда я закончил читать свод правил, за окном уже начало темнеть, спина взмокла от страха, а мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, но такового не было. Эта школа, и впрямь, оказалась тюрьмой… За каждый неверный шаг, за каждое нарушение предусматривалось физическое наказание. Сначала я читал и думал, что это шутка, потом просто не верил в то, что мое сознание воспринимает правильно то, что написано на распечатанных на принтере страницах. После я отказывался принимать эту правду, отрицая все, еще через некоторое время я понял, что мне не избежать этого испытания. Не знаю, насколько мой отец в курсе того, что здесь происходит, но думаю, что он ознакомлен с методами обучения в общих чертах. А раз так, то он прекрасно знал, куда посылал единственного и любимого сына. В голове вновь промелькали жестокие картины смерти отца. Я убью его, чего бы мне это не стоило. Убью. Остаток этого дня, перевернувшего мою жизнь с ног на голову, я метался по комнате, словно раненный зверь. Кидался на стены в бессильной злобе, кричал, сходил с ума и просто сидел в углу, свернувшись беспомощным комочком, буравя стену стеклянным взглядом, но ничто из моих действий не принесло мне свободы. Утром измотанный и невыспавшийся, я вновь был разбужен противным звуком, пробирающим до самых костей.
Собраться с силами и духом помог бодрящий прохладный душ. На завтрак не пошел - нервы шалили так, что на еду не хотелось даже смотреть. Собрал сумку с учебниками, перекинул ее через плечо, развернул листок с расписанием и отправился на учебу. В этой школе преподавались не только предметы, положенные по школьной программе, но и многие другие, которые готовили учеников к поступлению в лучшие вузы страны и зарубежья. Так, первым уроком у меня в расписании стояла юриспруденция. Уверенно шел по коридору в нужную аудиторию, ориентироваться в школе оказалось не так сложно. Здесь не было лабиринтов и запутанных коридоров. В глазах вновь мельтешили синие формы других учеников. До звонка на урок оставалось примерно пять минут. Надеялся пройти в класс незамеченным. Все же новый коллектив, а я новый ученик, который непременно вызовет массу внимания. Но мое пожелание не смогло сбыться. Как только я вошел в аудиторию, то наткнулся взглядом на Николаса Стоуна. Мужчина стоял, облокотившись поясницей об учительский стол, в руках он держал классный журнал и пробегал по нему невнимательным взглядом. Он ждал, и ждал меня. Как только взгляд серых глаз коснулся моей фигуры, его лицо исказила фальшивая улыбка.
- Класс, внимание! – произнес он, не повышая голоса, но его услышали абсолютно все.
Гомон и разговоры в помещение стихли, а ученики перевели взгляды на своего куратора.
- Позвольте вам представить вашего нового одноклассника, - он указал рукой на меня, махнул, подзывая к себе, - мистер Мэтью Кирст, - объявил Николас, когда я встал рядом с ним и обернулся лицом к классу. - Прошу любить и жаловать, - обычные слова, но тон Николаса обещал мне массу неприятных моментов на протяжении обучения. Теперь я понимал почему…
Стоун бросил журнал на стол и твердой походкой вышел из класса, прозвенел звонок. Я ответил на несколько особенно вызывающих взглядов и прошел на пустое место, которое находилось в среднем ряду, практически в самом конце. Расположился за партой, достал учебник, чувствуя напряженный и злой взгляд в спину. Слегка повернул голову и обжегся о взгляд темных глаз. Справа, за моей спиной сидел тот самый парень, что так неаккуратно сдвинул меня в сторону. Любопытно… В класс вошел учитель. Мужчина лет сорока с умным лицом и мудрым взглядом зеленых глаз, он так же был облачен в строгий деловой костюм.
- Доброе утро, класс, - тихо произнес он, доставая из портфеля листы бумаги, исписанные мелким почерком. - Запишите новую тему - «Коммерческое право», - мужчина говорил тихо, но его было отлично слышно, в аудитории стояла гробовая тишина.
Казалось, что даже страницы тетрадей ученики переворачивают абсолютно бесшумно, поэтому стук выпавшей из моих пальцев ручки о пол прозвучал, словно раскат грома посреди поля. Я дернулся и поднял ее, ловя на себе недовольный взгляд преподавателя. Ответил ему прямым взглядом, он улыбнулся. Судя по всему, здесь нельзя показывать свою слабину, иначе тебя раздавят. Лекция оказалась весьма интересна, особенно мне, ведь раньше я не сталкивался с этой тематикой. Старательно записывал каждое слово. Прочитанный вчера свод правил не хуже розг вбил в меня желание прилежно учиться. Звонок, возвещавший об окончании урока, стал для меня неожиданностью. Не скажу, что приятной, на перемене меня ждало более тесное знакомство с одноклассниками. Но к моему удивлению, ко мне никто не подошел, никто не сказал ни слова. Они разговаривали между собой, смеялись, сбивались в небольшие группки. Я бы посчитал себя незаметным, если бы не липкие, цепкие взгляды, то и дело скользящие по моей фигуре. Так продолжалось еще два урока, после них наступило время обеденного перерыва. Класс нестройной группой направился в сторону столовой, куда медленно стекались и другие ученики школы. Что я могу сказать о своих новых одноклассниках? Пока ничего…. Серая масса, из которой выделялись только несколько человек. Тот парень, с кем я столкнулся днем ранее. Он лидер, без дополнительных слов. Король класса, со своей сворой прихвостней и прихлебателей, готовых ко всему за один только его поощрительный взгляд. Еще один, кто попался мне на глаза - русоволосый юноша, сидящий на первой парте. Сука, тварь, мразь, он из тех, кто лижет задницу вышестоящих людей за право обладать какими-то выгодами. То есть, попросту стучит на всех Стоуну. Ненавижу таких. И последний, кто привлек мое внимание - брюнет хрупкого телосложения, сидящий через ряд от меня. Красивый до зубного скрежета, когда он обернулся, против воли сердце пропустило удар. Мальчик имел длинные черные волосы, собранные в хвост, которые закручивались на концах тугими кольцами, его глубокие синие глаза, казалось, заглядывали в самую душу, губки пухлые, таким любая девушка позавидовала бы. Они были созданы исключительно для поцелуев. Что здесь забыл этот ангел? Вот в чем вопрос…
Более никто не удостоился моего внимания, посредственности, оттеняющие тех, кто нуждается в оправе. Обедом я решил не пренебрегать, все же голодал весь вчерашний день. Кроме того, ужасы, которых я начитался вчера на ночь, переварились и улеглись, позволяя сознанию и дальше разумно мыслить, а мне существовать, как личность. Подходя к столам класса с подносом еды, заранее высматривал себе место. К лидеру соваться не хотелось, безусловно, я бы заставил его принять меня, но не хочу становиться одним из тех, кто заглядывает ему в рот. Сливаться с толпой тоже мне не по нраву. Тут взгляд зацепился за мальчика-ангела, решил с ним познакомиться ближе и составить компанию за обедом.
- Привет, можно? – вежливо и с улыбкой на губах произнес я.
Он поднял на меня свои нереально синие глаза и кивнул. Я опустился на стул и принялся за еду, бросая косые взгляды на соседа. Разговаривать и пережевывать пищу одновременно не хотелось, поэтому, я решил подождать с разговорами и увлекся едой. Пока было тихо, никаких выпадов в мою сторону, никакого нездорового внимания. Меня осматривали, изучали, словно редкое животное, настороженно и пристально. Не скажу, что мне это нравилось, выглядело, как затишье перед бурей, которая срывает крыши с домов и вырывает деревья с корнями.
- Ты зря выбрал это место и меня в качестве своего нового знакомого, - устало произносит парень, сидящий рядом, потирая переносицу.
Его голос приятный и мелодичный, слегка высоковат для парня, но не режет слух. Откладываю в сторону вилку и слегка оборачиваюсь к нему.
- Почему?
- Я не в фаворе, - криво усмехается он.
- Мне плевать, ты просто симпатичен мне. Как тебя зовут?
- Джастин, - он поворачивает ко мне голову и растеряно хлопает длинными ресницами.
- Мэт, - улыбаюсь я и протягиваю ему ладонь.
Джастин медленно касается моей руки, осторожно, будто боится обжечься.
- Рад с тобой познакомиться, - Джастин смотрит мне в глаза и не верит словам.
Вижу, как он напрягается, как его взгляд становится настороженным, губы сжимаются в тонкую линию. Он отвечает мне взаимностью, но потому что этого требует элементарная вежливость, а не потому, что, действительно, это чувствует. Но мне плевать. Он единственный, с кем возникает желание общаться.
- Расскажешь мне о школе? - прошу я, отодвигая от себя пустую тарелку и притягивая стакан с ягодным морсом.
- Ты еще не читал правила? – Джастин выгибает одну бровь и грустно смотрит на меня.
- Читал, - утвердительно киваю.
- И?
- Впечатлило, - я снова киваю, - но это не то, что я хочу знать.
- Что же в таком случае тебя интересует? – мальчик тоже принимается за десерт.
- Среди учеников ведь тоже есть свои правила…, - тяну я, откидываясь на стуле.
Хочу встретить неприятности лицом к лицу, а не получить удар в спину. Не верю, что легко вольюсь в такой коллектив.
-Есть, - Джастин переводит на меня взгляд, в котором застыло море злости. - Дашь слабину и тебя трахнут в зад, - он выплюнул каждое слово, презрительно кривясь.
- М-м-м, даже так?
- Так, - Джастин встает со стула и уходит, оставляя меня в легкой задумчивости.
Не скажу, что меня очень удивили его слова. Закрытая школа для подростков, у которых бурлят гормоны, зашкаливает спермотоксикоз, а в душе нет никакого понятия о нравственности и морали. Кроме того, на горизонте не видно ни одной женщины. Слабых не любят нигде. Многие считают, что их необходимо защищать, оберегать от неприятностей, сдувать пылинки и отряхивать колени, когда такой человек падает. В корне не согласен с таким мнением. Слабый заслуживает того, чтобы его опускали и издевались, только потому, что он слаб. Естественный отбор, если хотите. Хочешь место под солнцем, докажи, что ты его достоин. Не можешь, тогда твое место в хвосте пищевой цепочки. Если у тебя нет когтей и клыков, чтобы рвать на части других, будь готов к тому, что тебе перегрызут глотку, выпьют всю кровь и бросят умирать. У меня было первое, второе и ещё океан самолюбия и больного упорства вдобавок. За свою шкуру я не боялся. Даже среди таких грязных волков не может не быть своего кодекса чести, а значит, мне предстоит доказать свое право на сносное существование в школе только сильнейшему. Уверен, что справлюсь с этим.
Резко встаю из-за стола, отчего ножки стула со скрипом скользят по паркету. Между лопатками вновь жжет, оборачиваюсь, делая вид, что мне крайне необходимо идти именно в эту сторону. Парень, с которым я столкнулся накануне, вновь прожигает меня своими темно-карими глазами. Сталкиваюсь с ним взглядом, и реальность перестает существовать. Утопаю в черных точках, по телу проносится волна дрожи, кажется, даже зубы предательски клацнули, но это не дрожь страха. Четко знаю, что нет. Стою, трясусь, но не отвожу взгляда, знаю, что этим подпишу себе приговор. Жарко, на висках выступает пот, рубашка под пиджаком неприятно клеится к телу. Кусаю щеку, чтобы сбить наваждение. Легкая боль и привкус крови во рту позволяют выпутаться из плена глаз южанина. Тут же на его лице рисуется кривая усмешка, но я понимаю, что выдержал первое испытание. Презрительно кривлю губы и, наконец, схожу с места.
Иду на следующий урок, но отвлекаюсь от маршрута, чтобы зайти в туалет по крайней нужде. Как только попадаю в помещение, выложенное коричневой крупной плиткой с золотистыми и белыми разводами, чувствую запах сигаретного дыма. Миллиарды мелких иголочек впиваются в тело. Резко чувствую непреодолимую тягу к сигарете. Бросить курить, ох, как не просто. Делаю несколько несмелых шагов внутрь, дверь бесшумно закрывается за моей спиной. Запах становится отчетливее. Прохожу ряд с писсуарами, подхожу к кабинкам. Дверь в одну из них заперта. С силой толкаю ее. Она не выдерживает напора человека, который изголодался по дозе никотинового яда, и распахивается. За ней стоит парень немногим младше меня. Одна его нога опирается о край унитаза, он прислонился спиной к стене и до моего появления, вероятно, расслабленно курил, выпуская в белый потолок струйки ароматного дыма. Сейчас же он удивленно смотрел на меня, но в его глазах не было страха. Скорее читалось «Совсем охуел что ли?». В правой руке, между двумя пальцами зажата тлеющая сигарета, чей запах сводит меня с ума. Рот наполняется слюной, тело мелко потряхивает, руки так и тянутся к белой палочке. Быстро беру себя в руки и натягиваю дружелюбную улыбку.
- Привет, угостишь? – киваю я на запретный в этой школе плод.
- Нет, - кривится он.
Меня словно ведром холодной воды окатывают. Как этот сучонок смеет мне отказывать?! Но вопрос решается быстро. Раз в этой школе понимают только позицию силы, то пора ее показать. Резко выбрасываю руку вперед и сжимаю стальные пальцы на тонком запястье. Дергаю вперед, парень по инерции наклоняется ко мне, хватаю его за волосы, оттягиваю голову и со всей силы прикладываю ухом о стену кабинки. Раздается грохот, парень стонет и начинает вырываться из моей хватки. Тщетно, я сильнее.
- Угостишь? – таким же дружелюбным тоном спрашиваю я.
- Да.
Отпускаю его. Странно, но за время нашей возни он так и не выпустил свой окурок из пальцев. Усмехаюсь.
- Подержи, - он аккуратно протягивает мне свою сигарету.
Держу, пока он достает из белой пачки еще одну, протягивает мне. Я тут же запихиваю ее в рот, щелкает зажигалка, маленький язычок пламени касается кончика и я, наконец, делаю жадную затяжку. Скрываюсь в соседней кабинке. Господи, как же хорошо! Затягиваюсь еще раз, по телу прокатывается волна приятной слабости, пальцы на ногах поджимаются от удовольствия, будто оргазм испытал. Блаженно прикрываю глаза и курю, улетая из реальности. Как мне этого не хватало…Значит, здесь можно достать сигареты, прилетает запоздалая мысль. Выхожу из кабинки, заглядываю в ту, где курил незнакомый парень, в надежде спросить, где он достал это богатство. Но там уже пусто.
- Блять! – чертыхаюсь сквозь зубы.
Ладно, при встрече спрошу, в конце концов, мальчишка никуда не испарится из закрытого учебного заведения. И мне плевать на то, что за курение здесь можно получить плетью по спине. До смерти не забьют, а за дозу никотина я готов вынести и не такое. Средневековье, честное слово! Бросаю взгляд на часы, до конца перемены меньше трех минут, быстро выхожу из туалета и быстрым шагом направляюсь в сторону аудитории. Являться в класс после звонка позволено только преподавателю.
Успеваю как раз вовремя. Только влетаю в класс и сажусь на свое место, как коридор вздрагивает от громкого звона. Он прокатывается по нервным окончаниям. Несколько глубоких вздохов, и я успокаиваюсь, достаю учебник с тетрадкой. Вновь готов внимать словам учителя.
После четырех часов дня наступает свободное от уроков время. Трачу около часа на домашнее задание. Учеба всегда давалась мне легко. А в этой школе был выбран уклон на гуманитарные предметы, что значительно облегчало жизнь. Сидеть в комнате в полном одиночестве нет никакого желания. Выхожу, запираю дверь. Бреду по коридору. В этот час он не пустой. То там, то тут попадаются группы других учеников. Но мне хочется на свежий воздух. В правилах нет ни слова о том, что нельзя покидать самого здания, поэтому подхожу к черным дверям и через мгновение оказываюсь на свежем воздухе. Робкие лучи солнца, которые смогли пробиться сквозь кроны деревьев, светят в глаза. Зажмуриваюсь, чувствуя теплоту и свежий легкий ветерок, который осторожно касается кожи. Спускаюсь по ступенькам и бреду по тропинке. Она такая же, как и та, что ведет от ворот к зданию школы, только уходит за угол. Иду вдоль здания, поворачиваю и замираю в восторге. Почему я не видел этой красоты раньше!? За школой находится парк. Не такой мрачный и угрюмый, что виден мне из окна спальни. Здесь нет высоких исполинов, закрывающих небо, нет мха и темного насыщенного зеленого цвета. Здесь все пышет яркостью. Сочная короткая трава, дорожки, выложенные серым камнем, кусты с яркими цветами, вдали виднеется переливающаяся гладь пруда. Иду туда. Опускаюсь на салатовую траву перед водой. Здесь тихо и умиротворенно, словно попал в другой мир. На воде с другой стороны заросли водных цветов, плавают толстые откормленные утки, слышен плеск воды, издаваемый золотыми рыбками. Чудеса. Так увлекся созерцанием окружающего мира, что не слышу шагов за спиной.
- Нравится? – спрашивает знакомый голос.
- Да, - отвечаю не оборачиваясь, знаю, что за мной стоит Джастин.
Парень обходит меня и садится рядом. Его волосы распущены и спадают черным каскадом за спину. Они блестят и переливаются в лучах вечернего солнца. Хочется потрогать их, провести рукой, пропустить эти смоляные пряди сквозь пальцы. Но я не позволяю себе такой вольности. Этот жест очень интимен, не думаю, что Джастин будет доволен.
- Странно, что тут никого нет, - задумчиво произношу я.
- Сейчас тренировки, поэтому так пусто, - поясняет он, а мне становится любопытно, что я пропустил из школьного расписания.
- Что за тренировки? – озвучиваю свой вопрос.
- В основном по разным видам единоборств, - он морщит маленький носик, - но в школе много дополнительных занятий, можешь узнать у Николаса.
- Спасибо, непременно узнаю, - киваю я, понимая, что тренировки мне необходимы. - А почему ты пренебрегаешь всеобщим занятием?
- Есть вещи куда более действенные, чем грубая сила, - отзывается Джастин, устраивая подбородок на согнутых коленях.
- Не могу не согласиться, - хмыкаю я.
- Как тебе здесь? – он задет глупый вопрос, видимо, просто чтобы не молчать.
- Никак, - отзываюсь глухо и безразлично. - Скажи лучше, за какие грехи тебя сюда отправили? – перевожу на него взгляд, в котором плещутся смешинки.
- А ты считаешь меня таким безобидным? – ехидно усмехается мой новый знакомый.
- Нет, всего лишь любопытствую.
- Оставь свое любопытство при себе, - резче, чем необходимо огрызается он, а я понимаю, что задал некорректный вопрос.
- Хорошо, тогда можно еще один вопрос, - мой собеседник кивает, а я продолжаю спрашивать. - Как достать сигареты?
Джастин смеется, громко, заливисто, пугая этим звуком ленивых птиц.
- Не говори мне, что это невозможно, знаю, что это не так, - тут же уверяю его я, чтобы он не скрывал от меня этот секрет.
- И не думал, просто не ожидал, что ты узнаешь всё так быстро. Достать здесь можно все, вплоть до легких наркотиков, - продолжает он меня удивлять.
- Как? – мне не терпится услышать полный ответ на мой вопрос.
- Я помогу, хорошо? - Джастин смотрит на меня пристально и внимательно, словно проверяя, насколько я ему доверяю, а у меня нет другого выхода.
- Хорошо, - киваю.
- Только, надеюсь, у тебя есть припрятанная наличность.
Все дело обстояло в том, что ученикам запрещалось иметь свои деньги. Их выдавали раз в месяц и суммы были ничтожно малы. Зачем нам деньги, если закрыт доступ за пределы школы?
- Есть. Сколько нужно?
- Двести баксов, - захлопываю рот от удивления, слова согласия застревают в горле.
Нет, я не собираюсь отказываться от такого сокровища, но двести баксов за пачку сигарет?
- Хорошо, пошли ко мне, я отдам.
Поднимаемся, идем обратно в здание школы. Минуем длинный коридор, не доходя несколько десятков шагов до двери комнаты останавливаемся. Около моей двери стоят три человека, ожидая мою скромную персону, и один из них парень со взглядом,который подобно дикому, безумному пламени сжигает все на своем пути. И я мгновенно чувствую, как внутри все вспыхивает.
- Принеси деньги завтра, - тихо произносит Джастин, разворачивается и уходит.
Глава 3.

Мэтью.

Подхожу ближе, нервы натянуты, словно струны гитары - проведи рукой и запоют. Но на лице этого не видно, оно серьезно, глаза смотрят в глаза. Шавки «короля» отступают ему за спину, им не тягаться со мной. Между нами расстояние в один ничего не значащий метр. Опираюсь боком о стену, скрестив руки на груди, в глазах немой вопрос «что тебе нужно?» и вызов, вызов, который он не может не замечать. Молчим, парень пристально изучает меня вновь. В его глазах интерес, любопытство, затаенная надежда найти себе достойного противника. Так и не иначе, он принимает меня за противника, не видит во мне равного своей венценосной персоне. Усмехаюсь, делая такое открытие. Значит, повоюем. В глубине души начинает зреть желание скинуть его корону, и примерить сей атрибут власти на свою белобрысую голову.
- Андрес, - четко говорит он и протягивает руку.
Смотрю на широкую ладонь с длинными ухоженными пальцами, словно на змею, что устроилась спать на мыске сапога, с гадливостью и осторожностью, но все же отвечаю на приветственный жест.
- Мэтью, - пожимаю ладонь и поднимаю на него взгляд, предварительно стерев оттуда все эмоции.
Шавки молча следят за развитием событий из-за его спины. Андрес не спешит отпускать свою руку, наоборот, медленно тянет на себя, упираюсь ногами в пол, чтобы не свалиться ему под ноги. Парень чувствует это и сам наклоняется ко мне, к моему уху, горячее дыхание посылает волны мурашек по коже.
- Это моя школа, - шепчет он, - хочу убедиться, что ты достоин учиться здесь.
- Кто бы сомневался, - хмыкаю я, резко отстраняясь и вскидывая полный ехидства взгляд - И каким образом ты хочешь это сделать?
- Все просто, - он улыбается, и его улыбка кажется открытой и теплой, но Андрес просто хороший актер, я не ведусь на это, - два спарринга с ними, - он указывает пальцем себе за спину.
Осматриваю своих будущих противников. Не удивлен тем, что все происходит именно так, ученикам закрытой школы тоже необходимы зрелища, а появление нового ученика - отличный повод им его продемонстрировать. Оба будущих противника больше и крупнее меня, не намного, но мы не в одной весовой категории. Они качки, которые травят свои тела кучей анаболиков, чтобы раздуться до размеров Шварценеггера. Они мне не конкуренты, их легко измотать, легко достать до болевых точек, легко ударить по слабым местам.
- Почему не с тобой? – задаю я вопрос, невинно хлопая черными пушистыми ресницами, хотя не хотел бы оказаться лицом к лицу с этим парнем. Андресу долго я не смогу противостоять. Но рискую, втягивая носом опасность, как гончая запах лисицы.
- Не царское дело, - ухмыляется он, принимая мою игру.
- Хорошо, где и когда? – достаю ключ от комнаты, поигрываю брелоком, показывая, что мы закончили разговор и пора расходиться.
- Завтра вечером, после отбоя за тобой придут, - Андрес разворачивается и уходит, шавки следуют за ним.
- Вот так вот, Мэт, - я снова разговариваю со своим отражением в зеркале, - тебя вызвали на дуэль. Ожидаемо, но все равно не по себе.
Роюсь в вещах, извлекаю на свет божий упаковку новых фунтов, интересно, а какой нынче внутренний курс обмена валют? Усмехаюсь и отсчитываю чуть больше чем двести долларов, но в родной валюте.
Вечер постепенно превращается в ночь, на часах только семь, а за окнами уже темно. Осень. За окнами осень, не смотря на всё, кажущееся летним, тепло. В открытое окно влетает прохладный, но свежий воздух. Странно, что в черной темноте не слышно ни звука, ни шороха, ни шелеста, ни других звуков природы, за окном вязкая плотная тишина. Закрываю створки, не хочу ее слушать.
Утром под столом протягиваю Джастину деньги, заодно поглаживая невзначай по коленке. А что? Мне предстоит зависнуть тут на долгое время, девушек нет, зато есть милый парень, с которым можно неплохо покувыркаться в постели. Он делает вид, что не замечает моих намеков, хорошо, пусть так, пока. Джастин кладет мне в руку пачку сигарет и зажигалку, незаметно прячу их в карман пиджака.
- Что, даже не пересчитаешь? – шепотом спрашиваю я, делая глоток кофе из крупной белой чашки.
- Я тебе доверяю, - отвечает он, тоже довольно тихо.
- Зря, - пожимаю плечами и делаю еще один глоток, обжигая небо.
- Возможно, - он улыбается и тоже пьет кофе. - Сегодня будет шоу? – резко меняет мой новый друг тему.
- О да, ворвусь с аплодисментами в вашу скучную жизнь, - я поднял глаза к потолку. Твою мать, он то же был белого цвета, прелестно, - Не забудь приготовить цветы, чтобы кинуть мне под ноги.
- Две гвоздики? – ухмыляясь в чашку, спрашивает он.
- Нет, букет красных роз в количестве пятидесяти одной штуки.
- Всерьез думаешь победить их? - легкий кивок в сторону короля и его свиты.
- Не думаю, я в этом уверен, - морщусь от того, что никто не хочет смотреть глубже, все видят только мою милую, нежную оболочку. - А ты, друг мой, делаешь ту же ошибку, что и Андрес, недооценивая меня и мои физические данные. Не смотри, что я маленький и красивый, почки отобью вмиг, - оскаливаюсь я.
- Верю, верю, - поднимает Джастин руки в примирительном жесте.
- Пойду я, - встаю и улыбаюсь Джастину, он понимает, куда я так тороплюсь перед началом занятий.
Всё верно, я иду в сторону туалетов. Пачка сигарет оттягивает карман приятной тяжестью, шаг становится все быстрее, дыхание тоже учащается. Вот и заветная дверь, кабинка, щелчок щеколды, касание желтого пламени к кончику папиросы и жадная затяжка. Выдыхаю через нос, чувствую весь аромат табака. Джастин принес хорошие сигареты, а не сырое сено, которое в рот не возьмешь. «Dunhill» - читаю на пачке. Сойдет. Белые струйки улетают к потолку, растворяются в воздухе, обволакивая меня своим запахом, по крови бежит никотин. Мой личный наркотик, от зависимости к которому не могу избавиться, и не хочу тоже. Мне нравится сам процесс, нравится подносить сигарету к губам, нравится затягиваться, наполняя свои легкие белым туманом, нравится чувствовать его вкус на губах, и нравится сочетание моей туалетной воды с сигаретным запахом. Это придает дерзости и сексуальности.
Бычок опаляет пальцы, бросаю его в унитаз, смываю. Я бы выкурил еще одну, но пора в класс. Опоздания на уроки под запретом, за них так же следует ждать болезненного и унизительного наказания. Господи, кто это придумал?!
В классе появляюсь последним. Стоун опять здесь. Стоит возле учительского стола и осматривает всех хищным взглядом. Вспоминаю, что хотел узнать у него о тренировках, но не решаюсь подойти, все же от меня ощутимо несет сигаретами. Вот Андрес уже унюхал. Поворачиваю голову на ощущение чужого взгляда, которое вновь свербит между лопатками, и вижу, как он словно волк, почуявший след, жадно втягивает носом воздух. Улыбаюсь ему, доказывая, что он не ошибся. Пусть знает, что я уже неплохо освоился.
Звонок, Стоун молча уходит, только скользит на прощание непроницаемым взглядом по фигурке Джастина. Дверь не успевает закрыться, как входит преподаватель. Снова старательно пишу лекции. Откуда только взялась такая тяга к знаниям? Но пишу на автомате, не разбирая смысла слов. Будто рука живет отдельной жизнью от мозга или управляется каким-то другим органом. Она пишет, а я думаю. Думаю о предстоящей драке. Просчитываю свои шансы, свои ходы. Наверняка, мы будем драться по очереди, хватит, надеюсь, у Андреса совести не ставить против меня этих двоих амбалов одновременно. Один удар кулака кого-то из них, и я буду валяться на полу с сотрясением мозга. Поэтому надо избегать близкого контакта. Измотать до ватных ног противника, потом один четкий удар и все. Только так смогу победить. Но вот, если с первым этот номер сработает, то второй может посмотреть и запомнить мою тактику, для него следует придумать новый номер.
Рука с дрожью ставит точку после последнего слова преподавателя, а звон, разливающийся по коридору, отрывает меня от моих мыслей. Никто так и не обращает на меня внимания, но я слышу, как гудит класс, ожидая сегодняшний вечер. Джастин садится на мою парту, вовремя, как раз хочу задать ему пару вопросов.
- Джас, а вы не боитесь, что стукачек вас заложит? – шепотом спрашиваю я.
- Кто? – его тонкие, черные, словно специально выщипанные, брови изумленно взлетают вверх.
- Этот, - киваю на русоволосого паренька, который не понравился мне в первый же день и продолжает не нравиться до сих пор.
- А-а-а, ты о Томе…, - усмехается парень. - Нет, он скажет только после того, как все завершится, - Джастин дергает головой, чтобы убрать непослушную челку, но черные локоны только еще больше закрывают ему обзор.
- Вы это терпите? – удивленно выдаю я. Сам бы уже похоронил под самым большим деревом.
- А какие варианты? Если не он, то кто-то другой, а так мы знаем, кто стучит и, самое главное, когда.
- Н-да, - хотя я был полностью согласен с Джастином, есть в этом рассуждении рациональное зерно.
После окончания уроков я вновь прилежно выполнил домашнее задание. Сам себе поражаюсь! Скинул мешающую одежду и стал разминать и растягивать мышцы, чтобы не потянуть что-нибудь ненароком в бою. Минут через двадцать физических упражнений я почувствовал, как по телу побежало тепло, сил значительно прибавилось, я стал бодрым. Словно электрический заряд прошел сквозь меня. Тело на уровне рефлексов выдавало правильные комбинации ударов и блоки. Перед закрытыми глазами мерцали все болевые точки человеческого организма. Да, пусть я не мастер, но в рукопашных боях и в единоборствах неплохо преуспел. Это дело престижа и имиджа. Человеку моего положения стыдно не иметь таких навыков и опасно. Поэтому я имел.
Через пять минут после отбоя, о котором возвещал громкий звонок, такой же, как на урок, только звучащий в разы дольше, в дверь тихо постучали. Я открыл и замер. Передо мной стояла человеческая фигура в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. Я невольно попятился. Еще бы косу в руку и была бы вылитая смерть. Фигура молча протянула мне такой же плащ. Одел, сверху накинул капюшон. Мы вышли из комнаты и быстро пошли по коридору. Миновали выход из школы, широкую лестницу, попали в левое крыло. На пути нам никто не встретился. Пусто и темно. Даже люстры горят далеко не все. Мы остановились перед предпоследней дверью в конце левого крыла, фигура толкнула ее, за дверью оказалась лестница. Стал молча спускаться за своим спутником. Каково же было мое удивление, когда я попал в обыкновенный спортзал. Зачем весь этот маскарад, здесь все равно висят камеры? Зал был забит учениками до отказа, в центре толпа организовала неровный круг, где лежали два широких мата. На одном из них уже разминался первый из моих противников. Прошелся взглядом по толпе, увидел Джастина и улыбнулся ему из-под капюшона.
- Снимай, - прошептали позади меня.
Я скинул плащ, отдавая его в руки какому-то парню. Подошел к матам. Мой противник был только в одних спортивных штанах, ничего не сковывало его движений. А мне привычней было в джинсах, которые плотно обтягивали ноги и сидели весьма низко на бедрах. Снял обувь, стащил через голову черную футболку, чем вызвал громкий рев толпы. Подростки явно на пределе. Ступил на мат босой ногой. Грубая кожа приятно холодила, с удовольствием бы сейчас лег на него спиной, от такого количества народу в помещении стало невыносимо душно. Еще и этот горячий взгляд, обернулся и напоролся на карие глаза, которые туманно блуждали по моему телу, рассматривая каждую надпись на спине. Мне кажется, или Андрес сейчас захлебнется своей собственной слюной? Отвернулся, чтобы все мысли сосредоточить на противнике. Он закончил с разминкой и выжидательно уставился на меня. Думает, я начну первым. Как бы ни так! Стою, делая вид, что случайно заглянул на огонек и мне тут совершенно не интересно. Толпа смолкла, только тяжелое дыхание за спиной, сбоку, повсюду. Парень не выдерживает и с ревом бросается на меня, толпа вторит ему. Я ловко отпрыгиваю в сторону, он пролетает мимо меня и врезается в зрителей, его подкидывают обратно на маты. Я стою уже с другой стороны. Опять его разбег, снова я ускользаю в сторону, а он летит в толпу. Так повторяется несколько раз. Разъяренный бык, не иначе. Улыбаюсь, и моя издевательская улыбка заставляет противника сменить тактику. Мы кружим по матам. Он делает выпад в мою сторону, проскальзываю под его рукой, резкий разворот и бью ногой снизу вверх в основание черепа. Дозирую силу, чтобы не причинить сильный вред, мне достаточно того, что мой противник мешком падает ко мне под ноги. Он в глубоком обмороке, не встанет. Толпа ревет. Кто-то восторженно, кто-то сыплет проклятиями в мой адрес. Выхватываю из толпы южанина, он ухмыляется, ему понравилось шоу. Первого противника оттаскивают с матов, выходит второй. Он более собран, более сдержан, более быстр. Но и я не устал за первую драку. Стоим, смотрим, друг на друга, но толпа требует продолжения банкета, подбадривая нас неприятными выкриками. Начинаем медленно двигаться. Кружим, изучаем, присматриваемся. Этот парень отдаленно схож комплекцией со своим предшественником, но еще не успел настолько обрасти мышцами, значит проворнее. Пропускаю первый выпад, и скулу обжигает болью, голова непроизвольно дергается назад, но в следующую секунду ставлю блок, отражая удар противника. Он отскакивает от меня, ожидая удара, но я вновь начинаю его изучать, не буду делать то, что он ждет. Пусть для него мои действия останутся тайной. Несколько долгих секунд и мы сходимся в близкой драке, нанося свои удары и блокируя удары противника. Быстро, четко, он знает, что делает, я тоже знаю. Невольно проникаюсь уважением к сопернику. Но я круче. Улыбаюсь ему, облизываю губы, он засматривается на мой язык, а я упираю его в щеку, двигаю несколько раз, показывая, что мог бы отсосать у него. Не знаю, поверил ли, но повелся. Резкий удар в солнечное сплетение, которое противник не успел блокировать, и он сгибается пополам, хватает ртом воздух, но сознание все равно ускользает от него и второй парень падает к моим ногам. Н-да, недотрах – это серьезная головная боль. Толпа ревет, но никто не бросается ко мне, не спешит подкидывать в воздух и одаривать цветами. Оборачиваюсь, за спиной стоит Андрес.
- Неплохо, - шепчет он, окидывая меня взглядом с ног до головы, горячий взор задерживается на сережке в пупке, которая беззастенчиво мерцает в тусклом свете своим бриллиантовым холодным блеском.
- Хочешь продолжить? – рискую, знаю, что рискую, но не могу не предложить.
- В следующий раз, - он улыбается, но за этой улыбкой кроется обещание нелегкой жизни.
Чувствую, что я не приобрел право на спокойное существование в стенах «Hommer school», а приобрел себе геморрой на задницу в лице «короля» этой школы.
Андрес уходит, а я с тяжелым вздохом иду разыскивать Джастина.
- Пошли быстрей, - он кидает мне мои шмотки и тянет за руку к выходу.
- В чем дело? – удивляюсь я.
- Сейчас включат камеры, - он кивнул в угол, где над спортивным залом висело всевидящее око.
- Твою же мать! – бегу за Джастином, вылетаем в коридор, впереди слышатся шаги, нас уже засекли.
Успеваем добежать до библиотеки и нырнуть внутрь. Надеюсь, что Ричарда здесь нет в столь поздний час. В зале тихо, но камин все еще горит.
- Пошли, спрячемся в зале, - шепчу я, опасаясь, что сюда могут заглянуть.
Пол холодный, а ноги босые, неприятно, поджимаю пальцы. Проходим узкий коридорчик и оказываемся в книжном хранилище. Тишина, никого нет. Только треск пламени доносится легким шуршанием. Идем вдоль стеллажей, пол становится теплым, что приятно меня удивляет, но все равно одеваю обувь и возвращаю на место футболку. Джастин не стесняясь следит за моими движениями.
- У тебя красивое тело, - говорит он. - И это, - парень задирает футболку, цепляет сережку, - тебе очень идет, - он улыбается.
- Спасибо.
Опираюсь рукой о стеллаж, придвигаюсь ближе, надеюсь, что его комплимент – не что иное, как согласие на возможные отношения. Целую, сначала просто прикасаюсь к губам, провожу языком по нижней, втягиваю ее в рот и выпускаю на волю. Джастин позволяет, приоткрывает рот, словно приглашая меня к дальнейшим действиям. Проскальзываю внутрь, цепляюсь за его язык, ласкаю, заигрываю, руки в это время забираются под его футболку и поглаживают спину. Пальцы задевают тонкие шрамы, провожу по одному из них, он длинный, от поясницы до лопаток. Отстранюсь и удивленно смотрю на него. Понимаю, откуда такие украшения, но не могу поверить.
- Ты сделал правильные выводы, - зло усмехается Джастин, - следы от наказания.
- И это на всю жизнь? – спрашиваю я, не в силах перестать водить пальцем по тонкой полоске.
- Нет, сойдут со временем, плети смазывают специальным раствором. От него больнее, но после не остается следов, - Джастин так легко говорил об этом, словно рассуждал об обыкновенной порке ремнем.
- Кто? – хрипло выдавил я, почему-то думая, что знаю ответ на этот вопрос.
- Стоун, - передернул плечами парень.
- Всегда он? – не хотелось бы попасть под руку этому холодному человеку, уверен, что Николас Стоун не знает, что такое пощада и сострадание.
- Не могу сказать. Мне доставалось два раза, и оба раза бил Стоун.
- Бред, - просипел я, отстраняясь от парня, игривое настроение улетучилось, махнув на прощание рукой.
- Нет, Мэт, это реальность, - Джастин сел на пол, откидываясь на книжный стеллаж.
- Ты давно здесь учишься? – я сел напротив, всматриваясь в синие глаза, которые прятались в темноте зала.
- Третий год, - печально отозвался Джастин.
Я замолчал. Нечего было сказать. Мы долго сидели в тишине, сюда не долетали крики, которые, несомненно, стояли в спортзале и в коридоре, даже треск пламени стих. Тишина стояла абсолютная.
- Джастин, - тихо позвал я.
- М-м-м?
- А что из себя представляет Андрес? – решил выяснить о своем враге хотя бы какую-то информацию.
- Андрес Дюран де Агилар – наглый беспринципный ублюдок, обожающий мучить людей, которые хоть как-то не устраивают его венценосную особу, - выплюнул Джастин, наверняка презрительно морщась в темноте книжного хранилища.
- Ты сталкивался с ним? – почему-то хотелось услышать об этом человеке что-то хорошее, не верилось, что он просто тварь, уничтожающая всех и вся.
- Нет, не я….- протянул Джастин, замолкая на полуслове. - Держись от него подальше, - дал он мне совет.
Я только хмыкнул. А то я не знаю, что таких, как Андрес, стоит обходить за много километров, чтобы не сыскать неприятностей на свою задницу. Только вот боюсь, что после сегодняшнего шоу он мне прохода не даст, пока не….
- Он гей?
- Не брезгует трахнуть кого-то особо милого, - усмехнулся Джас.
….Пока не затащит в свою койку. Ладно, мы тоже не пальцем деланы, прорвемся. Эх, чувствую, что у меня будет веселенький учебный год.
- Что это? – шепотом спросил я, до слуха донесся тихий детский плач.
- Что? – переспросил Джастин.
- Слышишь?
Парень прислушался. Плач стал громче, если это не мои галлюцинации, то Джастин не может этого не услышать.
- Кто-то плачет, - произнес он, поднимаясь с насиженного места. - Посмотрим?
- Пошли, - я тоже резко поднялся и нащупал в темноте руку Джастина.
Глаза уже привыкли,мы спокойно и медленно шли вдоль книжных стеллажей, не опасаясь свернуть один из них. Книги молчаливыми свидетелями следили за каждым нашим шагом. И чем дальше мы продвигались вглубь, тем отчетливее слышались всхлипы и подвывания. Но, дойдя до стены, мы так ничего и не обнаружили. Точнее никого. В библиотеке кроме нас никого не было, но плакальщик и не думал замолкать, надрывно рыдая. Мы заглянули в каждый проем, но все так же безуспешно.
- Может, это за стеной? – предположил Джастин.
- А что там за стеной? – я провел рукой по шершавому, теплому камню.
- Понятия не имею, - пожал парень плечами в темноте.
А мне стало не по себе, по позвоночнику пробежал мороз, проник под кожу и захватил сердце, заставляя его сорваться на бешеный ритм.
- Пойдем? – предложил я, надеясь, что балаган в спортзале закончен.
- Пойдем, - хмыкнул Джастин, видимо парню тоже было неуютно.
Мы быстрым шагом вернулись в читальный зал, осторожно приоткрыли дверь и выскользнули в коридор. Здесь было тихо-тихо, словно в могиле. Никто не ходил, никто не плакал. Я взял Джастина за руку и потащил в наше крыло.
- Что будет с теми, кого сегодня поймали? – шепотом спросил я, но мой голос прозвучал, словно гром в тишине коридора.
- Ясно что, завтра они не будут присутствовать на занятиях. А ты все никак не можешь поверить в то, что написано в уставе школы? Правда, чистой воды, а не для того, чтобы запугать новичков вроде тебя.
- Пока не до конца верю, - согласился я.
- Поверишь, - шепнул парень, - когда прочувствуешь на своей шкуре.
- Надеюсь этого избежать, - мы остановились, комната Джастина была ближе, чем моя. - Спокойной ночи, - шепнул я и прикоснулся к его приоткрытым губам, чтобы дать понять, что произошедшее в библиотеке не порыв нежности из-за страха, а приглашение к более близким отношениям.
- Спокойной, - улыбнулся он.
Джастин скрылся за дверью, а я быстрым шагом добрался до своей комнаты, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Меня слегка потряхивало от всего, что произошло. Но усталость брала свое, и я отправился в кровать.
Глава 4.

Андрес.

- Позвольте вам представить вашего нового одноклассника, - тихо и спокойно произносит Стоун, но все ловят каждое его слово, к нему подходит белобрысый парень невысокого роста, но с миленькой мордашкой, - мистер Мэтью Кирст. Прошу любить и жаловать.
Рассматриваю парня, вчера я с ним уже пересекался. Когда вышел из кабинета этой шлюшки Роберта, натрахавшись вдоволь, этот несмышленыш осмелился не уступить мне дорогу. Мальчик проходит на свободное место и садится. Смотрю на него, думаю, что он неплохо бы смотрелся в моей постели. Хочу. Посмеет отказать или ляжет, стоит только поманить пальцем? Интересно, что представляет собой этот Мэтью Кирст?
За обедом удается заглянуть в его голубые глаза. Он выдерживает мой взгляд. А мальчик не так прост, как может казаться. Такими глазами можно заставить прирасти к месту, этим взглядом можно остановить лавину, сходящую с гор. Смазливая мордашка только отвлекающая деталь, точнее привлекающая внимание, на самом деле в этом человеке чувствуется железный стержень. Мэтью Кирст не тот, с кем можно поиграться, но от этого игра становится лишь интереснее, стоит только слегка изменить правила.
Рев толпы оглушает. Парни изголодались по зрелищам такого рода. Давно никто не отстаивал свои права на импровизированном ринге. Доминик уже стоит на матах. Легкий шаг и Мэтью стоит напротив, скидывает футболку, провоцируя красивым телом, исписанным татуировками. Меня восхищают его действия, его плавные движение, наполненные силой удары, грация, гибкость и легкость, с которой он отправляет в нокаут обоих противников. Возбуждает. Все мое существо трепещет от похоти, которая рождается, стоит только взглянуть на него. О, да, Мэт, ты теперь станешь главным героем моих эротических снов и фантазий, и я буду не я, если не увижу тебя страстно извивающегося подо мной, в моей постели. Награждаю победителя своей улыбкой, а сам блуждаю взглядом по шикарному телу, взгляд цепляется за блестящую капельку у него в пупке. До дрожи хочу слизать ее, прикусить, потянуть, заставить его застонать от легкой боли. В брюках тесно, хорошо, что пиджак прикрывает мой крепкий стояк. А теперь пора уходить. Время. Краем глаза замечаю, как к Мэтью подбегает парень с черными длинными волосами, Джастин, кажется. Он и уводит победителя от расплаты перед руководством школы. Этот женоподобный мальчик кого-то мне напоминает. Но не могу вспомнить кого, память подводит. Значит, не столько значимое событие связано с тем, на кого он похож. Лестница, коридор, комната. Тихая и непроглядная ночь за окном, а возбуждение, которым меня наградил новый ученик, не спешит спадать. Без помощи не обойтись. В ящике нахожу мобильник, включаю дорогую и бесценную здесь игрушку.
«Роберт, загляни на огонек», - набиваю смс сообщение, оно уходит с легким звоном.
Раздеваюсь, ложусь на кровать. Член стоит колом, пах ломит. Хочу секса до звездочек перед глазами. Минуты текут, словно неторопливая река. Одна, две, три, десять. Легкий стук в дверь, она тихонько открывается. Звук робких шагов и кровать прогибается под чужим весом. Член тут же попадает в жаркий плен рта моего любовника. Хотя, нет, эту шлюху любовником язык назвать не поворачивается. Так, помощь, которая приходит, стоит только поманить пальцем или взглядом. Но Роберт знает свое дело, отлично отсасывает, трудно сдерживать стоны. Закрываю глаза и представляю, что это Мэтью жадно сосет мой член. Все же протяжный стон врывается из груди. Нет, с образом Кирста не какой самоконтроль мне не поможет. Открываю глаза и приподнимаюсь на локтях, чтобы отчетливо видеть того, кто делает мне минет.
- Хватит, - четко произношу, оттаскивая мужчину от своей плоти, - поворачивайся.
Он делает все, как я сказал. Послушно встает раком и выгибается в пояснице, открывая лучший доступ к своему телу. Достаю из тумбочки презерватив, раскатываю по напряженной плоти. Вхожу одним рывком. Роберт стонет от удовольствия. Он всегда готов, растянут и смазан, с ним нет необходимости думать о том, чтобы не причинить боль партнеру. Двигаюсь размашисто, сильно, вбиваясь по самое основание, пошлые шлепки разносятся по комнате. Закрываю глаза, но Кирст не будоражит мое сознание, с ним я хочу не так. С ним я хочу лицом к лицу, чтобы видеть каждую эмоцию, которая будет искажать его милое личико. Этот секс очень быстрый и жадный, не хочу сдерживать себя, мне плевать, получит ли Роберт удовольствие или нет. Кончаю, засаживая особенно глубоко. Надо же, успел. Мышцы его ануса сильно сжимают меня внутри, и Роберт кончает на мою постель. Фу. Придется, скинуть одеяло.
Хикс уходит, а я сбрасываю одеяло на пол и ложусь спать, укрывшись только простыней. Но мне и так неплохо, осень выдалась на удивление теплой.
Утро тревожит нервы. Жду, когда закончатся уроки. Сегодня мне никак не сосредоточиться на учебе. Тем временем заканчивается молчаливая война, устроенная новому ученику для проверки его нервов. Мэтью вчера доказал, что достоин быть среди нас. Только он не торопится заводить новые знакомства, общаясь исключительно с Джастином. Где же я его встречал ранее? Почему никак не могу вспомнить? Но и впрямь, воспоминания об этом парне словно кисточкой с белой краской закрасили. Только белый чистый лист, ни единой зацепки.
Наконец, настает тот час, когда мы властны распоряжаться своим временем по собственному усмотрению. Но Кирст уже исчез из поля зрения. Рычу в бешенстве, потому что упустил его. Ищу его по всей школе, так как мне передали, что в комнате его нет. Нахожу в парке, на берегу пруда. Он оборачивается на мои шаги, мордашка кривится от разочарования. Он ждал, но не меня.
- Привет, - сажусь рядом.
- Привет, - удостаивает меня тяжелым взглядом.
- Ты отлично вчера смотрелся на матах, - делаю комплимент, в планах у меня дружеская беседа и одно предложение, от которого, надеюсь, он не откажется.
- Угу. Ты что-то хотел? – в лоб спрашивает он.
Так, на «поговорить» мы не настроены. Придется сразу переходить к делу.
- Хотел тебя спасти, - отвечаю я.
- Тогда исчезни, - ого! Да мы еще и огрызаться умеем, невольно улыбаюсь.
- Ты пока еще не понял, в какую задницу угодил, показавшись вчера во всей красе, - красноречиво окидываю взглядом его фигуру, скрывающуюся под школьной формой.
- Ну, поясни, раз ты такой профессионал по задницам, - ухмыляется.
- Тебя теперь мечтает поиметь каждый, кто учится в этой школе, - рычу я, понимая, что это правда и это обстоятельство меня злит. Мэтью Кирста я уже записал в свои личные игрушки и не хочу, чтобы кто-то капал слюной в его сторону.
- Я справлюсь, ты видел вчера, что я способен дать отпор, - устало говорит он и проводит ладонью по белым коротким волосам.
- Ты справишься один на один, - шиплю ему в ухо, его упрямство выводит меня из себя. - А что будет, если тебя зажмут в укромном уголке несколько человек и изнасилуют твою крепкую попку? Справишься?
- Хочешь попробовать? – спокойно спрашивает он вместо ответа.
Глупый или слишком самоуверенный. Сам еще не понимает, что я, действительно, хочу оказать ему помощь, пусть у меня и свои расценки на ее оплату. Но лучше спать только со мной, чем быть оттраханным несколькими вопреки своей воли.
- Хочу, - не стал скрывать я своих намерений, - но только в нашей кровати будем мы вдвоем, группа поддержки мне не нужна.
- Подрочи, - фыркает он, оборачивается ко мне, ставит руки позади себя, опирается на них, откидываясь назад, раздвигает ноги и закидывает голову, прикусывая нижнюю губу.
Я чуть не взвыл, член мгновенно встал от этой развратной позы, а мое бешенство дошло до предела.
- Сам мне подрочишь, - кидаю я и срываюсь с места.
В ответ раздается только его заливистый смех.
- На пушечный выстрел никого к нему не подпускать, - рычу я Доминику и Сэйтону, которые, как всегда, ходят за мной тенями.
В этой беседе Мэтью меня уел. Разозлил неимоверно, но уел сучонок. Только вне зависимости, как быстро я смогу его развести, до меня к его телу никто не притронется. Уверен, что парни справятся с ролью охранников и нянек. По дороге к зданию школы мне попадается Джастин. Напарываюсь на холодный взгляд синих глаз. Нет, эти глаза должны умолять о пощаде, а не смотреть с ненавистью. Какая-то мутная картинка нарисовалась в памяти, но в момент стерлась ухмылкой, которая украсила лицо застенчивого мальчика. Не отвожу взгляда, вплетая в него всю злость, что сейчас кипит во мне. Джастин сдувается, испуганно прячет глаза, уголки губ опускаются, мальчик отворачивается и спешит пройти мимо меня. Так-то лучше, котенок. Котенок, потому что такой же слепой, беспомощный, с мягкими коготками, не способными причинить вред. Беззащитный перед суровостью этого учебного заведения. Но отчего-то еще не униженный и не растоптанный. Странно, но факт. Такой чудесный мальчик, как Джастин, не мог остаться незамеченным. Что ни говори, но эта школа развращает, делая из самого натурального натурала охотника за мужскими задницами. Знаю на собственном опыте. А Джастин свободно разгуливает здесь какой уже год, и никто еще его не поимел. Или у мальчика сильный покровитель? Хотя, у него друзей-то нет. Мэтью единственный, кто общается с ним. Мэтью, Мэтью, мысли вновь вернулись к этому белобрысому самоубийце своей чести. Придется вновь наведаться к Роберту. Блять, как я уже устал от его задницы, но начинать охмурять нового мальчика просто нет никаких сил, все они сейчас будут направлены на мистера Кирста.
За окном становится темнее с каждой минутой, хотя уловить этот момент тяжело, деревья, что стоят, словно молчаливые стражи перед зданием школы, никогда не пропускают достаточно света, а с приходом ночи все погружается в полный непроглядный мрак. Свет в коридоре тоже тускнеет, напоминая загулявшимся ученикам о том, что приближается время отбоя, когда всем положено сидеть у себя в комнате, а еще лучше сладко посапывать в кроватке. К Роберту я сегодня так и не пошел. Не хочу больше марать об него руки и член. Надоело. Я стоял, прислонившись спиной к стене возле двери комнаты под номером 347. Именно здесь живет человек, захвативший все мое внимание. Желанный и неприступный, словно самая высокая гора в мире, покорить которую отважится только самоубийца. Я такой, я отважился и покорю, чего бы мне это не стоило.
- Что ты здесь забыл? – раздался голос в нескольких шагах от меня.
- Соскучился, давно не видел твоей симпатичной мордашки, - отвечаю, отталкиваясь от стены.
- Пф! – проходит мимо, задевая меня плечом. - Подбери слюни!
- Как провел день? – игнорирую его выпад, стараюсь сдерживаться, чтобы не сорваться вновь.
- Отлично! – Мэтью открывает дверь и старается змейкой проскользнуть внутрь, но я успеваю войти за ним следом, до того, как эта самая дверь захлопнется перед моим носом.
- Мэт, я так и не озвучил тебе мое предложение, - мнусь на пороге, не желая пугать его.
- Какое предложение, Андрес? – рычит он, скидывая пиджак. - Я не дурак, и прекрасно понимаю, какое предложение ты можешь сделать. Я должен с тобой спать, а ты в свою очередь будешь ревностно оберегать свою собственность и не давать ее в обиду другим нехорошим парням! – выпалил он, откидывая шмотку на диван. - Я прав?
- Прав, - зачем отрицать очевидное, мальчик, и правда, не дурак.
- Иди на хер!
Мэтью отчего-то сильно взбесился. Глаза горят, губы искривлены в злой усмешке, он весь собран и готов дать мне отпор. Напролом сейчас к нему нельзя.
- Как скажешь…, - прикидываюсь невинной овечкой, тушу бешеное пламя в глазах, заполняя их робостью и обидой на резкие слова.
Мэта такие перемены во мне поражают, он сам быстро остывает, и его грудь уже не так бурно вздымается.
- Спокойной ночи, - шепчу и резко делаю шаг к нему.
Не ожидал, не среагировал. Хватаю его очумевшее тельце в объятия и прикасаюсь к губам. Этот поцелуй выходит очень осторожным и легким, только одно касание губ к губам и я расцепляю руки, отстраняюсь и выскальзываю из его комнаты.
На лицо выползает глупая улыбка. Так странно, но это прикосновение подняло в груди бурю эмоций. Водоворот из радости, восторга, желания, счастья закручивался все сильнее, заставляя щеки запылать и покрыться румянцем. Твою мать! Гоню от себя такие ощущения, что я в самом деле, как не целованный девственник!
- Андрес! – за спиной возникают мои «друзья»
- М-м-м? – оборачиваюсь медленно, с неохотой, не желаю делиться с ними тем, что сейчас захватывает все мое существо.
- Этот длинноволосый крутит с твоим Мэтью роман, - огорошивает меня Доминик.
- Что-о-о-о? – когда успели?!
- Когда ты ушел, пришел этот Джастин, сначала они о чем-то разговаривали, а потом Мэт его поцеловал, а этот брюнетик не особенно и возражал, легко уложился на траву и вцепился в новенького руками, - описал Сейтон в подробностях.
Руки непроизвольно сжались в кулаки. МОЕ!!! – кричало сознание. Как посмел?! И главное кто?!
- Где его комната? – порыкивая, спрашиваю парней.
- Там, - Доминик меня боится, видимо весь спектр эмоций отразился на моем лице.
- Пошли! – четкий приказ, которого нельзя ослушаться.
Звук быстрых шагов по пустынному коридору, парни останавливаются перед нужной дверью. Толкаю, заперта. Начинаю барабанить в деревянное препятствие, готов снести ее к чертовой матери! Открывай, скотина, или хуже будет! Злость требует выхода, готов убить.
В треске дерева под ударами моих кулаков слышу щелчок замка. Дверь распахивается. Вовремя успеваю остановить руку, чтобы не въехать по заспанному лицу Джастина. Хотя, мог бы и не останавливаться. Толкаю его в грудь, мальчик летит в темноту комнаты, падает на пол. Сидит на пятой точке и удивленно хлопает на меня длинными ресницами. Возвышаюсь над ним каменным изваянием, стараюсь убить взглядом, но этот жук не дохнет.
- Что тебе надо? – спрашивает он, поднимается и встает напротив.
Он не боится, смотрит прямо и открыто.
- Еще раз увижу рядом с Кирстом, переломаю все кости! – не удерживаю угрозу, не могу спокойно сейчас разговаривать.
Джастин заходится звонким смехом, колечки на конце его волос подрагивают в такт.
- А ты не можешь его получить без ограничения в общении? – изгибает бровь Джастин.
- Не твое дело! Его наличие в моей постели это только вопрос времени, но я не хочу, чтобы ты, сучка, болтался у меня под ногами.
Парень смеется вновь, а я скриплю зубами в бессильной злобе. Держу себя, чтобы не разбить смазливую физиономию в кровь, чтобы не сорваться и не выдернуть смоляные пряди, рассыпавшиеся по плечам.
- Спорим, что Мэтью тебе не по зубам? – ни с того, ни с чего заявляет он равнодушным тоном.
- А кому по зубам, тебе? – притягиваю его за воротник рубашки и встряхиваю, словно тряпичную куклу.
Легкий, маленький, щуплый, как молодая елочка, плюнь и переломишь пополам, а все туда же. Мир сошел с ума? Почему все эти щенки идут мне наперекор?
- Допустим, мне, - Джастин сейчас ни на секунду не кривил душой, он тоже обыкновенный подросток, со своими физическими потребностями и Мэтью единственный, с кем его совесть позволяет их удовлетворить без терзаний и сожалений.
- Облизнись и утрись слюной, этот парень мой! – рычу, притягивая его еще ближе, одна лишь секунда, одно дыхание, одно неверное слово отделяет меня от совершения убийства.
- Спорим? – он выгибает бровь и с любопытством смотрит на меня. Не боится, не дрожит, а приглашает заключить пари. Это уже интересно….
- Если я оказываюсь с ним в постели быстрее, то ты отказываешься от своих претензий на Мэта, - устанавливаю я свое условие, будучи абсолютно уверен в своей победе.
- Хорошо, - соглашается Джастин уж подозрительно быстро, но это меня не настораживает, все мысли уже захватило предстоящее соревнование и главный приз в этой борьбе.
Отпускаю парня и легонько отталкиваю его в сторону, разворачиваюсь и ухожу. Моя свита уже разбрелась по своим комнатам, иду по коридору в полном одиночестве и тишине. Вдруг останавливаюсь, сердце замирает в груди, по коридору разносится детский плач. Думаю, что может это Джастин все же не справился со своими эмоциями. Возвращаюсь, но плач не стал громче. Бегом бегу к левому крылу, добегаю до дверей, ведущих на выход. Возле двери в библиотеку мерцает призрачное синеватое сияние.
- Что за на ***? – бегу туда.
Мерцание исчезает, но плач все так же слышен.
- Эй! – кричу я в темноту, но в ответ мне лишь тихие подвывания и всхлипы. - Ну, и хер с тобой! – я не нанимался никого успокаивать.
Разворачиваюсь, только подхожу к лестнице, как слышу шаги по ней, заскакиваю за угол, пытаясь успокоить колотящееся сердце.
- Мистер Дюран де Агилар, - доносится сверху.
Блять! Стоун! Поднимаю голову, лицо куратора свешивается через перилла, а его стальные глаза зло смотрят на меня. Выхожу из своего укрытия, опускаю голову, на лице раскаяние, только в душе его ни капли. Стоун не дурак, не верит в мою игру и расшаркивание ножкой.
- Что вы здесь делаете? – ледяным голосом спрашивает он.
Мурашки пробегают по позвоночнику и расшатывают сердце, заставляя его биться со всей силы о грудную клетку. Я побаиваюсь Стоуна, слишком властный этот человек, от него веет опасностью. Но тут в голову приходит очередная гениальная идея.
- Я был в комнате, когда услышал детский плач, мистер Стоун, не мог не выйти и не посмотреть, - океан наивности во взгляде, несколько взмахов ресницами, но Николас не ведется, только не он.
- Странно, - произносит мужчина, - я тоже слышал детский плач, - он задумчиво проводит по подбородку, уже покрытому темной щетиной. - Хорошо, Андрес, иди в комнату и, надеюсь, больше не встречать тебя ночью в коридоре, - он посмотрел на меня с угрозой в серых глазах.
Я медленно развернулся и побрел в сторону своей комнаты. Стоун ясно дал понять, что больше мне такие прогулки с рук не спустит. Чертовы правила!
Интересно, а наш куратор получает какое-то извращенное удовольствие, отхаживая нас плетью по спине? Среди выпускных классов, наверно, нет ни одного ученика, не считая Кирста, потому что он новенький и еще не успел попасться на чем-нибудь, чья спина не была исполосована плетью. Я поморщился, вспоминая острую жгучую боль. Хорошее наказание, действенное. Жаль только, что оно не отбивает охоты нарушать правила, а подстегивает стремление не попадаться за их нарушение.
«Hommer school» появилась не так давно, чуть больше, чем полвека назад. Здание не новое, раньше здесь был старинный замок со своей историей. Он многие века служил и пристанищем войск и резиденцией королевских особ. Но по прошествии многих лет, остался бесхозным и медленно разрушался, чтобы в один прекрасный день быть приобретенным мистером Челди Хоммером и превратится в школу для детей богатых и влиятельных родителей. Здание школы не стали строить заново, остатки замка были укреплены, и достроены новые здания, но получилось очень гармонично, теперь и не скажешь, что фундамент помнит еще наших далеких-далеких предков.
В эту ночь я долго не мог уснуть. Мысли крутились вокруг одного человека по имени Мэтью Кирст. Интересный, красивый мальчик, гордый, с характером. Тем увлекательней будет его завоевание. В том, что рано или поздно он окажется в моих руках, в моей постели, я не сомневаюсь. В конце концов, чем он лучше других парней, согревавших мою кровать. Да, ни чем. Чуть больше чувства собственного достоинства, чуть больше своего «я» и все. Мэтью такой же, как и все. Наглый, жадный, жестокий. Других нет в этой школе. Нет скромников и тихонь. Встречаются, конечно, слабые экземпляры, но это все только видимость. Стоит задеть их посильнее и у беззащитных кроликов прорезаются зубки и когти, которыми они могут вмиг разорвать на части, стоит только ослабить свой контроль и на мгновение упустить из виду. Добропорядочные мальчики учатся в других школах, где нет физических наказаний за проступки, где есть возможность пользоваться благами цивилизации и покидать территорию минимум раз в неделю, в выходные дни. Мы же здесь, словно опасные преступники, сидим за решеткой, отбывая свой срок наказания за то, что сделали или сделаем в будущем, если нас вовремя не остановить. Грустная реальность, но утвержденная истина. Многие не верят, что любящие родители способны отправить свое чадо в этот ад на земле. Не верят до тех пор, пока не оказываются здесь. Я тоже не верил. Делал все, что хотел, изводил своих одноклассников и нянек, убегал от охраны, вытворял вещи, от которых у взрослых вставали волосы дыбом. Делал бы я это сейчас, спустя пять лет, которые проучился здесь? Нет, однозначно нет. И дело не в том, что я боюсь боли, дело не в том, что я не хочу быть высеченным за свои проступки, дело в том, что я не хочу сидеть в изоляции. Я устал от этого изолированного серпентария, где один неосторожный шаг и ты катишься в овраг, а корона с твоей головы улетает к твоему сопернику, который не преминет сказать своим шакалам фас, и они порвут тебя на куски. Я с такой уверенностью говорю об этом, потому что сам через это прошел. Когда стал старше, когда стал сильнее и увереннее в себе, когда проснулась сила не только физическая, но и духовная, я понял, что больше не намерен слушаться, больше не намерен подчиняться. Я хотел держать в руках власть, я хотел, чтобы меня боялись. И я этого добился, уничтожив того, кто носил гордое звание «короля» школы до меня, вырвав корону с боем из его рук и уничтожив его. Этот парень после наших разборок попал в больницу и больше не вернулся сюда. Я ждал наказания, ждал мести. Но не было ни того, ни другого. Руководство закрыло глаза на происшествие, хотя, найти виновника было довольно легко. Наверняка, они понимают, что не должны нам мешать строить свою внутреннюю иерархию, иначе нас поглотит хаос.
Это не школа в прямом ее понимании, это школа, которая учит выживать. Ее цель не перевоспитать нас, а направить нашу силу в другое русло, чтобы из малолетних преступников выросли уверенные в себе люди, способные подчинить себе мир и удержать власть. Ведь политика политикой, но большая часть мироздания держится на деньгах и на людях, которые ими обладают и которые их зарабатывают. Но все это я понял далеко не сразу. Много мыслей и поступков вели меня к такому выводу, наконец, час пробил и сознание прояснилось. Жить и дышать стало легче. Этот учебный год пролетит много быстрее, а дальше я буду опираться на то, чему научился здесь, чтобы плыть в своей жизни не по течению, а против него, чтобы стать Личностью с большой буквы. Но все это будет немного позже, сейчас же моей главной целью является Мэтью Кирст. У меня есть еще несколько долгих месяцев на то, чтобы побыть ребенком и потакать своим прихотям. А то, что этот мальчик не больше, чем моя прихоть, я уверен. На большее я просто не способен. Не умею любить и не хочу этому учиться. Любовь – это то чувство, что делает нас слабыми. А я не хочу быть слабым. Эта участь не для Андреса Дюран де Агилара.
Глава 5.


Мэтью.

- Привет, - оборачиваюсь, Джастин садится рядом со мной за столик, странно, что он так рано встал.
- Привет, - киваю ему, потягивая сладкий крепкий кофе, - ты чего в такое время? – в столовой еще практически никого нет, слишком рано для голодной толпы учеников.
- Не спалось, - улыбается он.
Джастин сегодня на удивление загадочен. Уголки губ приподняты, синие глаза бросают на меня косые взгляды. Но он молчит. Завтракает, словно ни в чем не бывало и молчит, но я же вижу, что его распирает желание что-то сказать мне.
- Что? – не выдержав, спрашиваю я, - Джас, что за тайны Мадридского двора?
- Насчет Мадридского ты угадал, - хохочет он, - виной всему наш испанский король, - сквозь смех произносит парень, а я понимаю, что он говорит об Андресе.
- Что он вытворил? – с тяжелым вздохом интересуюсь я.
- Поспорил со мной, - Джастин успокоился и придвинулся ко мне ближе.
- Ты с ума сошел, связываться с этим уродом? – в удивлении приподнимаю брови, не ожидал от Джаса такой глупости.
- Нет, он сам ко мне прилетел вечера вечером, начал угрожать, говорить, чтобы я к тебе близко подходить не смел, - по мере рассказа парня я все больше и больше поражался сложившейся ситуации, похоже Андрес решил, что я его собственность. Боюсь, что его самоуверенность ждет большое разочарование. - В итоге мы поспорили на то, кому ты отдашь предпочтение и с кем ляжешь в постель, - добил меня Джастин и, глядя на мое пораженное лицо, вновь звонко рассмеялся.
- Придурки, - выдавил я, не находя в данной ситуации ничего для себя смешного.
Со слов Джастина я теперь стал самой желанной добычей Андреса и на меня объявлен сезон охоты. Только этого мне и не хватало. Радости от того, что за мной попятам будет ходить озабоченный маньяк и пытаться украсть мою девственность, я не испытывал. А в то, что Андрес будет стремиться меня трахнуть, а не лечь под меня, сомнений не было. Я имел опыт отношений с представителями своего пола, но исключительно в активной позиции и менять ее был не намерен.
- Считай, что ты победил! – торжественно махнул я рукой.
Джастин не ответил, но покраснел до кончиков ушей, видимо осознав, какая роль его ждет в моей постели, если он выиграет этот спор.
Завтрак закончился, я поднялся со своего места и пошел к выходу. Эти спорщики порядком взвинтили мои нервы. В дверях, конечно же, столкнулся с третьим участником этого безумия. Андрес окинул жадным взглядом, словно ставя клеймо «мой» мне на лоб, чтобы все видели и не сомневались. Послал ему злую усмешку и прошел мимо.
Идя по коридору, искал выход из сложившейся ситуации, но его не было. Переубедить Андреса не удастся, пока он не получит своего. А если получит, то самоустранится, но такой вариант не устраивает меня по некоторым причинам, подставлять свою драгоценную попку я не горю абсолютно никаким желанием. Еще одну вещь я понимал очень четко, теперь мое пребывание в школе будет веселым и незабываемым, наполненным событиями, особенно игрой в догонялки. Но проблема в том, что в игру Андреса, «Кто первым трахнет Мэтью?» я играть не хочу. Но буду. Буду, потому что вариантов у меня нет, выбора тоже. Джастин придурок. Может, парень и хотел, как лучше, но вышло, как всегда. Он только подстегнул азарт местного лидера.
Дверь в туалет тихо закрывается за моей спиной, здесь никого нет, прячусь в кабинке, прикуриваю. Белый дымок мгновенно улетает к потолку, слежу за тонкой струйкой. Странно, но во мне не бурлит жгучая злость. Должна бы, но ее нет. Может, я сам пока еще не осознал, что совсем не прочь утереть нос де Агилару? Любопытно, на что хватит его фантазии, чтобы склонить меня к сексу с ним. Я так сильно задумался, что не услышал, как в помещение кто-то вошел. От тяжелых дум меня отвлек только шум воды. Вздрогнул, но понял, что это не преподаватели, они бы молча свои дела делать не стали, только почуяв запах сигарет. Бычок летит в унитаз, распахиваю тонкую створку, за ней стоит самый значимый предмет моих мыслей, то есть Андрес. На его смуглом красивом лице насквозь фальшивая улыбка. Морщусь. И на это я должен купиться?
- Голливуд ничего не потерял, не зная о твоем таланте, - просветил я его, подходя к раковине и включая воду, улыбка испарилась, из зеркала на меня смотрели серьезные карие глаза.
- Ноуман тебе уже все растрезвонил? – спросил он без тени иронии.
- Да, а не должен был? – смотрю в его глаза, но в зеркало.
- Нет, - вздыхает парень, - Такой поворот был весьма предсказуем. Так какой твой ответ?
- А ты о чем-то спрашивал? – разворачиваюсь к нему.
- Перестань валять дурачка, Кирст, - шипит он, не привык получать отказы.
- Мой ответ такой же, как вчера, такой же, как будет завтра, и такой же, какой будет для тебя всегда, - он меня разозлил, - Мой ответ нет! – с последним предложением срываюсь на рык.
- Это мы еще посмотрим, - заявляет этот самоуверенный гордец, сверля меня взглядом.
- Жаль, что у меня нет иголки, - притворно печально вздыхаю. Андрес смотрит на меня не понимающим взглядом, с чего вдруг я так резко сменил тему, - Твое самомнение, как воздушный шар, проткни и оно сдуется с тихим писком, - поясняю я, наблюдая, как глаза Андреса становятся черными от злобы.
Уверен, если бы не его далеко идущие, но без меня, планы, то он бы непременно затеял со мной драку. Фу, как банально, разборки в школьном туалете. Улыбаюсь его испорченному настроению и направляюсь в класс. Интересно, сколько мне будет позволено дергать тигра за усы? Когда ему это надоест, и он откусит мне руку?
Приподнятого, после общения с де Агиларом, настроения хватает на целый день. А его прожигающий взгляд только добавляет мне радости. Настораживает только то, что вместе с детским, ребяческим восторгом по телу прокатывается жар, который не имеет ничего общего с такими забавами. Но откидываю эти ощущения, концентрируя свое внимание на другом.
На Джастине. Парень снова сидит рядом со мной на берегу пруда. Сегодня выдался пасмурный день, и тяжелые темно-серые тучи висят над нашими головами. Спокойный, ленивый ветерок приносит сладковатый запах. Я буду не я, если ошибаюсь, но мне кажется, что пахнет яблочным вареньем. Такое варила бабушка, которая не признавала магазинной сладости. Меня часто отправляли в небольшой провинциальный город, провести там время до начала учебы. И в конце августа, когда собирали урожай особенно сладких, медовых яблок, бабушка варила варенье. И именно такой запах рождался на кухне, чтобы потом разлететься по всем дому.
- Ты чего принюхиваешься? – усмехнулся Джас, доставая откуда-то небольшое розовое яблоко с красным боком и протягивая его мне.
- Вареньем пахнет, - смущенно отвечаю я, принюхиваясь в очередной раз.
- Скушай яблочко, - Джастин кладет сладкий плод в мою ладонь.
- Спасибо.
- Любишь варенье? – спрашивает Джас, несмело улыбаясь.
- Люблю, - соглашаюсь я и надкусываю яблоко.
Оно сочное, сладкое, на губах выступает сок, облизываюсь, смотрю на Джастина, его взгляд словно приклеился ко мне, к моим губам. Убираю яблоко в сторону, наклоняюсь и целую его. Парень тут же приоткрывает губы, чтобы пропустить меня внутрь и углубить поцелуй. Между нами нет страсти, только ленивая, плавная нежность, но поцелуй приятен, наслаждаюсь им. Джастин отстраняется первым и отводит взгляд. Не могу понять его эмоций. Хочет он чего-то большего или нет. Решаю пока не заострять на этом внимание, слишком мало времени прошло, чтобы разобраться.
На нос капает первая холодная капля дождя, миг и он обрушивается на наши головы сильным ливнем. Вскакиваем, бежим к школе, одежда промокает сию секунду, волосы впитывают влагу и тяжелеют, челка липнет ко лбу, смотрю на Джастина, его волосы тоже облепили лицо, черными толстыми щупальцами. Люблю дождь, но сейчас это не летний теплый дождик, дарящий прохладу и отдых от зноя. Сейчас это холодные осенние осадки, прогулка под которыми грозит простудой. Быстро вбегаем в здание, вода течет с нас, оставляя на полу мокрые следы.
- Я зайду за тобой после отбоя, - кидает Джастин и сворачивает к своей комнате.
Добегаю до своей опочивальни, пачкая пол грязными следами. Мокрая одежда неприятно липнет к телу, и вообще, чувствую, что похож на мокрую мышь. Как только оказался за своей дверью, скидываю тряпки на пол, отшвыриваю ногой в угол, забираюсь в душ. Теплые струи быстро согревают озябшее тело. Согреваюсь. На чистое тело одеваю не школьную форму, а привычные, любимые джинсы и мягкую кофту с длинным рукавом. За неимением телевизора, хватаю учебник по истории и устраиваюсь на диване. Люблю этот предмет. В прошлом много ответов на вопросы современности, надо только уметь их найти. От занимательного чтива отрывает стук в дверь. За ней стоит Джастин, пришел, как и обещал.
- Пошли, - кивает он головой в сторону полумрака, в котором утонул коридор.
Выхожу, закрываю дверь. За окном продолжает шуметь дождь. Тихо крадемся вдоль стены. Опасно, но это приятно щекочет нервы. Словно тебе четырнадцать лет и ты украдкой подсматриваешь, как родители сплетаются в страстных объятиях, занимаясь сексом, когда уверены в том, что ты давно уже спишь. Волнение захватывает всю мою азартную натуру. Не знаю, куда ведет меня Джас, но от этого еще более сладко щемит в груди. Поднимаемся по лестнице на второй этаж, проходим в сторону дверей столовой, вот они уже видны, но Джастин юркает в другую дверь, я следую за ним. Тонкий темный коридор, Джас берет меня за руку, чтобы я не потерялся, слышу его дыхание. Парень шарит рукой по стене в поисках чего-то, наконец, находит, раздается тихий щелчок и перед нами открывается небольшая дверь. Оказываемся в кухне. Нет, в КУХНЕ! Никогда не видел ничего подобного. Огромное помещение, утопающее во множестве ниш и удобных перегородок. Кажется, что попал на кухню к средневековому герцогу. Здесь нет никакой современной отделки, камень, покрытый побелкой, у дальней стены камин, в котором весело потрескивает пламя, съедая толстые поленья. По стенам прибиты тонкие медные пластинки, на которых висит разнообразная кухонная утварь, по центру ряд больших плит, на них и стоят несколько медных тазов, пузатых розово-рыжих, в их блестящих боках отражается игра язычков пламени, а аромат содержимого сводит меня с ума. Втягиваю носом воздух, словно вампир, замерший над своей жертвой, истекающей кровью.
- Джастин, ты Бог, - шепчу я и словно притягиваемый магнитом иду к тазам.
По пути стягиваю со стола столовую ложку, заношу прибор над темно-коричневой с золотистыми прожилками массой и замираю. Напротив меня, в одной из ниш стоит библиотекарь, Ричард. Мне стало так стыдно перед ним, что я опустил руку и залился румянцем, но ложку так и не выпустил.
- Доброй ночи, - пролепетал я.
- Здравствуйте, - говорит, заикаясь Джастин, вставая рядом со мной.
- И вам привет, мальчики, - Ричард улыбается тепло и открыто.
Сердце, что предательски быстро застучало в груди, успокоилось. Этот человек не выдаст и не причинит вреда. Он слишком тепло смотрит, словно дедушка на любимых несмышленных внуков.
- Простите, - шепчу я и все же с неохотой кладу ложку туда, где взял.
- Мэтью, не стоит есть из тазов, иначе варенье скиснет, но можешь положить себе в тарелку, - в подтверждении своих слов он протягивает мне глубокую синюю мисочку.
- Спасибо, - я больше не стесняюсь, раз предложили, то грех отказываться от лакомства.
Навалил себе целую миску и с утробным урчанием устроился на длинной деревянной лавке, ложку за ложкой отправляя в рот любимое с детства лакомство.
- Джастин, ты не хочешь? – спрашивает Ричард, поджигая одну из газовых конфорок и ставя на нее металлический чайник.
Каменный век, а не кухня.
- Нет, спасибо, это Мэт любитель такого рода сладостей, - парень улыбается и садится рядом со мной.
- Чай? – спрашивает Ричард.
Джастин настороженно и недоверчиво смотрит на старика, словно ждет, что тот сорвется с места и побежит докладывать начальству о вопиющем нарушении правил двумя учениками выпускных классов.
- Угу, - только и отвечаю я, с закрытыми глазами облизывая ложку. Джастин легко тыкает меня в бок, - и он тоже будет, - выдаю я в отместку.
Мне плевать, пусть сейчас хоть третья мировая война разразится, я не оторвусь от этой миски, пока не съем все полностью. Во рту разливается приторная сладость, смягчаясь легкой кислинкой, мелкие кусочки яблок сочетаются с желеобразной массой, создавая величайшее произведение кулинарии.
В Ричарде я не ошибся, он оказался очень хорошим мужчиной, не выдал наш самовольный и запрещенный поход на кухню, напоил чаем, рассказал о школе, но темы наказаний мы обходили стороной. Не знаю, сколько времени мы провели на кухне в компании Ричарда, но Джастин вскоре начал засыпать, сидя за столом под тихий приятный голос старика.
- Э-э-эм, Ричард, нам, наверно, пора, - кивнул головой в сторону Джастина.
Парень встрепенулся и активно моргал.
- Идите, спокойной ночи, мальчики, - Ричард поднялся с соседней лавки, собрал со стола посуду и отправился к большим раковинам ее мыть.
Я же подхватил Джастина под руку и повел к той незаметной дверце, через которую мы сюда попали.
- Джас, откуда ты знаешь про такой метод посещения кухни? – спросил я, зевая и выбираясь из темного узкого пространства в коридор.
- У меня свои источники, - хмыкнул он, взял меня за руку и оттащил ближе к стене.
На последних ступенях лестницы мы услышали чьи-то голоса. Я быстро начал озираться по сторонам, ища взглядом, куда бы спрятаться, но, увы, таких мест не было, мы оказались на открытом пространстве. Мы замерли на месте, а через несколько секунд я понял, что голоса раздаются из-за угла и к нам навстречу никто не идет. Выдохнул и потащил Джастина ниже. Выглянул из-за угла. Каково же было мое удивление, когда увидел там Андреса, прижимающего к стене парня из административного кабинета. О-о-о, а у кого-то романчик! Джастин дернул меня за рукав кофты.
- Что там? – спросил парень одними губами.
Я приложил палец к губам, показывая, чтобы он помолчал и снова выглянул в центральный коридор.
- Роберт, я устал тебе повторять, - послышалось злое шипение Андреса, - все. Я больше не хочу иметь с тобой никаких дел.
Он держал парня за воротник, прижимая того ногой к стене. Нет, это были не любовные объятия, как мне показалось изначально, а наоборот, выяснение отношений. Кажется, что Андрес решил порвать со своим любовником. Улыбаюсь. Мне приятно, потому что, смею надеяться, это из-за меня.
- Что, нашел кого-то? – полным презрения голосом спрашивает тот.
- Хикс, это не твое дело, - слова Андреса звучат устало и отстраненно.
- Хм, то есть когда ты трахал меня в зад, это было мое дело, а теперь, когда у меня к тебе появились какие-то чувства, ты решил порвать отношения, - плаксиво причитал тот.
- Роберт, какие отношения?!!! – взревел Андрес, - Я не завожу отношений. Ни с кем! Никогда! Не при каких обстоятельствах!
А мы вовремя, я услышал то, что мне необходимо. Верить словам Андреса строго запрещается. «Ни с кем! Никогда! Не при каких обстоятельствах!». Это я запомню.
Дернул Джастина за руку. Получилось очень сильно, и парень едва не свалился на меня от неожиданности. Так мы и предстали перед черными глазами Андреса и его бывшим любовником. Лицо испанца вытянулось от удивления, рот приоткрылся, глаза широко распахнулись. Эх, жаль, нет фотоаппарата, запечатлеть это выражение, чтобы повесить в рамку и потом потешаться всю свою жизнь. Адресовал ему самую радужную улыбку и потащил Джастина дальше. Хикс от неожиданности настолько растерялся, что забыл схватить нас в охапку и потащить на ковер к Стоуну, чтобы тот отходил нас плетью по спинам. А я не хотел ждать, пока этот кретин из администрации очухается и бросится за нами с громкими криками «Держи нарушителей!». Поэтому мы с Джасом проворно скрылись у них из виду.
Ночь, такая темная, никак не могу привыкнуть к этому и перестать удивляться. В городе невозможно насладиться этим временем суток в полной мере. Может, конечно, где-то в другом городе, но не в Лондоне. В столице я жил с самого рождения и ни за что не променял бы ее капризный климат на что-то более комфортное. Лондон, как и другие крупные города, никогда не спит. Миллиарды огней, ламп, фонарей освещают его, стоит только ночи легким покрывалом опуститься с небес. Поэтому в городе светло. А здесь, вытяни руку и ты ее не увидишь.
Я стоял в своей комнате, возле открытого окна, выдувая в ночной воздух струйки табачного дыма. Свет не стал включать. Андрес и его выяснения отношений зацепили за нервы, поэтому хотелось успокоиться, чтобы не было раздражителей, просто погрузиться в себя, сосредотачивая взгляд только на ярком кончике сигареты. Дождь кончился, но тучи все еще висели на небе, мешая свету луны и россыпи ярких звезд пробиться и покрасоваться перед земными жителями. «Ни с кем! Никогда! Не при каких обстоятельствах!» - крутилось у меня в сознании. Сам не ожидал, но эти слова задели меня за живое. Нет, я сразу все понимал. Только один взгляд на Андреса и все становится ясно, но в человеке есть такая неприятная черта. Он верит. Иногда вера просыпается и начинает взрастать в душе с каждым человеческим поступком. Так новость о споре Джастина и Андреса посеяла в моей душе веру. А сейчас этот росток оказался притоптан злыми словами. Ему больно, и я чувствую эту боль.
Окурок оранжевой полоской улетел за окно, закрыл створки, отсекая приток осеннего воздуха. Сам не заметил, как замерз. Кофта слегка намокла от тяжелых капель, что падали с подоконника этажом выше, и неприятно холодила кожу. Я медленно снял с себя все вещи и устроился на кровати, свив себе из одеяла уютное гнездышко. Сейчас мне хотелось домой. Я уже пресытился событиями, которые разворачивались здесь, а может обида растеклась внутри, но мне слишком сильно захотелось вернуться домой. Сжал кулак и сунул его в рот, впиваясь зубами в пальцы. В глазах стояли слезы, но я не тот, кто будет их проливать. Год, всего лишь учебный год. И все кончится, не будет больше железного человека Стоуна, не будет Андреса с упорством маньяка, гоняющегося за моей задницей. Возможно, будет только Джастин. Этот скромный, милый парень притягивал меня больше, как друг, нежели любовник. Но время покажет. Не хочу заглядывать далеко вперед. Я закрыл глаза и начал отпускать свои мысли. Представил, что они превратились в стайку белых прекрасных голубей, сбившихся возле моих ног. Я брал в руки по одной птице и подкидывал высоко в яркое голубое небо, взмах крыльев и они растворялись. Так, когда разлетелись все до одной, я смог, наконец, уснуть, не тревожась и не думая о своем ближайшем будущем.
Глава 6.

Мэтью.

Ненавижу этот звук, после окончания школы никогда не буду ставить телефон на вибрацию. Спускаю ноги на пол. Звук обрывается, а мои нервы находят покой. Ноги на полу, но остальная часть тела на кровати. Не могу заставить себя подняться. Ночные прогулки вместо сна не самая лучшая замена. Хочу спать. Зеваю, не заморачиваясь над тем, чтобы прикрыть рот, потягиваюсь всем телом, прогибаясь в пояснице, мышцы приятно ноют. Нахожу в себе силы, встаю. Дальше все по расписанию. Душ, легкий завтрак и начало учебного дня.
Захожу в класс, киваю Джастину, в ответ ловлю его теплую улыбку. Андрес же держит дистанцию, только смотрит. Конечно, предполагаю, что в своих мыслях он меня уже миллион раз нагнул и поимел, но по его лицу ничего нельзя прочитать. Стараюсь абстрагироваться от этого человека. Его присутствие и его внимание действует мне на нервы, хотя, со временем мне удается все же игнорировать его. Но это только до тех пор, пока не заканчиваются уроки. Джастин хлопает меня по плечу и смывается по своим делам. Я же иду в комнату. Не удивлен, завидев возле двери высокую фигуру. Де Агилар стоит, опираясь о стену, одна нога согнута в колене, след от подошвы его туфли, наверняка, скоро въестся в штукатурку. С тяжелым вздохом иду к нему, но не прятаться же мне от этого маньяка по всей школе.
- Чего тебе? – раздраженно спрашиваю я, подходя ближе.
- Есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, - заявляет Андрес и сражает меня наповал своей лучезарной улыбкой, только мне она представляется, как оскал хищника с рядом острых, словно бритва, зубов.
- Я не буду с тобой спать, - открываю дверь, прохожу в комнату, парень следует за мной, но опять замирает на пороге, не получив приглашения располагаться и чувствовать себя, как дома.
- Считаешь, что я могу предложить тебе только секс? – черные брови взлетают вверх, демонстрируя крайнюю степень удивления.
- Давай, удиви меня, - презрительно фыркаю и начинаю провокационно стаскивать школьную форму.
Не знаю, что за бес в меня вселился, но мне доставляет ни с чем несравнимое удовольствие доводить де Агилара до бешенства и крайней степени возбуждения. Пиджак уже покоится на диване, развязываю галстук, кидаю его туда же, медленно расстегиваю пуговицы на рубашке, стоя боком к Андресу. Вытаскиваю ее из брюк и поворачиваюсь к нему лицом. Его дикая неконтролируемая похоть, исказившая красивые черты лица, стала мне наградой. Мысленно ликую, но понимаю, что плаваю с кровоточащей раной перед носом у акулы. Поэтому иду в комнату, и там снимаю брюки, быстро меняя их на голубые джинсы. Он все еще молчит, смотрит перед собой, дыхание тяжелое, кулаки сжаты, на лбу блестят мелкие капельки пота, глаза прожигают дыру в стене.
- Тебе жарко? – спрашиваю, облокотившись плечом о стену и сложив руки на груди.
- Провоцируешь? – хриплым голосом осведомляется он.
- Нет, переодеваюсь, - хмыкаю я и попадаю в плен его глаз.
Все черти ада! Что со мной происходит? Почему стоит мне вглядеться в ночь, что клубится в них и все окружающее перестает существовать? Мотаю головой и возвращаюсь в реальность.
- Ну, так что с твоим предложением? – спрашиваю, чтобы отвлечь и его и себя от взаимного жадного разглядывания.
- Хочешь прогуляться? – Андрес хитро прищуривает глаза, он что-то задумал, но я пока не знаю что.
- Вокруг здания школы?
- Нет, за ворота, в город, - он улыбается, видит мое шоковое состояние.
А я, действительно, сильно удивлен. Думал, что увижу окружающий мир не раньше, чем наступят зимние каникулы. А тут такое предложение! Он прав, от этого я не откажусь.
- Прежде, чем кидаться ко мне на шею с радостными воплями, уясни одну вещь, это будет свидание, - остужает Андрес мой пыл.
Но я все равно соглашусь. Свидание ни к чему меня не обязывает, а я хочу за ворота этой трижды проклятой школы.
- Хорошо, - киваю я, - идем сейчас?
- Да, собирайся.
Н-да, и как мне пройти по территории, чтобы никто не обратил внимания, что на мне нет формы? Осматриваю Андреса. Он так и остался в синем деловом костюме, только герба на его пиджаке нет. Ладно. Надеваю простую черную кофту и сверху накидываю форменный пиджак, надеюсь, никто не заметит, что штаны не соответствуют уставу.
Выходим из здания без происшествий, никто, кроме учеников, не попадается навстречу. Сворачиваем в парк, где нам с Джастином нравится проводить время, минуем пруд, вновь погружаясь в дебри парковых деревьев. Небо мелькает среди их крон, белые пушистые облака цепляются за раскидистые ветви. Андрес идет впереди на несколько шагов, пристально озирается по сторонам. Пока под нашими ногами каменная плитка парковых дорожек, но через несколько сот метров мы сворачиваем в кусты. Теперь туфли утопают в мягком ковре из мха и травы, хрустят мелкие веточки, переламываясь под ногами. Мой сопровождающий молчит, я тоже иду тихо. Звуки школы замолкают за нашими спинами, среди деревьев начинают мелькать молоденькие ели, запах становится все больше лесной. Пахнет влажной землей, пожухлой травой и грибами.
Вскоре перед нами вырастает высокая стена, которая отгораживает территорию школы от остального мира. Накатывает грусть. Андрес меня обманул. Я думал, он действительно выведет меня в город, а не на прогулку по лесу.
- Ты человек-паук? - глумливо вопрошаю я.
- А-а-а? – Андрес оборачивается и с подозрением смотрит на меня.
- Как ты собираешься преодолеть эту стену? – уточняю, а хорошее настроение удаляется все дальше и дальше.
- Никак, - он пожимает плечами и идет вдоль стены.
- Трепло, - бурчу я, но парень меня не слышит.
Мы так и продолжаем наш путь вдоль стены, впереди, метров через десять виднеется густой ельник. Елочки совсем молоденькие и тоненькие тесно прижимаются к елям покрупнее, стараясь словно найти в них опору и поддержку. Андрес ускоряет шаг и скрывается в лапах елей. Замираю, не хочу лезть туда. Там пауки и грязно. Фу!
- Ты долго будешь здесь стоять? – де Агилар выходит из зарослей, берет меня за руку и тащит за собой.
Сопротивляюсь, но иду. Его ладонь крепкая и теплая, дает надежду, что я не заблужусь в трех елях, и меня не сожрет какой-нибудь особенно большой паук. За зарослями лесных красавиц к моему превеликому удивлению обнаруживается небольшая калитка, которая позволяет нам проскользнуть в другой мир.
- Охуеть! – слетает с моих губ, и я уже впереди парня иду по лесу за пределами школы, за спиной слышу его сдавленный смешок и оборачиваюсь с вызовом в глазах.
- Не ожидал? – спрашивает он.
- Нет. Если есть выход, то почему этим никто не пользуется? – спрашиваю недоуменно.
- А как ты думаешь?
- Не знают?
- Знают многие, так в школу попадают различные запрещенные вещи, но боятся пользоваться, - поясняет он.
- Ясно.
Вскоре лес расступается, и мы выходим на дорогу, серой лентой уходящую в разные стороны. Машин нет, признаков цивилизации тоже.
- Куда дальше? – спрашиваю в нетерпении.
- Туда, - Андрес указывает рукой вправо.
Быстро иду в том направлении. Хочу в кафе и бокал хорошего виски. Путь наш, и впрямь, оказывается недолог. Через полчаса мы выходим к городу. Стоим на небольшом возвышении, а перед глазами лежат улицы, дома, автозаправки и магазины. Господи! Как я соскучился по этому! Всего несколько дней, проведенных вдали от благ современного мира, а чувствую себя Робинзоном Крузо, который провел на необитаемом острове несколько лет. Я с азартом пятилетнего ребенка, который впервые оказался в Диснейленде, иду по улицам небольшого города. Взглядом, полным восторга провожаю витрины магазинов, совершенно незнакомых мне людей и, кажется, что в этот миг люблю весь мир и даже де Агилара. Андрес молча следует за мной, не вмешиваясь в мое счастье.
Подходим к небольшому домику. «У Кристофера» - висит вывеска над входом. Андрес дергает меня за руку и кивает головой в сторону заведения. Молча соглашаюсь с ним, поднимаемся по ступенькам и входим в залитый солнечным светом зал. Небольшие столики, рассчитанные на компанию максимум из четырех человек, ютятся в небольшом помещении, окна большие с красными занавесками.
- Добрый день, вам столик на двоих? – к нам подходит девушка администратор.
Смотрю на нее, как на восьмое чудо света. Неказистая внешность привлекает мое внимание. Скольжу взглядом по белым коротким волосам, по серому лицу, по маленькой груди. Но мне она сейчас кажется идеалом.
- Да, где-нибудь в уголке, - рычит в ответ Андрес, моя реакция не укрылась от его глаз.
Парень дергает меня за руку с такой силой, что невольно заваливаюсь назад и оказываюсь подхваченным сильными руками, которые в одно мгновение смыкаются на моей талии, а ухо обжигает горячий поцелуй. Утвердил права собственника. Девушка краснеет от этой картины и отводит взгляд.
Нас усадили за угловой столик, вдали от посторонних глаз. Принесли меню. Есть не хотелось, но я все равно сделал заказ, чтобы поесть еды, которая не готовится на огромной средневековой кухне в школе. Андрес же ограничился кофе и коньяком. Я заказал виски со льдом. Напился бы с удовольствием, но, боюсь компания не подходящая. Дай только возможность и этот наглец воспользуется моим бесчувственным телом. Ощущаю себя героиней какого-то дешевого любовного романа. От такого сравнения на лице появляется улыбка.
- Нравится? – интересуется парень.
- Очень, спасибо, - киваю я.
Принесли выпивку. Салютую бокалом Андресу и делаю большой глоток. Крепкий алкоголь обжигает гортань и спускается вниз, разливаясь приятным теплом по всему телу.
- Ты мне должен, - радостно сообщает он мне.
- Что? – вроде о сексе речи не шло, но кто знает, какую плату затребует этот извращенец.
- Поцелуй, настоящий, и поцелуешь меня сам, - Андрес улыбается, видя, как ликование стекает с моего лица.
- Сейчас я в лучших рамках жанра должен воскликнуть писклявым голосом «подлец!» и влепить тебе звонкую пощечину, - я смеюсь, откидываясь на твердую спинку стула, - но не буду. Какое свидание без поцелуев? А, вообще, зачем тебе все это? – игривый тон меняется на серьезный.
- Что это? – Андрес внимательно смотрит на меня.
- Вся эта игра, глупое пари, которое ты заключил с Джастином. На мне свет клином не сошелся. Зачем столько усилий только для того, чтобы трахнуть меня?
Официант, так не вовремя подошедший с моим заказом, едва не уронил поднос мне на голову. Я зло зыркнул на этого растяпу, из-за чего парень еще больше растерялся, сгружая тарелки на стол.
- Потому что хочу трахнуть именно тебя, - отвечает Андрес, когда парень удаляется, оставив передо мной тарелку со стейком и соусами. - Свет клином на тебе, конечно, не сошелся, но ты недоступен, это привлекает.
- Хм, но ты же понимаешь, что заранее проиграл, к чему так изворачиваться?
- Это ты так думаешь, - пожимает плечами Андрес, - у меня другое мнение на сей счет. Кушай, солнце мое, - он кивает на мое блюдо.
А мне резко расхотелось есть, после таких слов. Его самоуверенность меня настораживает, а открытое заявление, что он хочет только голого секса, обижает. Мог бы для приличия поиграть в любовь. Хотя, если бы он так себя повел, то не получил бы даже призрачного шанса. Я не пятнадцатилетняя девочка, которая верит таким плохим мальчикам, как Андрес. Стоп. А значит, сейчас у него шанс есть? Этот вопрос заставил меня крепко задуматься. И чем больше я думал, тем больше понимал, что шанс есть. Пусть мизерный, но есть. Мне такой расклад совершенно не понравился. Не хочу даже думать, что у нас с ним что-то может быть. Но свое я не заткнешь, оно будет орать в голове, даже если закрыть уши.
- Спасибо за честность, - усмехаюсь я, мысленно строя планы, как оградить себя от постоянного влияния этого человека.
Горячий, темпераментный, наверняка, просто Бог в постели. Испанская кровь дает о себе знать не только во внешности, но и в поступках. Сколько процентов из ста, что я все же не уступлю ему. Сейчас, могу с уверенностью сказать, что девяносто девять. А что будет через несколько месяцев?
После посещения ресторана, где этому негодяю удалось запутать меня в себе еще больше только из-за того, что он не скрывает своих намерений, мы отправились гулять по городу. Тихий, спокойный провинциальный городок, где после наступления темноты население быстро вымирает. На улицах сложно встретить людей, гуляющих, бродящих среди домов так же, как и мы.
- Мэтью! – де Агилар окликает меня.
Останавливаюсь посередине выгнутого дугой мостика через мелкую речушку. Легкий ветерок треплет волосы, небо чистое, в отличие от вчерашнего вечера, на нем зажигаются звездочки. Романтика, одним словом. В руке тлеет сигарета.
- М-м-м? – оборачиваюсь к нему.
Андрес стоит очень близко ко мне. Чувствую аромат его туалетной воды, даже не смотря на то, что вокруг меня витает сигаретный дым. Взгляд утыкается в его шею. У нас ощутимая разница в росте. Андрес проводит пальцами по щеке. От этого наполненного нежностью жеста щемит сердце, еще хуже становится от того, что знаю, что это неправда. Замысловатая игра, которую ведем мы оба. Рано или поздно она закончится и, не смотря на ее исход, больше нас ничего не будет связывать. Пока я предаюсь своим внезапно грустным мыслям, Андрес слегка наклоняется ко мне.
- Ты должен мне поцелуй, - шепчет он, опаляя дыханием губы.
Не раздумывая ни секунды, жадно припадаю к его губам, встаю на цыпочки и обвиваю руками его шею. Получается, как в сказке. Принц целует свою принцессу. Только в сказках все заканчивается фразой «жили они долго и счастливо», а у нас закончится все банально, «перепихнулись и разошлись, каждый в свою сторону». Сладость поцелуя моментально сменяется на горечь досады и обиды, кусаю Андреса за губу, просовываю язык ему в рот, хочу сделать больно, показать, что я сильнее, чем он думает. Поэтому не отстраняюсь даже, когда чувствую, что мне необходим глоток воздуха. Поцелуй получается страстный сверх меры, но только я знаю, что к желанию он не имеет никакого отношения. Эта остервенелость с моей стороны не что иное, как попытка выплеснуть тупую боль, которая будоражит душу по непонятным причинам. Андрес сам разрывает поцелуй и касается губами моего лба, притягивает в объятия, заключая в кольцо сильных рук. Его секундная слабость. А потом мы идем дальше, как ни в чем не бывало, словно не было этого поцелуя.
И снова школа, и снова непроглядный мрак парка. Иду впереди, всматриваясь под ноги. Нечеловеческий вопль заставляет замереть, с глухим стуком опускаю ногу на каменную дорожку. Оборачиваюсь. Андрес смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в них читается страх. Я тоже напуган, противный холодок ползет по позвоночнику, но тело реагирует быстрее, чем мозг. Срываюсь с места, бегу в ту сторону, откуда несколькими секундами назад раздавался этот звук, заставляющий кровь стыть в венах. Андрес бежит за мной. Вылетаю на небольшое пространство среди деревьев. Едва не наступаю на парня, что лежит возле моих ног. Шорох кустов и за спиной появляется де Агилар. Нет крови, нет вывернутых кишок. Только искаженная, неправильная человеческая фигурка на мокрой земле. Пока я стою и таращусь на смутно знакомое лицо, застывшее маской нестерпимой боли, Андрес подходит к парню и присаживается на корточки. Дотрагивается до его шеи, прощупывая пульс.
- Он мертв, - холодно произносит парень и подходит ко мне.
- Я его знаю, я у него сигареты стрелял, - вдруг вспоминаю, где видел этого мальчика.
- Пошли, нам нечего здесь делать, - Андрес приобнимает меня за плечи и пытается увести в сторону.
- А он? – указываю пальцем на мальчика, еще не могу осознать, что перед нами не живой человек, а бездушный труп.
- Он останется здесь, - Андрес разворачивает меня к себе лицом, - Мэтью, он мертв, нас не должны увидеть возле трупа, это грозит не плетью, а реальным тюремным сроком. Пошли.
Даю себя увести. Ноги ватные и, кажется, не гнутся в коленках, идти неудобно. В голове только звенящая пустота до тех пор, пока слух не разрезает детский плач. Резко оборачиваемся, оба. Среди деревьев мелькает синий свет.
- Что это за ***ня? – ошарашенно шепчет Андрес и еще сильнее тащит меня в сторону. - Мэт, давай убираться отсюда быстрее.
На удивление слушаюсь его и ускоряю шаг, постепенно срываемся на бег. Наверно, это животный страх и инстинкт самосохранения заставляют ноги бежать, а дыхание не сбиваться. Двери школы открыты. Странно, но на удивление не хватает сил. Андрес доводит меня до двери комнаты, терпеливо ждет, пока я трясущимися руками открою ее. Входит внутрь вслед за мной.
- Все в порядке? – обеспокоенно спрашивает он, но страх уже отпускает, сказывается знакомая обстановка.
- Д-да, - все еще немного задыхаюсь, но дыхание тоже постепенно приходит в норму.
- Остаться с тобой?
- Нет, - мотаю головой, хочу остаться в одиночестве.
Андрес легко касается щеки и уходит. Включаю везде свет. Раздеваюсь, кофту меняю на футболку, меряю шагами комнату, нервы успокаиваются, но уснуть я в эту ночь не смогу. Выскальзываю в коридор. Ночь. Бархатная, темная, кроны деревьев в парке рассеивают призрачный свет луны, и он проникает в окна причудливыми и жутковатыми рисунками, ложится на пол, стелется под ногами. Придвигаюсь ближе к стене, чтобы спрятаться в тени. Иду вдоль, отсчитывая дверь за дверью. Несколько минут, и стою перед дверью Джастина. Этой ночью сон не придет вовсе, поэтому пришел к человеку, который может поддержать, возможно, подарить капельку покоя. Заношу руку для того, чтобы постучать, но отвлекаюсь на возню за дверью. Складывается впечатление, что там кто-то борется ну, или трахается. Хочу уйти, и не вмешиваться в личную жизнь парня. Обидно конечно, что после стольких поцелуев и намеков, он все же выбрал не меня, но что поделать. Останавливает только стон, наполненный болью, а не удовольствием. Делаю несколько шагов назад и с силой толкаю дверь. Она на удивление, оказывается, не заперта на замок, и я влетаю в полутемную комнату. Рыскаю глазами в темноте, мне отлично видна спальная часть комнаты Джастина, на кровати никого нет. Снова слышу стон.
- Заткнись, сука, - звучит обозленным голосом под моими ногами, за словами следует хлесткий удар.
Опускаю голову вниз. На полу лежит Джастин, его черные волосы разметались по белому ковру длинными черными лентами, синие глаза широко распахнуты и зияют, словно черные провалы в темноте, под носом кровь, она тонкими струйками стекает по щекам, губы так же в ней перемазаны. Солоноватый запах щекочет ноздри. Ноги парня широко разведены в стороны, а между ними устроился какой-то ублюдок со спущенными штанами, злым оскалом и взглядом, который пытается развеять меня по ветру. В голове что-то щелкает, мозг соображает, что здесь происходит. Кидаюсь на парня с рыком, которому позавидовал бы и разъяренный лев. Хватаю того за черные патлы и стаскиваю с Джастина, тот стонет и сворачивается клубочком, старясь слиться с ворсом ковра, который заляпан бурыми пятнами.
- Считай, что ты мертв, мразь, - шиплю я, перехватывая парня удобнее и выволакиваю его в коридор.
Не хочу пугать и без того перепуганного Джастина кровавыми разборками. Дотаскиваю парня до туалета. Пусто, никого нет. Этой ночью мне никто не помешает. Швыряю свою жертву в сторону, он сворачивает писсуар и падает на пол. Вода веселым фонтаном брызжет в разные стороны. Дикая ярость, сжигающая меня изнутри, не даст возможности моей жертве сопротивляться мне. Это бесполезно. Перед глазами все четко и ясно, нет никакой кровавой пелены и каких-либо других факторов, дурманящих сознание. Я кристально чисто представляю себе, что буду делать с этой тварью. Руки сами собой сжимаются в кулаки, чтобы нанести прямой сильный удар в лицо. Хруст костей, дикий вопль и кровь заливает его лицо. Парень сворачивается клубком, пряча лицо в ладонях. Его вид еще больше раззадоривает меня. Он беспомощен передо мной, как несколько минут назад был беспомощен перед ним Джастин. Эта тварь хотела изнасиловать его! Эта мысль вспенивает мозг, заставляя вновь бросаться на эту суку. Удар под ребра, он сгибается еще больше, превращаясь в голосящий комок плоти. Бью по позвоночнику, хочу, чтобы он открылся. И он разгибается, не зная, как прикрыться от моих ударов. Я не контролирую свою силу, наоборот вкладываю ее как можно больше, понимаю, что хочу убить сейчас, и не останавливаю себя. Рывком поднимаю его на ноги, но он не держится и падает вновь, даже не пытается сопротивляться, позволяя избивать себя, еще несколько слепых ударов по полуголому телу. Оно уже покрыто красными пятнами, которые позже превратятся в уродливые синяки, уверен, что у него сломаны ребра и повреждены внутренние органы, кровь повсюду, она сливается с темно-коричневым полом, но отчетливо видна на белой сантехнике. Длинное прямоугольное зеркало тоже заляпано красными пятнами. Они растекаются по гладкой поверхности, чертя страшные рисунки. Удар по почкам и парень заходится в немом крике, который перерастает в судорожные хрипы. Делаю пару шагов назад, чтобы перевести дух. Уебок, валяющийся в луже собственной крови под моими ногами, тоже приходит в себя, привстает, стеная в голос, встает на колени и поднимает голову. Его лицо перемазано в крови, на нем не видно ничего кроме его перепуганных темных глаз.
- Умоляю, перестань, - еле шевелит он разбитыми губами, - я хочу жить….
Больше ни слова, только рыдания и стоны боли. Смотрю на эту жалкую картину и понимаю, что больше не трону его. Не потому что пожалел, а потому что он прав, еще немного и передо мной вновь будет лежать труп. Но все же не удерживаюсь от финальной росписи, захожу ему за спину и со всей силы бью ногой между лопаток, снова нечеловеческий вопль, в нос бьет резкий запах мочи. Отхожу от этой кучи дерьма, включаю воду и смываю с себя чужую кровь.
Внутри все клокочет, адреналин струится по венам вместе с кровью, на губах жестокая улыбка, не жалею ни об одном ударе. Такая участь постигнет каждого, кто осмелится посягнуть на то, что принадлежит мне. Иду не скрываясь, быстрым размеренным шагом. Сейчас мне плевать, даже если сюда сбежится весь преподавательский состав школы и вся администрация. Дверь в комнату Джастина до сих пор нараспашку. Вхожу, закрываю ее за собой. Джастин так и сидит на ковре, лицо в крови, взгляд пустой, отсвечивает стеклянным блеском. Сажусь напротив него.
- Джас, - шепчу я и провожу рукой по голове парня.
Он не реагирует. Таращится в только ему одному видимую точку. Меня не замечает в упор. Поднимаюсь, прохожу по комнате, нахожу кувшин с водой, беру его рубашку с дивана, смачиваю кончик холодной водой и вновь сажусь перед Джастином. Стираю кровь с лица. Прикосновения влажной холодной ткани приводят его в чувства, парень отталкивает мою руку и непонимающе смотрит. Синие глаза вновь наполняются цветом и пониманием происходящего.
- Джастин, все хорошо, это я, - говорю тихо, чтобы не испугать.
- Угу, - отвечает он и позволяет отмыть с него кровь.
Тру бережно и осторожно, нос распух, но не сломан. Поднимаю обнаженную фигурку на руки и отношу Джастина в постель. Парень легкий, как перышко. Маленький и беззащитный. Как можно причинить боль этому ангелу? Укутываю его одеялом, ложусь рядом. Джастина начинает трясти, отходняк, но слез нет. Он закусил губу и смотрит в потолок.
- У тебя футболка в крови, - шепчет он.
- Знаю, это не моя кровь, - отвечаю я и глажу его гладкие словно лучший в мире шелк волосы.
- А чья? – удивленно спрашивает он и поворачивает ко мне голову.
- Того ублюдка, что был в твоей комнате, - стараюсь не акцентировать внимание на том, что эта гнида пыталась сделать.
- Что ты с ним сделал? – в его голосе столько волнения, что мне кажется, что я совершил самую большую глупость на свете, едва не отправив эту суку на тот свет.
- Провел воспитательную беседу, - фыркаю я беззаботным голосом, хотя внутри весь сжался от напряжения, боюсь услышать укор в его голосе.
- Он хоть жив? – со смешком спрашивает Джастин.
- Пока да.
- Мэтью, поцелуй меня, - шепчет он и тянется к моим губам.
Выполняю просьбу, нежно касаясь его губ. На них еще чувствуется солоноватый холодный привкус крови. Провожу по нижней пухлой губке языком, успокаивая, демонстрируя свою поддержку. Но Джастин не согласен на пропитанный нежностью поцелуй, он пытается протолкнуть язык мне в рот, углубить ласку, разжечь во мне огонь. Приоткрываю рот и позволяю наглецу проскользнуть в него. Чувствую легкое касания к моему языку, небу, зубам. Хорошо. Прикрываю глаза. Рука Джастина спускается по груди, гладит живот, приподнимает край футболки и пытается снять ее с меня. Разрываю поцелуй и смотрю ему в глаза. В них огонек решимости и желания.
- Джас, не стоит, - шепчу я в мокрые губы, понимая, куда тот клонит.
- Почему нет, мне казалось, что ты был не против, - обиженно выдает он, надувая губки.
На его лице такое выражение детской обиды, что мне невольно становится смешно. Улыбаюсь.
- Джастин, я очень даже за, но не при таких обстоятельствах, - Джастин слушает меня, но продолжает ласкать, поглаживая мой торс, теребит пальцами сережку. Его движения немного нервные и иногда он тянет за капельку слишком сильно.
- Брось, Мэт, какие обстоятельства, - нервно усмехается он.
- Джастин, пусть это будет на холодные головы.
- Разве сексом занимаются с холодной головой? – парень снова тянется к моим губам, он решительно настроен получить то, чего хочет, - Мэтью, может статься так, что в один прекрасный день или ночь ты не придешь. Не хочу быть изнасилованным в первый раз каким-нибудь ублюдком. Хочу сделать это с тобой и по своему желанию, - его шепот становится сбивчивым, дыхание частым, руки оставили в покое мою сережку и забрались под пояс джинс, поглаживая и пощипывая жесткие волоски.
Что могу сказать... Его аргумент меня убедил, а его ласки откинули все сомнения, что не честно сейчас так поступать по отношению к нему. Хочет, значит получит. Перехватываю его руку, наваливаюсь, перекатывая на спину, и прижимаю своим весом. Одеяло летит в сторону, а я добираюсь до голого тела. Джастин горячий, нагретый теплом постели и моего собственного тела. Снимаю футболку, позволяя ему любоваться моим телом и дарить ему ласки. Он не девственник в прямом понимании, секс с девушками у него определенно был. Его ласки настойчивы и уверены. Джастин проводит раскрытыми ладонями по груди, зажимает в пальцах соски, вырывая у меня тихий стон и посылая волну возбуждения прямиком в пах. Завожусь в один момент. Нет больше той силы, что способна остановить меня сейчас. Хочу его. Целую его грудь, сжимаю в кулаке пряди волос, провожу языком по подбородку, снова чувствуя на языке привкус крови. Джастин уже порядком возбужден, его член зажат между нашими телами, и парень двигается подо мной, стараясь вновь и вновь тереться о мой живот, задевать головкой золотое украшение. Из его рта один за другим вырываются стоны. Он немного дрожит. Слишком сильно возбужден. Медленные ласки сейчас будут только мучением для него. Встаю с кровати и снимаю джинсы.
- Джастин, у тебя есть какой-нибудь жирный крем? – тихо спрашиваю я, наблюдая за тем, как извивается на белых простынях мой будущий любовник.
- В ванной, - выдыхает он.
Иду в указанном направлении, на полке нахожу то, что нужно, забираю с собой.
- Джас, а как насчет презервативов? – задаю очередной вопрос, ложась рядом с ним.
- Нет, - мотает головой он и смотрит с паникой в глазах, опасаясь, что я остановлюсь.
- Уверен? – спрашиваю, пока голова и тело немного остыли, а возбуждение перестало быть таким болезненно сильным.
- Да, - Джастин в отличие от меня разошелся еще сильнее.
В свете, что падает из окна, видно, что его член истек смазкой и требует настойчивой ласки. Кладу на него руку, провожу по всей длине. Нежная, мягкая кожа, обтягивающая твердый стержень. Приятно, пах ноет. Хочу его. Усаживаюсь удобнее между его ног, выдавливаю крем на руку, снова начинаю ласкать плоть Джаса, другую руку просовываю между ягодиц, провожу между ними ребром ладони, чувствуя, как там горячо. Касаюсь пальцами с кремом тугой дырочки и сразу же просовываю один внутрь. Джастин стонет и извивается. Он даже не замечает дискомфорта, сейчас все его чувства сосредоточены на члене, который все быстрее ласкает моя рука. Пользуюсь его невнимательностью и просовываю в тело еще один палец, начиная быстро двигать внутри. Глаза парня распахиваются, он, наконец, чувствует мои манипуляции, но не препятствует и не отстранятся, снова закрывает глаза.
- Мэтью, не тяни больше, - просит он дрожащим голосом, спустя несколько минут.
- Хорошо, - убираю от него руки и касаюсь губ.
Целуемся, пока я смазываю свой изнывающий от недостатка ласк и истекающий смазкой член. Отстраняюсь, развожу его ноги еще шире и слегка приподнимаю. Джастин смотрит на меня, а я сосредотачиваю взгляд на его глазах, направляю член в растянутую дырочку и медленно начинаю проталкиваться внутрь. Джас молодец, не зажимается, позволяя мне беспрепятственно проникать в безумно тесную глубину. Сам разрываю зрительный контакт, прикрывая веки. Жар растекается по венам, удовольствие впитывается в каждую клеточку тела. Стон слетает с губ. Джастин вторит мне, когда я погружаюсь в него до конца. Неспешные, размеренные движения дарят удовольствие нам обоим. Джастин вскоре подстраивается под ритм моих движений и начинает двигаться навстречу. Единый ритм, единые движения, единое наслаждение, толкающее к яркой вспышке. Джастин стонет, раскрывается для меня еще больше, он уже близок к разрядке, я тоже скоро взорвусь. Его жар и теснота сводят с ума, даря слишком яркое и острое удовольствие. Начинаю двигаться быстрее, еще немного и кончу. Кладу руку на его член и начинаю двигать, чтобы помочь ему получить то, что жаждет каждая частичка его тела. Член мокрый и горячий, хватает нескольких секунд и пары движений, чтобы Джастин кончил с громким стоном, сжимая меня внутри, лишая воли и сознания, даря самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывал. Не успеваю выйти из его тела и изливаюсь глубоко внутри. Надеюсь, он не будет против такого своеволия.
Падаю рядом с парнем, силой воли пытаясь отогнать разноцветных мух, кружащих перед глазами.
- Спасибо, - шепчет он, - касаясь мочки уха губами.
Ничего не отвечаю, просто лежу рядом и восстанавливаю сбившееся дыхание. Через пару минут Джастин засыпает. Встаю, одеваюсь и покидаю его комнату. Чувствую, насколько сильно хочу спать. Уже в своей комнате падаю на кровать, надеясь, что удастся поспать хотя бы пару-тройку часов.
Глава 7.

Джастин.

Утро. Начало нового дня. Новый виток жизни. Ненавижу утро. Сегодня меня разбудил не привычный противный дрожащий звук, а назойливый стук в дверь. Бросил взгляд на часы. Шесть утра. Господи! Только недавно рассвело. Кому и что понадобилось в такую рань? Не буду открывать. Убирайся! Кричали все мои мысли хором. Но стук не прекращался. Когда выносить это «бум», «бум», «бум» стало в конец невозможно, я все же встал с кровати, замотался в одеяло и пошел открывать. Вчерашний горький опыт научил не впускать в свою комнату гостей, прежде, чем узнаешь, кто стоит за дверью.
- Кто?! – крикнул я, облокачиваясь на преграду.
- Джастин? – послышался за ней голосок кого-то из мальчишек средней школы, - Вас срочно вызывает мистер Стоун.
- Иду, - коротко бросил я.
За дверью послышались тихие шаги. Странно, но в коридоре жизнь бурлила слишком бурно для столь раннего утра. Кто-то бегал, суетился, кричал. Я тоже стал быстро собираться. Раз вызывает куратор, то медлить не стоит. Мэтью в комнате и след простыл, если бы не легкое пощипывание в самом интимном месте, то решил бы, что мне приснился очень реальный эротический сон.
В школе творилось что-то, в самом деле, невообразимое. Учеников собирали по классам, сбивая в небольшие группы, преподаватели следили за ними, словно курицы-наседки за своими цыплятами. Ни шагу в сторону. Проскочил мимо этого безумия, поднялся на второй этаж и постучал в дверь кабинета Николаса.
- Войдите, - раздался голос его помощника.
- Доброе утро, - растерянно произношу я, наблюдая за несколькими своими одноклассниками, что зевая и едва держа глаза открытыми, разместились на свободных стульях.
- Мистер Ноуман, подождите, вас позовут, - дал инструкции парень и с недовольным выражением лица вернулся к своим делам.
Я даже не знал, что и думать. Что это за переполох в нашем курятнике?
- Что случилось? – спросил я шепотом одного из парней.
- Убили вроде кого-то, - сообщил он.
- Андрес что ли постарался? – парень уставился на меня удивленными глазами, не понимая, как я мог так подумать про нашего «короля».
А у меня были причины подумать именно так.
- Не-е-е, - помотал тот головой.
- Ясно, - я отошел к стене и стал пристально разглядывать замысловатую картину, на которой в бессмысленном беспорядке располагались различные геометрические фигуры.
Меня не слишком сильно напугал факт чужой смерти. Так всегда, пока происшествие не коснется тебя лично, ты не видишь в нем ничего ужасного. Единственное, что заставило напрячься, так это воспоминание о том, что Мэт вернулся ко мне весь перемазанный в чужой крови. Но я не могу поверить в то, что Кирст способен на такое. Да, вероятно, он вчера дал волю своей ярости, и мой несостоявшийся насильник изрядно пострадал. Но убить, нет, Мэт не мог этого сделать.
Парни один за другим заходили в кабинет куратора и выходили оттуда минут через пятнадцать с кислыми лицами и страхом в глазах. Мне вся эта ситуация не нравилась все больше и больше. Страх того, что Мэтью все же перестарался, медленно рождался в сердце и расползался скользкой гадиной по всему телу. Я крепко сжимал руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не думать об этом, чтобы не поверить в это. Я не видел Мэтью сегодня с утра, не смог с ним поговорить. Но четко знаю, что если умер именно тот парень, что так опрометчиво вломился вчера ко мне в комнату, я быстрее расскажу Стоуну о том, что трахался с Мэтом всю ночь, чем позволю каким-либо подозрениям пасть на друга. Единственного, хочу заметить.
- Джастин, заходи, - из кабинета выглянул Николас.
Я развернулся на слабых ногах и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к двери. Выдохнул, взял себя в руки и твердым шагом проделал остаток пути.
В кабинете Стоуна на его законном месте сидел следователь полиции. Молодой, но дотошный, это читалось во взгляде его карих глаз. Он осмотрел меня с ног до головы, словно рентгеном прошелся.
- Присаживайтесь, молодой человек, - кивнул следователь на стул напротив.
Я сел. На столе горела настольная лампа, свет попадал в глаза, неприятно покалывая их. Я повернул голову. Около окна стоял куратор, опираясь спиной о широкий подоконник. Впервые в стальных глазах Николаса я смог что-то прочесть и это было беспокойство. Но куратор легко улыбнулся мне. Еще одно неправильное для Стоуна действие, но мне стало легче. Я снова посмотрел на следователя, ожидая его вопросов.
- Джастин, вы знакомы с Энтони Роудсом, он учился на класс младше вас?
- Э-э-э, нет, - от сердца отлегло, Мэтью здесь не причем, теперь я в этом уверен.
- Джастин мало с кем общается, - подал голос Николас, заметив мою заминку, но я, и правда, не знал этого парня.
- Мистер Стоун, прошу вас не вмешиваться, - недовольно попросил полицейский. - Где вы были вчерашним вечером?
- У себя в комнате, - твердо ответил я.
- Кто-то может это подтвердить?
- Нет, я был один.
- Что у вас за правила, мистер Стоун? – тяжело вздохнул полицейский. - Никто ничего не видел, никто ничего не знает, все сидели по своим комнатам. Такого не бывает…
- После отбоя ученикам запрещено покидать свои комнаты, господин следователь, - зло ответил Николас.
- Мистер Ноуман, если вы вдруг вспомните что-то, сообщите вашему куратору, - я кивнул, а полицейский поднялся с места Николаса и вышел за дверь.
Я тоже встал, но Стоун махнул рукой, чтобы я оставался на месте. Он подошел ко мне настолько близко, что я уловил запах его парфюма. Стоун пах легкой свежестью вперемешку с цитрусовым ароматом.
- Джастин, это не единственное происшествие за сегодняшнюю ночь, - сообщил куратор, а я понял, что теперь он говорит о моем вчерашнем незваном госте, - Сэммюэль Найт был сильно избит, его жизни ничего не угрожает, но парень получил серьезные повреждения и сейчас находится в школьном медицинском крыле, - я вздрогнул, но четко знал, что Мэтью не выдам. - Что ты об этом знаешь?
- Ничего, - быстро выпалил я, пряча глаза.
Врать Николасу Стоуну практически невозможно, он, как лучшая ищейка, чует ложь за версту. И сейчас он мне не поверил. Подошел ближе и намотал на руку длинный хвост моих волос, потянул, заставляя запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.
- Это странно, потому что парень утверждает, что это ты во всем виноват…, - прошипел куратор, заставляя душу испуганно сжаться.
- Я ничего не знаю, - снова повторил я, но уже более уверенно.
Плевать, что он мне не верит, но пока я не скажу хоть что-то, то ничего не будет. Сэм не скажет, кто его бил, может намекнуть, но прямо не скажет, иначе быстро станет известно, за что он получил по морде.
- Джастин, это очень неосмотрительно с твоей стороны, - покачал головой Стоун и отпустил мои волосы, пропустив тугие пряди сквозь пальцы, - Я, рано или поздно, узнаю, как ты причастен к этой истории… То, что не ты бил Найта, я уверен. Он тебя сильнее. Тогда кто? А, Джастин?
- Не знаю, - уперся я.
- А я догадываюсь, - Николас улыбнулся и сел в свое кресло, моментально утопая в его мягкой спинке, - Кирст, верно? – Стоун внимательно смотрел мне в глаза, отслеживая каждую эмоцию, а я не ровня ему, чтобы скрыть от его глаз все. Мужчина заметил страх, промелькнувший в них, и оскалился, - вот видишь, как все просто.
- Почему вы так решили? – решил я все попытаться исправить ситуацию.
- Потому что он единственный, с кем ты тесно общаешься, - охотно пояснил Стоун, - ну, что вызовем твоего друга на ковер? Мне же надо решить наказывать его одного или вас обоих, - безразлично пожал он плечами.
- Мэтью не виноват! - огрызнулся я, зверя от безысходности складывающейся ситуации.
- Да-а-а? – брови Николаса взлетели вверх в притворном удивлении, - знаешь, а я тебе не верю, - заключил он.
- Это не он, - попытки оправдать друга звучали жалко, но я не знал, что сказать, чтобы куратор поверил.
- Можешь дальше не стараться, - ухмыльнулся Стоун, - твои глаза и выражение лица выдали с головой.
- Не наказывайте Мэтью, это, действительно, все из-за меня, - я опустил голову, пряча глаза полные страха от куратора.
Отлично понимал, что меня ждет, но я уже дважды прошел через это, пройду и еще раз, а Мэт - он и так сделал для меня слишком много, чтобы еще и быть высеченным из-за того, что я сам не могу за себя постоять.
- Готов получить наказание и за друга? – прищурившись, спросил Стоун.
- Готов, - я совсем сник, все же Николас это не тот противник, которого я могу переиграть.
- Почему, Джастин? – голос куратора стал совсем ледяным, казалось, что даже температура в комнате упала на несколько градусов.
Я держал голову низко опущенной, боялся даже взглянуть на мужчину, сидящего напротив. Николас встал и через одно мгновение оказался возле меня, снова хватая за хвост и задирая мою голову. Его устраивал только разговор глаза в глаза.
- Почему, Джастин? – рыкнул он мне в лицо, - Может, у вас с Кирстом нечто большее, чем дружба?
Такой злобы на лице куратора я не видел никогда. Стоун всегда казался холодным, безразличным и бездушным человеком. Эта маска вселенского пофигизма была на нем даже когда в руке он держал плеть, что ласкала спины провинившихся. Почему же он сейчас в таком бешенстве? Я замер, не зная, как вести себя с таким Стоуном. Он внушал страх, дикий животный страх.
- Нет, мы только друзья, - с трудом смог ответить я.
Вся моя интуиция кричала о том, что стоит мне только дать возможность предположить, что с Мэтью нас связывает нечто большее, и нам обоим не поздоровится.
- Встань! – скомандовал Николас, и я подскочил со стула, едва не запутавшись в ногах, которые позорно тряслись, - разденься до пояса, - уже более спокойным тоном.
Но мне стало только хуже. Дрожал я теперь каждой клеточкой организма. Пальцы одеревенели, и я никак не мог справиться с крупными синими пуговицами на пиджаке. Стоун тихо стоял за моей спиной, дыхание мужчины было тяжелым, но вскоре я перестал слышать и это. В ушах бешеным ритмом стучало сердце, кровь прилила к лицу, отчего щеки горели. Сам дышал через раз, делая рваные глубокие вдохи, от которых болели легкие, воздуха катастрофически не хватало, сознание туманилось и плыло. Я полностью сосредоточился на проклятых пуговицах, потому что знал, если я сам не выполню приказ куратора, то будет только хуже. С тяжелой рукой мужчины я тоже был знаком.
Наконец, последняя пуговица поддалась скрюченным пальцам, я аккуратно снял рубашку с плеч, положил ее на стул рядом с пиджаком и галстуком. На последнем было дикое желание повеситься, я боялся не сколько боли, сколько этого чувства мерзкого унижения. Кажется, что каждый удар, ожогом ложащийся на белую нежную кожу, вбивает тебя в вонючую коричневую жижу, которая забивается в рот, мешает дышать, из которой не так легко подняться, как это кажется. Я вздрогнул от прохладного воздуха, что вмиг заключил меня в свои объятия. Поворачиваться не рискнул, не хотел встречаться взглядом с моим мучителем. Тонкие полоски шрамов после последней порки до сих пор не зажили, а теперь на них лягут новые. Не хочу. В глазах появились слезы, но пролиться даже одной единственной слезинке я не мог позволить. Только не здесь, только не при нем. Может, позже, когда я буду один валяться на своей кровати, не в силах от горячей боли пошевелить даже пальцем и лишний раз вдохнуть глубже, но только не здесь и не сейчас.
- Подойди к подоконнику и обопрись руками, - голос с нотками металла, словно первый удар, так же болезненно ложится на расходившиеся нервы.
Делаю, как велит Стоун. Сжимаю подоконник настолько сильно, что края впиваются в кожу рук, оставляя на ней красные полосы, заранее закусываю губу, чтобы не заорать. Николас не любит лишний шум. Считаю каждый удар сердца, хочу сосредоточиться на его ритме, чтобы отвлечься от реальности, но это не помогает. Слышу каждый шаг за спиной, звук выдвигаемого ящика, какой-то шорох и снова шаги. Зажмуриваю глаза, ожидая первого удара. Страшно. Но вместо плети на голой коже чувствую чужие теплые ладони. Николас проводит по всей спине от шеи до ремня брюк, поднимается вверх, снова спускается вниз. От его рук кожа горит, я согреваюсь этим странным теплом, но не шевелюсь, не понимаю, зачем он это делает. Ладони исчезают, а куратор с грустным вздохом проводит пальцем по одной из тонких розовых полосок, рубцом выделяющейся на гладкой коже спины. Перекидывает мои волосы через плечо, теперь они растекаются по груди, щекоча сосок. Дергаюсь, слишком странные ощущения вызывает эта щекотка.
- Тихо, - шепчет Стоун, а я опять жду жгучей боли.
Но ее вновь нет. Чувствую, как основания шеи касается чужое горячее дыхание, как мокрый острый кончик языка начинает выписывать на коже замысловатые узоры. Ноги подкашиваются, держусь еще крепче, чтобы не свалиться под ноги мужчине. Все тело трепещет. Он продолжает целовать спину, позвоночник, чувствительное местечко между лопаток. К языку присоединяются губы. После ночи, в которую я впервые познал ласки мужчины и узнал, как восхитительно это может быть, тело реагирует на такую невинную ласку слишком бурно. Ему тоже понравилось, ему хочется еще, в брюках становится тесно. Хочется скрыть от Стоуна то, что я возбужден, но тело сковало льдом, не могу пошевелиться. Это странное чувство, когда ты застрял во льдах, но внутри тебя извергается вулкан, а лава горячими потоками сжигает все на своем пути. От здравого смысла, от стеснения, от мыслей о том, что вся ситуация в корне неправильна, остается только серый пепел, который уносится внезапно сильным порывом ветра. И вот я уже зажмуриваю глаза в блаженстве, отталкиваюсь от подоконника, чтобы быть подхваченным сильными руками Стоуна. Они перемещаются на живот, гладят, слега пощипывают, губы дерзко ласкают шею, оставляя засосы. Дыхание куратора сбилось, он прижимает меня к себе, чувствую, насколько сильно он возбужден. Жар его твердой плоти ощущаю даже через ткань одежды, хочу поцеловать его в губы. Хочу узнать, какой его поцелуй на вкус. Дергаюсь и поворачиваюсь лицом. Сталь в глазах Стоуна расплавилась и плескается там, грозя перелиться через край. Впервые обращаю внимание на то, насколько же он на самом деле красив. Суровое, жесткое лицо, темно-русые волосы, стильно подстрижены, твердое надежное тело, к которому хочется прижаться еще ближе, которое хочется впустить в себя. Тянусь к его губам, целую, но Николас не отвечает на поцелуй, из моего рта вырывается разочарованный скулеж. От злости прихватываю его за губу и чувствую, как сильные руки отдирает меня от столь желанного тела.
- Одевайся и уходи, - тихо и спокойно произносит он.
На лице снова непроницаемая маска, только глаза выдают всю неугомонность стихии возбуждения, которая захватила мужчину.
- Я, а как же…, - не хочу уходить, хочу продолжить, - я… не… могу, - не знаю, как сказать ему об этом.
- Считай, что инцидент исчерпан, - цедит Стоун и кидает мне рубашку.
Быстро одеваюсь и вылетаю в коридор. Глаза полны слез, помощник куратора провожает сочувствующим взглядом, а мне реально плохо от того, что он разжег костер во мне и отверг, окатив холодным презрением. Горько. Обидно. Больно. Хватаю ртом воздух, сбегаю по лестнице, хочу спрятаться в своей комнате. Не хочу никому показывать, что терзает тело и душу. Замираю на последней ступени. Эмоции, что бурлят во мне, требуют немедленного выхода. В голову приходит одна идея. Раньше задумывался над этим, но было жаль. Сейчас не вижу ничего лучшего, что помогло бы прийти вновь к душевному равновесию. Взлетаю на третий этаж, иду налево. Без стука распахиваю последнюю дверь и вхожу в светлую комнату. Здесь все выкрашено в белый цвет, на полу светлая плитка, огромные зеркала по периметру, на окнах легкие занавески, что колышутся на ветру. Энди уже на месте. Парикмахер так же, как и все мы, сегодняшний день начал с самого раненого утра. Да, в школе есть и такая роскошь, как салон и отличный парикмахер, лауреат множественных международных премий. Выход за территорию школы нам закрыт, но никто нам не позволит здесь зарасти, словно тарзанам за долгую жизнь в джунглях.
- Привет, - кидаю ему и сажусь в одно из серых кресел.
- Привет, - мужчина смотрит на меня удивленно и насторожено.
До моего явления Энди занимался тем, что перекладывал многочисленные расчески с места на место, чтобы унять нервозность, которая, после случившегося, терзала абсолютно всех.
- Режь, - командую я и снимаю резинку с шелка волос, они рассыпаются по плечам.
- Сдурел? – спрашивает он, отражаясь в зеркале.
- Реж, - повторяю я и в нетерпении дергаю головой.
- Джастин, не знаю, что тебя так взбудоражило, но ты совершаешь большую ошибку, - грустно вздыхая, произносит Энди и берет большие ножницы с черной ручкой.
- Я давно решил, просто времени не было, - ободряю я его и снова провожу рукой по волосам, в последний раз.
- Хорошо, твоя воля.
Следующие сорок минут спокойно сижу в кресле. Энди доводит до ума мой новый образ, а я успокаиваюсь с каждой отрезанной прядью, падающей к моим ногам черной лентой. От парикмахера выхожу с короткой стрижкой, только челка чуть удлинена и распадается на пробор. Мне легко и физически, и морально. Я даже не представлял, какой груз таскаю на своей голове. С улыбкой провожу по короткостриженому затылку. Из груди вырывается легкий смешок. Теперь никто не потаскает меня за волосы. Спускаюсь в столовую, есть еще время на быстрый завтрак перед началом уроков.
По пути меня перехватывает Мэтью. Берет за локоть и отводит в сторону. Парень пристально меня рассматривает, не говоря ни слова. Задерживается на лихорадочно блестящих глазах, последствия ласк Стоуна, с которым мне еще не удалось справиться, внимательно вглядывается в лицо, ловит мою улыбку и, как-то скомкано улыбается в ответ. Сам парень настороженный и сильно напряженный. Не знаю, что послужило причиной его внутреннего дискомфорта, но хочу успокоить. Плеть нам все же больше не грозит. Хотя, не могу с уверенностью сказать, что же я в итоге предпочел бы. Действия куратора изначально поставили в тупик, а сейчас, когда буря улеглась, заставляли крепко задуматься о происходящем и моему к этому отношению.
- Мэт, за вчерашнее происшествие нам ничего не будет, - шепчу ему.
Он вздрагивает. Явно думал сейчас не о том.
- Я о том парне, от которого ты меня спас. Когда следователь закончил со своим допросом, за меня взялся Стоун. Мне удалось отмазаться, - я широко улыбаюсь, чтобы скрыть эмоции, которые вновь льются на меня потоком.
- Это хорошо, - Мэтью кивает, но мысли его так же далеки от меня и от возможных проблем с куратором.
- Мэт, все в порядке?
Его задумчивость настораживает меня все больше. Парень отрешен от происходящего полностью, спрятался за стенами своего сознания и не вылазит. Что могло его туда загнать?
- М-м-м, тебе идет, - говорит он невпопад и дергает меня за челку.
- Спасибо. Мэтью Кирст, что с тобой происходит? – продолжаю настаивать.
- Позже расскажу, хорошо?
- Хорошо.
- Пойдем, перекусим, - парень внезапно ослепляет меня белозубой улыбкой, резко наклоняется ко мне и касается моих губ.
Удивленно зависаю, но быстро вспоминаю прошлую ночь и ее события и решаю сразу все прояснить.
- Мэтью, - теперь я беру его за локоть.
- Что?
- То, что вчера между нами произошло….
- Ты победил, можешь утереть нос Андресу, - усмехается он.
- Нет, я не об этом, - опускаю голову, стараясь подобрать слова, не хочу терять друга из-за секса, а в том, что ничего большего мне не нужно, уверен, - Мэт, давай оставим этот эпизод в прошлой ночи, - робко шепчу я.
- Хорошо. Рад, что ты это так легко воспринимаешь, - тепло улыбается парень.
- Друзья? – спрашиваю, еще не веря до конца в свое везение.
- Друзья, - кивает он, сбивая еще один груз с моих плечей.
Глава 8.

Мэтью.
Грудь разрывает от боли, кажется, что кости трещат и крошатся, впиваясь острыми концами во внутренние органы. Каждый вдох дается с огромным трудом, пот течет по вискам, разъедает глаза. Сердце колотится в грудной клетке, работает на пределе своих возможностей, гоняя по организму вязкую, словно густой кисель кровь. Ноги путаются, цепляются за выступающие корни, утопают в мягком, словно болотная трясина, мхе. Каждый шаг сопровождается хлюпающим звуком. В небе, над головой только призрачно-холодная луна и безразличные звезды. Сил нет совсем. В голове только одна мысль «Бежать, бежать, бежать», но у тела нет больше физических сил. Быстрый бег давно сменился на медленный, а теперь, и вовсе, едва переставляю ноги. Но едкий животный страх выжигает сознание, взывает к инстинкту выживания, гонит измотанное тело вперед. Куртка давно утеряна, ворот рубашки разорван моей же рукой. Останавливаюсь на какой-то нереально круглой поляне, замираю в окружении толстых стволов деревьев, уходящих далеко ввысь, утыкающихся макушками в небосвод, поддерживающих небо от внезапного падения на землю. Сиплое дыхание – вот то единственное, что нарушает мертвую тишину вокруг. Падаю на землю, джинсы тут же мокнут, набирая влагу из зеленой губки. Прикрываю глаза. Едва позволяю себе расслабиться, как краем уха вновь слышу детский плач. Оборачиваюсь. Синий мерцающий свет, преследующий меня, не отстает, не дает ни минуты на передышку. С трудом поднимаюсь на ноги и продолжаю двигаться вперед, интуиция кричит о том, что только это мой шанс на спасение. Уже не бегу, нет сил. Вновь исчезаю среди деревьев. Стало совсем темно, человеческий глаз не способен рассмотреть что-то в такой кромешной тьме. А между тем, плач слышится все отчетливее, прибавляю ходу и оборачиваюсь. Это моя роковая ошибка. Вижу синее мерцание, а в следующую секунду цепляюсь за корень и лечу лицом на землю. От удара спасают выставленные вперед руки. Опираюсь на них и открываю глаза, которые успел закрыть во время падения. В следующий миг чувствую, как что-то взрывается в моей груди, ору нечеловеческим голосом, вою от лютого страха. Передо мной посеревшее, перекошенное лицо парня, которого убили в лесу.
- Мэт, Мэт, Мэтью, - меня трясут, щека горит от пощечины, но я не могу выпутаться из оков ночного кошмара, охомутавшего меня, словно приворотное зелье.
- Проснись, мать твою! – в лицо летит множество маленьких холодных капелек воды.
Еще немного тряски и сознание проясняется. Открываю глаза. Комната залита предрассветным таинственным мраком. Когда все серое: и кошки, и люди и окружающий мир и даже воздух пронизан этим цветом. Ненавижу серый. Смаргиваю пелену с глаз. В моей комнате подозрительно многолюдно для столь раннего часа. Джастин сидит подле меня и удерживает за предплечья. Парень не отпускает, даже не смотря на то, что я уже проснулся и пришел в себя, вероятно, держит меня уже давно, теперь же просто не может разжать затекшие пальцы.
- Джас, отпусти меня, - хрипло, но я не ошибся в своих догадках, чувствую точки пульсирующей боли под его руками.
Парень отпускает, но не сводит вопрошающего взгляда. В ногах сидит Андрес, сверля меня не менее подозрительным взглядом, чем Джастин. В руках южанина стакан с водой, именно он привел меня в чувство таким варварским способом. Но спасибо, что привел. Еще несколько мгновений этого сна и я бы не проснулся, умерев в этом кошмаре от разрыва сердца. Провожу рукой по груди, потираю, стучит быстро-быстро и подозрительно ноет.
- Ты как? – спрашивает Джастин, не выдерживая моего тягостного молчания.
- Что вы здесь делаете? – вместо ответа вопрошаю я, - не поверю, что орал так, будто вы меня услышали и прибежали спасать.
- Нет, нам обоим не спится, - хмыкнул Андрес и недовольно покосился на Джастина.
- Поэтому вы решили, что я тоже не захочу спать ранним утром? Правильно, решили, - не дав им и слова сказать, сообщаю я, - после такого сна спать я долго не захочу.
- Что тебе снилось?
- Сэммюэль Найт, - глухо отзываюсь я.
- У тебя слишком богатое воображение, Мэтью, - Андрес, наглая сволочь, забирается рукой под одеяло и начинает разминать мою ступню, приятно, не выдергиваю.
- Ты его знал? – удивляется Джастин.
- Не совсем…
- Он у этого парня стрелял сигареты, - пояснил за меня де Агилар.
- Ох…
Джастин подсаживается ко мне, обнимает и целует сначала в макушку, потом в висок, в щеку, останавливается только на уголке губ. Не понимаю в чем заминка, так как прикрыл глаза, в объятиях мальчишки очень уютно и спокойно. Никогда раньше не видел покойников. Но не думал, что увидев, этот мертвец будет преследовать меня во снах. Но психика – дело тонкое и хрупкое, никогда не знаешь, как скажется то или иное потрясение. Решаюсь все же приоткрыть глаза и узнать, почему Джастин прервал свои успокоительные чмоки. Сквозь щелки подрагивающих век вижу два уголька глаз Андреса, пылающих праведным гневом. Если бы он был моим возлюбленным, то я предположил, что он стоит на границе приступа ревности, когда уже готов совершить убийство. Распахиваю глаза.
- Джастин, почему ты остановился? – поворачиваю к нему голову и сам касаюсь губ, но далеко не в безвинном поцелуе.
Трудно сказать, почему, меня плющит, как кота рядом с валерьянкой, когда удается вывести испанца из себя. А Джастин понятливый мальчик, быстро распознает мою игру и поддерживает. Смахивает челку со лба, позволяет углубить поцелуй и пускает в жаркий ротик мой язык.
- Хватит, - приглушенно рычит де Агилар.
Разрываю поцелуй. Кажется, что в этот раз я зашел далеко. Но мне все еще не понятны причины такой ревности. Андрес откровенно признался, что кроме траха без обязательств его ничего не интересует. Тогда почему его горячая кровь вспыхивает сжигающим все на своем пути пламенем, стоит ему лишь словом или делом намекнуть на то, что он меня не получит? Моему самолюбию безумно хочется думать и верить в то, что де Агилар лишь претворяется, что ему нужен только секс, а на самом деле я зацепил его куда сильнее. Но мой разум слишком холоден и беспристрастен, он, как самый неподкупный судья, никогда не поверит, что в этом человеке есть хоть капля человечности и что ему не чужды такие чувства, как влюбленность. Какой смысл говорить о чем-то более глубоком и важном?
- Мы вместе, - выдаю я, объясняя наше поведение, - помнишь про спор?
- Помню, - кивает Андрес, - но вы не вместе.
Джастин только смеется. А я поражаюсь такой наглой самоуверенности.
- Я кстати, хотел вам кое-что сказать, - перевожу тему, надоело быть героиней любовной мелодрамы, мой сон на кое-что меня натолкнул, следует поделиться мыслью, пока она не растворилась в первых лучах солнца.
- Говори, - Андрес отпустил правую ступню и взялся за левую. Кто учил этого человека делать такой восхитительный массаж?!
- Вы учитесь здесь намного дольше, чем я. Никогда не доводилось слышать детский плач в самых неподходящих местах?
- Такой, как в библиотеке? – уточнил Джастин.
- Именно, - киваю, смотрю на Андреса.
- Забыл добавить про синее мерцание, - выдыхает он, но смотрит куда-то в окно, по взгляду его глаз невозможно понять, что конкретно в данный момент владеет его мыслями, но парень явно далек от нашего обсуждения, слишком безразлично, без живого огонька звучат его слова.
- Раньше таких явлений не случалось…
- Мне кажется, что смерть Найта как-то связана с этим.
- Ага, в школе завелся призрак, который убивает учеников, - хохотнул де Агилар, поворачиваясь в нашу сторону, - Мэт, это сюжет для ужастика.
- Я не верю в привидения, - возражаю, хотя, ночной кошмар еще очень свеж в памяти, - кроме того…
- Если ты сейчас скажешь, что тебе это приснилось, то я клянусь, что перестану за тобой ухаживать, с психами я дел не имею, - Андрес, наконец, оставил мои ноги в покое и поднялся с кровати.
- Съебись тогда отсюда, - шиплю я.
Южанин грустно на меня смотрит и уходит, оставляя нас с Джастином вдвоем. Смотрю на друга, но тот, только пожимает плечами. В очередной раз отмечаю, что ему очень идет стрижка. Но думаю об этом, чтобы заглушить обиду.
- Может, он прав и стоит сходить к школьному психологу? – смотрю в белый потолок, словно адресуя именно гладкой поверхности этот вопрос.
- Мэт, кошмарный сон – это не повод проверять психическое здоровье, - усмехается Джастин и ложится рядом, - поспим еще часок до подъема?
Киваю и устраиваю голову у него на плече. Удается погрузиться только в легкую дрему, но этого достаточно, чтобы самому утром не выглядеть, как несвежий труп.
***

- Нам это показалось, - с уверенностью говорю я, когда облазив половину школьного парка, мы так никого и не нашли.
- Ага, коллективная галлюцинация, - усмехается Джастин, - уже забыл, о чем говорил утром?
- Я не верю в паранормальные явления. Джастин, Андрес прав, это пахнет расстроенной психикой.
- Невозможно тронуться умом всем сразу, эта болезнь не передается воздушно-капельным путем, - Джастин старается шутить, но по голосу ясно, что парень напряжен не меньше меня.
- Сарказм не уместен, Джас. Не тогда, когда натыкаешься на труп в школьном парке.
- О чем ты? – переспрашивает он, а я понимаю, что сболтнул лишнего.
- Я ходил с Андресом на свидание, на обратном пути мы наткнулись на Сэммюэля Найта, парень был уже мертв. Слышали этот пресловутый плач и видели синее мерцание, - все же решаюсь рассказать Джастину.
- Почему ты молчал? – голос поникший, серый…
- Не та новость, которой хочется поделиться со всеми.
Темно, настолько темно, что приходится внимательно смотреть под ноги, чтобы не сойти с каменной дорожки, ведущий через сад. Мы с Джастином, как всегда, проводили свободное время возле пруда. Это место нравилось нам обоим, оно успокаивало и приводило мысли в порядок. Осень уже вовсю вступила в свои права, и темнеть стало быстро. На часах только шесть, а вокруг уже клубятся сумерки, с каждой секундой превращающиеся в вечернюю мглу. Вековые деревья выглядят особенно зловеще и пугающе, словно монстры из детских кошмаров, которые явились для того, чтобы обхватить слабое тело ветвями и поглотить с громким хрустом пережевывая кости. Жутко. Именно поэтому, когда от отдыха нас отвлек детский плач, мы, не сговариваясь, кинулись вглубь парка в поисках того, кто там потерялся в столь позднее время. Преодолев быстрым шагом около трехсот метров по мягкой траве и мху, продираясь сквозь низкий, но густой кустарник, впереди разглядели тусклое слабое синее сияние, словно от фонаря с синей лампочкой. На наш призыв потеряшка не отзывался, пришлось еще больше углубляться в это наводящее жуть место. Тишина парка была настолько подавляющей, что мозг в панике цеплялся за каждый звук. Отчетливо вспомнил свой сон. Биение сердца, частое дыхание, слетающее с губ белыми облачками, хруст веточек под ногами, - все это заставляло верить, что мы не попали в фильм ужасов, а находимся на территории школы. Джастин схватил меня за руку, впиваясь короткими ногтями мне в кожу, оставляя там отметины, но я не стал вырываться, так мне и самому было спокойней.
Промотались мы в этой чаще зря, так как не смогли нагнать огонек, он исчез, а плач оборвался, погружая нас в полную тишь. Теперь мы возвращались в школу, надеясь, что двери не заперли после отбоя, иначе придется ночевать на улице, ночи уже стали ощутимо холодные, а по утрам тонкий слой белого инея покрывал все еще зеленые травинки.
Джастин шел на несколько шагов впереди меня, все так же держа за руку. Парень уверенно вел меня вперед, я же смотрел исключительно себе под ноги, поэтому врезался в него, когда Джас внезапно замер. Резкий толчок, неожиданно сильный для такого парня, как он, и я лечу в кусты, обдирая кожу лица о колючие ветки. Только я хотел подняться на ноги и объяснить другу, что так поступать нехорошо, как на меня навалились сверху и зажали рот рукой. Я в страхе широко распахнул глаза, всматриваясь в лицо того, кто с силой прижимал меня к холодной и мокрой земле. Куртка задралась, рубашка пропиталась влагой и неприятно холодила кожу. Дышать с закрытым ртом и носом было тяжело, я силился вдохнуть, как можно больше воздуха, но спасительный кислород не поступал в легкие, перед глазами заплясали разноцветные точки, свидетельствуя о том, что ко мне приближается обморок от удушья. Я попытался завозиться и ударить обидчика, но легче было сдвинуть бетонную плиту. Человек, лежащий на мне, был крупнее и тяжелее в несколько раз. Я смог только тихонечко заскулить и еще усерднее пытаться сделать вдох. Рука немного сместилась, позволяя дышать, грудь стала часто вздыматься. Воздух! Как же он необходим!
- Тише, - шепнули мне на ухо.
Человек поднял голову и в темноте я смог различить очертания лица Андреса. Поняв, что меня удерживает пусть и маньяк, но мой личный, который не причинит вреда, я успокоился и послушно замер. Парень понял, что я узнал его и совсем убрал руку. Хотел было шепнуть ему пару ласковых слов и высказать, что я думаю об этой выходке, как Андрес требовательно прижался губами к моим губам, я проглотил все слова, что уже готовы были сорваться с языка и приоткрыл рот, чтобы возмутиться, но тут же понял, как опрометчиво и необдуманно поступил. Потому что чужой язык беспрепятственно проник в рот, втягивая меня в еще более глубокий и страстный поцелуй. Жар мгновенно прокатился по всему телу, заставляя подгибаться пальцы на ногах. Господи, ну, почему я так бурно реагирую на него. Что в этом человеке такого, что хочется растаять в его объятиях и позволить делать с собой все, что ему заблагорассудится? Почему хочется довериться его рукам, позволить им доставить неземное удовольствие? Почему? Ведь, я уверен в том, что стоит отступить всего лишь на небольшой шаг, и потом я об этом пожалею, потому что, как только сердце радостно запоет от чувств, которым, наконец, будет позволено наполнить его, в следующее мгновение оно взвоет от раздирающей боли предательства. Я все понимаю, но разум живет в разлад с телом, душой и их потребностями. А потребность у них одна на двоих – полностью и без остатка принадлежать Андресу Дюран де Агилару. От мыслей захотелось зарыдать в голос, столько мучений они приносили мне, я устал. Устал думать, одергивать себя, держать в рамках, переступать за которые запрещено. Сам посадил себя в клетку условностей и страха перед болью, а теперь мучаюсь, не способный решиться на что-то большее или дать беспрекословный отпор.
Сквозь шум крови в ушах, которая вскипела от жаркого поцелуя, слышал, что Джастин с кем-то разговаривает. По властному и приказному тону понял, что с Николасом. Твою же мать! Угораздило же куратора прогуливаться в это время по парку. Что теперь будет?! Голоса оборвались, послышались удаляющиеся шаги. Андрес привстал с меня, освобождая от веса своего тела, к которому я уже привык. Холодный воздух тут же обдул тело, я вздрогнул. Захотелось вернуть Андреса и его тепло обратно, еще раз ощутить восхитительный вкус его поцелуя, но парень уже поднялся на ноги и внимательно смотрел на тропинку.
- Вставай, - он протянул меня руку и рывком поднял на ноги.
Я снова задрожал, от мокрой рубашки холод растекался по всему телу, заставляя дрожать даже зубы. Андрес видимо, это быстро заметил, потому что в следующую секунду мне на плечи легла его куртка, согретая теплом сильного тела и пропахшая ароматом его явно дорогой туалетной воды, от которой у меня кружилась голова в полном экстазе.
- Что теперь будет? – озвучил я свой недавний вопрос, выбираясь из зарослей кустарника.
- М-м-м, твой любовник получит плетью по спине, а Стоун подрочит на эту картину, - ехидно отозвался он, мгновенно вызывая во мне приступ отвращения.
- Пошел ты на хер! - огрызнулся я, скинул его куртку и пихнул Андресу в руки, обгоняя парня и быстро удаляясь от этого типа.
- Мэт, Мэт! - Андрес в два шага нагнал меня и схватил за локоть, вынуждая остановиться, - Прекрати вести себя, как девка, возьми куртку, ты замерз! – он снова закутал меня в теплую ткань. Мне отчего-то показалось, что, не смотря на темноту, я увидел, как его щеки окрасил легкий румянец. Хотя, бред. Слишком темно, чтобы что-то рассмотреть.
Отказываться я не стал, замерз сильно, поэтому только молча пошел вперед, обиженно сопя от его слов. Джастина было жалко. Сильно жалко. По сути, он спас меня, вызвавшись получить наказание в одиночестве. А я в это время целовался с Андресом и совершенно не думал о друге, который пытался в этот момент оправдаться перед куратором. Да, именно друге. Джастин стал мне настоящим и единственным другом. Любовник. Да, но только потому, что в тот момент нам обоим это было необходимо. И все. Взаимопомощь, взаимовыручка, назовите, как хотите. Чувств нет и быть не может. Есть дружба, которая выросла быстро и неожиданно, но даже сейчас уже была настолько крепка, что Джастин решился уберечь меня от страшной участи. Я тихонько застонал, погружаясь в свою вину по самую макушку.
- Ну, что ты страдаешь? – подал голос де Агилар, о котором я уже и думать забыл.
- А ты не понимаешь? – рыкнул я, резко разворачиваясь к нему лицом, - Хотя, куда тебе понять?! Ты не знаешь что такое дружба, преданность, взаимовыручка, ты только знаешь, как заставить, подчинить, использовать! Ничего большего в тебе нет, Андрес! Ты пустышка, не способная ценить кого-то, кроме своего, всхоленного и взлелеянного «Я»! - во мне что-то взорвалось, орал я, не сдерживая себя. Все слова, что я только что бросил в лицо парню, они…., они именно такие, как я думаю о нем. Хотя давно ли я сам стал другим? Только в тот момент, когда понял, что такое иметь настоящего друга, а не быть окруженным лицемерными тварями, заглядывающими в рот.
- Мэтью, - он потянулся ко мне рукой, чтобы обнять, но я проворно, словно заяц отскочил от него, гневно сверкая глазами в темноте.
- Отвали от меня! - я снова развернулся и пошел к зданию школы.
- Мэт, не будет Джастину ничего! – крикнул он мне, вновь догоняя и пристраиваясь рядом, но не предпринимая никаких попыток дотронуться.
- Почему ты в этом так уверен, несколько минут назад ты говорил совершенно иное?
- А ты не заметил, какими взглядами Стоун провожает нашего мальчика?
- Какими? – я снова встал, как вкопанный, подпуская Андреса непозволительно близко к себе.
- Да, простит меня сам дьявол, - прошептал он, - но влюбленными. Наш железный человек приобрел себе горячее сердце.
Я задумался над его словами. Ведь сам неоднократно обращал внимание, что Николас слишком пристально и внимательно смотрит на Джастина. Он даже не всегда успевал отводить взгляд, когда парень чувствовал эти взгляды и серые глаза встречались с синими озерами. В эти моменты между ними словно разряд электрического тока пробегал, и оба мило отводили взгляды в стороны и краснели.
- Надеюсь, ты прав, - произнес я, поднимая голову и наталкиваясь на губы Андерса.
Властные, четко очерченные, яркие, они манили, привлекали внимание и требовали немедленно поцеловать. Что я и сделал, сам не ожидая от себя такого внезапного порыва, но устоять на смог. Де Агилар медленно, но верно рушил мои крепости и завоевывал бастионы. Андрес сначала изумленно замер, но потом с рыком притянул меня к себе, впиваясь еще крепче, его язык снова оказался в моем рту. Но в этот раз никаких возражений с моей стороны, только страсть, захватывающая с каждой секундой все больше, только чувственность и нежность, наполняющие сердце, заставляя его биться во много раз быстрее.
- Мэт, Мэт, Мэтью, - шептал он в мои губы, гладя спину через два слоя курток, - сладкий, нежный, такой чудесный.
Его слова мгновенно вернули меня с небес на землю. Не только мне он говорит их, желая затащить в свою койку. Я не первый, я не последний и я далеко не единственный. Быстро отодвинулся от него, обводя губы языком и слизывая вкус нашего поцелуя.
- Не смей больше так делать! – фыркнул я. А что, нападение – лучшая защита.
- Я не…, я не…. Не я тебя сейчас поцеловал!
- Ты! – я обвинительно ткнул пальцем в его широкую грудь, - И больше не смей этого делать!
В тусклом освещении, которое лилось редкими лучами из окон школы, послышался его тяжелый вздох и тихое бормотание по поводу того, что я сам не знаю, чего хочу и умело трахаю мозг окружающим.
- Стой! – парень снова вцепился в мой локоть, - куда ты идешь?
- В школу, - пожал я плечами.
- Ага, - усмехнулся он, - только двери давно закрыты. И поверь, Стоун сейчас очень занят, чтобы стоять и дожидаться нас в прихожей, как заботливый папочка.
- И?
- Пошли, - он потянул меня в сторону правого крыла, где находились комнаты.
Трава под ногами была мокрой и оседала маленькими блестящими капельками на носах ботинок. Мы зашли за угол, миновали темные провалы окон и добрались до одного, створки которого были предусмотрительно распахнуты.
- Залезай, - Андрес сцепил руки, предлагая мне опереться на них и забраться в окно.
Я так и сделал, встал на его руки, держась за плечи, выпрямился, подтянулся за подоконник и влез в комнату. Холодно. Осенний холодный воздух пропитал в помещении каждый уголок. Андрес забрался следом за мной, закрыл окно с тихим щелчком, включил настольную лампу, чтобы яркий свет не резал глаза. Взгляд тут же упал на кровать. Большую, со сбитым одеялом, но такую уютную и мягкую. Самым большим желанием было утонуть в ее объятиях и спать, спать, спать. С напряженным графиком учебы и постоянным вниманием Андреса, мыслями о нем, которые не оставляли мою голову ни днем ни ночью, я вымотался и потерял спокойный сон. Парень воспользовался моей заминкой, чтобы стянуть с меня обе куртки и начать расстегивать мелкие пуговки на рубашке.
- Постой, - я перехватил его руку, вовремя вспоминая, что это не моя комната и не моя постель.
- Останься, - шепнул он, обдавая меня теплом карих глаз, - ты очень рискуешь, блуждая ночью по коридору школы.
- Ты сам сказал, что Стоун слишком занят, чтобы нас караулить, - возразил я, но не двинулся с места, убрал руку, позволил Андерсу и дальше расстегивать пуговицу за пуговицей.
- Кроме Николаса есть еще и другие нехорошие личности, мечтающие разодрать наши спинки. Мэт, я прошу просто лечь спать, обещаю, что не притронусь к тебе, - взгляд Андреса был настолько умоляющий, что я изумился этому, не представлял себе, что этот человек может о чем-то просить, а не приказывать.
- Нам это не нужно, - снова попытался возразить я.
- Мэт, не начинай сейчас разговоры, я четко уяснил твою позицию, - его губы вновь стали слишком близко, дыхание опаляло кожу щеки.
- Хорошо, - наконец, сдался я, тайно мечтая сорвать очередной поцелуй, - Только сон.
- Сон, - согласился он и отступил, разрывая тонкую нить, что повисла между нами.
Я сам разделся до конца, но пришлось пересилить себя и оставить нижнее белье, хотя, спать в нем совершенно не любил, но это не тот случай. Андрес уже лежал в кровати, оставив мне свободное место. Я с удовольствием забрался по соседству и зарылся в свою часть огромного одеяла, укрываясь почти по самый нос, мне все еще было холодно. А постель не была согретой, как казалось. Ледяные простыни снова пробудили мелкую дрожь. Я свернулся калачиком, поворачиваясь к парню спиной. Шорох и прикосновение теплой руки к боку, сначала острожное, всего лишь касание, я не скинул его руку, от нее шло так необходимое тепло, затем ладонь прошлась по ребрам, погладила живот. Все это время я лежал, затаив дыхание. Сдержит свое обещание или же начнет приставать, не почувствовав сопротивления? Для меня это было важно. Пальцы зацепились за сережку в пупке, легонько потянули, затылок опалило тяжелое дыхание. А после Андрес просто положил мне руку на живот, придвинулся ближе и затих. Радость от того, что все же он не обманул, затопила все сознание, улыбка заставила уголки губ подняться вверх, а глаза уже сами закрылись, сон быстро унес меня в свое царство.
Глава 9.

Джастин.
Всю дорогу, пока Стоун, словно щенка за шкирку, тащил меня в свой кабинет, не мог разобраться в себе и решить, боюсь я или все же трясет меня от ожидания чего-то приятного. Хотя, что может быть приятного в порке? Вряд ли это может назвать приятным времяпрепровождением для человека, не имеющего склонностей к мазохизму. Но факт оставался фактом, стирать с лица глупую радостную улыбку приходилось каждый раз, когда Николас кидал на меня непроницаемые взгляды.
В кабинете куратора, как всегда, царит странный полумрак. Порой, складывается впечатление, что этот мужчина не человек. Слишком холоден, нечитаем, прекрасен, с одним и тем же выражением лица – маска. Стоун сидит в кресле и молчит. Его пальцы переплетены между собой, веки опущены, кажется, что спит. Может, у меня есть шанс уйти? Но тело предает, не могу сдвинуться с места. В данный момент я его боюсь, не понимаю, что нашло на меня по пути в кабинет. Радует только одно, что Мэт все же затаился в кустах и не стал геройствовать.
- Джастин, подойди ко мне, - вздрагиваю от тихого вкрадчивого голоса.
Я, как марионетка, покорно сдвигаюсь с места, обхожу стол, останавливаюсь рядом, смотрю сверху вниз на куратора, но не чувствую власти над ним. Ни капли. Николас распахивает глаза и впивается в меня взглядом. Губы искажает злая кривая усмешка. Невольно дергаюсь в сторону. Сейчас вижу в мужчине воплощение вселенского зла.
- Ты снова выгораживаешь Кирста?
- Нет, - для убедительности мотаю головой, удлиненные спереди прядки волос щекочут кожу.
- Хочешь сказать, что прогуливался в одиночестве? – прищуривается, не верит.
- Да.
Николас поднимается, вмиг становится тесно от его близости, дыхание частит, ладони потеют, вытираю их о брюки, облизываю губы, прикусываю, обдираю кожу, щиплет, на языке привкус крови.
- Маленький, глупый мальчик, - на выдохе произносит мужчина. – Когда ты поймешь, что мне бесполезно врать? Я вижу тебя насквозь, читаю ответ в твоих синих глазах. Каждый твой жест без слов дает ответ на все мои вопросы.
- А вы хотели спросить о чем-то еще, кроме Мэтью? – неожиданно злит, что у Николаса с языка это имя слетает чаще, чем мое собственное.
- Спросить? Нет, - усмехается. – Хочу кое-что получить.
Не успеваю уловить суть фраз. Вновь его рука путается в моих волосах, цепляется уже за короткие прядки, оттягивает назад. Задираю голову, лицо Стоуна приближается очень быстро. Калейдоскоп эмоций бьет не хуже разряда тока. Губы теплые, мягкие, но властные. Николас не целует, берет, берет то, что считает своим по праву. Отстраненно понимаю, что своим он считает меня. Понимаю все. Николасу не нужны слова, достаточно этого бешеного поцелуя, и я понимаю все. Он повесил на меня ярлык «мое», он хочет обладать мной, он, черт возьми, ревнует меня к Мэту. Жмурюсь, таю и плыву в его руках, обнимаю, притягиваю ближе, показываю, что сам хочу не меньше принадлежать ему. Как и когда это произошло, не такие уж и важные вопросы, чтобы думать об ответах в этот момент.
- Джастин, тебе лучше уйти сейчас, - шепчет Стоун, проводя кончиком языка по моей нижней губе.
- Что? Почему? – недоумение и страх, что он снова оттолкнет, сквозят в каждом слове.
- Потому что ты мой ученик, мистер Ноуман, - снова стальные глаза обдают холодом.
- Будешь блюсти мою невинность до конца обучения? – ступаю на тонкий лед, но чтобы пробить эту глыбу, стоит сыграть на эмоциях, самые сильные из них – это ревность и злость.
- Несомненно.
- Хочешь, открою тебе страшную тайну? - шаг вправо, сажусь в его кресло и фривольно закидываю ноги на стол, Николас сверлит меня ожидающим взглядом, но молчит. – Нечего уже блюсти, недоглядели, мистер Стоун, - развожу руки в сторону, усмехаюсь.
Позволил я себе слишком многое. Понял это, когда рука мужчины смокнулась на моем горле, ощутимо сдавливая. Руки рефлекторно взметнулись вверх и вцепились в его пальцы, пытаясь отодрать от себя и позволить воздуху снова поступать в легкие.
- И кому же ты ее подарил? – шипит мне в лицо Николас.
Я своего добился, он в бешенстве. Верхняя губа приподнята, обнажает ряд верхних зубов, словно у дикого животного, ноздри трепещут, мужчина дышит часто и тяжело, борется с приступом ярости, но пока счет не в его пользу.
- Кто, Джастин? – тихо, но угроза в каждом звуке.
Пальцы сильнее сжимают горло, чувствую, что перед глазами мутнеет, мне необходим воздух.
- Пусти, пожалуйста, - хрипло, умоляюще, ногти царапают кожу, но слишком коротки, чтобы нанести ощутимый вред.
Стоун отпускает, опирается поясницей о столешницу, складывает руки на груди. Прокашливаюсь и сглатываю вязкую слюну, неуютно под его взглядом.
- Мэтью, - смотрю в пол между раздвинутых ног, кожа горит под моими дрожащими пальцами, когда глажу место, где пару мгновений назад смыкались пальцы Стоуна, наверняка, останутся синяки. Я предпочел бы выйти отсюда с засосами на шее…
- Пошел вон, - четкий, совершенно спокойный голос, словно и не было этой вспышки безудержного гнева.
- Николас, Мэт меня спас тогда. Помнишь, того парня, что оказался в больнице в ночь убийства, - шепчу сбивчивые оправдания, только для того, чтобы снова вернуть его желание, - он пытался меня изнасиловать, ему это даже практически удалось, я бы не справился с ним. Не знаю, откуда тогда появился Мэтью, но если бы не он, то…. В общем, он спас меня в ту ночь, это Кирст избил моего потенциального насильника, я бы сам не смог. Слишком страшно, а он слишком сильный. Я бы не смог, понимаешь?
- Дальше, - Стоун сидит на корточках возле меня и стирает пальцами слезы, текущие по щекам, сам не заметил, как появились мокрые дорожки. Зря опять погрузился в эти воспоминания.
- Мэт стащил его с меня и уволок куда-то, потом вернулся. Я подумал, что лучше с ним, чем с очередным ублюдком, - слова сквозь рыдания в пиджак мужчины, в его объятиях спокойно, прихожу в себя, отгораживаюсь от воспоминаний той ночи.
- Прости, - шепчет он мне в макушку, поглаживая по спине.
- За что?
- Думал, что моего влияния хватит, чтобы оградить тебя от этой гадости. Просчитался, - горькая усмешка, и я снова вижу его глаза, в которых плещется расплавленная сталь.
- Но все же хорошо?
- Хорошо, - говорит так, чтобы успокоить меня, но вижу, что он не согласен, не завидую парню, который покусился на меня, Стоун теперь не оставит его в покое.
- Пойдем, провожу тебя в комнату, - поднимается, дает мне руку.
Не хочу уходить, хочу побыть с ним, хочу повторить то, что делал с Мэтью, но понимаю, что ситуация не та. Настрой испарился, махнув лапкой на прощание. Вкладываю свою ладонь в его, поднимаюсь.
В коридорах школы темно и пусто. Наши шаги гулким эхом отражаются от стен. Невольно вспоминаю явление, за которым мы гонялись сегодняшним вечером. Не могу отделаться от ощущений, что этот чертов плач связан с убийством.
- Мистер Стоун…
Замолкаю, так как мужчина резко тормозит и поворачивается ко мне. Брови удивленно приподняты в глазах немой вопрос.
- Ник.
- Что?
- Можно, просто Ник. По-моему, я четко дал понять свое отношение к тебе, Джастин. Поэтому давай мистером Стоуном для тебя я останусь только при других людях.
- Угу. Ник, тебе не встречались плачущие дети?
- В школе? – снова движемся по коридору.
- Да.
- Сталкивался, - кивает.
- И что?
- Ничего. Слышал, видел издалека синее свечение, но ни разу никого не встречал вблизи.
- Странно.
- Джас, выкинь это из головы, - останавливается возле моей комнаты, ждет, пока я найду ключ в карманах куртки.
- Я бы выкинул, если бы эта хрень не мельтешила перед глазами.
Наконец, нахожу ключ, открываю дверь. Николас входит следом за мной.
- Джастин, - несильно дергает мою руку, снова обнимает, - твое заявление о том, что с Кирстом вас связывает только дружба, актуально?
- Да. Мы не любовники. Мэт, вообще, под прицелом у Агилара, - не удерживаю смешок.
Как все же хорошо в твоих руках. Где раньше были мои глаза, что я не заметил этого интереса, ведь он появился не за один день.
- Хорошая из них пара получится, - мужчина тоже усмехается.
- Надеюсь, что нет, - отхожу, чтобы упасть на диван и растечься на нем расслабленной лужей, устал.
- Чем больше внимания эти двое уделяют друг другу, тем меньше вреда окружающим.
- Мэтью ни на кого с кулаками не кидается, - обидно за друга, не понимаю, почему Николас считает его психом сродни Андресу.
- Его спокойствие действительно ровно до тех пор, пока его никто не трогает. Но мимо этого парня спокойно мало кто проходит, потому что никому не дает покоя его видимая невозмутимость. Пусть они с Агиларом оттачивают свои пороки друг на друге. Мне меньше проблем.
- Ник, а почему ты здесь? – смотрю на мужчину из-под опущенных век, он сидит в моих ногах и нежно поглаживает правую ступню.
- Можешь не верить, но мне нравится эта работа, - проводит рукой по волосам, взъерошивая темно-русые пряди. – Нынешний директор дружен с моей семьей. Он предложил, я не стал отказываться.
- Эта школа больше похожа на серпентарий, в котором разводят особо ядовитых змей, - бурчу в сгиб локтя, пусть знает, что я думаю об это учебном заведении.
- Джастин, ты смотришь поверхностно, не заглядываешь в саму суть. Хотя, тебе недостает знаний об истинных целях этой школы.
- Просветишь?
- Нет, есть занятия куда более интересные.
Николас нагибается ко мне, целует. В этот раз поцелуй мягкий, плавный и неторопливый. Мог бы назвать его ленивым, но это не так. Лени не было, было желание, быстрым порывом поднимающееся на поверхность. Его губы творят чудеса. Несколько мгновений, и я уже не могу сдерживать мелкую дрожь и стремление тела быть ближе к тому, кто будоражит его спокойствие. Но Стоун не переходит границы, не дает моим рукам забраться под рубашку, не дает перейти к более активным действиям. Он дразнит и тут же окатывает ведром холодной воды, чтобы не дать разуму улетучится. Он взрослый мужчина, который способен контролировать себя и свою похоть. Обидно до слез. Не хочу, чтобы он сдерживал себя, чтобы натягивал мой поводок, не позволяя взять столь желанный плод.
***

- Что ты хочешь здесь найти? – Мэтью откладывает в сторону очередную книгу.
- Трудно сказать…
Уроки закончились, и я утащил друга в библиотеку. Ответить на его вопрос я не могу даже сам для себя. Это на уровне интуиции. Я чувствую, что-то должно быть, но не могу обличить свои ощущения в словесную форму.
- Джас, оглянись вокруг, - блондин развел руки в стороны и покружился вокруг своей оси, - если ты не знаешь, что мы ищем, то вряд ли что-то найдем.
- А он считает, что это нормально, перекопать всю библиотеку в поисках того, не знаю чего, - Андрес спрыгнул с подоконника и попытался обнять Мэта.
Тот только ухмыльнулся и ловко скользнул в сторону, уходя от нежеланных объятий. Не переношу Агилара, у меня на него аллергия. Этот человек вызывает приступ неконтролируемой агрессии. Стоит испанцу только появиться на горизонте, и я жалею, что у меня нет пистолета или ножа. Не раздумывая пустил бы в ход и то и другое. Но теперь приходится скрипеть зубами и мириться с его нахождением рядом. Де Агилар стал цепным псом Мэтью и неотрывно следует за блондином по пятам.
- Агилар, тебя никто не просит здесь находиться. Съебись, - машу рукой в сторону выхода.
- Послушай, ты, маленькая тварюшка, если тебя трахает Стоун, это не значит, что ты можешь открывать свой ротик в мою сторону. Понял?
- Хамло неотесанное…
- Заткнулись оба! - рявкнул Мэт, подходя ко мне с раскрытой книгой в руках. – Прочти.
Мэтью сунул книгу мне в руки, а ту, что читал я, убрал на полку, не заботясь о том, ей ли принадлежало это место.
- Что там? – Андрес вертел сигарету в руках, явно раздумывая, возможно ли покурить в библиотеке или лучше убраться отсюда.
- Школа была построена на руинах старого замка. Согласно легенде, обитателей этого замка беспокоил призрак синего мальчика. Он появлялся на территории замка и в его окрестностях и плакал.
- О-о-о! Так это был призрак. Всего то! Вы рехнулись? – Андрес все же прикурил сигарету, разбавляя пропитанный книжным запахом воздух сигаретным дымом.
- Блять, ты заткнешься?!
- Я тоже не верю в паранормальные явления, - Мэт пожал плечами и последовал примеру Агилара, закуривая.
- Я пересказал вам то, что написано в книге. Кстати, судя по тому, что это история школы, то мы должны ее знать. Я сам слабо верю во всю эту сверхъестественную чушь, но наше неверие не мешает легенде существовать.
- Дальше что? – испанец все же обнял Мэта за плечи и притянул к себе ближе.
- Может, вспомним детство и изловим нарушителя границ миров? – хохотнул Мэт.
- Ты играл в охотников за приведениями? Скучное, однако, детство, малыш, - фыркнул Андрес.
- Нет, всего лишь любил этот фильм.
- Мэтью, мне твоя идея по душе, но позволь узнать, каким образом ты собираешься это сделать?
- Бля! – Агилар с силой хлопнул себя по лбу, - два параноика. Вы точно мозги растеряли или вам делать нечего?
- Второй вариант, Андрес, - блондин распахнул окно и выбросил окурок, - но тебя в нашу песочницу никто не зовет.
- Конкретно от тебя я хочу, чтобы ты позвал меня в свою постель, - томно протянул Агилар.
- У тебя без тем о сексе ни один разговор не клеится? – поднимаюсь с насиженного места, хватаю сумку и направляюсь к выходу.
- Тебя не спрашиваю, подстилка.
Достал. Отшвыриваю сумку, кидаюсь к испанцу, но Мэтью меня опережает и засвечивает брюнету с локтя под дых. Агилар резко выдыхает и сгибается пополам. Мэтью улыбается ему самой обворожительной улыбкой и подхватывает мою сумку. Уходим. Блондин недовольно хмурится.
- Чем недоволен?
- Это правда?
- Что? – не могу предположить, как парень отреагирует на эту самую правду.
- Ты и Стоун? – Мэт останавливается посреди коридора.
- Сложно, - прохожу мимо, бреду к выходу из школы.
- Сложно ответить?
- Нет, сложно разобраться, что между нами.
- Но наказаний вчера не последовало, - не спрашивает, утверждает.
Медленно бредем к пруду. Дорожки усыпаны опавшими листьями: красные, желтые, коричневые. Загребаю их ногами, поднимаю голову к серому небу. Оно тяжелое, кажется, что вот-вот сорвется и упадет на голову. Осень пришла внезапно. Казалось, что уже можно было уверовать в то, что холода не наступят в этом году, настолько по-летнему теплым было ее начало. Но как только в груди начала теплится надежда, погода вмиг испортилась. Пожухла трава, померкли краски, холодный ветер принес дожди и серость.
Присаживаюсь на берег. Земля холодная и влажная. Плевать, сейчас не до эстетики. Хочу поймать последние дни, когда можно просто посидеть, наблюдая за редкими всплесками на гладкой поверхности воды. В ней отражается небо. Пруд такой же серый, как хм… глаза Николаса. Я не видел его сегодня. Соскучился. Улыбаюсь. Неужели, мне выпала возможность получить от обучения здесь что-то хорошее?
- Ты улыбаешься…
Мэтью. Я даже забыл о его присутствии.
- Я надеюсь, что со Стоуном что-то получится.
Блондин приобнимает меня за плечи и целует в щеку. В этом жесте нет ни намека на то, что между нами было. Мэтью всего лишь выразил свою радость за меня. Дружеский жест, не более. Улыбаюсь снова. Возможно, все действительно не так плохо, как казалось ранее. Я уже приобрел друга, надеюсь, что приобрету любимого…, если последний не будет и дальше сопротивляться своим желаниям и уповать на то, что он мой куратор.
Глава 10.

Том.
Сижу на третьей ступени лестницы, ведущей наверх. Хороший наблюдательный пункт. Мимо туда-сюда снуют ученики школы. Все, как один, облаченные в убогую школьную униформу. Ненавижу. Ненавижу все, что связано с этим учебным заведением, начиная от фундамента и заканчивая последним учеником этой школы. Тюрьма для малолетних преступников. Но никто не задумывается о том, что здесь, как и в любом месте лишения свободы, есть те, кто невиновен. Разве только в том, что появился на свет. В чем в своей жизни провинился я? Я виноват в том, что моя мать меня нагуляла? Почему я должен расплачиваться за ее грехи? Почему я должен страдать из-за того, что она шлюха, раздвигающая ноги перед каждым, кто пошлет ей ласковую улыбку? Нет, конечно, это все осталось в далеком прошлом. Сейчас эта женщина, носящая по какой-то насмешке судьбы имя моей родительницы, добропорядочная мать семейства. Она замужем, воспитывает двоих детей от своего мужа и выкинула из головы тот факт, что у нее есть старший сын, которого она в пятнадцать лет принесла в подоле своим родителям. Думаю, мама очень благодарна деду, сумевшему решить столь деликатную проблему. Старший родственник, как только это стало возможным в силу возраста, засунул меня сюда, практически стерев с семейного древа. Старый ублюдок. Я столько лет желаю ему смерти, самой ужасной и медленной, но мои мольбы остаются не услышанные, дед жив и, к сожалению, здоров, как бык. А я все еще здесь. Во что превратила меня эта школа? В то, кем я раньше никогда не был. Теперь я стал таким же, как они, бездушным чудовищем, способным… убить? Не исключено.
Улавливаю знакомые голоса, поворачиваю голову. Из библиотеки выходят Ноуман и Кирст. Уже привычно видеть этих двоих вместе. Друзья? Любовники? Скорее друзья. Дверь книжного склада хлопает спустя пару минут, Агилар вылетает злой, как тысяча чертей. Легко удается представить себе, как за спиной парня хлопают черные крылья. Демон во плоти. Он и падший ангелочек Кирст, вот кто будет чудесной парой. Эти две твари стоят друг друга.
Смотрю в другую сторону. В конце коридора невозмутимый Стоун. Человек – статуя. Холодный, как все мировые льды. Айсберг, натолкнувшись на которой однажды, невозможно не пойти ко дну. Мужчина идет ко мне, слегка поворачивает голову в сторону Джастина и Кирста, исчезающих за дверьми здания. Жду куратора, уверен, что он по мою душу.
- Добрый день, мистер Вертон, - кивает, замирает напротив.
- Здравствуйте, мистер Стоун.
- Том, я хочу знать обо всех, кто смотрит в сторону Джастина Ноумана. Любые обрывки разговоров, слухи, все.
- Хорошо, мистер Стоун.
В душе смеюсь. Я не ошибся в своих наблюдениях. Не ошибся в выводах. Куратор млеет от смазливого личика Джастина. Покровительствует ему. Благодаря Стоуну мальчик-милашка учится здесь без приключений. Жаль, что Кирсту удалось его спасти в тот раз. Очень жаль.
Мужчина уходит по своим делам. Я снова остаюсь один на один со своим я. Побитым и покалеченным. И кто спрашивается, в этом виноват? Запрокидываю голову, выхватываю взглядом удаляющуюся фигуру Николаса. Ненавижу.
Вечер приходит медленно и плавно. Сначала солнце исчезает за деревьями, в комнату прокрадываются сумерки, затем меркнут и они. Лежу в кромешной темноте. За окном на черном небе загораются звезды, луна призрачным светом проливается на землю. Не хочу включать свет. Но он все равно вспыхивает.
- Я думал, тебя нет, - в комнате появляется Роберт.
Не реагирую на раздражитель. Этот человек меня порядком достал. Но он не мог не прийти сегодня.
- Куда же я денусь? – присаживаюсь на кровати, подкидываю перочинный нож, ловлю нагретую металлическую ручку, складываю и убираю в карман джинс.
Хикс подходит ближе, опирается на кровать, тянется к моим губам. Отвечаю на поцелуй, хотя с большим удовольствием вогнал бы острое лезвие ему в шею. В артерию, чтобы белое одеяло пропиталось темной кровью. Красное на белом, как прелестно. Пока перед глазами рисуются красивые картинки, Роберт переходит границы дозволенного и лапает мое голое тело, футболка задрана на уровне сосков.
- Ты все сделал? – слегка отталкиваю мужчину от себя, взглядом обещая все самое сладкое немного позже.
- Как ты просил. Они ждут.
- Тогда пошли, - резво вскакиваю с кровати и торопливо иду к выходу.
- Их нет в комнатах. Ни одного из них, - боязливо сообщает Роберт.
- Что?! – оборачиваюсь, сжимая кулаки, готов убить его сейчас. – Где? – шиплю сквозь сжатые зубы.
- Джастин пропал, за Агиларом по пятам не походишь. Как только видит меня, растворяется в воздухе, - с каждым его словом зверею еще больше, - знаю, где Кирст, - улыбается.
- Где?
- В парке, - улыбка расползается по всему лицу.
- Один? – в удивлении изгибаю брови, не могу поверить в удачу.
- Да.
- Пошли.
Несусь по коридору. Уже отлично знаю, как прятаться в тенях и не попадать в объективы камер. Хикс идет след в след за мной. Здание школы выпускает из своего плена. Ночной воздух холодит, пробирается под одежду. Передергиваю плечами, ускоряю шаг. Бегу, но не потому, что хочу согреться, а потому, что хочу как можно быстрее исполнить задуманное. Роберт обгоняет меня, как только мы влетаем в парк, берет за руку и уводит с тропинки. Как этот книжный червяк умудряется ходить по лесу в темноте абсолютно бесшумно? Даже у меня, наученного горьким опытом таиться и прятаться, не получается так ловко.
Скоро выходим на небольшую полянку, спрятанную в кругу высоченных исполинов. На поляне нас ждут трое мужчин. Чувствую, как по мне скользит взгляд одного из них. Липкий, похотливый. Но я не боюсь. Не со мной эти трое будут сейчас развлекаться.
- Он? – спрашивает высокий худощавый мужчина в толстовке с накинутым на голову капюшоном. Так низко, что лица не разглядеть.
- Нет. Мне нужна ваша помощь.
Мужчина кивает и взмахом руки отправляет еще двоих за Хиксом. Пальцы крепко сжимают нож, нервничаю. Знаю, что сейчас будет происходить на моих глазах. Я – охотник, и в считанные мгновения одна из моих жертв будет валяться в грязи под моими ногами, униженная и растоптанная, желающая умереть. Туда ему и дорога. Таким, как он, место в аду. В ноздри забивается запах крови, он оседает на языке, невольно облизываюсь. Незнакомец, что остался со мной смотрит мне в глаза, но долго моего взгляда не выдерживает, отворачивается и делает несколько шагов в сторону от меня. Пусть боится. Страх питает меня. Упиваюсь им. Я научился жить, генерируя это чувство в энергию, столь необходимую моему сознанию. Все рецепторы напряжены до предела, я сам, как оголенный нерв, чувствую каждое колебание воздуха вокруг меня. Слышу тяжелые шаги. Они уже не так далеко. Ухожу за дерево. Прячусь, для меня поляна, как на ладони, не мешает даже темнота, глаза давно привыкли к ней. Я готов смотреть кино. Документальные ужасы для одного конкретно взятого человека.
Хикс быстро выискивает меня среди толстых стволов деревьев. Его способности все больше и больше поражают меня. Мой вынужденный любовник встает рядом, обнимает, притягивает к себе, заставляя опереться спиной о его грудь, и кладет острый подбородок мне на плечо.
- Смотри, - шепчет он мне в ухо.
Передо мной красавчик Мэтью Кирст, так легко и быстро влившийся в коллектив класса и школы, с одного мановения руки занявший теплое место в строгой иерархии. Чем он заслужил свое положение? Тем, что его смазливая мордашка приглянулась королю? Или тем, что подружился с одержимостью Стоуна? Он ничем не лучше меня, еще один избалованный жизнью ублюдок.
- Qualis vita, et mors ita, - губы едва шевелятся, когда эти слова слетают с языка.
- Что?
- Собаке, собачья смерть, - усмехаюсь, любуясь захватывающим зрелищем.
- Не в этот раз, надеюсь?
В интонации Роберта отчетливо слышен вопрос, поэтому отрицательно качаю головой. Не в этот раз.
Эту тварь нанятые Хиксом люди притащили без сознания. Жаль, я бы с удовольствием наслаждался каждым криком о помощи, каждым стоном, наполненным болью и страхом. Но если Кирст будет орать, то в школе могут услышать его вопли. Без свидетелей. Все должно случиться без лишних глаз. Это шоу для меня.
Мужчина с капюшоном, скрывающим лицо, стоит, прислонившись спиной о ствол дерева и наблюдает, как с блондина осторожно снимают куртку, затем расстегивают толстый свитер. Не только я пренебрегаю дресс-кодом. Кирст лежит на земле, в его белых волосах, наверняка, запутаются травинки и кусочки мокрой осенней земли.
- Отошли, - незнакомец сам опускается рядом с моей жертвой, - держите его, но не лапать, - приказывает он.
Его слушаются, а я не против, мне все равно, кто трахнет эту белобрысую сучку. Мужчина откидывает капюшон, но он сидит боком ко мне. В темноте могу разглядеть только его профиль и темные волосы. Его пальцы порхают по лицу Кирста, поглаживают, изучают, на шею уже опускается раскрытая ладонь. Ему нравится Мэтью. И ему тоже. Горько усмехаюсь. Тварь, сумевшая завоевать даже расположение насильника. Мужчина проводит по всему торсу, задирает белую футболку, обнаруженную под кофтой, видимо, блондин собирался на длительную прогулку. Пропускаю момент, отвлекаясь на руки Роберта, скользнувшие под мою верхнюю одежду, а незнакомец уже наклонился к животу Кирста и вылизывает пупок. Как я мог забыть про серьгу? Эта безделушка многим являлась в эротических кошмарах после выступления Мэта на матах. Кирст лежит, раскинувшись звездой, руки и ноги плотно зажаты в тисках чужих рук, а главный из этой троицы уже не оглядываясь ни на кого облизывает бесчувственное тело. Как порой бывает сладко забвение…

- Тише, малыш, тише, - шепчет высокий парень, прижимая меня к стене.
Его друзья стоят возле выхода и скалятся в мою сторону. Я даже не подозревал, что в школе есть такие места, как эта комната. Пустая бетонная коробка с одной дверью, отсюда не убежать, не скрыться, не исчезнуть. Почему я? За что? Что они хотят сделать? Выпускники – самые жестокие, отмороженные ублюдки. Зачем им понадобился скромный девятиклассник?! Дрожу всем телом, еще шаг и упираюсь в холодную стену. От этого прикосновения дергаюсь, словно от удара. Страшно, Господи, как же страшно!
- Что от тебя хотел Стоун? – задает вопрос самый главный из этой шайки.
Он король школы. Это звание он заслужил своей жестокостью, упорством и неземной красотой. Не встречал такого, никогда не встречал. Если бы мы находились не в Англии, а в воображаемом мире, о которых в последнее время пишут все кому не лень, то предположил бы, что в нем смешана кровь прекрасных эльфов и не менее прекрасных вампиров, только характер этому парню достался от самого Дьявола.
- Н-н-ничего, - заикаясь, выдавливаю из себя.
- Врешь, - шипит он и хватает железной рукой за подбородок.
Знаю, что стоит признаться. Но если расскажу, что от меня хотел куратор выпускных классов - подпишу себе смертный приговор. Эти ублюдки сожрут меня и не поморщатся. Я молчу, а у Стивена, именно так зовут мой самый страшный кошмар, кончается терпение. Он бьет наотмашь по лицу. Падаю на пол, перед глазами белая пелена, все плывет от слез.
- Приступайте, - холодно бросает лидер и отходит в сторону.
Один из парней начинает раздеваться. Теперь понимаю, зачем они притащили меня сюда, спеленав по рукам и ногам. Страх застилает глаза и, как ни странно, придает сил. Рывок, отталкиваю парня, который подошел ко мне, бегу к двери, но с ног сбивает сильный удар в спину. Кажется, что позвоночник сломался пополам. Падаю на пол и хватаю ртом воздух.
- Не надо! – кричу я. – Хватит! - полный боли и страха вопль разрывает тишину комнаты, пытаюсь удержать на месте брюки.
Но мне не тягаться с ними, они старше, сильнее, жестче. Для них нет преград, они не знают, что такое жалость. Руки заламывают за спину, срывают одежду. Школьная форма трещит по швам и разлетается бесполезными тряпками по комнате.
- Не надо! – вновь вою я.
За что? Господи, за что? Что я сделал?! Ведь я не согласился на предложение Стоуна. Я не согласился! Так за что? Поднимаю голову от серого пола, один из парней, уже расстегнул ширинку на брюках и гладит свой член, пытаясь возбудиться. Не верю, что это произойдет, они не могут, не посмеют. Нет! Только не меня!

В те минуты я мечтал не видеть и не чувствовать. Поэтому пусть Кирст скажет спасибо, что сейчас без сознания. Звон пряжки ремня. Переходим к более интересному. С Мэтью приспускают джинсы, переворачивают, но продолжают удерживать. Мужчина приподнимает его бедра, гладит, целует фарфоровую кожу, он явно решил не торопиться и насладиться возможностью и молодым телом. Перевожу взгляд чуть выше. На белых волосах Мэта темнеет бурое пятно. Пусть мне не видно, но я точно знаю, что это кровь. Красное на белом, я все же увидел это сегодня. Воображение дорисовывает недостающие детали, а я вновь плыву…

Черноволосый ублюдок дрочит, смотря мне в глаза, он упивается моим страхом, ноздри трепещут, втягивая густой воздух. Смотрю на дверь, до которой так и не смог добраться. Стивен пристально смотрит на нас, следит за разворачивающейся перед ним картиной. Он даже не моргает, чтобы не пропустить ни единого момента. Дергаюсь словно уж на сковородке, но чужие стальные руки, крепко сжимают запястья за спиной, а тело придавливает к полу тяжеленный груз. Дышать не могу, в груди все болит, слезы текут рекой, скатываются с уголков глаз, текут по щекам, попадают в рот, разъедая искусанные губы. Понимаю, что беспомощен. Не могу противостоять им, они неизбежно меня изнасилуют. Ору, громко, зову на помощь, но только вызываю приступ смеха у Стивена и его дружков.
- Заткни его, - шипит школьный король, и широкая ладонь зажимает мне рот, стискивая до боли.
Пытаюсь укусить грубую кожу, но меня лупят по губам. Больно. Чувствую, как кровь из разбитых губ наполняет рот. Еще несколько мгновений и мне раздвигают ноги. Замираю, меня, словно парализовало, не могу пошевелить даже пальцем. Кто-то мнет ягодицы, раздвигает их, а затем меня разрывает напополам. Боль острая, дикая, неожиданная. Хочу умереть, здесь и сейчас. Глаза режет от слез, которые, казалось, залили все вокруг. Мысленно зову на помощь, обращаюсь ко всем силам, обещаю душу дьяволу, только бы это прекратилось. Но никто меня не слышит, никто не приходит спасти. Вою, мычу, ору, но ладонь так и продолжает заглушать мои крики. Только звон в ушах, голова, словно сейчас взорвется от ультразвука, в который превращаются мои мольбы о помощи. Меня трахает брюнет, приподняв зад, чтобы было удобней, он двигается ритмично, глубоко вбиваясь в мое истерзанное тело. Кажется, что это не кончится никогда, слышу его размеренное дыхание, тихие стоны, которые иногда долетают до моих ушей. Рука, закрывающая рот исчезает. Я уже не ору, только хватаю ртом воздух.

Безвольное тело Кирста ставят на колени. Мужчина гладит спину, недовольно сдвигая мешающуюся одежду. Как только его пальцы исчезают между ягодиц, Мэтью приходит в себя. Стонет, с трудом поднимает голову и пытается осознать, что с ним происходит.
- Заткни его.
До боли знакомая фраза вызывает лишь усмешку. Теперь уже на лицо Кирста ложится ладонь, зажимая рот и нос, не давая возможности не только орать, но и дышать. Мэтью начинает дергаться и мычать, вырывается из хватки, его насильнику это не нравится. Он поднимается на ноги и бьет по ребрам. Кирст пытается закрыться, сжаться в комок, но его держат двое мужчин. Непостижимым образом, блондин стряхивает ладонь, орет во всю мощь легких, но звук режет слух недолго. Его снова бьют, в этот раз по лицу…

- Хватит, хватит, прошу, - шепчу я, потому что сил на что-то большее не осталось.
- Не дергайся, сучка, - только шипит второй парень мне на ухо, - я тоже хочу насладиться твоим тщедушным тельцем.
Хриплю, вновь и вновь умоляю их остановиться. На секунду чувствую, что меня не наполняет больше чужой член. Но это только жалкое мгновение, которое исчезает в зябкой дымке и в меня снова впихивают чей-то половой орган. Уже не понимаю, кто насилует меня. Все происходящее слилось в один сплошной кошмар, который никак не закончится.
- Подними ему голову, хочу увидеть всю гамму его эмоций, - долетают до сознания слова Стивена.
Меня тут же дергают за волосы и оттягивают голову назад. Ору, но вижу, что мои слезы, моя боль только доставляют удовольствие. Глаза Стивена горят потусторонним огнем.
- Убью вас всех, ублюдки! Выродки! – ору я, захлебываясь своей слюной.
- Дин, мальчик хочет быстрее, трахни его сильней, - повелевает Стивен, взмахивая рукой, поистине королевский жест.
Член неизвестного мне Дина начинает быстрее скользить в моем истерзанном теле, уничтожая все мое существо. Его пальцы впиваются в бедра, шея затекла, я давлюсь, но прокашляться не получается, мои волосы никто не отпускает. Силы медленно утекают из тела, покидают не капля за каплей, а уходят бурным отливом, оставляя пустоту. Боль яркая и не проходящая разливается по каждой клеточке. Господи, когда все кончится?
Кажется, теряю сознание, прихожу в себя, от того, что мне на лицо что-то льют. Открываю глаза и вижу очередной член, из которого течет вода мне на лицо, она обжигает, разбитые губы нещадно щиплет. Они уже убили, зачем еще так унижать?
Но меня уже не держат, уже не трахают. Лежу на холодном полу в луже чужой мочи, своей крови и спермы, которые выплескиваются из разодранного зада при каждом нервном сокращении мышц. Стивен подходит ко мне, вижу его начищенные до блеска ботинки. Он опускается на корточки и заглядывает мне в глаза.
- Теперь ты, надеюсь, не такой смелый и глупый? – тихо и спокойно говорит он, пламя в его глазах погасло.
Я молчу, потому что не могу даже шевельнуть распухшим языком.
- Запомни, никто не смеет врать мне. Никто не смеет, не отвечать на мои вопросы. Я хуже, чем правила и наказания школы. Надеюсь, ты это понял. Теперь, повторяю свой вопрос. Что от тебя хотел Стоун?
- Хотел, чтобы я делился с ним происходящим…, - еле шевелю губами, кровь вновь наполняет рот.
- Ну, вот и стоило это признание таких мучений? – усмехается он, кривя красивые губы.
Стивен встает и разворачивается, чтобы уйти. А мне хочется доказать им, что они неправы, что они сделали самую большую ошибку в жизни. Я вскакиваю и кричу.
- Я отказался, слышишь, я отказался! – ору, вновь захлебываясь слезами.
- Мне-то что, - пожимает он плечами и уходит.

Из воспоминаний выдергивают вопли Кирста, и стон одного из мужчин. Не зря Мэтью уложил на лопатки прихвостней де Агилара, постоять за себя он может. Перед глазами уже не изнасилование, а драка. Мэтью стоит на ногах. Джинсы, пусть и расстегнуты, но на месте. Изворотливый, юркий, но все же побитый, поэтому Кирст вновь оказывается на спине. Мужчина больше не изобретает ничего, наваливается всем телом, придавливает к земле. Мэтью разводят ноги, дергают за пояс. Но фортуна сегодня на стороне жертвы. Хочу орать от разочарования, когда на поляну вылетает Андрес. Сука, он быстро соображает, что происходит, поэтому, не раздумывая ни секунды, бросается в драку. Возня, кровь, удары, стоны. Чужаки убираются восвояси. Испанец отбил свою собственность. Роберт прикрывает мой рот рукой. Чувствую спиной, что он дышит через раз, боясь быть обнаруженным.
- Мэт? – Агилар подходит к Кирсту, который стоит, опираясь о дерево.
- М-м-м?
- Ты в порядке?
- Андрес, ты, как всегда, не можешь воспроизвести ничего умного, - шепчет блондин, - я не могу быть в порядке, меня только что пытались трахнуть злые дядьки, а перед этим какая-то сволочь приложила по голове.
- Мэтью…
Имя Кирста испанец выдыхает в белобрысую макушку, обнимая парня и уводя из парка, прочь в сторону школы. Не замечаю, что с уголков моих глаз бегут слезы. Больно, когда постигает неудача…

Тварь, мразь, сука! Мне не хватает слов, чтобы выразить все ненависть к этому ублюдку и к его прихвостням. Падаю на пол, в вонючую лужу, но мне плевать сейчас. Жизнь кончилась на этом моменте. Не смогу оправится после всего, что произошло в этой тюрьме.
Спустя долгое время, что я лежал и всматривался в серую стену, все же решаюсь подняться. Шевелю ногами, пытаясь встать на колени. Зря. Боль захватывает все мое тело, растекаясь по нему раскаленным металлом. Стараюсь отбросить причину этой боли, выкинуть из головы, сейчас самое главное убраться отсюда, как можно дальше. По стеночке поднимаюсь на ноги. Все плывет перед глазами, тошнит. Стискиваю зубы, чтобы не рухнуть вновь и не зайтись в очередном приступе истерики. Выбираюсь из лабиринтов лестниц и коридоров. Ночь. Тихо и пусто. Ковыляю до своей комнаты, лента коридора кажется непреодолимым препятствием. Вваливаюсь в одинокое помещение. Сил на то, чтобы дойти до кровати, нет, ложусь на диван в прихожей. Не знаю, спал ли я или просто потерял сознание, но прихожу в себя от дребезжания, которое будит учеников каждое утро. Больно, до сих пор больно. Но боль только в теле, в душе же поднимается волна ярости, сметающая все на своем пути. Мальчик по имени Том Вертон умер этой ночью, кто появился вместо него, пока остается загадкой даже для меня. Но я четко осознаю, что это не та личность, что раньше наполняла оболочку моего тела. Почему? Ответ прост. Мое новое «я» требует крови, требует расплаты и оно сделает все для того, чтобы отомстить. Тому Вертону были не присущи такие эмоции. Тихий и забитый мальчишка за одну ночь превратился в чудовище, жаждущее крови. Зло ухмыляюсь. Вы еще все заплатите за то, что со мной произошло.
Собираюсь с силами, иду в душ, достаю из шкафа новую чистую школьную форму. Одеваюсь. Ничто не выдает случившегося со мной во внешнем виде. Зеленые глаза стеклянные, русые волосы аккуратно причесаны, только небольшой синяк на скуле и трещина посередине нижней губы. Выхожу из комнаты, когда звенит звонок на урок. За опоздание или за прогул ученики расплачиваются физической болью. Но что она для меня теперь? Правильно, ничто. Иду в кабинет к Николасу Стоуну, куратору выпускных классов.
Тихий стук и я вхожу в его кабинет. Мужчина удивленно смотрит на меня. Не знал, что этот железный человек может испытывать какие-то эмоции.
- Доброе утро, - приветливо говорю я и улыбаюсь уголком губ, чтобы кровь из пострадавшей губы не пошла вновь.
- Доброе, мистер Вертон, - он кивает на стул, стоящий напротив его стола, но сидеть я сейчас не в состоянии.
Слишком больно, пусть таблетки и притупили боль, но она никуда не ушла.
- Спасибо, я постою, - на лице ни тени смущения, нет румянца, который должен был появиться, нет страха и загнанности в глазах.
- Вы что-то хотели, Том?
- Да, хотел согласиться на ваше предложение, - киваю я.
- Рад, не ожидал, если честно, - он улыбается.
Только не может себе даже представить, что заставило меня передумать. Но это уже мои проблемы и моя жизнь.
- Я могу просить у вас все, что захочу? – уточняю на всякий случай.
- Все будет зависеть от информации, которую я буду от вас получать, мистер Вертон, - уклончиво отвечает Стоун.
- Хорошо. Сегодня, я пропустил один урок…
- Ничего страшного, главное появитесь на следующем.
Разговор окончен, выхожу. Благодаря Стоуну я теперь сам буду владеть необходимой мне информацией. Месть – это только вопрос времени. И она будет жесткой, очень жестокой.
Глава 11.

Николас.
Щелчок выключателя, и кабинет погружается в кромешную темноту. Закрываю дверь. В коридоре пусто. Я, как всегда, ухожу с работы самым последним. Но стрелки часов показывают, что все же сегодня рабочий день закончен раньше, чем обычно. Быстро сбегаю вниз по лестнице, замираю у ее подножия. Справа, где тянется вереница ученических комнат, виднеется одинокая фигура. Неотрывно смотрю в ту сторону.
- Джастин? – мне интересно, куда этот мальчишка собрался после отбоя.
- Ник? – парень удивлен, поэтому делаю выводы, что не на встречу со мной.
- Решил прогуляться перед сном? – натура воспитателя берет верх, голос звучит недовольно.
Мальчик делает несколько робких шагов назад. Напугал. Даже сейчас, после всех откровений, он боится меня. Зря. Сегодня у меня в планах самое грубое нарушение школьных правил.
- Я, да, - Джастин низко опускает голову, рассматривает мысы туфель.
- Пошли, - стремительный шаг и пальцы смыкаются на его запястье, чувствую, как под кожей учащенно бьется пульс.
- Куда? – Джастин удивленно вскидывает голову, но послушно идет следом.
- Увидишь, - оборачиваюсь, подмигиваю и дарю своему мальчику улыбку.
Лестница остается далеко позади, коридор, поворот, служебный выход. Пищит кодовый замок, мы выходим на лестницу, ведущую на подземную парковку. В этот поздний час здесь пусто, только моя машина одиноко дожидается своего владельца. Мигают фары, пищит сигнализация, открываю перед Джастином пассажирскую дверь. Мальчик без лишних слов исчезает в салоне.
- Мистер Стоун, вы решили похитить ученика школы? – усмехаясь, спрашивает он.
- Именно. Мистер Ноуман, вы возражаете?
- Нисколько.
Выезжаем с парковки. Для работников школы свой выход и свой выезд за территорию. Охраны нет, только высокие кованые ворота, открывающиеся с пульта. Они выпускают нас и с лязгом закрываются, снова делая территорию школы закрытой и неприступной. Джастин смотрит в окно и улыбается. Частично понимаю его чувства. Мальчик впервые за долгий срок выбрался на свободу.
- Это свидание? – тихо спрашивает Джастин, когда мы уже въезжаем в город.
Пейзаж за окном сменился. Вместо полосы деревьев, мелькают дома, магазины, тротуары, фонари, редкие прохожие.
- А ты хочешь, чтобы это было свиданием?
Радио выключено и тишину салона нарушает только треск, свидетельствующий о том, что включен поворотник.
- Трудно сказать, - мальчик пожимает плечами, не отворачивая голову от окна. – Я никогда не был на свидании с мужчиной.
Не вижу его лица, но мне кажется, что он улыбается.
- Все в этой жизни случается в первый раз.
Не дожидаюсь ответной реплики. Сворачиваю на обочину и останавливаю автомобиль. Джастин остается в машине один, надеюсь, что он не сбежит. Девушка – продавщица улыбается приветливо и мило, помогает выбрать самый красивый, по ее мнению, букет. Соглашаюсь, потому что мало что понимаю в этом. Раньше никогда не возникало желания подарить своей пассии букет. Но Джастин…, это Джастин. Он особенный, мой мальчик, с ним все иначе.
- Это тебе, - протягиваю букет из белых тюльпанов с сиреневыми ирисами Джастину и захлопываю дверь.
Мальчик смотрит удивленно и берет букет из моих рук так осторожно, словно я передаю ему хрустальные цветы. Его милое личико украшено любопытством и неподдельной радостью. Джастин смущенно улыбается, только линия губ немного искривлена, не обнажая зубов. Не могу удержаться и улыбаюсь в ответ. Демонстрации моих эмоций Джас удивляется еще больше, чем цветам. Черные брови взлетают вверх, синие глаза смотрят с настороженностью, но, все же, Джастин прячет открытую улыбку в букете цветов.
- Спасибо, - глухо, едва слышно.
Снова выезжаю на дорогу. Теперь еду прямо к дому, никуда не сворачивая. Возможно, Джастин хочет прогуляться, но я хочу побыть с ним наедине, не знаю, когда еще выпадет такая возможность. Все же, увозить ученика с территории школы – поступок пусть приятный, но, безусловно, безрассудный.
Лифт поднимает на самый верхний этаж, открываются створки, выпуская нас в длинный коридор. Джастин тихо идет следом за мной, ему неловко и немного боязно, отчетливо ощущаю его эмоции. Он легко читается, это я уже понял. Открываю дверь и пропускаю мальчика в свою квартиру. Это так странно. Уже довольно длительный срок ее порог не переступал посторонний человек. И теперь вот Джастин. Включаю свет в круглом просторном холле, помогаю мальчику снять крутку.
- Проходи, - подталкиваю его в спину, потому что Джастин замер на месте, опасаясь сделать даже шаг.
Он отходит немного в сторону, но все равно замирает на пороге гостиной. Снимаю верхнюю одежду, туфли, беру Джастина за руку и подвожу к коричневому кожаному дивану.
- Подожди, я сейчас приду.
Джастин кивает.
Когда возвращаюсь, сменив деловой костюм на домашнюю одежду, мой гость сидит в той же позе, в которой замер, когда я уходил. Усмехаюсь такой нерешительности. Парень совсем отвык от чужеродной обстановки. Все же школа слишком сильно влияет на психику подрастающего поколения.
- Джас, ты голоден?
- Нет, - шепчет парень.
- Кофе?
- Чай, - он, наконец, улыбается и встает с дивана.
- Пойдем.
Веду его на кухню. Она большая, с глянцевым синим гарнитуром, барной стойкой из черного дерева и причудливым рисунком из плитки под ногами. Бледно-голубые занавески колышутся от легкого дуновения ветра. Я забыл закрыть окно утром. Прохладно. Захлопываю створку, включаю чайник, закидываю заварку в небольшой чайник из прозрачного стекла.
- Джастин, - подхожу к нему вплотную, целую уголок губ, забираясь руками под свитер.
- М-м-м, - мальчик тут же отмирает и тянется ко мне.
Догадываюсь, какие мысли у него сейчас в голове. Он думает, что я привез его к себе домой, чтобы переспать. И да, каюсь, но он прав в своих предположениях. Я не дождался окончания его обучения. Чувства и желание обладать этим еще не взрослым человечком пересилили весь здравый смысл.
- Давай я поставлю букет в вазу, - забираю цветы из ослабевших пальцев, снова целую.
- Я не хочу чай.
Его фраза заставляет вздрогнуть, едва не выпустил из рук вазу с водой.
- А что ты хочешь? – спрашиваю безразлично, расправляя цветы в стеклянном сосуде.
- Ник, мне жарко. Можно я разденусь?
- Конечно. Тебе нужны вещи?
- Нет. Я просто хочу все с себя снять.
Медленно поворачиваюсь в сторону мальчика. Он издевается или мне только мерещатся намеки в каждом его предложении?
- Можешь раздеться в комнате, - щелчок чайника, вода закипела, заливаю ароматные лепестки.
Слышу шаги, мальчик уходит. Сжимаю кулаки. Я в нерешительности. Хочу его, но не могу переступить невидимую черту. Он – мой ученик, я отвечаю за него. Пусть я схитрил и ослабил давление ответственности. Ведь мы сейчас не на территории школы и формально просто люди, а не ученик – куратор, но от реальности тяжело убежать. Я знаю, он знает. Стискиваю зубы, открываю кран с холодной водой и брызгаю себе в лицо. Не помогает. Джастин прав, безумно жарко. Снова открываю окно. Ночной воздух стремительно врывается в помещение, но остужает только кожу, он не в силах охладить тот пыл, что разгорается внутри.
- Ник…, - Джастин снова появляется в кухне.
Оборачиваюсь на его голос. Хорошо, что в руках нет никакой посуды, не будет нужды собирать множество острых осколков. Руки просто опускаются, падают плетьми, воздух застрял в горле. Кажется, в парне куда больше решительности, чем во мне или же он, в силу возраста, еще не до конца связан условностями, правилами и ограничениями.
Джас стоит передо мной полностью обнаженный. Немного худощавое крепкое юношеское тело представлено во всей красе. Тонкая талия, длинные ноги, уже заметные кубики пресса, прямой разворот плеч, вздернутый подбородок, голова слегка повернута к стене, Джастин не смотрит мне в глаза. Не смотрит на меня. Он предложил себя и ждет реакции. Оторвут ли товар с руками или же, презрительно поморщившись, отвернуться в сторону?
Ошибочны те его мысли, что допускают возможность моего отказа. Несколько резких размашистых шагов, и мои руки гладят гладкую кожу, губы впиваются в его рот, язык проскальзывает внутрь, лаская и нежа. Мое сокровище. Он идеален, ни единого изъяна, нет родинок или пятен, только бледный мягкий бархат под пальцами, пока руки не добираются до спины. Чувствую тонкие полоски шрамов, которые сам же на нем и оставил. Ненавижу себя за этот поступок. Презираю за то, что пошел на поводу у никому ненужного долга.
- Прости, - выдыхаю в черноволосую макушку.
Джастин быстро понимает, за что я извиняюсь, но молчит. Его прощение скользит в более сильных объятиях, в более жарком поцелуе. Упиваюсь его сладостью, податливостью и мягкостью. Ненавязчиво подталкиваю в сторону комнаты, не выпуская из кольца рук. Этой ночью мальчик принадлежит только мне.
Прикосновение прохладной ткани одеяла к спине, жар юношеского тела на груди и животе. Слегка раздвигаю ноги мальчика, вынуждая сесть на меня сверху, не переставая глажу спину. Джас смущается снова, прячет лицо на моей груди. Лежим некоторое время, скрытые покровом ночи. Тихо, только обжигающее дыхание, еще несколько мгновений, и чувствую осторожное прикосновение горячего язычка. Провожу пальцем по позвоночнику, Джастин целует в ответ.
- Хочу тебя, мой маленький, - шепчу ему в макушку, поощряя действия.
Мальчик смелеет, поцелуи сменяются легкими укусами и снова поцелуи, влажное скольжение языка. Дотягиваюсь до упругих полушарий, обхватываю руками, жадно мну. Больше нет преград, нет ненужных мыслей, Джастин сам принял решение за нас обоих.
Скидываю его с себя, наваливаюсь сверху. Хочу. Жадность просыпается с каждым поцелуем, не могу насытиться им, не в силах утолить жажду.
- Джастин…, - его имя тонет в громком стоне, когда глажу его твердую плоть.
Молодой, горячий, ненасытный. Ему надо много. Сгорает в своей страсти, хочет, так же страстно, как и я. Выцеловываю плоский живот, но обхожу стороной твердую плоть, ласкаю ее только рукой. Не хочу, чтобы его несдержанность испортила весь момент. Аккуратно переворачиваю на живот, приподнимаю бедра, целую ягодицу, кусаю. Джастин тихо смеется. Но смех быстро сменяется вздохом удивления, стоит только скользнуть языком по сжатой дырочке.
- Ник, не надо, - руки мальчика перехватывают мои, он изгибается, пытаясь отстраниться.
- Ш-ш-ш, позволь, - успокаивающе глажу по спине, не хочу, чтобы он стеснялся чего-либо. Постель – это не то место, где приветствуется скромность. – Просто расслабься.
Джастин слушается, вновь растягивается на кровати, выдыхает и расслабляется. Опять приподнимаю бедра и возвращаюсь к прерванному занятию. Мальчик шумно дышит, напрягается, но вскоре возбуждение и жажда секса берут свое, Джас стонет и нетерпеливо подается назад. Его стоны приглушены пышной подушкой, под которой он спрятал голову. Его действия умиляют, но стеснение уходит со временем, а страсть остается. В моих руках пластилин, податливая масса, из которой я вылеплю потрясающего любовника.
Отстраняюсь и надавливаю пальцем на мокрую дырочку, мальчик стонет громко, подушка улетела в сторону, его руки комкают простынь, а дерганые движения бедер говорят о том, что он жаждет большего каждой частичкой возбужденного тела.
Проталкиваю палец, лаская нежные стенки внутри. Горячий, узкий, мокрый. Сдерживаюсь с огромным трудом. Хочу обладать им, хочу быть внутри этого восхитительного тела, хочу, наконец, поставить свое клеймо. Второй палец, за ним третий. Джастин настолько сильно возбужден, что не чувствует дискомфорта. Достаю из прикроватной тумбочки презервативы, надрываю серебристый квадратик.
- Не надо, - забирает средство защиты у меня из рук и откидывает в сторону.
- Уверен?
- Более чем, - он снова руководит процессом.
Храбрый мальчик. Безрассудный. Но позволяю ему эту глупость, потому что знаю, никого после меня не будет. После сегодняшней ночи он будет принадлежать только мне.
От смазки решаю не отказываться, трачу еще немного времени, чтобы подготовить Джастина окончательно. Вхожу плавно и медленно, глаза сами собой закрываются от удовольствия. Веки настолько тяжелые, что не могу удерживать их открытыми. Поддаюсь своей слабости. Главное не видеть, а чувствовать. А то, что я чувствую, не передать никакими словами. Сказка, фантастика, нереальная действительность. Высота, с которой срываешься вниз, чтобы погрузиться в наслаждение до кончиков волос на голове.
- Ох, Ник! – Джастин стонет и резко подается назад.
Он мелко дрожит. Пальцы снова пробегаются по позвоночнику, размазывая скопившиеся там капельки пота.
- Тебе больно? – спрашиваю, потому что мне необходимо знать.
- Немного. Ник, только двигайся, пожалуйста.
Доверяюсь ему, все же мальчик должен понимать свое тело куда лучше, чем я. Начинаю медленно двигаться, выходя практически полностью. Набухшая головка снова растягивает мышцы входа и исчезает в теле любимого человечка. Стон, долгий и громкий. Глажу, ласкаю, целую спину, прихватывая кожу зубами, двигаюсь в его теле, сводя нас с ума. Подхватываю, вознося до пушистых облаков, а потом вновь срываемся и падаем вниз. Движение за движением, стон за стоном, поцелуй за поцелуем. Время течет мимо нас. Мир перестал существовать. Вся жизнь сосредоточилась только на одном единственном человеке, отдающимся мне с животной страстью, со всем юношеским максимализмом, со всеми чувствами, которые живут в сердце и в душе.
Делаю усилие, останавливаюсь, переворачиваю Джастина на спину, закидываю его ноги на плечи и снова погружаюсь в тесноту восхитительного тела. Теперь вижу его глаза, веки распахнуты, зрачки расширены, в темноте могу видеть только их черноту, нет ни единого намека на захватывающую синеву, видимую при свете дня. Целую шею, отгоняю последние крики разума и украшаю ее засосами, Джастин сдавливает плечи, впивается ногтями, царапает и беспрестанно стонет подо мной. Просовываю руку между нашими телами, обхватываю мокрую плоть, двигаю рукой в такт толчкам. Ему хватает нескольких движений, чтобы сильнейший оргазм изогнул тело. Стон рвет ночь, пальцы съезжают по моим рукам, оставляя борозды царапин. Он настолько раскрыт, что без труда вхожу до самого основания, с силой вбиваюсь в тело, чтобы кончить в нем, ощутимо прихватив кожу у основания шеи. Расцепляю зубы только когда слышу злое шипение в ухо. Приподнимаюсь, на белой коже отчетливо темнеет след моих зубов.
Джастин тут же растирает пострадавшее место. Его движения медленные, сознание еще не вернулось в тело, изнывающее от неги после оргазма.
- Ты меня пометил? – практически по слогам спрашивает мальчик.
- Ага, - смеюсь, впервые за долгое время по-настоящему, от души.
Джастин сверлит меня взглядом, но не удерживается и присоединяется ко мне, разбавляя низкий грудной смех звонкими переливами.
Так приятно нежить его в объятиях, гладить слегка влажную кожу, размазывать сперму по твердому животу, вдыхать запах волос, в котором перемешались легкий аромат шампуня, пота и туалетной воды.
- Джастин, а куда ты так спешил?
- Когда?
Мальчик явно уже забыл обо всех своих планах.
- Когда я тебя встретил в коридоре школы.
- Черт! – Джастин подрывается, пытаясь встать, но я удерживаю его и притягиваю обратно.
- Ты все равно уже опоздал, - сдуваю пару темных прядок.
- Я должен был встретиться с Мэтью, - грустно выдыхает мальчик, задирая голову, чтобы увидеть мою реакцию на имя друга. Кажется, что ему импонирует моя ревность.
- Надеюсь, ты не жалеешь, что поменял свои планы, - добавляю немного металла в голос, пусть знает, что мой.
- Нисколько, - переворачивается, трется об меня, тянется к губам.
Целую в ответ, притягиваю ближе. У нас еще вся ночь впереди. Кроме того, я могу позволить ему пропустить пару первых уроков.
Глава 12.

Андрес.
«Меня только что пытались трахнуть» - мысль стучит в висках. Не исчезает ни на секунду. Мэт уже идет подле меня, он рядом. Протягиваю руку, касаюсь его плеча. Оборачивается и недоуменно смотрит, прижимая носовой платок к разбитому лицу. Не тронули, не успели. Надо бы успокоиться и взять себя в руки, но не могу. Страшно. Я перепугался за Мэтью. Испугался не из-за того, что кто-то тронет его раньше меня, а испугался за него, не допущу, чтобы с этим несносным блондином случилось что-то ужасное.
- Мэт, подожди, - останавливается.
Подхожу и обнимаю, чтобы почувствовать его рядом. Сейчас не я его поддерживаю, а он меня. Мне физически необходимо почувствовать его тепло и услышать дыхание. Мой мальчик.
- Агилар, твое сердце сейчас выскочит из груди, - бурчит он в отвороты куртки, - ты так напуган?
- А ты нет?
- Уже нет, - усмехается и прижимается теснее. – Ты же рядом.
- Глупое, лишенное чувства самосохранения создание, что ты делало в этом гребанном парке?
- Искало приведений, - фыркает Мэтью, и мы возобновляем наше шествие к зданию школы.
- Где твой дружок? – я так и не выпустил ладонь парня, а теперь и вовсе переплел наши пальцы, чувствуя, как Кирст иногда сжимает мою руку чуть сильнее.
- Думаю, его похитили, - усмехается, пусть так, надо его отвлечь от того, что произошло.
- Не предполагал, что Стоун способен на такое.
Подсаживаю Мэтью, он легко забирается в окно. Я следом за ним. Закрываю раму и плотно задергиваю штору. Не хочу отпускать Мэта, хочу снова просто спать, прижимая его к себе, упиваться его запахом и гладить гладкую кожу, когда он крепко спит.
- Знаешь, каждый из нас обладает скрытыми способностями, которые выползают наружу, стоит только появиться рядом подходящему человеку, - задумчиво произнес парень, сидя на заднице на полу.
- Это ты так намекнул на то, что даже таким, как наш куратор свойственно любить? – я включил свет, окинул Кирста придирчивым взглядом и подхватил за шкирку.
- Можешь понимать, как хочешь, - недовольно буркнул он и отвернулся, обижаясь на меня за какие-то неизвестные мне проступки.
Притащил Мэтью в ванну, медленно и осторожно раздел. Шмотки его можно выкидывать без зазрения совести. Грязная футболка улетела в мусорное ведро, нежно провел по красным ушибам и синеющим пятнам, повернул к себе спиной, залюбовался на татуировки. Не удержался и погладил спину. Некоторые надписи казались объемными и выпуклыми, проследовал по извилистым линиям пальцем, но ничего кроме гладкой кожи. Мэтью хихикнул и дернулся вперед, разрывая контакт.
- Смотри, но руками не трогай, - произнес парень, сверкая глазами.
- Боишься щекотки? – легко пробежался пальцами по ребрам.
- Боюсь, - честно признался Мэтью, отпрыгивая от меня.
- Пойдешь в душ?
- Пойду, но сначала доберусь до своей комнаты. Одолжишь рубашку?
- Нет, - качаю головой, четко понимая, что не выпущу из своей обители.
Я, ни в коем случае, не буду принуждать Мэта к сексу сейчас, даже затрагивать эту тему не хочу. Я хорошо помню его перепуганное и потерянное лицо, когда этот ублюдок прижимал его к земле. Он не верил в происходящее, понимал, что его ждет, но не мог поверить в то, что это случилось с ним. Мэтью выглядел, как потерявший маму в огромной толпе маленький мальчик. Такой перепуганный и растерянный. Даже сейчас, смотря в наглые, насмехающиеся над миром, голубые глаза и в лицо уверенного в себе человека, я все еще вижу наполненный страхом взгляд и выражение ужаса и безысходности. Мне нужно, чтобы он был рядом, потому что, уверен, Мэтью в этом нуждается. Вот такая белиберда.
- Мэт, ты же знаешь, что никуда не пойдешь, - присаживаюсь на край ванной и притягиваю парня к себе за ремень.
- Ты мой личный сексуальный маньяк, Андрес, - подходит близко, кладет руку на затылок, пробегается пальцами по волосам и опускает руку на шею, чтобы вжать мою голову в свое тело.
Утыкаюсь носом в прохладную кожу, жадно вдыхаю дурманящий аромат. От него пахнет лесом. Дыхание тут же тяжелеет, срывается с губ и опаляет его кожу, вижу, как белоснежная поверхность покрывается маленькими пупырышками. Мило. Высовываю кончик языка и осторожно провожу им по нежному шелку, чтобы почувствовать солоноватый, но такой неповторимый и уникальный вкус. Мэтью не отстраняется, позволяет. Скольжу выше и, наконец, воплощаю в жизнь свою маленькую мечту. Прихватываю бриллиантовый пирсинг зубами и легко тяну. Над головой раздается жаркий стон. Он скользит от ушей по всему телу, поглаживает, ласкает, завораживает и скапливается в паху тяжелым грузом. Но я обещал, что сегодня даю Мэту только поддержку. Я все еще помню его слова, которыми он охарактеризовал меня. «Ты не знаешь что такое дружба, преданность, взаимовыручка, ты только знаешь, как заставить, подчинить, использовать! Ничего большего в тебе нет, Андрес! Ты пустышка, не способная ценить кого-то, кроме своего, всхоленного и взлелеянного «Я»!». Кирст прав во многом, но я хочу, чтобы он изменил свое мнение обо мне, позволил стать лучше, чем я есть.
- Я принесу тебе одежду, иди в душ, - сдвигаю его в сторону и выхожу из ванны.
Если бы я обернулся в этот момент, то увидел бы в нежно-голубых глазах недоумение, приправленное ноткой разочарования. Но я обернулся уже стоя в дверях, поэтому моему взору достались только кривая усмешка и снисходительный взгляд. Он кольнул сердце, но я спихнул это еканье на испуг за Кирста и отправился в гардеробную, чтобы подобрать гостю удобную одежду. Остановился на мягкой трикотажной кофте цвета кофе с молоком и на спортивных штанах.
Вернувшись в ванну, увидел только белобрысую макушку, на фоне белоснежных хлопьев ароматной пены, развесил одежду, захлопнул крышку унитаза и опустился на нее сверху, рассматривая жмурящегося от удовольствия Кирста. На противоположном бортике ванной из-под пены торчали только ярко-розовые пальчики ног. Очень захотелось облизать каждый из них, пощекотать ступню языком, чтобы услышать приглушенный смешок.
- Ты решил меня съесть? – подал голос Мэтью.
- Нет, ты красивый, - вздохнул я, в голову не приходили никакие умные мысли, там только вяло шевелились какие-то обрывки, не способные сформироваться во что-то стоящее. Наверное, последствия стресса.
- Ты не хочешь меня есть, потому что я красивый? – Мэтью выгнул светлую бровь и с подозрением посмотрел на меня.
- Чему ты веселишься? – знаю, что сам не хотел возвращаться к этой теме, но не могу понять такого безразличного отношения Мэта к случившемуся, кажется, что он уже забыл о том, что произошло в школьном парке.
- Я не веселюсь, Андрес, - Кирст поднял ладонь с комком пены и сдул ее, посылая в полет множество кусочков пенистых облачков. – Я подвожу итог.
- Чему?
- Я не знаю, каким чудом ты меня нашел… Спасибо, кстати, - Мэтью улыбнулся, сверкая белыми ровными зубками, только клыки у парня казались слишком острые, вампирчик. – Но все это, - парень взмахнул рукой, разбрасывая теплые брызги, - спланировано. Они чужаки. Все мужчины были взрослые, не думаю, что преподаватели или административный персонал пойдут на такое преступление. Если да, то не так грубо.
Мэтью пустился в размышления, а я не перебивал, слушал, и картина, которая штрих за штрихом рисовалась в голове, мне не нравилась все больше и больше. Кто-то объявил охоту за учениками «Hommer school». Смерть Роудса, попытка изнасилования. Что дальше?
- Вряд ли они хотели изнасиловать именно меня…, - Мэтью резко сел в ванной из-за чего вода крупной волной прокатилась по поверхности и выплеснулась на кафельную плитку. – Роудс был изнасилован?
- Нет, ты же сам помнишь, - отодвинул ноги, чтобы не вступить в лужу, - нет.
- Помню, - кивает. – Помню плач и сияние. Думаешь связано?
- Ты опять собрался втирать мне про привидений? – морщусь.
Эти игры не такие детские. Мне не нравится, но в Мэтью уже загорелся огонек азарта, чувствую его обжигающее тепло. Кирст сам не оставит все, как есть, и я не брошу, потому что… Потому что я все еще его не получил. Мне мало дела до безопасности этого безрассудного существа, но я все еще до адских болей в паху хочу насадить его упругую задницу.
Мэтью шипит, когда я медленно капаю на ранку на затылке антисептиком, заботливо дую и целую в белобрысую макушку. После обработки царапина не выглядит такой ужасающе страшной, стоило только отмыть кровь от белых прядей.
- Голова сильно болит? – спрашиваю, потому что может быть сотрясение.
- Нет, только тянет, - Мэт усмехается и крепче сжимает полотенце, обмотанное вокруг бедер.
- Сходи завтра к школьному врачу, вдруг удар был слишком сильный, - отхожу в сторону и убираю аптечку.
- Переживаешь за сохранность моего серого вещества?
- Нет, не очень. Возможно, хорошенько получив по голове, ты станешь более сговорчивым? – мечтательно прикрываю глаза.
Это шутка. Тем больше удивляет реакция Кирста. Парень порывисто поднимается с бортика ванной, крепко сжимает мое запястье и тащит в комнату. Толкает на кровать, рывком отшвыривает влажную ткань и предстает передо мной во всей красе. Судорожно сглатываю, шаря по Мэтью жадным взглядом, наталкиваюсь на проколотый пупок и шумно выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Яйца поджимаются от яркого желания поиметь это тело, смять поцелуем губы, искривленные в усмешке. Жаль, что она вовремя не наводит на мысли о том, почему Кирст вдруг стал таким развратным доступным для меня. Мэтью видит мой жадный взгляд, проводит руками по совершенному телу, задевая пальцами горошинки сосков, спускается по животу, играет с капелькой в пупке, оттягивает ее, зажимая между двумя пальцами. Жадно слежу за каждым движением, представляю, что это мои руки порхают по этому телу, члену в джинсах уже неимоверно тесно. Расстегиваю ненавистную вещь, выпускаю свою плоть наружу. Стон Кирста прокатывается по всему существу, парень медленно гладит свой твердый ствол, не выпуская меня из виду. Наваждение. Страстное, желанное, такое близкое. Осторожно протягиваю к нему руку и сжимаю мокрую головку, касаюсь его пальцев. Они вздрагивают от моего прикосновения, и Мэтью покорно уступает мне место. Глажу его плоть, смазываю капельку с вершины головки, очерчиваю набухшие венки и обхватываю полной ладонью. Кирст немного запрокидывает голову и пошло стонет, толкаясь мне в руку. Сумасшедший. Разве не понимает, что делает со мной? Играет с огнем, но сейчас Мэт сам устанавливает правила этой развратной игры.
- Ртом, - шепчет он, облизывая пересохшие губы.
- Что? – подползаю ближе к нему, в ушах бьется сердце, поэтому ничего не слышу.
- Возьми в рот, - четко и громко командует Кирст.
Не представляю, что со мной творит эта белобрысая бестия. Слушаюсь его, наклоняюсь и плотно обхватываю член губами.
- Да, так…., - выдыхает мой персональный искуситель и толкается вперед.
Заглатываю глубже, расслабляю горло, пропуская солоноватую плоть дальше, жадно втягиваю носом воздух, чтобы не останавливаться. Сосу, обильно смачивая слюной член Мэтью. Парень стонет и толкается в мой рот еще быстрее и яростнее. Глажу его ноги, сжимаю в ладонях ягодицы, мну, скулю, потому что хочу в его тело, но рот заткнут стволом Мэта, и стонать от возбуждения не получатся. Одну руку перемещаю на живот, задеваю сережку, тяну ее, упиваясь очередным гортанным стоном, перемещаю руку на член, помогая себе, перекатываю его яйца, спускаюсь к ним ртом, целую, втягиваю в себя, морщась от щекотки. Жесткие волоски дотрагиваются до губ, забираются в нос.
- Засунь его в рот! – шипит Кирст, вцепляясь мне в волосы.
Снова слушаюсь, погружаю подрагивающий член в рот, ласкаю языком. Мэтью кладет руку мне на затылок, притягивает к себе, комнату наполняет его стон, а мне в горло бьет горячая терпкая струя спермы. Пытаюсь оттолкнуть Кирста, но он держит слишком сильно, кончая. Сглатываю всю вязкую жидкость и, все же, отталкиваю расслабленного парня.
- На кой хрен ты кончил мне в рот?! – цежу сквозь зубы, всматриваясь в довольную мордашку.
Не скажу, что очень неприятно, но неожиданно. Я не был готов к тому, чтобы пить чье-либо семя. Нависаю над Мэтью и жадно впиваюсь в его губы, передавая все то, что еще осталось у меня во рту.
- Твоя очередь, красавчик, - шепчу ему в пухлые губы, когда отрываюсь от них.
- Прими холодный душ, Агилар и захвати мою одежду, - Мэтью вольготно разлегся на моей кровати и махнул рукой в сторону белой двери.
Так значит, на ответную услугу мы не настроены. Бесит, но возбуждение слишком сильное, чтобы его перебила злость на эту сучку. Перебираюсь ближе к Мэтью, так чтобы мой стоящий колом член оказался у него перед глазами, сажусь и силой сжимаю головку, выдавливая белесые капельки. Шипение смешивается со стоном удовольствия. Кирст распахивает прикрытые глаза и смотрит на меня. Зависает, не в силах отвести взгляд. Улыбаюсь. Он хочет не меньше меня. Вопрос стоит… О, да, стоит. Провожу ладонью по всему стволу. В глазах Мэтью вновь вспыхивает огонек желания, а расслабленная плоть заинтересованно дергается. Так, вот, вопрос в том, у кого из нас хватит больше выдержки. Точнее, насколько ее хватит у Мэтью, потому что я готов отодрать его в любую секунду. Ускоряю темп. Дыхание рваное, бедра непроизвольно двигаются навстречу руке. Кирст смотрит завороженно, следя за каждым движением. Господи, как же я его хочу! Кончаю с глухим стоном ему на грудь, словно под гипнозом наблюдая, как начинают мерцать капельки моей спермы на его коже под искусственным светом. Предпочел бы видеть этот блеск на лице парня, но не стоит так спешить, не думаю, что Мэт спустил бы мне с рук такую вольность.
- Блять, - Мэтью вздыхает и скатывается с кровати. – Андрес, ты гребанный ублюдок, я хотел уже лечь спать.
Парень с силой захлопывает дверь в ванную комнату, а мне становится смешно. Провожу языком по зубам, во рту все еще ярко ощущается вкус Мэтью. Сегодня я сделал большой шаг вперед.
***
Утро начинается очень приятно. Еще рано, но члену все равно, он уже встал и упирается в попку Мэтью, который доверчиво жмется во сне к источнику тепла. Скольжу языком по оголенной шее и потираюсь твердой плотью. Мэтью вздыхает и поворачивается ко мне лицом, тесно прижимается и повторяет мое действие. Утренняя проблема мучает, оказывается, не только меня. Пробираюсь рукой под одеяло и обхватываю оба ствола. Кирст вздыхает и чуть прогибается в пояснице. Пушистые ресницы парня дрожат, губки приоткрылись, чтобы выпускать на волю участившееся дыхание. Это уже сильнее меня. С рыком переворачиваю Кирста на спину, сминаю его губы, развожу ноги и утыкаюсь головкой в сжатый горячий вход. Голова кружится, окружающая реальность плывет, внутри ревет бешеное пламя. Понимаю, что не остановлюсь. Вдавливаю член, желая нырнуть в тесную глубину, но плоть соскальзывает, дырочка Мэта не пускает меня в столь желанное тело. Шиплю от досады, открываю глаза и сталкиваюсь с взбешенным взглядом Мэтью.
- Я тебя сейчас кастрирую, - четкая угроза, которая через секунду подкрепляется действием.
Мэтью пропускает руку между нашими телами и так сжимает мой член, что от боли перед глазами вспыхивают разноцветные точки. Скулю, закусывая губу. ****ски больно.
- Прости, - через силу выдавливаю из себя, и хватка на самой драгоценной для мужчины части тела ослабевает.
Облегченно вздыхаю и скатываюсь с Кирста. Парень тут же поднимается на ноги, одевается и, не говоря ни слова, покидает мою комнату. Настроение мгновенно падает.
Злость и раздражение мешают сосредоточиться на учебе, два урока кидаюсь на всех окружающих и испепеляю Кирста злым взглядом. Понимаю, что сам виноват, но какого хрена он так сексуален. Бешусь и хочу его. Хочу его и бешусь от этого еще сильнее. Кажется, что боль в паху от жесткого недотраха станет моей постоянной спутницей. К третьему уроку приходит Джастин. Брюнет медленно проходит по проходу между рядами и осторожно опускается на свое место. Мэтью провожает друга насмешливым взглядом, но воздерживается от комментариев, приветливо кивая парню. Стоуну этой ночью крупно повезло. Ловлю себя на мысли, что завидую куратору, тому удалось вдоволь натрахаться.
- Что у тебя с лицом? – спрашивает Джастин у Мэта, когда заканчивается последний урок, и смотрит на меня злым взглядом.
О, да! Сейчас я испугаюсь подстилку Николаса и грохнусь в обморок.
- Андрес, тащи сюда свою задницу, - бросает Мэтью через плечо, игнорируя вопрос друга, тот только пожимает плечами и присаживается на край парты.
- Болит попка, малыш? – шепчу на ухо Ноуману.
- Захлопнись, у твоего рта есть куда более приятное применение, - Мэтью окидывает меня насмешливым взглядом.
- Мне кажется или ты что-то удумал? – к черту подъебки, вижу по глазам Кирста, что парень что-то задумал.
- Не кажется, - Мэтью оглядывается по сторонам, убеждаясь, что в аудитории мы остались втроем. – Ты теперь каждую ночь будешь проводить со Стоуном? – спрашивает у Джастина.
- Нет, конечно, нет, - ангелок смущается, а мягкий румянец окрашивает его щечки. До противного мило.
- Тогда сегодня предлагаю устроить небольшую охоту, - Кирст, вешает сумку на плечо и садиться на парту.
- Опять приведения?
- Андрес, призраки – это бред. Но сияние есть. Просто, вероятно, кто-то знаком с легендой. Интересно кто.
- Младшеклассники балуются, - предположил Джастин, явно не находясь в восторге от предстоящей ночной прогулки.
- Убийствами они тоже балуются? – Мэтью вскинул брови.
- С чего ты взял, что это связано между собой?
- Считай, что интуиция. А даже если я ошибаюсь, то мы изловим призрака синего мальчика, и больше никто не будет стенать и биться в истерики, шатаясь по коридорам школы.
- Ребенок, - давлю смешок и взъерошиваю волосы Мэтью.
- На твоем присутствии я не настаиваю, - парень отмахивается от меня и прожигает злым взглядом дырку во лбу.
- Я не пущу тебя больше в парк в одиночестве, - бурчу в сторону, понимая, что беспокойство за шкурку белобрысика никуда не делось.
- Со мной будет Джас, - фыркает Мэтью, хорошо расслышав мою фразу.
- Он уже показал, какой из него верный спутник, променяв тебя на жаркую ночку со Стоуном.
- Что за собрание? – последний не замедлил появиться.
Куратор окинул нас привычным непроницаемым взглядом серых глаз и остановился на Джастине. Губы мужчины изогнулись в улыбке, а у меня мороз пробежал по коже. Мэтью вчера был прав, говоря о том, что человек может кардинально измениться стоит только рядом появиться определенному фактору. Окинул взглядом фигурку Ноумана. Должен признать, очень смазливому фактору.
- Обсуждаем планы на вечер, мистер Стоун, - Кирст окинул куратора взглядом, полным презрения, его отношение к этому человеку не изменилось, не смотря на то, что его друг с ним спит.
- Не забывайте про время, золушки, - кинул мужчина и кивком головы пригласил Джастина выйти из кабинета.
Ноуман кинул виноватый взгляд на Мэтью и выбежал за своим покровителем.
- Подстилка, - ехидно бросаю ему в след.
- Завидуй молча.
- Думаешь, я буду завидовать человеку, которого в зад трахает Стоун?
- Нет, думаю, что ты будешь завидовать человеку, у которого есть секс, - хмыкает Мэтью и направляется к выходу.
- Мне не сложно найти себе того, кто будет греть мою постель, и удовлетворять все потребности, - иду за Мэтью.
- За чем дело встало?
- Тебя хочу, - пожимаю плечами, резко разворачиваю строптивца к себе лицом и легко касаюсь губ.
Кирст не отталкивает, только обреченно вздыхает и позволяет немного поиграть со своими губками. Но вчера ночью я понял одну замечательную вещь, и теперь игра пойдет по моим правилам и на моем поле. Дразню Мэтью, но не углубляю поцелуй, ловко изворачиваюсь от его рук, когда парень уже готов сам проявить инициативу, а не прикидываться соблазняемой жертвой Казановы. В спину летит раздосадованный вздох, но я не оборачиваюсь. Ухожу. Вечером нас ждет увлекательная охота за приведениями.
***
Ноуман подавил очередной зевок, но промолчал. Кидаю взгляд на часы, цифры мерцают в темноте, показывают половину второго ночи. Скитаемся уже больше часа, но ничего. Ни плача, ни призрака синего мальчика, ни трупов. С последним я, кажется, погорячился. Сошел с тропинки, чтобы поссать и наткнулся на белое лицо Сэйтона. Парень неуклюже лежал на земле, половина его туловища скрыта в кустах. Вокруг тишина. Давлю разочарованный вздох и падаю на колени.
- Сэйтон, - наклонился к нему и прислонил пальцы к шее.
- Здесь кто-то есть? – за спиной показывается Мэтью, за ним Ноуман.
Кирст быстро понимает, в чем дело и зажимает брюнету ладонь рот, чтобы тот не смел орать.
- Жив? – хрипло спрашивает Мэт.
Молчу, отсчитывая про себя секунды и нащупывая слабые толчки венки под подушечками пальцев. Киваю Мэтью.
- Сэйтон, - шепотом зову одноклассника, который привык считать меня своим другом.
Становится стыдно перед ним. Я успел на выручку к Мэтью, потому что должен знать, где этот чертенок находится каждую секунду свободного времени. Но упустил из виду того человека, который на протяжении пары лет заглядывает мне в рот. Парень не отзывается, но становится заметно, что грудь мерно вздымается. Кирст опускается в паре шагов от меня и проверяет его одежду.
- Вряд ли с ним развлекались, - шепчет он.
- А что с ним? – голос Джастина дрожит.
- Я пойду за помощью, - не хочется оставлять Кирста и Джастина одних, но выбора нет.
- Подожди, я позвоню Николасу.
Ноуман достает телефон из заднего кармана джинс и ищет номер любовника. Пара мгновений и в ночной тишине отчетливо слышатся телефонные гудки. Стоун берет трубку быстро. Не спит. Кроме того, куратор находится на рабочем месте. Джастин сбивчиво объясняет, где мы и что произошло.
- Исчезли оттуда быстро! – слышится рык Николаса, а потом короткие гудки.
- Пошли, - беру Мэтью за руку и тяну прочь.
- Подожди, а как же он? – Джастин так и стоит на месте, телефон в его руке заливает лицо парня мягким светом от экрана, отчего кожа кажется не белой, а серой и сияющей. Жутко.
- Стоун найдет Сэйтона и приведет помощь, но если нас обнаружат рядом с ним, то поркой не отделаемся. Стоун не сможет закрыть глаза всем.
Друг Кирста вздыхает и осторожно обходит бессознательного парня. Хватаю и его руку, ускоряю шаг, таща их за собой. Черт бы побрал Кирста с его жаждой изловить школьного призрака. Хотя, это возможно спасло Сэйтону жизнь.
- Стой! – шипит Мэтью и дергает меня за руку.
Собираюсь разораться на парня за его остановку, но он прикладывает палец к моим губам и кивает вправо. Всматриваюсь в кромешную темноту, серди уродливых веток кустов, которые кажутся сейчас корявыми руками, замечаю призрачный синеватый свет. Не сговариваясь, направляемся в ту сторону. Правда, говорят, что в экстремальных условиях человеческие возможности безграничны. Мы смогли подобраться к источнику света так, что ни единая веточка не треснула под подошвами наших туфель, никто не споткнулся и не упал, казалось, что каждый из нас обзавелся ночным зрением и теперь видит в темноте не хуже кошки. Столпившись за толстым шершавым стволом, утвердились во мнении, что синий мальчик не существует, только на страницах книг и в качестве легенды. Сияние исходило из странного фонаря. Он отличался от обычного осветительного устройства только тем, что оканчивался круглым шаром с синим стеклом, который равномерно мерцал, разгоняя тьму призрачным холодным светом. А вместо плача из чащи доносились пошлые стоны и причмокивания.
- Трахаются, - выдал Кирст и вышел из укрытия.
Хотел было утянуть его обратно, но не успел, пальцы только скользнули по гладкой ткани куртки.
- Кирст, сучонок, иди сюда, - шиплю ему в спину.
Много вероятно, что те, кто сейчас так отчаянно стонут, грохнули Роудса и едва не отправили на тот свет Сэйтона.
- Шш-ш-ш, - Мэтью спрятался за еще одним деревом и вновь выглянул, всматриваясь вдаль.
Крадучись подошел к нему и выглянул из-за плеча. Картина поразила. Мой бывший любовник Хикс отчаянно драл тихоню Вертона, вдавливая того в ствол одного из старых деревьев.
- Ох, как горячо, - шепнул в ушко Мэтью, не упустив возможность провести по кромке языком. – Посмотрим?
- Нет, повторим, но позже, - усмехнулся тот и попятился, вжимаясь в меня. – Пошли. Я все узнал.
Джастин покорно ждал нас там, где его и оставили. Мэтью вновь зажал другу рот, как только брюнет собирался подать голос. Дальше до здания школы добирались бегом. Адреналин гулял по крови, требуя найти выход. Жаль, что возле распахнутого окна в мою комнату – нашего единственного пути в школу, нас ждал разгневанный Стоун. Завидев нас, мужчина ласково, по-отечески улыбнулся и, схватив Джастина за шкирку, потащил парня дальше вдоль здания. Вот и закончились наши ночные прогулки. Вздохнул, ухватил Мэтью за запястье и повел вслед за куратором.
Глава 13.

Мэтью.
Стоун привел нас к служебному входу. Удивлен, что нет охраны, кругом только объективы видеокамер, их настолько много, что каждый квадратный метр мрачной школьной территории виден как на ладони. Лампочка на кодовом замке загорается зеленым светом, когда куратор набирает правильный код. Жадно слежу за его тонкими пальцами, порхающими по кнопкам в наборе нужной комбинации, но не успеваю, Стоун делает все слишком быстро. За плечом хмыкает де Агилар, вероятно, он так же не успел уловить манипуляции мужчины. Преодолеваем короткий лестничный пролет, еще одна дверь и мы выходим в коридор. Джастин под строгим взглядом Стоуна отправляется в свою комнату. Вижу, что парень хочет что-то сказать, но тяжелый взгляд стальных глаз, зло мерцающих в полумраке ночного коридора, останавливает. Джастин опускает голову и с силой захлопывает дверь. Я потом расскажу парню, как стоит дрессировать деспотичных любовников. Прячу ухмылку. Наши шаги эхом разлетаются по пустому коридору. Странно, я ожидал увидеть здесь некое оживление в связи с происшествием.
Кабинет куратора встречает нас кромешной темнотой. Николас зажигает не яркий свет и размашистым шагом проходит на свое место, вытягивает длинные ноги и откидывает голову на мягкую спинку. Он устал. Заметно, что под глазами лежат тени, которые темнее, чем обычно, но это единственный штрих, который отличает уставшего Стоуна от привычного нам железного парня.
- Садитесь, - бросает мужчина, пристально смотря в потолок.
Подчиняемся мгновенно, устраиваясь на жестких стульях. Андрес смотрит в окно, сидит, поджав под себя длинные ноги. До стола слишком маленькое расстояние, сидеть неудобно. Сверлю взглядом затылок испанца, черные волосы мягко блестят в тусклом освещении, переливаясь золотистыми бликами. Вспоминаю, какие они на ощупь, было безумно приятно чувствовать жестковатые, но гладкие пряди под ладонью, прижимая лицо Андреса к своему паху и толкаться в его горячий рот. Мечтательно прикрыл на миг глаза, уже не отрицаю своего противоестественного желания. Хочу переспать с ним. Перевожу задумчивый взгляд на куратора. Он не простит сегодняшний проступок. Не думаю, что Стоун пригласил нас на дружескую беседу. Передергиваю плечами. Неприятный, жутковатый морозец пробегает по позвоночнику, отсчитывая один за другим. «Раз, два, три, четыре…» Сглатываю.
- Мистер Стоун, - прерывает тишину кабинета сосредоточенный голос де Агилара, - что с Сэйтоном?
- Он жив, - куратор вздыхает и переводит взгляд на нас, кажется, что он безумно устал от своей работы и от бестолковых учеников.
- Что с ним произошло? У него не было видимых повреждений, - уточнил Андрес и соизволил повернуть голову в сторону собеседника.
- То же самое, что и с Роудсом, инъекция какой-то парализующей дрянью. Час и сердце останавливается, - мужчина потер пальцами глаза и наиграл какую-то мелодию, побарабанив ими по поверхности стола. – Вашему однокласснику повезло. Что не могу сказать о вас, господа, - мужчина хмыкает и разводит руками.
В помещение повисает тишина, давит на уши, пробегается тонкими холодными пальцами по натянутым нервам.
- Пороть будете? – зло усмехается Андрес. Мой поклонник преодолел сегодня все допустимые барьеры.
- Не буду, - Николас отвечает улыбкой. – Вашу порку я буду вынужден объяснить. Придумывать вам проступки мне лень, а за реальность вас посадят, потому что обвинят в происшествии с Сэйтоном.
- Но это не мы! – наклоняюсь вперед, негодование хлещет через край. Мы спасли парню жизнь, почему нас должны обвинить в покушении на него?
- Да? – Стоун выгибает тонкую бровь и переводит на меня тяжелый взгляд. - Докажи.
Н-да, сказать нечего. Стоун прав. Если наша прогулка выплывет выше его головы, то проблем с силами правопорядка нам не миновать.
- Кирст, вы производите впечатление умного человека, но сейчас я поражен вашей глупостью.
Стоун встал и отошел к окну, что-то пристально разглядывая в темноте. Повисла напряженная тишина. Вздрогнул от того, что горячая ладонь Андреса опустилась мне на коленку. Не стал сбрасывать ее, пусть теплая дрожь, разлетающаяся по телу, отвлекает от спины куратора. Не хочу гадать, что возникнет в его голове. Ненавижу зависеть от кого-либо, но контроль Стоуна просто так не скинуть со своих плеч. Откидываюсь на спинку стула, твердое дерево впивается в тело, а рука испанца медленно, но уверено ползет вверх, поглаживая круговыми движениями через ткань джинс.
- Когда ты сдашься, котенок? – мурлыкает Агилар мне в ухо, добавляя новую порцию дрожи.
На этот раз торопливые мурашки бегут вниз, сталкиваясь с теми, которые ползут от ноги аккурат в области паха, заставляя его ныть и желать какого-то продолжения этим мягким ласкам.
- Уже, - отвечаю одними губами, но Андрес поймет.
- На административном этаже, - деловой голос мужчины вырывает из грез и заставляет вернуться в его кабинет, - закончен ремонт, но многие бумаги, какая-то мебель продолжают захламлять кабинеты. Вам предстоит все разобрать.
Обозначив наше наказание, очень мягкое, должен заметить, Стоун вернулся на свое место, считывая нашу реакцию по лицам. Мужчина лишь усмехнулся каким-то своим мыслям, заметив облегчение, стекающее тонкими полосами.
- Ноуман присоединится к нам? – с издевкой спросил Андрес, а я мысленно застонал.
На кой хрен этот придурок лезет в постель Стоуна?!
- Присоединится, - мужчина кивнул.
- Не отмажете своего любовника от тяжелой работы? – я пнул Агилара, но этот гаденыш только еще больше расплылся в неприятной улыбке, адресованной нашему куратору.
- Нет, - мужчина усмехнулся и кивнул в сторону выхода. – Пошли вон отсюда.
Коридор, лестница и снова коридор. Все утопает в тишине и полумраке, которые стали уже неотъемлемой частью нашего маленького закрытого мира.
- Зачем ты провоцировал Стоуна?
Андрес немного поворачивает голову, чтобы выхватить взглядом из мягкого освещения мое лицо и улыбается. Улыбка шальная и хитрая.
- Хотел оценить, насколько может смягчить человека наличие любовника, - хмыкает и вновь смотрит перед собой.
- И как?
- Сильно, - смеется. – Ноуман попался вместе с нами и Стоун оказался зажат в рамках. С одной стороны, он должен наказать нарушителей. Этого требует вся суть нашего куратора, но с другой, под раздачу попадает и его ненаглядный Джастин, поэтому наказание, как нельзя, мягкое.
- Он мог бы наказать только нас и совершенно не мягко.
- Нет. Стоун не стал бы так поступать. Он человек своих принципов, ведомых только лично ему.
- А ты так хорошо их изучил? – прищуриваюсь и сверлю спину Агилара, хотя парень и не видит моего взгляда.
- Нет, но в том, что влетит всем троим был уверен.
- Кретин.
- А что значило твое «уже», котенок? – возле своей двери Андрес резко оборачивается, хватает меня и с силой прижимает к стене.
От удара клацают зубы, сильное тело вжимает меня в твердь школы. Испанец прожигает взглядом, смотрит в глаза, прижимаясь все теснее и легко потираясь об меня. Вспыхиваю. Горю. Хочу. Не намерен больше ходить вокруг да около. У каждого человека есть сосуд терпения. Мой явно переполнен.
- А то и значит, котенок, - отталкиваюсь от стены, резкое движение, в которое приходится вложить много сил, и уже Андрес прижат мной к стене. – Развлечемся? – дотягиваюсь до его губ, бережно касаюсь самого уголка, провожу языком по нижней губе, прихватываю ее зубами и, наконец, углубляю поцелуй, заставляя испанца удивленно пискнуть от моего напора.
- Наигрался? – Андрес кривит исцелованные губы в усмешке, его рука быстро проскальзывает по моей спине, опускается на зад и сжимает ягодицу.
Мр-р-р, приятно. Трусь о парня пахом. Я наигрался, но закончив одну игру, грех не начать следующую. Хочу, чтобы этот гордый лидер стал моей любимой игрушкой. Я буду не я, если не заставлю Агилара сказать мне «люблю». В этой игре не будет правил, кроме одного – не пускать Андреса дальше постели.
- Хочу тебя, - томно, на выдохе, едва слышно произношу слова, которые этот чертов самоуверенный человек, ждет от меня, немного отклоняю голову и смотрю на него снизу вверх, широко распахнув глаза.
Знаю, что выглядит это слишком соблазнительно. Он не сможет сопротивляться такому искушению, преподнесенному на блюдце. Агилар срывается. С рыком притискивает меня к себе, сминает рот в грубом поцелуе, сразу расставляя все точки и позиции. Пусть так. Секс прекрасен во многих своих проявлениях, а сейчас я не против покориться более властному и сильному любовнику. Уже обе руки испанца лежат на моей заднице, мнут и сжимают, его язык хозяйничает у меня во рту, дразня и заводя еще больше.
Андрес открывает комнату, целует и подталкивает к кровати, избавляя от одежды. Возле застеленной кровати, испанец резко отрывает меня от себя, разворачивает и толкает в спину. Падаю на колени, мягко соприкасаясь с гладкой тканью постельного белья. Не успеваю шевельнуться от удивления, когда его ладонь обжигает кожу ягодиц хлестким ударом. Звук шлепка разносится по комнате, заставляет вздрогнуть и протестующе заскулить.
- Теперь моя очередь играть, котенок, - парень щекочет ухо жарким шепотом, а рука с силой сжимает шею.
Большой палец поглаживает линию роста волос, а язык испанца облизывает ушную раковину. Андрес втягивает мочку в рот и сильно сжимает зубами. Шиплю и дергаюсь, за что получаю еще один удар.
- Непослушный котенок, - рыча, произносит де Агилар, поглаживая мой зад.
Вся поверхность ягодиц разгорается и пощипывает, член прижимается к животу, настойчиво требуя внимания к своей персоне. Возбуждение смешивается с удовольствием от ласк и негодованием от грубости.
- Извращенец, - цежу сквозь зубы.
- Возможно, но тебе понравится.
Андрес надавил между лопатками, вынуждая полностью опуститься на кровать. Прохладная ткань соприкоснулась с разгоряченной кожей, затвердевшие соски потерлись о необычно грубую сейчас ткань, а сверху навалилась тяжесть, исходящая от тела испанца. Приподнимаю зад и трусь о грубую ткань джинс. Приятно чувствовать через жесткую преграду напряженный ствол. Поскуливаю, когда де Агилар покусывает и целует шею, словно оставляя на мне свои отметины, свой запах, чтобы он впитался, въелся в кожу. Внутри все дрожит от возбуждения, тело голодно до ласк и требует слишком много. Настолько, что разум не может обличить эти желания в словесную форму. Только хриплые стоны и сиплое «ну, давай же» срываются с приоткрытых губ.
Андрес особенно сильно укусил за плечо, и вес его тела исчез, оставив после себя горькое разочарование. Его можно было распробовать на языке до тех пор, пока руки не пробежались по телу, одна из них скользнула под живот, крепко перехватывая. Агилар подложил пухлую подушку, и теперь зад оказался неприлично оттопырен. Первое желание было закрыться, спрятаться от назойливых рук и похотливого взгляда, но желание секса было слишком велико. Закрыл глаза и отдался на волю моему личному маньяку, надеясь, что переживу сексуальный опыт с ним. Руки Андреса прошлись по заду, скользнули между ног, приласкали яички. Нетерпение стучало в висках. Поерзал, тыкаясь членом в ткань подушки, хотелось, чтобы Андрес снова взял в рот. Минет в его исполнении, был восхитителен. По спине порхали легкие поцелуи и колючие укусы, усиливая и без того зашкаливающее возбуждение. Тело выгнуло, воздух застревал в горле, и его приходилось с силой выталкивать и втягивать вновь, чтобы не задохнуться от жесткого желания, терзающего все тело. Напряжение и необходимость разрядки сворачивались внутри, будто пружина, все туже с каждым новым прикосновением нежным и приносящим легкую боль.
- Ты сводишь меня с ума, котенок, - хрипло выдохнул испанец, переворачивая мое безвольное тело на спину.
Андрес коснулся языком одного соска, а второй зажал между пальцами. Жаркий стон слетел с губ, когда парень настолько сильно сжал комочек плоти между зубов, что тот болезненно запульсировал. Агилар исчез на пару мгновений, чтобы скинуть с себя всю одежду и устроится между моих разведенных ног. Испанец провел рукой по изнывающему члену, стиснул в руке поджавшиеся яички, нашел сморщенную дырочку и уверено надавил скользкими пальцами, проскальзывая внутрь. Проникновение вызвало неприятные покалывания и учащенное сокращение мышц входа. Я поморщился, стараясь вытолкнуть пальцы Андреса, но тот только сильнее давил и увеличивал скорость скольжения. Пальцы ласкали нежные стенки внутри моего тела, исследуя его и ища что-то. А когда нашли, я громко застонал от острого удовольствия и сам сильнее насадился на руку Андреса.
- Господи, - я выдохнул в шею испанца.
Он не целовал и не ласкал меня больше, увлеченно наблюдая, как извивается мое тело, насаживаясь на пальцы, чтобы почувствовать очередную искру, сводящую с ума.
- Тебе нравится? – спросил испанец, слизывая капельки холодного пота со лба.
- Н-да! - ответ сорвался со стоном, потому что Агилар вновь надавил пальцем на бугорок внутри.
Андрес ухватил меня за запястье и положил руку на свой горячий член, затвердевший и налитый на полную мощь.
- Он принесет тебе еще больше удовольствия. Хочешь?
- Хочу, - кажется, это единственное слово, которое я могу сейчас произнести, - давай уже.
- Перевернись и встань на колени. Так будет проще в первый раз, маленький невинный котенок.
Агилар отстранился, чтобы я мог выполнить его распоряжение. После того, как его пальцы исчезли из тела, анус начал сильно пульсировать, словно требуя, чтобы его заполнили вновь. Перекатился на живот и поднялся на дрожащие ноги, уперевшись руками, сжимая в пальцах ткань пододеяльника. Андрес опустился позади меня, рассматривая картину, наполненную развратом под завязку, осторожно погладил ягодицы, несколько раз скользнул пальцами внутрь.
- Андрес, не медли…, - я наклонился ниже, упираясь лбом в смятую ткань и выставляя зад.
Испанец не ответил. Погладил мое подрагивающее тело, приставил головку к дырочке и надавил. Его плоть с трудом медленно проскальзывала внутрь, раздирая меня на множество маленьких кусочков. Вспышки запульсировали не только в анусе, они расползались везде, сверкали перед зажмуренными глазами, скрипели между сжатых зубов.
- Мэтью, расслабься, прошу тебя, - Андрес нежно погладил поясницу, пробежался пальцами по позвонкам.
- Сука, больно, - зло шиплю в ответ, потому что не в состоянии воспроизвести все проклятия, которые мечутся в мыслях.
- Расслабься и будет хорошо, - шепнул он и легко шлепнул по ягодице.
- Сука! – на выдохе, сквозь стон.
Но шлепок испанца отвлек от огненной боли в заднице, я расслабился. Андрес ухватил меня за бедра и потянул на себя, погружаясь в тесный проход так глубоко, насколько это возможно. Тело пронзила стрела, закручивая боль и удовольствие, смешивая их и связывая между собой тугими узлами, которые теперь нет возможности ни разрубить, ни развязать. Агилар входил плавным слитным долгим движением, вновь касаясь той точки внутри, которая дарила столько удовольствия. Чем больше движений, тем более податливыми и расслабленными становились мышцы ануса, давая возможность крупному члену испанца проникать в мое тело, они плотно обхватывали напряженный ствол, даря ему неземное наслаждение, заставляли стонать и беспрерывно толкаться внутрь, прорываясь все глубже. Боль притупилась, и тело само выгибалось и двигалось навстречу сильным глубоким толчкам. Испытываемое удовольствие будило радость внутри. Оказалось, что безумно приятно ощущать наполненность внутри, чувствовать тяжесть чужого тела на своей спине и легкую боль, когда сильные руки сжимали талию, фиксируя тело, не позволяя ему раскачиваться. Толчки Андреса сжигали изнутри, пронзали, я не мог не подаваться навстречу каждому мощному движению плоти, не мог не растворяться в остром неправильном удовольствии, которое дарил испанец. Тело пульсировало, стремясь к наслаждению, а вместе с ним сокращались внутренние мышцы, то смыкаясь вокруг плоти Агилара, то расслабляясь и позволяя ему погружаться так глубоко, как он только мог.
Новых ощущений, которые я познавал, оказалось слишком много: Андрес наваливался сильнее, и кусал спину, особенно сильно надавливая на анус, потом он вновь отстранялся и с силой сжимал мое тело, чтобы притянуть ближе к себе, каждый толчок член Агилара задевал простату, подводя все ближе и ближе к конечному удовольствию. Нервы натянулись тонкими нитями, звенящими от напряжения и, чем ближе был пик наслаждения, тем больше концы нитей обугливались, грозя оборваться.
Рука испанца прошлась по паху и сжала мой член, лаская его в такт толчкам, которые под конец стали уже совсем неистовые и сумасшедшие. Андрес настолько увеличил скорость, что просто вбивался в мое тело, каждый раз проскальзывая по тайному местечку.
- Давай котенок, давай! - хриплый шепот испанца подвел черту.
Тело пронзила молния экстаза, сотрясая все тело в бешеном оргазме. Андрес рыкнул за спиной, сжал еще крепче, толкнулся в самую глубь и кончил глубоко в моем теле. Возможно, если бы я не плавал в расплавленном золоте удовольствия, то почувствовал, как его сперма бьет тонкими струйками в стенки прохода.
Время замедлилось, его потоки не воспринимались оглушенным сознанием. Тело, словно желеобразная масса, растеклось по кровати. Дыхание вырывалось изо рта с тихим свистом. Тяжело дышать. Очень. Открываю глаза. Перед ними лежит рука Андреса. Ерзаю. Теперь полностью ощущаю вес его тела на себе, чувствую его дыхание, рывками щекочущее мою шею.
- Слезь, - хрипло выдаю я и дергаюсь, чтобы скинуть испанца с себя.
Андрес скатывается, ложится рядом и притягивает в кольцо своих рук.
- Как ты? – интересуется заботливым шепотом и откидывает мокрые пряди волос со лба.
- Потрясно, - широко улыбаюсь, не предполагал, что теряю так много, отказываясь от пассивного секса.
- Понравилось? – парень смотрит мне в глаза, следя, чтобы каждое слово было подтверждено истиной, прописанной во взгляде.
- Угу, - выгибаюсь, потягиваясь.
- Попка болит? – в голосе Андреса нет издевки или ехидства, только теплый смех и забота.
Странно. Я не предполагал, что он поведет себя так, получив мой зад в свое распоряжение. Не верил в искренность и тайну таких отношений. Я не удивился бы, если Агилар сразу же повесил на меня ярлык своей персональной шлюхи.
- Что? – черные брови удивленно взлетели вверх, когда он поймал мой настороженный взгляд и решил, что мое молчание слишком затянулось.
- Насмешки не будет?
- Хм, - Андрес отвернулся, притянул меня ближе и легко погладил пальцами влажную поясницу.
- Андрес? – я не мог понять его и это пугало.
- Думал, что я тут же побегу рассказывать всем, что трахнул тебя? – голос утонул в темноте, но я расслышал каждое слово и каждую нотку его интонации.
Я его обидел, но чем?
- Я не конченая тварь, Мэтью, - огрызнулся он и оттолкнул, чтобы подняться и исчезнуть в ванной, осторожно прикрыв дверь.
- Пффф…
Я прикрыл глаза руками и съехал ниже по гладкой ткани, поморщившись, когда дотронулся до мокрого прохладного пятна. Мне тоже необходим душ. Вероятно, презервативы – это то, что в школе достать очень тяжело. Перекатился на бок и с трудом заставил себя сползти с кровати, чтобы присоединиться к испанцу. Между ягодиц было неприятно мокро и саднило, но это того стоило. Каждый поцелуй, каждый укус, каждый толчок… Все в целом – просто восхитительно. Никогда не испытывал ничего подобного. Хочу повторить каждый штрих.
- Андрес, я так не думал, - скользнул в душевую кабину к Агилару, прижимаясь к нему всему телом, поглаживая крепкие плечи и слизывая пресные теплые капельки, струящиеся между его лопаток.
- Считай, что я тебе поверил, - фыркнул он и передернул плечами, скидывая мои руки.
- Попа болит. Пожалеешь? – как можно более жалобно прохныкал я, не хочу заканчивать все обидами.
- Вероятно, не сильно болит, Мэтью, - Андрес обернулся и поцеловал в висок, прижимая к своему мокрому телу.
- Сильно, - выдыхаю ему в губы и тянусь за поцелуем.
- Я ее поцелую, котенок и все пройдет, - в голос испанца вернулась пошловатая игривость, могу поставить себе отлично за подхалимство.

Глава 14.

Доминик.
После уроков коридоры школы звенели от оживления. Меня окружали голоса учеников, их смех и переругивание. Скучно. Ленивый взгляд выцепил фигуру Андреса, поднимающегося по лестнице за Кирстом и Ноуманом. Наш король быстро привязался к новенькому, превратившись из грозы школы в послушного щенка, виляющего хвостом перед своим хозяином. Если не кривить душой, то я понимаю, что совершенно не думаю так об Агиларе, это говорит ревность. Андрес всегда был опорой и старшим другом, но теперь у него появилась игрушка и все внимание сосредоточено на ней. Кирст сумел завоевать Андреса, а мы остались не удел. Обидно, но и менять ничего не буду. Пусть Андрес сам обжигается об эту острую ледышку, советов и чужое мнение он все равно слушать не станет. Вздыхаю и мысленно машу рукой на исчезнувшего Агилара. Жаль Сейтона. Как он умудрился пропасть и вляпаться в какую-то историю? Мы всегда были не разлей вода, но сейчас на больничной койке он отдыхает в одиночестве, нет возможности даже навестить его. Чертов Стоун уперся и не дал разрешение на посещение.
Бездействие убивает. Внутри все кипит от желания занять руки, но разум не находит ни единого дела, которое пришлось бы по душе. Еще один фактор, за который я ценил присутствие Агилара – он всегда знал, куда направить бурлящую энергию. Стекло под коротким ногтем издает противный скрип. Он прокатывается по нервным окончаниям и выливается в судорожное передергивание. За серым окном мельтешат тяжелые дождевые капли, я так увлечен вытянутыми серебристыми нитями, что не сразу ощущаю пристальный тяжелый взгляд, направленный мне в затылок. Вздыхаю, но не поворачиваю головы, жду, пока неизвестный человек сам перестанет сверлить во мне дыру. Но взгляд не исчезает, то место, куда он направлен уже зудит и жжется. Не выдерживаю и оборачиваюсь. Через полосу коридора, подпирая худощавой спиной стену, стоит Вертон. Проказа класса. Он не заметен среди других учеников школы и его никто не знает, но в классе его ненавидят. Причина одна, Том – стукач Стоуна, а наш куратор жестокий человек, никто не хочет появляться у него на пути, но и жить, соблюдая правила школы, невозможно. В тюрьме проще выжить, чем существовать в этих стенах.
Смотрю в зеленые глаза, прямо, с насмешкой, но Том не опускает голову и не отводит свои потрясающе зеленые глаза. Делаю вывод, что мальчишке что-то от меня надо. Спрыгиваю с насиженного подоконника и подхожу к однокласснику.
- Что? – приходится немного наклонять голову, Вертон значительно ниже меня.
Он вообще, кажется игрушечным. Такой миниатюрной куколкой с печальными глазами и загнанным взглядом. Некогда весь мир обидел его.
- Ничего, просто ты красивый, - легкий румянец ложится на щеки и Вертон, наконец, отрывает от меня взгляд.
Застываю в растерянности. Я был готов к какой-либо просьбе. Думал, что парня кто-то обижает, и он попросит у меня защиты. Почему у меня? Потому что я его одноклассник, заведомо не чужой человек, а друзей и мальчишки нет. Мы ровесники, но Том выглядит слишком маленьким и невинным. Я бы не отказал ему в защите. Вероятно, это инстинкты. Но его комплимент… Не знаю, что ответить. Медленно обхватываю его подбородок и приподнимаю, чтобы посмотреть в глаза, насыщенно зеленые с едва заметными черными крапинками на самом дне. Сейчас зрачки сужены и в этой буйной зелени можно утонуть. Но мне нравится.
- У тебя красивые глаза, Том, - единственное, что пришло в мою голову, ответить комплементом на комплемент.
- Только глаза? – хмыкает он, хлопая длинными ресницами.
- Не только.
Тело сковывает, внутри мелко дрожит сердце. Кажется, я куда-то попал. Где были мои глаза, когда я считал этого мальчишку серой посредственностью? Он же настолько милый, что перехватывает дыхание. Невысокий рост, русые волосы с золотистым блеском, глаза вне конкуренции, нет слов, чтобы описать их, гладкая кожа на лице с выражением детской наивности, пухлые губки и ямочки на щечках, когда они вытягиваются в скромной улыбке. Все существо орет о том, что его необходимо спрятать, уберечь, защитить от всего мира и невзгод, которые готовит ему судьба.
- Доминик, - Том облизал губы и поднял на меня свои глазища, вероятно, для того, чтобы я онемел и не смог заговорить с ним, - хочешь быть моим парнем? – вновь легкий румянец на белой коже, бархатный и нежный.
Не удерживаю порыв и провожу костяшками пальцев по его щечке.
- Хочу, - другого ответа и быть не может.
- Спасибо, - Вертон приподнимается и целует в губы, легко и невесомо, словно дуновение ветерка.
Закрываю глаза, чтобы переварить и уложить эту ситуацию у себя в голове, но как только возвращаюсь в реальный мир, Том уже быстро уходит от меня в сторону выхода из школы.
- Там дождь! – кричу ему в след, будто мальчишка сам не мог увидеть за окном переливы капель.
Вертон не отвечает, оборачивается, подмигивает и выскакивает за черные двери.
- Глупый…, - тяну с нежной улыбкой на губах.
Теперь я знаю, что означает слово «приворожили», приворот я только что ощутил на себе. Невозможно за секунды влюбиться в того, кого презирал столь долгое время, а я влюбился. Том колдун, не зря его глаза носят ведьмовской знак. Срываюсь за ним, потому что он без куртки, только школьный пиджак, который наверняка уже вымок до нитки. Том слишком худенький, он быстро замерзнет и простынет под порывами ветра, гуляющего за стенами школы.
- Том! – закрываю голову пиджаком, осматриваясь по сторонам. – Том! – где этот несносный мальчишка?
Прищуриваюсь, смаргивая холодные капли, цепляющееся за ресницы. За дорожкой, возле толстых стволов исполинских деревьев мелькает человеческий силуэт.
- Том! – бегу к нему, хлюпая по мокрой газонной траве, которая до сих пор сохраняет привлекательный ярко-салатовый цвет.
Я не разглядел лица, но уверен, что это мой новый мальчик, никто не будет гулять в такую ужасную погоду.
- Я люблю дождь, - вздрагиваю от его тихого проникновенного голоса.
Том стоит, прислонившись спиной к скользкому стволу, голова опущена и мокрые пряди волос, потемневшие на несколько оттенков, спадают на лицо.
- Я тоже, - подхожу ближе и прижимаю промокшее и озябшее тело к груди. – Но предпочитаю любоваться непогодой из окна. Вернемся?
- Зачем? – Том инстинктивно жмется ко мне, пытаясь согреться, зубы мальчишки выбивают звонкую мелодию, а тело содрогается в сильных коротких судорогах.
- Я отогрею тебя, - наклоняюсь и целую мокрый лоб. – Зачем ты убежал сюда?
Наверно, я должен сердиться и высказать Тому свою недовольство за его глупый поступок, но не могу пересилить нежность и заботу, что распустились во мне к этому парню.
- Хотел проверить, пойдешь ли ты за мной, - всхлипывает он, а я теряюсь еще больше в шквале новых эмоций, что сыплются на меня.
- Я пошел, не мог не пойти, Том, - вновь целую. – Но сейчас нам стоит вернуться в школу, иначе ты простынешь.
- Тебя это так заботит? – шипит, пытаясь вырваться из моих рук.
- Теперь да. Пошли.
Подхватываю Вертона на руки и возвращаюсь обратно. Том затих, как только его ноги оторвались от земли. Ноша оказалась очень легкой и приятной. Прижал к себе ближе, внимательно ощупывая взглядом землю, прежде чем сделать шаг. Скользко. Боюсь упасть.
- А как же Агилар? – зло спрашивает Том, отдирая мокрую рубашку, прилипшую к телу, как вторая кожа.
- Что Андрес? – перевожу на него непонимающий взгляд.
- Разве ты не был его поклонником?
- Никогда! – смеюсь, кажется, меня уже приревновали. – Том, у меня не было близких отношений в школе ни с кем, - набираюсь смелости, и снова обнимаю мальчика, теперь уже полуобнаженного.
Не смотря на то, что в комнате у Вертона тепло и весьма уютно, парень все еще содрогается от холода, и кожа холодная, покрытая мелкими пупырышками.
- Чем я заслужил твое внимание? – Том задирает голову и смотрит мне в глаза, а меня передергивает от его злого взгляда, но он весьма быстро сменяется на вопросительный. Вероятно, мне показалось.
- Тем, что такой, - шепчу ему в макушку и втягиваю влагу, которой наполнены его волосы.
- Какой, такой? Ты меня не знаешь, Доминик.
- Такой ммм… беззащитный, хрупкий, милый. Тебя хочется обхватить руками вот так, - сжимаю стройное тело в объятиях так, что Том не удерживает полу стон полу всхлип. – Тебя нельзя даже показывать враждебному миру.
- Правда, так думаешь? – в его голосе слышатся слезы.
- Правда – правда, - спешу заверить его, медленно подталкивая в сторону ванной, мальчику необходимо согреться.
Яркий свет, который наполняет помещение, отсвечивает от плитки, слепит глаза, но мне сейчас нет нужды что-то видеть, достаточно просто чувствовать. Бархатную кожу под солоноватыми влажными разводами, холодные губы, которые согреваются от каждого поцелуя, напряженные мышцы спины, перекатывающиеся под моими ладонями. Том такой податливый, требующий ласки и заботы, мягкий, волнующий и теперь мой. Прижимаю еще сильнее к себе, так приятно ощущать трение кожи о кожу, на нас давно уже нет никакой одежды, мокрые тряпки небрежно свалены в кучу в комнате. Ставлю Вертона в душевую кабину и включаю воду, чтобы задохнуться от нежной грубости, с которой проливается вода на спину. Включаю более спокойный режим и сдвигаю своего мальчика, пусть греется.
- Ты странный, - задумчиво произносит Том, когда перестает трястись, словно листочек на сильном ветру, и расслабляется.
- Почему? – аромат геля для душа забирается в ноздри и немного раздражает своей насыщенностью.
- Я думал, что ты посмеешься надо мной, а ты…
- Что я? – хочу услышать продолжение, но Том молчит и отрицательно качает головой.
- Раньше ты меня не замечал, - мальчишка покорно позволяет себя мыть и жмурится от удовольствия, когда я надавливаю мочалкой чуть сильнее, чтобы пористая поверхность слегка царапала сливочную кожу.
- Потому что не смотрел.
Вот такие странные создания люди. Мы можем просуществовать со своей любовью множество времени, даже не поворачивая головы в сторону нужного человека. День за днем ничего не меняя, но стоит хоть раз снять шоры с глаз и посмотреть в его сторону, как сердце уподобляется маленькой энергичной колибри, заходясь в бешеном ритме и трепеща, как крылышки бойкой птички.
- Мне не понятно, - шепчет Том и немного отстраняется.
Возможно, если бы находились в спальне, то парень вывернулся из моих объятий и отошел в другую сторону, сел в кресло или запрыгнул на подоконник. Вертон сохранял бы дистанцию, пока каждый мой ответ на его вопрос не принес бы мальчишке полное удовлетворение. Но сейчас мы были заперты в тесном пространстве душевой кабины и у Тома нет возможности избежать моих рук, которые жадно оглаживают прекрасное тело. А я не хочу отвечать на его вопросы, поэтому прижимаю к стене и целую, жадно и страстно, чтобы его вопросы разлетелись из головы разноцветными бабочками и поселились внизу живота, разгоняя своими бархатными крыльями желание близости.
Мальчик выглядел изголодавшимся до ласк. Он прижимался, терся об меня твердым аккуратным членом, постанывал и не давал возможности разорвать поцелуй. Том хотел. Хотел меня, хотел покровителя и защитника в моем лице. Я словно физически ощущал, как на мои плечи наваливается груз, который медленно переползал с его плеч на мои. Но я никак не мог понять, что это. Вертон не вербально, с помощью языка тела просил защиты и помощи, а я был готов ее ему дать, не задумываясь над тем, что конкретно он просит. Всем существом чувствовал, что если откажу ему, то сломаю, но в моей голове даже не возникали мысли об отказе. Разве можно сказать «нет» этому хрупкому существу?
- Давай выбираться, мой лягушонок, - со смешком произнес я и прикусил мокрую кожу на плече Вертона.
- Почему лягушонок? Никогда не считал оттенок своей кожи зеленым? – переспросил Том, вертясь перед зеркалом и разглядывая себя со всех сторон.
- Просто потому, что ты сильно замерз под дождем, и твоя кожа слишком долго была мокрой и холодной.
Я отобрал у Тома полотенце и выскочил из ванной. Прохладный воздух спальни тут же прокатился по влажной и разогретой коже, заставляя поежиться. Вертон вышел следом, что-то недовольно бурча о том, что кто-то большой и сильный отобрал у него полотенце. Обернулся к нему и окинул взглядом всю фигуру. Смешной. Нахохлившийся и растрепанный, как маленький воробушек, но милый до безумия.
Подхватил Тома и осторожно опустил на кровать, нависая над своим мальчиком, пора продолжить то, что мы начали в ванной. Короткими поцелуями покрываю его лицо. Лоб, глаза, щечки и милые ямочки, сладкие губки и острый подбородок, - все подвергается моей стремительной атаке. Прикусываю нежную кожу под подбородком и слышу тихий стон, тело Тома слегка выгибается, тянется к моим рукам, которые до этого момента ласкали только воздух над ним и впитывали тепло, исходящее неравномерной волной. Усмехаюсь, плавясь от его реакции. Отзывчивый, нежный мальчик. Скольжу ниже, покрывая поцелуями все тело, иногда высовывая кончик языка, чтобы слизнуть его запах и вкус, прикусываю волоски в паху, спускаюсь ниже, но не уделяю внимание члену, пусть подождет еще немного. Но Том не хочет ждать. Длинные тонкие пальцы ловко вплетаются мне в волосы и тянут к жаждущей внимания плоти.
- Пожалуйста!
Жалобный стон над головой не оставляет меня равнодушным. Уступаю желанию разгоряченного тела. Провожу языком по всей длине, касаюсь пальцами яичек, посасываю головку, впитывая в себя вкус Тома, обхватываю плоть сильнее и, наконец, позволяю скользнуть ей в мой рот. Вертон стонет и выгибается, двигая бедрами, чтобы не ускользать из ласковой глубины. Меня же накрывает волна звериных инстинктов. Не хочу больше ждать. Просовываю в сжатую дырочку ануса сначала один палец, смоченный только слюной, затем сразу же второй. Том шипит и дергается вверх, силясь избежать этих грубых ласк. Слегка сжимаю его член зубами, предупреждая о том, чтобы не смел своевольничать. Мальчишка послушно замирает, расслабляется и разводит ноги шире. Так…, да…. Раскрытый, жаждущий, готовый.
Выпускаю изо рта измусоленную плоть, подрагивающую от желания разрядки, рывком переворачиваю Тома на живот и наваливаюсь сверху, придавливая к кровати весом своего тела. Парень что-то возмущенно пищит в подушку, но изо рта вмиг вырывается громкий стон, вызванный болью проникновения и удовольствием заполненности. Хочу именно так, чтобы почувствовал легкую боль, чтобы понял и не забывал. Начинаю двигаться, но не быстро, давая возможность мышцам растянуться и привыкнуть к моему размеру. Том очень туго обхватил меня, тяжело выскальзывать из него и погружаться внутрь вновь, но приятно до вспышек радужного салюта перед глазами. Ускоряю темп, когда он сам подается назад, насаживаясь, принимая меня еще глубже. Мой!
- Мой! – рычу ему в затылок и прикусываю нежную кожу на шее, с удовольствием наблюдая, как на месте укуса красным маком распускаются следы моих зубов.
- Твой! – отзывается Том, сходя с ума со мной вместе.
Танец, дикий и безумный сплетенных воедино двух тел, посторонних и чуждых друг другу до определенного времени и не разлучных сейчас, прекрасных в своем соитии. Нет пошлости в этом половом акте, нет стремления удовлетворить только физические потребности тела. Я знаю, что здесь спрятано намного больше. Том хочет принадлежать, покоряться, а я хочу им владеть, оберегать и дарить свое покровительство. Именно это мы говорим друг другу, стремительно двигаясь к оглушительному завершению. Толчок за толчком, всхлип за всхлипом, стон за стоном. И уже не разобрать где потолок, а где пол, мир завертелся и смешался, превратился в вязкую кашу, которая поглотила наши тела, наполнила их негой и томной усталостью.
Пропускаю руку под живот мальчишки, с наслаждением ощущая, как мокрые теплые капли размазываются под моими пальцами, и переворачиваюсь, прижимая Тома к себе. Моя плоть, уже потерявшая свою твердость, выскальзывает из его тела, а в след по ноге течет горячая жидкость. Приятно осознавать, что заполнил это тело не только удовольствием, но и своим семенем, пусть даже и плодов это не принесет. Главное на мальчике моя метка. Так просто и так важно.
- Доминик, ты изучал школьные легенды? – хриплым голосом спросил Том, ерзая у меня под боком и устраиваясь с большим комфортом.
- Я похож на дурака?
- Никогда не считал тебя умственно отсталым, - фыркает этот несносный поганец и целует мою руку. – Как ты относишься к этому вообще?
- К легендам?
- Да.
- Никак. Сказки хороши были в детстве, но оно давно кончилось.
- Легенды и сказки – это разные вещи, - Том обиженно сопит.
- Да-да. В легендах всегда существует доля правды. Но покажи мне хоть одного счастливчика, который нашел бы этой правде реальное подтверждение.
- Я, - Том закидывает голову и смотрит на меня снизу вверх. – Я нашел реальное подтверждение. Не веришь?
- Твоим словам да, а тому, о чем ты говоришь – нет, потому что не понимаю смысла и не улавливаю сути этой беседы, - целую русоволосую голову и глажу плоский живот.
- Я покажу. Но позже, после отбоя.
- Том, ты так доверяешь Стоуну, что готов нарушать правила?
- Причем здесь куратор? – процедил мальчик, а понял, что повел разговор в ненужное русло.
- Прости, - выдохнул я и поспешил подарить Вертону множество мелких поцелуев, чтобы загладить свою бестолковость.
- Ну, так как, прогуляемся?
Парень выскользнул из кровати и надел узкие джинсы на голое тело. Немедленно захотелось содрать с него эту провокационную тряпку и пометить еще не один раз.
- Тебе пора, - фыркнул провокатор, прочитав все мои мысли по лицу.
- Прогуляемся, - ответил я на его последний вопрос и стал одеваться.
Облачение в мокрую школьную форму заняло достаточно времени, за которое я обнаружил недостаток в своем мальчике. Том курил. С наслаждением делая каждую следующую затяжку и со вкусом выдыхая дым. Смотря на него, можно было предположить, что сигаретный дым, как минимум, безумно сладок и приятен на вкус.
- Когда тебя ждать? Или мы встретимся где-то? – я брезгливо оправил полы мокрого пиджака и подошел к мальчишке, впитывая запах никотина.
- Я зайду.
Том скатился с подоконника, грациозно, словно гибкая кошка, легко коснулся моих губ поцелуем, встав на самые мыски, но не прикоснулся к моей влажной одежде. А ведь из-за этого негодяя мне еще предстоит мучиться до своей комнаты. Обхватил его за талию и прижал к себе, чтобы он хоть немного почувствовал поганость моей шкуры. Вертон недовольно пискнул, но покорно прильнул и подарил на прощание куда более нежный и многообещающий поцелуй.
Комментарий к части

Прошу прощения, глава вышла маленькой, в следующий раз обещаю постараться на побольше)
Глава 15.

Мэтью.
- Твою мать!
Не знаю, что меня напугало больше, грохот папок, посыпавшихся со шкафа или нездоровый вопль Андреса, успевшего вовремя отскочить, но ошарашенного самим фактом падения. Джастин перевел на испанца такой же негодующий взгляд, хохотнул и вернулся к своему делу, которое состояло из разбора каких-то анкет. Пыльные, никому ненужные записи. Но кому-то захотелось ввести их в компьютер и иметь в цифровом виде. Бред. Кажется, что Стоун просто придумал это архиважное занятие своему юному любовнику, чтобы тому не приходилось перетаскивать тяжелые папки с документацией, двигать столы и старые шкафы, которые громоздились в этом кабинете один на другом.
- Склад макулатуры! - крикнул Андрес и со всей силы пнул синюю папку в тяжелом переплете из толстого спрессованного картона. – Может, сдадим, а?
- Может, займешься делом, и мы скорее закончим, а? – передразнил Агилара, не отрывая взгляда от коробки, которую выпала радость разбирать мне.
Я был, и правда, рад своей доле, потому что мне достались папки с личными делами давно выпустившихся учеников. Интересно. Я не чурался своего любопытства и с удовольствием пролистывал досье на учеников. Сейчас на моих коленях лежала серая папка с огромным коричнево-бурым пятном, вероятно от кофе или от очень крепкого чая. Пятно было как раз на месте, где прописано имя ученика. Но проливший свой напиток на дело, интенсивно старался стереть следы преступления, поэтому имя невозможно было прочесть, зато фамилия Ноуман привлекла мое внимание. Это дело не Джастина. Наши досье уже не хранились в таких устаревших папках, а были занесены в компьютерную базу, которая, к слову, появилась не так давно.
- Котенок, тебе так не терпится остаться со мной тет-а-тет? – Андрес появился слишком близко и слишком неожиданно, опаляя кожу своим дыханием и щекоча нос ароматом терпкого парфюма.
Невольно отстранился от его лица с выражением злого ехидства. На посторонней публике испанец вел себя прилично и ничем не выдавал того, что наши отношения сдвинулись с мертвой точки. Хотя, был только секс, ничего кроме. Но Джастина он за чужого не считал, поэтому на протяжении уже полутора часов изводил меня своими уменьшительно-ласкательными прозвищами и намеками на горизонтальную поверхность со всеми вытекающими. Честно, я терял остатки своего терпения и готов был в скором времени завязать с Андресом нешуточную драку. Куда делась вся его видимость заботы и нежности? Я не разочарован, нет. Не ждал других последствий от своей уступки, но все же где-то в глубине сознания в мучительных болевых судорогах умирала капелька надежды на то, что я окажусь неправ.
- Мне не терпится смыть с себя налет пыли, - рыкнул я и толкнул парня.
Легче было сдвинуть внедорожник одной рукой, потому что Андрес отодвигаться не желал, его взгляд завис на знакомой фамилии, и он резко выхватил папку у меня из рук.
- Андрес! – прорычал я, угрожающе поднимаясь со своего места.
Мне отчего-то было неловко перед Джастином, интуиция подсказывала, что в этой папке не то, что друг хотел бы видеть и знать.
- Вот же блять! – прошептал он, ошеломленно рассматривая первую страницу дела. – Я же думал, что…, - его взгляд устремился на Джастина, который смотрел на нас удивленными синими глазами и, кажется, еще ничего не успел понять.
И не стоит ему понимать. Пока Андрес рассматривал моего друга с нового ракурса, я в два шага оказался возле него и со всей силы ударил снизу, вышибая бумаги из рук. Испанец растерялся, нелепо взмахнул рукой в попытке поймать ускользающее дело, но вместо этого только ударил по нему и отправил в полет над нашими головами. Некоторые листки вывалились и теперь медленно, покачиваясь на воздушных потоках, опускались на пол. Сама папка с тихим шуршанием приземлилась на старый полуразвалившийся шкаф и шлепнулась на пол позади него.
- Доигрались? – безразлично спросил Джастин, не отрываясь от своего ноутбука.
- Муда-а-ак! – со стоном протянул я, опускаясь перед архаичным исполином на колени.
Бесполезно, между шкафом и полом не было даже минимального просвета, кажется, он уже врос в деревянные доски. Деревянные доски?! Посмотрел себе под ноги. Так и есть пыльный, грязный, но новый паркет лежал под моими коленями.
- Кажется, что его никто не двигал во время ремонта, потому что не покрашено, - глухо раздался голос Агилара, который внимательно заглядывал за заднюю часть шкафа, надеясь выловить папку с той стороны.
- Двигай, - я поднялся с колен и отряхнул пыльные следы, смешанные со штукатуркой, которая насыпалась с потолка.
- Я не сдвину один, - скривился Андрес. – Давай вместе.
- Не думаю, что ее пропажу заметят, оставьте ее там, - посоветовал Джастин.
Но он не знал, что там за содержимое, внутри серого картона, а мы догадывались. Поэтому переглянувшись с Агиларом, подошли к шкафу с двух сторон и потянули в сторону от стены. Зря. От треска, прокатившегося по комнате, заложило уши. Присел, прикрывая голову руками, прячась от падающего потолка. Где-то закричал Агилар, а Джастин быстро подорвался ко мне и сильно дернул за руку. Я завалился на него, придавив к грязному полу.
- Ну, вы дебилы! – слезно застонал Джас, закрывая глаза ладонью.
- Прости, - слез с него, когда убедился, что потолок все же не падает, только крошки цемента и штукатурка. – Андрес?
Парень не ответил. Я быстро поднялся на ноги и заглянул за тот бок шкафа, где должен был быть мой новоиспеченный любовник. Но парня там не оказалось. Вместо него куча кирпичной крошки, мусора и могильный холод, веющий из отверстия размером с поверхность парты на одного ученика.
- Андрес? – встал на колени и с опаской заглянул в черный проем.
Я никогда не был пугливым или трусом, но лезть в неизвестную дыру не хотелось.
- Андрес, твою мать! Ты там!? – крикнул я уже громче.
В ответ прилетели неразборчивые слова, но голос принадлежал испанцу, вне всяких сомнений. Я вздохнул, скинул пиджак, чтобы не порвать школьную форму и начал протискиваться в дыру.
- Рехнулся?! – Джас, схватил меня за предплечье и вцепился мертвой хваткой, не позволяя соскользнуть внутрь. – А вдруг там высота в несколько метров, решил свернуть шею?
- Держи, - я перевернулся на живот и протянул вытянутые руки другу.
Джастин горестно вздохнул, явно не одобряя всей этой авантюры, но крепко сжал мои руки немного ниже локтя. Я стал медленно опускаться вниз, сдирая кожу на дорогих туфлях в поисках опоры. Джастин с силой уперся в пол и смотрел на меня тяжелым взглядом. Была бы совесть, то я устыдился бы своего поступка и выбрался обратно, только для того, чтобы не заставлять нервничать верного друга.
Крепкую опору под ногами я нащупал только, когда моя макушка уже сравнялась с полом.
- Отпускай, - шепнул я Джастину и встал на землистую поверхность, смахивая капельки пота со лба, выступившие от нешуточного напряжения.
В данную секунду, ощупывая мысом одной ноги пространство вокруг, я жалел, что лишен мобильного телефона, чтобы что-то рассмотреть в кромешном мраке, царящем в этом лазе, необходим был фонарик.
- Бу! – от громкого крика Андреса в ухо, резко ударил назад согнутым локтем.
Судя по тому, что испанец приглушенно застонал, попал ему в живот.
- Джас, ты присоединишься? – оттолкнул от себя Агилара, который пытался обхватить меня за талию и притиснуть к себе.
- Угу, только поищу, чем можно посветить, - парень поднялся и направился в сторону двери.
- К Стоуну за помощью не ходи, нам еще нужно придумать, как объяснить куратору дыру в стене! – крикнул Андрес ему в след и все же обвил меня своими руками. – Котенок, почему ты такой сердитый, не испугался за меня? – мурлыкнул он мне в ухо и провел языком по кромке.
- Нет, отпусти меня, - глаза начали привыкать к темноте, и я почувствовал себя более уверенно.
- Мэтью, ночью ты был более сговорчив, - Андрес все же отпустил.
- Что было ночью, оставь там, - фыркнул я и провел пальцами по шершавой поверхности стены.
Коридор оказался не широким. Два с половиной моих шага и вот она, противоположная стена.
- Тебе же понравилось, - упрямо продолжал Андрес, похоже, кому-то не терпится выяснить отношения.
- Понравилось, - кивнул, пусть и темно, но мне кажется, что Андрес не сводил с меня взгляда своих диких черных глаз. – Отлично потрахались. Может, повторим как-нибудь.
- Повторим как-нибудь? – эхом отозвался испанец, а я оказался прижат спиной к той самой стене, чью шершавость изучал пару мгновений назад.
- Возможно, - ответил я, пытаясь отодвинуться от стены.
Через тонкую ткань рубашки пробирался ощутимый холодок, а мелкие камушки царапали кожу на спине.
- То есть, ты меня кидаешь?
Я не сдержал смех, залившись громким хохотом, разлетевшимся вдаль по кишке тайного коридора.
- Андрес, не смеши! – я скинул его руки и отстранился от стены. – Ты не предлагал мне встречаться, чтобы я тебя кидал.
- Дело только в этом? – голос испанца вновь обжигал, но в этот раз не жаром, а ледяным холодом.
- А если так?
- Тогда я предлагаю тебе встречаться сейчас, - хмыкнул он и вновь попытался изловить меня в темноте.
- Не хочу сейчас, - капризно протянул я, подныривая под его руку и проскальзывая за спину Андреса.
- Жду твоего манерного смешка и фразы «я пошутил», - Агилар тяжело вздохнул, но не стал приближаться.
- Жди, - я сдул прядки волос со лба, размышляя над тем, как более доходчиво объяснить Андресу простую истину о том, что я не собираюсь связываться с ним.
- То есть просто секс?
- Просто секс. Не говори мне, что ты ждал чего-то другого, я не поверю. Ты и чувства к другому человеку – вещи несовместимые.
- Хорошего же ты обо мне мнения, - послышался глухой звук и шуршание сухой земли, Андрес, как разгневанный буйвол, бил землю копытом.
- Какого угодно, но не хорошего.
На этом наш разговор быстро свернулся, потому что послышался звук аккуратно прикрытой двери и в дыру прорвался прямой и уверенный луч фонаря. Вернулся Джастин. Парень осветил кусок коридора, выхватил из темноты наши силуэты, тяжело вздохнул и принялся спускаться вниз.
- Мэтью, твое любопытство не приведет нас ни к чему хорошему, - буркнул Джас, прежде чем опуститься ко мне в руки.
- Вот когда приведет, тогда и решим к хорошему или к плохому, - отозвался я, опуская парня на землю и целуя в висок.
Андрес отобрал у Джастина фонарь и теперь шел на пару шагов впереди, демонстративно не обращая на нас внимания. Агилар был напряжен, но что-то мне подсказывало, что размышлял он в данный момент отнюдь не о свалившемся на наши головы приключении.
Коридор шел ровно и прямо, не срываясь на уклоны и не делая резких поворотов, сужений и расширений так же не наблюдалось. Шершавые стены и землистый пол под ногами сопровождали нас ровно до тех пор, пока мы не уперлись в разбухшую деревянную дверь. Дерево местами сильно прогнило и превратилось в труху, поверхность испещрена множественными трещинами, толстыми и тонкими, прямыми, сделанными, словно по линейке, и искривленными, будто черные молнии. Место ручки кольцо, закрепленное в пасти льва. Металл потускневший, но не тронутый коррозией. Пока Андрес крутил в руке фонарь, осматривая саму преграду, я дотронулся до ручки, с удивлением обнаруживая, что металл теплый и гладкий. Дернул на себя, но дверь не поддалась, толкнул, но она вновь не сдвинулась с места.
- Ее слишком расперло, - шепнул Джастин.
Его шепот был сейчас весьма уместен. Пусть кроме нас здесь никого не было и быть не могло, но ощущение таинственности и едва уловимой опасности летали в воздухе, поэтому говорить в голос физически не получалось.
- Судя по косяку, она открывается внутрь. Толкнем? – Андрес направил холодный голубоватый луч фонаря мне в лицо.
- Давай, - останавливаться и возвращаться обратно не хотелось. Одна единственная дверь сейчас не станет препятствием для очнувшейся тяги к приключениям, видимо, мне не хватило детства, чтобы побыть ребенком.
Андрес передал фонарик Джастину и навалился плечом на дверь. Я ухватился за кольцо и повторил движение Агилара, вкладывая в давление всю свою силу. Глухой треск дерева весьма удивил, еще больше поразило короткое ощущение полета и соприкосновение с землей, сопровождающееся болью в плече и боку.
- Сука, блять! – взвыл рядом Андрес.
Я быстро поднялся с земли и отобрал у Джастина фонарь, выхватил тонким лучом лицо Андреса, перекошенное от злости и боли, с блестящими капельками пота на переносице. Опустил луч ниже и едва не заорал от страха, бок Андреса, на который парень упал, пачкался растекающимся красным пятном, а между пальцами руки, которую испанец прижимал к пострадавшему месту, торчала крупная деревянная щепка.
- Я же говорил, - хмыкнул за моей спиной Джастин.
- Бля, да ты пророк, - процедил Андрес, медленно поднимаясь с земли.
- Тебе стоит сходить к врачу, - я протянул парню носовой платок и отвернулся, после найденного трупа и едва живого Сейтона, на кровь смотреть совершенно не хотелось.
- Ага, и закончить столь увлекательное путешествие? – Агилар вытащил щепку и расстегнул рубашку. – Джастин, посвети. Фигня, заживет, - буркнул испанец, окончив тщательный осмотр. – Мэт, что ты там нашел?
Его вопрос остановил меня на вершине узкой лестницы с крутыми высокими ступенями, уходящей вниз. Как далеко эта дорожка вела, я не знал, свет фонаря позволял увидеть только четыре верхних ступени.
- Спуск, - отозвался я и сделал шаг вниз.
По спине пробежался холодок, когда до опоры оказалось еще дальше, чем представлялось изначально.
- Не боишься? – Агилар ухватил за плечо и остановил меня. – Вдруг там живут плотоядные призраки.
- Призраки бестелесны, Андрес, - Джастин направил луч света на ступени.
Вновь шершавые стены и спуск вниз. Ничего интересно, не наскальной живописи, ни скелетов, раскидавших кости, ни даже паутины.
- Идем? – оборачиваюсь через плечо и заглядываю в лицо Андреса, который отчего-то хмурится, кожа на лбу собралась крупными морщинками, брови сошлись возле переносицы, а черные глаза выражали сильное сосредоточенье.
- Идем, не зазря же я пострадал в борьбе за возможность пройти дальше. Хочу узнать, чем закончится этот коридор.
- Интересно, есть ли в библиотеке план замка, на месте которого возникла школа? – Джастин шел самым последним, вцепившись в мою ладонь и крепко сжимая ее, каждый раз, когда его нога спускалась на ступень ниже.
- Думаешь, там будут обозначены все потайные ходы?
- Маловероятно. Но хотелось бы раздобыть больше информации.
- Какой смысл, когда у нас есть возможность проверить все опытным путем? Кстати, мы пришли.
Андрес замер на небольшом пяточке, который вновь уперся в деревянную дверь. Я спустился с лестницы и прижался к спине испанца, Джастин же и вовсе вынужден был стоять на нижних ступенях.
- Я больше не буду ее ломать, хватит, - буркнул Андерс и сдвинулся в сторону.
Я вздохнул и толкнул кольцо, вжимая его в пасть льва. Щелчок и дверь легко поддалась напору.
- А ларчик просто открывался, - хмыкнул и прошел вперед. – Похоже на комнату.
Очередная дверь привела в небольшое прямоугольное помещение. Чистое и сухое, только воздух здесь был тяжелый и спертый, сквозняк обходил помещение стороной, вероятно, вход и выход здесь только один.
- Интересненько, - протянул Джастин, рассматривая пустой квадратный стол посередине помещения.
- Предки оставили нам послание и карту к сокровищам? – Андрес хихикнул и схватил меня за шкирку, ткань рубашки недовольно треснула, а я вновь угодил в капкан его рук. – Я бы разложил тебя на этом столе, на глазах у всех приведений школы, - шепнул испанец мне в затылок и сжал ягодицу.
Его шепот и грубоватая ласка моментально вызвали пожар в паху и ноющее желание отдаться в груди. Обстановка и впрямь располагала к экстремальному интиму, но Джаса не попросишь постоять за дверью.
- Нет, предки не оставили, - наконец, отозвался парень, - но вот кто-то из современников определенно забыл здесь ручку, - Джастин помахал в воздухе обычной шариковой ручкой, которые продавались в каждом магазине, специализирующемся на канцелярских товарах.
- Значит, есть еще ходы. Как мы могли не заметить?
- А меня больше интересует вопрос о том, кто сюда ходит и зачем? – я цокнул языком и прикрыл глаза.
На ум приходил только один человек. Вертон. Не зря они оказались недалеко от умирающего Сейтона. Нет, я не могу обвинять серого мальчика в убийстве и попытке совершить второе, нет доказательств, только неприязнь и желание подвести его под черту, но…
- Я не согласен сидеть в этой яме, - фыркнул Агилар.
А ведь я еще ничего не успел предложить. Хотя, засада была бы самым успешным шансом вычислить того, кто ходит в эту комнатку. А там можно и узнать зачем.
- Джас? – бросил исподлобья взгляд на друга, но тот уже отрицательно качал головой. – То же мне соратники, - от досады сплюнул, раздумывая, как бы уговорить их не бросать это дело. Интерес захватил с головой, а с таким пороком, как любопытство бороться весьма непросто, оно сожрет вмиг, если пожелает.
- Андрес, я отвечу тебе согласием, - подошел к испанцу, изучающему стену, и обнял.
- Подкуп? – поинтересовался Агилар у стены.
- Он самый.
- Уговорил, мой сладкий.
Я моментально оказался прижат к твердой груди, пальцы Андреса сжали подбородок и заставили поднять голову, чтобы его губы тут же вовлекли меня в страстный поцелуй.
- Пора возвращаться, - тихо отвлек нас Джастин, - могут хватиться.
Путь обратно занял еще больше времени, теперь мы жадно шарили руками по шершавым холодным стенам в тщетных попытках отыскать еще один выход или вход.
- Я изучу здесь каждый миллиметр, - шипел я, выбираясь в комнату, залитую тусклым серым светом.
День неумолимо клонился к вечеру, а работа, которую мы должны были выполнить, так и осталась стоять коробками и грудой сваленной в углу мебели, только Джастин продвинулся в своем деле и то не намного. Стоун будет недоволен.
- Джас, а какие у тебя планы на вечер? – пока парень отвлекался на оставшиеся листки бумаги, исписанные синими ручками разных оттенков, я поднял папку, с которой и началось наше маленькое путешествие по потайному ходу.
- Не поверишь. Спать хочу, - фыркнул парень, выключая ноутбук.
- Стоуна возьми с собой.
Синие глаза Джастина на миг расширились от недовольного негодования, а потом прищурились, считывая меня и понимая, что наш с Агиларом вечер и ночь будут проведены вне наших комнат.
- Мэтью, прав, устрой любовнику жаркую ночь, нам тоже бы хотелось побыть вдвоем, - Андрес обхватил меня поперек живота и прижал к себе, вдавливаясь пахом в мои ягодицы.
Осталось только вздохнуть и еще раз посыпать голову пеплом за то, что согласился заиметь себе такого парня. С Агиларом невозможно даже предположить, куда заведут эти отношения. Но какой бы путь они не проделали, неизменно в конце нас будет ждать тупик. Он любить не умеет, а я не позволю себе такой роскоши. Потрахушки до конца учебного года? Возможно, но не более.
- Только не в школе, - хмыкнул Джастин.
- Твоего любовника придавливает чувство ответственности? - Андрес неприлично заржал, вызвав во мне сильное желание отвесить неслабую пощечину, пришлось сжать кулаки и стиснуть зубы, умоляя Джастина взглядом не реагировать на подначки.
- Андрес, я рад, что хоть кому-то знакомо это чувство, - безразлично бросил Джас и быстро удалился.
Нам же пришлось еще ненадолго задержаться, чтобы привести кабинет в тот вид, в котором он был до того, как мы устроили здесь погром. Пока Андрес собирал раскиданные папки и раскладывал их по коробкам, я пристально изучил дело неизвестного парня с фамилией Ноуман. Оказалось, что бедняга не сумел закончить школу. В одну ночь он просто исчез и не вернулся. В графе «причина» значилась безличная запись «по состоянию здоровья».
- Как все просто…, - протянул я, болтая ногами в воздухе.
- Ты о чем? – Агилар резко обернулся, выдвинул стул и сел, складывая руки на его спинке.
- Был ученик, нет ученика, - я развел руки в стороны и посмотрел на свежеотштукатуренный потолок. – Ни скандалов, ни расследований. Как так может происходить? Это же люди, живые до поры до времени.
- Дай сюда, - испанец забрал у меня папку и нервно перелистал странички дела, постоянно хмурясь и закусывая губу. – Этот парень носил корону до меня, - неохотно сознался Агилар.
Окинул внимательным взглядом его напряженную фигуру, мазнул по виноватому лицу, удивляясь таким эмоциям. В груди яркой вспышкой появилась тугая боль от осознания того, что Андрес замешан в исчезновении некоего Ноумана.
- И каким образом тебе досталась его корона? – четко спросил я.
- Не без боя, - хмыкнул испанец и порывисто поднялся. – Здесь нельзя по-другому, Мэтью. Мы стая шакалов, грызущихся за место под солнцем, чтобы дожить здесь свое время. Или ты или тебя.
- Он умер?
- Что? А? Нет. Попал в больницу, но в школу после этого не вернулся.
- Откуда ты тогда знаешь, что он жив?
- Был бы мертв, я бы сидел в тюрьме, а не продолжал учиться. Поверь, и Стоун, и руководство знают о том, что здесь твориться. Но есть непечатные правила среди учеников. Они не лезут, позволяют их устанавливать. Просто потому, что понимают, что иначе здесь воцарится анархия.
- Как у тебя все складно…
Я встал и направился в сторону выхода. За окном совсем стемнело, необходимо было немного отдохнуть, прежде чем окунаться в приключение с головой.
- Надеюсь, ты не поймешь, Мэтью, - донеслись до меня слова Андреса, прежде, чем я закрыл за собой дверь.
Глава 16.

Том.
Ночь. Люблю ночь. В темноте все кошки серы, а все люди безлики. Ночное покрывало неба позволяет скрывать многое, главное вовремя договориться с этой порой. Комната вновь погружена во мрак, рассеиваемый только далеким блеском звезд и наглым лунным светом. В руке зажат привычный перочинный нож, нагретый металл ласкает кожу, посылает приятные искорки с оранжевыми хвостами скакать по коже. Переворачиваюсь на бок и вдыхаю запах Доминика, сохранившийся на моей подушке. Скриплю зубами в бессильной злости на себя. Хотел подстроить ловушку, в которую сам вступил одной ногой. Я даже в самых смелых своих предположениях не мог вообразить, что второй дружок Агилара окажется таким охотником до розовых соплей и ласковых отношений. С ним впервые ТАК. Нежно, бережно, даря умопомрачительное удовольствие. Этот здоровяк больше отдавал, чем брал. Трудно понять и принять это.
Вскакиваю с кровати, еще десять минут наедине со своими мыслями, и я вновь увижу широкую теплую улыбку, которая дарится мне от всего сердца. Я не вправе привыкать, не вправе подсаживаться на этот наркотик. Мир – жесток. Жизнь – лишь борьба за более выгодную и безопасную позицию. Эти уроки я усвоил и практику сдал на отлично. Я не имею права сеять в сознании зерно сомнения только из-за того, что один индивидуум не повел себя согласно схеме, а выбился и привычного графика. Все не так. Первой ошибкой был Сейтон, который остался жив. Вторая ошибка – Доминик, которого я не смогу убить. Уже не смогу. Хикс мне не помощник. Жалкое подобие человека с трусливой душонкой, годный только на мелкие каверзные пакости, но который никогда не переступит черту. А Доминик? Способен он преодолеть грань?
Снова опустился на кровать, вертя в пальцах теплый металл. Возможно, из этого парня выйдет куда более верный помощник? А если так, то пойдет ли он против Агилара? Пойдет, если не узнает. Кивнул своим мыслям и немного успокоился. Есть цель, есть время на ее реализацию.
Вновь взгляд выхватывает стрелки часов, светящиеся слабым пастельно-салатовым цветом в темноте. Пора.
Выскальзываю в коридор и добираюсь до комнаты Доминика, дверь едва приоткрыта, за ней темнота. Подхожу ближе, осторожно скребу когтями. Он меня ждет, поэтому дверь быстро распахивается и я тону в сильных руках, лица касаются легкие поцелуи, которые нравятся мне особенно сильно.
- Привет, лягушонок, - шепчет Доминик и, наконец, властно целует в губы, а я только плавлюсь, давлюсь своими эмоциями, пропуская их по венам вместе с кровью.
- Некогда, пошли, - одергиваю его, чтобы самому не сорваться.
Всегда был уверен в том, что любому соблазну можно противостоять. Когда человек поддается чему-то, то он сам этого хочет. Это, как бросить курить. Если человек желает расстаться с пагубной привычкой, то он справится с зависимостью без серьезных проблем, если нет, то ничто и никто не заставят его отказаться от никотина, растекающегося по венам с каждой жадной затяжкой.
Доминик слушается меня, этому парню не нужны слова, он повинуется языку моего тела. Держу его за руку, и стоит мне сильнее сжать крупную ладонь, как парень послушно замедляется шаг, мои пальцы расслабляются и Доминик уже вплотную ко мне, следует по пятам.
Дверь в библиотеку открывается легко и бесшумно. Это помещение никогда не тонет в полной темноте, вероятно, Ричард считает, что книги живые и им неприятно оставаться в кромешной тьме. Хикс сидит в одном из кресел. Ждет меня. Несколько шагов вглубь и он слышит, что кто-то пришел. Поворачивает голову. Его глаза расширяются от удивления, а брови смешно взлетают вверх, изгибаясь крутыми дугами, когда взгляд наталкивается на гору за моей спиной. Да, именно так. Доминик много крупнее меня, поэтому в приглушенном освещении, когда трудно разобрать лица, он кажется крепкой скалой, внезапно возникшей за мной. Большой и надежный.
- Кто? – выплевывает Роберт, уже прищуриваясь и рассматривая Доминика.
- Мой парень, - голос тверд и уверен, Хикс не тот человек, которые способен пошатнуть меня.
Презрение, яркое, жгучее и густое. Испытываю к нему только это чувство, только его заслуживает этот человек. Когда Роберт начинает смеяться, мелко содрогаясь в кресле, становится совсем противно, делаю шаг назад, и руки Доминика ложатся на плечи, немного потирают. Поцелуй в макушку, и чувство гадливости смывается лаской.
- Ты что-то хотел показать, помнишь? – тихо звучит рокочущий голос над головой.
Доминик напомнил о цели визита. Я, действительно, хочу поделиться с ним своей тайной. Не могу позволить, чтобы ее знали более двух человек. Но это меня не беспокоит, я давно уже решил для себя эту мелкую проблему. Киваю и тяну Доминика в зал, где хранятся бесценные книги – хозяева и хранители моего секрета. Хикс только фыркает, вскакивает со своего места и, мигом обрывая неуместное веселье, идет вперед. Проходим вдоль высоких полок, откуда на нас молча смотрят собрания знаний и историй. Роберт на пару шагов впереди. Он уже запомнил, где находится рычаг. Как легко пользоваться тем, что тебе подали на блюдце. Никогда не забуду на протяжении скольких ночей я приходил сюда из раза в раз для того, чтобы найти главный вход в сложную систему коридоров, коридорчиков и потаенных комнат.
После моей смерти, после согласия, которое я дал Стоуну, я понял, что лучшие друзья и собеседники – книги. Они всегда выслушают, поделятся нужной информацией и никогда не предадут, только герои на их страницах способны на подлость, любовь, счастье и горе, сами книги безразличны ко всему. Наш мир для них – вечное ничто. Я начал много времени проводить среди этого царства, собирая по кусочкам свою новую сущность, знакомясь с ней и широко шагая, чтобы понять, какие у нее границы. Много километров я преодолел, мотаясь по своему сознанию, по почерневшей и высохшей душе, но так и не наткнулся ни на одну преграду. Каждый раз, погружаясь в себя, проводил там слишком много времени, пропуская часы реальности, возвращался покрытый серым пеплом, скрипевшим между пальцами и на зубах, но так и не достигал результата. На что способно живое существо, лишенное клетки, рамок и границ? На многое. Я понял это не скоро, но понял. И судьба оказалась добра ко мне и благосклонна. Она подарила мне знания.
Старая книга в шершавом переплете, страницы которой скукожились от времени и потемнели, где кривые печатные буквы сменялись фрагментами, написанными вручную, где книжные страницы были утыканы тетрадными, с изображенными схемами и картами, сама упала мне в руки. Набор из легенд и дневника прятался за одним из словарей. Устаревший и не пользующийся популярностью, он долгие годы стоял нетронутым. Но в тот вечер взгляд сам зацепился за его корешок. Кто знал, что за бесполезной книгой скрывается такое сокровище?
Звонкий щелчок, засвидетельствовал открытие двери. Путь в мою тайну открыт. Хикс зажигает фонарь и идет вперед, награждая нас злым взглядом. Он уже мой бывший любовник, и понимает, что проиграл схватку за мое покорное тельце. Но мужчина еще не знает, что в этой игре потерял намного больше.
- Неужели тайная комната? – восклицает Доминик, не скрывая восторг в громком шепоте.
- Не так мало, - улыбка сама кривит губы, когда слышу его эмоции. – Лабиринт из коридоров и комнат. Я покажу.
Запрокидываю голову так, что парень видит мое лицо и подмигиваю, обещая приключение. Доминик улыбается так, как может только он, тепло и открыто, а главное, только мне, и шлепает чуть ниже спины, поглаживает и сжимает, подгоняя меня к темному проему, где уже скользит смелый лучик фонаря, который принес с собой Роберт.
Идем за сотрудником школы. Хикс все еще не может совладать со своими чувствами, лишний раз убеждая меня в том, что слабак. Фонарь в его руке дергается, дрожит и желтый луч, мешая настроиться на путь. Скоро коридор резко пойдет вниз, затем будут комнатки и ответвления. Чем ближе подходим к спуску, тем сильнее ухает сердце внутри. Не могу убивать без эмоций. Жаль, но я еще не заматерел настолько, чтобы легко смотреть своей жертве в глаза, прощаясь с ее затухающим взглядом. Но я смогу. Пусть еще не одна душа ускользнет из своего тела с подачи моей руки, но рано или поздно я смогу увидеть момент, когда обрывается человеческая жизнь.
Взгляд уже скользит только по голове Роберта, он спустился на несколько крутых ступеней вниз. Пожар внутри этого человека не думал утихать, бушуя и ревя. Что же мне на руку. Осторожно спускаюсь, теперь нас разделяет одна ступень. Доминик крепко держит мою ладонь, парень увлечен окружающим его новым миром, это вызывает радость. Я смог подарить ему что-то новое и слегка присыпанное волшебством. Шаг еще шаг. Нога соскальзывает с крутой ступени. Сжимаю ладонь Доминика, дергаю его на себя, но не сильно, чтобы парень не полетел вниз, погребая меня под своим весом. Пальцы легко выскальзывают из его, вмиг вспотевшей руки, Доминик пытается поймать меня, но не успевает, только тяжелый воздух в сомкнутых пальцах. Резко наклоняюсь и упираюсь рукой между лопаток Хикса, вкладывая всю силу в этот толчок. Мужчина вскрикивает и летит вниз. Глухие удары тела о стену, звонкие фонаря, беспорядочное мерцание желтого света, бездумно разрезающего сжатую темноту, стоны боли, которые резко обрываются с последним едва слышным ударом тела.
- Твою мать! – рычит Доминик и, наконец, ловит меня, чтобы мое тельце не улетело вслед за Робертом.
Фонарь погас. Темнота быстро окружила двоих человек, в страхе замерших на лестнице, не способных сделать следующий шаг.
- Хикс! – несмело, срывающимся голосом, позвал я.
В ответ тишина.
- Эй, приятель! – летит вдогонку от Доминика.
Снова тишина. Стоим несколько долгих мгновений, считая свое дыхание. Руки Доминика оплели мою талию, прижали к твердому телу.
- Пошли, лягушонок, нужно спуститься.
- А вдруг он… вдруг он умер, - дрожащим голосом протестую, вжимаясь в тело парня.
Я боюсь, мне страшно, меня следует защитить.
- Не знаю, Том, надо проверить.
Доминик, осторожно обходит меня, крепко сжимает руку и начинает спускаться. Он еще надеется, а я твердо знаю, что Хикс мертв. Запах только свершившейся смерти медленно поднимается по ступенькам, ползет нам на встречу, и его легко почувствовать, втянув носом воздух. Тайна вновь поделена только на двоих. В груди растекается приятная сладкая дрожь, возбуждение и томное ожидание. Как хорошо, что тьма сомкнулась над нашими головами, боюсь, что не сумел бы скрыть от Доминика эти эмоции, ими светятся мои глаза.
- Осторожно, Том, - парень подхватывает меня, пара секунд невесомости, и ноги вновь касаются землистого пола.
За телом Хикса. Он лежит в нескольких сантиметрах от меня. Сломанная кукла с неестественно вывернутыми ногами и руками, со сломанной шеей. Кукла, которая мне стала больше не нужна. Я не скуп, чтобы оставлять бесполезные игрушки и захламлять ими игровую. Прискучила вещь – ее место на помойке.
- Он жив? – страха и надежды в голосе так много, что Доминик вздрагивает.
- Надеюсь.
Парень пересиливает себя и пытается в темноте нащупать тело. Вспоминаю, что у меня есть мобильный телефон. Маленькая роскошь, которую мне позволяют хорошие взаимоотношения с кураторам. Достаю девайс. Подсветка вспыхивает холодным светом. Направляю телефон на Роберта. Наталкиваюсь на его глаза. Мертв.
- Пульса нет, - выдыхает Доминик судорожно ощупывая шею Хикса.
- Что теперь делать?! – скулю, сползая по стене.
Телефон выпадает из слабых рук и светит мне в лицо, отлично выделяя блестящие капельки слез, закушенную губу, растерянный взгляд, в котором плещется неверие и нежелание принимать действительность.
- Мне страшно, - шепчу, обхватывая себя руками.
Доминик бросает Хикса и опускается рядом со мной, обнимает, притягивает к себе, успокаивает. Я слаб, я напуган, ему приходится держаться и играть роль всесильного героя, который существует в мире только для меня. Он знает, что не может облажаться с этой ролью, поэтому прогоняет панику из своих глаз.
- Все будет хорошо, маленький, - шепчет парень, легко поглаживая и перебирая мои волосы.
Он столько раз повторил эту фразу, что, кажется, сам в нее поверил. Неспокойное сердцебиение замедлилось вновь и вернулось в норму, дыхание выровнялось, а слова перестели истекать безнадежностью.
- Он же мертв, - всхлипываю. – Как все может быть хорошо?
Доминик еще не до конца спас меня, пусть чувствует ответственность. Реву, подливая масла в огонь.
- Нас посадят, если узнают! – кричу, сжимая в руках его одежду. – Понимаешь? Посадят!
- Ш-ш-ш, никто не узнает, - голос парня сухо шуршит, как бумага, но он решителен.
Всхлипываю и прячу лицо у него на груди, чтобы Доминик не увидел победной улыбки. Капкан захлопнулся. Он мой. Ничто так не связывает двух людей, как страх.
- Не хочу, чтобы он остался здесь. Это мое место, моя сказка, - мой каприз – моя прихоть.
- Мы уберем тело, - голос уже тверд, Доминик отбросил сомнения. – Поможешь?
Поднимаюсь, опираясь о протянутую руку и целую. Ему кажется, что я ищу поддержку, но на самом деле это его маленькая благодарность за стойкий дух. Не каждый сможет пойти на такой шаг.
- Там начинаются комнаты, - тычу пальцем в темноту, наклоняюсь и беру телефон в руки, жаль, что разбился фонарь.
Доминик морщится и поднимает Хикса. Открываю ближайшую дверь, она всего метрах в пяти от подножия лестницы.
Странно, но совсем нет крови. На белом лице не единой царапины. Смерть, как нравится мне. Провожаю взглядом бывшего любовника, бывшего помощника, когда Доминик волочет тело мимо меня.
- У тебя более чем достойная смена, - шепчу ему в след, едва шевеля губами.
- Ну, что ты, маленький, - Доминик приподнимает лицо, целует и сжимает в объятиях. – Мы никогда никому ничего не скажем. В мире пропадает безумное множество людей. Исчезновение еще одного не бросится в глаза.
- Спасибо, - шепчу я и впиваюсь в рот поцелуем. – Спасибо, спасибо, спасибо, - мои руки гладят тело, легко дергают за волосы.
Продолжаю шептать что-то и благодарить, подталкиваю дальше. Здесь много комнат, а за следующим поворотом есть та, где я провожу много времени. Нам стоит оказаться там, как можно скорее. Пока не проснулась совесть, пока не проснулись сомнения. Доминик не должен сожалеть о том, на что решился ради меня.
- Смотри! – распахиваю дверь и киваю внутрь.
- Ни черта не вижу! – Доминик смеется, нервное перенапряжение.
Прохожу внутрь, нашариваю рукой длинные каминные спички на столе. Чирканье и вспыхивает яркий горячий огонек, он разливается мягким кругом, сияющий в центре и рассеянный по краям. Два шага, легкие касания и за огоньком вспыхивают другие. Один за другим. Комната наполняется запахом расплавленного воска и недовольным потрескиванием.
- Охренеть! – тянет Доминик, осматривая убранство.
Я много сил вложил, чтобы устроить свой уголок, в котором можно спрятаться от всего мира. Страшно ли мне было плутать в толстых стенах? Нет. Здесь никого нет. Моя территория. В будущем, возможно, я буду побаиваться сюда спускаться, потому что совсем рядом будет труп. Сейчас страх еще не проснулся, потому что смерть Хикса не прояснилась в сознании, утонувшем в волне адреналина. Но пройдет время, я осознаю, то же самое произойдет и с Домиником. Путь в эту комнатку нам будет закрыт. Но есть еще кое-что, что должно отложиться в нашей с ним памяти о сегодняшней ночи. Не может быть все черно, чернильную муть стоит разбавлять положительными эмоциями.
- Нравится? – окидываю комнату взглядом и смотрю на Доминика, чтобы прочесть восхищение в его глазах.
Комнатка, и впрямь, завораживает. Здесь нет ничего кроме уютного уголка из подушек и одеял, неаккуратного стола и полок на шершавых стенах, по которым расставлено множество свечей. Но я столько трепета и нежных чувств отдал этому мирку, что он пропитался чем-то неуловимым
- Потрясно.
Его ликование прокатывается по воздуху и цепляет меня, улыбаюсь и подхожу к парню, чтобы прильнуть всем телом и дотянуться до губ, дарящих ласку. Доминик не подводит, целует нежно и бережно, пытаясь забрать все мои тревоги и страхи. Каждым движением губ он говорит, что здесь, рядом со мной, что не оставит, не позволит произошедшему загубить душу. Пусть он не знает, что ее уже давно нет. Пусть верит и будет рядом, продолжая оберегать от всего мира. Руки парня уже скользят по спине под одеждой, проводят по бокам, широкая ладонь легла на поясницу и надавила, сокращая и без того мизерное расстояние между нами. Тихий стон срывается с губ, свидетельствуя о нетерпении. Пережитый ужас находит выход, изменяет свою форму, трансформируясь в страсть. Огненные и яркие эмоции, переливающиеся через край.
Охаю, когда мир крутится вокруг меня, а потом обрушивается весом тела человека, что так непривычен мне. Не думал, что в мире существуют такие, как он. Чистые, искренние и неиспорченные реальностью грязного мира. Доминик вылизывает шею, освобождая от лишней одежды, его руки жадно гладят, ласкают и мнут кожу, вызывая легкую боль и сладкое наслаждение. Крепко зажмуриваю глаза, чтобы обострить ощущения тела, всматриваюсь в дикий танец разноцветных точек, пока язык нового любовника скользит по разгоряченной коже, пробуя ее на вкус. Доминик прихватывает зубами сосок и легонько тянет. Стону от бурного возбуждения, сотрясающего все тело. Звенит пряжка ремня, его язык уже вылизывает живот на границе, где в паху начинают расти жесткие волоски. Мне безумно хорошо, но не хватает его голой кожи. Не хочу больше чувствовать под руками ткань одежды, хочу ощущать бархат его тела, хочу вздрагивать от движения тугих комков мышц под гладкой кожей. Да, Доминик такой, сильный, жесткий, напористый, но в тоже время нежный и ласковый, способный подарить мир во всем мире только для меня. Я хочу ослепнуть рядом с ним, чтобы не видеть действительность, я хочу погрузиться в заповедник, который этот парень может создать для меня.
Выворачиваюсь из-под сильного тела, чтобы начать судорожно сдирать мешающиеся тряпки. Доминик позволяет и глухо смеется мне в шею, когда я не могу ничего сделать. Разум уже отключен, тело горит от яркого желания принадлежать и позволять делать с собой все. Пальцы мелко подрагивают и не могут зацепиться за края одежды, чтобы потянуть, сорвать, избавить великолепное тело от неуместных ныне оков. Скулю от бессилия и вновь слышу смех Доминика.
- Подожди, я помогу, - кусает под подбородком, зализывает и отстраняется, обдавая прохладой, когда жаркое тело отодвигается на несколько десятков сантиметров.
Какое незначительное расстояние, но как невыносимо давит оно сейчас на тело, бьющееся в бездумном желании.
Доминик раздевается полностью, в желто-коричневом свете свечей вижу его налитую твердую плоть, упруго прижимающуюся к животу. Восхищение топит все остатки сознания. Красив, превосходен и мой. Пытаюсь развести ноги, но мешают джинсы, спущенные до полвины бедра. Сдираю ткань, что так плотно обхватила мои конечности, борюсь с ней, пока сильные руки рывком не избавляют меня от этой напасти.
- Том, ты… ты… изумителен! – наконец восклицает парень, вновь прижимаясь ко мне.
Стону, изгибаясь под могучим телом, раскрываюсь перед ним. Хочу. Хочу. Хочу. Стоящий член трется о его каменный пресс, пальцы сжимают твердые плечи. Целую, кусаю, облизываю без разбора. Не важно, какой части его тела достанется моя ласка.
- Сумасшедший, - хрипит Доминик.
Согласен. Такой. Но я не меньше сошел с ума, чем он сам. Парень снова отстраняется, его руки как пушинку подхватывают мое тело и переворачивают. Широкая ладонь ложится на живот, давит, тянет к верху, выгибаюсь так, как он хочет. Не замечаю, что зад развратно раскрыт перед ним. Хватаю ртом воздух, который раскалился от жара свечей или от наших тел. Не важно. Пусть мир идет на ***, сейчас не до него.
Стон, наполненный удивлением и еще большим сумасшествием, слетает с губ, когда входа касается что-то мокрое и горячее. Доминик лижет меня ТАМ! Дергаюсь от непонимания, но руки парня держат крепко, он знал, что я не приму эту ласку, как данность. Кусает за ягодицу и сжимает еще крепче, доказывая свое право силой. Так несвойственно тому, что я успел понять об этом человеке, но так правильно сейчас.
Язык парня двигается быстро, иногда прорываясь внутрь, вскоре к нему присоединяется палец, забираясь в анус на всю длину. Вновь не сдерживаю стон. Господи! Как это приятно. Второй палец проникает следом, а язык все так и кружит возле колечка мышц, которые расслабляются, поддаваясь напору, который обрушился на него. Жарко, пот покрывает тело плотной соленой пленкой, впитывается в волосы, отчего те прилипают ко лбу. Сладко. В паху тугой узел, член утыкается налитой головкой в грубую ткань постели. Сейчас все покажется грубым, кроме прикосновений, что обрушиваются на вход в мое тело.
Доминик отстраняется и что-то лопочет. Не могу разобрать что, потому что в ушах шумит кровь. Он гладит ребром ладони расщелину между ягодиц, размазывает горячую влагу. Ладонь исчезает, а я снова чувствую тяжесть его крепкого тела, вдавливающую меня в подстилку. Его плоть утыкается в анус, давит, протискиваясь сквозь мышцы, которые с неохотой, но все же сантиметр за сантиметром пропускают его вглубь.
Но выдержка отказывает Доминику, до упора он входит резким ударом, заставляя меня выгибаться и орать в голос от яркого наслаждения. Его ладонь тут же пробирается вниз, нащупывает мою плоть, ласкает, направляет в мир, где есть только огонь фантастического наслаждения. Доминик двигается резко и рвано, он слишком возбужден, чтобы растягивать процесс, но скулит сквозь сжатые зубы и периодически замирает, чтобы позволить мне кончить первым. Толкаюсь назад, чтобы вобрать его в себя до самого конца. Я сам на пределе, еще и его рука. Так и только так. Вперед в мокрый жар его ладони и назад, наполняясь его плотью до звезд перед глазами.
Крик льется изо рта вместе с жемчужной струйкой, выплескивающейся из набухшего до предела члена. Судороги корчат тело, а тот кайф, что я испытываю сейчас невозможно описать словами.
Как сквозь слой воздушной белой ваты доносится громкий стон позади меня. Доминик безумно глубоко во мне, настолько, что даже больно. А потом я вновь погружаюсь под него. Но сейчас его тяжесть уже доставляет дискомфорт, ворует дыхание. Вожусь под ним, пытаясь выбраться, получаю звонкий поцелуй между лопаток, и парень скатывается в сторону, притягивая меня к себе.
- Жаль, что невозможно будет повторить это волшебство, - вздыхаю, пряча лицо под рукой Доминика.
От моего избранника пахнет удовлетворенностью и терпковатым потом, но этот аромат не вызывает отвращения, наоборот будит низменные желания.
- Почему? – Доминик еще не вернулся в реальность окончательно или просто забыл про мертвого Хикса.
- Не хочу столкнуться с взбешенным призраком Роберта.
- Веришь в приведения? – со смешком интересуется Доминик.
Приподнимаюсь и вглядываюсь в его лицо, в мерцающем и подрагивающем свете пытаясь разобрать его выражение. Он не мог забыть. Но поверить в то, что этому парню безразлична смерть, случившаяся на наших глазах поверить невозможно. Доминик спокоен, расслаблен и счастлив? Иначе, как объяснить его улыбку? Притворяется? Играет? Может быть…
- Знаешь школьную страшилку?
- Нет, расскажи, - изворачивается и целует в висок.
- Школа вросла корнями в старинный замок, - устраиваюсь уютнее в его руках, вновь вдыхая будоражащий запах. – Она была построена на нем, в нем. Отсюда эти лабиринты, - обвожу рукой помещение. – А много-много лет назад в замке был убит подросток. Незаконнорожденный сын какого-то аристократа, погиб от руки родителя. За что и почему история умалчивает. Чтобы лорд не понес наказание за содеянное, верные ему слуги спрятали тело мальчишки в одной из тайных комнат, а спустя несколько месяцев те, кто жил в этом замке начали слышать детский плач и видеть призрака, который светился слабым синим светом. Вот так вот.
Доминик молчал. Смотрел в потолок на причудливые тени, которые дергались и дрожали, как живые и молчал, а я вспоминал еще одного мальчика, которого убили в этих стенах. Проводил ли я параллели между собой и неизвестным подростком, которого судьба упокоила в этих стенах? Да. Именно поэтому появился новый призрак, сначала он просто смущал всех и вводил в недоумение, а потом стал предвестником смерти. Месть. Каждый должен понести наказание за содеянное. И пусть сейчас для меня недосягаем мой убийца, но есть его последователи, те, кто осмелился войти на престол короля школы вместо Стивена.
- О чем ты думаешь? – касаюсь указательным пальцем губ Доминика.
- Стоит уйти отсюда, - парень поднимается, оставляя мою ласку без ответа. – Пусть Хикс найдет спокойствие в своей смерти.
- Не верится, что ты так легко отнесся к этому происшествию, - встаю и начиню одеваться, следуя примеру Доминика.
- А ты хотел бы увидеть мою истерику? – выгибает одну бровь и ухмыляется, заглядывая мне в глаза. – Знаешь, Том, я тоже не за красивые глазки попал в эту «престижную школу».
- Мне стоит бояться? – улыбаюсь, но за этой улыбкой прячется страх. Что-то в словах парня заставило испугаться его и задуматься над его личностью, кажется я где-то ошибся в выводах или сделал их слишком поспешно.
- Тебе? – подходит близко и подцепляет пальцем подбородок. – Тебе нет, - целует властно, словно ставит печать на мои губы.
Какой же ты мой герой на самом деле?
Глава 17.

Джастин.
- Добрый вечер, мистер Стоун. Вы хотели меня видеть? – каждое слово сквозит официальностью, все потому, что дверь кабинета моего любовника не закрыта до конца и секретарь может расслышать каждый звук.
Но я не могу сдерживать улыбку и бурное ликование в груди. Николас еще не вызывал меня в свой кабинет не как простого ученика, а как возлюбленного. Скольжу взглядом по всегда холодному и безразличному лицу куратора, он смотрит на меня, взгляд серых глаз теплеет и дарит мне еще небольшой кусочек счастья. Как же органично смотрится Ник в этом помещении. Он здесь не по долгу, а по призванию. Этот мужчина занял свое место. Дрожь прокатывается по телу от картины, которую я вижу, а душа сжимается от тех, что рисует воображение.
Я хочу лежать, расхристанным на его рабочем столе, содрогаясь от мощных толчков, комкать необходимые бумаги и получать в наказание только еще более сильные и проникновенные толчки. Хочу как в то сумасшедшее утро упираться руками в подоконник и подставлять зад под член Ника, хочу извиваться на Стоуне в его кресле. Хочу.
Рвано выдохнул и разогнал свои фантазии, чтобы сохранить себя в рассудке и не склонить куратора к их осуществлению.
- Заходите, мистер Ноуман, – кивает мужчина.
Наконец тихий щелчок за спиной, и мы отрезаны от внешнего мира. Не успеваю обрадоваться этому, как оказываюсь прижат к этой самой двери. Губы Николаса уже впиваются в мой рот, требуют, подчиняют, нежат и ласкают. Вспыхиваю моментально, словно порох. Хочу его. Подаюсь ближе, вплавляюсь в тело мужчины, чувствуя каждую напряженную мышцу, твердую пряжку ремня, впивающуюся в меня, ощущаю, как постепенно твердеет его член, Ник горит не меньше чем я, от нашего обоюдного жара спина покрывается потом, который впитывается в ткань рубашки. Кровь стучит в голове, хочу до жесткого безумия, но стараюсь прорваться сквозь эту тугую пелену, мне нужно, необходимо взять себя в руки.
- Ник, Ник…Ник, - шепчу, пока он исследует мою шею, то вылизывая ее языком, то прихватывая передними зубами. – Ник, прошу, остановись. Я не смогу сдержаться…
- И не нужно, - усмехается он, вытаскивая рубашку из брюк и ныряя под нее руками.
Горячие ладони человека, которому хочешь принадлежать, на обнаженной коже вновь опрокидывают в муть огненного желания.
- Ты же не позволишь себе этого здесь…, - шепчу из последних сил, отчего голос хриплый и тихий.
Но в словах звучит укор. Да, меня обижает это. Я хочу, чтобы он настолько сходил с ума от меня, чтобы для него не имела значения его пресловутая ответственность за меня, как за ученика школы. И плевать, что я шел сюда с целью поговорить.
- Себе нет, - Николас отрывается от меня и смотрит в глаза, затягивая в расплавленную сталь, - но не вижу причин отказывать в удовольствии тебе, мой хороший.
Мужчина вновь набрасывается на меня с бешеной лаской, слабо различаю еще один тихий щелчок, теперь нас никто не побеспокоит. Стоун отдирает меня от двери и медленно подталкивает к столу, не прерывая ласку. Пиджак отлетает в сторону, ловкие пальцы куратора расстегивают рубашку, и вот уже его губы смыкаются на соске. Не могу больше сдерживать стоны, но Ник быстро прикрывает мне рот ладонью.
- Не шуми, малыш, - нежно шепчет он и улыбается.
- Я не смогу тихо, - едва не плача от досады сознаюсь я, знаю, что он быстрее остановится сейчас, чем позволит хоть единому стону вылететь за пределы своего кабинета.
- Сможешь, - Николас кивает головой и развязывает мой галстук. – Иди сюда.
Подвигаюсь ближе, а Стоун кладет шелковую полоску мне в рот и затягивает тугой узел на затылке. Странные ощущения. Волнует, будоражит, заводит еще сильнее. Смотрю на Ника и замечаю дикую огненную стихию, бушующую в его взгляде.
- Молчи Джастин, - строго кидает он и легонько толкает в грудь.
Откидываюсь, разваливаясь на поверхности его стола. Стоун распахивает полы рубашки и вылизывает грудь, медленно спускаясь к животу. Его ласка похожа на изощренную пытку. Каждое скольжение горячего языка ласкает мою кожу и добавляет капельку болезненного томления в пах. Крепко зажмуриваю глаза, вцепляюсь пальцами мужчине в волосы, то притягивая ближе, то отталкивая от себя. Тело живет своей жизнью, повинуясь только рукам одного человека, оно стремится не разрывать контакт, выгибается и мелко подрагивает, получая желаемое.
Николас расстегивает брюки, сдвигает ткань нижнего белья и высвобождает твердый член, сверкающей размазанной смазкой по поверхности головки. Сквозь оглушающий стук сердца слышу довольное хмыканье Стоуна, а в следующий миг попадаю в плен его горячего рта и тугих губ, плотно обхвативших мою плоть. Вновь выгибаюсь до боли в пояснице, встаю на мысы туфель, чтобы не выскальзывать из этой глубины, когда мужчина отстраняется от меня. Это сверхъестественно! Впиваюсь в ткань галстука зубами и мычу, потому что, действительно, не хватает сил сдерживаться. Ник придавливает мои бедра к столу, причиняя легкую боль, но так ему удобнее, я не мешаю ему своими рваными неуклюжими подергиваниями. Его движения становятся ритмичнее и быстрее, мужчина заглатывает глубоко, так, что головка моего члена упирается в горло. Оргазм сносит мощной волной, заставляя дернуться и излиться куратору в рот.
- Как ты? - Николас нависает надо мной, улыбаясь, и смахивает капельки пота со лба.
- Улетел, - с трудом фокусирую взгляд на любимом и улыбаюсь в ответ.
Меня всего от макушки до кончиков пальцев на ногах заполняет чувство необычайной легкости и кайфа. Стоун легко пробирается руками под мою голову и вытаскивает галстук. Он слегка натер уголки рта, и теперь они пекут. Ник целует красные пятнышки, шепчет в ухо какие-то нежности, прижимая мое тело к столу. Хорошо и спокойно до тех пор, пока его каменный член не утыкается мне в бедро. Тянусь рукой к крупному бугорку, выпирающему сквозь тонкую брючную ткань. Сжимаю его и слышу тихий стон, а раскаленный воздух щекочет шею. Вытаскиваю кожаную полосу ремня из металлической пряжки, но Стоун быстро отстраняется и отводит мою руку в сторону.
- Джас, продолжим дома, - мужчина отходит к окну и замирает там, предоставляя мне возможность привести себя в порядок.
- Ник, ты наказываешь себя таким образом? – сжимаю его плечо и не несильно тяну на себя, чтобы мужчина повернулся ко мне.
Стоун удивленно изгибает брови и отрицательно качает головой. Я ошибся. По каким-то причинам этот человек, действительно, не может преодолеть груз лежащей на нем ответственности.
- Я заберу тебя сегодня, - целует в лоб и отстраняется.
Он возбужден, и это желание сейчас доставляет ему боль, а не приносит наслаждение. Не хочу, чтобы было так.
- Ник, я не смогу сегодня, - опускаю голову, тяжело так обламывать его после всего, что только что произошло. – Ты же знаешь, завтра два зачета.
- Да, знаю, малыш.
Стоун вздыхает, быстро отходит к столу и опускается в свое кресло. Сбегает. Рассматриваю черноту неба за окном, становится грустно. Хочу к нему, хочу быть с ним этой ночью и не только этой. Хочу дарить наслаждение такое же, как он подарил мне или многократно более сильное. Но причина не в зачетах…
- Ни-и-и-ик, - падаю перед ним на колени и рывком развожу ноги. Плевать, что в серых глазах горит укор. Я знаю, что он хочет и не сможет долго сопротивляться моей настойчивости. – Я не позволю ходить тебе так! – указываю пальцем на его выпуклость в паху.
- Джастин, хватит, - его рука путается в волосах, сжимает пряди и тянет, вынуждая задрать голову.
- Это принадлежит мне, - кладу раскрытую ладонь на твердую плоть и глажу, - не позволю еще кому-нибудь увидеть какой он большой.
Мне все же удается вывернуться из его хватки и припасть ртом к тому самому месту, где под тканью одежды скрывается такая вожделенная мной часть тела. Брюки мокнут от слюны. Но Ника уже трясет от желания кончить. Кажется, мне удалось сломать его мнимую преграду.
- Открой рот, - шепчет он, освобождает крупный член от плена одежды и кладет головку мне на язык.
Сжимаю губы на пульсирующей плоти и скольжу вниз, стараясь вобрать, как можно больше, но это не так просто, как казалось. Давлю приступ кашля и отстраняюсь.
- Ник, как это надо делать? – шепчу, заливаясь краской от смущения.
- Не спеши, не пытайся взять больше, чем можешь и обхвати ствол рукой. Давай, Джас, - поторопил он меня и легко надавил на затылок.
Я сделал, как он сказал. Дело пошло лучше, но меня не покидало ощущение, что мне дали инструкцию по исполнению минета для чайников. Стоун сосал не так. Но Николасу все равно было хорошо. Мужчина часто дышал, а потоки воздуха смешивались с хрипотцой, лаская мой слух. Мне понадобилось не более пяти минут, чтобы куратор тихо простонал, мышцы его живота невероятно сильно напряглись и запульсировали, а теплая струя жидкости выплеснулась из вершины члена, едва мазнув меня по губам.
- Спасибо, хороший мой, - прошептал Ник, наклонившись ко мне.
- Ник, ты же научишь меня делать это правильно, - серьезно произнес я.
- Ты все сделал правильно, - мужчина негромко хохотнул, потрепал меня по голове и начал приводит одежду в порядок.
- Но не так, как ты, - я нахмурился.
- Я научу.
Через несколько минут Стоун вновь нежно целовал меня, усадив к себе на колени.
- Джастин, я уеду сегодня раньше. Раз ты не можешь сбежать со мной, то стоит навестить родителей.
- Хорошо, - я устроил голову у него на плече и прикрыл глаза, чтобы спрятать довольный блеск, который вполне мог меня выдать.
- Джас, я говорю это для того, чтобы ты учел одну вещь, - куратор отстранил меня от своей груди и посмотрел в глаза, - я запрещаю тебе покидать пределы комнаты после отбоя. Это ясно?
Где у Николаса находится радар, способный улавливать планы на запретное время? Он словно чует настрой на нарушения.
- Джастин, я говорю серьезно, - голос снова стал холодным, ровно, как и выражение лица. Не любимый человек, нет. Куратор. Жестокий в своей строгости. – Я больше не спущу это тебе с рук.
- Кто бы сомневался, - фыркаю и соскальзываю с колен.
Я знаю, что он простит все. Теперь знаю. Но это не значит, что я не должен обижаться на его слова.
- Джастин, - Стоун протягивает руку, пытаясь поймать меня, но я отхожу дальше и отворачиваюсь, - Джастин, я прошу…
- Я не выйду из комнаты после отбоя, - обещаю я морозным тоном и быстро иду к двери.
Щелкает замок, я открываю дверь, как можно шире, попадая под любопытный взгляд секретаря. Последнее слово останется за мной.
Стоун покидает школу через минут сорок, как я ушел из его кабинета. Несколько дней назад я нашел окно, с которого открывается вид на выездную дорогу для сотрудников школы. Проводив взглядом темный силуэт автомобиля, шумно выдохнул. Стоит ловить удачу за хвост, пока она предоставляет такой шанс. Я стиснул в руке пол-литровую бутылку воды и направился в комнату де Агилара.
На стук Андрес ответил не сразу, парень открыл дверь и замер в проеме мокрый, прикрытый только полотенцем.
- Что? – коротко бросил испанец, разобравшись, кто перед ним стоит.
- Любопытство сгубило кошку, - усмехаюсь, на его едва слышные чертыханья.
Он понял о ком речь.
- Он туда один полез? – Андрес быстро откинул полотенце и принялся быстро одеваться, не смущаясь своей наготы.
Я окинул взглядом его тело и прикинул, что Мэт повелся на вполне себе идеальный вариант мужской красоты.
- Изначально со мной. Но все же Мэтью не хватает звука твоего голоса, и он возжелал тебя видеть, - я подбросил вверх бутыль, она перевернулась в воздухе и упала обратно в ладонь.
- А ты догадался оставить его там одного?! – рыкнул Агилар над ухом.
- Думаешь, его съедят призраки? Андрес, Мэт большой мальчик, - отмахиваюсь от него, усмехаюсь.
Отворачиваюсь, пряча улыбку, Агилар сам еще не понял, что попался к Кирсту на крючок. Прав Ник, из них может получиться неплохая парочка. Могла бы.
- Тупица, - шипит он, хватает меня за запястье и тащит вон из комнаты.
Я не понял, кому было адресовано обидное слово, но это не так важно. Значение имеет только то, что испанец угодил на крючок не только к Мэтью, но и ко мне.
- Где он?
Андрес расталкивает коробки, только лишь срывая злость, потому что они никак не мешали его проходу. Шкаф отодвинут совсем немного. Кто бы знал, как тяжело далась мне даже эта маленькая щель.
- Там? – указываю пальцем в сторону лаза.
- Фонарь есть?
- Есть, - киваю и протягиваю вещь Андресу.
Через десять минут мы оказываемся в тайной комнате. Я шел впереди, поэтому проскальзываю в нее, ставлю на стол бутылку воды и быстро сдвигаюсь в сторону двери.
- Котенок, какого хрена…., - начинает отчитывать Агилар Мэтью.
Парень быстро замолкает, понимая, что комната пуста, резко оборачивается к двери и сверлит меня злым полыхающим взглядом, а я захлопываю дверь, прежде, чем он успеет одуматься и кинуться на меня. Дверь не открывается с той стороны, я проверял. Агилар остался один в темном замкнутом пространстве.
- Джастин! Сука! – деревянная перегородка сотрясается от сильного удара. – Открой дверь, мальчик. Я обещаю, что не буду тебя калечить!
- Я не открою, - устало отвечаю на его приглушенные крики.
- Что это? Почему? Ты ревнуешь? Злишься из-за Мэта? Тебе не все равно, ты же трахаешься со Стоуном? – вопросы посыпались градом, но я только отрицательно качал головой, пытаясь совладать с собой и объяснить этой твари, за что он оказался в этой импровизированной тюрьме.
Плевать, что испанец меня не видит, так даже лучше, он не заметит слабости и страха, потому что я боюсь того, на что обрекаю этого человека, но он обязан ответить. И если за его преступление не последовало наказания, надеюсь, что и мне все сойдет с рук.
- Ноуман, ты там?
- Да.
- Так за что? И собственно, сколько мне тут сидеть? – Агилар уже успокоился.
Парень перестал колошматить дверь, перестал орать, теперь его голос вновь был наполнен насмешкой и презрением. Воображение быстро начертило реалистичную картинку. На ней Андрес присел на самый край стола, сложил руки на груди и смотрит на дверь. Черные глаза не моргают, кривая ухмылка кривит губы, а черные брови сведены к переносице. Опасен. Разъярен, но заперт, а поэтому изолирован. Опасный хищник в клетке.
- Я не открою дверь. Просто надейся, что кто-то найдет тебя здесь…
Тишина. Потом смех из-за двери. Ему смешно… Что же, пусть так.
- Мэтью скоро придет. Поверь не пройдет и часа, как этот искатель приключений окажется в этой самой комнате. Я, конечно, не против остаться с ним тут наедине, романтичная обстановка, - хмыкает, замолкает, слышен глухой только звук его шагов по землистому полу. – Но я предпочел бы драть твоего друга на кровати, - заканчивает Андрес, извергая злость, такую осязаемую и реалистичную, что невольно передергиваю плечами.
- Я постараюсь сделать так, чтобы он сегодня не зашел сюда, - зачем я говорю ему об этом?
- Отлично, не сегодня, так завтра. Ты оставил мне воды, ночь я переживу, - усмехается, подходит к двери и с силой бьет по ней. – Но, как только я выберусь из этой комнаты, я убью тебя. Ты не отделаешься больницей, как твой брат. Я тебя убью.
Вздрагиваю от его голоса. Он проникает сквозь древнюю древесину, забирается под одежду, просачивается через кожу, плывет по крови, добирается до сердца и посылает его в бешеный ритм. Мотор бьется слишком часто и слишком рвано. Паника. Вот как называется это состояние. Безумный страх, смешанный с ненавистью к этому человеку. Ненавижу и боюсь. Боюсь и ненавижу. И в этих эмоциях я не могу разобрать, что больше подавляет меня. Я боюсь мести Андреса, но еще больше я боюсь, что он умрет этой ночью. А это случится, я точно знаю, что так произойдет, если он глотнет воды и его никто не вытащит отсюда вовремя.
Я ненавижу Агилара за то, что отнял будущее у моего старшего брата, я ненавижу себя за то, что намереваюсь совершить. Пусть не я сам, пусть я переложил ответственность за его возможную смерть на судьбу, но я знаю, что это может случиться, и сознательно оставляю его здесь.
- Значит, ты помнишь? – оборачиваюсь и кладу ладони на деревянную поверхность, прижимаюсь к двери щекой.
Горько от того, что все сложилось так.
- Что помню? – огрызнулся Агилар.
- То, что сделал с ним, - голос срывается и дрожит, еще немного и слезы хлынут, вытаскивая наружу приступ истерики.
- Твою мать! Ноуман, драки – это естественно для этих стен, как проводимые в них уроки!
- Заткнись! Слышишь, тварь, заткнись! – с силой пинаю дверь, разбиваю костяшки пальцев, не могу больше слышать, хочу, чтобы Агилар сдох. Хочу. Хочу. Хочу!
Слезы текут по щекам, опаляя кожу своей зашкаливающей температурой. Плачу беззвучно, но остановиться не могу.
- Джастин, ты сошел с ума? – изумленно поинтересовался Андрес из-за двери.
- Ты убил в нем все! Ты приковал его к инвалидному креслу! Из человека, стремящегося покорить вершины мира, ты, сука сделал овощ!
Агилар молчал.
- Ты лишил его воли к жизни, лишил его будущего, лишил всего. Я бы убил тебя, если бы мог. Но мне просто не хватит смелости вогнать тебе нож в сердце.
- И сил, - произнес испанец, спустя несколько минут вязкой тишины.
- Что?
- Тебе не хватит сил справиться со мной.
Я рассмеялся. Горько и весело одновременно.
- Заткнись!
Его короткая громкая реплика, остудила меня. Я успокоился и смахнул слезы с глаз. В голове стало кристально чисто и ясно. Меня словно окунули в колодец с ледяной водой. Все мышцы свело, а внутренности поджались, но мозг больше не застилал туман сумасшествия.
- Я тебя понял. Считай, что принял. Я отсижу здесь ночь, и не буду мстить.
- Спокойной ночи, - бросил я через плечо, уже понимая, что сделаю все для того, чтобы этой ночью в тайный коридор никто не спустился.
Ненавижу. Тварь.
Глава 18.

Мэтью.

      Глухой звук отскакивает от подоконника и прокатывается по комнате, я еще раз постучал костяшками пальцев по гладкой поверхности и вздохнул. За окном непроглядный мрак, погода испортилась. Небо заволокли низкие тучи, которые словно доставали до земли пухлыми боками, а капли воды повисли в воздухе, им кто-то приказал «замри» и они повиновались. Где Андрес? Я не могу пойти туда в одиночку, чтобы ждать не известно кого и чего. Мои догадки, это всего навсего мои догадки. Я уже не раз мысленно повторял себе, что не могу беспочвенно обвинять Вертона в преступлениях. Он ученик, такой же, как и я. Тянет ли он на маньяка с расстроенной психикой? Да мы все тут такие. Жестокие, ублюдочные психи. Иерархия блять... Может, Агилар и прав в том, что порядок должен быть, что мы должны сами строить ступени и располагаться на них согласно какому-то статусу, но порой цена очень высокая за удобное место.
      Легкий стук в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности, я сильно задумался. Выпал на некоторое время из реальности, впиваясь взглядом в темноту за окном комнаты. Стук повторился. Это не Агилар, слишком деликатно касаются моей двери. Джастин, не иначе.
      Открываю и улыбаюсь другу, я не ошибся. Но выражение его лица заставляет улыбку быстро испариться.
- Что случилось? - спрашиваю и отхожу в сторону, пропуская парня к себе в комнату.
- Ничего, а должно? - он вскидывает на меня взгляд синих сверкающих глаз.
- Я думал, ты будешь со Стоуном.
- Он уехал, - бросил Джастин коротко и зло.
      А вот и причина. Поругались или Джас просто скучает по своему любовнику. Мне бы тоже хотелось знать, где носит моего. Скрипнул зубами и упал на диван.
- Ждешь Агилара?
- Жду, - киваю и хлопаю рядом с собой, Джастин тут же садиться рядом. - Я хочу устроить засаду.
- Мэт, зачем?
- Что зачем? - недоуменно смотрю на него.
      Понимаю, что у друга личное счастье, но у нас тут и свои развлечения есть.
- Завтра зачеты, не хочешь сходить в библиотеку?
- Шутишь? - впиваюсь взглядом в лицо Джастина, он что-то не договаривает и не смотрит в глаза, пряча бегающий взгляд.
- Нет, я серьезен, как никогда, - Ноуман пружинисто поднимается и слабо улыбается, протягивая мне руку. - Пошли, искатель приключений.
- Вряд ли, мы найдем их в книжном хранилище, - хмыкаю и поднимаюсь.
      Только как сообщить Агилару, где нас искать. Отсутствие телефонов — существенное неудобство для современного человека. Не записку же на дверь вешать.
      В коридорах тихо, хотя до отбоя еще есть время. Идем по мрачному коридору, каждый погружен в свои мысли. Джастин расстроен, вероятно из-за Николаса, а я никак не могу сосредоточится и не думать о том, куда делся проклятый испанец. Библиотека встречает нас тишиной и мягким светом. Ричарда нет. Проходим в зал. Не так давно мы отсиживались здесь после драки, где я доказывал свое право на существование в этих стенах. Вздрогнул, вспомнив рубцы на теле Джастина. Как Стоун мог это сделать, если питал к парню хоть каплю симпатии, а главное за что? Джас так и не признался в этом.
- Что ты хочешь здесь найти? - спрашиваю, прохаживаясь между книжными стеллажами.
- Книги для подготовки, - фыркает он и проводит рукой по книжным корешкам.
- Джастин, - шепотом окликаю друга, потому что, мне кажется, что у меня галлюцинации, не может такого быть, один тайный лаз в старой школе — это еще возможно, но второй раз ра день — это уже перебор. - Смотри, кажется стена кривая, там щель, - указываю пальцем на небольшой выступ.
      Если бы я не блуждал бесцельным взглядом по помещению, то мог бы и не заметить. Складывалось такое впечатление, что там потайная дверь, которую кто-то неплотно закрыл.
- Тебе не кажется, - Ноуман подходит ближе и проводит по выступу пальцем.
      Я делаю больше, хватаюсь за него и с силой тяну на себя. К моему удивлению, дверь поддается весьма легко, перед нами опять темный лаз.
- Твою мать! - в сердцах высказываю я. - Фонаря конечно нет.
- Конечно, нет, - передразнивает меня Джас. - Мы пришли подготовиться к срезам, а не изучать тайные комнаты этого места. Мы туда не полезем.
- Полезем, - хмыкаю и улыбаюсь, в крови забурлил адреналин, а любопытство шепчет, что мне компания не очень-то и нужна, могу прогуляться там один.
- Мэтью, не дури, черт знает что там или кто.
- Испугался? - поворачиваюсь к Джасу и делаю страшную рожицу, он смеется и пихает меня кулаком в плечо.
- Придурок, мы там ноги себе переломаем.
- Иди за фонарем.
- Ты считаешь, что я знаю, где склад фонарей? - шипит он, но уже двигается в сторону выхода.
- Иди.
      Джастин уходит, а я опускаюсь на пол около щели, странно, но подвальным холодом и сыростью оттуда не тянет. Оборачиваюсь через плечо и заглядываю в щель, но там слишком темно, чтобы хоть что-то рассмотреть. Жаль, что Агилар бросил нашу чудесную компанию, скрывшись по своим делам. С ним мне спокойнее, да. Он тварь, каких еще поискать надо, но душа тянется, а тело требует, где-то очень глубоко внутри во мне все еще есть надежда на то, что у нас получится построить отношения, пусть лишь до конца школы, но я смогу урвать кусочек сладкого пирога.
- Это глупая затея, Мэтью, - опять повторяет Джастин, как только показывается из-за поворота.
      Он включает небольшой фонарик и его яркий луч бьет мне в лицо, заставляя зажмуриться, прикрываюсь рукой и поднимаюсь с пола.
- Дай сюда, я первый, - отнимаю фонарь и направляю тонкий луч в щель.
      Ничего не видно кроме темноты и полоски искусственного света.
- Ну, пошли, - выдыхаю и открываю дверь шире. - Закрой ее за собой.
- А ты уверен, что мы потом отсюда выйдем. Позвонить и позвать на помощь не получится, - напоминает Джас, но дверь прикрывает настолько плотно, что зазора с другой стороны больше не должно быть видно.
- Надеюсь, - хмыкаю и делаю первые несколько острожных шагов вперед. - Зато никто не зайдет с тыла.
- А ты кого-то ждешь?
- У нас тут приведение разгуливает, помнишь?
- Угум, - Джастин фыркает и замолкает, нащупывая в темноте мою руку.
      Его ладонь влажная и слегка подрагивает. Боится? Оборачиваюсь, но лица друга не вижу, темно. Мы опять идем по какому-то коридору, вперед бежит луч фонаря, но он практически не дает обзора, его света хватает ровно настолько, чтобы видеть, куда ступаешь и не свернуть себе шею внезапно угодив в яму. Джастин тяжело дышит. В тишине, которая окутала нас, я отчетливо слышу, как гулко бьется его сердце, как рваное дыхание слетает с губ, он, наверняка, искусал их в кровь, мне кажется, что я чувствую ее запах. Его волнение передается и мне, но я не буду отступать, поэтому сильнее сжимаю взмокшую ладонь и продолжаю идти вперед.
- Мэт, давай вернемся, - шепчет Джастин через несколько метров.
      Его голос дрожит, он сам начинает мелко трястись.
- Страшно? - спрашиваю шепотом.
- Мать твою, да! - шипит он и дергает меня, вынуждая остановиться. - Пошли отсюда. Лучше вернуться.
- Нет! - говорю громко и уверено, только на самом деле уверенности никакой нет, сам бы сбежал отсюда, но не хочу показаться трусом.
- Мэтью, у меня предчувствие нехорошее, давай убираться из этого лаза на ***!
- Ты открыл в себе экстрасенсорные таланты и теперь видишь неприятности? - усмехаясь тяну его дальше, знаю, что без меня он не пойдет обратно.
- Иди ты на хер!
- Вперед! - бодро командую и ускоряю шаг, чувствуя, что коридор забирает вниз.
      Вскоре перед нами возникает крутая лестница, уходящая в совсем непроглядный мрак, сжимаю руку Джастина еще крепче и начинаю спуск, направляя фонарь на каждую ступень, они настолько крутые, что можно запросто полететь вниз и финал будет печальный. После лестницы опять ровная прямая поверхность, вероятно, мы пришли. Шарю рукой по стене и нащупываю деревянный косяк, веду рукой дальше, ожидая почувствовать запертую дверь. Но рука соскальзывает, проваливаясь в пустоту, двери нет или она открыта.
- Джас, тут комната или еще один коридор, - шепчу я, оборачиваясь.
- Давай посмотрим, но не пойдем, не хватало еще заблудиться, лучше идти прямо и никуда не сворачивать.
- Хлеб забыл взять, чтобы раскидывать крошки за нашими спинами, - усмехаюсь и направляю луч света в темное пространство.
      Джастин что-то зло говорит мне в спину, кажется, посылает, а я не могу отлепить язык от неба, чтобы ему ответить. Из темноты на меня смотрят распахнутые глаза на бледном лице. Мертвые глаза на мертвом лице! И этого человека я знаю. Бывший любовник Андреса. На ватных ногах делаю шаг вперед, тело словно одеревенело и слушается плохо, не могу отвести взгляд. Джастин входит внутрь со мной и видит ту же картину, я так и не осветил остальное помещение, продолжая таращится в одну точку.
- Блять! - Джас стонет и дергает мою руку, знаю, что он хочет убежать.
      А я прирос к месту, не могу уйти. Опять вижу мертвого человека, второго в этой школе. Мне опять страшно и в данный момент со мной нет каменно спокойного Агилара, который скажет, что делать и убережет от эмоций. Со мной только Джастин, который перепугался еще больше, чем я и у него начинается истерика, потому что сквозь вату, что окутала меня слышу его всхлипы.
- Мэтью, пошли отсюда. Прошу тебя! - заскулил Ноуман.
- Мы не можем его тут оставить, - отвечаю хрипло, горло сдавило болезненным спазмом.
      Понимаю, что говорю бред. Этому парню уже не суждено подняться отсюда самостоятельно, а мы не те, кто будет его отсюда вытаскивать. Надо подняться и сообщить хотя бы Стоуну о том, какой клад мы нашли в тайных коридорах школы.
- Он еще слишком свежо выглядит, его убили недавно, - нервно шепчет Джастин.
- Может, он упал с лестницы, - очередная глупость слетает с языка, но я не хочу верить в то, что в школе, даже пусть в этой разгуливает хладнокровный убийца.
- Тогда он лежал бы возле нее, - припечатывает Джастин.
- Твою мать! - опускаюсь на корточки и тяну дрожащую руку к лежащему человеку, может, он еще жив.
      Но холод мертвого тела обжигает пальцы, вздрагиваю, подскакиваю на ноги и резко разворачиваюсь, чтобы нестись отсюда со всех ног, врезаюсь в Джастина, мы оба падаем на пол, фонарь вылетает из моих рук. Тянусь за ним, пропуская тот момент, когда тяжелая деревянная дверь захлопывается, оставляя нас в этой комнате вместе с мертвецом. Перепрыгиваю через Джастина, который так и сидит на землистом полу, кидаюсь на дверь, колочу ее руками, ору, но никто не отвечает, а проклятое дерево не поддается.
- Крышка нашего гроба, - хихикает Джастин у меня под ногами.
      Пинаю его, не уместен сейчас его истерический юмор. Паника накрывает с головой. Я как сумасшедший кидаюсь на дверь, пытаясь ее открыть, толкаю, беспорядочно шарю по ней руками в поисках ручки. Джастин поступает более разумно, кажется, он взял себя в руки. Ноуман поднимает фонарь и лучик света жадно шарит по стенам в поисках другого выхода, но его нет.
- Мы заперты, - вздыхает любовник куратора, - другого выхода нет. Зато у нас есть веселая компания!
      Ноуман сгибается по полам и начинает дико ржать, а у меня по щекам катятся слезы. Господи, как же мне страшно!
- Андрес, где ты! - шепчу я, утыкаясь мокрым лбом в шершавое дерево.
- А ты не думал, что это твой Агилар его грохнул, - Джастин опять внезапно успокаивается и становится чересчур серьезным. - Вроде мы наблюдали их разборки в коридоре. Эта тварь может и убить.
- Заткнись! - выкрикиваю в темноту и бросаюсь на звук его голоса.
      Мы падаем на пол и катаемся по нему, вцепившись друг в друга. Драка не разгорается, потому что мы впечатываемся в стену, хорошо, что хоть мертвого парня не потревожили. Я сел, вытер слезы и обнял тяжело дышащего Джаса.
- Это не он, понял.
- Ты влюбился, а Мэтью? - глумливо тянет Ноуман.
- На хер пошел! - огрызаюсь и встаю. - Надо искать выход, пока мы не присоединились к его, - кивок в строну трупа, - холодной компании.

Том

      Плаваю на границе сна и яви, объятия Доминика успокаивают мою душу. Он как мое личное успокоительное, чей состав подобран специально для моей израненной души. Рука парня скользит по спине, ощутимо надавливая, словно он пересчитывает мои позвонки. Открываю глаза и хмуро смотрю на него.
- Проснулся, лягушонок? - спрашивает он шепотом.
- Я не спал, - отвечаю ему, хмурясь.
- Мне надо уйти, - Доминик поднимается, выпуская меня из кольца своих рук.
- Надо, иди, - безразлично пожимаю плечами, не хочу показывать свою зависимость от него, прискорбно, но она растет.
      Парень уходит, тихо прикрыв за собой дверь комнаты, а я лежу на кровати еще какое-то время, а потом резко поднимаюсь и тоже ухожу. У меня есть незавершенные дела. В полутемном коридоре наталкиваюсь взглядом на фигуры Кирста и Ноумана, направляющихся в библиотеку. Иду за ними, держась ближе к стене, чтобы они не заметили меня, обернувшись. Но парочка даже не смотрит назад. Веду их до библиотеки, оказывается, они решили подготовится к завтрашним зачетам. Скукота. Стою за стеллажом и наблюдаю за ними, прячась в тени. Спокойствие наполняет меня ровно до тех пор, пока Кирст не замечает зазор в стене. Твою мать! Доминик не закрыл дверь до конца. Скриплю зубами в бессильной злости. Это моя тайна! Вместе с Джастином они открывают дверь, а Кирст посылает Ноумана за фонарем.
- Смертники, - шиплю сквозь зубы, сжимая кулаки, и скрываюсь от взгляда Джастина, который проходит мимо меня.
      Пока Ноуман отсутсвует, сверлю Мэтью, сидящего на полу, взглядом, а в голове медленно созревает план. Возможно, не сунь они свои любопытные носы, моя месть обошла бы их стороной. Главный мой враг — Агилар, человек носящий корону школы, но теперь у них нет шансов. Даже, если они не найдут труп Хикса, свои тайны я не раздаю на каждом углу.
      Когда Ноуман возвращается с небольшим карманным фонариком, они исчезают в проходе, плотно прикрыв за собой дверь. Суки, думали обезопасить свои спины, но главная опасность для них я, а не преподаватели школы, а я знаю, как открыть эту дверь.
      Жду несколько минут, долгих, растянутых нетерпением, словно жвачка в руках ребенка, а затем открываю потайную дверь и соскальзываю в темноту. Мне не нужен свет, я знаю здесь каждый сантиметр, поэтому легко иду на ощупь. На лестнице замираю, потому что понимаю, эти гребанные ищейки нашли труп Роберта. Прикусываю губу, чтобы не заорать от бессильной ярости. Меня трясет от злости и лютой ненависти к этим парням. Очередной раз убеждаюсь, что не выпущу их отсюда живыми, у Хикса появятся соседи.
      Через некоторое время Кирст и Ноуман скрываются в комнате. Пробираюсь на другую сторону, стараясь не дышать, но им не до меня, справится бы с накатившим ужасом от находки. Ухмыляюсь, закрываю тяжелую деревянную дверь и опускаю в пазы толстый засов. Кирст быстро реагирует на шевеление и бросается на дверь, орет что-то, но звук его голоса приглушен, дверь слишком толстая. Прислоняюсь к ней спиной, мелко вздрагивая от каждого удара, что обрушивает Мэтью, и лихорадочно думаю о том, что делать дальше.
      Чем дольше копаюсь в себе, тем больше понимаю, что устал от этой проклятой школы, от учеников, даже от мести устал. Я хотел бы, чтобы последние несколько лет исчезли из моей жизни, только в этом случае я потерял бы и Доминика. А его я терять не хочу, он мой. Такой необходимый, понимающий, излечивающий мои раны. Его присутствие рядом разглаживает криво зарубцевавшиеся шрамы, снимает боль, позволяет вдыхать свежий воздух, а не отравленный гнилым запахом ненависти.
- Прости, Доминик, - произношу онемевшими губами, но я должен сделать то, что начал. - Остался только один человек.
      Быстро взлетаю по ступеням и выбегаю из библиотеки, закрыв на этот раз тайную дверь до конца. Около получаса занимает у меня, чтобы оббегать всю школу в поисках Агилара, должен же я ему сказать, что его восхитительный Мэтью попал в беду. Он побежит его спасать, не может не пойти, Кирст зацепил испанца, это видит каждый, кто умеет смотреть, поэтому Агилар плотно сидит на наркотике, имя которому Мэтью. Бесценные минуты бегут вперед, время ускоряет свой бег, а испанец, словно сквозь землю провалился, его нет нигде. У меня не так много времени. Кирст и Ноуман должны умереть. Поэтому бросаю поиски.
      Теперь мой путь лежит вниз, на парковку, легко обхожу камеры, потому что точно знаю, где они, и умные электронные замки для меня не преграда.
На парковке пусто, только несколько машин и ни единой живой души. Выхожу из бокового прохода, шаги разносятся гулким эхом по большому полупустому помещению. С другой стороны дверь в техническую комнату. Захожу внутрь и щелкаю выключателем справа на стене. В тесном захламленном помещении вспыхивает свет. На железных стеллажах стоят канистры с бензином, беру одну на пять литров, открываю тугой клапан и принюхиваюсь. Резкий запах топлива бьет в нос, глаза тут же начинают слезиться. Отставляю ее и подхожу к другой стене, там на полках свален всякий хлам, не без труда нахожу коробок спичек. Огонь — страшная сила, отставляющая после себя девственную чистоту, прикрытую серым вонючим пеплом.
      По пути назад я особенно осторожен и внимателен. Звезды на небе встали так, что сегодня я подвожу финишную прямую всему.
      Библиотека все так же пуста, книги утопают в тишине, мысленно прошу у них прощение за предательство, ведь они многочисленное количество раз спасали меня, а я погружу их в огонь, как и все, что окружает их. Бумага — лучшая еда для зарождающегося пламени, она даст сильный толчок огненным язычкам, которые потом расползутся дальше, уничтожая все на своем пути.
      Открываю канистру, выплескиваю бензин около входа в хранилище, иду вперед к потайной двери, а за мной разливается вонючая дорожка, капли оседают на форменных брюках, а запах становится настолько сильным, что кружится голова. Обливаю вход, отставляю канистру.
- Вот и все, - громко произношу я, доставая коробок спичек из кармана.
      Трясу его в руке, улыбаясь. Мне не страшно, несмотря на то, что я решил сжечь себя здесь. Лучше быть пеплом, чем жить так, как живу я. Раньше мне было страшно оборвать свою жизнь. Я не смог этого сделать даже после забав Стивена, тогда меня питала ненависть. Но сейчас я устал. Возможно, Доминик сумел бы вытащить меня из этого замкнутого круга, мой защитник, опора и поддержка, соучастник убийства, согласившийся скрыть эту тайну. Но случай распорядился иначе. Его сейчас нет рядом, а Кирст и Ноуман ждут своей участи.
      Чиркаю спичкой, вспыхивает маленькое, но бойкое пламя, которое вмиг устремляется вверх по тонкой деревянной палочке, держу ее за кончик перед глазами. Оно завораживает, но стоит мне ее отпустить, как огонь тут же распространиться по всему помещению, для него уже выложена дорожка из бензина, книги быстро подхватят эту стихию, отдавая ей на растерзание свои страницы и обложки, они будут шипеть и скукоживаться, подкармливая пламя.
      Разжимаю пальцы и слежу за полетом. Он такой медленный или, может, мое воспаленное сознание так транслирует эту картинку. Но вот спичка касается пола и под моими ногами взмывает вверх пламя, брюки тоже загораются, смоченные бензиновыми каплями. Мне горячо и больно, на глазах слезы, за спиной ревет пламя, огненная дорожка убегает вдаль к выходу, пристально слежу за ней.
      На том конце все загорается и окрашивается в желто-оранжевые цвета, и в это безумие врывается новый персонаж. Я не ждал его, поэтому растерян.
- Твою мать, Том! - орет Доминик, каким-то образом разглядев в этом хаосе мою пылающую фигуру.
      Парень бежит ко мне, на ходу стаскивая пиджак. Миг и он хлещет им меня по ногам, пытаясь затушить пламя, а я стою и улыбаюсь, мой герой успел.
- Блять! Снимай штаны! - испуганно орет он, сам тянется к ремню, расстегивает их и выдергивает меня из горящей ткани.
      В следующий момент мир переворачивается и Доминик бежит сквозь стены огня обратно к выходу, слышу, как орет противопожарная система. В коридоре уже полно дыма и любопытных учеников. Мой герой не останавливается, парень бежит в сторону комнат. В поднявшейся суматохе на нас никто не обращает внимания. Залетаем в комнату, Доминик опускает меня на диван, стараясь не побеспокоить обожженную кожу на ногах. Он молчит, ничего не спрашивает, не говорит, осматривает мои раны, хмурится, а потом быстро идет к шкафу и швыряет мне новые брюки.
- Одевай! - бросает Доминик.
      Повинуюсь, отмечая про себя, что его голос злой, он звенит, пропитанный этой злобой. Невольно начинаю его бояться. Застегиваю пряжку и пытаюсь выскочить в коридор, пока он не видит, потому что стоит ко мне спиной.
- Лягушонок, - шепчет Доминик, оборачиваясь и протягивает руку, его взгляд тут же теплеет. - Я же говорил, что тебе не стоит меня бояться. Иди сюда, - Доминик заключает меня в объятия и целует, ласково касаясь губ. - Пошли, надо выбираться.
      Мы выскакиваем в коридор, где уже полно учеников, дым и запах гари, откуда-то издалека доносится вой сирен пожарных машин, но я знаю, что они не успеют. Суматоха быстро поглотила нас с Домиником, странно, но я не чувствую боли в ногах, хотя кожа на них очень сильно повреждена, у меня навсегда останутся воспоминания о сегодняшнем вечере, такие шрамы не позволят его забыть.
      Доминик крепко держит меня за руку, выводя из горящей школы, вокруг нас другие ученики, кто-то одет, кто-то в пижаме, но все до одного напуганы, только на меня опустилось странное спокойствие. Теперь я знаю, что защищен.
      На улице стоят несколько пожарных машин, бегают люди, кареты скорых мерцают люстрами, врачи осматривают детей, валящих толпой из горящего здания. Доминик опять проводит меня мимо всего этого, мы уходим в парк, теряясь между деревьями. Он отпускает мою руку и отходит на несколько шагов. Я прислоняюсь к мокрому стволу дерева и прикрываю глаза, начиная ощущать сильное пощипывание на икрах.
      Спустя какое-то время Доминик подходит ко мне и встряхивает за плечи, открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом, на его лице странная смесь из эмоций, он словно пытается что-от понять, но не может. Невольно улыбаюсь.
- Том, зачем ты это сделал? - его голос низкий, пробирает до костей, покрываюсь мурашками, понимая, что не хочу ему врать. - Решил таким образом скрыть смерть Хикса?
- Нет, - мотаю головой.
- Тогда зачем, объясни. Ты знаешь, я не предам.
- Я хотел убить, - четко, практически по слогам произношу я.
- Себя? - обеспокоенно переспрашивает Доминик, вспоминает, откуда вытащил меня.
- И себя, - киваю. - Но впервую очередь должны были умереть Ноуман и Кирст, - озвучиваю свою правду и отхожу.
      Доминик спокойно отпускает, его руки, удерживающие меня до этого, падают плетьми вдоль тела.
- Господи, зачем?! - шепотом кричит он мне в спину.
- Они нашли Роберта, - отвечаю не оборачиваюсь. - Жаль, что с ними не было Агилара.
- Андреса? - переспрашивает Доминик.
- Да.
- Почему он?
- Это я, возможно, объясню тебе позже, - криво усмехаюсь, а примет ли он меня после того, как узнает, что со мной сделали, а главное, что сделал я? Сейчас я не готов посвящать Доминика в свои тайны, он не поймет, не сможет. Но пройдет время и я обязательно расскажу.
      Между нами повисает молчание. Минута, две, три, тишина давит, опускаюсь на мокрую землю, мне больно стоять на поколоченных ногах.
- Том, - Доминик опять привлекает мое внимание. - Они мертвы? - его голос сел, превратившись в неясный хрип, но я понял, о чем он спрашивает.
- Не знаю, - пожимаю плечами. - Сам я их не убивал, это должен был сделать огонь, - бесцветным голосом объясняю свой план Доминику.
- Где они? - голос совсем близко, Доминик стоит у меня за спиной.
- В тайной комнате вместе с Хиксом.
- Ты псих, лягушонок, - шепчет Доминик, целует меня в макушку и уносится прочь.
      Улыбаюсь. Мне больно, душа вывернута наизнанку, ненависть убрала свои щупальца с души, позволяя мне понять, каким чудовищем я стал, и хохочет неподалеку. Но поцелуй, что оставил Доминик, говорит о том, что он вернется, поэтому я счастлив.
Глава 19.

Николас.

      Трудпринудительном приводе на допрос в случае вашей неявки сказать, что гнало меня вернуться в школу после ужина с родителями, предчувствие, интуиция или просто желание увидеть своего Джастина, но я гнал машину обратно по темной полупустой дороге, крепко сжимая руль. Волнение появилось в тот момент, когда меня, несущегося на большой скорости, обогнала пожарная машина, освещая дорогу сине-красным сиянием. Когда за ней последовала вторая, я вжал педаль газа в пол, покрывшись холодным потом, потому что точно знал, что это не совпадение и в пожар случился в моей школе. Все мысли тут же метнулись к Джастину. Послушался ли он меня и остался в комнате, и теперь вместе со всеми учениками эвакуирован из здания или последовал за Кирстом и пропадает неизвестно где? В тот момент я впервые проклял правила школы, запрещающие ученикам иметь средства связи. Руки чесались набрать его номер, но я его просто не знал, мне некуда было звонить. Вскоре меня обогнали три кареты скорой помощи, это стало последней каплей, вознесшей мою панику до небес. Случилось что-то серьезное.
      Ворота школы были на распашку, со стороны главного входа слышался шум, гомон голосов, громкие команды пожарных, но самого бедствия я не заметил. Бросив машину на обочине, побежал ко входу в здание, там царил хаос. Тщетно попытался среди толпившихся учеников высмотреть черноволосую макушку Джастина. Моего мальчика нигде не было. Выругался сквозь зубы и вклинился в толпу, кто-то пытался меня остановить и завалить вопросами, но я лишь зло огрызался, потому что не имели никакого представления о том, что здесь произошло. Прошерстив всю толпу, понял, что Агилара, Кирста и Джастина здесь нет. Поднял глаза на школу из окон которой все еще вырывалось пламя, горело крыло, где располагалась библиотека. В этот момент спина взмокла от холодного пота, страх за жизнь Джастина едва не вынес мне сознание, заставив скорчится от сильной боли в груди на истоптанном газоне. Более не раздумывая ни секунды, бросился в горящее здание, чтобы самостоятельно найти пропавших учеников, мысленно обещая им все семь кругов ада.
      Я не стал проверять жилые комнаты, заранее понимая, что там никого не найду, иначе бы их уже давно вывели, значит эта троица затерялась где-то в коридорах. Вспомнил о недавнем наказании, что сам придумал для них, возможно, они решили закончить разбор документов, чтобы освободить себя от загруженности на следующие дни. Перескакивая через несколько ступеней и кашляя от едкого дыма, взлетел на вверх. Сюда, слава Богу, пламя добраться не успело, вероятно, что пострадало только левое крыло. Смахнул испарину со лба и побежал дальше, руки сами сжимались в кулаки, губа закушена до крови, я надеялся, что с ними все в порядке, главное, чтобы Джастин был жив. Смерти Агилара и Кирста не принесут миру сильного разочарования.
      Распахиваю дверь в кабинет, куда сам недавно отправлял эту троицу и замираю на пороге. Здесь полный бардак, столы и стулья сдвинуты к стенам, а тяжелый старый шкаф стоит по середине помещения. Что-то не так. Медленно обхожу деревянную махину, челюсть сама открывается, из-за того, что тело сковал самый настоящий шок от удивления. В стене огромная-огромная дыра. Кажется, теперь я догадываюсь, где искать свою пропажу. Криво усмехаюсь, придумывая наказания нерадивым ученикам, достаю мобильный телефон, где установлено приложение с фонарем и спрыгиваю вниз. Ноги подгибаются и я падаю на колени, ощутимо сильно ударившись, морщусь от боли, глубину я не рассчитал. Поднимаюсь, держась за шершавую стену, впереди темный коридор, луч фонаря светит вдаль, но кроме темноты там ничего не видно. Как можно быстрее иду вперед, прислушиваюсь, но ничьих голосов не слышу, в этом лазе царит полая тишина.
      Преодолев несколько десятков шагов, упираюсь в деревянную дверь, она заперта. Улегшаяся было паника поднимается вновь, замораживая меня своими щупальцами. Здесь никого нет, кроме меня. Если они и нашли этот лаз, то уже исследовали вдоль и поперек, потеряв к нему интерес. Тогда возникает закономерный вопрос. Где они? Думать о том, что в момент пожара вся троица готовилась к завтрашним зачетам в библиотеке, не хочу. Не верю в это. Джастин возможно и мог бы заняться учебой, но не Агилар с Кирстом, эти двое вряд ли могут усидеть на одном месте дольше пяти минут и не найти на свои задницы приключений. Маленькие шакалы, им не живется спокойно даже в закрытой школе. От досады, вынуждающей слезиться глаза, бью со всей силы по дверь, сбивая костяшки пальцев о грубую поверхность и разворачиваюсь, чтобы уйти.
- Есть там кто? - меня останавливает уставший, но громкий голос, раздавшийся из-за преграды.
      Понимаю, что это не Джас, но кидаюсь обратно, чтобы освободить пленника. Пару минут у меня уходит на то, чтобы разобраться, как открыть эту проклятую дверь. Свет от фонаря выхватывает из темноты злое лицо Агилара, кажется, парень намеревался убить своего спасителя. Не знаю, сколько он тут сидит, вероятно, несколько часов точно. В руках у него пустая пластиковая бутылка из-под воды, форменный пиджак болтается за спиной, а рукава рубашки закаты до локтей.
- Мистер Стоун? - черные брови взлетают вверх от удивления, а на лбу появляются мелкие складки. - А я думал Ноумана замучила совесть.
- Где он? - тут же цепляюсь за фамилию своего малыша.
- Понятия не имею, это же Ваш любовник, - он безразлично пожимает плечами и обходит меня стороной.
      Скриплю зубами от злости, я совершенно не хотел, чтобы наши отношения стали достоянием таких сук, как Агилар.
- А Вы думали утаить кота в мешке? - насмехаясь спрашивает парень.
- Я все еще твой куратор, не забывай, - решаю поставить наглеца на место, раз знает, то теперь его главная задача молчать. - Где Кирст? - уверен, что они вместе.
- К сожалению, это мне тоже не известно. Мы выйдем отсюда или Вас очаровала романтика тайного коридора? - Андрес верен себе, наглый и самоуверенный, как всегда.
- Иди, - разворачиваюсь и толкаю парня в спину, - их надо найти. В школе пожар, вывели всех, кроме этих двоих.
- Что? - Агилар резко оборачивается и замирает на месте, сталкиваюсь с ним и едва не падаю на задницу, потому что от осознания, что Джастина я так и не нашел, навалилась какая-то печальная слабость, страх выжигает внутри все.
- Пожар, - повторяю я шепотом и опять толкаю его.
      Агилар, услышав это срывается на бег. Выскакиваем из лаза, несемся по коридорам, лестница опять вниз, парень все же решил поискать их в комнатах, в левом крыле продолжают суетиться пожарные, на полу разливается огромная лужа воды, видны клочки белой пены, но дым выветрился, оставив после себя только едкую вонь. Вероятно, с пожаром уже покончено.
- Их нет в комнатах, - кидает он мне и быстрым шагом направляется на улицу.
      Я тоже выхожу, опять вглядываюсь в каждое лицо в толпе. Кажется, что еще нет Вертона, но его судьба меня мало интересует. Взгляд мечется, останавливаюсь только на испанце, который разговаривает с кем-то из учеников. Их разговор привлекает внимание, потому что явно ведется на повышенных тонах, Андрес взмахивает рукой, чтобы ударить парня, но останавливается, резко разворачивается и бежит ко мне.
- Они в библиотеке, - кидает он на ходу и хватает меня за руку.
- Твою мать!
      Только остались бы живы. Преодолеваем коридор за несколько секунд, так быстро я еще не бегал. Кто-то из пожарных пытается нас остановить, но Агилар просто отталкивает помеху с пути, из-под ног летят брызги, модельные туфли промокли насквозь, брюки тоже мокрые. Я стараюсь не смотреть по сторонам, чтобы страх не взял верх и не растопил лед, сковавший сознание. Если они были здесь в момент пожара и сразу не выбрались, то в живых их скорее уже нет. Тут невозможно было выжить. Если они не сгорели заживо, то просто напросто задохнулись.
      Агилар тоже не заглядывает в каждый обогревший угол, парень несется вперед. Сейчас я завидую его сучности и ублюдскому характеру, со стороны кажется, что он абсолютно спокоен, о себе я этого сказать не могу, у меня каждая мышца трясется от страха за жизнь Джастина, с трудом представляю, что будет со мной, если он все же погиб. Андрес подлетает к одной из стен, почерневшей и обуглившейся и начинает шарить по ней руками.
- Что ты ищешь? - спрашиваю, несколько минут понаблюдав за его дерганными движениями.
- Это должно быть где-то здесь, - коротко бросает он, не прерывая своего занятия.
- Что?
- Вход. Мистер Стоун, Вы как сотрудник школы должны знать ее историю. Он вплавлена в какое-то старое здание и здесь полно тайных ходов. Доминик сказал, что Мэтью с Джастином нашли один из них.
      Еще один коридор. Кидаюсь на помощь к Агилару, наверное со стороны мы смотримся, как два психа, кидающихся на стены, но нам плевать. Не знаю, сколько прошло времени, пока мой взгляд не наткнулся на канистру. Поджег. Это был поджег. Но сейчас мозг не думает о том, кто мог это сделать, в нем поселилась призрачная надежда на то, что Джас жив. Раз они не были в помещении на момент пожара, то не сгорели, а возможно в потайных коридорах нормальная вентиляция и они не задохнулись. Андрес тоже видит канистру, сыплет проклятиями и обещаниями смерти в чей-то адрес и пинает ее ногой, но смещается вправо по стене со своими поисками.
      Вскоре мы находим то, что искали, натолкнувшись на кокай-то рычаг. Дверь открывается, являя нам темный провал. В моих руках вновь появляется телефон и зажигается фонарь. Нагоняю Агилара, который уже бросился в темноту и хватаю парня за шкирку, чтобы он не переломал себе ноги в темноте.
      Коридор уходит вниз и обрывается лестницей, Андрес поскальзывается на первой ступени и падает, хорошо, что я не отпустил его и вовремя успел подхватить. Упав с этой высоты, можно запросто свернуть себе шею.
- Здесь, - испанец кивает на первую дверь слева.
      Откидываем тяжелый засов и открываем дверь. Тусклый свет тут же выхватывает две фигуры Кирста и Джастина, сжавшихся в дальнем углу.
- Джас, - вылетает с облегчением изо рта.
      Бросаюсь к этой парочке и, наконец, заключаю живого малыша в объятия. Сердце колотится, как сумасшедшее, грозя разнести грудную клетку в клочья. Мой мальчик жив.
- С тобой все хорошо? - спрашиваю, нервно шаря руками по его телу в поисках ран и повреждений.
- Да, - слышу его ответ, который прозвучал мне в грудь и выдыхаю, медленно успокаиваясь.
      Острожно нащупываю его лицо, приподнимаю и целую, мягко касаясь соленых от слез и крови губ, они шершавые и покрывшиеся коркой. Самому хочется заплакать от радости, что он жив и его страхи остались позади. Теперь все будет хорошо. Мысленно уже строю планы на то, как увезу его домой, отмою от запаха пожара, закутаю в одеяло и усну, прижимая этот драгоценный кокон к себе.
      В паре шагов от нас, Андрес прижимает растерянного Кирста к стене, жадно целуя, не давая возможности тому сделать даже глоток воздуха. Мэтью вырывается, пытаясь оттолкнуть агрессора, но сейчас ему, наверное, проще сдвинуть скалу. Я был прав, пара из них вышла чудесная. Две заразы, воюющие друг с другом за лидерство в отношениях. Кажется, остаток учебного года обещает быть спокойным. Улыбаюсь, сжимая Джастина в объятиях и гладя его по черноволосой макушке.
- Там труп! - выкрикивает Мэтью, как только его рот оказывается свободным.
      Н-да, поторопился я с выводами о спокойствии. Медленно поворачиваю голову и направляю свет в ту сторону куда указывает Кирст. Джастин у меня в руках начинает мелко дрожать и прятать лицо, прижимаю его к себе еще крепче так, что мышцы на руке сводит судорогой.
- Он разбавлял наше одиночество на протяжении пары часов, - бубнит Джас и нервно хихикает.
      Меня перетряхивает от этого заявления. А труп, действительно, есть. На полу лежит Хикс, смотря мертвым взглядом в темный потолок.
- Блять!
- Пошли отсюда, - Андрес берет Мэтью за руку и уводит из комнаты.
      Следую его примеру и тоже забираю Джаса. Нет смысла сейчас кидаться к мертвецу. Он мертв, дальше им займется полиция.
      Перед школой народу стало значительно меньше. Эвакуация была организована по всем правилам. К школе уже подъехали несколько автобусов, по которым распределяли учеников, чтобы отвезти их в пансионат в тридцати километрах отсюда. Мэтью и Джастин попали в руки врачей скорой помощи. Пусть они и говорили, что с ними все хорошо, но осмотр квалифицированного медика им сейчас необходим.
- Андрес, - окликаю испанца, есть у меня к нему несколько вопросов.
- Мистер Стоун? - издевательски тянет он и подходит ко мне.
- Это был поджег.
- И?
- Кто это сделал? Кто запер там Джастина и Мэтью?
      Вопросы повисли в воздухе. Я видел, как он борется сам с собой, видел, как в ярости сжимаются кулаки. Андрес закусил губу и смотрел куда-то поверх моей головы в сторону школьного парка.
- Я могу сказать. Но это останется между нами. А могу и промолчать...
- Говори.
- Наше молчание — та плата, которую мы внесем за их жизни.
- Ты же понимаешь, что это бред, - хмурюсь, не вовремя у него появились понятия о чести.
- Если бы Доминик не рассказал мне, то они погибли бы там от голода, жажды, не важно! - выкрикнул Андрес. - Они были бы мертвы. Я не буду сообщать о поджоге полиции и Вам не назову виновника, если не поклянетесь сделать тоже самое, - серьезно произнес Агилар.
- И ты мне поверишь? - изумленно смотрю на его жесткое лицо.
- Да, потому что Вы будете моим соучастником.
- Месть?
- Да. Вы в серьез подумали, что я прощу этой гниде возможную смерть Мэта, тот ужас, который он пережил?
- Говори.
- Это Вертон, - тут же сказал Агилар, а темные глаза парня зло прищурились.
      Не ожидал, этот парень всегда казался мне тихим и забитом, с гнильцой, как и каждый из тех, кто учится здесь, но такого масштабного бедствия от его рук я никак не ждал. И да, я буду мстить ребенку. Раз он отважился на такое, значит, реально вырос и вырос жестоким ублюдком, способным убить. Такие твари не должны ходить по земле.
- Я тебя услышал, - бросил я и направился к Джастину.
      Парень сидел, жавшись к плечу Кирста и мелкими глотками пил горячий чай из термокружки. Сейчас Мэтью хотелось придушить. Я все еще ревновал. Пусть в их отношениях нет сексуального подтекста и это искренняя дружба, но мне не хотелось, чтобы Джастин доверял кому-то так, как мне. Я собственник. Жуткий и эгоистичный в своих чувствах. Но, вероятно, с тесным общением с Кирстом мне придется смириться.
- Поехали, - я легко тронул Джастин за плечо, хотя, хотелось схватить его в охапку, прижать к себе и утащить в свое логово, чтобы там любить и оберегать от всего мира.
- Куда? - едва слышно отозвался он, но острожно поднялся на ноги.
- Домой, занятия отменяются, - я позволил себе слабо улыбнуться.
- Мне до дома добираться очень далеко, - хмыкнул Джас.
      Я не стал отвечать, только тяжело вздохнул, обхватил его за плечи и повел к своей машине.
      Только попав домой на меня снизошло долгожданное спокойствие. В машине я постоянно думал о том, что замышлял Агилар, хотелось сию секунду свернуть шею Вертону. Останавливало только присутствие Джастина рядом и понимание того, что мальчика нужно доставить домой и успокоить. Сам Джас, как только, мы выехали за ворота школы прикрыл глаза облокотился виском и о стекло и задремал.
- Я хочу помыться, - сонно заявил он, как только мы вошли.
- Сейчас наберу тебе ванну. Ты голоден?
- Нет, только алкоголь, - он нервно усмехнулся.
- Половина бокала виски, - строго сказал я и прикоснулся губами к волосам Джастина.
      Он кивнул. Бросив пиджак, я провел Джаса в гостиную и медленно избавил от одежды, иногда целуя. Он не уходил от моих ласк, принимая все и успокаиваясь. Я слышал, как его сердце возвращается в нормальный ритм, выравнивается дыхание, а из синих глаз уходит испуг от пережитого.
      Ванная комната сразу же наполнилась клубами пара, как только я включил горячую воду. Джас замерз, а может, так подействовало нервное перенапряжение, но мой мальчик порой мелко вздрагивал и зябко ежился, сидя на белом бортике.
- Ныряй, - я чмокнул его в кончик носа и подхватил под руки, чтобы помочь забраться в ванную.
- Не уходи только, - шепнул он, погружаясь до подбородка.
- Не уйду, больше ни на секунду не оставлю тебя без присмотра, маленький искатель приключений, - шепнул я, присаживаясь рядом на пол.
- Это вышло случайно. Я просто хотел занять чем-то Мэтью, ничего не пришло на ум, кроме учебы, - отозвался Джастин, а у меня в голове мелькнуло воспоминание о том, что он по какой-то причине запер Агилара в одном из коридоров.
- Зачем ты закрыл Андреса? - тут же спросил я, решив выпытать все сейчас, потому что позже Джас придет в норму и ничего не скажет.
- Хотел отомстить. Глупо, конечно, было, - он пожал плечами.
- Что он тебе сделал? - я тут же напрягся, подобравшись на полу и заглядывая Джастину в глаза.
- Мне ничего, он покалечил моего брата.
      Эту историю я вспомнил быстро. Ноуман-старший действительно сильно пострадал в борьбе за свою ускользающую корону. Но так происходит всегда. Схватки за власть ведутся между учениками не до первой крови и редко отличаются благородством.
- Почему именно таким образом?
- Из-за Мэтью. Он влюбился в эту тварь.
- О-о-о, у них взаимно, - протянул я.
- Попав сюда, я хотел ответить ему тем же. Я бы смог..., - Джастин замолчал.
- Я знаю, - я кивнул, мысленно благодаря Кисрта за то, что отвел беду своим появлением. - Что теперь? - осторожно поинтересовался я.
- Ничего, - он покачал головой, - Мэт не простит.
- Он так важен для тебя?
- Мэтью?
- Да.
- Он мой друг, смирись, - Джастин улыбнулся и повернулся ко мне.
- Считай, что уже, - я подтянулся и коснулся мокрых губ нежным поцелуем.
- Не ревнуешь больше? - мне показалось, что в его словах вспыхнула обида.
- Ревную и буду ревновать, - тут же сообщил я. - Но смирюсь с его наличием в нашей жизни.
- Нашей? - Джастин выгнул черные брови, а глаза загорелись удивлением и предвкушением.
- Можно я тебе кое в чем признаюсь? - прошептал я.
- Можно, - так же шепотом ответил Джас и подался вперед ближе ко мне.
- Я тебя люблю, - произнес я на ушко моему мальчику.
- А можно я тоже кое в чем признаюсь? - подхватил игру Джастин.
- Попробуй, - я широко улыбнулся, не мог держать в себе радость, все закончилось благополучно, а с последствиями мы разберемся позже.
- Я тоже тебя люблю, - мальчик обнял меня мокрыми руками и прижался так тесно, как это позволяла преграда в виде бортика ванной.
      Вода быстро впиталась в мою рубашку, а часть закапала на пол, но эти мелочи не привлекали моего внимания, главное Джастин ответил взаимностью, главное, что он сейчас здесь, со мной и я уже не смогу его отпустить.
      Мне никогда еще не было так тепло в собственное постели, как в эту минуту. Я лежал с прикрытыми глазами и вдыхал аромат чистых волос Джастина, уперевшись носом в его затылок, и обнимал со спины, прижав к себе каждым сантиметром тела, даже наши ноги были причудливо переплетены между собой. Мы как единое целое. Сон уже протянул ко мне свои мягкие лапки, когда Джастин завозился в моих руках, накрыл мою руку своей и вздохнул. Я поцеловал его в шею и опять закрыл глаза. Но спустя пару мгновений, Джастин завозился вновь вжимаясь попкой в мой пах. Кажется, кто-то не настроен на немедленный сон. Погладил его плоский живот кончиками пальцев, опять поцеловал в шею и замер, ожидая дальнейших действий. В постели я хотел раскрепостить его на все сто процентов, поэтому сейчас, если он хочет, то пусть первый шаг делает сам. Джастин сделал. Поняв, что от меня он более ничего не дождется, мальчик взял мою руку и положил его к себе на член. Он был твердый и пылал жаром, кажется, кто-то возбужден уже давно. Я сжал его плоть через ткань нижнего белья и опять замер.
- Ник, - прошептал он, - я тебя хочу.
- Я знаю, - отозвался я и опять сжал его член.
- Почему тогда ты ничего не делаешь? - обиженно спросил Джастин.
- А ты почему? - мурлыкнул я в черноволосый затылок и прикусил ушко.
      Джастин быстро извернулся в моих руках и поцеловал. От него легко пахло алкоголем, а потрескавшиеся губы слегка кровоточили, отчего поцелуй получился со странным вкусом и ароматом. Джастин надавил мне на плечи, переворачивая на спину и забрался сверху, вытянувшись на мне во весь рост. Теплые ладошки тут же заскользили по телу, делясь своим теплом, будоража и возбуждая. Он ластился ко мне и ерзал, потираясь животом о возбужденную плоть. Поцелуи медленно спустились с губ на шею, еще ниже, Джастин провел языком по груди и укусил за сосок. Но на долгие ласки мой малыш был не настроен, он быстро скользнул еще ниже, откидывая ногой легкое одеяло, укусил меня за живот и скользнул кончиком язычка во впадину пупка. Я знал, куда он направляется, мой демон искуситель, это знание сделало ожидание практически невыносимым, не сумел сдержать судорожный вздох и непроизвольного движения бедрами навстречу его рту.
      Джастин провел языком по кромке трусов и медленно стащил их с меня, продолжая покрывать мое тело поцелуями. Он сполз ко мне в ноги, ухмыльнулся, я даже заметил, как в темноте сверкнули его глаза. А в следующий миг он укусил меня за большой палец ноги и пощекотал ступню. Я засмеялся, одергивая ногу, приподнялся, хватая Джастина за плечи и подтянул его к паху, показывая, что я весь в нетерпении и жду от него более решительных и развратных действий. Но он опять ускользнул, встал на кровати во весь рост и медленно покачивая бедрами снял с себя нижнее белье. Его член практически прижимался к животу, показывая всем степень возбуждения своего хозяина. Джастин положил на него руку и провел по всему стволу, внимательно смотря мне в лицо и считывая реакцию. Едва удержал себя на месте, чтобы не вскочить и не подмять мальчишку под себя с намерением немедленно трахнуть. Хочет поиграть, пусть, мне хватит выдержки, надеюсь.
      Джас все продолжал ласкать себя, находясь вне досягаемости моих рук. Видимо удовольствие уже захватило молодое тело, потому что мальчик прикрыл глаза и часто дышал, ускоряя движения на плоти.
- Джас, я хочу посмотреть, как ты ласкаешь себя немного в другом месте, - решил его отвлечь от самоудовлетворения, иначе мне ничего не достанется.
      Он хмыкнул, повернулся ко мне спиной и встал на колени, немного сдвинувшись вперед. Вид сзади заставил вздрогнуть и в очередной раз дать себе по рукам, которые так и тянулись потискать эту попку. Джастин выгнулся, прижимаясь грудью к моим ногам, облизал пальцы и коснулся сжатого колечка мышц. Всунуть сразу два пальца у него не вышло, поэтому внутрь проскользнул только один, неглубоко. Стоило сначала дать ему смазку. Но сейчас, я четко понял, что мы обойдемся без нее. Я позволил ему еще немного потрогать себя там, а потом все же поднялся, отвел его дрожащую руку в строну, раздвинул ягодицы и лизнул. Джастин дернулся и тихо вздохнул.
- Вернись в прежнюю позицию, - тихо сказал я, понимая, что от такой неудобной позы у меня тянет поясницу, но сгонять Джаса с ног не хотелось.
      Он послушался и вновь выпятил попку. В этот раз я обхватил его руками за талию, чтобы не убегал и опять лизнул. Джастин застонал и выгнулся сильнее, чтобы мне было удобнее. Я продолжил вылизывать его анус, оставляя как можно больше слюны, ввел кончик языка внутрь, дразня и вынуждая парня подаваться мне навстречу в нетерпении. Его открытость сносила крышу, поэтому пришлось оторваться, чтобы возбуждение немного спало, иначе минета я так и не дождусь, а просто возьму его. Но наблюдать за мокрой попкой скулящего Джастина тоже не было никаких сил, коснулся ануса большим пальцем и сразу погрузил его внутрь. Стон любимого ударил по ушам, он сам насадился на палец до конца и дернул попкой, требуя большего.
- Иди сюда, - я развернул Джастина и надавил ему на шею, склоняя к своему истекающему смазкой члену.
      Мальчик открыл рот и взял его так глубоко, как только мог, выпустил, провел языком по всей длине и обхватил губами только головку, обрушивая на нее всю свою страсть. Он лизал, сосал, щекотал кончиком язычка уздечку, а потом вновь скользил вниз по стволу, постанывая. Его рука сомкнулась внизу на моей плоти и активно помогала рту.
- Все, Джастин, стой, - выстонал я, откинувшись назад, опираясь на вытянутые руки. - Я сейчас кончу.
- Возьми меня уже, - хныкнул он, отстроняясь.
      Резко дернул Джастина и подмял под себя, понимая, что там ему самое место, именно подо мной, лицом к лицу. Жадно поцеловал и устоился между широко разведенных ног.
- Ник, Ник, давай же, Ник, - скулил Джаститн, дерганно ерзая подо мной.
      Пришлось придержать его за бедра и сильно укусить за ключицу, чтобы Джастин замер и позволил спокойно ввести в себя член. Он замер, но только на короткое мгновение. Как только головка оказалась зажата в тесноте его тела, Джастин резко подался вниз, насаживаясь до самого основания. Он закричал и впился короткими ногтями в мои плечи, но словно прирос попкой к моему паху, продолжая поскуливать от боли. Наклонился и поцеловал свое сокровище, глупое, неразумное и нетерпеливое.
- Куда ты так спешишь? - прошептал я, утыкаясь лбом в его лоб.
- Мне надо знать, что все кончилось, что ты ближе, чем вообще может быть, - срывающимся голосом ответил Джастин.
      Я улыбнулся, утер дорожки слез и начал медленно двигаться. Плавный толчок и нежный шепот в губы «мальчик мой, хороший мой», еще один толчок и опять шепот «я с тобой, не отпущу больше, не оставлю», еще толчок, слезы с глаз Джастина катятся уже от моих слов, какой он все же нежный и трогательный. Еще толчок «люблю тебя, родной», еще толчок, Джастин выгибается, сдвигаясь еще ниже, вероятно, мы нашли правильный угол, он раскрывается еще больше, закидывает ноги мне за спину, сцепляя их.
- Ник, Ник, еще же, пожалуйста, - сбивчиво шепчет Джастин и заходится в истошном стоне, стоит мне поддаться его просьбе.
      Теперь я уверен в том, что все правильно, он расслабился, растекся и отдался удовольствию. Ускоряю темп, выхожу практически до конца и вновь толкаюсь до упора, уже не целую, а смотрю в красивое ангельское личико, на которое легли тени физической любви. Джастин стонет, просит, двигается навстречу, а мое напряжение уже льется через край. Целую Джаса в лоб, носик, губы, просовываю руку между нашими телами, едва касаюсь члена Джастина, как мальчик выгибается и кричит, бурно кончая себе на живот и на мою руку. Слизываю его сперму, следя за тем, чтобы он видел мои действия. Джастин смущенно отводит взгляд, а меня самого сносит сильнейший оргазм.
- Господи, Джастин, - шепчу ему в ушко, упав и придавив моего мальчика всем своим весом.
- М-м-м, Ник, слезь с меня, - фыркает он.
      От ерзаний Джаса член выскальзывает из его тела, а мой мальчик тут же морщится. Скатываюсь в бок и касаюсь рукой его ануса, там все настолько мокро и горячо, что не удается сдержать еще один стон удовольствия, а по телу прокатывается легкое покалывающее наслаждение. Хватаю расслабленного Джастина в объятия и сжимаю со всей силой, на которую сейчас способен.
- Люблю тебя, безумно сильно, малыш мой, - заявляю ему и целую.
Джастин улыбается, вздыхает, закрывает глаза и в ту же минуту засыпает. От этой картинки сердце щемит от умиления и распирающей его нежности.
Глава 20.

Андрес.

- Как ты? - Мэтью смотрит в сторону Стоуна, уводящего Ноумана к машине.
- Самый глупый вопрос, который ты мог задать, - фыркает Кирст и переводит на меня взгляд.
      Вижу, что он устал, под глазами тени, лицо бледное, он прав, вопрос был глупым.
- Не хочу ехать в пансионат, - вздыхает Мэтью.
- Надо было напроситься в гости к Стоуну, - я тоже не хочу в пансионат, поэтому думаю, заметят ли нашу пропажу или можно спокойно смыться, гостиницы еще никто не отменял, там нам будет удобнее.
      Беру Мэта за руку и увожу в сторону, оглядываясь на преподавателей, организовывающих отъезд учеников. Кажется, к нам повышенного внимания нет, спокойно скрываемся в парке. Мэтью ежится и прижимается ближе ко мне. Надо быть идиотом, чтобы не понять, что этот железный парень сегодня натерпелся ужасов, но он ни за что в этом не признается даже мне. Усмехаюсь. В этом весь Мэтью, корчит из себя крутого парня, хотя, ему не чуждо понятие дружбы и любить он хочет, порой проскальзывает в нем тяга к нежности. Он как ежик, покрытый колючками, но с мягким и нежным пузиком. Пусть пройдет время, но я заставлю этот клубок раскрыться.
- Ненавижу эту школу, - шепчет Мэтью, переступая через лесной мусор, он ни на секунду не отпускает меня.
- Как вы оказались там с Ноуманом?
- Случайно, - отмахивается Мэтью, останавливается и резко дергает меня за руку, оборачиваюсь и сталкиваюсь с ним взглядом. - А где был ты, Андрес? - шипит парень, вот Мэт и вспомнил о своем недовольстве, вся благодарность за спасение сдулась, как проколотый воздушный шарик.
- Изучал комнату, которую мы отыскали днем, - хмыкаю я.
- Почему один? - кажется мальчик обиделся, не сдерживаю порыв и обнимаю его.
- Так решил твой друг.
- Джастин? - Мэтью отрывает лицо от моей груди смотрит мне в глаза.
      В лесу темно и его лица мне не видно, но по голосу заметно, как он удивлен.
- Да, - утыкаю Мэтью обратно и целую макушку.
      Вот не свойственна мне такая нежность и забота, но ее так много в груди, что она причиняет боль, переливаясь через край, нет сил ее сдерживать. А еще я сегодня сам перепугался. Кто бы знал, как меня трясло от страха и ненависти к Вертону, когда Доминик рассказывал, куда запропастился Мэтью с дружком. Если бы не надо было бежать и вызволять это недоразумение, возомнившее себя великим искателем приключений, то Доминик не смог бы меня остановить, я бы открутил Тому голову. Конечно, в тот момент, я должен был проникнуться и осознать свои глубокие чувства к Мэтью, понять, что люблю его больше жизни и не смогу без него даже глотнуть кислорода, но на самом деле я ощущал лишь выкручивающую мозг и душу панику. Страх за его жизнь не позволял связно мыслить, раздумывая над чувствами. Тогда я думал только о том, чтобы Мэтью был жив и все мои действия были размерены и направлены на то, чтобы вытащить его из ловушки. Я бы спокойно воспринял смерть Джастина. На этот довесок к Кирсту мне наплевать, но Мэтью должен был остаться в живых. И он остался. Дождался помощи, но, кажется, испытывать чувство признательности за спасенную жизнь, он не умеет.
- У нас с ним были свои счеты, - добавляю немного позже, пора идти дальше, не хочется провести ночь в лесу.
- Надеюсь, они останутся в прошлом, - серьезно говорит Мэтью, сжимая отвороты моего пиджака.
- Да, но при условии, что ты больше не полезешь ни в какие дыры.
- Не полезу, - Мэтью смеется, но смех нервный, события сегодняшнего вечера еще свежи в памяти, но надеюсь, мне удасться их стереть, дайте только добраться до отеля.
- Давай двигаться дальше, - тяну его в сторону, внимательно вглядываясь в темноту, чтобы не перепутать дорогу и не заблудиться в этом чертовом лесу.
- Я не вернусь в школу, - через пять минут нашего пути заявляет Мэтью. - Не знаю, как, но уговорю отца отправить меня в старую.
- Хочешь уехать? - стараюсь спросить это безразлично, но голос все равно дрогнул.
- Да. Меня здесь ничего не держит.
- А как же Джастин?
- Ты хотел спросить, «А как же я?», - Кирст улыбается, я слышу его улыбку.
- Хотел.
- Спроси.
      Мы уже выбрались на дорогу, здесь заметно светлее, но машин нет, придется до города идти пешком. Мэтью стоит на обочине и смотрит себе под ноги.
- А как же я? - охрипшим от волнения голосом задаю этот проклятый вопрос, а внутри все леденеет и покрывается коркой в ожидании его ответа.
- Ты можешь поехать со мной, - отвечает Мэтью, а на его губах застыла хитрая улыбка.
- Ты хочешь довести отца до инфаркта?
- Как ты догадался, что я решил рассказать ему о своих пристрастиях к лицам одного со мной пола, м-м-м? - Мэтью выгнул бровь и хмыкнул. - Представлю тебя, как своего парня. Как ты думаешь, придешься по вкусу моему папочке?
- У тебя все на лице написано. Только, я бы на твоем месте опасался школы еще хуже, чем наша в таком случае.
- Вряд ли, может быть что-то хуже! Только если она находится на Северном полюсе, снег, белые медведи, мороз минус пятьдесят градусов, романтика-а-а-а, - протянул он и шмыгнул носом. - Ненавижу холод, а я замерз.
- Пошли, - опять беру его за руку. - Нам еще до города идти и идти.
      В городе мы оказали уже совсем ночью. Оба промерзли до костей и уже не скрывали дробь, которую отбивали зубы.
- Андрес, - окликнул меня Мэтью на пороге отеля, - а как мы там поселимся, если у нас денег нет?
      Разумный вопрос, но на него у меня имеется хороший ответ в виде золотой карточки. Достал ее из кармана и повертел перед глазами Мэта, которые удивленно вспыхнули в туже секунду.
- Это ты поджег школу? - спросил он, а я скрипнул зубами, опять вспоминая Вертона недобрым словом.
- Нет, - разворачиваюсь и поднимаюсь по ступенькам.
      Мэтью я не хочу говорить правду и посвящать в свои планы тоже не хочу. Думаю, что мне хватит Стоуна в сообщниках. Месть будет скорой и сладкой. Убивать гаденыша, я, конечно, не планирую. Сажать тоже, это слишком долго, кроме того, полиция может не найти улик. А вот в психушке Вертону самое место.
- Откуда тогда карточка? Ты же не мог знать, что она нам сегодня пригодиться.
- Не мог.
- Андрес!
- Что?! - не могу же я просто сослаться на интуицию и плохое предчувствие, которое не давало мне покоя весь вечер.
- Ничего, - Мэтью хлопнул меня по плечу и взбежал по ступеням. - Пошли скорее, я превратился в ледышку.
      Карточка — это, безусловно, хорошо, но для регистрации в отеле необходимы еще документы, которые мы как-то совсем забыли с собой прихватить. Спасло нас только то, что город небольшой и такие новости, как пожар в частной школе, разносятся быстро. А жалостливый рассказ о случившемся, помятый вид Мэтью, продолжающего временами зябко вздрагивать, и хорошие чаевые позволили нам обойти и эту преграду. Нам предоставили самый простой номер для двоих. Тесная прихожая, кровать с тумбами, телевизор напротив и шкаф, утопленный в стену. Тесно, скромно, но нам сейчас не до роскоши.
- Пойдем я тебя растоплю, мой снеговик, - смеясь заталкиваю Мэтью в ванну.
      Снимаем друг с друга одежду и забираемся в душевую кабину. Она тоже не большая, нам приходится стоять тесно прижавшись друг к другу. Пускаю воду, и на нас льется холодная вода, отскакиваем из-под кусачих струй, Мэтью едва не падает, сталкиваясь со скользкой стенкой. Хватаю его и притягиваю к себе, поток воды уже заметно потеплел и Кирст обмякает в моих руках, подставляя лицо теплой воде. Мы тихо смеемся, шаря руками по голым телам, прижимаю его еще теснее, вдыхаю его запах, целую подбородок, дотягиваюсь до губ и накрываю их, тут же делая поцелуй страстным и горячим. Я же хотел его согреть, а я самая лучшая грелка. Проскальзываю языком между зубов, Мэтью отвечает, позволяет все.       Сжимаю ягодицы, прижимая его всем телом к себе, заигрываю с его языком, возбуждение струиться по венам, вместе в водой, которая катится по нашим телам и падает вниз на плиточное дно.
- Хочу тебя, котенок - сразу даю понять Мэтью, что он не отвертится сейчас.
      Он ничего не отвечает, опять улыбается, наклоняет голову, предоставляя мне доступ к шее. Ему нравится, когда я целую его там. Рука Мэтью протискивается между нашими телами и обхватывает мой ствол. Выдыхаю сквозь сильно сжатые зубы, а в следующий миг прикусываю кожу, Мэтью тоже шипит, быстрее двигает рукой по твердому члену. Полностью отдаюсь ощущениям, которые дарит его ладонь, поэтому, когда Мэт убирает руку, готов выть от разочарования. Резко распахиваю глаза и смотрю на своего любовника, чтобы понять причину по которой он остановился.
- Хочу, - капризно произносит он и давит мне на плечи, чтобы я опустился.
      Чего он хочет, для меня не загадка. Покорно опускаюсь, обхватываю его член и касаюсь языком солоноватой головки. Вода отскакивает от его тела и попадает в глаза, закрываю их и полностью погружаю его плоть в рот. Вот интересно, я сосу у него уже второй раз, а когда мне выпадет такое счастье? Быстрее двигаю головой, ласкаю языком. Мэтью тихо стонет и откидывается назад, облокачиваясь спиной о стену. Чувствую дрожь его тела, он уже готов. Моя рука медленно ползет по его ноге вверх, опять сжимаю его ягодицу, вспоминаю, как прошлый раз шлепал его по попке, это воспоминание заставляет вздрогнуть от приступа острого возбуждения. Хочу до безумия. Касаюсь пальцем сжатого колечка мышц. Сегодня ему будет еще больнее, чем в первый раз, потому что здесь нет ничего для смазки. Выпускаю плоть Мэта изо рта и разворачиваю его к себе спиной. Парень понятливо наклоняется вперед, оттопыривая зад. Развожу ягодицы в стороны и смотрю на темно-розовый анус. Я брал в рот его член, могу вылизать и задницу, наверное. Глажу пальцем вход, Мэтью еще сильнее выпячивает попку. Он ждет. Поднимаю глаза вверх, на его спине все еще остались следы от моих укусов, некоторые даже превратились в небольшие синячки. Надавливаю пальцем на дырочку, он входит внутрь, но Мэтью сверху шипит, ему неприятно. По очереди приподнимаю ноги, колени уже болят от жесткого пола, вздыхаю и касаюсь кончиком языка ануса. Мэтью вздрагивает, он быстро понимает, что я делаю, поэтому смотря вверх, сталкиваюсь с его взглядом. Обернувшись через плечо, Кирст пристально смотрит на меня. Усмехаюсь, пусть ему и не видно этой усмешки, и начинаю вылизывать его, с каждым разом все сильнее надавливая языком на дырочку. Мэтью замер и старается не дышать, привыкая к новым ощущениям. Добавляю к языку палец, стразу же проталкивая его до конца.
- Сука! - бросает Мэтью сверху, а нечего было расслабляться.
- Котик, придумай мне другое прозвище, - деланно обиженно, тяну я и протискиваю второй палец. - Это не слишком ласковое.
      Мышцы сжимаются вокруг них, я словно попал в горячую ловушку.
- Агилар, твою мать, - продолжает ругаться Мэтью, - там сто процентов есть лосьон для тела, возьми его, а!
- Нет, - я поднимаюсь на ноги, мелкие иголочки бегут по ним, но пальцы из тела Мэтью я не вытаскиваю, продолжаю надавливать, пока он привыкнет к наполненности.
- Пошли на кровать, - опять вставляет свои пять копеек Мэт.
- Нет, на кровати был прошлый раз, давай внесем немного разнообразия, - шепчу ему на ухо и кусаю за мочку.
      Мэтью, наконец, отвечает на мою реплику молчанием и сбившимся дыханием. Все правильно, я нащупал заветную точку в его теле, нажатие на которую делает его покорным и податливым. Жаль, что до нее так трудно добраться, ей не было бы цены в обычной жизни, она хороша не только в постели.
      Вода из душа бьет по спине, а в теле Мэтью двигаются уже три моих пальца, он стонет и шипит, но не дергается, потому что ждет удовольствия, которое сейчас могу ему доставить только я. Хочет с каждой секундой все больше, моя страсть тоже нарастает как снежный ком, она катится с горы и растет с каждым движением пальцев в его теле, с каждым поцелуем-укусом, которыми я награждаю плечи и шею Мэтью. Но жду я только одного, хочу, чтобы он попросил, как и в прошлый раз, хочу не только чувствовать, но и слышать о том, что наша близость важна не только мне.
- Андрес!
- Да, котенок? - провожу языком по его шее.
- Трахни меня, - цедит Мэтью, злиться, потому что не может сдерживать своих извращенных желаний.
      Член в заднице, разве что-то может быть лучше... Хмыкаю и заменяю пальцы своей плотью, в этот раз входя сразу до конца. Мэтью болезненно стонет и изгибается, стараясь уйти от столь глубокого проникновения. Перехватываю его за талию и толкаюсь глубже.
- Ненавижу тебя! - шипит Мэт. - Сука, в следующий раз ты окажешься на моем месте!
- Только если ты возьмешь в рот, - проникновенно шепчу ему в ушко.
      Целую его, поглаживаю член, жду, пока он расслабиться. Мэтью просто не представляет, насколько трудно двигаться в нем, когда он зажимается, поэтому не только ему приходится тяжело. Но удовольствие кончить в его теле стоит всех мучений. Мэт сам начинает медленно двигать бедрами, соскальзывая с моего члена и насаживаясь вновь, упираясь ягодицами в мой пах. Он тихо поскуливает, кусает костяшки пальцев, сжатые в кулак. Отпечаток боли медленно смывается с его лица, глаза закрываются, а губы распахиваются, выпуская уже стон наслаждения. Наконец, и моему котенку становится хорошо. Выскальзываю из него практически полностью, оставляя только головку члена, зажатую тугим кольцом мышц, и резко подаюсь обратно, припечатывая Мэтью к стене душевой кабины. Его громкий стон опять ласкает мой слух.
- Скажи, что тебе нравится, - прошу я, двигаясь резче.
      Мэтью стонет, но молчит, подается навстречу, каждым движением своего заласканного тела требует большего, но молчит.
- Скажи это, - грубо требую я, прихватываю загривок и сильно сжимаю зубы, чтобы оставить отметины на его теле, еще больше, чем уже есть. Пальцы непроизвольно сжимают талию, впиваются в кожу, Мэтью извивается и дрожит от бури ощущений, что терзают его тело, но продолжает только громко стонать и царапать ногтями стену.
- Скажи же, котенок, - прошу его и целую.
- Мне нравится, Андрес, - выдавливает он из себя и опять пошло стонет, прогибаясь в пояснице и запрокидывая голову.
- Да, котенок! - выдыхаю я и срываюсь на бешеный ритм.
      Бросаю на пол полотенце и тянусь к Мэтью, который сидит на плитке и ловит ртом воду, смешно отфыркиваясь, когда она попадает ему в нос. Кончив, Мэтью повис у меня на руках, на миг мне даже показалось, что он потерял сознание, но сдавленный стон при моем очередном толчке, показал, что это не так. Он все еще находился в этой реальности, просто тело расслабилось, после того, как возбуждение спало, выплеснувшись вместе со спермой на стену душевой. Мне потребовалось еще несколько особенно глубоких толчков, при каждом из которых Мэтью вздрагивал всем телом у меня в руках, и я опять кончил в него, не обращая внимания на недовольство.
- Давай, котик, иди сюда, пора идти в постельку, - нежно бормочу я и закручиваю краны.
- Агилар, ты перенервничал? - спрашивает Мэтью, поворачивая ко мне голову.
- Скорее натрахался, - вытаскиваю его из кабины и заматываю в полотенце, Мэта ощутимо шатает, но на ногах он стоит.
- То есть несуразная нежность в тебе просыпается, когда ты кого-то поимеешь? - Мэтью издевается, но я не могу понять зачем.
      Я действительно хочу быть с ним ласковым и заботливым, а еще хочу поцеловать. Не сдерживаю порыв, касаюсь его губ и медленно провожу по ним языком. Мэтью выдыхает мне в рот и приоткрывает губы, но я отстраняюсь.
- Тебе не нравится ласка, котенок?
- Она тебе не свойственна, - бросает он и выходит из ванной комнаты.
      Я только вздыхаю. Он опять портит все своими словами. Порой Мэтью стоит держать свой ротик на замке.
      Номер тонет в полумраке. Мэт погасил свет, оставив только одну лампу, горящую с моей стороны кровати. Хотя, сложно понять где эта моя сторона, потому что Кирст развалился по середине, раскинув ноги и руки в стороны.
- Мне свойственна не только нежность, - тихо говорю Мэтью, нависая над ним.
- Жестокость — твое второе «Я», Андрес, - бормочет он и сворачивается клубком на краю, позволяя мне вытащить одеяло.
- А твое «Я», причем первое — стервозность. Тебе следовало родиться женщиной, Кирст, - накрываю нас одеялом и притягиваю Мэтью к себе под бок, наслаждаясь теплом, исходящим от него.
- Я уже говорил, что в следующий раз снизу будешь ты, - Мэтью зевает, а я усмехаюсь ему в затылок, обнадеживает то, что этот раз будет.
      Утро наступает очень быстро. Меня разбудил стук в дверь. Поднимаю голову в надежде, что мне послышалось, ведь на дверной ручке висит табличка с просьбой не беспокоить. Но стук повторяется вновь. Мэтью все равно, он спит сном младенца так и не выбравшись из-под моей руки, кажется, он проспал в этой позе всю ночь, не шевелясь. Когда стук в дверь раздается в третий раз, поднимаюсь с кровати, на часах начала первого дня. Н-да, уже не утро, но мы то спим. Надеваю брюки на голое тело и распахиваю дверь. Наверное, мне стоит удивится, но как-то не получается. На пороге стоит Стоун, а за его спиной маячит Джастин.
- Мистер Стоун? - все же изображаю удивление на лице и прожигаю взглядом Ноумана.
      Парень не смотрит мне в глаза, предпочитая сверлить дыру в ковровой дорожке. Надо же, кого-то мучает совесть! Впору кричать «Вау!».
- Кирст с тобой, - не вопрос, утверждение, куратор сдвигает меня в сторону и входит в номер.
      Взмахиваю рукой, приглашая и Джастина, тот проскальзывает мимо и шепчет «прости». Как мило.
- Прощаю, - хмыкая, отвечаю ему.
      Мэтью продолжает спать, несмотря на то, что Стоун уселся на нашу кровать.
- Я понимаю, что вы считаете себя особенными, господа, - произносит куратор, - но это не повод сбегать из-под присмотра преподавателей. Ваш поступок обеспечил вам проблемы.
- А мы больше не ученики школы, - сонно бормочет Мэтью.
- Да-а-а? - Стоун переводит взгляд на него и зло смотрит на кокон из одеяла, в который превратился Мэт.
- Да. Привет, Джас, - Мэтью улыбается другу.
- Когда ты успел забрать документы, Кирст?
- Вы же нам подсобите, по дружбе, так сказать, - ухмыляясь, произношу я и сажусь позади Мэтью, обнимая своего котенка со спины.
- Нет, - хмыкает Стоун.
- Ну, Вы же хотите получить наше дружеское согласие на то, что трахаете милашку Джастина.
- Агилар! - рычит Николас, оборачиваясь ко мне, а меня смешит румянец, которым покрылся Ноуман.
- Что? - наш совместный с Мэтью невинный взгляд, и куратор недовольно качает головой.
- Следи за языком, - наконец, произносит Стоун. - Вам все равно придется вернуться.
- Нет уж, - хмыкает Мэтью. - Я договорюсь с отцом.
- Я тоже не хочу возвращаться, - Джастин скидывает туфли и забирается на кровать с ногами, прижимаясь к куратору.
      Стоун обнимает его и целует в щечку. Так мило и сопливо, что даже тошно. Отворачиваюсь от сладкой картинки, а Мэтью трясется от смеха, продолжая наблюдать за их облизываниями.
- Тебе придется, - наконец, оторвавшись от губ Ноумана, говорит Стоун. - Не стоит вливаться в новый коллектив в середине учебного года, тем более, когда выпускной класс. Испортишь себе аттестат.
- Там же не будет твоего любовника в кураторах. Так что, пользуйся привилегиями которое у тебя есть в «Hommer school», - говорю то, что думаю и мне плевать, что эти двое никак не могу смириться с тем, что они пара куратор-ученик.
- Он прав, - говорит Николас, а я удивлен, надо же, не стал затыкать мне рот. - Андрес, ты тоже сменишь школу?
- Нет, я останусь, - вспоминаю, что у меня здесь еще есть дело, не могу сейчас уехать с Мэтью.
- Хорошо, тогда у тебя один день. Завтра ты должен быть на территории. Кирст, если ты передумаешь, то тебя это тоже касается, - Стоун встает, утягивая Джастина за собой.
- Не передумаю, - зло бросает Мэтью.
      Наконец, мы остаемся одни. Мэтью тут же вырывается из моих рук и оборачивается.
- Остаешься, значит? - спрашивает он. - А как же наша любовь до гроба?
- Летом увидимся, может быть, - встаю и отхожу к окну, не могу сейчас смотреть ему в глаза, знаю, что он сейчас скажет.
- Не ожидал от тебя ничего другого. Какой смысл был заверять меня в том, что ты хочешь отношений. Если бы не этот пожар, то мы были бы вместе до конца учебного года, а после забыли бы о существовании друг друга, - все это Мэтью говорил таким холодным и безразличным тоном, что мне становилось страшно от того, как быстро он меняет свой эмоциональный фон. - Мне не нужна была вся эта вода в уши, если ты просто хотел меня трахнуть, то мог бы так и сказать. Я бы не сопротивлялся. Не буду отрицать того, что трахаться с тобой классно...
- Кирст, заткнись! - рявкнул я, не знаю, что он еще хотел добавить, но я не мог больше этого слушать.
      В его понимании была одна правда, та, которую он боялся. Я же не собирался ему говорить, какие у меня истинные причины для того, чтобы остаться здесь и порвать с ним.
- Ты самая настоящая мразь, Агилар! - зло прошипел Мэтью и снял телефонную трубку.
      Не стал оскорблять его в ответ и затевать ссору, она и так состоялась. Я молча оделся и вышел из номера, шибанув дверью со всей силы. Все же где-то я могу выплеснуть ярость, бурлящую внутри. Прислонился спиной к этой двери. Я слышал, как Мэтью разговаривает по телефону. Его тихий голос был спокоен и немного просящим. Ясно, он звонит отцу. Уголок губ приподнимается в тусклом подобие улыбки. Кажется, я не смогу потом оправдаться. Но это не значит, что не буду пытаться.
Я шел по коридору и отчетливо понимал, что влюблен. Теперь это стало для меня очевидным. Только тот, кто искренне любит всем сердцем может уйти от объекта своих чувств ради его же блага. Даже моя эгоистичность где-то сдохла, потому что я не повернул обратно, заметив, как Мэтью тоскливо смотрит на меня из окна второго этажа. У меня есть последний шанс. Если я сейчас приду к нему, поцелую и скажу, что передумал, он простит и примет. Сжимаю кулаки и отвожу от него взгляд, заметив на прощание его кривую усмешку, наполненную презрением. Жаль, что у меня сохраниться именно такой образ любимого в памяти, но позже я попрошу Джастина скинуть мне фотографию Мэтью, ту, на которой он счастливо улыбается.
Комментарий к части

Продолжение следует...